Перекресток

Часть 3

Автор: Nereis

Беты: Mura, Saint-Olga

Действующие лица: Северус, Ремус, Гарри и т.д.

Pairing: в основном РЛ/СС, хотя жизнь сложна

Рейтинг: R

Жанр: слэш, адвенчур, местами, мне кажется, смешно.

Дисклеймер: Герои принадлежат Роулинг. Не претендую.

Краткое содержание: Эти самые герои находят хорошую вещь, позволяющую ответить на вопрос "что будет, если..." и даже "что было б, если..." и понимают, что это не так чудесно, как кажется на первый взгляд, но куда полезней, чем кажется на второй.

Благодарности: Всем моим друзьям и читателям.

2.

...Той ночью погода испортилась - после долгой жары обычный дождь превратился в ураган, и потоки воды погребли под собой стекло единственного окна.

Северус никогда не скучал в одиночестве. Исключая моменты, когда оно обострялось от попадания в толпу - образование, в котором не с кем общаться, но которое и не позволяет погрузиться в себя, заставляя держаться светского тона, несовместимого ни с чем приятным для любителей покоя. От этих сборищ он уставал сильнее, чем от своих учеников. И вот теперь, вернувшись к себе, он бессознательно благословлял гром, молнии, ураган и потоки дождя - они уносили, смывали отвратительный привкус неискренности. Он любил непогоду с детства. Время, когда природа становилась суровой и серьезной, когда люди, отбросив суету и лицемерие, с тревогой оглядывались на небо и инстинктивно жались друг к другу, он чувствовал себя той самой тенью, что хранила истинные очертания предметов и тем самым светом, что выглядел достойно лишь на фоне этой тени. И холода. Ему с детства было темно и холодно, и он долгое время не доверял ничему другому. Однако детство прошло. И молодость. Из нее получилось полное дерьмо, из его молодости. Он не умел быть молодым. И тем более, не умел быть ребенком. А как потом выяснилось, и взрослым тоже, несмотря на свое виртуозное умение лгать.

Потому что врал без особой любви и никогда не понимал, зачем гонять эту виртуозность порожняком - для тех, кто ему не нужен и кого ему при всем желании не за что уважать. Им он с удовольствием говорил правду - еще и в той красноречивой форме, которой его некогда научил Виндзорский.

А сегодня его потянуло говорить правду себе самому. Начиная с засевшей в мозгу фразы Рема про то, как он научился жить, но разучился находить в этом удовольствие. Даже Волдеморту он был весьма неверным слугой. И герой из него получился второго плана.

Да, можно было бы сцепиться тогда с Хьюстоном, морально его уничтожить, интриговать против него, лишить должности, да хоть в Азкабан упрятать. Но - стоило ли нарягаться всего лишь для того, чтобы доказать кому-то, что он достоин места этого говнюка? Они не понимают, кто он - значит, не надо объяснять. С журналистами иначе - у них вообще нет собственного мнения, только неуклонный тропизм к скандалам. И тратиться на них может только полный кретин.

Наверно, следовало начать стареть, чтобы осознать и пересмотреть правила, которым он автоматически следовал чуть ли не с самого рождения. Многие из них сейчас были уже бесполезны, обманчивы, а многие так просто вредны. И он начал позволять себе то, чего старательно избегал прежде. И даже стал более доволен собой, несмотря на то, что поводов особых не было.

Но оставалось одно. Нечто недоказанное, неотомщенное, невыраженное, похожее на занозу - то ли в мироощущении, то ли в биографии. Пока воевали, был повод не обращать на него внимания, а после победы оно разрослось, умножилось, заколосилось а последние три ночи и вовсе не давало спать.

Разумом он понимал, что заработал себе очередной невроз. От внезапно свалившегося с небес безделья. Когда Гарри приходил к нему спрашивать о Волдеморте, следовало предвидеть, что Темного Лорда будет не хватать не одному Гарри. Ведь Северус не рассчитывал пережить эту войну и никогда не думал о том, что будет после. И теперь оказался не готов. Как спортсмен, который без тренировок чувствует себя разбитым.

Но нервам доводы рассудка не авторитет, они сами по себе, их свело от натяжения, и непонятно было, что делать теперь с этим переутомлением от покоя.

....Он играл обрывками своих мыслей на нелюбимую тему, глядя в окно, и мысли эти, как он знал, были безнадежно правильными. Последнее время ему слишком часто случалось быть правым. Он знал, что восстановительный состав для дамблдоровых раритетов получится у него не раньше, чем раз на пятый, из-за нестойкости двух компонентов, а другие он добыть не мог по причине непогоды. От трехдневной концентрации внимания он чуть не спятил, и теперь банально хотелось расслабиться, может быть даже напиться, но он только стоял и смотрел в это свое единственное, нелепое окно, не дающее никакого света, и снова и снова просчитывал в уме возможные недостатки своих предыдущих попыток.

И постоянно соскальзывал на эту свою ненавистную правоту.

Она отнимала у жизни все, начиная со смысла. Конечно, его можно найти в другом. В том, что он не позволял себе раньше. Например, развести цветы, как Рем у себя в саду.

Снейп представил себя на грядке, и ему стало тошно. Достойная, однако, старость для хогвартского пугала, слуги Волдеморта, убийцы и растлителя. Научиться радости от подсчета бутонов. Впрочем, если оборотень в них копается, то чего бы и ему...

Он рассмеялся. Вслух, потому что нет ничего приятнее смеха расположенного к тебе собеседника, даже если ты слышишь его изнутри.

Вспомнил о Гарри. Наверно, появись он сейчас, и не выгнал бы. Только с какой стати он появится? В его ограниченном сознании нормальное отношение к профессору не помещалось - только крайности. Теперь он сам от них устал, так ни до чего и не додумавшись.

Кроме требования рассказать про Волдеморта.

Северус попытался вздохнуть. В очередной раз что-то в легких заболело - тупо, но упорно. Эта боль напоминала о себе последние несколько дней, и раньше он по привычке не обращал внимания, но теперь она, кажется, усилилась. На вдохе. Словно в нем живет что-то инородное, что категорически против дыхания. С той стороны, где проткнуло оборотня. Рука судьбы, очевидно, добросила свой камень. Надо попросить кого-нибудь просканировать его, но сегодня дежурит одна МакГонагалл, а традиции делиться с ней проблемами у него за много лет так и не сложилось.

Северус еще раз попробовал форсировать вдох и, его тут же скрутило от боли. Кажется, доигрался. Ничего удивительного - столько лет дышать котлами.

В остальном он чувствовал себя до омерзения хорошо. Интересно, кто пришел бы посмотреть на него в гробу? Ну, кое-кто с его Дома - такие на каждом курсе находились. Кто стучался к нему после занятий и даже по вечерам, и кого никакие вежливые отказы не могли отогнать. Никакие слова, никакая подлость и никакие репрессии не действуют на тех, кто уловил излучаемое кем-то одиночество и нашел его созвучным своему. С иными приходилось некоторое время общаться, чтобы потом ударить - больно, метко, но чтобы ни в коем случае "не повредить шкурку". В большинстве случаев он проделывал это автоматически, но жизнь удивительна тем, что все время подсовывает неожиданности там, где их меньше всего ожидаешь встретить, и пару раз, выставив кого-нибудь за дверь, он некоторое время не мог вытряхнуть из головы и его, и сомнения в собственной непогрешимости.

Теперь он смирился с тем, что ее нет. Тогда, после Перекрестка, он прежде, чем лечь спать и все забыть, записал себе всего одно слово. Единственное, которое он, по собственному глубокому убеждению, правильно понимал.

И поэтому он так ни разу и не сказал герою Поттеру того, что было положено сказать. И что хотелось. О том, что он, его профессор, имеет право ограничивать его свободу, вредить, портить нервы и даже морально уничтожить, заставить отвечать за то, чего не совершал не только Гарри, но и вообще никто, имеет право лишать его многих положенных удовольствий. Только на это вот чувство не имеет никакого права. А если так и случилось, если так надо, пусть оно останется бесправным, пусть будет замешано на сомнениях и боли - лишь бы не мечты, лишь бы не ожидания, лишь бы он сам никогда, даже в самую грозовую ночь, когда слетают все маски, не сказал ему всего этого...

И он не сказал. Не предположив, что теперь это все, неизреченное, будет приходить к нему в виде тоски и - одной из немногих достоверных истин. Легко разойтись, когда между людьми все просто и ясно. А когда остаются загадки - трудно. Но Северус знал, что, объясни он все это сам, загадок станет еще больше. И промолчал.

В частности, о том, что ему, похоже, тоже не хватает Волдеморта. Хотя бы для того, чтобы заснуть.

Можно, конечно, заменить его снотворным. В третий раз - рано или поздно оно уложит. Но это совсем не тот сон, который ему нужен, и это ничего не решит. Ему нужен нормальный сон. Естественный.

Он решил выйти на улицу, замерзнуть и устать.

- Куда это вы на ночь глядя, профессор Снейп?

Разговаривать с портретами - последнее дело. И не ответил. Однако внизу, возле самого выхода его окликнул живой человек. Все как сговорились.

- Простите, Северус, вы не могли бы уделить мне минуту внимания?

- Да, профессор МакГонагалл, - обернулся он. Как обычно резко и всем телом. Обычно эта его чрезмерная готовность к разговору в контрасте с содержанием его реплик смущала даже Минерву.

- Поскольку Филч в отпуске, - начала она, - вы не могли бы подсказать мне, где хранятся планы здания с обозначениями несущих стен? Надо реконструировать несколько помещений...

Северус начал напряженно вспоминать, где же они могли бы храниться. Где-то он видел их, но поскольку это было лет десять назад, во времена последней реконструкции, то теперь и эта секция могла переместиться...

- Третья от входа, шестой стеллаж слева, - сказал он наконец, уже возле самой двери. - Теперь вы позволите мне выйти?

- Разумеется, любезный Северус. Благодарю вас.

Снаружи лило, как будто он стоял под водопадом. Одежда мгновенно пропиталась насквозь и стало очень противно. Однако он сделал несколько шагов вперед, намереваясь прогуляться хотя бы до озера, но тут что-то произошло. Словно нечто щелкнуло внутри, и боль в груди стала невыносимой. Немыслимой. И, что самое неприятное, парализующей, пронзившей его тело от щиколоток до глаз. Напоминало Круциатус, хотя тот, как Снейп сумел отследить в течении многих лет, предпочитал начинаться из-под ногтей.

Он повернул было, но внезапно понял, что ничего не видит. Совсем ничего. Каменеющей рукой нащупал палочку. Произнес заклинание обезболивания. Не особенно подействовало, но несколько шагов, отделяющих его от двери, прошел. Но наверно, немного промахнулся, потому что двери не нашел. Ощущая себя слепым и полумертвым, попробовал идти на звук - наверно, капли дождя о стену разбиваются иначе, но снаружи стоял абсолютно однообразный шум, а внутри, казалось, пировала стая крокодилов.

Северус понял, что если боль станет хоть на йоту сильнее, он, как обычно, потеряет сознание. И останется здесь. Надо было срочно что-то предпринимать, чтобы попасть хотя бы под крышу - кажется, эта боль была завязана на воду.

- Акцио дверь.

Она его чуть не убила. Огромная, тяжелая, она прилетела, обливаемая дождем и ударила его по ногам. Ну и черт с ними. Зато направление, откуда она появилась, он запомнил.

- Вы тоже решили принять участие в реконструкции? - встретила его удивленная Минерва. И потом уже молча наблюдала, как он сползал по развороченной притолоке.

...

- Мерлин мой, Северус... Что вы вечно учиняете такое, что вас после этого приходится доставать с того света?

Этот вопрос почтенная ведьма задала уже в лазарете. Она сидела рядом с кроватью, положив ему руку на грудь.

- Я что, должен извиниться? - съязвил он ценой немалого усилия. - Вы... выяснили что там?

Он рад бы был обратиться к ней менее резко, но она с такой жалостью смотрела на его некогда сломанные и не очень правильно сросшиеся ребра, что он от злости чуть не забыл, по какому поводу здесь оказался.

Они не имели права так на него смотреть. Никто из них. Для них это был всего лишь повод к сочувствию, а он чувствовал себя так, словно хранил в себе результаты кошмарного эксперимента, ими произведенного. Она тоже приложила руку к своей вине перед ним, если б не это, он был бы чист, благополучен, не вызывал бы у них никаких сожалений и избежал бы унизительной участи служить пищей для чьей-то совести.

- Да, - совершенно убившим его голосом произнесла она.

Сильно знобило. Он попытался натянуть на себя одеяло, но пальцы не смыкались.

Заметив его попытку, МакГонагалл подтянула одеяло сама. Потом повесила на него согревающее заклятие. После чего поняв, что больше ничего от больного не добьется, набросила поверх еще одно.

- И что же? - не выдержал он.

- Не кричите. Будет хуже.

- К дьяволу! Не смотрите на меня так, словно там боггарт!

- Нет, Северус, там не боггарт, - сказала она внятно. И как-то слишком спокойно. - Там опухоль, которая растет с огромной скоростью. Водяное проклятие. Если вы не будете пить, оно иссушит вас за несколько часов, а если будете - разорвет изнутри.

Он зажмурился. Водяное. Великая вещь. Даже магглы в свое время создали по его принципу весьма эффективную пытку. Но смешнее всего то, что он сам мог его снять. С кого угодно, кроме себя. А еще его мог снять Альбус, который сейчас далеко в отпуске и с которым вряд ли удастся связаться прежде, чем кончится дождь, чем наступит утро, чем...

- Как вы думаете, - спросил он, успокоившись, - это... надолго?

Голос дрогнул. Странно - почему-то в других ситуациях он не так боялся умирать. А сейчас скорее всего получится - так же нелепо, как жил. Кто ж его так? Хьюстон?

- Я сделаю все, что в моих силах, - пообещала Минерва. И отвернулась. - Если хотите, я могу попробовать вызвать кого-нибудь из...

- Это бестолку. Я в курсе их убогого ассортимента. Тем более, что для этого вам придется уйти, а я не уверен, что...

Она кивнула.

- Я буду останавливать ее, пока вы не вспомните, каким образом получили это.

Он не ответил. Какая разница, каким? В такой ураган они едва ли смогут предпринять хоть что-то полезное.

Ему хотелось говорить - много, чтобы ощущать себя живым как можно дольше, но говорить было больно. Он вдруг с ужасом обнаружил, что держит декана Гриффиндора за руку, словно это могло удержать его от падения туда, куда он был теперь обречен кануть. Он так сильно сжал эту руку, что Минерва вздрогнула. Однако промолчала и руки не отняла.

Какие же они теперь все понимающие! Он сжал пальцы изо всех сил, а сил у него пока оставалось довольно много.

- Что вы делаете! - вскричала МакГонагалл и выдернула пальцы. Потом опомнилась и с участлием спросила: - Вам настолько больно?

Идиотизм. Он начал задыхаться - это страшное водяное животное раздирало ребра, не давая выдохнуть, и сдавливало легкие, не давая вдохнуть.

- Помогите... мне подняться, профессор МакГонагалл.

- Вы... уверены?

- И проводите в подземелья.

- Там вам станет хуже.

- Идемте.

...Она поддерживала его, каждые пять минут отсекая разрастающиеся ткани. В какой-то момент он чуть не сдался - от боли, или от нехватки воздуха, добавленных к недосыпу.

- Сделайте, чтобы я уснул, Минерва...

- Тогда вы умрете.

- Я знаю.

Она вздохнула и печальные интонации, за последний час, казалось, намертво обосновавшиеся в этом официально-выразительном голосе, еще более надломились. И стали более доверительными, искренними, а значит - убедительными.

- Северус, вы нам нужны. Вы еще молоды. Вы должны жить. Вы... вы не знаете, но без вас... да я просто не представляю никого на вашем месте!

Он немного помолчал, потом кивнул - поджав губы, подняв бровь и глядя прямо перед собой.

- Спасибо.

Его недоверчиво-обреченный тон снова заставил Минерву вздохнуть - на этот раз более с привычным раздражением, нежели с сожалением. Из-за этого боль на миг отступила, и ведьма подавила в себе сильное желание так же поблагодарить его в ответ. Не следовало. Это была благодарность совсем иного уровня, она бы ее стыдилась. Чертов Северус.

К тому времени они достигли его сумрачных покоев. Отмахнувшись от опорных заклинаний, он проследовал к двери в ванную. Пересекши и это сиротливое помещение, ступил на ту самую сырую каменную лестницу, где незадачливый Рем не так давно утрамбовал осколки мраморных фавнов.

Стал подниматься вверх.

У двери обернулся.

- Анестезируйте меня получше.

- Надеюсь, - пробормотала ведьма, поднимая палочку, - то, что вы задумали - правильно.

- Не знаю. - Он неожиданно серьезно задумался над ответом. - Если б я и желал чего-нибудь напоследок, то это - побыть безответственным. И не задумываться о правильности своих поступков.

"Потому что, стоит тебе задуматься над ними, ты выбираешь наихудший путь" - Минерва, как женщина, предпочитала чаще доверять интуиции и посоветовала бы это любому, кто попросил бы у нее совета. Северус никогда не просил. А теперь вот, сам додумался. Хотя такой путь не каждому подходит.

Он подавил приступ кашля - обезболивающее заклинание, рождая онемение в одном участке, сильно раздражало прилегающие - протянул руку в темноту и толкнул дверь вытянутыми пальцами. И, юркнув в образовавшуюся щель, захлопнул дверь за собой.

Стоя перед портретом, с которого только что упало на пол пыльное покрывало, он вдруг вспомнил о Драко Малфое. Будь Тамиро на месте Снейпа, к чему бы он его склонил? Или правильнее было бы спросить - куда?

Не зная ответа, Снейп был все-таки доволен тем, что тут все сложилось наилучшим образом. И - наименее вероятным из возможных. Недавно он узнал, что Драко - эта богемная накипь, это оранжерейное чудовище - подался в сообщество магов-неформалов и там, пожалуй, наконец-то обрел то самоуважение, которого ему не хватало под родительским крылом. Даже нашел что-то вроде себя. Так вот и оказалось, Снейп своего воспитанника совсем не знал.

Теперь, сквозь наползающий туман, он размышлял над вопросом, представлял ли он сам когда-нибудь хоть слабое подобие похожей загадки для Фабиана Тамиро.

На портрете было все так, как во сне у Рема - тот же человек сидел за столом, только все части тела были еще при нем. И смотрел он вовне, словно делал это каждый день, а не первый раз за двадцать лет.

- Здравствуй, Северус, - улыбнулся портрет. - А ты постарел. И... неужели настолько, что простой подъем по лестнице заставил тебя взмокнуть? - Да, Фабиан, - прохрипел Снейп, упершись двумя руками по обе стороны рамы. Скрывать свое состояние не было смысла. - Я постарел и, если повезет, часа через три-четыре сменю этот мир на лучший. Там мы с тобой и побеседуем. Если, конечно, Герман не оставлял тебе иных инструкций.

- Герман?

- Виндзорский. Он же Штайншнайдер...

- Не надо, Северус! - поморщился Тамиро. - Он не хочет об этом вспоминать. Магу не место среди магглов. Это только на первый взгляд легко.

- Не знаю, не пробовал. И вряд ли успею за оставшееся мне время... Так вот, передай этому солдату удачи, что сочиненную им симфонию оркестр не тянет. И хочет напоследок узнать только одно - это я сам сейчас, или это меня тогда? Когда я закладывал свою судьбу.

Тамиро усмехнулся.

- Ты даже перед смертью все так же любопытен, Северус. Только у такого жадного до сведений мага, как ты могло быть три учителя, одному из которых он отдал тело, второму - душу, а третьему - предначертание. Но я тебе и так отвечу - он тут ни при чем. Ты давно уже расплатился с ним. Но если хочешь послужить еще - попроси меня. Может быть, я соглашусь.

- Почему он выбрал меня? - Северус уже плоховато соображал, поэтому на нюансах разговора зацикливаться не стал.

- А ты не понял?

- Нет!!! Мерлин всемогущий, я могу узнать хотя бы это?

Тут он понял, что не узнает. По крайней мере, от Тамиро. А значит - никогда.

- Мне жаль, что ты так и не догадался.

Будь он здоров, он бы вышел, не желая продолжать этот бесполезный разговор, но с пеленой перед глазами и клокочущим в горле проклятием - остался.

- Ты мне скажешь! - он цеплялся за раму так, что позолота крошилась под пальцами.

- Это почему? - удивился портрет.

- Потому, что я убил тебя, - Снейп так сильно сжал раму, что одна из досок, треснув вдоль, начала осыпаться, - Я отнял твою жизнь, и теперь она принадлежит мне. А если ты не исполнишь моего повеления...

- Э-э, - попытался предостеречь его Тамиро, однако тут рама разломилась, слегка надорвав холст.

Снейп вытащил палочку, чтобы придать своему повелению законную силу, однако в этот момент воздух в его легких смешался с кровью и хлынул в горло, лишив не только речи, но и дыхания.

- Ну вот, - прокомментировал покореженный Тамиро. - Ничего-то ты мне теперь не сделаешь.

...Когда Мак-Гонагалл, привлеченная шумом, все же решилась зайти в проклятую комнату, то обнаружила алхимика сидящим, привалившись к стене, под которой валялись щепки и обрывки холста. Он тяжело дышал и вытирал мантией перемазанный подбородок, скорее рефлекторно, чем пытаясь достичь какого-нибудь результата, потому что каждый выдох выплескивался наружу вязкой алой волной.

Минерва ничего не сказала. Она знала, чья это комната и прекрасно была осведомлена о том, какую роль сыграл ее владелец в судьбе Северуса.

И, если уж и последний начал делать глупости, то единственно возможное в данной ситуации - попытаться продержаться хотя бы до конца бури. После которой она сама сможет отвести этого идиота к сведущим целителям.

Хотя по его виду было ясно, что он продержится до конца непогоды, только если та закончится в ближайший час.

...Умирал он в собственной постели.

В окно все еще стучал водопад с небес, на тумбочке оплывали три свечи, а пожилая ведьма, не отпускавшая его руку, заметила, что пациент перестал дышать.

- Ренова пноэ, - произнесла она, задавая палочкой ритм. Она еще намеревалась держать этого человека до последнего, прикидывая, как запустить его сердце в случае остановки. И старалась не напоминать себе о бесполезности таких действий для тела, в котором почти не осталось жидкости - уменьшая разросшуюся от проклятия ткань, она уничтожала и кровь. Поневоле вспоминались маггловские капельницы и заклинания по переливанию и умножению, однако в соответствии состава своей крови и его она уверена не была, а умножение при таких повреждениях могло только навредить.

В полчетвертого утра пульс затих вместе с тиканьем настенных часов.

Так бывает.

Можно, конечно, повторить заклинание... но продлевать мучения человека в заведомо безнадежной ситуации она все-таки раздумала.

Он остался лежать с полуоткрытыми глазами, похоронившими обрывки последних мыслей. За последние часы он так ничего и не сказал - во-первых, не мог уже, а во-вторых был не из тех, в ком смерть вызывала приступы пугливой сентиментальности и желание обязать всех к исполнению своей последней воли.

Минерва положила чужую руку на место - поверх одеяла - и встала. Одолевали гадкие и очень болезненные думы - обычные наполнители бессонницы. Пожалуй, она действительно не сможет заснуть, пока его отсюда не унесут.

Обернувшись посмотреть на то, что оставляла, Минерва вздрогнула от странного впечатления. В смерти Северус был лучше, чем в жизни. Что-то изменилось, какая-то недостающая йота покоя добавилась, поменяв незаурядное уродство на еще более незаурядное, болезненно-отстраненное совершенство. Исчезли все аберрации существования, искажавшие его лицо привязкой к земному, и идея, которой он был, проступила во всей своей яркости и чистоте. Идея сложная, запутанная и не всегда адекватная мирозданию, но даже и тут - таким образом, что это только добавляло ей гармонии.

Поддавшись импульсу, Минерва снова достала палочку.

- Инверсум ин мортис, - произнесла она поймав, как ей показалось тот сгусток магической энергии, который покидал его тело вместе с теплом.

- Мфтительная фы женфина, пвофессор Мак-Гонагалл, - тихо произнес кто-то у нее за спиной. - Но в опфем я ф вами согласен. Нечего тут нафых бить.

Она обернулась.

- Здравствуйте, - улыбнулись ей. Далекой, но памятной улыбкой.

- Герман? Здравствуйте. Как вы вошли?

- Как обычно, по каминам, хоть пофле этого пфутефествия от моей половины осталась и вовсе четверть. Хе.

- Вы себя совсем не бережете. Кстати, как вы узнали?

Нервно получилось. Но такова ситуация. Один умер, другой стар, а третий вообще не человек, потому что трудно назвать таковым мага, не уложившегося в человеческую жизнь.

- Я так пфонял, хто он позвал меня. Экфпериментатор. Он не верил, что я приду.

- С каждой секундой у вас остается все меньше шансов его когда-либо переубедить, - заметила Минерва.

Изможденный и наполовину несуществующий Герман поднял голову - взглянуть на часы. Потом, постукивая посохом в такт хромоте, приблизился к кровати. Провел рукой над лицом Северуса - скорее автоматически, чем в ожидании какого-то ответа. В этот момент он напоминал горностая на задних лапах.

- Чфеловек, - пробормотал он, - всего лишь вытянутая во времени ось пересечения событий. Рано или поздно эти события, сталкиваясь в нем друг с другом, повреждают его настолько, что он разрушается, - и вздохнул. - Закон природы.

- Вы меня, Герман, успокоили, - съязвила Минерва. - Я рада, что хоть у природы сегодня все в порядке. Если вы не против, я отлучусь, чтобы отдать некоторые распоряжения.

Виндзорский кивнул. Она вышла. В коридоре постояла немного, прислушиваясь - за дверью было тихо.

Неуемная интуиция подсказывала, что этот человек пришел вовсе не за тем, чтобы порадовать скорбящих красноречивой панихидой. И вряд ли опоздал. Он никогда не опаздывает.

Возможно, ему понадобилось выследить проклятие - Герман относился к черной магии, как к своей наложнице и ревновал ее к любому пользователю, не получившему его личного одобрения. Именно с этого началась его вражда с Волдемортом - темный маг, увлекшись подчинением слабых, неосторожно забыл об уважении к сильным. Не только в лице Германа, но именно Герман счел нужным обидеться. У него тогда как раз не заладилось что-то с магглами и мировым господством, настроение было так себе, а тут еще какой-то Том подскакивает от избытка энергии так высоко, что Лига по его поводу беспокоится больше, чем когда-то по поводу самого Германа. Безобразие.

Этими мыслями Мак-Гонагалл старательно забивала надежду интуиции на то, о чем она вслух думать боялась. Ибо человек - лишь ось пересечения мировых явлений, и кто знает, как на предназначенных ему событиях отражаются чужие мысли без оболочки магических формул. Ведь никто этого до сих пор так и не знает - ни маги, ни магглы.

Герман некоторое время молча смотрел на распростертое перед ним тело. Потом включил магическое зрение - оно позволяло видеть жизнь там, где она еще существовала и смерть там, куда она еще не пришла.

Мозг его бывшего ученика еще жил - потребляя последний кислород, он завершал себя, отказывал мыслям, разрывал кольца верных и неверных рефлексов, отпускал на свободу все, что связывало его с этим уровнем бытия.

Виндзорский мысленно обругал законы природы и их умиротворяющие картины распада. Этот зачуханный кретин не должен был умирать. Он еще нужен. Сам Герман собирался оставить этот мир не раньше следующего столетия, и до того нужно было много успеть. И много узнать, в чем этот тип, растративший себя так бездарно, увы, незаменим.

В ответ на замысловатые словесные конструкции посох Виндзорского заискрился, потом засиял. Пальцы деревянной руки разомкнулись.

Крови мало - вместо нее будет магия. Тепла нет - найдем заклинание. Давление имитируем. На сердечный ритм - заклятие на пять суток. Вода, он же обезвожен... воду лучше настоящую. Обмен? Тоже магический, тоже на пять суток. Питание...

Комбинация была так себе, такие рождались только от злости, поэтому из посоха с бешеной скоростью метнулась серая линия, ударилась о стену, о другую, и, наконец, сплела над кроватью тонкую сияющую сеть. Следующим заклинанием Виндзорский попросту воспламенил тело, а через долю секунды - потушил. Если бы ушедшая Минерва спросила, чем он руководствуется в своих действиях, то помимо ругательств услышала бы о той самой интуиции, которой так доверяла. Но она не могла спросить, потому что как раз интуиция отправила ее вместе с вопросами подальше от очага эксперимента.

Когда-то Виндзорский именно так поднимал обескровленные трупы, еще не перешедшие по второму разу барьер клинической смерти. Было только одно отличие - у тела почти не было внутренних ресурсов, но с позиции трехсотлетнего опыта добывания из комы оно выглядело несущественным.

Только что не было ничего - осознал он в момент, когда существующего стало слишком много. В первый момент даже показалось, что это скольжение вниз, до ужаса которого он дорвался впервые в жизни (а точнее сказать - в смерти), завершилось в чужом теле. Или в том, где он не был тысячу лет. Оно превратилось в клетку c непонятным принципом управления, где пришлось сидеть в темноте и холоде, ибо воля, или скорее Присутствие, тянувшее наверх, выдало что-то вроде снисходительного "ну ладно". И отпустило. А говорят, что смерть неумолима. Ерунда. Ей наплевать. Она слишком могущественна, чтобы придавать значение срокам. Потому что может забрать кого угодно и в любой момент.

И Северус, вырвавшийся из ее насмешливого и всепонимающего безразличия, заставил свои остывшие мышцы сократиться и превратить его позу из лежачей в сидячую. Потому что оглядываться на пройденную дистанцию не хотелось.

Одной части его натуры было досадно - он многого не узнал. Но другая против этой досады яростно возражала. Мол, успеется. Не срочно. Да и знаний не очень хватает.

Закашлявшись, он обвел взглядом комнату, разыскивая, куда бы отправить помойку, образовавшуюся в его дыхательных путях за... сколько же дней прошло? Странное ощущение, когда вместо части крови магическая энергия, отметил он автоматически. Так же автоматически представил себе единственного, кто мог его этим ощущением одарить. И удивился своему безразличию.

Впрочем, после возвращения оттуда весь мир казался еще большей ерундой, чем обычно. Как если бы одержимому, всю жизнь молившемуся на стекляшки, предъявили бриллиант. А потом спрятали.

Распознав и сосчитав повешенные на себя заклятия, Северус с облегчением забылся в мире нормальных человеческих снов. Если его грезы возможно было к таковым отнести. О чем он судить не мог, потому что все их забыл, как только пробудился.

Стояло утро первой прожитой им ночи, после нескольких непрожитых.

- Зафвидую фашему здоровью.

И такой звук, будто что-то переложили. Бьющий по ушам, как и первые движения одеревеневших мышц, невнятные и болезненные.

Снейп закрыл глаза. Впервые осознал себя физическим объектом - лежащим на затекшей от неподвижности спине под простыней с пледом, в какой-то ужасной рубашке, которую он несколько дней назад одел на себя сам, потому что она была такой же дурацкой и нелепой, как предстоящая ему смерть. На ней были даже завязочки. И оборочки. Из-за которых он выглядел престарелым аристократом на смертном одре. Теперь еще и неожиданно воскресшим благодаря Виндзорскому.

- Я обязан, - Северус предпочел начать с шепота, потому что выкапывать голос из той канализации, в которую превратился его дыхательный аппарат, было долго, - своим воскрешением только той сентиментальности, с которой вы хранили у себя... потрет... вашего правнучатого племянника... или вы решили, что управлять магом... приятнее, чем магглом?

Все десять минут, ушедшие у него на эту фразу, Виндзорский не шевелился. Он был повернут к кровати правым профилем. Левый прогревался зажженным по случаю непогоды камином.

Рыжий глаз старого мага непонимающе моргнул, а пальцы на посохе опять сложились в фигу. Потом в еще более неприличный знак. Потом снова в фигу.

- Вам не холодно, Северус?

- Еще спросите, как я себя чувствую! - прохрипел тот.

- Пфосле такого вы себя вряд ли чувствуете вообще, - согласно заметил Герман.

- Вот именно поэтому... я не могу сказать, холодно мне или нет! - настаивал Снейп.

- Это скоро пфройдет. По крайней мере, через неделю я надеюсь вас отфюда забрать... в более мягкий климат.

Снейп закрыл глаза. Разумеется, забрать. Иначе он не пришел бы. И отказать невозможно - как он вернул эту жизнь, так она и прекратится в случае неблагодарности. Впрочем, он знал, что подставляется.

- Чем мы будем заниматься? - спросил Снейп, запихнув себя в виртуальный кокон спокойствия. - Надеюсь, не тем, чем вы занимались в сороковые?

Кокон оказался битым.

Герман немного помолчал.

- О, нет, - улыбнулся он. - Пожалуй, эти намерения так и остались намертво пришиты маггловскими пулями к моему прежнему... гм... телу... Нет, это прошло. Я хотел бы остаться в истории магического мира. И не только как долгожитель. А если что-то делать, то, сами понимаете только сейчас, пока я... э... относительно молод. Я узнал про вашу... э... недоделанную тему. О протуберанцах магического поля, возникающих в месте нарушения физических законов. Она удивительна...

- И ни на что не пригодна.

- Не лгите мне, Северус, - Виндзорский повернулся, но Снейп так и не открыл глаза. - Подумайте об этом, пока будете отдыхать. Я надеюсь, что через пару дней ваше тело сможет жить самостоятельно, и вы более адекватно отреагируете на наши совместные перспективы. А пока... поспите.

Виндзорский вышел.

Снейп перевернулся на бок и уткнулся лицом в одеяло.

Самостоятельно.

Самостоятельно он теперь не сможет существовать никогда. Сколько он был свободен? Месяца два с лишним. И то не совсем. Проклятая слабость - захотелось, чтобы сейчас пришел хоть кто-нибудь, кто может отвлечь его от мыслей о предстоящем рабстве. Потом расхотелось.

Надо попросить у этого хрыча, и кто тут еще есть, сказать всем, что он все-таки сдох. Пусть порадуются.

Много лет назад, когда вся государственная система, не пресмыкавшаяся перед Волдемортом, затаилась, Северус посещал один научный центр, где работал над темой "Магические следствия противодействий физическим явлениям". Что, например, будет, если сделать из водопада "водовсход" в месте с по тем или иным законам искаженным временем? Он выяснил удивительные закономерности отражения комбинации этих явлений на реальности, и хотел уже было опубликовать свою работу, но начальство останавливало его под разными предлогами - то материала недостаточно, то хорошо бы дополнить вот этим, рассмотреть в свете этого... Снейп начинал понимать, что от него хотят некоего результата, полученного на основании заданных условий. Однако условия задать боятся - то ли распоряжения ждут, то ли политическая ситуация мешает. А может быть, им просто требовалось получать деньги именно под этот процесс.

Объяснить, что его можно будет продолжать и после получения некоторых результатов, а потом еще и расширить, никак не удавалось. Все сидели на своих позициях, всем было лень, а его одного было слишком мало, чтобы сдвинуть исследования с мертвой точки.

Тогда он был молод и полон желаний. Всерьез считал, что у проекта великое будущее. И всерьез ничего за него не хотел, кроме, пожалуй, признания и некоторых сопутствующих регалий, но ведь это не так много для человека, у которого никогда ничего подобного не было. И, разочаровавшись во всех инстанциях, способных хоть как-то повлиять на судьбу этой идеи, направился к Темному Лорду. Которому и выложил все, чем его идеи могли бы стать.

Волдеморт заинтересовался. Несмотря на то, что способы использования некоторых достижений ему приходилось подсказывать, он так убедительно делал вид, что это пришло в его собственную голову, что смутил даже их автора. Впрочем, неуверенного в себе человека человеку уверенному смутить ничего не стоило. И Темный Лорд обещал сказать кому надо.

Почему из этого ничего не вышло, Северус так и не понял, однако заподозрил, что с ним были недостаточно честны. Не привыкать конечно, но выходило, что Волдеморт по глупости и от самоуверенности перехитрил сам себя. Он обещал Снейпу поддержку в обмен на продолжение, сам выжидал, когда тот обнаружит свои якобы "истинные" намерения относительно него самого (их не могло не быть, он же умный, а любого умного Лорд подозревал автоматически), в результате чего у Снейпа в который раз сорвался очень трудный эксперимент, который теперь можно было повторить только по прошествии более чем десятка лет.

После развоплощения Лорда эксперимент заморозили уже просто потому, что его курировало неблагонадежное лицо, и за шестнадцать лет так ни разу и не продолжили. Точнее, многие пытались - кто сообразил, каким может стать результат. Но им не хватило упорства, а может быть, дело было единственно в том, что настоящие открытия делаются не теми, кто начинает их с бизнес-плана, а теми, кто ими увлечен. Северус был увлечен. Однако это слово предполагает сильные эмоции, а они, как известно, хрупки.

Поэтому Виндзорский узнал о магических протуберанцах, возникающих при "противодействии физическим явлениям", когда от планов на них уже ничего не осталось. Как раз от одного из тех, кто "разбежался об забор" их продолжить. Поразмышляв о причинах, пришел к выводу, что его жадный до маргинальных ситуаций ученик один из немногих, кто способен хоть чего-нибудь добиться на этом пути. Потому что, погружаясь в магию больше прочих, развил в себе способность видеть то, что не замечают другие - например, различать "цвета" и направления невидимых импульсов. А может быть, и родился с этим - Герман точно сказать не мог. Он много знал, но сам ничего подобного не умел.

Словом, Северус был нужен ему и истории, по какой причине помирать права не имел.

А еще Виндзорский, пока занимался реанимацией, все-таки не удержался от воздействия на те области памяти, которые, как он считал, отвечают за информацию о нужных ему вещах.

И теперь Снейпу снились шумы, протуберанцы и водовсходы.

- Я сделал восстановитель, Альбус. Внизу. У меня на столе.

Это были первые слова, которыми он встретил директора.

- Спасибо, Северус. Герман рассказал мне о вашем договоре...

Снейп закашлялся. Договоре. А что же это еще такое? Он первый начал. Договаривался-договаривался и договорился. Вот ведь подлость.

Директор говорил, что это кстати. Снейпу давно пора поменять климат. Что ему вообще пора заняться тем, о чем он прежде мечтал...

- Нет, - прервал его Снейп.

- Что ты сказал? - моргнул начальник своими светлыми и обманчиво невинными глазами. Начальник, который скоро снова станет бывшим.

Как там выразился Герман? "Эти намерения так и остались намертво пришиты маггловскими пулями к моему прежнему телу"?

- Эти мечты не вынесли... моего бездействия. Впрочем, выбора у меня все равно нет, и вполне возможно, что у нас с вами скоро снова появится шанс встретиться по разные стороны... линии фронта.

- Ты полагаешь, прошлое его ничему не научило?

- Я уверен, - прошептал Северус. - Он хорошо отдохнул. У него много идей. А воинственность магглов сравнима разве только с их невежеством.

Подумалось, что если директор сейчас скажет... повторит то, на что он согласился тогда, после первой смерти Волдеморта...

Но тот промолчал, и Северус чуть было не почувствовал себя счастливым. Впрочем, тогда Дамблдор тоже не заикался именно о шпионаже. Как-то вышло, что Снейп сам предложил. А теперь не станет, потому что пока такой необходимости нет. Возможно, и не будет.

- Герман говорит, что вы отправитесь на юг. В мусульманские страны. Я думаю, тебе там будет интересно.

Уже лопаюсь от счастья, подумал Северус. Если не лопну, непременно заведу гарем.

На этом месте его ослабевший организм не вынес передозировки собственного яда и снова забылся тяжелым сном. Где у него уже был шикарный гарем, только сам он состоял при нем почему-то не хозяином, а евнухом. Очнувшись в еще большем ужасе, чем после комы, он был рад убедиться не только в том, что сам не евнух, но и в том, что шикарного гарема у него все-таки нет.

Выздоравливать не особенно хотелось. Он всячески противился осознанию этой угнетающей параллели, но через пару дней сдался и сравнил себя с индюком, которого откармливают на убой. Или с тем же евнухом при гареме, в который Виндзорский зачем-то мечтает превратить маггловский мир. Он балдел от магглов почти как Уизли. Только не как наблюдатель, а как козел в стаде овец (**).

(**) - овцы, по свидетельству пастухов, безо всяких возражений признают вожаком любого козла.

Несколько дней Северус приучал себя к мыслям о протуберанцах. Так же, как думают о воскрешенных покойниках - с жалостью, опаской и ожиданием подвоха. Он сильно не любил возвращаться к своему прошлому. А постоянно выходило так, что возвращался.

В плохом настроении силы восстанавливались медленно, однако, когда пришла Минерва, алхимик уже сидел за столом и разбирался в бумагах. Обнаружилось множество дел, которые требовали завершения.

- Как ваше здоровье, Северус? - спросила она, появившись на пороге.

- Лучше, чем было, когда мы с вами виделись в прошлый раз, - он вежливо обратил к ней лицо, однако глаз не поднял. - К сожалению.

Пробудившийся материнский инстинкт Минервы его смущал. А собственное смущение - раздражало. Ведь он ей действительно в сыновья годился. Впрочем, будь у него такая мать, он попал бы в Гриффиндор, где учат быть идиотом. А идиоты...

- В таком случае вы, наверно, сможете принять гостей... они ненадолго, - перегородила она привычный поток его мыслей. И улыбнулась.

- Гости? - пришлось поднять глаза. Тренированная невозмутимость ее лица, наверно, должна была его заинтриговать, но вместо этого еще сильнее взбесила. - Пожалуйста, передайте им, что я умер.

Если она и подумала "какое ребячество" или что-то в этом роде, то не выдала себя ни одной из своих снисходительных улыбок.

- Скажите им это сами, Северус.

Она прошла чуть вперед, пропуская двоих. Один, этот чертов седовласый расчетливый лирик, которого он продолжал помнить рыжим, а другой...

- Привет, Северус. Как ты?

- Здравствуйте, профессор.

У Гарри получилось более угрюмо. И холодно.

Минерва незаметно, по-кошачьи выскользнула за дверь, умудрившись не потревожить ни один из элементов композиции.

- Здравствуйте, - слегка опешил Снейп. Вспомнишь, как говорится, дурака... - Заходите. И давно вы здесь?

- С утра, - беспечно отрапортовал Люпин. - Успели, вот, познакомиться с Германом... Гарри он особенно понравился, правда, Гарри?

Поттер кивнул, мрачно сверкнув очками. При этом было такое впечатление, что его чем-то распирает, но присутствие Снейпа не дает этому чему-то прорваться наружу. Нервы натянуло безымянное предчувствие.

- Вы исцелились от вашей страсти к покойному, Поттер?

Гарри слегка покраснел и покосился на невозмутимого Рема.

- Да, сэр.

- Слава Мерлину, одной проблемой меньше, - пробормотал алхимик. - Какие еще новости?

- Герман просил извиниться, - улыбнулся Люпин, - что на прощанье не зашел. Во-первых, ты спал, а во-вторых, у него настроения перед отъездом не было, хотя, повторюсь, чувства юмора хватило как раз на то, чтобы отнестись к изменению своих планов э... философски.

Снейп не мог больше сидеть. Пружинисто поднявшись, он вышел из-за стола и остановился напротив оборотня. Склонил голову и сощурился. А Люпин перестал прятать улыбку.

- Видишь ли, - пустился он в объяснения, - профессор Мак-Гонагалл пришла ко мне позавчера вечером и...

Северус остановил его жестом. Помолчал. Потом покосился на рассматривающего свою обувь Гарри.

- Продолжай, Рем.

Теперь уже нахмурился Люпин.

- Я продолжу, Северус. Только сначала будь добр, скажи мне - ведь ты действительно не хотел продолжать работать с Виндзорским? А почему?

- Это не твое дело, Рем.

- А вот, как. Гарри, пойдем, - он схватил безмолвного выпускника за руку и потащил к двери.

- Люпин, вернись, черт тебя дери! - сипло заорал Снейп. И закашлялся. Некоторое время стоял, спрятав подбородок в кулак, потом уточнил, - Так вы знали об этом?

- Минерва сказала, - обернулся Рем. - Особенно про магические аспекты твоего долга и... ну как это называется... их, этих аспектов, выслугу лет. Ну, мы и вспомнили, что Гарри-то спас тебе жизнь еще две тысячи лет назад и имеет право первым потребовать то, что намерен требовать Виндзорский. Еще мы подсчитали, кто из вас с Гарри кого сколько раз спасал, у кого получилось, у кого нет, и увидели, что ты ему до сих пор должен, а значит, Виндзорский ныне в пролете и будет там, пока Поттер не вознамерится взыскать с тебя долг. Гарри сказал, что ему пока не требуется, но, когда вы расплатитесь, он непременно известит Германа, буде тот не помрет раньше.

Люпин перевел дыхание и развернулся полностью, протащив за собой по гиперболе безмолвного спасителя Снейпа и волшебного мира.

- Словом, - продолжил он, - твои кредиторы расстались в теплой атмосфере взаимного уважения. А я понадеялся, что Гарри твоя помощь при жизни Виндзорского не понадобится.

- Угу, - кивнул Гарри, отводя взгляд.

Снейп на них тоже не смотрел. Положив руку на угол стола, он производил какие-то мягкие, совершенно неподобающие в обращении с мебелью движения пальцами. Когда все высказались, прошептал:

- Понятно.

Некоторое время Рем молча наблюдал за деканом Слизерина. Он не мог точно назвать все силы, принимавшие, по его мнению, участие во внутренней борьбе спасенного, но вид самой борьбы доставлял почти физическое удовольствие.

- Я надеюсь, - продолжил Рем, - ты не жалеешь о потерянных возможностях. Но если хочешь...

- Заткнись! - прохрипел Снейп.

- Ты передумал?

Снейп на мгновение стиснул челюсти.

- Разумеется, - на фоне стола было видно, как дрожат его пальцы, - я тебе благодарен... то есть - вам обоим. - Он сглотнул, помолчал, видимо, справляясь с чем-то внутри, потом добавил, - Особенно Поттеру. За фантастическое бескорыстие. Извиняюсь за некоторую неискренность тона. Это оттого, что мне неприятно чувствовать себя по уши в долгах. О которых мне следовало вспомнить раньше.

- Но я и сам не собираюсь о них больше говорить, - обиделся Гарри. - Я и не стал бы, если б не ситуация. И если б не...

- И если б не я, - подтвердил Рем. - Это я придумал.

- Ну, насчет мозгов Поттера я и не обольщался, - заметил Снейп.

- Спасибо, профессор, - Гарри вздохнул. - Извините. У меня и вправду плохо с интеллектом. Ничего, кроме такого способа, в голову не пришло, хотя я знал, что вам...

- Вы меня убиваете, Поттер... Он еще и извиняется.

- Я вас не понял, профессор.

- Куда вам.

- Простите, сэр... мне пора. Меня ждут...

- Прекратите просить прощения! - профессор замер, глядя в угол. - Идите. Вы... вообще должны отдыхать в это время года, а не расхлебывать чужие проблемы... Искренне желаю вам не слишком изнемочь под бременем славы.

- Спасибо, сэр.

Гарри вышел, неимоверно медленно прикрыв за собой дверь.

Всеми забытый Рем выглянул за дверь - хотел что-то сказать, но потом просто проводил уходящего долгим взглядом. Монументальные своды подземелий добавляли темной фигуре молодого человека хрупкости и какой-то слишком знакомой Рему скованной, ломанной пластики движений.

Люпин припомнил, что похожим образом обычно двигался Снейп.

- Северус, извини, но я...

- Еще один, - Северус по-прежнему смотрел в угол и кусал губы. Было заметно, что он как-то нетвердо держится на ногах - то ли от закономерной слабости, то ли от напряжения, которое он, по мнению Рема, сам себе выдумал.

- Мне кажется, тебе нужно отдохнуть, - сказал Рем осторожно.

- Я давно бы это сделал, если б не вы со своими дурацкими извинениями.

Он еще довольно неспешно сдвинулся с места, но к двери разогнался и хлопнул ей так, что та не поймала притолоку и некоторое время моталась в проеме, словно была двухсторонней.

Остановив ее, Рем прошел следом. Он еще не все сказал.

Снейпа он нашел сидящим на собственной кровати. Дверь тоже была открыта - видимо, на его приход рассчитывали. Интересно, зачем.

- Сволочь ты, Северус, - бесцветно бросил Рем, заходя внутрь.

- Иди к черту, Рем... Но сначала дай мне вон тот пузырек со стола.

- Вот интересно, сколько я буду бегать по твоим делам, выслушивая твои же издевательства...

- Моих издевательств ты еще не слышал, - Северус протянул руку и, получив в нее склянку, долго рассматривал ее больным взглядом. - А бегать будешь вечно, потому что ты хренов гуманист.

- Знаешь, если судить по служению чужим интересам, то самый главный гуманист у нас - это ты, - съязвил Люпин. Так удачно, что самому понравилось.

- Это потому, что я пытаюсь что-то делать, а не окапываюсь на грядках с поющими репами, - Снейп откупорил пузырек, понюхал и поморщился.

- За что он тебя? - поинтересовался Рем.

- Гдо? - по голосу выходило, что понюханное шибало хорошо.

- Кто повесил проклятие.

- А разве это был не ты?

- Ты хоть знаешь, каким образом его сняли? - Рему было не до шуток.

- Угу. Посмертно. Видишь, состояние клинической смерти в этом случае засчитывается, как она сама. Минерва об этом знала.

- А я так и не успел побывать... И как там?

- Там хорошо. После этого иначе смотришь на жизнь, - Северус приложил горлышко пузырька к губам и сделал глоток.

- По тебе заметно. Изменился так, что я уж и представить боюсь, что ты там мог высмотреть.

- Видишь ли, - глубокомысленно пробормотал Снейп, протирая глаза, возвращая пробку на место и поставив после этого пузырек на тумбочку, - я и раньше подозревал, что жизнь не лучше ее завершения. Теперь знаю точно. В таком виде она мне даже нравится.

Язык начал заплетаться. Определив руки на прикрытые черной мантией колени, он прислонился к головой к выступающему углу ниши, и закрыл глаза.

- Она и раньше тебе нравилась, - сказал Рем, разжигая камин. - И ты постоянно испытывал ее на прочность. А мог бы просто спросить у меня.

- М-м. В следующий раз непременно.

- Ложись спать, - Рем сел на шкуру.

- Не получится. Два часа сна, отпущенные мне на эти сутки, уже прошли. Это называется бессонница.

- Вот что значит привычка находиться среди врагов, - усмехнулся оборотень, ложась на спину и подкладывая руки под голову, - А тут еще наша внезапная преданность тебя подкосила...

Ему ответили спонтанной, необдуманной улыбкой. Или у Северуса закончились силы для самоконтроля, или бесплатный выход из клинической смерти действительно поднял ему настроение.

- Может быть, - ответил он медленно, - по праву сильного Виндзорский и прав. Но по справедливости я ему ничего не должен. Он убил Диану и спас меня. Мы в расчете.

- А как же его племянник?

- Их альянс был чисто деловым.

- Но все же... родственники.

- Диана тоже его родственник.

- Никогда не умел подсчитывать активы Закона Воздаяния, - вздохнул Рем. - Вот у Блэка всегда хорошо получалось.

- Это из-за чувства вины.

- Из-за тебя что ли? - улыбнулся Рем.

- Сдался я ему... из-за своей семьи, наверно.

- Он так не считал.

- Он скрывал.

- Ты-то откуда знаешь? Вряд ли он был откровеннее с тобой, чем со мной.

- Он мало что умел скрывать. И тебе это известно лучше всех.

Рем вздохнул. Потом, что-то сообразив, насторожился.

- Почему мне?

- "Потому что он красив, - процитировал Снейп ремовский дневник. - Не то, что я. Я ему завидую, особенно с недавнего времени, когда он неизвестно где приобрел такую мягкую манеру разговора, что мне порой приходится напоминать себе - это всего лишь Блэк, которого я знаю с первого курса, а не какой-нибудь демон или инкуб".

- Ты его что, наизусть учил?

- Нет, только самые непристойные моменты.

- Я думал, ты не обращаешь внимания на такие вещи.

- Очень долго пытался. Но они окружали меня все теснее. Пришлось приобщиться добровольно, потому что принуждение пришлось мне не по вкусу.

- Интересно, - задумался Люпин вслух, - можно ли считать принуждением непристойные моменты в жизни пары оборотней?

- Это сложный вопрос. Все несколько дней пребывания в вороньей шкуре у меня на такие моменты никак... не хватало любопытства.

- Ты был вороной?!!

Рем даже приподнялся, чтобы получше рассмотреть собеседника.

- Ультиматум Германа, - сипло пояснил алхимик. И, после короткой паузы, продолжил: - Герман Штайншнайдер, более известный у магглов, как Эрик Ян Хануссен, чья жизнь якобы закончилась в Потсдаме. На совести его игривого безразличия - десятки миллионов магглов... да и не только их, куда там Темному Лорду. После сороковых Герман не особенно высовывался, именно поэтому к нашей первой встрече я мало знал о нем. Он сделал из меня подсадную утку не только для Темного Ордена, но и для всей Англии... пока Альбус не узнал. Не знаю уж, как они между собой договорились, но только он не проявлялся до того момента, пока я сам не позвал его. Тогда я уже кое-что знал о его прошлом, но самонадеянно полагал, что он поумнел с возрастом. Вчера он посвятил меня в свои планы - схема почти та же, что и полвека назад. И разъяснил мою роль. Точнее, роль той идеи, которую я начинал изучать, и которую мне изучить в свое время так и не позволили... Он пытался воздействовать на мою память. При таком раскладе я счел за лучшее, - он сглотнул и с явным усилием продолжил, - довести начатое моим недоброжелателем до логического завершения... Ну, а после вашего визита пришлось выпить антидот. Надеюсь, он подействует.

Рем вскочил. В следующее мгновение он оказался возле кровати, однако, напоровшись на спокойный взгляд несостоявшегося самоубийцы, остановился.

- Ты с ума сошел, - пошептал Рем и, повинуясь какому-то запредельному импульсу, опустился на колени. - Пожалуйста, не... не повторяй этого... Что бы с тобой не случилось - я сделаю для тебя все, что смогу...

- Ага... - проворчал Снейп, праздно рассматривая Люпина в неожиданном ракурсе. - И ты еще возмущался, что я прогнал Поттера... двойную дозу такой патетики не потянуло бы никакое противоядие.

Люпин поймал его руку и уткнулся в нее лицом. И почувствовал, как его рассеянно погладили по голове. Кончиками пальцев. Рем отстранено подумал, что это профессиональное - дозировать свои движения. И что это действует на людей сильнее любого порыва.

- Убери с меня свою рожу, а, Рем? - попросили его с дозированной застенчивостью.

Рем убрал. Вскочив, он сел рядом со Снейпом и притянул того к себе.

- Я вообще не понимаю, как ты жив еще.

- Я еще молодой, - пробормотал тот. - Вот Виндзорский не потянул бы таких экспериментов... Знаешь, у меня всегда были сомнения - действует эта смесь или нет... теперь я их, кажется, разрешил... Буду жить. Кстати.

- А?

- Раз уж он обязал меня думать о водовсходах и протуберанцах, можно было построить одну модель у тебя на Перекрестке и посмотреть на взаимодействия обратного времени и вариантов вероятности. Меня всегда интересовало...

- Не сходи с ума. Больше экспериментировать на себе я тебе не позволю.

- А тебя никто и не спросит.

- Я тебя туда просто не пущу.

- Ну и дурак.

- Сам дурак.

Северус ушел переодеваться и вернулся в белой рубашке "умирающего аристократа", из-за широкого выреза плохо держащийся на плечах. Он непрестанно поправлял ее, предпочитая игнорировать завязки - видимо, не допускал мысли о сочетании бантиков и собственного носа. Залезая под плед, он продолжал спорить с Ремом, пока не улегся и в то же мгновение не заснул - видимо, оазис противостояния в окружающем его бесплодном штиле оказался достаточной заменой незримому присутствию Темного Лорда. Хорошо поругались на сон грядущий.

Рем спать не хотел. Сидя перед камином, он смотрел на огонь и досадовал на свое дурацкое поведение. Еще он прислушивался к дыханию Того, Кто Спал За Занавеской и спрашивал себя, почему так и не изложил ему главное - То, Зачем Остался. А еще спрашивал себя - зачем Тому, Кто За Занавеской сдалось взаимодействие обратного времени с вероятностями Перекрестка. Наверно, ему просто нечем заняться. А если нечем, то зря Рем промолчал о Том, Зачем Остался.

Но как этому маньяку скажешь? Тем более получилось, что они с Поттером в очередной раз спасли ему жизнь. Теперь точно обязали. Раньше Рем был не уверен в этом. Даже когда излагал это все Виндзорскому. Тот обещал проверить. Вот и пусть проверяет, уже можно.

А у них с Гарри достоверно получилось. Несмотря на сомнения - ведь Блэка с ними не было.

Нехорошо с ним вышло. А теперь еще и Северус.

Нет, он никогда больше не пустит его на Перекресток, на какие бы идеи не наталкивал его личный маг почившего полвека назад маггловского диктатора.

- Я бы развязался с этим сейчас, если ты не против.

Они завтракали вдвоем в каком-то из подсобных помещений класса, расположившись друг против друга за маленьким столиком. По мнению Рема, это был единственный приличный столик во всех подземельях. Здесь тоже было окно, пропускавшее дневной свет, в разделенном надвое потоке которого плескались пылинки - мельчайшие взвеси порошков, твердые фракции состоявшихся некогда испарений и другие малоаппетитные частицы, тревожащие обоняние напоминанием о тленности земного, но Рем предпочитал свет в любых условиях. И любой, кроме лунного.

- Неужели тебе так ненавистна мысль о нахождении у меня в долгу? - удивился он. Все-таки Северус, даже не вполне здоровый, может напрячь и испортить любую обстановку. - Да я и не прошу ничего...

- Вот и хорошо, - согласился Снейп. У Рема промелькнула мысль, что не к добру. - Сделаем так - ты пожелаешь что-нибудь, а я это исполню. Оставляю за собой право одно твое желание отклонить. В этом случае ты получаешь право на второе, которое ничем не должно напоминать первое.

- И это за жизнь? - попытался Люпин уподобиться его ироничной вредности. У него все еще было неплохое настроение.

- Это очень большие возможности, Рем, - Снейп явно представлял себя на его месте и наверняка уже прорабатывал в голове страшно подумать который по счету вариант. - Ты можешь заставить меня работать на себя остаток жизни - как Виндзорский.

- Ты же знаешь, что я этого не сделаю, - возмутился Люпин.

- Можешь обязать всю жизнь поставлять тебе усмиряющее зелье. На твоем месте я бы знал, о чем себя попросить.

- Не ходи больше на Перекресток, Северус.

Северус на секунду замер, глядя в чашку, где плескался какой-то очень сложный чай.

- Отклоняется.

Рем едва удержался от того, чтобы стукнуть кулаком по столу - побоялся опрокинуть посуду.

- Ты угробишь себя этими протуберанцами! - выкрикнул он. - Никто еще не проводил подобных...

- А я проведу. Итак, просьба вторая. Которую я обязан буду выполнить. Подумай хорошо.

Рем понял, что сглупил. Надо было Перекресток оставить на второе. Хотя... если бы он согласился на первое? А что было бы первым? Какая-нибудь ерунда... а, вот сейчас ты у меня попляшешь.

- Расскажи мне честно, - мстительно произнес Рем, - что на самом деле произошло между тобой и Джеймсом.

Алхимик моргнул. Движением пальцев подвесил в воздухе чашку, уничтожил оставшийся от нее мокрый круг и вернул чашку на стол.

- Ты старый сплетник, Люпин.

- Это не праздный интерес, Северус...

- Я бы сказал - мстительный, - иронично кивнул Снейп, уронив себе на глаз черную прядь. - Воистину нет ничего страшнее обиженного оборотня. Ты мне так поверишь, или веритасерум пить?

Рему стало стыдно.

- Ты настаивал на возвращении долга. Так что достоверность - дело твое и твоей совести.

- Ладно. Только обещай не падать на колени и не хватать меня за руки - я не настолько публичная персона, чтобы уметь сохранять при этом ясность мысли.

Рем кивнул, привычно проклиная вредность алхимика.

Правда, в начале рассказа тот ее никак не проявлял, Рем расслабился и дал волю воображению. Все-таки история про каких-никаких, а знакомых.

...Когда Снейп оставался один, он был готов на все, даже извиниться перед этим ублюдочным Блэком. Уж больно он погано себя чувствовал. Жар продолжался, голова кружилась, а руки... он не уверен был, остались ли они вообще. И колени тоже, потому что на них он стоял.

Но, как только открывалась дверь, его клинило.

На этот раз Джеймс пришел один.

- Ну что, ждешь? Минуты, небось, считаешь...

- Не суди обо всех по себе, Поттер.

- Чего-чего?

- Ничего.

- Нет, погоди... так где извинения-то? Я что-то не понял. Хочешь еще тут поторчать?

- Слабо верится, что ты пришел меня выпустить, Поттер. Непохоже это на твою подлую натуру.

Поттер набрал воздуха, потом выдохнул. Видимо, вместо того, чтобы стукнуть.

- Подумать только, - сказал полушепотом, - мою подлую натуру. Что же ты тогда за ней таскаешься?

- Это наверно был боггарт, Поттер, - хмыкнул Снейп.

- Знаешь, - проигнорировал его подкол Джеймс, присаживаясь рядом, - Блэку кто-то из твоих друзей рассказал, как ты изображаешь меня перед зеркалом, когда думаешь, что один.

- Врать бы сначала научился, дебил очкастый.

За дебила он уже получил.

- Сила есть, ума не надо, - прокомментировал он. - Метко, Поттер. Поди, на трупах тренировался.

- Знаешь, я б тебя так отделал, - проникновенно пообещал Джеймс. - Но руки марать неохота.

- А ты ногами. Так вернее.

- Слушай, Снейп, - Джеймс внезапно обхватил его поперек тела- жест, эквивалентный невозможному в таком положении обнятию за плечи, - я тебя начинаю уважать. Ты такой умный. И такой терпеливый - готов долго стоять в неудобной позе, лишь бы доставить мне удовольствие. Такое усердие заслуживает награды. А еще ты завидуешь моей славе, но не даешь мне сделать так, чтобы твоя слава была не меньше моей. Я все хотел, чтобы люди увидели тебя с правильной стороны. Ведь где-то ты должен быть хорошим. Снаружи - нигде, значит...

- Убери руки!

Снейп дернулся в сторону, пытаясь (вместо истерики) ответить самому себе на вопрос, сколько народу сочиняло только что произнесенную Джеймсом речь. Хотя, может, и один. Даже если дебил сконцентрируется на какой-нибудь задаче, он становится способен увязать два слова. Только озвучить свой вывод Снейп не смог, потому что, пытаясь избежать свалившегося на него счастья, стукнулся о стену. Несильное сотрясение, но труба перед глазами поплыла, откуда-то из-под век выскочила темная нахлобучка и похоронила под собой мир.

Очнулся он отвязанным, и прислоненным к стенке.

- Я знал, что ты меня боишься, - хмыкнул Джеймс. - Но не предполагал, что до обморока.

- Иди к черту, - прошептал Снейп, закрывая глаза. Ему хотелось обратно в обморок. Там было не больно и непротивно.

- Щас будешь воду пить, - объявил Джеймс, ткнув ему в зубы, судя по ощущениям, кружкой.

Снейп рефлекторно отдернул голову. Если б не свойственная нездоровью апатия, он попытался бы отсюда вырваться.

- Пей, - Джеймс зажал ему нос и плеснул в лицо водой. - Тоже мне, герой в застенках. Будешь?

Снейп открыл глаза. В измученном сознании плавал отстраненный вопрос - интересно, а еще хуже бывает? И он тут же сам себе ответил - бывает. Например, если его снова начнут бить. Или колдовать. Или изводить вот этими тычками... или...

- Ты будешь пить?

Пить он хотел. И довольно сильно. Но не на глазах же у гриффиндорца.

- Я лучше сдохну.

Джеймс вылил воду ему на голову.

- Сдохнуть я тебе не дам, ублюдок. Ничего страшного с тобой не произошло. Просто ты ведешь себя плохо. А должен - хорошо. Понял?

- Иди к ч-черту.

Вода была холодной. Он задрожал, и получилось очень невнятно. Он чувствовал себя абсолютно загнанным. Безнадежно. Ему не выйти отсюда, пока не произойдет что-нибудь ужасное. Что-нибудь такое, после чего этот гамадрил посчитает его уничтоженным. Даже если он запросит пощады, и на все согласится - гриффиндорец не откажет себе в удовольствии поиздеваться еще. Слишком ему это нравится. Слишком. Вот уж повезло, так повезло...

- Щас больно будет, Снейп. Хочешь? Что? Не слышу. Говорите громче. Вас не слышно.

Снейп посмотрел ему прямо в глаза. Не тратя усилий на пустой взгляд. Откуда-то из подсознания вылезла эта гнусная манера разговора - он ее терпеть не мог. Оказывается, слышал в других ситуациях. А к этой - к этой она очень подходила. Потому что они один на один. Потому что кричать хотелось невыносимо, а Снейп умел не кричать.

- Мне и так больно, Поттер, - сказал он внятно, не отводя глаз. - Мне все время больно. Очень. Вот здесь, - он поднял руки. - И тут, - он охватил себя за плечи. - И здесь... И тебе так же будет. Очень скоро. Вот здесь. И вот здесь...

Затем, цапнув врага за одежду, подтянул поближе и исступленно показывал уже на нем, не замечая, что тот сомкнул руки за его спиной. Снейп не чувствовал ни боли, ни колотящего его озноба, ни мерзости Поттера... Но продолжал говорить, и его инстинктивные слова, движения и фразы неожиданно вогнали их обоих в неглубокий транс.

- Ты что, специально загипнотизировал его? - спросил Люпин.

- Скорее, себя. А получилось, что и его. Позже я узнал, что транс в терминальных состояниях - явление не такое уж редкое. Чувствительность меньше, возможностей - больше. Забавно. А покинув транс, твой друг обнаружил, что я невменяем. Я дошел до своего предела, и с этой минуты никакой ненависти бы уже не вынес. Магглы называют это "стокгольмским синдромом". С этого момента все могло стать иначе... если бы этот кретин...

- Он умер, Северус, - Люпину не понравилось слово "кретин".

- Вот и представь, каким выродком надо быть, чтобы тебя не могли простить через столько лет после смерти! - прошипел Снейп.

Рем поморщился, как от резкой боли.

- Что же он сделал?

Снейп отвел взгляд.

- Транс ему не понравился. Он решил, что я пробовал на нем что-то из Темных Искусств, но у меня ничего не получилось. Что он меня разоблачил. Что... Меня накрыло адреналиновой волной - стало даже легче. Физически... Тебе дословно передать, что он говорил, или пощадить твои чувства?

- Не щади.

- Договорились. Он сказал - раз у меня не получилось, теперь его очередь. В версии для Рема Люпина, которого я все еще оберегаю от шока, можно предположить, что он хотел меня напугать своим излюбленным способом - заглянув мне в штаны. Раньше у него не очень получалось, потому что я отчаянно сопротивлялся. А тут не стал - не люблю однообразия. Надо же было когда-нибудь это закончить. Но я был обижен, и на этом не остановился. Я спровоцировал его на развратные действия. Подцепил на "слабо". Не правда ли, более тонкого способа этот идиот недостоин?

Снейп поставил локоть на стол, уперся лбом в ладонь и запустил пальцы в волосы.

- Это было самое дурацкое, что я мог придумать, - признался он грустно. - Ну и он... не мог же он уронить себя. Хотя уже тогда осознал, что делает что-то не то... и это не реверанс в сторону Люпина, а мое истинное впечатление.

Северус поднял голову и провел пальцем по губам.

- Не понимаю, - от взгляда собеседника Рема передернуло.

- Я и сам не понимал, - устало произнес Снейп. - Предполагаю, что это мое подсознание решило расправиться со своими многолетними страхами. Покончить с ожиданием катастрофы, которое к тому времени угнетало меня сильнее, чем она сама.

- Я тебе не верю. Он иногда увлекался, но это было на публику, и никогда не...

- Да, особенно в моем случае. Публика у него была самая благодарная, - съязвил алхимик. Потом продолжил нормальным тоном, который практиковал редко и по принуждению. - Я не отрицаю своей вины. Он повелся, потом испугался. Но я с истерическим упрямством добывал из него зверя. Благо, тот сидел неглубоко. Мы наконец-то познакомились. Не скажу, что мне понравилось, но...

Снейп изловил чаинку и покатал ее в пальцах.

- ...потом я с интересом вспоминал об этом опыте. Согласись, с этой позиции уже можно судить о добре и зле.

Рем сидел, закрыв руками лицо. Снейп спокойно смотрел на него, чуть склонив голову.

- Я тебе не верю, - с отчаяньем повторил Люпин. - Ты... я даже не знаю, как тебя назвать.

- В какой-то момент он назвал меня "Сириусом", - улыбнулся Снейп.

- ЧТО?

- Я пошутил... - на лице Снейпа отражалось так много, что Рем перестал злиться и смутился. А рассказчик продолжил, - ...насчет того, что я вспоминал об этом. Я все надолго забыл.

Рем застонал. Ему хотелось совершить убийство. Прямо здесь.

- Понимаю твою досаду. Я был маленьким и глупым. А следовало бы запомнить такую честь на всю жизнь. Как же. Сам Поттер.

- Что же он сделал? - Рем сжал кулаки так, что казалось, они теперь срастутся в таком виде.

- Произнес пару фраз. Ну, и мне - дал пару указаний. Я их выполнил. Очень было познавательно на него смотреть. При том, что я не чувствовал ничего. Кроме... повторяю, я был маленьким и глупым. И мне казалось, что все люди рано или поздно исправляют свои ошибки. Даже способны изменить свое отношение ко мне. Где-то несколько минут я так и думал... а потом на меня действительно решили взглянуть по-другому, и это был такой радикальный ракурс, что я вырубился. Пришел в себя уже... гм, одетым. Дальше история продолжалась без меня.

- Для тебя, - не упускал главного Рем, - это было чем-то... личным?

- Нет, Рем, общественным, - яда в этой фразе было столько, что имя собеседника прозвучало ругательством. - Но впечатление было недолгим. В дальнейшем Джеймс избегал меня. Особенно из-за этой магглокровки. Он приложил все усилия, чтобы не прояснять ей ситуацию. Что меня, сам понимаешь, очень радовало. Я только никак не хотел вспомнить почему - психика спасала себя, как умела. Все-таки согласись, что он был ублюдком.

- Заткнись! - простонал Рем. - Если уж на то пошло, ублюдком был я. И ты...

- Это все дела давно минувших дней, Рем. Я - уже не тот я, которого ты знал. И дело даже не в возрасте...

Рем замер. Он понял, что скрытный Северус, раз сорвавшись на откровенность, не успокоится, пока не выложит все, что он может себе позволить выложить. Это следовало послушать. Правда, хорошо бы в другом настроении - Рема еще не оттрясло после первого признания.

- А в чем? - спросил он как можно нейтральнее, чтоб не напугать.

- Ты очень бледен, Рем, - Снейп сощурился, пристально глядя на него. - Подземелья никому не на пользу, не правда ли?

- Но они не меняют до неузнаваемости.

- Прячут, - поправил Северус. - Скрывают. Того, кто хочет уйти... - теперь он перестал следить за речью, и она стала менее связной, отчего Люпина опять стала покусывать совесть. - Ведь Том практически уничтожил того, первого... Он вызывал меня к себе - не такая честь, конечно, как случай с вашим обожаемым предводителем, но от меня ждали, чтоб я пресмыкался похожим образом - и приказывал исполнять для него то, для чего требовалось проигнорировать наибольшее количество моих интересов и принципов. Поступая им вопреки. Империус, плюс присутствие в моем сознании - его излюбленная схема. Скоро я окончательно лишился себя - ошметки осталось только отскрести от стен и выбросить. С этого момента он был уверен во мне, ибо занял пустующее пространство. А я разучился отличать его желания от своих... их и не осталось. Только ощущение свободы. Меня ни что не угнетало, не побуждало... Кроме приказов, разумеется. Наверняка ты с интересом читал досье на тот недолгий период моей жизни.

Рем отрицательно покачал головой. Потом пояснил:

- Там... это был он, не ты. И не говори, что я тебя плохо знаю.

- Воистину требуется обладать обонянием волка, чтобы отличить одно дерьмо от другого, - заметил Снейп. - А вот Лорд не заметил вашего подарка - моей привычки к подавленному состоянию. И поэтому, как-то раз не встретив меня в моих мозгах, решил не искать черную кошку в темной комнате, сочтя, что ее там нет. Не брось он свои эксперименты, я после его кончины угодил бы в Мунго. Если б дожил до оной. Но Том нашел себе другую забаву. А я нашел Диану. Которая собирала меня по частям. Или я восстанавливал себя по ее образу и подобию... - Снейп оживил свой погруженный вовнутрь взгляд и добавил, - А ты решил не пускать меня на Перекресток. Нет, Рем. Я туда пойду. С тобой. - он немного помолчал, что-то прикидывая, а потом добавил, - После завершения твоей метаморфозы, разумеется.

Суть догадки о связи изложенного с Перекрестком Рем затруднился бы сформулировать, но откуда-то взялась уверенность, что связь есть. Даже не одна.

Возможно, Снейп хотел каким-то образом сравнить два варианта себя. Желание вполне понятное - с такой биографией нельзя остаться нормальным.

Северус отставил чашку, прошел мимо к выходу, а Рем зачем-то оглянулся на место, где тот только что сидел. Показалось, что луч света исчез - точнее, в нем не осталось ни одной пылинки. "Затаились", - подумал Люпин, усмехнулся и вышел следом.

Луна уменьшалась. Ее далекое лицо все еще являло круг, но уже совсем не строгий. Пейзажи Запретного Леса тоже, казалось, потеряли определенность - ветви прятались в развешанных по ним клочьях тумана, тропы обрывались на ровных местах, а небо надо всем этим выглядело низким и как будто растянутым за углы. И два вторженца не потеряли друг друга вовсе не потому, что старались не выпускать из виду, а потому, что так было угодно сегодняшней счастливой случайности.

- Вон там, - указал Люпин на полный мороси распадок, из которого доносился характерный шум. - И лучше не левитировать, а обойти.

- А ты точно знаешь, что днем Перекрестка не существует? - Снейп замер на краю, высматривая хоть что-нибудь, что не грешно было бы назвать тропинкой.

- У него суточный магический цикл. Днем это просто место.

- Сколько продержится заклятие?

- До утра. В девять он обновляется. И до этого времени лучше здесь не задерживаться - возможно, причина его безжизненности именно в этих метаморфозах.

Они медленно спускались по склону. Рем шел довольно быстро, просто ломясь сквозь кусты, а Северус - не спеша, но ловко уворачиваясь от каждой ветки. Особо назойливые сучья мстительно отламывал.

Выбрав устойчивый камень, Люпин остановился, повернувшись полюбоваться подсвеченным луной потоком. Вдохнул влажный воздух. Подумал о своей воде, как об аналоге снейповской подземельной пыли.

- Не двигайся, - произнесли за спиной.

- Хочешь заколдовать и меня?

- Ты был здесь накануне? - проигнорировал Снейп вопрос.

- Да.

- О чем ты обычно думаешь во время метаморфоз?

- Меньше всего о судьбе мира. Хотя... мир был бы чище, если бы каждого из вас регулярно скручивало до состояния зверя.

- Да, особенно чистым он становился бы в полнолуние. По причине отсуствия людей.

Рем покосился вбок и назад.

- Но в этот раз я думал о тебе, - признался он.

- В каком смысле? - у Снейпа стал похож на голос актера, у которого отобрали бумажку со сценарием и заставили импровизировать.

- В физическом, - с удовольствием пояснил Люпин. - Запах, вкус. Кровь, она ведь у каждого своя.

- Завидую твоему умению находить предметы для глубоких размышлений.

Чувствовалось, что Снейпу неуютно. От того, что Люпин дома и говорит теперь о своей звериной половине без смущения. Даже очарован ей.

- Я их понимаю, - внезапно обернувшись, Рем потянулся к горлу собеседника. Алхимик перехватил его руку. И взгляд. От непристойно откровенного фатализма в обращенных к нему глазах Рем почувствовал стыд и одновременно такую истому, что чуть не упал. Притянул сомкнутую на своем запястье руку к губам и успел уловить запах, усиленный водой.

Все так же пытливо глядя ему в глаза, Снейп на всякий случай уткнул ему меж ребер палочку.

- Не волнуйся, - успокоил его Люпин. - Я тоже люблю шутить. Но научен тобой оберегать собеседников... Или ты не уверен в своих педагогических талантах, о преподаватель Хогвартса?

- Здесь не Хогвартс. - Снейп неприязненно моргнул, отвернулся и перенаправил палочку на водопад. - Отойди; я начну.

- Только не затопи здесь все.

По едва заметной паузе в движениях Рем понял, что Снейп поперхнулся весьма колючим ответом. Видимо, не решился озвучить. Был бы другим - появилась бы надежда напугать его так, чтобы он больше сюда не просился, но собственный страх для Снейпа - если и повод промолчать, то вовсе не повод отказывать любопытству.

Потопа не произошло - водопад обратился в фонтан, спадающий по обеим сторонам от себя мелкими брызгами - они собирались у подножия и снова поднимались наверх. При таком шуме разговаривать стало невозможно.

Снейпа не было минут двадцать. И только, когда Рем истратил все проклятия в его адрес, вылез из-за водной стены - мокрый, грязный, в каких-то ошметках, брезгливо отклеивая от себя листья.

- Работает, - сообщил он недовольно. - Как я и предполагал.

- Как ощущения? - осторожно поинтересовался Рем.

- Какие там могут быть ощущения...

- Черт возьми, Северус! Ты ходил куда-нибудь?

- Да. Ничего, что могло бы тебя заинтересовать, я не видел. Зато теперь смогу научить управлять процессом даже тебя.

- Зачем?

- Пойдешь туда.

- Я не хочу.

- Из всех дурацких занятий самое дурацкое - уговоры... Не хочешь - возвращайся домой.

- А ты?

- А я продолжу.

- Я не оставлю тебя одного. Здесь опасно.

- Не думал, что все еще похож на младенца.

- Если судить по упрямству...

- Заткнись. Ты пойдешь или нет?

- Нет.

Недели две Рем чувствовал себя совершенно ни при чем. Он доводил Снейпа до места, садился и ждал, пока у того пройдет припадок познавательского умоисступления, затем они оба уходили от места обратно.

- Чем же ты так нагадил в прошлом, что боишься туда заглядывать? - как-то раз подколол его Снейп.

- Просто не вижу смысла, - раздраженно огрызнулся оборотень. - Там все равно ничего не исправишь.

- Значит так... - голос Снейпа стал таким, что Рем понял - настал момент сражаться за право неучастия. Северус поднял руку к небесному свету и показал зажатый в пальцах флакон. - Выпей вот это и иди обратно в поток своего внутреннего времени. К самому страшному моменту в своей жизни.

- Не пойду, - Рем наклонил голову, словно ему предстояло прошибать ей стену.

- Хоть раз в жизни не будь трусом.

- Я не был! - взорвался Люпин. - Я, между прочим, спас тебя, когда мы...

- Только безмозглый кретин вроде тебя может думать, что я об этом забыл! - рявкнул Снейп, заглушив водопад. - Отчасти поэтому я... Ладно, предлагаю сделку. Ты сейчас выпьешь вот это, сползаешь туда, представишь по возвращении доказательства того, что ты не стоял сложа руки, а что-то пробовал, и я никогда больше сюда не пойду.

Рем задумался. В его жизни было много моментов, которые он хотел бы исправить. Да, он может сходить, разыграть их иначе, увидеть, что было б если, но разве это на что-то повлияет?

- Ладно, давай... Вечно ты меня чем-то поишь... - он глотнул. - Похоже на экстракты грибов... а кровь чья?

- Сейчас это уже совершенно не важно.

Человека очень трудно заставить воплотить свою самую сокровенную мечту. Даже если поставить его перед рычагом и сказать - поверни его, и она исполнится, он никогда не сделает этого сразу. Потому что это значит остаться без мечты. Без оправданий. А может быть даже разочароваться в том, во что всю жизнь веришь.

Рем не хотел возвращаться в тот день. Но он так часто представлял себе его, так часто исправлял всего один-единственный свой шаг, что теперь не возникло и мысли об ином. Он почти не помнил себя - остался только алгоритм, принесенный из будущего. Этот угол из потемневших досок, за который еще можно завернуть, эта дорога, по которой так хотелось уйти, эти люди... Хорошо соврать не получилось, он тогда еще не умел этого делать, но время было выиграно, ситуация сменилась, и день стал ничего не значащим.

Время пошло, позволив ему в полной мере осознать, какое это иногда счастье - ничего не значащий день. Пустой, скучный, без проишествий.

...Однако мучил вопрос. Понятно, что получив желаемое и пережив его, уже не так болезненно хочешь несбыточного. Но все же - зачем?

- Ну?

Снейп сидел на низком обомшелом пне, вытянув ноги и опустив голову. Даже не посмотрел на стоящего напротив.

- Почему-то кажется, что ты мне многого не сказал, - задумчиво произнес Люпин. - Но я все равно счатлив был вернуться туда ненадолго. Такое чувство... что меня там ждали.Меня давно уже нигде не ждали. Это...

Дыхание перехватило, и Рем опустился коленями на сырую листву.

- Возвращение в детство - это и вправду здорово. И даже боль от разлуки какая-то светлая. Чистая. Но очень сильная.

Северус только на миг взглянул на него, потом уставился обратно в листья.

И Рем опять не удержался от личных вопросов.

- А ты зачем... ходил туда? Пытался проигнорировать Темный Орден? Вернуть долг Джеймсу в день его смерти и послушать, что он тебе после этого скажет?

- Нет... Просто в глаза посмотреть. Но я не стал. Расхотелось. К тому же я быстро умер.

- А иначе не получалось?

- Я перестал искать варианты. Понял, что ничего нового не увижу. Поттера нельзя было назвать интересным человеком. Даже его возможная благодарность не принесла бы мне удовлетворения.

Северус подтянул ноги и поднялся с пня.

- Почему ты не спрашиваешь, что делал я?

- Потому что я все видел, - Снейп вытащил руку из под мантии и повертел в пальцах прозрачный шарик.

Рем почувствовал себя наглядным пособием.

- Знаешь, - вздохнул он, - я, наверно, никогда не привыкну к твоим манерам.

- Ты недавно пытался их копировать.

- Извини.

- Меня это не травмировало.

- Иногда, когда я с тобой общаюсь, мне кажется, что я проваливаюсь в пустоту, - признался Рем. Потом вздохнул и добавил, - Какая-то щемящая безнадежность, как над могилой. Но ты ведь живой.

Снейп, уже отошедший на пару шагов, остановился.

- Самое большое счастье, которое я могу подарить тебе - это избавить от своего общества. Что и сделаю, как только мы вернемся.

Однако избавить не получилось. Через месяц или чуть раньше Рем под вечер бесцеремонно проник в хогвартские подземелья и даже не остановился перед дверью Снейпа чтобы постучаться.

- Ну-ка вставай, - приказал он, завидев того за столом.

Северус поднял голову от книжки, которая тут же самовольно захлопнулась.

- По стойке "смирно"?

Рем промолчал. Он не знал, что сказать. В итоге закатал манжет и сунул запястье правой руки под нос Снейпу.

- Вот, - произнес он.

- Ты не мог бы объяснить мне, на что я должен обратить внимание?

- На волосы.

- Они есть. Раньше, по-моему, тоже были, но если хочешь, я испытаю по этому поводу неземной восторг, чтобы ты не чувствовал себя неудачником.

- Раньше они были меньше, - пояснил Рем.

- Наверно, выросли, - предположил Северус мягко. - Это бывает.

- Да, но это все! - почти выкрикнул Рем. - Больше ничего.

Северус откинулся на спинку стула с очень довольным выражением лица. Прикрыл глаза.

- Думаешь, теперь выпадут совсем?

- Сам ты у меня сейчас выпадешь совсем... не притворяйся, будто не знаешь, что сегодня полнолуние.

Снейп чуть приподнял ресницы.

- Не каждый человек, Рем, с трепетом следит за лунными фазами. Итак, если я правильно тебя понял, луна взошла, шерсти на тебе стало больше, а все остальное не изменилось.

- Да.

- Какова же, по-твоему, причина?

- Ты загнал меня в рамки ритуала, Северус. Ты заставил меня пройти через время - конечно, это ничего не изменило в моей судьбе, но повлияло на единственное свойство, завязанное на воспоминании о том, как меня укусил вервольф... я пожелал, чтобы этого не было, и... я не знаю, как ты это сделал...

- Я очистил тебя, - Снейп окончательно открыл глаза и принял прежнюю позу. - Запустив в твое кровяное русло твое же собственное желание. Его второй узел был завязан на моем сознании. Ведь ты же сам признался, что во время прошлой метаморфозы думал обо мне.

- Значит, эта кровь... была твоей?

- А чьей еще я смог бы доверить такое дело?

Сколько-то они смотрели друг на друга, потом Рем осознал, что чувствует себя, как Снейп, приласкавший угол стола после объявления об острочке долга Виндзорскому.

- Спасибо, - сказал он тихо.

- Пожалуйста, - пожал плечами Снейп. - Ты не мог бы рассказать о своих ощущениях подробней, а потом повторить все это на заседании Академии Наук?

Старая ведьма МакГонагалл ни с какого боку не собиралась винить себя в ужасной и безвременной кончине Кенелма Хъюстона. И то, что работу ее сотрудника Северуса Снейпа признали вполне достойным вступительным взносом во Внутренний Совет, ее даже обрадовало. И заинтересовало - на предмет того, как поведет себя этот честолюбивый идиот, лишившись еще одного повода обижаться на судьбу.

Однако возможность судить о его поведении первым, выпала, конечно, Люпину. Как подопытному.

- Как вы подстраховывались, - спросили Снейпа, - на случай, если бы вам не удалось управлять вызванными Водовсходом пространственными искажениями?

- У меня были направленные на меня мысли испытуемого, - отвечал Снейп.

- Вы были так уверены в их силе?

- Абсолютно, - кивнул Северус. - Я думаю, всем известно, насколько сильным направляющим фактором является любовь.

В зале зашумели. Рему в который раз захотелось убить Снейпа. А тот смотрел на оппонента, которого ответ явно устроил.

...Когда все начали расходиться, Рем буквально выскочил из зала, предвидев, что с ним кто-нибудь тоже захочет поговорить. Рем не хотел говорить. Конечно, думал он, это ребячество - перед лицом великой музы Северуса, науки, ощущать себя несколько... как бы это помягче выразиться... использованным. Потому что это неприлично. Но Снейп мог бы и предупредить. Он намекал на это еще в докладе. А теперь стоит в толпе и принимает поздравления, ни разу не поинтересовавшись, куда же делась экспериментальная часть его нашумевшего выступления. Нет, это не первый опыт лечения ликантропии, не панацея, а всего лишь частный случай. Но принцип, используемый в нем, может открыть новое направление в магии.

Люпиновская обида меж тем становилась все глубже. Он больше не хотел никого - ни Снейпа, ни его великих идей, ни вообще чего-либо, что напомнило бы ему о них. Избавить от своего общества. Что ж. Избавить, так избавить. И пусть его больше не ищут. Теперь он вполне себе анимаг, может превращаться когда захочет, может сменить место жительства, может...

Рем так увлекся своей печалью, что скоро уткнулся в стену. Конечно, можно было аппарировать прямо отсюда, но Рем еще не придумал куда. И еще он хотел, чтобы Северус хотя бы мельком видел, как он уходит. Чтобы у него больше не было вопросов. Значит, надо искать выход.

Развернувшись, Рем пошел обратно - благо этот путь он помнил. Зал уже опустел - вряд ли кому-нибудь из присуствующих требовалось продемонстрировать Снейпу свой уход, поэтому они просто разлетелись. Как нормальные люди. Не помешанные на этом кретине.

- Рем?

Здрасьте. Хорошо, что не столкнулись.

- Ты что-то забыл? - Рем надеялся, что его сарказм выглядит не слишком нездоровым.

- Тебя, - ответили ему сухо. - Ты мне нужен, чтобы...

- Внушить мне очередное глубокое чувство? - усмехнулся Рем. - Или избавить от этого? Хотя тут я, пожалуй, справлюсь сам, тем более, что благотворительность тебе не идет. Впрочем, если ты думаешь, что это претензия, ты ошибаешься. Это благодарность, ибо я счастлив. Да, все это - счастье, но ты это поймешь когда-нибудь после, через много лет, если...

- Люпин, ты спятил? - обалдел триумфатор.

- А что? - горько засмеялся Люпин. - Я нарушил приличия? С каких это пор они стали тебя волновать? Конечно, ты вкусил славы, тебе появилось, что терять...

- Дело не в приличиях. На тебя смотреть тошно.

- Так что же ты мне раньше не сказал! Можно было объяснить, мол, дорогой Рем, от тебя тошнит, но других подопытных нет, поэтому, будь добр, уважай мое терпение...

Снейп тревожно оглядывал пустой коридор.

- Заткнись. Ты ведешь себя, как старый пидор, которого родственники наконец-то заставили соскрести со стены сортира непристойную картинку.

- Да, Северус! И твои коллеги будут очень рады, увидев тебя в том же качестве! - сорвался Рем.

- Некоторые из них видели меня таком качестве, о котором теперь и сами предпочли бы не вспоминать, - ответил Снейп. - Но тем не менее здесь не место для выяснения отношений.

- Выяснять отношения с подопытными крысами - аморально?

- Нет, потому что весьма лестно для подопытных крыс, - Снейп продолжал оглядываться. Очевидно, он не особенно глубоко задумался репликой.

- Вот как? - прищурился Люпин. Схватив оппонента за обшлага, притянул к себе. Тот смотрел вбок. - Может быть как раз именно потому, что я не чувствую себя глубоко польщенным, твой эксперимент не удался?

- Что?

Северус повернулся к нему.

- Да, не удался! Я это чувствую. Мне больше не нужно превращаться, чтобы потерять разум. Я ненавижу...

Снейп обхватил его за талию, и через несколько мгновений Рем заканчивал свою тираду уже совершенно в другом месте. На открытом воздухе. Слева от него поднималась высокая чугунная решетка забора, слева качались на ветру тонкие деревья, а прямо перед носом возвышался особняк в псевдоготическом стиле. Северус стоял в двух шагах с палочкой в приподнятой руке.

Рем почувствовал, что сейчас как никогда хочет наброситься на этого урода. Но вместо этого встал и спокойно подошел.

- Где мы?

Снейп смерил его настороженным взглядом.

- Я живу здесь. Иногда.

- Это твой дом?

- Да.

- Ты приглашаешь меня в гости?

Рем говорил спокойно. Пытаясь не замечать собственной очень нехорошей дрожи.

- Мне больше ничего не остается, - Снейп кивнул в сторону крыльца, пропуская Рема вперед.

Рем взошел по ступеням и ступил на темную внутреннюю лестницу. Сделав несколько шагов, он ощутил, что Северус в шаге сзади. И тогда Люпин развернулся и прыгнул ему на плечи.

Вообще-то у Снейпа была хорошая реакция. Потому что палочка опять уткнулась нападющему в ребра. Но бестолку, потому что произнести заклинание с пережатым горлом невозможно даже шпиону со стажем. Они покатились вниз, и Рем в упоительном бешенстве впивался пальцами в это жесткое, недоступное, что-то с треском разрывал, чтобы добраться до тепла, которое этот мерзавец с стаким старательным безразличием от него скрывал.

Когда падение прекратилось, и удары о перила и ступеньки перестали препятствовать порывам Рема, он на несколько секунд абсолютно забылся. Потому что перед ним была жизнь - непостижимая в принципе, она становилась еще более непонятна в свете владеющего ею разума, к повреждению которого когда-то приложили руку все те, кого Рем любил. Мысли созданного ими монстра были неестественны, запутаны и мерзки. Они вызывали враждебность, как больные звери в стае. Как больных зверей, их хотелось убить или изгнать. Или заставить признать свою неправоту и нежизнеспособность - потому что пока они существовали, природе Рема было больно.

И вот они со Снейпом оказались у подножия лестницы.

Люпин понимал, что ему мешают какие-то совершенно лишние в этой схватке руки, он придавил их коленями, однако из такой позы было довольно трудно разорвать оболочку, скрывающую в себе чуждую ему нездоровую гниль. Но эти живучие твари, эти руки, они не подпускали его, они создавали какой-то барьер, они попадались на каждом пути, ведущем, как казалось ремовским инстинктам, к очищению мира от искажающей его дряни.

Улучив момент, Рем схватил своего соперника за плечо и дернул вперед и внутрь. Что-то хрустнуло, тело под его руками выгнулось, компенсируя приложенное к нему усилие, и в следующий момент он услышал, как его тихо позвали по имени.

И если раньше Снейп произносил это имя с обычной, вопросительно-светской интонацией, то та, которую он использовал теперь, за долю секунды вернула Люпина в человеческий мир. В ней была не боль, как можно было ожидать, не мольба или обида, не страх и не удивление. В голосе Снейпа была сопричастность. И легкое сожаление о невозможности глубокой скорби, которой тоже следовало бы там звучать.

- Мерлин великий, - выдохнул Рем, отдышавшись. - Что я наделал...

- Немного поцарапал, - лежащий на полу Снейп выглядел почти довольным. - Реакция, - объяснил он хрипло Голос у него почти пропал. - Видимо, с непривычки... Можно было предположить, но я не думал, что это... случится в самый неподходящий момент. Тебе придется учиться быть человеком, Рем. Это займет некоторое... время.

- Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

- Идиотом, потому что надо было отправить тебя к черту сразу, а не тащить сюда!

- Прости. Я был не в себе.

- Ты и в себе не лучше.

- Не оскорбляй меня. Это неприятно.

- А мне, конечно, было приятно...

У него снова появился голос. Рем решил не продолжать тему удовольствий.

- Я тебе ничего не сломал? Почему ты так дышишь?

- Еще спроси, почему я в царапинах и валяюсь на полу. А для ломки костей, на которых почти не осталось нетронутых мест, одного падения с лестницы недостаточно.

- А... э... голова?

- Ее мне тоже неоднократно разбивали. Если помнишь. Я вот... помню.

Голос сорвался. Рем отвел взгляд, но все же заметил, как Снейп досадливо сжал губы.

Вот оно что. И этот человек обвинял его в истериках. Впрочем, наверное, был прав - Рема-то никто не сбрасывал с лестницы, не пытался разорвать на части, не...

- Прости, - сказал Рем замирающим голосом. - Я бы разрешил тебе называть меня кретином, но ты и так назовешь.

Тот зажмурился. Потом вырвался и перевернулся на бок, прикрыв лицо узкой ладонью.

- Оставь меня.

И навсегда унести с собой такое острое раскаяние? Невозможно.

- Мне совесть не позволит, - сказал Рем.

- Лучше бы у тебя ее не было. Я прекрасно себя чувствую - я держал тебя за руки.

- Но за зубы ты меня не держал.

- Не нашел в темноте, - сказал Снейп, медленно выпрямляя упертые в ковер руки и поднимаясь. Его лица Рем не видел, но был уверен, что тот улыбается.

Рем дотронулся до его запястья, и в следующий момент Снейп без колебаний оперся на его руку.

Они стояли друг напротив друга. Рем придерживал за плечи не поднимавшего головы Снейпа и мысленно клял себя последними словами. Этот человек вечно доводит его до греха. Пора завязывать. Пообщались. Сделали один для другого все, что могли. Надо и пожить. Тем более, Рем теперь зависит от положения планет не более, чем все остальные, и может несколько изменить свою жизнь. А в измененной жизни можно найти себе на радость что-нибудь менее разрушительное, чем Снейп.

- Отведи меня в спальню, Рем.

- Что?

- Поднимешься, потом в дверь напротив, потом направо, потом вниз и второй поворот налево.

Похоже, у него сильно кружилась голова, потому что сам соблюдать разницу между правым и левым поворотом он не мог.

В спальне Рем усадил его на кровать, споил стакан воды и только тогда заметил, что он так с закрытыми глазами и сидит.

- Спасибо, Рем. Там за моей спиной дверь в ванную. Можешь умыться, а я пока приду в себя.

- Э... ты уверен, что мне лучше сделать это здесь, а не у себя дома?

- Во-первых, совесть пока оставляет тебя здесь, во-вторых у тебя все морда в крови, а в третьих я нуждаюсь в хотя бы двадцатиминитутном отдыхе.

- Мне хватит и десяти, - Рем был готов на все.

- Потом будут мои десять. Надеюсь, не надо объяснять, что сегодня я - твоя совесть?

- Ты один не справишься.

- С этой ролью? Я буду очень стараться.

- Нет, с помывкой.

- Я призову тебя на помощь, - Снейп осторожно лег на спину, подложив руки под голову. - Должна же у тебя хоть раз получиться сколько-нибудь чистая совесть.

...Когда Рем вернулся, его совесть спала по диагонали, замотавшись в покрывало до подбородка и съехав головой до упора в угол тумбочки.

Подумалось, что если уходить - то сейчас. Только прикоснуться к нему последний раз и уйти. Он вполне может о себе позаботиться, да и одному ему все равно лучше.

Рем осторожно переложил подушку, подвинул тумбочку и осторожно откатил подальше к стене так и не проснувшуюся совесть. Та дышала в нормальном сонном режиме, не вызвая никаких опасений за свое здоровье.

Рем вообще подозревал, что Северус не всегда выглядит так, как на самом деле себя чувствует. Экспериментатор.

Но их совместное время вышло. Не та у них молодость для игры в эти игры.

Совесть, конечно, не то, чтобы очень чиста, но время, говорят, не только лечит, но и очищает.

Рем повернулся и тихо вышел, не закрывая двери - чтоб не заскрипела. Отойдя подальше, последний раз представил себе того, на кровати, закрыл глаза и прислонился к коридорной стене, потому что хотел его до слабости в ногах. И в последний момент - не видя его лица, а только закутанные в складки золотистой ткани ломаные очертания - особенно сильно. Вспомнилось, как убирал от него руку, а на нее внезапно выпала черная прядь скользнула меж пальцев. Будь ремовская воля, он собрал бы с нее все осязательные и прочие ощущения, но его воля - создание призрачное, она была, пока Снейп спал, а когда он просыпался, начиналась неволя. Рем, как зверь, неволи не любил и сейчас уходил от нее так быстро, как мог. Быстрее не получалось. Чтобы сделать следующий шаг к безопасности, надо немного успокоиться.

Сначала сердце - Рем приложил руку к груди и постарался снова перебрать все воспоминания, чтобы перегорели и навязли. Потом - дыхание - рука на диафрагме, следит за глубиной вдоха.

Вокруг темно. Тихо. Ни живых существ, ни магических. Спокойно. Можно в полной мере ощутить, как каждый миллиметр кожи требует прикосновений. Особо настойчивые милиметры их получат - Рем скользнул рукой ниже - лишь бы успокоились.

Закрыл глаза и представил себе, как разворачивает покрывало. Как прижимает этого ублюдка к кровати, лишает его остатков одежды, и ситуация первый раз перестает быть двусмысленной. Хотя нет, так неинтересно. Снейп вряд ли смолчит в ответ на такие действия. Если только его не захватит момент. В прошлый раз не особо, а Рем был очень нежен. Видимо, ему нравится грубость. Наверняка он стал таким добрым, потому что его хорошо отделали. Ему привычна борьба. Она его расслабляет.

Мерлин всемогущий, к чему все эти мысли? Человека нужно просто оставить в покое - он это заслужил. Если боль помогает ему наслаждаться полнотой жизни, пусть ищет ее в другом обществе. Где никому не нужен. И его проблемы, что ему так неинтересно. Мы оставим его в покое. Реального. В своем воображении с ним можно делать все, что угодно.

Рем представил все, что угодно. Похвалил себя за то, что сделал это не на улице - в коридоре единственным неприятным фактором были сквозняки, холодившие свободные от одежды участки тела.

Прислонившись плечом к стенке, он продолжал фантазировать. И понял, что если посвятит все это лишь своей необъяснимой любви, то Снейп ему не поверит. Картину мира этого человека не потревожит только откровенный садизм. Что у него там на тумбочке стояло? Бутылка? Тонковата, но сойдет, если учесть металлическую оплетку. Если еще...

- Рем?

Рем застонал от досады. Или не от досады. Несостоявшаяся свобода укоризненно куснула его изнутри. Он вздрогнул, запахнул матию и прижался к стене, повернув голову на звук.

- Люмос.

Снейп, в халате, с влажно блестящими волосами, смерил его взглядом.

- Я тебе, кажется, помешал.

Сарказм стал почти доверительным. Но не дотянулся до Рема, павшего в собственных глазах ниже некуда. И не задел.

- Это я, чтоб тебя лишний раз не трогать, - объяснил он. - Не знаю, что со мной. Такая глупость. И ты еще сегодня... да, это не следовало замечать, но я давно не поступал здраво. Хотел уйти, но не смог. Кругом идиот.

- Теперь мне, по крайней мере, есть у кого узнать, как начинается ликантропия.

- Что?!!

- За окном вечер, на небе луна, ты меня кусал.

- Сразу не может!!!

- Но ты ведь почти человек. Дистанция стала гораздо меньше.

Рем заметил, что собеседник, несмотря на спокойный голос, дрожит, и, чем больше пытается эту дрожь остановить, тем сильнее она становится.

Рем шагнул к нему и схватил за плечи.

- Пойдем туда... где нормальный свет. Я посмотрю.

Со Снейпом и впрямь творились на редкость неприятные вещи - его глаза неестественно посветлели, веки и губы почернели, из-под ногтей показалась кровь, а на кожу он смотреть не позволял, закутавшись в халат и спрятав ноги под одеяло.

Рем сидел рядом, обняв его за плечи, и совершенно не представлял себе, что делать. Знал только, что не уйдет, во что бы тот не превратился. Но тот превращаться не спешил, только судорожно сжимался в комок, борясь с чем-то внутри.

В какой-то момент стало понятно, что сил у него почти не осталось. Вывернувшись, он упал на кровать и забился в судорогах. Вид его при этом продолжал оставаться вполне человеческим, из чего Рем заключил, что его приостановленный недуг все-таки еще изучен недостаточно хорошо. Или у Снейпа сказывался многолетний опыт абстрактного противостояния.

Рем огляделся. Вынул стоящую на тумбочке бутылку из оплетки, грохнул об пол. Надрезал себе руку стеклом, прижал пациента к кровати, заставил пить кровь.

- Я же справился, - объяснял он. - И ты тоже сможешь... Видишь, все уже не так плохо... это пройдет. Ты не устал, у тебя еще полно сил, тем более, я с тобой. До этого мы всего два раза поддерживали друг друга. Сейчас третий. Самый сильный. Поверь мне - мы связаны с давних пор, пусть и неявно. Иногда эта связь требует подтверждения - поэтому судьба сталкивает нас без видимого смысла...

Он продолжал свю речь, покуда не стало ясно, что ничего плохого больше не случится. Почему - Мерлин знает. Все это время Снейп держал его за плечо, вцепляясь порою до полного онемения. И молчал. А когда опустило, уронил руку и едва внятно спросил:

- Интересно... это можно считать прививкой?

Рем подумал над ответом, но не произнес его - чтобы не разбудить. Сам забылся вскорости.

Снился Снейп. Как будто найдя его там, в коридоре, подошел, присмотрелся и сказал:

- Ты это делаешь по-дилетанстки.

- А как еще можно?

- Убери руку.

Рем убрал и вскорости согласился с тем, что искусителям известны явления, недоступные познанию простыми смертными.

В этот момент он проснулся и обнаружил, что подтверждения этому постулату есть и в реальности, только он лежит, а Северус глядит на него, подперев голову рукой, между тем, как другая его рука вызывает у того же Рема изысканно-непристойные ощущения.

В другое время Люпин спросил бы, не светский ли долг опять сподвиг алхимика на это презренное занятие, но в тот момент спрашивать не хотелось. Он долго всматривался в темные глаза, искал что-то, что там он точно знал, было, но редко показывалось, нашел, потянулся и обнял это странное существо, попутно отметив, что окончательно освоился с его эфемерной комплекцией.

А вечером он ушел. Чтобы не быть изгнанным Снейпом, потому что видел, как тому в тягость этот внезапный бордель в его доме.

- Мне пора, - сказал Рем, когда они стояли на балконе.

- И давно, - согласился Снейп, который курил, облокотясь на перила.

...Оказавшись на садовой дорожке, Рем посмотрел наверх.

- Оставляю за собой право как-нибудь заявиться без приглашения! - крикнул он.

Северус пожал плечами.

Оставшись один, он вернулся в комнату и понял, что в этом доме его все раздражает. Значит, стоит здесь жить, а не продавать это чертово фамильное жилище.

Особенно раздражает то, что уход Люпина не принес никакого облегчения. Глупостью было его сюда тащить. Глупостью было будить его таким образом. Почему-то хотелось видеть, как он выглядит в этой ситуации. Оказалось, неплохо. Никакого отвращения не вызывал. Было в нем что-то дикое, витальное, нехватка чего иногда угнетает отшельников, подобных Снейпу. Что-то о том, что жизнь, на которую он обижен, может быть и хорошей, даже в своем самом непотребном виде.

Вспомнилось, как он отреагировал на совершенно недвусмысленное предложение Снейпа. Которому хотелось любой ценой быстрее оказаться в привычной ситуации, а не в бредовой.

- Черт, Северус, я вовсе не собирался...

- Таковы правила. Их установили вы, а не я.

- Ты - кромешный идиот.

- И не имею права видеть, как исполняется твоя мечта?

- Если б я мечтал всего лишь тебя трахнуть, то поверь мне, сделал бы это давно.

- Хочешь сказать, что в твоей звериной башке могло помещаться что-то другое?

- Могло.

- Да ну? Есть такая вещь - окклюменция...

- Вот ее себе куда хочешь и засунь. А я тебе сейчас все доступно объясню...

...И вот он так объяснил, что Северус, которого долгие годы черт знает какой жизни не только не уложили в гроб, но и не вызывали особенной тоски, после его ухода ощутил эту тоску в полной мере.

Как много они упустили. Теперь, что не делай со временем, несбывшегося в полной мере не воспроизведешь. А не в полной - вот оно. Встретились два кретина. Попытались оправдать свою встречу постелью. Чтобы, как взрослые кретины. Чтобы... Теперь этот кретин долго будет вспоминать, как полный отморозок Снейп не мог справиться с собой - ловил его руку после особенно нежных прикосновений и просил их больше никогда не повторять. А Рем повторял, потому что не мог иначе, потому что он, при всей его звериной натуре любил, как любят звери - глубоко и искренне. А еще он наверняка надолго запомнит, как довел Снейпа до того, что тот обездвижил его у стенки, чтобы больше не дергаться от этого, непереносимого. А потом вдруг сам...

- Северус, ну почему?

- Дерьмо это все. Если ты собрался стать моим другом, я готов это признать, если хочешь секса - кончай как хочешь и уходи.

- Я хочу твоего общества.

- Мне нельзя.

- С чего ты взял?

- Вот поэтому, - Северус ткнул себя в левое запястье, где Смертный Знак пусть едва различимо, но продолжал присутствовать.

- Послушай, я знал тех, кого он убил. Но ведь ты уже столько лет ему противостоишь...

- Они были ублюдками. А я - всего лишь несколько более заносчивый ублюдок. Если я расслаблюсь или смирюсь, от меня останется куча говна. Больше ничего.

- Неужели это нельзя никак... убрать?

- Можно. Если от меня изначального еще что-то осталось.

- Осталось... мне кажется. Если б ты знал, как мне хочется тебе помочь. Может быть...

- Еще одна сопливая тирада, и ты отправляешься домой. Даже тем, что мы занимаемся этим дерьмом, ты обязан моей привычке к светскому минимуму, в который это входило. Его я тоже ненавидел... Нет, можешь остаться. Только заткнись.

Рем, конечно, заткнулся, и два моральных инвалида даже нашли какой-то компромисс в своем общении. Выпили вина и валялись в этой гостиной прямо по полу. А потом ушли курить. А потом Люпин сказал, что ему пора. Кто б его задерживал.

Эпилог

...В тот год осень затянулась и люди, расчитанные на гораздо меньшее количество грусти, ощутили себя непривычно усталыми. А Главный Консультант Ремус Люпин особенно устал консультировать всех этих штатных, мечтающих о спокойных временах. Спокойных времен в магическом мире не будет никогда, это он точно знал. Иногда, правда, хотелось знать больше, но чары Перекрестка постепенно слабели, и скоро он практически исчез с того места, на котором был заложен.

И вот, на почве скуки да и просто по делу Ремус вознамерился навестить своего старого друга. Чтобы не чувствовать себя всеми презираемым оборотнем, Главный Консультант уведомил Снейпа, что придет к нему не на работу, а домой. Говорили, что в выходные тот дома иногда бывал.

Ворота без возражений впустили Рема - видимо, запомнили.

Снейпа он нашел в гостиной - тот стоял, опершись бедром на стол и смотрел на дверь.

- Привет, - Рем церемонно наклонил голову. Хозяин, по обыкновению, кивнул.

- Чем обязан?

Как всегда, подумал Рем, этикета - минимум.

- Да вот, прошло черт знает сколько времени, а я прекрасно себя чувствую.

- Прошло семьсот девяносто четыре дня, - информировал Снейп.

- Не знал, что ты считаешь дни с момента нашей разлуки, - не удержался Рем. Настроение у него было хорошее.

- Кто о чем, а Люпин о своем, женском. Нет, мистер Люпин, я говорил про эксперимент.

- Общение с тобой - это примерно то же самое. Открытий не меньше, - весело парировал Люпин. - Хорошо выглядишь.

- Долго не пытали, - любезно объяснил Снейп. - Метку свели. Так о чем ты хотел меня спросить?

- Не хочешь ли ты помочь мне восстановить Перекресток.

Промолчав, Северус кивнул на диван, и они сели.

- Ты сам это решил, или тут замешаны чьи-то интересы?

- Пока никто об этом не знает.

- А потом?

- Ну, может быть, Гарри...

Они говорили довольно долго. Пили чай. А когда начало смеркаться, дверь с лестницы внезапно отворилась и появилось нечто странное. Оно походило на тонкого, абсолютно погруженного в себя невысокого человека с мягкой походкой. Этой самой походкой оно чуть было не прошло мимо них - прямо так, наклонив голову и глядя прямо перед собой. Наиболее вероятно, что глазами - хоть и невидными под разноцветной копной волос.

А потом остановилось.

- Позволь представить тебе моего друга детства, Ремуса Люпина, - сказал Снейп. - А тебе, - он обернулся к Ремусу, - мою супругу...

- Очень приятно, - сипло произнесла супруга. - Я сюда на пару суток, но компанию составить не смогу, потому что планирую отдохнуть.

- Ты не много потеряешь, - заверил ее Северус. - Мы с этим господином занимаемся только наукой или непотребством.

- Отлично. Только не курите здесь этот твой ужасный табак, он не выветривается. Спать...

Окончание фразы она унесла за дверь.

- Я думал, - озадачился Рем, - что Гарри пошутил, когда сказал, что ты женился.

- Он не мог, у него нет чувства юмора. Пошутил я.

- Никогда б не подумал, что ты способен с кем-то жить, - как Рем не старался скрыть обиду в голосе, она мелькнула.

- Брак по расчету. Мы редко видимся.

- Тогда ты мне позволишь ее у тебя отбить? На свете так мало здравомыслящих ведьм...

- Нет, Рем. Этого я тебе как раз не позволю. Остальное - пожалуйста.

- Ловлю на слове.

- Не будь занудой, - поморщился Снейп.

- Занудой? - Рем даже встал с дивана, и навис над с любопытством изучающим его интермедию Снейпом. - Да ты знаешь, что ты сделал? Уж большего занудства... да еще и магического...

Рем опять сел.

- Что же? - повернулся к нему Снейп. Его вопросительные интонации поражали живостью.

- Да, я прекрасно контролирую свою ликантропию - спасибо тебе, - осторожно сказал Люпин, попутно пытаясь подобрать названия тому, что видит на этом почти всю жизнь знакомом лице, - Но каждый раз, когда я не превращаюсь в полнолуние, я не могу избавиться от одной и той же мысли...

- Какой ужас, - блаженно мурлыкнул Снейп, откидываясь на спинку дивана.

- Да, черт возьми! - попытался рассердиться Рем. - Знаешь, о чем я думаю?

- О ком, Ремус... - поправив его, Снейп прикрыл глаза, и в его облике появилось что-то почти эйфорическое. - Одну традицию вы с Поттером так и не изжили - все время пытаетесь занести меня в неодушевленные предметы... Но это получилось неспециально. И когда-нибудь пройдет. Выпить хочешь?

Рем кивнул, украдкой покосился на собеседника и уже в который раз нашел его не самой плохой темой для своих регулярных размышлений.

- Не откажусь.

Супруга сидела на краю супружеской кровати и курила в форточку, задумчиво перебирая пальцами коленца длинного бамбукового мундштука. Увлеченно всматриваясь внутрь прозрачного шарика, она делала пальцами свободной руки в воздухе дивжения, поворачивающие картинку наиболее интересным ракурсом.

Она улыбалась.

И ей ни черта не спалось.

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру