Confession
Автор: Sin Cerity
Pairing: Джинни/OFC, Джинни/Гермиона
Рейтинг: R
Жанр: yuri (фемслэш), переходящий в UST.
Краткое содержание: Что можно доверить дневнику, если он претендует быть твоим личным психоаналитиком?
Примечание: Я прожила эту жизнь вместе с Джинни. Надеюсь, вы поймёте меня правильно.
Disclaimer: Harry Potter, names, characters and related indicia are copyright and trademark of Warner Bros. Harry Potter publishing rights copyright J.K Rowling
Размещение: хочу быть в курсе.
Перо застыло в миллиметре от листа... Зачем она это делает? Что и кому она хочет доказать?.. Уверенность только в одном - больше держать в себе это она не в силах.
Дневник - её молчаливый собеседник. Она просто одиннадцатилетний подросток с кучей проблем и комплексов, у неё нет... ну хорошо, почти нет подруги, с которой она могла бы поделиться своими чувствами, ей так не хватает того, кто просто выслушал бы её...
Ведь не с Хеленой же ей делиться, правда?... Хелена никогда не отвечала на её письма.
Хелена Блэйк. Кузина Джинни, с которой они периодически виделись на Рождество, летом, когда родители отправляли Джинни к Блэйкам провести месяц с девочками - "Конечно, в обществе шести братьев у нас растёт не дочь, а седьмой сорванец!"..
У Алекса и Тины Блэйк, в девичестве Уизли, было две дочери. Не то что бы они были примерными детьми и не то что бы Джинни следовало равняться на них...Ей так надоело слушать бесконечные нотации матери о том, что Хелена так со старшими не разговаривает! А Мэри бы в голову никогда не пришло так отвечать отцу! Джинни видела в них что-то другое. Они были как будто... ненастоящие, не такие... не такие, как Джинни. Так или иначе, они были её кузинами, Вирджиния достаточно часто виделась с Хеленой и Мэри Блэйк и, если подумать, даже получала от этих встреч какое-то удовольствие.
Она не помнила, когда это произошло в первый раз... Она никогда никому об этом не рассказывала, не зная, стыдно это или нет, нормально или с ними что-то не так. Отношения, связывавшие её с Хеленой, трудно было описать какими-то словами, да Джинни и не пыталась. Любые слова звучали фальшиво и пошло.
Спали они в комнате Хелены, на её кровати, Мэри, в то время двухлетний ребенок, - в комнате родителей. Разумеется, спать их отправляли раньше, разумеется, спать они и не думали. Часами разговаривали о том, как несправедлива к ним судьба, что родители больше любят Мэри (Перси, Рона...), что внимания им могли бы уделять и побольше, и что будет если выкопать наружу землеройку из их сада. А ещё...
- Ты знаешь, что такое секс?..
- ?!
- Ну, откуда дети берутся...
- Хелена...
- Ну что ты как маленькая?! Ладно, слушай...
- Джин!.. Ты спишь?..
- Уже нет.
- А знаешь...
- Хелена!.. Что ты делаешь?!
Невинным голоском:
- Что?
- Не знаю... Куда ты руку положила?
- Тебе неприятно?
- Не знаю. Убери. Убери!
- Всё равно заняться нечем... Знаешь что? Давай так: я умерла а ты.. а ты ты.. владей мной!
- Как это?
- Делай, что хочешь.
- Я ничего не хочу. Я спать хочу.
- Ну подожди. Что ты всё спать да спать?.. Маленькая, что ли? Еще совсем рано. Нет, правда. Я не двигаюсь. Делай со мной, что захочешь.
- Ну и что мне с тобой делать?.. Хелена?
Конечно, она догадалась, чего хочет от неё кузина. Она уже столько ночей говорит об этом...
Неумелые руки на чужой шее... ниже... пальцем пересчитать ребра... по-детски пухлые бока... мягкая ткань пижамы... тугая резинка... Дыхание кузины участилось. Джинни не видит в этом смысла, но ссориться со старшей родственницей ей не хочется. Ещё две недели здесь жить... Пальцы скользнули под резинку трусов... Хелена выгнула бедра навстречу холодным пальцам...
- Эй, ты же умерла. Лежи, не дёргайся.
Но Хелене всё равно. Она перехватывает руку Джинни и обхватывает ею твердую косточку, двигаясь под дрожащими пальцами девочки... вверх-вниз... Старшая девочка часто и тяжело дышит... Джинни чувствует себя лишней. Неплохо, однако, кузина развлекается с её рукой... Наконец та особенно сильно выгибается и тяжело, со сдавленным стоном падает на постель. Джинни интересно, можно ли уже забрать руку... или Хелена с ней ещё не закончила?.. Кошмар какой-то... Всё так неправильно...
Блэйк засыпает, дыхание её выравнивается.
Следующая ночь становится ночью открытий для Джинни Уизли. Она не любит, когда Хелена давит ей на ту же косточку и что там ещё под ней находится... Мерлин, да ей больно... Нет, просто погладь... нежно.... трепещущие пальцы кузины заставляют её испытывать незнакомые, пугающие чувства... Но так хочется ещё и ещё... Джинни впервые почувствовала себя испорченной.
Хелена не любила однообразия. Она учила Джинни целоваться (интересно, сама откуда знала, как правильно?), проталкивала ей в рот язык, это пугало, это не было приятно, что бы там ни говорили... Не важно, кто. У девочки шесть старших братьев - неужели она никогда не подслушивала их разговоры?..
Кузина придавливала её тяжелым телом, тяжело и жарко дышала, лихорадочно шарила руками по телу, одним словом, получала удовольствие... В такие минуты Джинни снова чувствовала себя лишней. Почему она такого не испытывает?.. Всё у неё не как у людей... Большее, что она чувствовала - ощущение того, что ей.. хорошо. Не менее хорошо было бы съесть шоколадную конфету. Нда...
Они уже занимались этим не только по ночам. Хелена находила какие-то укромные углы, какие-то тайники, затаскивала туда Уизли и жарко шептала: "Владей мной..." И пусть это была игра - для кого из них? - оставшись одна, Джинни чувствовала себя совершившей серьёзный проступок. Ей было неловко, она пыталась дать какое-то определение этим отношениям, но слова звучали отвратительно. А ещё Джинни беспокоило, не привыкнет ли она к ласкам других девочек. В конце концов, когда-то надо было найти себе мальчика, гулять с ним, целов... ну, это не обязательно. А потом выйти замуж и жить счастливо.
Время летело. Порой Хелена гостила в Норе. Спала она, разумеется, на одной кровати с Джинни... Времени даром они не теряли. Они придумали странную игру. Одна загадывала букву, а другая с трёх попыток пыталась её угадать. Не угадала наказание:
- Поцелуй меня... там.
- Что? Фу...
- Проиграла - целуй. Не обсуждается.
- Погладь меня....
- Сделай мне массаж. Не там. Что ты так смотришь? Не понимаешь, где?..
Со временем Джинни решила, что она вполне может обойтись без рук кузины, которые были слишком грубыми и торопливыми. К тому же закончив ласки, Хелена вытирала руку об её живот, а Джинни это не нравилось. Было очень четкое ощущение что её используют. Ею вытирают руки...
Вирджиния и сама могла трогать себя так, как ей было приятно. Только из головы не шёл образ задыхающейся кузины, выгнувшей бедра навстречу её рукам. Джинни никогда такого не испытывала... Да и не уверена была, должна ли - люди так по-разному на всё реагируют... и всё время не оставляло ощущение собственной испорченности. И уже появились сомнения насчет того, найдёт ли такая порочная девочка, как она, себе хоть какого-нибудь мальчика. Всё было таким ненастоящим, неправильным, ненужным... Она чувствовала, что сворачивает со своей дороги, что отходит всё дальше и дальше... Ей казалось, что все уже давно знают про их с Хеленой отношения. Она не могла смотреть в глаза маме и тёте, она сторонилась Мэри, по ночам ей снилась жизнь без Хелениных рук и губ, нормальная жизнь... Но себя она нормальной уже не считала.
С Хеленой Блэйк она виделась всё реже и реже, и их свидания почти прекратились. Её пугала странная тоска по ласкам кузины. По пусть торопливым и не таким нежным, как хотелось бы, прикосновениям, по жаркому шепоту, по ощущению, которое рождается где-то в низу живота, когда чужая рука задевает затвердевший сосок, когда эта рука скользит по следу от резинки пижамных брюк на животе... В такого масштаба конфликте с собственным телом Джинни быть ещё не приходилось. Это было тяжело, но вполне объяснимо. И от этого ещё более невыносимо.
Потом появилась мечта. Мечту звали Гарри. Он был далеко, он был незнаком с ней, он был лучшим другом её брата и поэтому весь без остатка принадлежал ей. Её идеал, такой нереальный, недоступный, знаменитый, наверняка у него куча подружек... И именно поэтому Гарри был только её.
Джинни наслаждалась своим увлечением героем волшебного мира, старательно краснела, произнося его имя десятки раз в день, рисовала их вместе, представляла, как он будет нежен с ней... Он будет её беречь, он будет её смешить, она будет ему благодарна. Это была иллюзия влюбленности такой силы, что казалась реальной... Вирджиния отдавала ей всю себя и была счастлива.
Реальность оказалась намного, намного суровее и, как в конце концов решила девочка, справедливее: на что могла надеяться такая испорченная особа, как она?..
Гарри привезли в конце июля Рон, Фред и Джордж... Она обнаружила это утром, спустившись к завтраку. Сонная, растрепанная, на щеке след от подушки, в пижаме... Разве такой она хотела предстать перед своим героем?!.
Великий Гарри Поттер вовсе не спешил посвящать ей всё время, проводимое в Норе. Да - улыбался, да - шутил, да - был очень милым... Но не более того. Вся чертова семейка, казалось, подкалывала её исподтишка...
- Джинни, милая, позови Гарри обедать.
- Джин, ты не спросишь у Гарри, как там это делается?
- Джинни, предложи Гарри джема.
Она снова отчаянно краснела, упиралась, отказывалась, но в конце концов делала что просили. К вящей радости всех при этом присутствующих. Кроме Поттера. Он в упор оказывался видеть её новые прически и взгляды украдкой. Она падала, стонала, что подвернула ногу - вроде как неплохо бы и донести её до дома...
- Рон, отнеси Джинни. Несчастье ходячее. Всё у неё не как у людей...
"Спасибо, Фред".
Действительно, всё у неё неправильно. В то утро, когда прилетели совы со списками учебников, Джинни умудрилась отправить на пол свою тарелку с овсянкой, заметив, что на кухню зашел Гарри. Да про него и подумать нельзя... Вообще ничего нельзя подумать. "Стыдись, Вирджиния Уизли", - сказала она себе. Представлять Гарри Поттера... нежно её обнимающего... смотрящего ей в глаза... прикасающегося к её щеке...
- Доброе утро, миссис Уизли.
... тарелка с громким лязгом встречается с полом...
- Гарри, Рон! Как спали? Садитесь завтракать. Джинни, руки дырявые?..
Почти неслышно:
- Извини, мам, я сейчас всё уберу...
Из-под стола она вынырнула с пылающим лицом. Гарри Поттер? На месте Хелены?!. Больное воображение... Она определенно кончит свои дни в клинике Святого Мунго...
Краем уха услышала про то, что мама собирается купить многие вещи для неё в секонд-хэнде. Вот теперь она точно может соперничать цветом лица с алыми пионами в саду. Это ж надо было такое сказать! При Гарри!.. О, мама, он точно не обратит внимания на девочку, которая носит вещи из секонд-хэнда... Ну почему всё так.... ЧЁРТ!..
- Ты в этом году едешь в Хогвартс?
Сердце укатилось куда-то вниз и часто-часто забилось там, не оставляя возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть... О том чтобы что-то ответить, речь вообще уже не шла.
Почти слившись по цвету со своими волосами, Джинни неловко кивнула, начала разворачиваться, чтобы посмотреть на Мальчика-Который-К-Ней-Обратился, и... ну разумеется, попала локтем в масленку. Она медленно, но верно начинала себя ненавидеть...
На кухню зашёл Перси. Сел. Сел на... на сову. На сову с письмом от... Гермионы?.. Где-то она уже слышала про эту Гермиону. Ах, да... Подружка Рона и... Гарри. Подружка? Гарри?.. Джинни должна на неё посмотреть.
Посмотрела она на эту Грейнджер в Косом переулке... Вернее будет сказать Джинни увидела Гермиону в Косом переулке ... И немедленно в неё влюбилась. О такой подруге можно только мечтать. Стройная, с пушистыми каштановыми волосами - ага, а не с непонятно чем морковного цвета на голове - в новой мантии, умные глаза, про таких говорят: лицо обезображено интеллектом... Геррр-ми-о-на...
И почему бы на этом не кончиться всяким происшествиям?.. Нееет, в "Завитках и кляксах" они наткнулись на что-то блондинистое, противно растягивающее слова... Хотя... Если не открывал рот, он был очень даже ничего... И только секунды спустя, осознав, что блондин не совсем, а вернее, совсем не дружелюбно обращается к Гарри... Джинни потеряла над собой контроль. Нет, чтобы стоять себе тихо... Надо было принародно вступиться за Поттера. А как было не вступиться? Разве виноват он был в том, что Локхарт непременно захотел сфотографироваться с ним, скажите пожалуйста? И тут же получила:
- Завёл себе подружку, Поттер?..
Всё кончилось просто замечательно... Папочка подрался с отцом блондина, оказавшимся работником Министерства... Тот расшвырялся новыми - ну хорошо, не совсем новыми, но всё же книжками Джинни. Еле собрала. Да и Гарри хорош. Нет, чтобы помочь... Лучшее окончание мероприятия представить было крайне затруднительно.
- Это тоже твоё?.. Держи, - тепло улыбнулась ей Гермиона. Какая же она замечательная... Не то что всякие... Братья, называется.
Уже вечером Джинни разглядела книжку, поднятую Гермионой. Что-то она не помнила, чтобы её покупали... Ну да ведь столько всего купили - разве можно запомнить всё?.. В любом случае... Эээ...не поняла. Пустая? Книга пустая?.. Тогда это скорее тетрадь, чем книга... Отлично, Джинни давно хотелось завести тетрадку для умных и не очень мыслей. Как-нибудь... потом... завтра... Зевая, девочка собрала покупки в стопку и забралась под одеяло, свернувшись калачиком.
А приснилась ей... Гермиона. Она ласково улыбалась Джинни, гладила по щеке, по волосам, по плечам... От пронзительной нежности Вирджинии хотелось плакать. Это ведь был её сон, вот она и заплакала. Гермиона наклонилась и губами собрала слезы с её ресниц. Джинни мелко задрожала и мокрым носом уткнулась Грейнджер в шею, и немедленно почувствовала бережные прикосновения к плечам... спине...
БАБАХ!!!..
Что ж, не в первый и не в последний раз её сон прерывается звуками взрывов из комнаты близнецов... Джинни вспомнила, что ей снилось, и срочно покраснела. Какая же она извращенка...
Остаток лета незаметно пролетел за привычными подколами со стороны семейства, сборами в Хогвартс и домашними делами... Джинни привычно краснела в присутствии Гарри, но ещё больше её смущали странные сны и не менее странные мысли о Гермионе Грейнджер. Однако она не была склонна проводить параллели между её отношением к Поттеру и отношением к его подруге. Которую она видела всего-то раз... Раз в жизни и уже не сосчитать сколько во сне. О, Мерлин... Как всё сложно.
Последнюю неделю перед началом учебы она провела у Блэйков. Хелена, кажется, завела себе какого-то приятеля, однако и от Джинни отказываться не собиралась. А та думала о Гермионе. И только то, что видела она её всего раз в жизни, что совсем её не знала, не давало почувствовать себя ужасной ошибкой природы. Девочкой, которая хочет девочку. Гермиона Грейнджер даже не казалась ей до конца реальной. И Джинни это странным образом успокаивало.
Кузина загружала её историями о бесконечных поклонниках, о поцелуях украдкой, о том, что любой парень пытается залезть ей под рубашку, что не всегда это так уж неприятно... И в середине одной из таких историй Джинни почувствовала, что заниматься этим с Хеленой она больше не будет. Потому что хочет несоизмеримо большего, чем торопливые ласки кузины. Ей хотелось... о, это страшное слово... ОТНОШЕНИЙ. Её раздражало то, что Хелена на этот счёт никаких угрызений совести, кажется, не испытывала. Она называла это "переспать".
- Мы с тобой переспали - только и всего. Что ты мучаешься? Это нормально.
Это ненормально, хотелось вопить Джинни в тишине спальни. Это... так неправильно. Нигде она не слышала, чтобы девочки спали с девочками. Это как-то неестественно. Но так приятно...
- Хелена, руки!
- Тебе... не нравится?...
- Ммм...
Она приподнялась на локтях, посмотрела на Хелену. "Последний раз? Ты меня запомнишь". Джинни нагнулась к мягким губам, прошептала в них:
- Мне нравится. Мне - нравится... Нрааавится...
Зрачки Хелены расширились, руки скользнули к талии нависшей над ней кузины. Джинни легко поцеловала её в уголок губ, спустилась к шее, нашла место, где бился пульс и попробовала на вкус. Хелена тихо застонала.
- Лежи тихо.
Джинни пробовала нежную шею, целовала ключичную впадинку, ласкала рукой мягкую кожу, заставляла свою жертву дрожать от возбуждения, тяжело дышать и выгибать бедра навстречу телу Джинни.
Вирджиния Уизли давно знала, на что и как будет реагировать её родственница, знала, что нужно делать и в какой последовательности, чтобы добиться определенного результата... но сейчас она почувствовала давящее ощущение фальши. Что было ужасно некстати - розовый сосок под её губами затвердел, тело кузины дрожало, руки беспорядочно шарили по спине Джинни. Её оглушило чувство того, что она делает что-то ужасное и непоправимое.
СТОП!..
- Джин... Джин, ты что?.. Иди ко мне...
- Убери руки. Не трогай меня. Всё неправильно... ОТОДВИНЬСЯ!..
На следующий день она уехала собирать оставшиеся вещи для поездки в Хогвартс. С Хеленой всё было кончено. Слава Богам, что она училась в Бобатоне...
О новом дневнике Джинни вспомнила только в машине - когда осознала, что в чемодан его не положила. Перед глазами встала полка, на которой он должен был стоять...
- ПАПА!!! Я забыла дневник!
- Джинни, милая, я пришлю его с совой...
- Нет, он нужен мне сейчас, папа, вернись...
И только прижимая к груди дневник, Джинни задумалась, почему она не согласилась получить его через некоторое время с совой?.. Тяжелая тетрадь в черном кожаном переплёте - теперь с ней невозможно было расстаться.
Хогвартс Вирджинии понравился. Более чем - в него невозможно было не влюбиться. В небо - да знает она, что это потолок заколдованный, всё равно небо - над Большим Залом... О том, где она будет учиться, сомнений не возникало.
- А-ха, снова Уизли?.. Ну что ж, это очевидно: ГРИФФИНДОР!!!
Джинни неловко примостилась рядом с Гермионой Грейнджер; устраиваясь за столом, задела её локтем и смутилась:
- Извини...
Та ободряюще улыбнулась:
- Всё нормально. Уверена, тебе понравится Хогвартс и Гриффиндор. А... Рон и Гарри с вами не приехали?..
- Не знаю... Их нет? В поезде я ехала с Перси...
- Перси?
- Да, мама сказала ему следить за мной... Он такой ужасный зануда...
- Хм... Прежде всего он наш префект... - она озорно хихикнула. - Но вообще-то ты права...
Разумеется, они подружились. У них было много общего, и к тому же Гермиона была так близка с Гарри, что это не могло не привлекать к ней Джинни. Во всяком случае, Джинни делала вид, что причина её привязанности к Гермионе именно в этом. Про свои сны она старалась не думать. Но, честно говоря, не очень-то ей это удавалось. Они вместе ходили в библиотеку, но о каких занятиях можно было думать, когда светившее в окна осеннее солнце создавало золотой ореол вокруг волос Гермионы, делая её похожей на богиню из маггловской книжки... Нельзя было не любоваться ею, а она занималась уроками - листала тонкими пальцами страницы, покусывала кончик пера или каштановой прядки, вздыхала, что-то строчила в пергаменте и время от времени прикрывала уставшие глаза рукой, сидела так около минуты, а затем снова принималась за работу...
- Джинни, что-то не так?.. Джинни... Джин, проснись. Со мной что-то не так? Почему ты так смотришь? Я испачкалась в чернилах?..
- Нет, всё в порядке, я задумалась, прости.
Они сближались всё больше и больше. Джинни расспрашивала Гермиону про Гарри, а та хитро улыбалась и говорила:
- Он тебе нравится, да? Он всем нравится. Но он мальчишка, а они созрев... взрослеют медленнее. Он и не думает о девочках. Кажется, у него в голове нет ничего, кроме квиддича...
Гарри, который, казалось, обращал на неё хоть какое-то внимание, пока жил в Норе, в самом деле не думал ни о чем, кроме своего квиддича. Джинни это убивало, он был так нужен ей... Единственный человек, которому она решилась рассказать это - Гермиона - советовала ей больше думать об уроках и меньше о мальчишках, которые того не стоят. Сны продолжались, но Вирджиния уже не считала их чем-то позорным или ужасным. К тому же поведение Гермионы наводило её на очень интересные мысли: она не стеснялась обсуждать формы проходивших мимо... учеников и учениц:
- Смотри, это Блэйз. Мне кажется, она чем-то занимается. Точно не квиддичем. Нет, ты посмотри, какие ноги... О, вот он - Вуд. Тот, кто забрал у нас твоего драгоценного Гарри... Хм, это не может не наводить на определенные мысли... Но фигура у него действительно... Ха. А эта... Как же её зовут?.. Она ловец Хаффлпаффа. Симпати-и-ичная...
- Герми!..
- Что "Герми"?
Джинни замялась.
- Ну... Разве можно так обсуждать девочек?..
- Почему нет?
- Ну, это как-то неправильно.
- Почему? Мне нравятся девочки.
Сердце Джинни замерло, голова закружилась...
- Тебя это смущает? Я имею в виду... Я не делаю из этого секрета, но и не афиширую. Мне это ни к чему. Хватает того, что я магглорожденная. И... не называй меня Герми . Если так уж хочется, зови меня сразу Миа . Так тебя это смущает?
- Нет, просто.... Зачем ты мне об этом говоришь?
- А почему нет? Я такая, какая есть. Можно задать тебе нескромный вопрос?..
- Если я скажу нет - ты ведь всё равно задашь...
- Нет.
- Можно.
- Кто нравится тебе? Я знаю - Гарри, ну а кроме?.. Неужели никто? А... ммм... девочки?
Сливаться по цвету с волосами становится у неё хорошей традицией. Что, черт возьми, происходит? О ЧЕМ ОНИ, РАЗГОВАРИВАЮТ, МЕРЛИН ВСЕМОГУЩИЙ?!
- Не знаю. Я... не уверена.
- И... Ни разу не пробовала?..
Тихо:
- Нет.
- Всё нормально, не смущайся... Мне тоже нравился Гарри...
- Но.. ты сказала...
- Ну и что? Мальчики мне нравятся не меньше. Но ты пойми, Гарри это... не то, что тебе нужно. Это ещё один Вуд. Целиком и полностью повернутый на своём квиддиче. Всё, теперь иди спать. Уже поздно.
Это была первая бессонная ночь в Хогвартсе. Осторожно, стараясь не шуметь, Джинни открыла окно и устроилась на подоконнике. Сентябрь был тёплым, легкий ветерок обдувал лицо... Она думала над словами Гермионы. Гермиона любит и девочек тоже, и Гарри - не то, что ей нужно ... А что ей нужно?.. Она окончательно запуталась.
- Гермиона... Герми... Миона... Моя Миона... Миа...
Но Гарри тоже БЫЛ, это нельзя было не принимать во внимание. Он был такой, какой есть, такой близкий и такой далекий... Ей никогда не найти ответа.
- Джинни...
- Ммм?..
- Тебе не надоело проводить вечера у камина?
- Может быть. Я об этом как-то не думала.
- Тогда пошли.
- Куда, Миа, ты с ума сошла? Уже поздно...
- Не настолько ещё. Это раз. Я там уже была, тебе понравится. Это два, - стаскивала Гермиона подругу с дивана перед камином. - В тебе должны быть какие-то хулиганские гены. Это три.
Упирающаяся Джинни со смехом съехала на пол.
- Ну раз так... Пошли.
Они, крадучись, вышли из замка. На улице начинался дождь.
- Миа?.. Дождь тебя не смущает?
- Нисколько. Пошли скорее.
- Озеро?..
- Моё любимое место. Тут... так красиво... Мне подходит.
- Часто ты здесь бываешь?
- Достаточно. Прошлый год отучил меня прятать обиды и плохое настроение в пределах замка.
- Тролль? Рон рассказывал нам...
- Да, после этого я ходила сюда... просто побыть одна. Самое красивое место в округе Хога. Садись. Да садись ты. Ничего не отморозишь - здесь мох.
Джинни хихикнула
- Значит, замараю мантию...
- Это не страшно. Они именно для этого чёрные, - засмеялась Гермиона.
Они бы ещё долго сидели, если бы не начался ливень. Дождь начал накрапывать, когда они вышли из замка, он усиливался и усиливался, и, наконец, решил, что пришло ему время пойти в полную силу. Они, смеясь, бежали по лужам, оступались, поддерживали друг друга, промочили ноги и мантии... Впрочем, им уже казалось, что на них нет вообще ничего сухого.
Как им удалось проскользнуть обратно в замок незамеченными? Джинни считала, просто невероятное везение. Гермиона ещё помнила прошлогоднее взыскание за то, что они с Гарри и Роном пошли ночью к Хагриду. Почему-то сейчас мысли о возможном наказании у неё не возникало.
Они добежали до спален Гриффиндора, сонный портрет пробормотал в ответ на пароль что-то невразумительное насчет того, где это их носит после отбоя...
Джинни направилась в спальню первого курса, но Гермиона удержала её за рукав:
- Эй, с тебя же капает. И ботинки хлюпают. Перебудишь всех, - и потащила её в ванную для девочек. - Раздевайся!
Сама она проворно стянула с себя мокрые вещи, оставив только бельё, накинула полотенце, сказала, что через минуту вернется, и исчезла за дверью.
Джинни медленно раздевалась. Тепло в ванной никогда не было, а тут ещё мокрые вещи.. Гермиона всё не возвращалась. Времени подумать о том, что она делает, зачем и каковы возможные последствия, было предостаточно. Вместо этого она предпочла устроиться в полотенце на краешке ванной, не думать о том, что ждать в общем-то... можно и не ждать. Пойти в спальню, лечь и уснуть...
Дверь открылась с жалобным скрипом. Гермиона в сухой рубашке несла точно такую же для Джинни, а ещё в руке была загадочная фляжка.
- Не примёрзла еще к ванне? Держи, одевай.
- Спасибо. А это что?
- Перечное зелье. Не думаю, что ночная прогулка под дождем благотворно скажется на нашем здоровье. Не хотелось бы пропускать занятия из-за дурацкой простуды... Так что сначала большой глоток, потом несколько мелких... Давай-давай.
- Бэээ... Горькое!
- Зато не простынешь. Пей-пей.
- Миа...
- Да?
- И часто ты так... гуляешь?
- Да не то чтобы очень. Бывает иногда. Тебе понравилось Моё Место?..
- Да. Очень. Я хотела бы как-нибудь ещё...
- Не вопрос. Сходим.
Она замолчала. Они свернулись клубками в куче полотенец лицом друг к другу, мокрая одежда была развешана по крючкам, перечное зелье грело, а на душе у Джинни было неожиданно тяжело. Она закрыла глаза и вздрогнула, почувствовав прикосновение, но открывать их не стала. Холодные пальцы прочертили линию подбородка и соскользнули к шее. Внутри всё заныло... Это было так хорошо, так приятно... Но... не время. Нет. Мионины пальцы ласкали её шею, щеку, губы... Джинни подалась навстречу руке и чуть приоткрыла было губы, но ощущение несвоевременности происходящего не оставляло её.
- Что ты делаешь?
- Что?
- Не знаю... Давай просто посидим.
- Сиди.
Джинни ясно ощущала охватывающее её возбуждение, в низу живота горел синим пламенем пожар желания. Желания отдаться чужим рукам, впервые за всю жизнь... Рукам, которые она чувствовала это не будут вытираться об неё, которые не будут ни торопливы, ни грубы... Как она этого хотела. Ещё немного, и она не сможет сдерживать дрожь. От мокрой Мионы пахло фруктами... Это было невыносимо.
- Я не могу, ты меня отвлекаешь.
- Чем?
- Не знаю, - это не подлежало облечению в слова. - Просто отвлекаешь.
Настойчивые пальцы исследовали её подбородок, подбираясь к губам. Джинни взяла пальцы в руку и положила их между полотенцем, служившим ей подушкой, и своей щекой.
- Ты думаешь, я смогу просто сидеть, когда ты прижимаешь мою руку к щеке?..
- Угу.
- Ты здорово ошибаешься.
Гермиона попробовала высвободить руку. Какое-то время они ещё обсуждали, чем она помешала Джинни "просто сидеть" ("Хочешь, чтобы я тебе сформулировала? - Сформулируй. - Не могу..."), но постепенно всё утихло. Миона отвернулась и, кажется, уснула. Джинни тихо поднялась, собрала одежду и выскользнула из ванной. Не хватало чтобы утром их нашли здесь вдвоём...
Через какое-то время из ванной в направлении спальни вышла Гермиона.
Несчастный камень словно притягивал Джинни. Они часто бывали около озера, часто сидели на камне, разговаривали, молчали... Зачастую наличие того, о чем можно помолчать, сближает больше, чем наличие того, о чем можно поговорить. Для Вирджинии Уизли это было важно и значимо. Впервые в жизни у неё была подруга, с которой молчание не было неловким и тягостным. Интересно, понимала это Миа?
У магглов дети отправляются в школу гораздо раньше. А взрослеют, похоже, позже. По крайней мере так говорил папа маме вечером на кухне, куда Джинни забрела в поисках чего-то, что можно погрызть под чтение книги. Но Гермиона вела себя так, словно была старше Джинни не на год, а по меньшей мере лет на пять. Видимо, папа всё же ошибался... Не все магглы одинаковы. Впрочем, сама она тоже не ощущала себя на одиннадцать лет... Но тут, кажется постарались старшие братья, да и без Хелены не обошлось.
Гермиона, кажется, занималась какой-то борьбой в прошлой, неволшебной жизни. Джинни же выросла среди шести парней. Им обеим доставляли немалое удовольствие небольшие потасовки. Побеждала, правда Миона... Но главное, как говорится, участие. Обычно потасовки заканчивались тем, что она оказывалась положенной на обе лопатки на мягкую пожелтевшую траву, на ней восседала Гермиона, с лукавой ухмылкой прижимающая к земле вытянутые руки Джинни, и в таком положении они продолжали начатые ранее беседы. Или молчали вдвоём. И это было то, чего Джинни не хватало всю жизнь.
Они болтали о какой-то совершенно ничего не значащей ерунде, уже стемнело, давно пора было возвращаться, земля была холодной, но Джинни не хотелось подниматься. Гермиона, нависавшая над ней на вытянутых руках, медленно опустилась, её губы оказались рядом с ухом Джинни... А шея и грудь напротив губ... Джинни немедленно почувствовала желание перевернуться и самой оказаться...эээ... сверху. Она обвила руками талию Мионы, которая... ооо... начала целовать её...за ухом... Острый язычок скользил по коже, вызывая мелкую дрожь и желание продать душу демонам за эти прикосновения... Ммм... Сколько ещё нового предстоит узнать о чувствительности собственного тела Вирджинии Уизли в обществе Гермионы Грейнджер?..
Джинни никогда не любила ни себя, ни своё тело. Мелкие придирки к природе, одарившей её такой внешностью, со временем вылились в открытую неприязнь к этому телу. Она не любила смотреть на себя в зеркало её раздражали худые плечи, слишком широкие, на её вкус, кости были слишком тяжелыми, а на белой коже были видны все изъяны. Гермиона не должна увидеть этого. Джинни больше всего боялась разочаровать кого-то. Она готова пожертвовать даже собственным удовольствием, только бы этого не случилось... Успев только раз обжечь дыханием нежную кожу подруги, она отвернула голову в сторону.
- Чем ты занимаешься?.. Я с тобой серьёзные вещи обсуждаю, а ты... - произнесла она, молясь всем богам, чтобы дрожащий голос её не выдал.
Дыхание никак не хотело выравниваться... О, черт, ну почему всё так... Мммм... Ненавидя себя, она стряхнула Миону с себя, перевернулась на бок и поинтересовалась, не пора ли им уже возвращаться. Гермиона как ни в чём не бывало поднялась с травы. Если она и была обижена, то ничем этого не выдала. Сердце Джинни разрывалось на тысячу кусков, и только чудовищным усилием воли она удерживалась чтобы не обнять стройное, гибкое тело, не прошептать в шею подруге, что она хочет быть с ней, что Миа нужна ей, как никто... Она не хотела платить за это такую цену. Разочарование...
После того случая Гермиона словно отдалилась от неё. Если раньше она искала прикосновений, то теперь всё реже приближалась к Джинни. Та была готова на всё ради Мионы, она готова была понести наказание, заплатить за минутное удовольствие часами раскаяния и разочарования, но сама подойти не решалась, а подруга, казалось, была ужасно занята и всё больше времени проводила с Роном и Гарри...
Пришел октябрь. В библиотеке они ЗАНИМАЛИСЬ. Обе постепенно втягивались в учебу, на разговоры времени почти не оставалось. Погода стремительно портилась сырость, постоянные дожди... На озеро они тоже не ходили. Ещё никогда Джинни Уизли не чувствовала себя такой одинокой.
Гарри по-прежнему не обращал на неё никакого внимания, да и не должен был. После Миониных слов о том, что мальчики взрослеют позже, она стала немного по-другому к нему относиться. Но иллюзия любви всё ещё была с Джинни, расстаться с ней не было никаких сил. Он ведь был нужен ей. Он был её, она так долго о нем мечтала... Однажды она увидела его на лестнице. Он спускался впереди неё, Джинни видела его смуглую шею, выгоревшие до темно-русых волосы, черную ткань мантии и краешек белой рубашки... Отчаяние переполнило её сердце - в эту минуту она поняла, что он никогда не будет принадлежать ей, - Джинни с трудом сдержалась, чтобы не подбежать, не обхватить его за плечи, не прикоснуться губами к загорелой коже и не сказать, что она будет рядом вечно, только позови...
Он. Никогда. Не будет. Её... Он не принадлежит никому. Даже себе. Он принадлежит всему миру - и никому. Ей было некому об этом рассказать. Даже Гермионе, которой она больше всего боялась показаться слишком чувствительной.
Сегодня она не пошла в библиотеку. Не было настроения, да и вообще... Лучше почитать что-то и поваляться на кровати. Задумчиво скользнула взглядом по учебникам, задержалась на черной книжке... Стоп, это не книжка. Это.... Её дневник. Дневник, в котором она ничего не писала... ЕЩЁ не писала.
Джинни устроилась у окна , взяла дневник... перо застыло в миллиметре от бумаги.
Она поборола сомнения, вздохнула и начала:
"Меня зовут Вирджиния Уизли..."
Что за?!..
- Здравствуй, Вирджиния Уизли. Меня зовут Том Риддл.