Драко Малфой и Тайная комната
Часть I
Мечи и поцелуи
Автор: Jude
Бета: Марси
Pairing: Драко/Гарри
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, angst
Краткое содержание: Шестой год обучения в Хогвартсе. Произошло нечто странное, и теперь Драко и Гарри не могут понять, ненавидят они друг друга или любят.
Предупреждение: инцест, DD, насилие, смерть персонажа.
Примечание: оригинальные персонажи.
Дисклеймер: все права - у Роулинг, мне принадлежит только Сольвейг Паркер.
Пожелания по размещению: спросите у автора.
Глава 3. Всполох и Эсмеральда
На холодной земле грели руками,
Поили слезой зеленый росток,
И словами не сказать, что же было меж нами,
Как по венам бежал электрический ток.
И когда пришла любовь,
Мы не знали, что нам делать, как нам быть.
Любовь - прими ее как есть,
Нужно просто любить
"Прими ее", Н. Выморков
Нарциссе Малфой,
Имение Малфоев,
23 декабря 1992 г.
Счастливого Рождества, мамочка!
Папа сказал, что ты нездорова, и чтоб я не беспокоил тебя письмами. Но я подумал, что должен написать тебе, чтобы поздравить с Рождеством. С письмом ты получишь подарок - я заказал его по каталогу в "Ведьмополитене". Надеюсь, тебе понравится.
Все мои друзья в восторге от новых метел. Другим командам такие и не снились. Даже хваленый Поттер летает всего лишь на "Нимбусе-2000". Кстати, хочу тебе рассказать кое-что интересное о Поттере. Он змееуст! Правда, забавно? Недавно у нас открыли Дуэльный клуб, мы сражались с Поттером - не волнуйся, я в порядке, - и я применил "Серпенсорцио". И Поттер заговорил со змеей. Все решили, что он хотел натравить ее на одного идиота из Хафлпаффа, но я, честно говоря, так не думаю… Ведь это же Святой Поттер! Зато теперь все считают, что Поттер - Наследник Слизерина. Ты ведь знаешь эту историю с Тайной Комнатой? Папа, наверное, рассказывал тебе. Это так раздражает. Интересно, если б я оказался змееустом, они тоже носились бы, как безголовые курицы? Или это от того, что он Поттер-Золотой-Мальчик?
В целом же у меня все хорошо. Крэбб и Гойл сожрали все печенье, что ты прислала в последний раз. Они почему-то решили, что я не люблю шоколадное печенье. Но все равно спасибо.
Да, а я знаю, кто такой Лестранг. Это ведь его родители сидят в Азкабане, да?
На этом прощаюсь.
Твой любящий сын,
Драко.
Писем было много, все они были перевязаны красной ленточкой и лежали в нижнем - запирающемся - ящике маминого стола. Там их и обнаружил Драко год тому назад.
Честно говоря, именно их он и искал. Чтение собственных писем было сродни разглядыванию самого себя обнаженным в зеркале - занятие, к которому Драко пристрастился тогда же. Он имел полное право на подобный нарциссизм. В то время как все его сверстники вырастали из собственных тел, приобретая какие-то уродливые, угловатые формы: слишком длинные руки, или слишком худые ноги, или огромные головы на тонких шеях, он рос ровно, оставаясь изящным, стройным, подтянутым - словом, красивым.
Он очень рассчитывал, что чертов Поттер, который всегда был его занозой, раздражающей соринкой в глазу, препоной, соперником - что он так и останется в своем хилом теле, что он так и будет худеньким неуклюжим существом невысокого росточка. Но в начале этого чертового пятого курса, когда столько кошмарных бед свалилось на белокурую голову Драко, он встретил Поттера в поезде - и понял, что Гарри снова ничем не хуже него, Драко, что он так же хорош, что он, возможно, даже лучше, что он точно лучше. Подростковая угловатость и неуклюжесть прошла мимо него так же, как она прошла мимо Драко. "В нем не было и никогда не будет, - думал Драко, - этого непринужденного изящества, великосветской элегантности, какая бывает у всех, кого с детства учили красиво говорить, красиво ходить, красиво сидеть, красиво есть… ". Поттер был изящен по-другому - как изящны охотничьи псы, стелящиеся по свежему снегу в бешеной погоне, как изящны волки, напряженно застывшие в ожидании… добычи?.. охотника?.. как изящно все дикое и живое.
Драко читал свои письма - год от года они становились все более полны Поттером. Драко листал свои мысли - чем дальше, тем больше Поттер превращался в его навязчивую идею. Драко не мог никому на свете рассказать обо всей радуге чувств, что он испытывал к Поттеру - просто потому, что не было того, кому бы он мог рассказать. И год назад Драко начал вести дневник…
Рон разбудил Гарри на рассвете. Рыжий мерзавец пылал энтузиазмом, живо напомнив Гарри незабвенного Оливера Вуда. Гарри застонал и уткнулся лицом в подушку.
- Рон, отвали!
- Подъем! - возмутился Рон. - Мы же намечали тренировку на сегодня.
- Ну, смотри, - Гарри вылез из кровати, - если ты будешь сначала два часа читать лекции…
- Ужасное известие, - сообщила Джинни, когда вся команда собралась в раздевалке.
- Слизеринцы выбрали Малфоя капитаном.
- Бывают вещи и похуже, - вполне резонно возразил Шеймус. - Рон, почему у тебя такое лицо? Малфой хотя бы… хорошенький… я имею в виду, в отличие от Флинта.
- Он и сам по себе хорошенький, - заметила третьекурсница Сьюзи Белл, сестра знаменитой гриффиндорской охотницы Кэти Белл. Сьюзи взяли в команду в прошлом году.
- Да вы с ума сошли! - возмутился Рон. - Вы понимаете, что это значит?!
- Нет, скажи нам, - устало произнес Гарри. Почему, интересно, все на свете в последнее время сводится к Малфою?
- Мне придется жать ему руку!
Возмущение Рона насмешило всех, кроме Гарри.
- Отлично! - раздраженно бросил он. - Это прекрасный шанс сломать ему руку и списать на несчастный случай. Мечта всей жизни.
Он вскинул метлу на плечо и направился к выходу. Там он остановился, обнаружив, что рядом никого нет. Вся команда застыла на месте, разинув рты.
- Ну? - сердито спросил Гарри. - Вы идете тренироваться или нет?
По окончании тренировки Гарри, к своему изумлению, выяснил, что он теперь капитан гриффиндорской команды. Общее мнение свелось к тому, что коли Гарри все равно торчит по десять часов в неделю рядом с Малфоем, то ему ничего не будет стоить пожать слизеринцу руку. Гарри подумал, что они, в общем-то, правы. В целом. Наверное…
Пожать Малфою руку…
Утро понедельника было совсем летним. Гриффиндорцы благодушно, не спеша, брели к хижине Хагрида. Там, однако же, обнаружилась какая-то суета; приблизившись, гриффиндорцы услышали голос Хагрида:
- Деточки мои!.. Ведь лезут же!.. Где этих носит?!.
-Деточки - это кто? - удивился Шеймус, поглядывая на столпившихся вокруг Хагрида слизеринцев. - Эти, что ли?.. Я знал, что Хагрид любит всяких чудовищ, но слизеринцы - это как-то чересчур…
-Огневики! - догадалась Гермиона и прибавила шагу. - Они вылупляются.
-Ой, я надеюсь, они не будут вроде соплохвостов, - вздохнул Рон.
- Так, вот и вы! - Хагрид взмахнул руками и едва не сбил с огромного самодельного стола горшки с яйцами огневиков. - Берите своих, быстро! Вытряхните их в руки и ждите - сейчас малыши появятся.
Началась суета. Едва гриффиндорцы успели отряхнуть с крапчатых яиц песок, как по скорлупе пошли трещины. Парвати, Лаванда и Пэнси завизжали - то ли от ужаса, то ли от восторга. Сольвейг и Гермиона зашипели на них сквозь зубы. Парни не визжали и не шипели, но волнение охватило и их.
- Есть! - выдохнул Драко, когда яйцо огневика в его руках раскололось - первое, - и в трещине показалась маленькая черненькая острая мордочка. Драко осторожно стряхнул с малютки-огневика остатки скорлупы и начал рассматривать своего нового питомца. Это был крохотный дракончик - черненький, мокрый, в мягкой чешуе и изумительно зеленоглазый.
- Это девочка, - пробасил над головой Драко полный умиления голос Хагрида. - Покорми ее, - великан кивнул на огромную миску с нарубленным мясом, стоявшую на столе. - И не забудь дать ей имя.
- Как мне тебя назвать? - спросил Драко у крошечной огневички, скармливая ей кусок размером едва ли не с нее саму. Что удивительно, она без труда справлялась с гигантским подношением. В ответ на вопрос Драко огневичка нежно заворковала и потерлась мордочкой о его щеку. Глаза у нее сверкали, как два изумруда. - Эсмеральда, не возражаешь? - Драко поднес палец к носу огневички, и малышка потерлась об него, как котенок.
- Это мальчик, - услышал Драко голос Хагрида. Подняв голову, он обнаружил лесничего, склонившегося над одним из учеников. Над кем - Драко не видел - гигантская фигура Хагрида полностью закрывала обзор. Но вот он выпрямился и отошел, и Драко увидел Гарри.
Поттер нежно гладил своего дракончика - крохотного самца, белого и светлоглазого - и что-то говорил. Драко разобрал слово "Всполох".
Несколько секунд Драко просто смотрел на Гарри и его дракончика, на Эсмеральду, и пытался понять, дурацкое ли это совпадение или что-то значит. Потом огневик Гарри, осоловевший от еды, повел мутным взором и остановил взгляд на Драко… или на его огневичке. Из пасти юного дракончика вырвалось довольное воркование, и он потянулся из рук Гарри. Эсмеральда заворковала в ответ.
- Ну уж нет, - Драко накрыл Эсмеральду ладонью и повернулся спиной к Поттеру. - Рано еще тебе пялиться на парней.
Эсмеральда тихо заскулила.
- О Боже!
Драко развернулся и увидел, что Поттер безуспешно пытается успокоить своего дракончика. Когда белый малыш увидел Эсмеральду, он снова радостно заворчал.
- Они часто… эта… нравятся друг другу с детства, - объяснил Хагрид, с удовольствием наблюдая за воркующими малышами. - Так что лучше их не разлучать… они очень переживают, могут даже умереть от горя. Чувствительные очень… да…
- Отлично, - сквозь зубы проговорил Драко, глядя, как белый огневичок и Эсмеральда воркуют друг с другом. - Теперь мы будем воспитывать влюбленных драконов - поздравляю, Поттер. Ты назвал его Всполох? Ничего глупее ты не мог придумать?
- Если бы я захотел имя глупее, я бы назвал его в твою честь, - огрызнулся Гарри.
- Вот как? Тебе не нравится мое имя?
- А должно?
- Если бы ты что-нибудь понимал в древних именах, Поттер, тебе стыдно было бы зваться таким деревенским именем, как Гарри.
- Это имя дали мне мои родители, и если ты не заткнешься, я врежу тебе.
- Как ты остроумен и оригинален, Поттер!
- Повторяешься, Малфой.
Они могли еще очень долго продолжать в том же духе - подобные беседы доставляли Драко бездну удовольствия, - но неожиданно оба огневичка завыли в голос.
- О, черт! - прошипел Драко. - Надеюсь, они стонут не потому, что мы ругаемся?
- Похоже, что нет, - ответил Гарри, рассматривая что-то за спиной Драко. Драко обернулся. Группа девочек и Хагрид, возвышающийся над ними, подобно дозорной башне, столпились вокруг Лестранга. Изумленный донельзя Драко увидел, что Блэйз гладит Лестранга по голове, а Хагрид, положив руку ему на плечо, что-то басит.
Сольвейг, стоявшая чуть в стороне, заметила взгляд Драко и подошла к нему.
- У Лестранга дракончик мертворожденный, - сообщила она.
- О… - ответил на это Драко. Он представления не имел, как он должен среагировать. У Сольвейг на плече дремал золотисто-рыжий огневичок, и она рассеяно поглаживала его спинку. - Девочка или мальчик?
- Этот? - Сольвейг довольно посмотрела на своего малыша. - Мальчик.
- И как ты его назвала?
- Э-э-э… - Сольвейг слегка смущенно посмотрела на Драко. - Как тебе сказать… Я не уверена… может, ты будешь возражать…
- А я тут при чем? - раздраженно спросил Драко.
- Ну… - девушка даже покраснела. - Просто я собиралась назвать его Драко…
Сзади громко хмыкнул Поттер.
Если бы Драко мог сказать, что жизнь в Хогвартсе потекла своим чередом, он был бы счастлив. Беда в том, что чертова жизнь не хотела вливаться в привычное русло. Дни не хотели сливаться в одну сплошную полосу "занятия - третирования Поттера и Ко - тренировки - третирования Поттера и Ко - домашние задания - третирования…" Время обнаружило в себе какие-то странные разрывы, в которых серая пелена ежедневной рутины прерывалась, как всполохами, вечерними зельями, из которых единственным, что запоминал Драко, были сосредоточенные глаза Поттера… зельями в понедельник - и странное ощущение близости к Поттеру, когда сидишь с ним за одной партой… уроками по Уходу за волшебными существами - тоже бок о бок с Поттером, потому что Всполох и Эсмеральда не желали расставаться ни на минуту. Поттер, Поттер, Поттер… и Драко ловил себя на том, что с трудом доживает до конца занятия по арифмантике каждую среду, до окончания квиддичной тренировки вечером в пятницу, чтобы наскоро пообедать (или поужинать) и, дождавшись Поттера у дверей Большого зала, спуститься с ним в подземелья. Когда он сделал это в первый раз, Гарри удивленно заметил:
- Ты же сказал, что больше не станешь меня провожать?
И Драко - может быть, впервые в жизни - не нашел, что сказать, просто развернулся и пошел прочь. И Поттер последовал за ним, нагнал и зашагал рядом.
Если бы Драко сказал, что на протяжении тех пяти лет, что он знал Поттера и ненавидел его, он не был рад встречам с ним, это была бы ложь. Драко был рад видеть Гарри. Не всегда, конечно, а когда он, Драко, был на высоте. Поиздеваться над Поттером, когда Златопуст Локонс едва не силой заставлял того позировать для Ежедневного Пророка - что бы ни говорил Драко, он всегда знал, что Гарри не выносит своей славы, - поддевать его на уроках Снейпа - Драко до сих пор как счастливейший момент своей жизни вспоминал, как он красовался раненой рукой, и Снейп превратил Поттера и Уизли в его персональных рабов на целых полтора часа. Драко плевал на Уизли. Ему нравилось доставать его, потому что так можно было достать Поттера.
Но теперь он был рад по-другому. Ему нравилось смотреть на Гарри, читать голова к голове с ним, вместе работать над зельем, тихо переговариваясь. Ему настолько не нравились собственные чувства, что он просто заставлял себя ненавидеть Гарри.
В результате их стычки, хоть и стали реже, оказывались страшнее, чем раньше.
На второй неделе занятий, в пятницу, Снейп собирался проверить их Производную Всеэссенцию. Драко задержался на тренировке, опоздал на ужин и, голодный и злой как черт, бегом примчался в лабораторию.
Но Снейпа там не было, был только Гарри, который возился над своим котлом.
- Где Снейп? - резко спросил Драко. Поттер даже головы не поднял.
- Не знаю, он мне не отчитывается.
- Будь повежливее, Поттер.
- С какой стати?
- С такой стати, что я так сказал.
- Это, конечно, аргумент.
- Слово Малфоя - это аргумент, Поттер. Тебе не понять.
- Ты мне еще про родовую честь расскажи, Малфой.
- Я бы рассказал, если б это имело смысл. Но с тобой…
- Ты бы рассказал, если бы было о чем рассказывать. Не уверен, что твоя семья вообще знает, что такое честь.
- Что ты можешь знать о том, что вообще такое семья?
До этой фразы Гарри переругивался с ним, уткнув нос в свое зелье. Но тут он поднял глаза на Драко, и это были очень злые глаза.
- Если ты скажешь еще хоть что-нибудь на эту тему, Малфой, я вырву тебе язык.
- Ой, посмотрите на него! - пропел Драко. - Как Гарри Поттер защищает свою несуществующую семью! Просто заголовок для Пророка: "Я храню память о моих героически погибших родителях"! А ты знаешь, Поттер, - он понизил голос и приблизился к Гарри, - что если бы не ты, твои родители были бы живы? Ты-Знаешь-Кто охотился вовсе не за твоими родителями, он охотился за тобой. Это ты виноват, что они умерли.
Гарри поднял палочку. Его рука мелко-мелко дрожала, губы были белые. Драко понял, что ударил в самое больное место - даже если Поттер не знал того, что рассказал Драко его отец, он все равно чувствовал вину. Это было нечестно - как удар ниже пояса. Но кто сказал, что Драко Малфой дерется честно?
- Что, Поттер? - губы Драко скривились. - Вспоминаешь подходящее заклинание?
- Круцио! - выкрикнул Гарри. Спасла реакция ловца. Драко шарахнулся в сторону, изумленный выше всякой степени. Так он еще не доставал Поттера. Совершенно неуверенный, что следующим заклинанием Гарри не станет Авада Кедавра, Драко выхватил палочку и крикнул:
- Экспеллиармус! - и в тот же момент Гарри проорал:
- Ступефай!
Заклинания встретились, рикошетировали друг от друга, шарахнули по стенам, по стеллажам с ингредиентами, и, наконец, по котлам с Производной Всеэссенцией. Котлы взорвались не хуже петард Фейерверкуса. Драко повалился на пол, закрывая лицо. Он услышал, как охнул Гарри. Потом стало тихо, только шипело в камине.
- …твою мать, - сказал Драко, поднимаясь. - Ты в своем уме, Поттер?
Гарри что-то пробормотал в ответ. Он лежал ничком на полу, прикрыв руками голову.
- Что? - Драко наклонился над ним.
- Скажи это еще раз, - пробормотал Гарри.
- Что именно?
- Первую часть. Звучит шикарно.
- О… - Драко сел. Гарри приподнялся на локте и, прищурившись, посмотрел на него. У него были разбиты очки, лицо расцарапано - видимо, осколками.
- Я ничего не вижу, - жалобно сообщил Гарри, снимая очки. - О, черт! Окулюс репарум!
- У тебя лицо в крови, - сказал Драко, шаря по карманам в поисках носового платка.
- А у тебя волосы зеленые, - ответил Гарри.
- Я серьезно, Поттер.
- Я тоже. На них попала Всеэссенция. Молись, чтобы отмылась. Что ты там ищешь?
- Платок.
- Зачем тебе?
- У тебя кровь. Я не знаю заклинания, - он достал платок и, сбрызнув его водой из волшебной палочки, принялся вытирать Поттеру лицо. Тот как-то странно затих, подчиняясь быстрым, уверенным и нежным движениям пальцев Драко.
- Давно ты… - зеленые глаза за стеклами очков внимательно посмотрели на Драко. - Давно ты так беспокоишься обо мне?
- О… - Драко опустил руки, только что сообразив, что он, собственно, делает. - Ну… чтобы Снейп…
- Ты думаешь, он не поймет, что тут было? - Гарри огляделся.
- Скажем ему, что с Всеэссенцией что-то пошло не так, и она взорвалась.
- Это…
- Хочешь, чтобы я всем рассказал, что ты пытался наслать на меня Непростительное Заклятие? Тебя пошлют в Азкабан, Поттер!
Гарри приподнял брови.
- Мне казалось, ты мечтаешь об этом, разве нет?
- Нет, - ответил Драко быстрее, чем смог подумать. И тут же добавил: - Тогда я не смогу над тобой издеваться.
- Я знал, что ты эгоист, - заметил Гарри и улыбнулся. - Ты сейчас похож на Всполоха, когда он только что вылупился.
- Это комплимент, Поттер?
- Это замечание. Почему ты назвал свою Эсмеральдой?
- У нее зеленые глаза, как изумруды, - ответил Драко. - Совсем как… - и он замолчал.
- Совсем как?..
- У цыганки Эсмеральды, - ответил Драко быстро. - Из маггловской книжки "Собор Парижской Богоматери". Виктор Гюго.
- Я знаю, - Гарри выглядел удивленным и заинтересованным. - Я бы никогда не подумал, что ты читаешь маггловские книги, Малфой.
- Я вообще разносторонне развитый юноша, - Драко протянул руку и коснулся прядки волос Поттера, упавшей тому на лицо. Гарри смотрел на него пристально, так, словно хотел прочитать мысли Драко, и Малфой мог бы поклясться, что зеленые глаза светятся.
Тишина стучала в ушах - а может, это была кровь? Пальцы Драко соскользнули с волос Гарри и прочертили линию по виску, щеке, к подбородку. Гарри вдруг быстро облизал губы. У него был острый розовый язык.
- Ты умеешь завязывать веточки от вишен во рту языком? - спросил Драко, не очень хорошо соображая, что говорит.
- Что?
- Я могу…
- Мал… - у Гарри сбилось дыхание. - Драко…
- Что здесь творится?
Голос профессора Снейпа оказал на обоих парней эффект ледяного душа. Они взлетели с пола, как стартовавшие бладжеры, оба взъерошенные, красные, едва переводя дыхание.
Снейп прищурился.
- Так, - вкрадчиво произнес он, - вы все-таки взялись за выяснение отношений, несмотря на мой запрет?
- Нет, - в два голоса ответили Гарри и Драко.
- Это Всеэссенция, сэр…
- Что-то пошло не так…
- И она взорвалась.
- Всеэссенция? - холодно переспросил Снейп. - Чья?
- Моя, - ответили юноши одновременно. Снейп обвел взглядом разгромленную лабораторию, взглянул на расплавленные котлы и напоследок - на виноватые лица парней. - Малфой, - произнес он тяжело, - я в вас разочарован. Поттер, - он коротко и злобно глянул на Гарри, - от вас я ничего другого и не ожидал. Пятьдесят баллов с обоих факультетов. В понедельник я сообщу о вашем наказании. А пока приведите все в порядок.
Драко злился. Во-первых, его раздражала собственная бесполезность - он не знал ни единого заклинания из тех, что помогли бы в уборке, и руками работать тоже не умел. Так что порядок наводил Поттер. Во-вторых, Драко бесило то, что его эта ситуация не радует, как должна бы, а раздражает. В-третьих, его злило то, что произошло - что чуть было не произошло после того, как они взорвали Всеэссенцию. Он был в секунде от того, чтобы поцеловать Поттера - уму непостижимо!
В-четвертых, он его все-таки не поцеловал. И это злило Драко больше всего.
Он не мог смотреть на Гарри. Поттер быстро и сноровисто выметал мусор, собирал стекло, что-то там протирал… Он двигался. Боже, как он двигался!
И он не мог не смотреть на Гарри. От каждого взгляда Поттера, каждого его движения - даже того, как он поправлял очки, - Драко бросало в жар. Ему не хотелось даже думать о том, что бы он мог сделать, если бы не Снейп, который ходил взад-вперед по лаборатории, мрачный, даже мрачнее, чем обычно. Драко не хотелось думать о том, как он подошел бы к Гарри сзади, пока тот протирает полку, как его руки обвились бы вокруг талии Гарри, выправили бы его футболку из брюк, скользнули под нее, к теплой груди, к животу, потом ниже, туда, где начинается брючный ремень… ремень медленно вытягивается из пряжки…
Драко вцепился рукой себе в волосы и рванул с такой силой, что едва не довел сам себя до слез. Снейп поднял на него удивленный взгляд.
- Малфой? Что с вами?
Гарри оторвался от полки и повернулся, чтобы взглянуть на Драко. Тяжелый утомленный выдох приподнял челку над его лбом, и снова опустил. Словно бабочка крылом взмахнула…
- Профессор, - чужим голосом проговорил Драко. - Я… мне нужно с вами поговорить.
- Свободны, Поттер, - коротко распорядился Снейп. Гарри кивнул, взял свои вещи и вышел. На Драко он целенаправленно не смотрел.
- Что происходит, Драко? - мягко спросил Снейп.
- Профессор, я… вы не могли бы… - Драко глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и начал заново: - Я хотел узнать насчет приворотного зелья.
- Что? - приподнял брови Снейп. - Позволь, ты собрался делать проект по Приворотному Зелью или использовать его по назначению? Должен заметить, что второе противозаконно.
- Нет! - в голосе Драко против его воли прозвучало отчаяние. - Я хотел узнать… существует ли зелье с обратным эффектом?
- Ты имеешь в виду антидот?
- Да… нет… я не знаю…
Снейп глубоко вздохнул.
- Давай сначала, Драко, и по порядку. Кто-то опоил тебя Приворотным Зельем?
- Я не знаю. Я не уверен. Может быть.
- Ты испытываешь какие-то чувства, и они тебе не нравятся? Почему ты решил, что дело в зелье, а не в… - Снейп слегка замялся, - в юношеской природе?
- Потому что, - Драко старательно прятал глаза, - я испытываю… определенные чувства к человеку… к которому я не могу… испытывать такие чувства, - он метнул быстрый взгляд на Снейпа, но по лицу профессора невозможно было прочесть, догадался ли он, кого имеет в виду Драко. - И я не знаю точно, было ли зелье, - он заговорил быстрее и увереннее. - Мне не понятно, зачем этому человеку применять ко мне какое-то зелье. Я имею в виду… я бы никогда не подумал, что он… то есть, этот человек… может быть… может ко мне что-то такое чувствовать.
- Всякое бывает, - мрачно заметил Снейп. - Нет, Драко, если ты действительно влюблен, без помощи, скажем так, зелий, то должен сказать тебе, что ничего вроде Отворотного Зелья не существует. Если же ты под действием Приворотного Зелья, то да - существует антидот, который может тебе помочь. Но если зелье не было использовано, антидот может сильно навредить.
- И что мне делать? - уныло поинтересовался Драко.
- Прежде всего, не расстраиваться так, - Снейп поморщился. - В конце концов, в твоем возрасте все влюбляются…
Лицо Драко перекосило так, что Снейп умолк на полуслове.
- Можно подумать, предмет твоей страсти - мисс Грейнджер, - хмуро заметил он. - Хорошо. Я возьму у тебя кровь на анализ. Если зелье было использовано, я приготовлю тебе антидот.
- А если нет? - тихо спросил Драко.
- А если нет, - в голосе Снейпа теперь звучало раздражение, - то тебе придется либо подчиниться чувствам, либо бороться с ними. Уверяю тебя, бессмертной любви не бывает, - он немного помолчал, а потом спросил: - Должен ли я передать этот разговор твоему отцу?
- Нет! - быстро ответил Драко. - Не надо, пожалуйста…
-Как скажешь, - согласился Снейп. - Можешь идти.
Драко кивнул, быстро смахнул свои вещи в сумку и пошел к двери. Там его настиг голос Снейпа:
- Драко, что все-таки приключилось со Всеэссенцией?
- Мы подрались с Поттером, - улыбнулся Драко.
Снейп хмыкнул.
- Спасибо за доверие, Драко.
- Да, - Драко криво улыбнулся, слегка удивленный неожиданной вспышкой Снейпа. - И вам…
Гарри шел, практически не разбирая дороги. Сейчас ему, как никогда в жизни, был необходим дубльдум - и желательно такой, чтобы мысли, слитые в него, забывались на веки вечные.
Как вариант, можно было бы еще попросить кого-нибудь применить к Гарри "Обливиате", но он всерьез сомневался, что это поможет. Вряд ли Заклятие Забвения действует на чувства…
"Что ты несешь?! Какие, на хрен, чувства?!! Это же Драко Малфой! Даже если забыть, что он сын Люциуса Малфоя, Упивающегося Смертью, слуги Вольдеморта, даже если не думать, что сам Драко тоже наверняка носит Смертный Знак - как ты сможешь абстрагироваться от того факта, что Драко Малфой - парень?!!
Значит, мне нравятся парни. Звучит ужасно. Почти как диагноз.
Нет! Тебе не нравятся парни! Ты прожил пять лет в одной комнате с Финниганом, а про него все давно знают, что он - гей.
Значит, мне нравится Драко Малфой.
Лучше б уж тебе нравились парни.
Мне не нравится Драко Малфой! Я просто…"
Гарри остановился, прикрыв глаза. Он припомнил это ощущение - когда пальцы Драко скользнули по лицу… и у него вдруг пересохли губы и перехватило дыхание. И единственная мысль осталась в голове - если он меня поцелует, на что это будет похоже?
Все, хватит, сказал себе Гарри. Что бы там со мной не происходило, я не намереваюсь этому подчиняться. Вообще, это похоже на действие каких-то чар, потому что даже если он, Гарри, на самом деле гей, это абсолютно не значит, что он должен непременно влюбиться в Драко Малфоя. В школе полно красивых парней. Не так много, как девушек, конечно… И не таких красивых, как Драко…
Гарри яростно двинул кулаком по стене. "Прекрати", - приказал он себе… и в этот момент стена дрогнула и исчезла. Гарри заморгал от изумления.
- Люмос, - прошептал он палочке. Неяркий ровный огонек осветил то, что Гарри принял за стену - это была замаскированная дверь. От удара она открылась настежь, и Гарри увидел за ней самую уютную комнату из всех, в которых он когда-либо был.
Она была большая - Гарри всегда мечтал о большой комнате. В дальней стене было окно - под самым потолком, правда, но большое, с широким подоконником. Это наверняка была восточная стена, и на рассвете здесь должно было быть много солнца.
По правую руку располагался огромный книжный шкаф - во всю стену, от пола до потолка. Рядом с ним стоял стол - большой письменный стол, очень старый, потемневший от времени, за столом - кресло, тоже старое и на вид невозможно уютное. Второе кресло, точная копия первого, стояло неподалеку от камина - большого камина у левой стены.
А перед самым камином лежала огромная золотисто-рыжая шкура.
Гарри подошел к ней, разулся и прошел босиком к пасти камина, чувствуя босыми стопами, как пружинит мягкий густой мех.
- Инсендио, - прошептал он. В камине вспыхнуло пламя, отблески заплясали на рыжем ворсе. Гарри медленно, с наслаждением провел ладонью против шерсти. Мех был таким густым, что ноги Гарри утопали в нем по щиколотку, и таким мягким, что на нем можно было спать, не испытывая ни малейших неудобств. Гарри на мгновение задумался, какому животному могла принадлежать такая роскошная шкура. Потом он вытянулся во весь рост, блаженно прикрыв глаза.
Ему было очень хорошо. Только еще ему хотелось, чтобы чьи-нибудь руки скользили по его груди и животу вниз и вверх - нежные, сильные, прохладные ладони с тонкими длинными пальцами, - чтобы чьи-нибудь глаза искали его взгляда - миндалевидные, светлые, текучие, как вода, - чтобы чьи-нибудь волосы касались его щек - мягкие как шелк, светлые пряди.
Гарри сел, подтянул колени к животу и опустил голову. "Уйди, - попросил он свое видение. - Уйди, пожалуйста".
Но это видение оказалось таким же вредным, как и тот, кто был его причиной. И говорить ему "пожалуйста" было такой же глупостью, как и испытывать к нему подобные чувства.