Часы и письма
Автор: Трейсмор Гесс
Pairing: Драко\Снейп, Поттер\Снейп, Люциус\Снейп
Рейтинг: R
Жанр: Шпионский роман. Педагогическая поэма. Сексуальная мифология. Энциклопедия ненужных дисциплин. Лишнее вычеркнуть.
Краткое содержание: Драко Малфой в течение двенадцати глав (12 часов, а также 12 лет) познает себя посредством профессора Снейпа.
Disclaimer: Персонажи заимствованы у Дж.К. Роулинг, алхимические практики - из частного опыта, характеры - у людей, которые теперь себя не узнают.
Размещение: с разрешения автора.
12.
Пять лет спустя Драко Малфой стоял в торговом районе Лондона и смотрел на часы. Это был оригинальный сувенир в форме змеи, закусившей собственный хвост, в цетре которого располагалась подвижные картинки и неизменно точное время. Час был подходящий. Драко Малфой недавно вышел из тюрьмы и едва поправил свои дела. Теперь ему, наконец, нужно было купить вещь, которая много лет не давала ему покоя.
За истекшие годы в жизни Драко Малфоя произошли следующие вещи.
Состоялся чемпионат по квиддичу. Драко поймал снитч. Потому что он хорошо тренировался, и не думал о слежке за профессором Снейпом. Но матч выиграл Дурмстранг. Поттера в это время в Хогвартсе не было.
Поттер в это время сидел в засаде в Министерстве Магии, что было бы вовсе не удивительно, если бы кое-кто пораскинул мозгами. В результате никто никакое Министерство не захватил, а Поттер реализовал свою Инкантаторию. Темный Лорд понес существенный ущерб лично.
После данной операции профессор Снейп неожиданно вышел из тюрьмы и рьяно бросился принимать зачеты. Это тоже было вовсе не удивительно, если пораскинуть мозгами. Он пересидел матч, дождался, пока угроза поослабнет вместе с личной силой Лорда, и вернулся в строй. Драко подозревал, что декан сел в тюрьму по предварительной договоренности с аврорами. Это было очень обидно.
Разумеется, газеты снова запели старую песню и даже написали про аморальную связь с подростками, а особенно они жалели Драко. Драко истериковал. Он получал тонны писем от одиноких вдов и многодетных матерей, и все они надсадно жалели его за то, чего у него не было. И, наверное, не будет. Профессор получал свои кричалки и гневные писули - но не реагировал никак. Конечно, ни о каких посещениях приватного толка не могло быть и речи.
Потом Темный Лорд выставил Люциусу Малфою счет. Снейп был предателем, и теперь в этом не могло остаться сомнений, и все указывало на то, что Люциус его коварно покрывал. Какой он после этого слуга и верноподданный?..
Люциус запаниковал, и, разумеется, обратился за помощью к припасенному на черный день декану. Но черный день оказался слишком черным. Неизвестно на каком основании декан отказал в помощи Люциусу Малфою. То есть, известно на каком основании, но не понятно, что просил у него Малфой-старший. Потому что после их свидания Малфой-старший, исполненный родовой спеси и не желающий умирать под групповым круциатусом, наложил на себя руки. Декан и бровью не повел.
Драко очень сильно обиделся на декана. Потому что теперь Драко трепали в газетах еще и по этому поводу. Бедный сын самоубийцы. Драко в глазах сообщества окончательно превратился в капризного ребенка с трагической судьбой - но, вынесенная на публику, роль эта оказалась не столь привлекательна. Про отца писали чудовищные вещи. Полный финансовый крах, развод с женой, шашни с певичками, и обычный бульварный мусор. Особенно удалась алчная отцова любовница Северина Слизняк. Фактически, Снейп в юбке. Драко подозревал, что кто-то знает больше, чем говорит, и очень напрягался.
Потом Пожиратели Смерти все-таки захватили Министерство Магии, и началась война.
Теперь Драко во всем слушался мать, и сделал все, что она просила. В нужный час нужного дня он открыл ворота колледжа, и дети Пожирателей примкнули к родителям. Битва за Хогвартс состоялась в мае, в поле за озером, в ночном тумане. Участвовали все, кто мог.
Поттер добил ослабшего Темного Лорда, но загремел в больницу на неопределенный срок. Думали, не выйдет. Дамблдор добил то, что не проверил Поттер, и загремел в Святого Мунга. Там он провел очень много времени. Думали, не встанет. Мать Драко загремела на тот свет вместе с сестрой и всеми, на кого Драко мог впоследствии опереться. Смерть матери не вызвала у Драко сильных эмоций, потому что была похожа на какой-то старый книжный сюжет - хрупкая женщина с мечом наголо бросается против чудовища (им как всегда оказался декан), и ее супруг никак ей не помогает - на сей раз оттого, что давно и бесповоротно мертв. Зажатого меж двух огней Драко привычно хватил паралич.
Рассвет никак не изменил ситуацию, лишь добавил потерь. Профессор Снейп был убит. В утреннем тумане Драко споткнулся о то, что от него осталось, и оплакивал это до тех пор, пока его не арестовали прямо на поле брани вместе с такими же, как он. Потому что из-за них, стервецов, полегло очень много народа.
Все было кончено. Дипломы выжившим студентам, героям войны, выдавали в отвоеванном Министерстве Магии, в Зале Славы. Было много слез и сиропа.
Драко в это время сидел в Азкабане, в котором почти не осталось дементоров, и готовился к речи в суде. Главный козырь был в том, что профессор Снейп оказался не добит. Конечно, он теперь походил на статую Трисмегиста Гермеса, которого его отец не уважал. Пол-головы, отбитая рука, спина в корсете, шея в аппарате, и общая растресканность по всем шарнирам. Драко очень боялся увидеть его теперь. Лучше бы он умер.
Зрелище в суде оказалось достаточно уродливым, чтобы Драко окончательно понял - все кончено. С ясной головой он обвинил во всех своих ошибочных поступках крестного, декана и преподавателя профессора Снейпа.
Драко дали год не самого жесткого режима, и весь этот год Драко думал о своей никчемной жизни. Он все потерял, и не знал, как жить дальше. Что-то золотилось на окраине памяти, и от этого было только хуже.
Потом заключение окончилось, и Драко начал жить заново. Полгода он кутил со старыми приятелями, пережившими войну, и занимался аферами, потом отсудил свое имущество. На его счету обнаружились неучтенные средства. Два последующих года он возвращал себе приличное имя, обрастал связями, копил деньги на сомнительных делах и дважды едва не женился. Но это было совсем не то.
Очень сильно раскинув мозгами, Драко пришел к выводу, что хочет видеть профессора Снейпа.
Как всегда, Драко написал письмо. Они встретились на набережной Темзы. Профессор Снейп за истекшее время вернул себе целую голову и два черных глаза, шею без аппарата и спину без корсета, и склеился по всем шарнирам. Только правую руку отрастить так и не смог. Конечно, никакого значения это не имело.
Они расстались вполне довольные собой. Как два истинных слизеринца. Никто из них не держал зла на другого. Даже Драко. Потому что выяснил - история про Северину Слизняк была выдана газетчикам Снейпом соственноручно. У декана было странное чувство юмора. Он любил наряжать правду в одежды лжи. Наверное, по шпионской привычке.
В течение двух следующих лет Драко думал, вел рассеянную светскую жизнь и приводил Имение в тот вид, о котором всегда мечтал. Он выдрал остатки мимоз и все засеял анисом. Драко не любил цветы. Они отчего-то напоминали ему про кладбище. Вторым пунктом он ликвидировал всех мраморных и гипсовых нимф. Они напоминали ему сливочные торты, от которых его планомерно рвало в детстве. Вместо них он поставил в парке солнечные часы, рабочую астролябию, огромную волшебную модель солнечной системы, один телескоп с зеркалами, несколько цифирблатов зодиакального, лунного, суточного и магнитного времяисчисления, и двенадцать стеклянных колонн поразительной красоты. Домовые эльфы были в ужасе. Драко барским жестом обещал им новые наволочки изысканного чернильного цвета.
Наибольшую головную боль вызывал старый кабинет отца. Драко долго думал. Потом велел разрушить стены и расширить в этом месте холл. Отцовскую коллекцию часов Драко продал по очень выгодной цене. Это было отличное вложение. В новом холле Драко поставил бронзовую статую ужасающего вида. Она была в турнюре, косматая, одна грудь больше другой, правая нога явственно короче левой, на птичий нос вульгарно падали грубо слепленные ресницы. Ее рот был расрыт, а в руках она держала газету. Впрочем, это могли быть и ноты. Изо рта скульптуры вылетали изощренные ругательства. Иногда она ругалась вслух, а иногда надписи выплывали разноцветным шлейфом. Ко второму году она добавочно исторгала обеденные меню, рекламу из "Оракула" и перечень заголовков "Придиры". Как несложно догадаться, если прораскинуть мозгами, это была известная певичка Северина Слизняк (подпись на табличке). Эльфы были в шоке. Драко непреклонен. Чтобы их утешить, вокруг певички он расположил винный бар, бильярдный стол и рулетку. И правильно. Все продвинутые друзья очень хвалили то, другое и третье, и прочили выгодное денежное вложение. К несчастью, Драко так и не выяснил, что такое постмодерн.
Зато он выяснил, какая спальня в 77 году принадлежала его отцу. Это была спальня номер 2. Вместе с гостевым номером 17 они были ликвидированы. В зияющих брешах Драко установил душевые. Это было эксцентричное решение - но только на первый взгляд. Мало ли, когда и где гостям захочется мыть голову.
Последним номером программы Драко вычистил парковый пруд. Он и так был хорош, но ему не хватало блеска. Над волшебным мерцанием воды эльфы работали очень долго и очень тщательно.
- Так, - сказал Драко Малфой, пряча часы в карман. - Простите, мэм… А где я могу купить самоходную лодку?
- Вы обратились по самому верному адресу! - ответила ведьма, всеми силами стремящаяся походить на русалку из известной сказки про любовь. - Вот этот зал, и три за ним. С носовыми фигурами и без. С музыкой, с сетями, с навесами, с парусами, с крыльями… Что предпочитаете?
- Вот! - Драко указал на объемную ладью скромного вида.
- Но это не самый лучший экспонат!…
- Не надо мне втирать, что это ширпотреб, - процедил Драко хорошо заученным после тюрьмы тоном. - Я куплю эту лодку. Но вы ее позолотите.
- В каком смысле? - гримаса ведьмы точно выдала в ней не русалку из сказки про любовь, а стандартную принцессу из сказки про облагораживающий труд. - Всю позолотить!?.. Снаружи или внутри?
- Вы плохо слышите? - поиграл палочкой Драко. - Вызолотите мне лодку, всю до последнего винта!
- Э-э… Какой пробой?
- Музыкальное золото, - сказал Драко. - Им музыканты покрывают свои трубы… Сечешь? - Глаза ведьмы округлились. - Кстати, у тебя брата в похоронном оркестре нет?..
- Не надо нервничать, - выставила руки ведьма. - Мы все сделаем, милорд… Но это будет дорого. Лучше возьмите с носовой фигурой и парусами. Для девушек лучше и не надо… Вчера приобрели сразу две. Свадебное турне…
- Силенцио! - ткнул палочкой в глупую ведьму нервный Драко. - Мне некогда слушать про девок и резные калоши. Я повезу на отдых старого человека. Сечешь? Училку моего. - У Драко задергалось веко, и он поднял палочку, чтобы остановить тик. Ведьма, наконец усекла. - Фините инкантатем! Простите, мэм.
- Прошу прощения, милорд… Заходите завтра, все будет…
- Завтра?! Что за… черт?!
- Э-эээ… Простите милорд. Заходите через семь часов.
- Доброго здоровья, мэм. До встречи.
… Золотая лодка, в которой лежал Драко, плыла по мерцающему парковому пруду Малфой-менора, вдоль плакучих ив и шиповника. Над бортом, освещенная солнцем, возвышалась голова декана. Мимо этой красиво вылепленной головы плыли облачные замки, но декан смотрел не на них, а на Драко.
-…Полный кретинизм! - отчеканил декан. - Я и так вынужден был ходить в ваших соплях почти три месяца. Поверьте, они ничуть не скрасили мне заключение. Я ясно выражаюсь, мистер Малфой?
- Не надо мне втирать, профессор, что вы приехали сюда из-за индюшки. У вас заворот кишок, индюшка вам не в кассу.
- Прелестно, - откинулся декан. - Я давно не слышал язык подворотни. Позвольте поинтересоваться, кто был вашим сокамерником?
- Один хлыщ с Лютного переулка. А что? Вы не сечете, что я втираю?
- Ладно, Драко. Я понял.
- Таким образом, мистер Снейп, я хочу развеять ваши возможные сомнения… Итак, поговорим о насущном. О вашей руке.
- Нет предмета, нет проблемы, не так ли?
- Именно. Это огромное блаженство - знать, что кто-то столь точно вас понимает… Я достаточно медленно говорю, профессор?
- Не утруждайтесь.
- Благодарю. Итак, мы поспорили с Поттером. Очень давно, когда вы променяли нас на Азкабан. Мы оба вас… любили, но не могли разделить. Он сказал - вы гребете жар обеими руками. Я сказал - Поттер, выбери, какой рукой он загреб тебя. Он сказал - правой, потому что левая у него в дерьме. Я сказал - значит, меня левой, к тому же мы оба с ним в одинаковом дерьме… М-мм... Я ясно выражаюсь, профессор?
- Да, Драко, ты хорошо излагаешь. Доступно.
- Теперь о главном. Поттера вам грести нечем. И всех, подобных ему. А я здесь. Вы подгребли меня очень давно и очень основательно. Для полной ясности скажу, что вы расчистили себе дорогу, угробив моего отца. Потому что у него с тинктурой ничего не получилось. А у меня получится. Я никогда вас не предам, потому что я не смог. Уже не смог. Надеюсь, вы помните… Я ни поэтапно, ни одноактно не справился. Хотя и хотел.
Золотые облачные замки отражались в мерцающей воде. Где-то Драко переборщил с блеском. Ну ничего. Снейп изгонит остатки вульгарности. Потому что у Драко есть волшебный ключ.
- Я все еще не понимаю сути вашего предложения, - чуть подался вперед Снейп. Его лицо пересекала знаменитая кривая усмешка. Полоска зубов открылась на миг. - Или это снова торг?
- Как вам будет угодно. Конечно, будет непростительной банальностью просто сказать вам - поживите в моем доме это лето. Во-первых, полагаю, что через неделю я выставлю ваши чемоданы сам. Я давно не школьник, и не потерплю менторского тона. Во-вторых, как любой человек действия вы боитесь скуки. Индейка будет вам не в кассу… Таким образом, я предлагаю вам игру на выживание.
- В прошлый раз мы играли всего лишь на раздевание, и дело кончилось на нарах, - отвернулся Снейп.
- Представляете, что может случиться теперь? - переплел руки Драко. - Все склепы к нашим услугам. Или вы предпочитаете непростительные заклятия?
- Что я предпочитаю, мистер Малфой, вам знать рановато.
- Да разумеется. Но судьба или природа это мне подскажут. Потому что из вас педагог никудышний. Шпион был получше… Но вы срезались на мимозах.
Снейп внимательно изучил острое лицо напротив и облокотился на борт. Пространство вокруг незначительным образом исказилось. В нем появилось что-то до боли знакомое.
- Где вы взяли эту пошлую лодку, Малфой? - спросил он.
- В моих мечтах, - ответил Драко. - А что? Очень символично. К несчастью, я не достал крови. Хотите крови, мистер Снейп?
- Возможно… Думаю, вас еще тесать и тесать!
- Вот это я и хотел бы обсудить. Хотите послушать правила игры?
- Боюсь, я больше не играю, мистер Малфой.
- А я, наконец, играю! - изрек Драко.
- Я даже боюсь услышать, во что.
- Я все скажу вам за ужином. Он будет ровно в девять. А чтобы вы не опоздали, - Драко запустил руку за ворот, - вот ваши часы. Они идут. Они идут с той ночи, когда я готов был умереть за вас рядом с вами. Волшебные узы эмпатии! Я их запустил.
Профессор Снейп взял часы и дотошнейшим образом их осмотрел. Несмотря на подлый маневр - с их подставки исчезла дарственная надпись и все ее следы - он их узнал. Разумеется, это были те самые многострадальные часы. Они остановились в первый же день и никогда не шли.
- Они все равно встанут, Драко, - сказал Снейп безнадежно. - Мое время мне не подвластно.
- Они не остановятся, мистер Снейп. Я за ними послежу. Если будет в том необходимость, я буду лично запускать их всякий раз, когда они… заупрямятся. Я буду очень внимательно следить за вашим маятником из серебра. И, честно говоря, там так много отжившего хлама, что давно пора навести порядок. Но поскольку хозяин метеллолома - вы, я ни в коей мере не претендую на самоуправство. Я буду благодарен вам, если вы позволите мне почитать некоторые латинские тексты, практически недоступные для широкого пользования… Еще я хотел бы осмотреть ландшафты, но разумеется, только под вашим руководством. В обмен я хотел бы попросить вас о помощи. Не могли бы вы ферментировать прокисший виноградный сироп?
- Это и была суть вашего предложения? - всматривался в свои часы Снейп. Завеса волос скрывала его лицо. Пространство искажалось. - Не дотерпели до ужина?
- Ну… вы могли бы вообще не позволить мне высказаться… Я солгал про индюшку. На ужин капустные листья и тыквенный сок. Я не ем птиц. Из уважения к летучим субстанциям.
Снейп поднял лицо над своими часами. По его жесткому лицу в измененном пространстве плыли тени плакучих ив и шиповника, отцветающей сирани, стоптанных мимоз, старых книг, самопишущих перьев, рождественских шутих, облачных замков, и многие призраки юности. Его глаза были закрыты. Но и сквозь веки они были совершенно золотыми.
08 - 11\2004