Past Perfect / Прошедшее Совершенное
DieMarchen
Sherlock BBC
Гет, романс, R
Джон/Гарриет
Написано на кинк-фест в сообществе
Sherlock BBC Fest по заявке " Джон/Гарриет, эпизоды из прошлого".
По условию заявки Гарри младше Джона на 1-2 года. Ничего особенно
графичного, но если сама мысль вас шокирует, пожалуйста, не читайте.
Если вы хотите разместить этот рассказ на своем сайте, напишите мне.
В четырнадцать лет жизнь ужасна. У тебя нет собственных денег, нет никакой
свободы, хотя ты вроде как живешь в свободной стране, нет вообще ничего
- только обязанности по дому, подружки, с которыми не о чем поговорить,
домой ровно в девять, не позже, - и книжки.
Учебники и медицинские справочники в их семье читает Джон, примерный сын,
надежда и гордость родителей, а Гарриет-тридцать-три-несчастья давно распрощалась
с мыслью, что ею когда-нибудь будут довольны, поэтому взахлеб глотает
"Мориса", "Орландо", и "Аду", ходит целыми
днями, будто надышавшись сладкого дыма, и в мыслях у нее сплошь акварель
и переплетенные руки, томление и вздохи. Она прячет запретные книжки под
матрас, но однажды все-таки забывает одну на столе в кухне и застает Джона,
когда он перелистывает томик с античным юношей на обложке. Мучительно
покраснев, Гарри отнимает книжку, кричит на брата и ждет скандала от родителей.
Но судя по тому, что скандала так и нет, Джон ничего им не рассказывает.
Поэтому Гарри тоже ничего не говорит, когда видит его с сигаретой.
В
жизни, конечно, все совсем не так, как в книжках - в лучшем случае скучно,
в худшем мучительно нелепо и мерзко. Майлз приглашает ее в кино и пытается
залезть ей в джинсы через пять минут после того, как в зале гаснет свет.
После свидания с Крисом ей хочется прополоскать рот и вытереть лицо, и
вообще оказаться на другой планете.
Гарри с досадой думает, что самым приятным поцелуем в ее жизни был тот,
который она получила от Сибил - девушки Джона, когда он приглашал ее домой,
чтобы познакомить с родителями. Поцелуй на прощание, прохладный и пахнущий
вербеной, чуть более долгий, чем она ожидала.
У Сибил волнистые каштановые волосы, светлые серые глаза и нежный рот,
и она, оказывается, тоже читала "Орландо". Гарри думает о ней,
раскачиваясь на ветке дерева вниз головой, так что ее собственные длинные
соломенные волосы метут туда-сюда.
- Гарриет Уотсон, немедленно слезай! - кричит мать в кухонное окно. -
Тебе уже не восемь лет! Воспитанные девушки так себя не ведут!
- Меня зовут Гарри! - кричит она в ответ.
Мать хлопает рамой так, что звенят стекла.
- На что спорим, она проклинает тот день, когда тебе купили первую книжку
Энид Блайтон, - смеется Джон.
Вечером,
когда Гарри сидит за кухонным столом с очередной книжкой, Джон выходит
из душа, - чистая старая рубашка, влажные волосы, запах нового одеколона.
- Свидание? - интересуется Гарри.
- Угу.
- Ты вот в этом собрался идти?
- Забыл спросить совета у одной малявки.
- Нет, если ты хочешь невербально сообщить ей "Я ботаник, девственник
и канадский лесоруб", то конечно...
Джон притворно хмурит брови, но все-таки поднимается в свою комнату и
через некоторое время спускается в футболке и затертых светлых джинсах.
Гарри показывает ему большой палец.
Джон
возвращается домой около одиннадцати (ему это уже два года как позволено,
а Гарри только ждет своего часа). Она не спит, поджидая его, терзаемая
непонятными ей самой чувствами - любопытством, завистью, ревностью? Джон
улыбается, смотрит как будто сквозь нее и дышит глубже, чем обычно.
- Ну как? - спрашивает она, когда он присаживается на край ее кровати.
- Отлично.
- Вы целовались?
- Мм-хмм, - Джон откидывается на спину и закладывает руки за голову.
Гарри наклоняется над ним, трогает его волосы - недостаточно длинные,
чтобы накрутить на палец. От Джона веет теплом, соблазном, ей кажется,
будто она чувствует запах Сибил, вокруг витает ощущение какого-то волшебства,
взрослых тайн, неодолимо притягательных.
Гарри наклоняется все ниже и ниже, и Джон, чьи мысли еще на свидании,
не спрашивает, что она делает. Они долго смотрят друг на друга, Джон улыбается
ей мечтательно и нежно, и она видит искры в его глазах.
И когда она целует его, то лишь затем, чтобы выяснить, в самом ли деле
ей удастся уловить вкус Сибил на его губах - она хочет ощутить запах вербены,
но чувствует только Джона: новый одеколон, сигаретный дым, мятная жвачка.
Поцелуй все длится и длится, Джон слегка дотрагивается до ее губ языком,
бережно опускает ладонь ей на затылок.
- Ого, - шепотом говорит он, когда они наконец отрываются друг от друга.
- Гарри, где ты так научилась?
Он улыбается, не сводя с нее глаз, и Гарри в ответ смеется, польщенно
краснеет и не признается, что это на самом деле ее первый серьезный поцелуй.
Гарри
снова сидит на ветке дерева во дворе и болтает ногами.
- John and Sybil sitting in a tree… - шепотом напевает она, - key, ai,
es, es, ai, en, gee…
Она повторяет детскую считалку снова и снова на разные лады, меняя имена
- Джон и Сибил, Сибил и Гарри, Джон и Гарри… Руки у Джона сильные и ласковые,
совсем непохожи на дрожащие потные ладони других парней, и он не задает
неуверенным голосом идиотских вопросов, не спрашивает, можно или нет,
- он просто никогда не делает того, что неприятно. Вчера вечером они снова
целовались в ванной, бесконечно медленно, как будто у них было все время
на свете, и Джон гладил ее по рукам и по спине, слегка тянул за волосы
и целовал в шею - но когда она прижалась к нему слишком тесно, он отстранил
ее, сказал что-то шутливое, хотя глаза были серьезными, и выставил за
дверь…
Этим утром Гарри обрызгала воротник своей рубашки его одеколоном. Сидя
на дереве, она поворачивает голову к плечу, делает глубокий вдох и закрывает
глаза.
Три
дня спустя она случайно встречает Сибил у библиотеки, и та вдруг улыбается
ей, они о чем-то болтают, а потом Сибил предлагает зайти в кафе, и Гарри
не помнит себя от счастья. Но по дороге к ним неожиданно присоединяется
Майлз - сначала Гарри не может понять, что ему от них нужно, и только
когда он начинает хватать Сибил за руку и орать на нее, до Гарри доходит.
Звонкая радость лопается, как мыльный пузырь, ярость застилает ей глаза
и мешает дышать.
- Оставь ее в покое, придурок! - кричит она так, что голос срывается,
в ответ Майлз обзывает их грязными лесбиянками, и в этот момент появляется
Джон.
- Повтори, урод, что ты сказал моей сестре?!
Гарри вдруг понимает, что держит Сибил за руку, наполовину загораживая
собой, понимает, что никогда еще не видела у своего брата таких бешеных
глаз, голова кружится от азарта и ярости, и ей хочется поцеловать Джона
прямо здесь и сейчас, - хочется быть рядом с ним - быть такой же, как
он - и когда кулак Джона врезается в подбородок Майлза, Гарри испытывает
что-то до странности похожее на оргазм.
Родители
уезжают на уикэнд к старшим родственникам, строго велев им вести себя
прилично - никаких вечеринок, никаких скандалов с соседями, и Джон, проследи
за тем, чтобы Гарриет в десять часов легла спать. Они примерно кивают,
стоя на крыльце, но приличное поведение заканчивается, как только машина
родителей скрывается за поворотом. Джон пропадает где-то целый вечер,
возвращается почти в час ночи и застает Гарри на диване перед телевизором
- она напивается приторно-сладким ликером, который нашла в баре, и с вялым
интересом смотрит ночной канал. На экране накрашенная блондинка раздевается
в ванной под тягучую музыку.
Джон садится рядом, Гарри кладет ноги ему на колени и передает ему бутылку.
Джон отхлебывает из горлышка и ставит бутылку под ноги. Минуты текут одна
за другой, девица на экране бесконечно оглаживает себя ладонями, зачерпывает
горсти мыльной пены, теребит свои соски, и Гарри чувствует, что ей становится
трудно дышать. Джон рассеянно гладит ее лодыжку, потом колено, его пальцы
неожиданно горячие, он смотрит не на нее, а на экран, синеватый блик выхватывает
из темноты его скулу и ресницы, а пальцы скользят все выше и выше, забираются
под мятую зеленую юбку, осторожно дотрагиваются до хлопковых трусиков,
и Гарри отводит колено в сторону - она тоже не сводит глаз с экранной
девицы, которая поворачивается боком и призывно изгибается, тоже не смотрит
на Джона, когда протягивает руку, наощупь расстегивает пуговицу на джинсах
брата и тянет вниз язычок молнии и запускает руку внутрь.
Кто-то из них нечаянно придавливает пульт от телевизора, экран гаснет,
и в темноте они наконец оборачиваются друг к другу.
Джон стаскивает с нее рубашку, Гарри обвивает руками его шею, тянет его
к себе, и они целуются, как сумасшедшие, потом Джон отодвигает ее на расстояние
вытянутых рук - ш-шш, Гарри, нет-нет-нет, подожди - и облизывает пальцы,
и при виде этого у Гарри в животе что-то сладко обрывается в первый раз,
а во второй - когда эти пальцы оказываются внутри нее.
Она едва дышит, прислушиваясь к ощущениям, каждая клеточка в ее теле горит
и шепчет, каждое движение отзывается звоном, и, закрыв глаза, она представляет
себе брата и его девушку - загорелые руки и светлые волосы Джона, молочную
кожу и темные кудри Сибил, - а потом ее словно обдает искрящейся шипучей
волной, верх и низ меняются местами, это гораздо ярче и сильнее всего,
что она испытывала раньше - она даже не успевает вскрикнуть, только ошеломленно
хватает воздух ртом и выдыхает чужое имя:
- Сибил…
Джон смеется, упираясь лбом в ее голое горячее плечо.
- Девчонки… - шепчет он. - Как у вас все сложно...
- Я тебя тоже люблю, - улыбается она и ерошит ему волосы.
Примечания:
1. Речь идет о романах "Морис" Э. Форстера, "Орландо"
Вирджинии Вульф и "Ада, или радости страсти" В. Набокова.
2. Энид Блайтон - английская детская и подростковая писательница, автор
серии романов "Великолепная пятерка", где одна из героинь, девочка
Джорджиана, требует, чтобы ее называли Джордж.
3. "Someone and someone sitting in a tree - K-I-S-S-I-N-G" -
детская считалка-дразнилка.