Вместо кошки
Автор: Kamoshi
Пейринг: Гарри, Снейп
Рейтинг: G
Жанр: неопределим - может, юмор, может, ангст -)
Краткое содержание: А профессор все-таки сволочь -)
Дисклеймер: все относящиеся к циклу о Гарри Поттере персонажи принадлежат
Дж.К. Роулинг.
Размещение: с разрешения автора.
Речь пойдет о некоем профессоре и некоем
мальчике, вы уже поняли. Сначала у них все было скверно, потом получше,
потом совсем плохо, кошмарно, плохо, хорошо…всяко-разно, но никогда не
скучно. Одним словом, они вдруг поселились вместе, поразили всех общих
и односторонних знакомых и самих себя заодно тоже. И тут как раз настало
то самое "скучно" - единственное, чего не случалось между ними
раньше ни под каким видом. Они друг друга почти не видели теперь, каждый
скучал по отдельности, но некоторые не признавались даже себе.
Дело в том, что профессор имел неценное для любой ну вроде как семьи свойство
проживать собственную жизнь как ему вздумается и с мальчиком не делился
ничем, кроме еды и книг и иногда знаний в форме урока.
А мальчик не только хотел есть и соглашался читать, он рвался за рамки
предложенной информации - ему мерещилось личное полновластие над профессорской
душой, в любую погоду и в любое настроение. Но профессор быстро его, так
сказать, обломал.
Погода там, где они жили, происходила то такая, то сякая, а вот настроений
много у профессора не оказалось, раз-два и обчелся, и можно выучить наизусть
и поставить в уме галочку, когда не соваться ни с чем. Под это дело -
чем хуже, мол, тем лучше - он внушал мальчику, что души у него никакой
нет вообще, похвастать нечем, а значит, и покушаться мальчику не на что.
Мальчик был жуть какой доверчивый и хлопал глазками как бабочка крыльями
- то есть с виду как будто бессмысленно. Но при этом в его голове постоянно
кипели разнообразные мысли, и из этого беспокойного варева выскакивала
уверенность, что профессор ему компостирует мозги, потому что так не бывает.
На этом наступал момент "икс", мальчик протирал для храбрости очки и шагал выяснять отношения. Но никого не находил. Потому что профессор дома случался раз в сто лет по большому счастью, а в остальные часы суток носился где надо и где попало. Только бы не видеть удивленное лицо мальчика и вечно вопросительно округленный рот. Так что он даже записался в почетные заседатели какого-то там многоуважаемого научного совета в тридесятом царстве и заседал с выражением мученика, вынашивающего месть. А сам думал, как он так густо вляпался и свалял дурака и что ему дальше делать. Понятно, что это не о заседаниях.
Он - ну вышло! - заранее не предвидел, как и что сложится, не ставил
на мальчика многого в личном смысле, скажем так. Сначала мальчик бегал
или торчал столбиком всегда неподалеку и ловил взгляд. Профессор на него
отвечал, не предлагая ничего, потом поворачивался и исчезал куда подальше,
но мальчик всегда находился в нужном (ненужном!) месте как штык все равно.
И не желал линять оттуда ни в какую.
Профессор любил долго думать под лозунгом "и что все это означает?",
но уже не оставалось сроку, потому что начиналось лето, требовалось собирать
вещи и съезжать вон из школы. И мальчик всем своим поведением давал понять,
что если куда и слиняет, то в ту же сторону.
Короче говоря, профессор обрел ассистента крошить гадости и чистить котлы, и все бесплатно, за кормежку и теорию с практикой. Миновал день за днем и спустя немного времени выявились проблемы, они шли со стороны мальчика, а навстречу им текли те же самые со стороны профессора, и все вместе оформлялось в страшное слово "привязанность". Когда профессор это понял, то вытащил палочку и длительно махал ею, но так никого и не проклял, зато спрятался размышлять в каморку. Мальчик срочно нарисовался на пороге, уставился и спросил: что? Профессор обширно с ним разругался, но назавтра и напослезавтра все повторилось, к тому же он сам осложнил дело тем, что первый раз в своей жизни извинился и сразу дважды подряд.
Получалось так, что профессор без мальчика не мог, но с ним было в тысячу раз хуже. Мальчик таращил глаза и срывал с насиженного десятками лет места и заставлял крутиться в бешеном эмоциональном вихре, теряя один за другим все наращенные и хорошенько закаменевшие защитные слои. Профессор жил и трясся, что еще пара смерчей, и он не удержит последнее что оставалось драгоценного - свою голову.
Между тем мальчик, несмотря на бьющую наповал наивность, набирался все
больше наглости, он освоился в доме и лез уже во внутренний мир, игнорируя
замки и цепи. И профессор, не имея сил по-настоящему вышвырнуть его далеко
за собственные пределы, пятился и пятился и навешивал новые засовы.
От скрежета замков у мальчика однажды сдали нервы и он заскандалил наконец
первым. Заметим, что мальчик как раз прочел неполезную для подростков
книгу и выдрал оттуда сравнение, которое резануло по дурацкому детскому
сердцу. В чем дело, дескать, профессор, что за обращение, как вы со мной
поступаете, вы меня в дом вместо кошки взяли, да?!
Хотя ни одна кошка не станет нарезать соломкой жуков, разве что под империусом.
После выступления мальчик повернулся на пятках и убежал, а идея повитала
в воздухе и залетела в уже отчасти бедовую профессорскую голову и там
вцепилась в мозг.
И профессор как стоял, так и сел продумывать, как сегодня мальчик явится
к ужину с немытыми руками, толстой книгой подмышкой и сотней вопросов,
а он тут же вскочит и превратит его в ту самую кошку. Пусть бегает по
дому худой кот-подросток, лохматый и видимо полосатый, дворовый зверь,
совсем безобидный, а ингредиенты обойдутся. Можно взять на колени и уткнуться
носом в теплый мех и поймать привычную порцию бескорыстной преданности,
а если мурлыканье осатанеет, то приподнять за шкирку и дернуть за хвост,
и никто никогда не скажет "ну что стряслось" и не полезет в
душу нестриженными ногтями. Потому что, да-да - большой секрет профессора,
за который он удавит всех людей и кошек и удавится сам - душа все-таки
имелась.
Вот она где-то у него рыпается в районе тощих ребер, постукивает возле
сердца и стонет в ухо изнутри на тему типичного цвета кошачьих глаз: не
забудь сделать их желтыми что ли. Не забудь! А то ведь я не дам тебе покоя.