С этим надо покончить
Автор: Лукреция
Pairing: Драко Малфой/Гарри Поттер
Рейтинг: PG-13
Жанр: angst
Краткое содержание: Для кого-то любовь - прекрасное нежное чувство, для кого-то мука. В случае с Драко Малфоем любовь - непростительная слабость, с которой он и собирается покончить.
Предупреждение: на мой взгляд, фан-фик получился довольно романтичным, так что явно не представит особого интереса для читателей, предпочитающих сцены страсти описаниям чувств.
Disclaimer: Все права принадлежат тому, кому они принадлежат, никакой прибыли я не извлекаю.
Размещение: Если возникнет желание разместить где-нибудь этот фан-фик, не забудьте указать имя автора.
"Я с тобой. Рядом. Всегда. Я люблю тебя, я ненавижу тебя… И за это я убью себя. То, что случилось с нами, - ты ведь не считаешь, что это случилось только со мной? - подлая, глупая ошибка. Слабость, которую я не в силах простить тому, кем когда-то был. И ничто, в сущности, не имеет смысла. Как не имеют смысла эти строки или хотя бы вон тот пузырёк - потому что именно он, пузырёк зеленоватого стекла, будет последним, чего коснутся мои губы. Не нежной кожи твоей шеи, не впадины меж твоих ключиц, а холодного стекла. Потому что с этим надо покончить. Это письмо никогда не будет отправлено. Я умру - и с этим всё оборвётся. Оно началось во мне, и мною же оно и закончится. Всё пепел. Кругом пепел! Сквозь туманы пепла мне видишься ты, такой, каким ты никогда не был. Только в моих снах, в тех грёзах, от которых я не в силах избавиться, ты так же желал меня, как я тебя. И я задыхаюсь. Мечтаю о твоих объятьях и, странное дело, чувствую, как они душат меня. Что со мной? Всё пепел, пепел… Я мёртв, хотя продолжаю дышать. Это безумие.
Я мог бы жить так долгие годы, таясь, выжидая и медленно сходя с ума от невозможности быть рядом с тобой. Если бы ты не дал мне надежду. Надежду на то, что всё можно разрушить и создать вновь.
Деньги моего отца мне не нужны. Только сейчас я понял всё это. Жаль, но было слишком поздно. Пойми я это раньше, сейчас всё было бы по-другому. Я знаю, ты спросил бы, как я могу умереть, оставив семью. У меня никогда не было семьи. И - кто знает? - возможно именно это и есть причина моей болезни.
Я ненавидел тебя. Всегда. Как же так могло получиться? Мой
отец - убийца, его руки по локоть в крови. Мне от него ничего не нужно.
Я не настолько глуп. Но ты… Я хочу тебя. Ты нужен мне, но это невозможно.
Мне нужен весь ты: твоё тело, твой разум. И тело твоё, в конце
концов, не столь важно. Тело - не есть суть. Я не желаю твоей гибели.
Хотя раньше я желал тебе именно этого. И потому, что я хочу уберечь тебя
от того, что испытываю сам, я должен уйти. Уйти так, чтобы никто не узнал.
Ты не узнал. А я… я мёртв. Потому что дальше не может быть ничего.
Те чувства, страсти, что одолевают меня, не дают мне права на жизнь. И
я отчаянно, страстно желаю избавления. Но это всё не то.
Я чувствую под ногами бездну. Между нами - пропасть, и нет силы, способной
соединить нас. И ты сам это знаешь. Что я для тебя?
И я выбираю смерть. Вечность, в которой мы, быть может, встретимся. Пусть это будет только мой рай.
Это - яд, любовь моя, яд, который убивает быстро и незаметно. Ведь я же не хочу, чтобы ты узнал… Мне уже нечего терять. То, что я имел, никогда не было моим, Гарри. Почему жизнь проскользнула сквозь мои пальцы, как речной песок? Как песок, на который я опустился в тот день… Остались ли в твоей памяти те облака? Облака, которых я не видел никогда. Небо, которого как будто не существовало раньше. Всё казалось мне новым в тот день. А потом я увидел тебя там, где ива роняла свою роскошную гриву на пустынный берег. И ты был… прекрасен. В твоём лице, в задумчивых глазах, в чём-то неуловимом, что скользило в твоём облике, я увидел другого человека. И тогда мне захотелось говорить с тобой. Ты знаешь, я ни с кем и никогда не говорил. Потому что я был выше всего этого: выше долгих бесед и коротких разговоров, выше того, что принято называть откровенностью. Но сейчас - взгляните на меня! - я полон слов. Я не могу держать этого в себе и потому выплёскиваю слова на бумагу, ожидая облегчения, освобождения. Жду, что это выйдет из меня вместе со словами. И тогда я глядел на тебя так, будто видел впервые. Тогда я испытал эту жажду. А ты не видел меня. И я был счастлив, чувствуя, как ворую твой образ, сохраняя его в своей памяти. Я мог наслаждаться тем, что никогда не было и не будет моим. Наслаждаться, зная, как ты беззащитен передо мною сейчас. Ты устало водил по песку каким-то камушком, и я умирал от зависти, видя, как твои пальцы касаются безжизненного камня, не способного понять бесценность прикосновения. Я следил за тобой, сам ещё не догадываясь, что со мной происходит. Я потерял контроль над собой, зная одно: ты не должен меня увидеть, ты не должен узнать. Вор, вор, вот кто я! А пока - давай остановим мгновение.
Я жадно следил за буквами, возникавшими под камушком, как будто они могли раскрыть какую-то тайну. Твою тайну. Но ты, вероятно, просто забавлялся, написав ничего не значащее слово "Nihil" - "ничто" по-латыни. Что ты хотел сказать? О чём думал? Боюсь, я никогда не узнаю ответа. И вот тут мне открылась глубина. Глубина, о существовании которой я и не задумывался. Мне вообще не было дела ни до кого, кроме себя. Но в тебе я вдруг увидел частичку себя, и это заставило меня умереть. Ты оказался другим. Не просто "золотым мальчиком", ликёром в приторной шоколадной конфете, а чем-то большим. Ты чувствовал. Быть может, так же мучительно, как чувства даются мне, но я видел в твоих глазах невыразимое. Я уставился на тебя, спрятавшись в зарослях осоки, а ты вдруг вскинул голову, почувствовав мой взгляд. И тогда я понял: вот этого я хочу. Хочу, чтобы ты вскидывал голову, чувствуя моё присутствие, взглядом искал меня в толпе, а находя - смотрел мне в глаза.
И тут я не выдержал. То, что на миг отступило, вернулось вновь, чтобы обрушиться на меня всей своей тяжестью. Я ушёл незамеченным, а ты остался на берегу. Но на самом-то деле всё было наоборот. Ты смог уйти, а вот я остался. Я много думал об этом после. А за ужином в Большом зале давился бараниной, видя, как ты живёшь, не замечая моего присутствия. Это было очаровательно, вновь наблюдать за тобой. В тебе не было фальши, манерности или высокомерия. Даже не знаю, почему в тебе не было этого. Но я ждал, ждал и наблюдал. Мне хотелось видеть тебя. Ведь иногда ты так походил на меня самого! Я искал и сторонился тебя. В моей голове творилось нечто невообразимое: мои убеждения пошатнулись, желания казались непостижимыми. Я знал только одно: мне нужно видеть тебя, быть поблизости, пусть незримо, но всё же рядом. Чтобы насыщаться тобой, утолить свой голод. Как наивен я был! Насытиться тобой невозможно, голод - бесконечен. Он разрывает меня на части. Но ты, ты един. И я сохраню тебя. Однажды ночью, когда моё безумие, казалось, достигло пика, я отправился бродить по коридорам и залам Хогвартса. Мне было безразлично, шляется где-то рядом завхоз со своей драной кошкой, или же сидит у себя в кладовке. Мне было безразлично всё, кроме тебя. Как я оказался в том коридоре? Как нашёл его? Сам не знаю. Узкий, маленький проход из одной башни в другую, заросший паутиной, холодный и пустой. Но там нам суждено было встретиться.
Я шёл, и звук собственных шагов отвлекал меня от размышлений. Чтобы не думать о тебе, я думал цифрами: "Один - два - три - четыре… четыре - зелёное, как твои глаза, Гарри как твои глаза…", тёр веки тыльной стороной ладони и кусал губы с досады, что никогда не получу тебя. А ты был там. Шаг - и ты внезапно вырос из темноты, тусклый свет факела падал на твоё лицо, и я застыл: в твоих глазах я прочёл то, чего боялся и ждал. Я задохнулся от неожиданности, и отступил - всего шаг назад. Ты подошёл ближе, а я умирал: запах твоей кожи дурманил мой и без того утомленный разум, ресницы бросали на щёки длинные тени, а губы были близки и горячи. Я онемел. "Ты искал меня", - произнёс ты так тихо, чтобы мог слышать только я, - "Почему ты ищешь меня?". Я не мог произнести ни слова, только ласкал тебя жадным взглядом, пытаясь запомнить каждую чёрточку твоего лица. "Я знаю, чего ты хочешь. Ты думаешь, я ничего не замечаю? Зачем ты делаешь это? Зачем?". Ты отвернулся, и сердце моё разрывалось от боли: мне казалось, ты не понял меня, заподозрил в чём-то неблаговидном, оскорбительном.
- Это не так. Не то, о чём ты думаешь.
- А что тогда? Если я ошибаюсь, то зачем же ты преследуешь меня? Что тебе нужно?
Усталость навалилась на меня. Безнадежная, тёмная глыба.
- Прошу, забудем об этом. Просто забудем. Сейчас ты идёшь туда, - яуказал налево, - а я пойду в другую сторону.
- Нет! Я не уйду, - ты схватил меня за руку. - Пока ты не скажешь мне сам.
Прикосновение твоих рук лишило меня последних сил. Зачем ты делал это? Зачем тормошил меня, зачем мучил? Твой взгляд говорил намного больше, слова были не нужны. Я не понимал, что ты делаешь. Ты рвался ко мне, а я всё ещё пытался бежать и спасти хотя бы часть рассудка. Я дёрнулся, пытаясь высвободиться, но ты вцепился в меня с неожиданной силой. Я почувствовал нарастающую панику. Помнишь ли ты? Вспоминаешь ли? Помнишь ли, как рванулся мне навстречу и прильнул своими губами к моим пересохшим от жажды губам? Исчезло всё, что сдерживало нас. Я чувствовал тебя так близко, биение твоего сердца отзывалось во мне глухой болью. Что я для тебя? Меня было уже не остановить; чувствуя твоё тело под руками, горячее и податливое, я крепче прижимался к твоим губам, мои руки скользили по твоей коже, твои же прикосновения прожигали меня насквозь. Мы делили один вздох, и я пьянел от сладости. Я чувствовал тебя, и это было прекрасно. Но вдруг, - сможешь ли ты понять? - я понял, что гибну. Гибну безвозвратно и тащу тебя вслед за собой. Могу ли я? Ты, мой голод, моё наваждение, должен ли был погибнуть вместе со мной? Нет. Ты был нужен мне, но я не желал твоей гибели. И если б ты мог знать ту муку, которую я испытал, оторвавшись от твоих губ, разорвав наши объятья, ты бы простил меня…
Впрочем, что я говорю? Ты всё знаешь сам. Я отстранился от тебя, и моё сердце истекало кровью. А ты стоял, прислонившись к стене, тяжело дыша, и твои губы (такие мягкие и податливые!) блестели, и тень от факела трепетала на них, а я смотрел на тебя не отрываясь, желая умереть, видя тебя таким… Ты в отчаяньи глядел на меня - ведь я знал, ты хочешь этого! - но я отрицательно покачал головой, чувствуя, как воздух наливается свинцом, не желает проникать в мои трепещущие лёгкие. Ты не сказал ни слова, только сжался, закрыв голову руками, будто защищаясь от удара, и я не выдержал. Я развернулся и побежал так быстро, что не замечал, как падал. Я, видимо, довольно сильно разбился, споткнувшись на лестнице: по лицу у меня текла кровь, локти саднили. Но мне было всё равно. Я даже испытывал необъяснимое удовольствие, разглядывая в мутной поверхности зеркала свои разбитые губы с тонкими подтёками потемневшей крови - мне казалось, так я скорее забуду вкус твоих губ.
Тем же утром я уехал в поместье к нелюбимым и не любившим родителям, сославшись на вывихи всех возможных суставов и сильную головную боль. Как я мог остаться в Хогвартсе, зная, что оттолкнул тебя? Я не смог бы видеть тебя каждый день, проходить мимо и делать вид, что ничего не изменилось. Это было бы откровенной ложью: весь мой мир перевернулся с ног на голову. Я не выдержал бы, Гарри…
Интересно, что ты подумал, увидев моё место опустевшим? Облегчение? Печаль? Жаль, что и этого мне уже не узнать. Этот пузырёк теперь освободит нас обоих. Тебя - от слабости, меня - от безумия. Прощай! Пусть так недолго, но мы были вместе. И поверь: ради того, чтобы почувствовать вкус твоих губ, жар твоего тела, стоило и жить, и умереть. Прощай и забудь обо мне."
Одно мгновение - и пергамент объяло зелёное пламя, хищно
поглотившее одно за другим все слова. И - странное дело! - бьющиеся в
последней агонии строки сияли так, будто были написаны кровью.