Красавцы и чудовища
Автор: Селия
Pairing: Снейп/Драко, Снейп/Гарри, Драко/Гарри
Рейтинг: PG-13.
Жанр: сказка-стеб.
Краткое содержание: по мотивам разных сказок.
Disclamer: все честно украдено (кроме мат. ценностей).
Размещение: с разрешения автора.
Жил-был мальчик по имени Северус. Был он необычайно умен и красив: черные глаза, длинные ресницы, курчавые волосы цвета воронова крыла, румянец во всю щёку - ну прямо вылитый Гилдерой Локхарт в детстве, только намного лучше. И встретился ему как-то злой и страшный колдун, горбоносый, сальноволосый, мерзкий и противный. И говорит он Северусу:
- Мальчик, а мальчик, можно мне тебя потрогать за все места?
- Да ты охренел что ли, старый козел? - вежливо ответил Северус. - Ты на себя-то посмотри: носатый, грязный, противный! Нельзя такому мерзкому страшиле до моей небесной красоты дотрагиваться!
Обиделся злой колдун и проклял Северуса проклятьем страшным, неснимаемым и, разумеется, непростительным. Да и как простить, если такой красивый мальчик в одно мгновенье превратился в костлявого грязного заморыша с большим носом? Заплакал Северус горючими слезами, а злой колдун ему и говорит:
- Вот если найдется кто-нибудь, кто полюбит тебя и поцелует, то снова превратишься ты в прежнего красавца, но для этого нужно тебе научиться вежливо с людьми обращаться! - Закончил колдун свои занудные нотации и был таков.
А Северус от ужаса и места себе найти не может. Одиннадцать лет пацану, можно сказать, личная жизнь только начинается, а тут такая неприятность! Да и в школу как в таком виде идти? И никто ведь не полюбит! Сгоряча заавадил Северус сову, что письмо из Хогвартса принесла и начал в дорогу собираться.
А в школе дети злые да жестокие над ним насмехаются. А мародеры лютые и вовсе житья не дают! Да делать-то нечего, учиться надо, вот Северус днем науки превосходит, а ночью плачет в подушку, что никто его, такого уродливого полюбить не хочет. Ну не то, чтобы совсем не хочет, так на пару раз некоторые и соблазнялись, а чтобы заклятье снять - нет таких.
Думал-думал Северус и надумал к Волдеморту пойти. Он злодей был известный, значит и вкус у него должен быть извращенный, а ну, как Северуса-то и полюбит?
Полюбил Волдеморт Северуса, просто сил нет как. И так его любил и так, и еще вот этак, а целовать категорически отказывался: ядовитой слюною боялся Северуса и вовсе извести. Тот и так уже еле ходил. Да и понимал, что зря к Волдеморту пришел, не снимет он заклятья.
Тогда направился наш Снейпушко многострадальный к доброму колдуну Дамблдору. Тот хоть и был добрым, но считался сумасшедшим, а ну как по слабости ума Северуса-то и полюбит?
Полюбил Дамблдор Северуса прямо сил нет как (чтобы сил было больше варил для него Снейп специальное зелье, плоть укрепляющее). Но целовать тоже категорически отказывался: то борода мешает, то лимонная долька.
Совсем Северус пригорюнился и решил пойти к гадалке. А из гадалок-то только одна Трелони и осталась. Вот и предсказала она, что поступит в Хогвартс мальчик, беленький, красивенький, глазки серые, щечки розовые, уста алые - ну просто вылитый ангел фарфоровый, полюбит он Снейпа и снимет заклятье. Себе глупая женщина тоже зачем-то большую любовь нагадала.
Время шло, Волдеморт уж сгинул, а ангела фарфорового серебряноглазого все нет и нет…
И вот в какой-то год поступил в Хогвартс мальчик: беленький, красивенький, щечки розовые, губки алые, в общем, тот самый. А звали его Драко Малфой. И так Снейпушко к нему ласков, так внимателен, а мальчик все никак его не любит и не любит, прямо беда.
Уж и Хогвартс заканчивать пора и Волдеморт второй раз сгинул, каникулы перед выпускным классом начались, а никакой влюбленности мальчик не проявляет. Стесняется что ли?
Вот в каникулы-то летние перед самым седьмым годом случившиеся и собрался Люциус Малфой в город Лондон на Диагон-аллею за покупками, ну там, гардероб обновить, зелий-снадобий прикупить. И спрашивает он у своих домочадцев:
- Домочадцы мои любезные, что вам с Диагон-аллеи привезти-выкупить?
Первым, конечно, Добби влез (он к тому времени уже из Хогвартса уволился, ну судите сами: то за какие-то несчастные галеоны на триста человек готовить, а то на троих; а галеонов этих и у Малфоев в карманах водилось видимо-невидимо, а кто ж по-вашему всю их одежду-то чистил?):
- Привезите мне хозяин, сэр, носков разных, да побольше, побольше!
Тут и Нарцисса изволила высказаться:
- Привези мне, дорогой, тувалет хрустальный, чтобы я распрекрасней всех на следующем приеме была.
- Ну а тебе что привезти, сынок мой любимый, ненаглядный, единственный? - С улыбкой доброй, но неуверенной спрашивает Люциус (в том, что Драко был единственный сынок у него большой уверенности не было; у мужчин с уверенностью в таких вопросах вообще всегда напряженка, а уж у Малфоя-старшего и вовсе; поэтому всех соседских детей Люциус непременно одаривал всевкусными орешками, на всякий, так сказать, случай).
- Привезите мне, papa, зелья приворотного самого наисильнейшего, чтобы любого колдуна наверняка приворожить можно было.
Пообещался Люциус всем привезти заказанное и отправился в путь-дорогу-аппарацию.
Долго дело делается, быстро сказка сказывается.
Носки для Добби Люциус, не напрягаясь, в Секонд-хэнде купил.
С тувалетом хрустальным вышла заминка: у мадам Малкин хрустальных тувалетов не оказалось, а только серебряные от Пако Рабанна. Но, делать нечего, прикупил Люциус для Нарциссы серебряный тувалет: "И в серебряном походишь, не надорвешься, милая".
А с зельем приворотным и вовсе беда: дефицитом оказалось. Не продается нигде, и всё. Люциус пометался туда-сюда и решил к старому приятелю, Северусу Снейпу обратиться. А тот и говорит:
- Дай мне слово честное, малфоевское наивернейшее, что выполнишь ты мое условие, тогда у сына твоего непременно наисильнейшее приворотное зелье будет.
Согласился Люциус дать слово малфоевское наивернейшее.
- Пришли ты мне Драко в гости до конца каникул, я его и зелье варить научу, и вообще… буду к нему очень добр!
Пригорюнился Люциус, жалко ему сыночка любимого к уродливому зельеделу отправлять, но слово дадено, отказаться нельзя.
Вот вернулся Малфой-старший домой и велел Драко в путь-дорогу собираться.
Как узнал Драко, что придется ему ехать в места неведомые, от матушки-батюшки далекие, пригорюнился. Но делать нечего - нельзя отца подводить - собрал он свои пожитки, взял в ручки белые портключ-разлучник и, зажмурившись, отправился в дом незнакомый к страшному профессору сальноволосому.
А Северус-то рад! Угощает яствами, поит винами заморскими, наряды дарит шелковые, парчовые да бархатные, и не подглядывает почти, как Драко-то их примеряет.
А Драко понял, что зря так волновался-беспокоился, профессор совсем не страшный, да и дни летят быстро, зелье приворотное, наисильнейшее знай, кипит себе в котле.
А Северусу-то интересно, для кого зелье варится, вот он у Драко и выпытывает-выспрашивает:
- А для кого же тебе, Дракошко, зелье приворотное, наисильнейшее?
- Да так, - отвечает Драко, - для человека одного. - И глазки опустил.
- А каков он из себя? - Не унимается Северус. - Мне для зелья нужно знать, брюнет али блондин?
- Брюнет.
Обрадовался Северус, но дальше выспрашивает:
- А сложение какое? Рост?
- Высокий, худощавый.
Пуще прежнего радуется Северус, но опять спрашивает:
- А в науках каких преуспевает?
Призадумался Драко, в затылке почесал и говорит:
- Пожалуй, в защите от темных сил.
Понял Северус, что зелье-то для него. Сердце от радости чуть из груди не выпрыгивает, но говорить об этом побоялся: ну-тко ошибка выйдет?
А тут уж и сентябрь на носу, и зелье готово. Приехали Северус и Драко в Хогвартс, пошли дни поскучнее: учеба, работа…
А Снейпушко-то ждет не дождется, когда же Драко в любви изъясняться придет. Каждый день дожидается, шею моет, носки меняет.
И дождался счастья-то своего, пришел к нему Драко. Пришел и говорит:
- Профессор Снейп, я хочу вам сказать…
-Знаю, - перебил его Северус, - все знаю, ангел мой фарфоровый, тоже люблю тебя и жду уж который год! - Сказал это и руки протянул к блондину платиновому, представил, как целовать его будут уста алые, сахарные, как зубки жемчужные прикусят ему сальну кожицу под ушком, но тут Драко и говорит:
- Да ты охренел что ли, старый козел? Ты на себя-то посмотри: носатый, грязный, противный!
Удивился Северус безмерно и подумал: "Ну и где же тот злой старик, что меня заколдовал?" (Ну вот, сказка в самом разгаре, а мораль уже есть: после проклятия того Северусу не плакать горючими слезами нужно было, а выспрашивать как заклятье делать-ворожить, чтобы всяким зарвавшимся ангелочкам жизнь медом не казалась).
- А люблю я совсем другого! - продолжает Драко. - И пришел спросить, что же зелье-то ваше совсем на него не действует?
- Кто таков? - Северусу, конечно, любопытно, на кого же это самое наисильнейшее заклятье не действует.
- Гарри Поттер.
- Наша новая знаменитость?
- Какая "новая"? - удивился Драко. - Очнись, дедуля! Гарри Поттер - наша знаменитость форева!
Обиделся Северус, ничего он не сказал, только схватил Драко в охапку и начал над ним всякие непотребства совершать: руки-ноги и прочие места целовать, одёжу последнюю срывать и над чреслами девственными надругиваться!
А Драко, вроде как, даже и нравится, в темноте-то и с закрытыми глазами не видно, кто над тобой тешится: Северус али Гарри Поттер этот.
А Северусу-то и обидно, что Драко, любимый-ненаглядный, в самый ответственный момент кричит:
- Гарри, Гарри!
Все больше Северус над Драко глумится, даже над пальцами на ногах надругался - вот какой затейник Снейпушко-то наш! А Драко ничего, нравится ему, видать, мазохистом оказался.
Тут и утро пришло. Побежал Драко на уроки, а Северус от обиды страшной решил того Гарри Поттера со света изжить-извести.
И решил Северус Гарри извести. Хитрость придумал страшную, коварную да каверзную: решил самого наисильнейшего приворотного зелья Гарри дать, а положить в то зелье волос Хагрида. А самому Хагриду того самого снадобья, укрепляющего плоть, подлить.
Вот назначил Снейпушко отработку Гарри Поттеру. А вместо того, чтобы заставить его котлы чистить, ну иль там жаб потрошить, угощает его пряником печатным, вина наливает зеленого, заморского (в том вине-то приворотное к Хагриду зелье и было). А Гарри кушает, не стесняется, только нет-нет, да на Снейпушку и поглядывает. И вино пьет, не пьянеет, и к Хагриду бежать в любви признаваться ну никак не собирается.
Северус думает: "Что такое? Самое наисильнейшее зелье на него тоже не действует!" И спрашивает ласково так, невзначай:
- Поттер, вы часом ни в кого не влюбились?
Тут Гарри и застеснялся. Говорит:
- Влюбился. Очень.
"Так вот почему зелья приворотные на него не действуют! Придется другой способ придумывать, как его изводить! Узнать надо в кого влюблен-то!"- Подумал Северус, а вслух и спрашивает:
- Взаимно?
- Это вы мне скажите, - отвечает Гарри. - Я люблю вас, профессор! Давно уже! А вы только на Малфоя своего смотрите!
Удивился Северус несказанно, обрадовался, конечно, но уверенности опять нет: ну как Поттер - мародеров сынок - опять издевается? И спрашивает:
- А поцелуешь?
- Во все места! - При этих словах кинулся Гарри на Северуса и повалил, как водится, на пушистый ковер.
Снейпушко, конечно, после первого же поцелуя хотел к зеркалу бежать, на красоту свою радоваться, да куды! Гарри-то спортсмен - разве ж от него вырвешься? Так только к утру Северус до зеркала-то и дополз.
Дополз он, значит, до зеркала и обомлел: все как было, так и осталось, и нос крючком и волосы сальные и все остальное тож. Осерчал Снейпушко страшно и диким голосом на Гарри закричал:
- Пятьсот! Нет, тысяча! Тысяча баллов с Гриффиндора за изнасилование профессора! За вранье еще триста семьдесят два балла! Итого: тысяча восемьсот тридцать один балл снимается с Гриффиндора, по вашей, Поттер, вине!
Гарри спросонья не поймет в чем дело:
- Носатик ты мой касатенький… тьфу, то есть касатик ты мой носатенький! Соколик ты мой черноглазенький! Что ж ты с утра серчаешь? Кричишь, шумишь, ножкой топаешь?
- Как вы посмели обмануть меня, Поттер?
- Да когда ж я обманывал тебя, ненаглядный мой?
- Когда сказал, что любишь!
- Да я и впрямь тебя люблю! Мамой клянусь, что не врал!
- Да? А почему ж я прежним красавцем не стал?
- Как это не стал? - удивился Гарри. - Был красавцем и остался! Я тебя и такого прям сил нет как люблю! - И опять, значит, тянет к Северусу ручонки свои шаловливые.
Подумал-подумал Северус, на Гарри посмотрел-посмотрел и решил: "А этот Поттер очень даже ничего! И глаза в тон слизеринскому флагу. И счет в Гринготтсе. И в случае чего от Волдеморта спасет". И решил он с Гарри остаться.
Жили они долго и счастливо и умерли в один день.
Конец
Стоп! Какой конец? А где же обещанные ДМ/ГП? Никаких концов!
Тэкс… на чем мы там остановились?
И решил Северус с Гарри остаться. А зелья того, приворотного к Хагриду, Снейпушко решил Трелони подлить, чтоб не лезла с предсказаниями своими дурацкими: "Вот тебе, глупая женщина, и большая любовь! Мало не покажется!"
Выходят, значит, Северус и Гарри в Большой зал к завтраку. Снейпушко милого своего под белую рученьку держит, на ушко шепчет, а в Зале тишина гробовая, и только Дамблдор чему-то радуется.
А Хагрида за учительским столом нет. Заболел он болезнью страшною, невиданною, только нам с вами да Снейпушке ведомо, отчего напасть такая со страдальцем приключилась.
А Драко как увидел Гарри с Северусом, при всех обжимающихся, заплакал горючими слезами и в библиотеку побежал, средство искать, как ненаглядного своего Гарри с коварным профессором разлучить.
Вот закончились занятия-уроки, вызывает добрый волшебник Дамблдор к себе в кабинет Гарри Поттера. И говорит:
- Мы тут с Добби пирожков напекли, отнеси-ка ты их больному Хагриду, который живет на самом краю Запретного леса. - И протягивает Гарри корзинку с пирожками. (Для всех интересующихся судьбой Добби: от Малфоев он к тому времени уволился. Денег там, конечно, больше, а работы меньше, но зато из одежды - одна наволочка, а в Хогвартсе все-таки полотенца с гербами выдают).
Взял Гарри корзинку и пошел на самый край Запретного леса, чтобы навестить больного Хагрида.
Идет, корзинкой машет, песенки поет, а навстречу ему Малфой, который к тому времени начитался в библиотеке книжек умных, французских, да с картинками.
- Ну и куда же это ты, Поттер, направляешься? - спрашивает Драко.
-Я иду навестить больного Хагрида, который живет на самом краю Запретного леса, - отвечает Гарри Поттер, а ведь добрый волшебник Дамблдор предупреждал его, чтобы он по дороге ни с кем не разговаривал!
- Ну ты не спеша иди, цветочки собирай, там грибы-ягоды всякие… - Драко, конечно, хитрость задумал, хочет, наверное, сам раньше Гарри больного Хагрида навестить.
- Малфой, ты что ль в библиотеке последние мозги просидел? Какие грибы-ягоды в декабре? Где ты видел в Северной Шотландии зимой цветочки?
- Где-где, - осерчал Драко, - в теплице. Там у Спраут новые сорняки какие-то заколосились, огневиски у МакГоннагол воруют и потом песни похабные про тебя дурным голосом поют. Сходи, послушай, много интересного про себя узнаешь.
Обрадовался Гарри, что даже и цветочки песни про него поют и пошел в теплицу слушать, а в это время Драко прибежал на самый край Запретного Леса, постучался к больному Хагриду в избушку.
- Кто там? - Спрашивает Хагрид.
-Это я, Красная… эээ, Драко Малфой, пришел от Дамблдора с поручением, - отвечает хитрый Драко
- Дерни за веревочку, дверца и откроется.
Дернул Драко за веревочку, дверь открылась. Зашел Драко к Хагриду и говорит:
- Вас профессор Дамблдор к себе вызывает по срочному делу.
А Хагрид, лежит, болеет, бледный весь, руки дрожат, но, делать нечего, собрался он и пошел к Директору по срочному делу. А идти-то тяжко, ноженьки не слушаются, всё, как плохому танцору, мешается…
Вот ушел Хагрид, а Драко, тем временем, достал пузырек с многосущным зельем, бросил туда волос Хагрида (их по всему домику не меряно валялось), превратился, переоделся в хагридову рубашку, улегся в его постель и лежит, Гарри дожидается.
А Гарри наслушался песен похабных, одно непотребство на уме, нет, чтобы к больному Хагриду поспешить, он к Снейпу в подземелья пошел. А в подземелье и нет никого - Снейп-то к Трелони отправился, самого наисильнейшего средства для большой-пребольшой любви понес. Постучался-постучался Гарри в закрытую дверь, тут и вспомнил, что вообще-то к больному Хагриду на самый край Запретного Леса шел.
Вот приходит Гарри на самый край Запретного Леса, стучится к больному Хагриду в избушку, а Драко Малфой у него хагридовым голосом и спрашивает:
- Кто там?
- Это я, Гарри Поттер, пришел навестить своего больного Хагрида.
- Дерни за веревочку, дверца и откроется.
Дернул Гарри за веревочку, дверь открылась.
- Я тебе, Хагрид, пирожков принес.
- Спасибо тебе, Гарри, - отвечает Драко Малфой, а сам и не замечает, что час-то, на который Многосущное зелье рассчитано уж и на исходе, вот-вот Драко из Хагрида в себя превратится.
Начал и Гарри кое-что замечать:
- Хагрид, а Хагрид, а почему у тебя такие светлые глаза?
- А это чтобы лучше тебя видеть.
-Хагрид, а Хагрид, почему у тебя такие маленькие руки?
- Ну, так это… болею я… - Тут уж и Драко заметил, что превращаться начал. Встает с кровати, а рубашка-то хагридова, размеров на двадцать великоватая, с него и свались.
- Малфой, а Малфой, а почему ты голый? - удивился Гарри.
- А это что бы мне было удобней съесть тебя! - отвечает Драко (ох, книжки французские до добра не доводят!).
- Чего? - испугался Гарри. - Не ешь меня, Малфой, я тебе песенку спою: я от тетеньки ушел и от дяденьки ушел, от Квирелла ушел, от василиска ушел, от Волдеморта ушел, а от тебя, Малфой, и подавно уйду!
- Не уйдешь! - схватил Драко Гарри и давай его со Снейпом разлучать. Ох, и как же он старался! Опять же уроки Снейпушки-затейника даром не прошли. Доволен Гарри остался чрезвычайно и даже в минуту слабости непростительной в вечной любви поклялся. Потом, однако, оклемался маленько и вместо "вечной" до "трех раз в неделю" сторговать клятву сподобился.
Так-то время у них и летело: Гарри то на отработки к Снейпу, то на дуэли к Малфою бегает, Малфой - то на дуэли к Гарри, то на дополнительные занятия к Снейпу (думаете, многосущное зелье просто так достается?), а Снейп знай себе зелье для укрепления плоти варит и горя не знает.
Тут и весна пришла, а за ней - лето. А летом, как водится, Выпускной бал. Народищу - тьма. Родители, тетки-дядьки, бабушки-дедушки, внучки-Жучки-кошки-мышки какие-то…
Вот Снейп всем и объявляет, что будут они с Гарри теперь вместе жить. Все радуются, конечно, один Драко серчает:
- А я? А как же я? Это МЕНЯ же все должны любить, хотеть и насиловать!
Тут и Люциус встрял:
- Домой приедем - посмотрим.
- Даа, - жалобно отвечает Драко, - ты всегда говоришь "посмотрим", а как насиловать, то у него спина болит, то авроры с обыском!
- Не горюй, - отвечает Северус, - будешь к нам с Гарри в гости ездить!
И правда. Стали Снейпушко и Гарри вместе жить-поживать, добра наживать. А Драко к ним в гости частенько ездил. И зелье то, для укрепления плоти, варили они трехлитровыми банками.
The happy конец