Заходи
Автор: Allie
Бета: Мерри
Пейринг: догадайтесь с трех раз. А впрочем, никакого слеша
Рейтинг: и рейтинга, соответственно, никакого
Дисклеймер: никаких имен, а потому извиниться хочется все-таки
прежде всего перед прекрасной группой Зимовье Зверей, цитаты из песен
которой были очень нагло спостпомернижжены. Наверное, это даже вполне
себе сонгфик.
Дисклеймер дубль два: я не знаю, увидит ли хоть кто-нибудь здесь
то, что таки хотел сказать автор. Также надеюсь, что это не будет выглядеть
попросту глупо и чересчур сопливо.
Размещение: с разрешения автора.
Я зафиксирую на палых листьях
историю о том, как тесен мир…
(с) Stray Cat
Сумерки. Синие сумерки, которые выворачивают город наизнанку, заставляя
пыль пахнуть горькими травами, наполнили дом. Теперь быстро темнеет. Я
убираю последнюю тарелку со стола и иду в гостиную. Апельсиново светится
ночник рядом с диваном, и сумерки сжимаются по углам, как напуганные котята.
Он лежит на диване с книжкой в руках, трогательно-сосредоточенный. Рассеянный свет скрадывает острые углы и приметы возраста. Меня охватывает совершенно неуместное желание присесть рядом, обнять его и взъерошить волосы. Вместо этого я прислоняюсь к косяку, скрещиваю руки на груди и тихо говорю:
- Ну что это за изба-читальня? Мне кажется, что ты ко мне ходишь, как в библиотеку.
Он поднимает на меня глаза и улыбается.
- Ну, у тебя ведь действительно хорошая библиотека.
Театрально вскидываю руки.
- Можно подумать, ты можешь это оценить! Ты же читаешь только фантастику.
Поправляет очки на переносице.
- Еще у тебя всегда вкусный чай.
Я улыбаюсь в ответ. Вкусный чай, ха! Да он же кладет в чай пять ложек сахара. Пять! А между прочим, обычно я завариваю настоящий "Диань хун". И это кощунство - так обращаться с прекрасным напитком. Тоже мне, тонкий ценитель сиропов. Наверное, это все голодное детство. Он до сих пор лопает пирожные с энтузиазмом восьмилетней девочки. Впрочем, если бы только пирожные.
Подхожу к окну, отодвигаю портьеру и всматриваюсь в синь. Сейчас тот зыбкий момент, когда так нервно звучит струна, когда хочется оторваться от ветки сухим листом, закрыть уши ладонями, чтобы не слышать музыки одиночества. Но она звучит не снаружи, а ты все корчишься, пытаясь заставить замолчать неутихающую скрипку, стараясь казаться невозмутимым… Только у кого-то в такие минуты как будто захлопываются дверцы внутри, а кто-то, наоборот, ведет себя излишне громко.
Город притих, только ветер гонит клубы пыли по тротуару, и стучат колеса поезда вдали. Я снова думаю о том, что лучше бы уехать отсюда, но все так же прихожу к выводу, что перемена мест не изменит слагаемых, а я останусь при той же сумме.
Отворачиваюсь от окна и снова смотрю на своего гостя. Тоже слагаемое, кстати. Уже непременная строчка в балансе моей жизни, и слишком неприятно думать зачем, перечислять причины и вовсе бесполезно, никакой логики в этом нет, есть только цепь печальных совпадений, не слишком верных решений, смертей, предательства, боли, одиночества, одиночества и еще раз одиночества. Такого всеобъемлющего, что перед ним меркнут пережитки позапрошлых заблуждений и все, что казалось в прошлом основой жизни, становится совершенно неважным.
И вот итог - ты заходи, говорю я. Я живу совсем недалеко, только свернуть за угол. И мы будем пить чай, и, возможно, зима не будет такой холодной. Мой граммофон, вращая диск лет, не будет петь о том, что уже позади - эта партия навсегда отдана скрипке. Да, у меня есть настоящий граммофон и куча пластинок к нему. Но этого я уже не говорю. Просто - заходи.
Искореженные жизнью и смертью, мы оба слишком боимся любых прикосновений, а потому нам остается только чай и теплый свет ночника в сумерках. Я подхожу ближе и подношу руку к абажуру, загораживая ему свет.
- А у тебя рука прозрачная. И как будто светится, - с подобием удивления говорит он. И пока он снова не уткнулся в книжку, я просто спрашиваю.
- Так я заварю чай?
- Тебе помочь?
И пусть это обычная вежливость, но мне становится чуть теплее и будто бы даже скрипка внутри затихает. Пожалуй, сегодня это будет просто дарджилинг. С корицей. А когда в окна постучится Рождество, мы будем вместе просто хлебать мутный джин. И так же просто понимать, чего не избежим.