Неизбежное зло
(A Necessary Evil)

(окончание)

А потом я зашел в спальню Альбуса. Один. Мне показалось, что наш разговор с Поппи продолжался несколько долгих часов.

Альбус не спал - полулежал на подушках, сложив руки на огромном животе. Он смотрел на меня сквозь вульгарные, непристойные чары, создающие видимость прекрасного здоровья, глазами, мутными и темными от боли. Я сел на стоящий около кровати стул и уставился на руки.

- Вижу, Поппи уже обо всем тебе рассказала, - спокойно сказал он.

Я едва нашел в себе силы кивнуть.

- Я надеялся, что до такого не дойдет. Я надеялся, что окажусь сильнее. Но даже теперь я не считаю, что был абсолютно неправ, принимая решение.

Я вскинул голову. - После всего, что случилось. После всего, что он сделал. С тобой. С… - со мной, - … со всем магическим миром. И ты говоришь, что не жалеешь!

- Северус, - твердо сказал он, и даже сейчас в его голосе, привыкшем отдавать распоряжения, было столько скрытой силы, что я сразу замолк. - Северус. Выслушай меня. Пока мы живы, жива и надежда. Для меня. Для всех нас.

Для всех нас, даже для Риддла. Что за чушь! С таким же успехом Альбус мог влепить мне пощечину. - А я и не знал, что побочным эффектом беременности бывает твердая вера в глупые иллюзии. Неужели ты действительно веришь, что сможешь это пережить?

- Поппи говорит, что мне достаточно продержаться еще одну-две недели. Потом ребенок будет достаточно жизнеспособен.

Одна-две недели, и что потом? Что будет с тобой? Что будет со мной? Этот крик рвался у меня из души, но я молчал.

Когда-то, давным-давно, я поверил, что Альбус Дамблдор практически всемогущ. - Доверься мне, - говорил он, и я снова шел за ним. И хотя очень часто путь был темен и извилист, в конце пути за веру мою мне воздавалось десятикратно.

Много раз я сбивался с пути, оступался, блуждал во тьме. Но он всегда оказывался рядом. Он протягивал мне руку - гораздо чаще, чем я заслуживал - предлагал мне еще один шанс, ручался за меня, брал на себя ответственность за мои поступки. Никто другой на его месте не стал бы тратить на меня время и силы.

Возможно, возраст и опыт помогли ему найти те, единственно верные, слова, которые оказались способны развеять туман моего самообмана и помочь мне вновь найти дорогу к дому. А может, то был особый дар. Дар, недоступный остальным смертным, слишком слабым и порочным.

И может быть именно поэтому я несколько месяцев спорил, испробовал и обман и откровенность, порою умолял в отчаянии, но так и не смог спасти Альбуса от него самого?

- Я знаю, что ты с самого начала был против моего решения.

- Я вижу твою смерть, Альбус. Я вижу третье пришествие Волдеморта, которому уже не будет противостоять великий Альбус Дамблдор. - И я вижу, каково мне будет одному, без тебя!

Он горестно покачал головой. Солнечный свет играл в его бороде - медные и золотые неуместно радостные блики. - А я вижу шанс исправить старую ошибку… точнее, длинный список своих ошибок. Я вижу уникальный шанс дать ребенку, из которого уже однажды вырос могущественный, но ожесточенный, изломанный судьбой мужчина, возможность сделать другой выбор.

Я фыркнул. - Лично я вижу в твоих действиях только одну ошибку. Ты поверил, что ядовитая змея, только что сбросившая старую кожу - это не та гадина, которая уже однажды кусала тебя за задницу. - А как ты думаешь, что мне сказали члены Уизенгамота, - начал он, изогнув губы в подобии насмешливой улыбки, - близкие друзья, и даже Минерва, когда предоставил дерзкому и отчаявшемуся молодому колдуну по имени Северус Снейп, который пришел ко мне с Темной Меткой на руке - клеймом нашего злейшего врага - шанс исправить свои ошибки?

Альбус всегда умел выбрать, куда вонзить нож. - А в чем ты виноват перед Риддлом? - Возразил я. - Директором был Диппет. Наставлять Риддла на путь истинный входило в его обязанности. И ты не должен отвечать за результат его халатности.

Альбус улыбнулся. - Логично. - Кивнул он. - А что ты скажешь о Драко Малфое, друг мой?

Я вздохнул и уронил голову на руки.

Он протянул тонкую, костлявую руку и похлопал меня по колену. - Как и ты, Северус, я видел, что нужно срочно что-то делать, - сказал он, и впервые за несколько недель я смотрел в его глаза и видел прежнего Альбуса. - Но я не знал, как мне вести себя с юным Томом. Мне показалось, что в его случае эффективнее окажется строгость. - Он покачал головой. - Хотелось бы надеяться, что с годами я стал умнее. И что теперь у меня гораздо лучше получается убеждать сердитых мальчишек, что могущество и власть над людьми - это не одно и то же, и любовь вознаграждает нас щедрее, чем ненависть.

Ох, как же мне хотелось верить ему! Не просто привычка - инстинкт, нечто, ставшее частью меня, проникшее в глубь души, уговаривало меня отбросить сомнения. Даже после всего, что произошло, он смог заставить меня увидеть яркую картину Счастливого Будущего, и более того - заразить меня своей верой в то, что будущее это обязательно наступит. - Откуда у тебя столько уверенности, Альбус? Почему ты не сомневаешься, что поступил правильно?

Его лицо оставалось спокойным. - Помнишь, Северус, как ты пришел ко мне однажды, поздно вечером, чтобы решить судьбу Драко? Помнишь, что я хотел исключить его, как только узнал, что он получил Метку. Но ты убедил меня этого не делать. Ты настоял на том, что мальчик не потерян для нас.

Да, беременность и непрерывная внутренняя борьба с Волдемортом оказались бессильны против острого ума Дамблдора. - Да, я помню.

- Когда ты разговаривал со мной… откуда ты знал? Почему ты был уверен, что Драко оправдает твое доверие?

Я бросил на него хмурый взгляд. - Насколько я помню, я не был уверен абсолютно ни в чем. Потому-то и предложил поручить Поттеру присмотреть за юным Малфоем.

Он рассмеялся, и у меня заныло в груди - я вдруг понял, как мне не хватало его смеха. - Да, так и было, друг мой. Помнится, мальчики были в ярости. Поначалу, по крайней мере. - Он подмигнул мне, предлагая вместе посмеяться над тем, как два старых врага стали любовниками. - Но как ты понял, что Драко не безнадежен?

Я закрыл глаза и некоторое время сидел, погрузившись в воспоминания. Когда ком в горле, мешающий мне говорить, понемногу исчез, я призвал себе на помощь последний аргумент. - Но как быть с тем, что ты сам сказал мне той ночью, Альбус? - К стыду моему, голос у меня дрожал. - Всего несколько недель назад. Ты говорил, что был не прав, что допустил роковую ошибку. Что задача оказалась тебе не по силам.

Он ответил так тихо, что я с трудом разобрал слова. - Ах, да, это. - И подождав, пока я посмотрю ему в глаза, продолжил. - Разве тебе не случалось на какое-то время терять веру? Неужели ты ни разу в жизни не поддавался отчаянию. Иногда это даже помогает найти в себе силы идти дальше и достичь, в итоге, своей цели.

Я наклонил голову, вспомнив Максимилиана. - Ты же знаешь, что случалось.

- Вот и со мной произошло что-то подобное. В конце концов, я всего лишь человек, Северус. Я глубоко сожалею о том, что сделал… что я позволил ему сделать с тобой. Признаю, этот кошмарный случай пошатнул мою веру. Но, - он снова сжал мое колено, - не разрушил ее. Я по-прежнему уверен, что мы все выиграем, если ответим на жестокость Тома не ненавистью, а любовью.

Он сидел, улыбаясь, под ярким светом весеннего солнца, и даже в дурацкой малиновой ночной рубашке и колпаке в розовую и зеленую полоску ухитрялся выглядеть величественно, как какой-нибудь средневековый монарх. И черт меня побери - я заколебался. После всего, что он для меня сделал, я не просто покинул его - я в открытую выступил против него, и именно тогда, когда он больше всего во мне нуждался.

- И еще я хотел сказать тебе, Северус, - его голос задрожал. - Судя по всему, мне не обойтись без твоей помощи. Если я не доживу… я прошу тебя завершить начатое мной дело и вырастить ребенка так, как сделал бы это я. Могу я рассчитывать на тебя, мальчик мой?

Я накрыл его руку своей и с трудом сглотнул. - Да, - пообещал я, после короткой паузы. - Я сделаю, как ты просишь.

Он вознаградил меня слабой улыбкой. - Я знал, что смогу на тебя положиться. - И потом мы долго сидели молча, пока он не расслабился и не закрыл глаза.

Я легонько пожал его руку. Его пальцы были как старый, хрупкий пергамент в который небрежно завернули сухую зимнюю веточку. Потом я еще какое-то время сидел около него, не сдерживая слез.

Мне часто приходилось лгать, но эта ложь оказалась самой горькой.

Где-то в глубине замка часы пробили полночь. Двенадцать долгих, печальных ударов колокола в безлюдных коридорах и внутренних дворах.

Я пропустил чай и обед, роясь на полках Запретной Секции, раздела "Темная Магия: истоки, теория и применение". Не меньше тридцати толстых, пахнущих плесенью томов лежало передо мной на столе или было сложено стопками около неудобного жесткого кресла. На всех ровных поверхностях, включая пол, были разложены развернутые свитки пергамента.

Ирма была бы в ужасе.

- Представляю, как возмутил бы Ирму хаос, в который превратились ее идеально упорядоченные владения, - сказал я Фоуксу, сидевшему на спинке кресла. - Началось бы все со словесной перепалки - для разогрева. Но уверен - этим бы она не ограничилась. Мне бы пришлось отбиваться от пары-тройки проклятий, а потом дать обещание привести все в порядок. И не просто обещание, а обещание, подписанное кровью. Ирма была прекрасным дуэлянтом, Фоукс. Немногим уступала Филиусу. Но она мертва. Ирма Пинс погибла.

Убита на ДиагонАллее, среди бела дня, рядом с букинистическим магазинчиком Бертранда, Барреса и Броукса. Конечно, она не сдалась без борьбы. Убила двух Волдемортовых прихвостней, но третий успел нанести смертельный удар. Трое против одной, чертовы трусы. Ее убили, чтобы заполучить редкую книгу, в которой цитировалась одна из лекций Николаса Фламеля и которую Ирма разыскала по просьбе Дамблдора. Оставшемуся в живых Упивающемуся пришлось отрубить ей руки, чтобы заполучить книгу - даже мертвая, Ирма не желала расставаться с одним из своих драгоценных подопечных.

Фоукс приоткрыл один глаз, взъерошил перья, и снова задремал. Он выглядел усталым и потрепанным.

- Все они мертвы, - прошептал я, - Ирма, Ксиомара, Хагрид, Драко, Минерва. - Бывшие студенты, бывшие друзья, бывшие любовники. - Список моих потерь прокручивался перед глазами, уходя в темноту. Не в силах справиться со внезапной слабостью, я уронил голову на руки.

Фоукс встрепенулся и вскрикнул, когда сильная рука легла мне на плечо. Я с трудом удержался и не вскочил от неожиданности. - Вот тут ты не прав, - прошептал мне на ухо знакомый теплый голос. - Не все, Северус. Рем и Сириус живы, - я фыркнул в ответ на это, но он продолжил. - И Флитвик, и Помфри. Ия. Я рядом.

Мой голос был постыдно хриплым. - Оглядываясь на последние несколько недель, я начинаю подозревать, что мы по-разному понимаем значение слова "рядом", мистер Поттер. - Я поднял голову и уставился во тьму, скрадывающую все, что не попало в круг света от моей лампы.

Гарри с грохотом пододвинул себе второе кресло. Фоукс распушил перья, сердито посмотрел на нарушителя тишины и исчез во вспышке серебристого света.

- Прости меня, - тихо произнес Гарри. - Я знаю, что в последнее время я… редко был с тобой… и я знаю, что это не правильно, но…

- Продолжай, Поттер. Что - "но"? - Видимо, я слишком долго просидел в пыльном полумраке библиотеки: у меня сдавило грудь и поплыло перед глазами. Не поворачиваясь к Гарри, я предположил. - Что, не хочешь иметь со мной никакого дела… - я сжал кулаки и заставил онемевшие губы выговорить - …теперь… после того…

- Что?! Нет, Северус!

Он схватил меня за рукав, но я выдернул руку. - Не желаю больше слушать твое вранье! - Мой крик показался особенно громким и неуместным в тишине библиотеки, и несколько особо темпераментных манускриптов недовольно заворчали.

Я повернулся и разъяренно уставился на него. Он казался таким маленьким, таким юным, когда сидел передо мной с виноватым видом в этой дурацкой потрепанной Шляпе, поля которой то приподнимались, то опускались, как будто шляпа собиралась взлететь. Лицо Гарри было бледным и усталым, и грязные линзы очков не могли спрятать темных кругов под глазами. Щеки и джинсы он перепачкал в чем-то сером… пыль? плесень?... Я заставил себя отвернуться.

- Северус, пожалуйста, - он снова потянул меня за руку. - Пожалуйста, сядь.

И в следующий момент я обнаружил, что сижу, и он держит обе мои руки в своих ладонях. Возможно, начали сказываться бессонные ночи.

Он глубоко вдохнул и сжал мои руки. - Я не лгал тебе. Никогда. И обещаю, что никогда не буду.

Мы молча сидели в маленьком пятне света. Сидели долго - часы успели пробить полчаса. Наконец, я смог говорить, хотя слова и застревали в горле, царапая, как острые камушки. - Если дело не в этом, в чем тогда?

Он негромко рассмеялся, потом вздохнул. - А почему ты сидишь здесь, ночь за ночью, перечитывая одни и те же чертовы книги? Почему ты целыми днями крошишь жуков, нарезаешь мандрагору, а потом стоишь, скрючившись над каким-нибудь вонючим котлом?

Я медленно покачал головой. Ничего он не понял.

Я … я не Гермиона, Северус. Я не всегда знаю, как лучше поступить, что сказать. Я даже не всегда знаю, где искать…

- Что искать?

Гарри, казалось, не услышал моего вопроса. - И даже в тех случаях, когда я пытаюсь, когда я нахожу что-то… какой-нибудь подходящий ответ… всегда оказывается, что я опоздал! - Он ударил кулаком по столу. Старое, потрескавшееся дерево угрожающе заскрипело. - Я и сейчас пришел слишком поздно, чертовски поздно, и я прошу простить меня, Северус! - Его глаза так блестели, что я не выдержал и отвернулся. - Ты представить себе не можешь, каким виноватым я себя чувствую.

Я понимал, что еще немного, и я не смогу контролировать ситуацию, поэтому выдернул руку и резко бросил. - Это не имеет значения. - В сущности, так и было. Я не нуждался в том, чтобы он помогал мне, спасал меня. Мне доводилось пережить худшее. Мне доводилось совершать худшее - в те дни, когда я был одним из верных прихвостней Волдеморта. Мерлин великий, чего я только не делал именем Риддла - а точнее, именем собственной слабости, гнева и отчаяния. Я заслужил то, что получил. Заслужил в полной мере.

Я завернулся в мантию, поднялся и хмуро посмотрел на него.

Нет, теперь была моя очередь спасти его, оградить от искушений, не позволить ему вкусить горьких, грязных плодов войны. Можно выбросить за ненадобностью выполнившее свою задачу оружие. Можно пожертвовать пешкой. Но королева - мое сердце сжалось при мысли об Альбусе - это другое. Сломанная, исковерканная королева - это практически гарантированные беды в будущем.

- Это имеет значение, - запротестовал Гарри, вскакивая со стула и снова хватая меня за руку. Он побледнел еще сильнее и дрожал. - Это очень важно для меня. И я не допущу, чтобы такое повторилось. Клянусь.

Каким же жалким, романтичным идиотом я был, если в какой-то миг чуть было не поверил, что это в его силах? - Ты не можешь этого обещать.

Шляпа на его голове заерзала, бормоча что-то неразборчивое. Гарри до боли сжал мои ладони. Было понятно, что отступать он не собирается. - Да мне плевать. Я сказал и сдержу свое слово.

Сбежать я не мог, поэтому просто закрыл глаза. Но он схватил меня за плечи и встряхивал, пока я снова не посмотрел на него. - Выслушай меня, Северус, - потребовал он. - Люциус Малфой - долбанный кусок дерьма… послушай, меня не волнует, что там он, или Волдеморт, или Дамблдор вбили тебе в голову. Но я клянусь, что ты никогда не был и не будешь для меня просто оружием. Я не брошу тебя. Я бы сделал все, чтобы спасти Драко, если бы знал, что случилось. Если бы… - он судорожно втянул в себя воздух - … если бы Дамблдор счел необходимым сообщить мне…

На самом деле, это было грубым упрощением произошедшего, но пререкаться мне не хотелось. - Поттер, ты не виноват в его смерти. Ты не должен брать на себя ответственность…

- … за чужие ошибки, - продолжил он, скривив губы. - Да, я знаю. - Он отпустил мою руку, отвернулся и замер, упершись ладонями о стол. - Все это я уже слышал. "Это не твоя вина, Гарри", "Ты не можешь отвечать за все, Гарри", "На войне всегда бывают потери, Гарри". Но мертвых этим не оживить. - Он провел по щеке тыльной стороной ладони, стирая грязь. - Они останутся мертвыми. - Он сжал кулаки и надавил на крышку стола так, что она снова заскрипела. - И я не хочу, чтобы это повторилось. С Сириусом или с Ремом. А главное - не хочу, чтобы это случилось с тобой. Теперь у меня есть Шляпа, и я не позволю никому и ничему встать у меня на пути.

Я понимал, что от таких слов меня должна была пробрать дрожь. Дрожь или тяжесть в груди, или холодный пот на лбу. Я должен был потребовать объяснений. У него есть Шляпа - и что?

Но вместо этого я почувствовал… облегчение.

Он повернулся ко мне и прижал ладонь правой руки к моей груди - точно над сердцем. Кожу под его ладонью сразу начало покалывать. - Ты понял, что я сказал, Северус. - Это не было вопросом.

Я заставил себя отбросить его руку и сложить на груди свои. - Я не нуждаюсь в твоей… - Его губы, сжатые в тонкую линию, были выразительнее любых слов. Я прочистил горло. - Я не ожидаю от тебя… - Но в его взгляде, в его понимающей улыбке, было столько уверенности, что слова застряли у меня в горле.

- Я знаю, я все это знаю, - он говорил тихо, но в голосе звучала сталь. - Но ты увидишь. Ты все увидишь. - Он провел рукой по моей щеке, но смотрел при этом куда-то вдаль. Когда он повернул голову, и наши взгляды встретились, его глаза были темными… или казались такими в тени полей Шляпы. - Теперь я знаю, - продолжил он, и я по-прежнему не понимал, о чем речь, - я могу тебе это обещать. - И, резко меняя настроение и тему разговора, Гарри улыбнулся мне. - Пойдем. Уже поздно. Пошли спать. Думаю, хватит с тебя на сегодня исследований.

Исследований с меня хватило бы на всю оставшуюся жизнь. К тому же я знал, что ни в одной библиотеке нет книги, в которой я смог бы найти необходимый мне ответ. Фламель умер, Филосовский Камень уничтожен, а Риддл обе свои жизни потратил на поиск способа победить смерть. Я склонил голову.

- Северус?

Я сдержал вздох. - Иди вперед, Гарри. - Сказал я, начиная складывать записи. - Я расставлю книги по полкам, и догоню тебя.

- Только не долго, договорились, - прошептал он мне на ухо. - Я буду ждать. - Он поцеловал меня в щеку, потом развернулся и пошел по проходу между стеллажами, не оглядываясь.

Я смотрел вслед, пока он не исчез в темноте.

Рано или поздно, любовь любого превратит в полного идиота.

Минерва всегда насмехалась над моими циничными высказываниями. - Ты говоришь, как старый, обиженный жизнью человек, - сказала бы она в ответ тоном, полным глубокого неодобрения. Как будто я только что сознался в совершении какого-то интригующего, но аморального и противозаконного поступка.

- А я и есть старый, обиженный жизнью человек, - отвечал я обычно, и в ответ слышал ее смех.

- Нет, Северус, просто ты предпочитаешь видеть все - включая любовь, страсть, преданность - в худшем свете.

Несмотря на свое прагматическое, бескомпромиссное поведение, Минерва была большим романтиком. Маггловские и колдовские истории о неразделенной любви, о любви, преодолевающей все трудности, о вечной любви - истории, в которых агапе, флиос и эрос были описаны в ярких деталях и малейших подробностях - сами были тайной любовью Минервы. Мстительная старая кошка даже оставила мне всю свою - весьма внушительную - коллекцию эротики.

Я бы попытался спрятать улыбку. - Достаточно бросить один лишь взгляд на то, как неуклюже обжимаются юнцы из ХаффлПаффа, которых мы только что спугнули, и можно получить реалистичное, пышущее жизнью, да еще и полураздетое определение слова "смехотворный".

- Это не любовь, это похоть. Как ты, несомненно, знаешь, - насмешливо сказала бы она, поднося к губам чашку с чаем, - любовь гораздо глубже. Осознаем мы это, или нет, но любовь служит мотивом большинства наших поступков.

А я сразу увидел бы слабое место в ее рассуждениях, и возразил. - Ах, да, любовь. Любовь, которая делает нас слепыми и не позволяет увидеть истину. Любовь, которая лишает нас даже тех жалких обрывков здравого рассудка, которым мы владеем. Любовь, которая превращает нас в идиотов, готовых убивать, калечить, петь кошмарные сентиментальные песни, сочинять ужасные стихи, попусту тратить жизнь в призрачной надежде на то, что объект обожания соизволит обратить…

- Я беру свои слова назад, - бросила бы она, выплескивая осадок от чая мне под ноги. - Ты сухой, старый, обиженный жизнью человек.

У меня никогда не было более достойного соперника. И настолько бесстрашного.

Она дважды была замужем, дважды овдовела, потеряла единственного сына во время первой войны с Вольдемортом, она прекрасно знала, каковы ставки в этой игре, но все же шла на риск. Она знала, что любовь - или жажда любви - делает нас слепыми и не позволяет замечать множество критических Моментов, мешает сделать правильный выбор, мешает разглядеть истину.

Минерва умела любить безоглядно.

Поэтому-то она и отправилась тем самым роковым утром вместе с Грейнджер. Они должны были пробраться в штаб-квартиру Волдеморта и установить наблюдение за помещением. Две маленькие кошки могли свободно проскользнуть внутрь и установить маггловские подслушивающие устройства, которые где-то раздобыла Грейнджер, и так же незаметно скрыться.

Информация о штаб-квартире была ненадежной, но в то время мы оказались в безвыходном положении. Наши потери росли с каждым днем. Оставалась одна надежда - на точные и оперативные сведения.

Это оказалось ловушкой.

Я был там, когда Ауроры достали их тела из-под обломков. Я наложил сонные чары на Уизли, когда из щели между двумя обрушившимися стенами вытащили тело Грейнджер. Я поднял каменную колонну, которая погребла под собой Минерву. Она лежала в нескольких сантиметрах от Грейнджер, вытянув руку так, будто в последний момент пыталась закрыть или оттолкнуть свою подопечную.

Я стер кровь с ее лица полой своей мантии. Удивительно, но на лице у нее навеки застыла улыбка.

Я сообщил об ее смерти Альбусу и видел, как за несколько секунд он постарел на пару десятков лет.

Вот как вознаграждает нас любовь.

Если человек, подобный Минерве - умный, прекрасно разбирающийся во всех ньюнсах любви, давно привыкший следовать ее велениям - мог потерпеть поражение, на что было надеяться кому-то вроде меня?

Альбус и сын Джеймса Поттера. Минерва рассмеялась бы над иронией происходящего.

Как же мне хотелось, чтобы она была жива - пусть даже она оказалась бы свидетелем моей глупости и разделила бы со всеми нами цену, которую мы заплатили за мою слепоту.

Потому что любовь любого превратит в полного идиота.

Утро застало нас обнаженными, запутавшимися в простынях, прижавшимися друг к другу.

Солнце успело подняться довольно высоко и заливало комнату через окно, расположенное чуть ли не под потолком. Оно позолотило белые пряди в волосах Гарри и бросило яркий луч на его небритый подбородок. Он привалился ко мне во сне, теплый и тяжелый. Моя левая рука затекла, потому что он положил голову мне на плечо. Несколько капель слюны стекло мне на грудь.

Не помню, чтобы мне когда-нибудь было так хорошо.

Если бы занятия в школе шли по расписанию, я бы проспал не только завтрак, но и первые два урока. Кто-нибудь, скорее всего Поппи - или Минерва Назойливая - уже прибежал бы узнать, что случилось. Убедиться, что я не стал жертвой собственного зелья или одного из шпионов Волдеморта. И что я не повесился на каком-нибудь крюке покрепче (и скатертью дорога!). То, что я могу просто валяться в кровати с любовником, ни за что бы не пришло в их лишенные воображения головы.

Да уж если на то пошло, я сам в то время счел бы такое предположение идиотским.

Но теперь меня больше не удивляла абсолютная смехотворность моего положения. Шляпа-Сортировщица на тумбочке, тихонько бормочущая что-то невнятное; красное с золотом перо, которое Феникс уронил на покрывало; Чертов Гарри Поттер в моей кровати - с некоторых пор вся моя жизнь превратилась в череду странных эпизодов, один сюрреалистичнее другого.

Я поднял руку и запустил ее в шелковистую копну его волос. Я пропустил их сквозь пальцы, медленно спустился ниже, обрисовывая каждый выступающий позвонок, каждый мускул, выделяющийся под его порозовевшей ото сна кожей, и невольно задумался - долго ли это продлится?

Когда придет конец этим минутам, полным покоя и удовлетворения? Когда мы расстанемся? Сколько недель, или дней, или часов успеет пройти до того, как наше горячее, лихорадочное, настойчивое "Есть" станет далеким, холодным, увядшим "Было".

Гарри заворочался, засопел, слегка поднял голову и потер нос тыльной стороной ладони.

Будет ли наше расставание спокойным, думал я, обхватив сзади рукой его шею - так, что пальцы легли прямо на пульс. Будем ли мы медленно, но неумолимо отдаляться друг от друга, потому что взаимного влечения окажется недостаточно, чтобы преодолеть двадцатилетнюю пропасть, лежащую между нами?

Или нас разлучат необдуманные резкие слова? Или злобное непонимание окружающих? Очаровательный молодой человек, герой - и старый, недавно реабилитированный Упивающийся Смертью. Ха.

Я машинально сжал пальцы.

Или смерти все же удастся забрать одного из нас. Или обоих.

- Черт побери, Северус. Ты слишком громко думаешь, - буркнул Гарри, поморщив нос. Между бровями и в уголках глаз у него прорисовалось несколько новых морщинок.

Я провел указательным пальцем по его губам, и убрал корочку, присохшую в уголке его рта. - Извините, что помешал вашему заслуженному отдыху, Министр Поттер. Обещаю, что приложу все усилия к тому, чтобы впредь думать потише.

Гарри закатил глаза. - Я давно знаю, какая ты язва, но клянусь, что прокляну следующего же придурка, который назовет меня министром. Хотя, если выбирать между мной и этим долбанным Малфоем…

- Министр или нет, но намеков насчет Малфоя я не понял. Если ты решишь его отыметь, я буду очень недоволен.

Он улыбнулся. Я планирую сделать кое-что с этим ублюдком, но пункта "трахнуть" в этом списке точно нет. Кстати, об этом, - он потерся об мое бедро. - Что скажешь.

Я ничего не сказал. Обошелся без слов. Ответ очевиден, когда в твоей кровати обнаженный решительно настроенный юноша.

К несчастью для всех нас, ответ на мой вопрос пришел слишком быстро.

- Северус, можно тебя на минуточку?

Я уже подходил к учительской, в которой в то время домовые Эльфы накрывали на стол, когда меня остановил скрипучий голос Люпина. Рядом с ним стоял Блэк - казалось, он изо всех сил пытается что-то скрыть. Вместе с тем он выглядел... постаревшим. Что еще случилось?

- А это не может подождать? - Я уже пропустил завтрак и хотел есть.

Люпин покачал головой. - К сожалению, нет. Мы все утро ждали тебя, чтобы поговорить. Филиус просил зайти к нему как можно быстрее.

Я нахмурился, но пошел вслед за ними к кабинету Флитвика. - Ты прекрасно знаешь, где мои комнаты, Люпин. Надеюсь в следующий раз, когда будет что-то настолько срочное, ты все же постучишь.

- Мерлин упаси нас помешать чему-нибудь, - буркнул Блэк.

Я раздраженно вздохнул. - Ох, бросьте. Не считаете же вы, что мы с Поттером непрерывно...

- Сириус хотел сказать, что мы надеялись поговорить с тобой наедине.

Услышав это, я чуть было не замер на полушаге, но Блэк схватил меня за руку и потащил вперед. - Давай, Снейп. не задерживайся, - проворчал он, оглядываясь через плечо. - У нас мало времени.

- Убери лапы, дворняга блохастая. На что у нас мало времени?

- Не здесь. Малфой в замке, - прошипел Люпин.

- Не говоря уже о целой ораве министерских жополизов, - добавил Блэк и еще сильнее дернул меня за руку.

Как бы не раздражало меня подобное обращение, возразить было нечем, и остаток пути мы молчали.

Кабинеты Флитвика и Дамблдора были чем-то похожи. По крайней мере, оба были сверху донизу забиты всякой всячиной, причем в причудливом беспорядке. Какие-то блестящие штуковины соревновались за место на полках, пуская пар и яркие искры. Огромные, пыльные тома в кожаных переплетах с опаской отодвигались от рычащих гримуаров, окованных железом. Поверхность стола - непропорционально большого для такого маленького человека - была завалена книгами, свитками и запасными перьями.

- Слава Мерлину, вы пришли, - Флитвик спрыгнул со стула и быстро запер за нами дверь.

- Ну и из-за чего весь этот сыр-бор? - Я прошел в комнату и уселся около холодного камина. На полке стояли большие часы из красного дерева, и их циферблат, казалось, уставился на меня сверху вниз подобно гигантскому глазу. - Что, интересно знать, не могло подождать, пока я съем хотя бы сэндвич?

- Ладно тебе, Снейп. Есть вещи поважнее еды, - фыркнул Блэк и плюхнулся на диван. - Давай, расскажи ему, Филиус.

Мой пустой желудок скрутило от дурного предчувствия. - О чем это вы собираетесь мне рассказать?

- Дело в угловых камнях, Северус, - объяснил Флитвик. - Боюсь, доступ к ним для меня закрыт.

Я обнаружил, что вскочил и выхватил палочку. Зачем - понятия не имею. - Давно?

- Я узнал об этом в начале недели. Дня три или четыре, - даже произнесенные писклявым голосом Филиуса, эти слова звучали, как приговор.

- Что? - Я хотел кричать, но из горла вырвался только сдавленный хрип. - Ты ждал несколько дней, чтобы сказать мне об этом?

Люпин скривил рот. - Не думай, что мы что-то скрывали или намеренно держали тебя в стороне. Мы и сами узнали обо всем только сегодня утром.

Несмотря на яркий солнечный свет, льющийся через окна башни, день вдруг начал казаться мрачным и пропитанным смутной угрозой.

- Дело в том, что до сегодняшнего утра я сам не был до конца уверен в этом, - уточнил Флитвик. Я выжидал до новолуния. В это время магия крови усиливается до максимума.

- Значит, защитные заклинания больше не пропускают тебя. - Тупо пробормотал я.

Он кивнул. - Причем анти-аппарационные чары на месте и сдерживающее заклинание вокруг Запретного леса - тоже.

- Вот почему, Северус, - подключился Люпин, - мы захотели узнать, не в курсе ли ты, случайно - имеет ли Дамблдор доступ к угловым и главенствующим камням?

Колени подогнулись, и я рухнул в кресло. - А почему бы вам не спросить у него самого?

- Мы не идиоты, Снейп, - грубо ответил Блэк. - Ни для кого из нас не секрет, что во время последней битвы директор серьезно пострадал от воздействия темной магии.

Внезапно почувствовав огромную усталость, я уронил голову на руки.

Но этот ублюдок Блэк не успокаивался. - В последние две недели он практически ни с кем не видится - кроме тебя, Гарри и Помфри.

Я поднял голову и огрызнулся. - А почему тогда ты не спросишь у своего крестника?

Люпин и Блэк обменялись долгим взглядом. Блэк открыл было рот, но Люпин остановил его, коснувшись руки. - Потому что, - оборотень помедлил, будто подбирая слова, - потому что мы предпочли спросить у тебя, Северус.

Часы на камине отсчитывали секунды.

Мне пришлось признать свое поражение. - Нет, - вздохнул я, - Дамблдор не имеет доступа к камням уже несколько недель.

- Черт побери, Снейп! - Блэк вскочил с дивана и начал ходит взад-вперед по комнате. Он то сжимал, то разжимал кулаки, как будто хотел придушить кого-нибудь - предположительно, меня. - Какого дьявола ты не рассказал нам об этом? Чем, скажи на милость, ты думал?

- Тогда все так, как мы и предполагали, - хрипло подытожил Люпин. - У Хогварца новый директор.

Я зажмурился. Ну как я мог быть настолько слеп!

Флитвик сдержал крик. Блэк зарычал, пнул ногой стену и рявкнул. - Чертов Малфой!

Когда я снова открыл глаза, Люпин перехватил мой взгляд. Нет, - безмолвно согласился он со мной, - это вовсе не Малфой.

Мы, все четверо, были закаленными в боях солдатами, но все же дружно вздрогнули, когда в дверь кабинета постучали.

Никто и не подумал откликнуться.

Через пару секунд охранные заклинания исчезли - Флитвик шумно втянул в себя воздух - и дверь со скрипом отворилась. Мы уставились на вошедшего.

В дверном проеме стоял Гарри, накинувший потрепанную мантию поверх своей обычной маггловской одежонки. Его волосы торчали из-под Шляпы во все стороны. - Так вот где вы все, - сказал он, поправляя очки. Сейчас он был похож на первоклашку, которого шутки ради заперли в Общей Гостиной. - Что происходит? Почему вас не было на ланче?

Люпин первым обрел дар речи. - Мы хотели бы спросить, Гарри, - сказал он безо всякого вступления, - не в курсе ли ты, случайно, что случилось с угловыми камнями. Филиус больше не может пройти к ним.

Мы ждали ответа, затаив дыхание.

Гарри пожал плечами. - Не беспокойтесь. Я сам с этим разберусь.

Я не смог сдержать дрожь. Блэк смотрел на драгоценного крестника с любопытной смесью ужаса и неверия.

- Разберешься? - Было заметно, что Люпин очень осторожно выбирает слова. - Что ты имеешь в виду. - За его спиной Блэк тряс головой, бормоча "Нет, нет, нет".

Я почувствовал запах озона.

- То, что сказал, - рявкнул Гарри. - Я. Сам. Со всем. Разберусь. - Он обвел нас взглядом, и я обнаружил, что не могу посмотреть ему в глаза. - Это что, допрос?

- Да что ты, Гарри, - воскликнул Блэк, поднимая руки. - Мы просто хотели узнать… на случай, если…

- Если что? - перебил его Гарри. Он побледнел, и я заметил, что он достал палочку. - Если Дамблдор в очередной раз попытается нас обдурить? Будьте уверены - у него это не получится.

Инстинкт заставил меня вскочить на ноги, но на этот раз я предусмотрительно спрятал палочку за спину. - Мистер Поттер, это же очень простой вопрос. Что вы сделали, чтобы "самому разбираться со всем этим"? Мы, как ваши коллеги, имеем полное право услышать ответ.

Гарри резко повернулся ко мне. С кончиков его волос сыпались зеленые и белые искры. - Северус, но ты-то должен меня понять!

Без всякого предупреждения в комнату хлынул поток магической энергии. Безделушки Флитвика задребезжали, а несколько свитков пергамента упало на пол.

Я покачнулся и ухватился за спинку кресла. Блэк врезался в один из книжных шкафов. - Это еще что такое? - Возмутился он.

И тут же второй удар чуть ли не сбил нас с ног.

Гарри опомнился первым. Он замер, повернувшись к двери, как будто прислушиваясь к чему-то. - Черт бы его побрал! - Заорал он.

Послышался скрежет, затем громкий мелодичный крик, и серебристый свет заполнил комнату.

Гарри выскочил за дверь и бросился вниз по коридору.

- Гарри, ты куда? - Закричал Блэк ему вслед. - Снейп, что, черт побери, происходит?

Сквозь шум, поднятый убегающим Поттером, я расслышал шелест крыльев.

Я машинально подставил руку. Фоукс опустился на нее, его когти проткнули рукав и вонзились в предплечье. Я почувствовал, как потекла кровь. Он замер на мгновение - но я успел заметить слезы на его щеках - а потом расправил крылья.

Снова скрежет, и феникс потащил меня вверх, сквозь дерево и камень и тьму… Мерлин знает куда.

Вспыхнул ослепительно-яркий белый свет, и мне показалось, что я увидел под собой комнату, полуразрушенную множеством заклинаний. Фоукс снова пронзительно закричал, разжал когти и я полетел вниз.

Благодаря богатому дуэльному опыту и мышечной памяти, мое падение - и неизбежный, казалось бы, тяжелый удар о каменный пол - закончилось относительно благополучно. Я покатился по полу, успев расслабиться и ухитрившись ничего себе не повредить, но тут подо мной захрустело разбитое стекло, в спину впились какие-то железки, а в довершение всего я врезался в книжный шкаф. Надо мной просвистело огненно-красное проклятие и на голову посыпались обломки дерева и разъяренные, вопящие книги. Я сдержал стон и проверил палочку - к счастью, она не пострадала при падении.

- Что, Поттер, наглости поубавилось?

- С чего ты это взял, Малфой? Такое проклятие я со второго класса знаю.

Люциус и Гарри, растрепанные и опаленные проклятиями, стояли лицом друг к другу среди развалин, бывших когда-то кабинетом Дамблдора. С Гарри в пылу драки свалилась Шляпа, волосы Люциуса разметались в полном беспорядке. Два колдуна медленно кружили по комнате, и были настолько поглощены дуэлью, что не заметили, как я буквально свалился с потолка.

- Ты, видно, слишком туп, раз не понимаешь. что обречен.

- О-о-о, вы только послушайте - главный жополиз Тома Риддла мне угрожает. Ох, как я испугался. Я же сейчас обделаюсь от страха.

Стол и несколько стульев были перевернуты, пол завален свитками, книгами с порванными корешками, разбитыми инструментами и безделушками - причем так, что по нему было опасно ходить. Бывшие директора и директрисы трясли кулаками и орали на дуэлянтов, или с опаской выглядывали из-за рам портретов. Дверь в кабинет болталась на одной петле. В коридорчике топталось еще несколько человек - они давали Малфою советы и вскрикивали после каждого проклятия.

- Это не угроза, Поттер. Это обещание.

- Мы оба знаем, как ты умеешь выполнять свои обещания, не так ли.

Люциус нахмурился, и снова полетели проклятия.

Я почувствовал прикосновение к лодыжке и вздрогнул от неожиданности.

- Северус, ты не ранен? - Поппи сидела на полу, прячась за накренившимся книжным шкафом. Она была вся в осыпавшейся штукатурке, и с одной стороны ее лицо украшал огромный синяк. - Как ты здесь оказался? Неужели анти-аппарационные чары тоже не действуют?

Тоже? Что, Мерлина ради, натворил Люциус?

- Меня принес Фоукс. Сам не понимаю, как он это сделал, - ответил я, стряхивая с волос книжных червей, - И можешь не беспокоиться - со мной все в порядке. - По большей части. - А ты как? И что, черт побери, случилось?

- Люциус случился, - раздраженно ответила она. - Заявился сюда с Свитхалфом и Вестмарком, и поднял шум, заявляя, что записывался на прием к Дамблдору. Я пыталась его развернуть, то он не желал ничего слушать.

Мы пригнулись, когда три проклятия, просвистев у нас над головой, ударили в стену как раз над дверью в комнаты Дамблдора. - Понятно, - буркнул я.

- Он продолжал настаивать. Говорил, что ему давно уже необходимо обсудить ряд вопросов с директором. Когда я в очередной раз сказала, чтобы он пришел позже, он просто отшвырнул меня в сторону. - Поппи потянулась руку к моему запястью, намереваясь проверить пульс. Я отбросил ее руку. Она нахмурилась, но настаивать не стала. - Каким-то образом ему удалось снять охранные заклинания с двери в кабинет Альбуса. Большая часть разрушений - его рук дело. Свитхалф перепугался, глядя на все это, а вот Вестмарк и глазом не моргнул.

- И не удивительно, - ответил я, выбираясь из-под груды книг. К счастью, мои руки наконец перестали дрожать, и сердцебиение немного успокоилось. - Во время первой войны Вестмарк поддерживал Волдеморта. Правда, ему удалось это скрыть.

Поппи поджала губы. - А на этот раз он в кармане у Малфоя. - Несмотря на многочисленные синяки и ушибы, Помфри была настроена решительно. Этим она напоминала мне Минерву - ту тоже невозможно было запугать. - Не знаю, что он там собирался обсуждать, но туда, - она показала на дверь в личные комнаты Альбуса, - он пройдет только через мой труп.

Я еле сдержал суеверное желание шикнуть на нее и плюнуть через левое плечо. - Думаю, тут беспокоиться не о чем. Вдвоем мы сможем удержать эту дверь. К тому же, Гарри неплохо справляется с Люциусом.

- Да уж. - Ее странная интонация мне совершенно не понравилась. - Признаться, я не совсем понимаю, на что рассчитывал Люциус, когда… - Поппи замолчала, прислушиваясь к шуму в коридоре, который почти полностью заглушало шипение проклятий над нашими головами.

Прибежали Блэк, Люпин и Флитвик.

Люпин и Блэк ворвались в комнату и тут же рухнули на пол. Два очень неприятных проклятия просвистели над ними и разнесли в щепки остатки двери и саму дверную коробку. Сегодня у Люциуса были странные представления об учтивом приветствии.

- Вижу, ты позвал в секунданты своих питомцев. Надеюсь, они приучены не пачкать в доме?

Люциус и Гарри кружили по комнате, уворачиваясь от проклятий и спотыкаясь на обломках мебели. Оба были в крови, тяжело дышали, но оскорблениями кидались не реже, чем проклятиями.

- Это мои друзья, Малфой. Может слышал когда-нибудь - так называют людей, которым не нужно платить, чтобы они тебя поддерживали. Хотя откуда бы тебе об этом знать!

Люциус вскинул голову. - Только избалованные маленькие мальчики могут позволить себе роскошь иметь "друзей", Поттер. У взрослого колдуна должны быть союзники.

Гарри не ответил. Точнее, ответом его стало мощное проклятие. Комнату залил ярко-оранжевый свет. Люциус блокировал проклятие, но лишь в последний момент, и не смог сдержать крика от сильного удара.

Улыбка Гарри заставила меня поежиться.

Я отвернулся. - На что он рассчитывал - это как раз очевидно, - сообщил я Поппи, пока мы с ней пробирались к двери в комнаты Альбуса, пригнувшись, чтобы не попасть под прямое или отрикошетившее проклятие. - Стоит Дамблдору сказать одно слово Уизенгамоту, и Малфой будет новым министром. Поэтому-то он и притащил с собой Свитхалфа и Вестмарка. Ему нужны свидетели.

- Альбус ни за что не порекомендует Малфоя…

- Да, - оборвал я ее. - Альбус не порекомендует.

Она вздохнула, замолчала на пару секунд, после чего сменила тему разговора. - Я не успела как следует защитить дверь. Буду рада, если ты мне поможешь.

Я фыркнул. Так Поппи признала, что была не права, и судя по всему, на большее рассчитывать не приходилось. Я прикоснулся кончиком палочки к дверной коробке, она сделала то же самое, и мы сотворили охранное заклинание. Нечто из разряда "дешево и сердито" - ничего особенного, но пытающемуся пройти придется потратить на это какое-то время.

После этого мы присели около стены рядом с дверью, держа палочки наготове, и продолжили наблюдать за тем, как Люциус и Гарри швыряют друг в друга проклятиями - с каждым разом все более Темными.

Хотя в распоряжении Люциуса был более обширный и опасный ассортимент боевых заклинаний, Гарри мог противопоставить ему молодость, несомненный талант и отчаянное желание уничтожить Малфоя. Не трудно было заметить, что Люциус начал сдавать.

Свитхалф и Вестмарк волновались, Флитвик - тоже. Трудно сказать, что творилось под запаршивевшей шерстью на голове Блэка. Люпин разрывался между гордостью и отчаянием и я прекрасно его понимал.

- Я все испортила, да, Северус? - Тихо спросила Поппи.

Я стиснул зубы и заставил себя ответил спокойно. - Сожаления сейчас бессмысленны.

- Да, прошептала она, - я знаю. Но…

- Прекрати, Поппи, - рявкнул я, стараясь не смотреть ей в глаза. Как раз в это время Блэк попытался подставить подножку Люциусу. Остальные предусмотрительно держались подальше от дуэлянтов, ограничиваясь подбадривающими криками и советами. Но Блэк никогда не думал об опасности и сейчас, забыв о больной ноге, превратился в пса и полез в драку. Идиот. - У нас одна цель, - напомнил я. - Помочь Альбусу пережить этот кошмар. А то, что было раньше, к делу не относится. - Я сказал это так уверено, что чуть было сам не поверил собственным словам.

- Я уперлась и старалась любой ценой придерживаться принципов медицинской этики.

- Непреклонность и самоуверенность редко приводят… - я не успел договорить. У меня перехватило дыхание от боли, пронзившей левую руку. Как будто раскаленные до бела зубы вонзились в плоть и начали безжалостно терзать ее. В глазах потемнело, и я услышал собственный крик.

- Северус!

Люциус с Гарри тоже закричали. Мне казалось, что этот звук доносится откуда-то издали.

Потом мощный поток магической силы прошел через комнату легко и спокойно как волна накатывает на песок. Стена за моей спиной задрожала. Боль в руке стихла - осталось только легкое подергивание.

Я услышал преувеличенно долгий скрип открывающейся двери.

Заставив себя открыть слезящиеся глаза, я повернулся и увидел, как из своей комнаты выходит Альбус - спокойно, будто на утреннюю прогулку. Маскирующие чары работали превосходно.

Поппи шумно вдохнула, поняв, в чем была наша ошибка - мы старались защитить дверь от попыток войти в нее, но желающему выйти абсолютно ничего не мешало.

Воцарилась тишина. Вестмарк и Свитхалф застыли в разрушенном дверном проеме. Люпин, бледный и дрожащий, поднимался из-за перевернутого дивана. Блэк прижался к полу и оскалился. Первым подал голос Флитвик, который все это время стоял слева от Люпина, нервно сжимая руки. - Альбус! - Воскликнул он. - Слава всем Богам, с тобой все в порядке!

Люциус и Гарри тоже замерли, но их палочки были по-прежнему направлены на противника, а губы приоткрыты, чтобы в любой момент произнести задуманное проклятие.

У меня перехватило дыхание - шрам на лбу Гарри покраснел, а из нижнего кончика "молнии" сочилась кровь, капала вниз и скапливалась за треснувшей линзой очков.

Мы с Поппи медленно поднялись, чем необдуманно привлекли внимание Альбуса. Он окинул меня долгим, оценивающим взглядом, и мне вдруг показалось, что его глаза сверкнули красным. Я невольно отступил на шаг назад.

И тут Поппи двинулась наперерез ему. Я не успел ее остановить. Глупая женщина! - Альбус, тебе нельзя вставать с кровати! - Воскликнула она. Я заметил, что правую руку она прячет за спиной и крепко сжимает в ней палочку. Возможно, не такая уж и глупая.

Альбус посмотрел ей прямо в глаза и поднял руку. Поппи схватилась за горло, будто ей перестало хватать воздуха. Ее палочка упала на пол.

Альбус медленно прошел вперед, обводя взглядом разоренную комнату: опаленные стены, разбитую и обуглившуюся мебель, осколки стекла и порванные книги. - Что здесь происходит? - Спросил он. Его голос отдавался в моих ушах странным эхом.

Люциус не колебался ни секунды. - Разве это не очевидно, Дамблдор? Поттер напал на меня. Мальчишка совершенно не способен держать себя в руках.

Альбус слегка повернул голову, чтобы посмотреть на Гарри. - Понятно.

Странно, но Гарри не стал спорить. Вместо этого он шагнул вперед и направил палочку на Альбуса.

- Поттер! - Не выдержал Свитхалф. - Что ты делаешь, черт тебя побери! Немедленно опусти палочку!

Хотя Гарри оказался сейчас в пределах досягаемости заклинаний Дамблдора, он стоял совершенно спокойно. - Нет, - покачал он головой. - Это не Дамблдор.

- Что? - Возмутился Свитхалф. Он быстро подошел к Гарри и потянулся к его руке, но отскочил в сторону, потому что Блэк оскалился и рявкнул на него. - Ты в своем уме? Конечно же это Дамблдор!

Рука Гарри, сжимающая палочку, не дрогнула. - Нет, - повторил он. - Разве я не прав… Том?

Мне вдруг показалось, что на комнату опустилась ночь. Душная летняя ночь с воздухом, пропитанным запахом гнили и разложения - как будто перед нами только что раскрыли врата ада.

Альбус скривил губы. - Вы только посмотрите, - проговорил он, - какой сообразительный мальчик.

У меня гудело в ушах, и в то же время я слышал, как капает на пол кровь из моей руки, пораненной Фоуксом. Казалось, что внутри меня что-то оборвалось, от чего колени подкашивались, и ноги отказывались меня держать.

- Ох, Альбус, - пробормотала Поппи, прижав руку ко рту. По ее щекам катились слезы.

Свитхалф осторожно попятился назад и переглянулся с Вестмарком. Флитвик, на лице которого застыло почти комическое выражение полного неверия в происходящее, застыл на месте. Блэк зарычал, ощетинился и потихоньку отступил поближе к Гарри, защищая крестника сбоку. Люпин даже не подумал достать палочку - только потер лоб и вздохнул.

Вот тогда-то мне и нужно было выхватить палочку, и уложить Альбуса на месте, пока он отвлекся от меня, пока он был увлечен противостоянием с Гарри, но…

Похоже, что (если не считать Блэка) способность действовать не потерял только Люциус. Он прислонился к стене около камина, окинул Гарри и Альбуса спокойным, оценивающим взглядом, а потом, не дав никому времени вмешаться, нацелил палочку под ноги двум колдунам и выкрикнул Serpensortia!

Огромная черная змея - не меньше трех метров длиной - тяжело плюхнулась на пол.

Собравшиеся в комнате - все за исключением Гарри и Риддла - охнули и попятились к стенам, в спешке спотыкаясь об обломки.

Риддл улыбнулся. - Великолепная мысль, Люциус, - признал он, доставая палочку из рукава. - Ум и реакция достойные будущего Министра Магии. Напомни мне об этом чуть позже, Вестмарк. - Потом он уставился на змею и заговорил на Серпентаго. От этих звуков бросало в дрожь. - Sskillmasha sa'skhim! - прошипел он.

Змея замерла, будто бы прислушиваясь. Потом рванулась к Блэку.

Гарри быстро отшвырнул дворнягу в сторону и выкрикнул. - Protego!

Змея врезалась в невидимый щит и рухнула на пол. Разозлившись, она свернулась кольцами, подняла голову и зашипела.

- Держитесь подальше, - предупредил Гарри. - Она ядовитая. - Но сам он шагнул вперед. - Evanesco!

Змея ухитрилась увернуться от заклинания и заскользила к Люпину.

Блэк снова ринулся в бой. - Сириус, нет! - Гарри блокировал его прыжок, подставив плечо, и сам упал на колено от сильного толчка. - G'sshetsa ethellasma ackashatya'smathema! - Лицо Гарри было залито кровью и потом, костяшки пальцев на руке, сжимающей палочку, побелели, но голос не допускал и мысли о неповиновении.

Змея остановилась в замешательстве, приподняв гладкое блестящее тело на метр над полом. Раздвоенный язычок мелькал в воздухе, будто бы тварь выбирала жертву.

Свитхалф и Вестмарк затаили дыхание. Флитвик, оказавшийся в ловушке между Люпином и перевернутым столом, побледнел. Поппи сжала мою раненную руку так, что я чуть не вскрикнул.

Одно дело было знать, что Поттер - змееуст, но совсем другое - услышать это собственными ушами.

Риддл рассмеялся. - Неплохо сделано, малыш. - Сказал он. - Даже очень хорошо для первого раза. Но не забывай - я начал упражняться в этом, когда тебя еще на свете не было. Попробуем еще раз? - Он уверенно прошел вперед и скомандовал змее. - Attathakshma dimitamsha manasam! Acceleraserpens!

Змея на мгновение подняла голову, мне показалось, что по ее телу пробежала дрожь, и потом она так быстро, что мой глаз едва смог уловить движение, бросилась на Флитвика.

Который попытался поставить щит, но было уже поздно.

От хруста костей и брызнувшей во все стороны крови к горлу подкатила тошнота.

- Филиус! - Закричала Поппи и хотела было кинуться к нему.

Я удержал ее, обхватив рукой за талию, за что тут же получил локтем под ребра, потом в челюсть и пару пинков по ногам. Так мне было отплачено за спасение безрассудной женщины.

Если бы несколько месяцев назад она прислушалась к моим словам, если бы у меня хватило мужества… возможно, до такого и не дошло бы.

Змея ударила Флитвика в челюсть - раз, второй - потом приподняла его и изо всех сил шарахнула о ножку стола. Раздался треск ломающихся ребер. Тварь развернулась и уставилась на Риддла, как будто ожидая дальнейших инструкций.

Оборотень вынырнул из-за дивана и прижал пальцы к неестественно вывернутой шее Флитвика. Наши взгляды встретились, и он слегка покачал головой. Поппи перестала вырываться и прижала ладонь ко рту, сдерживая рыдания. Губы Флитвика были ярко-красными от крови.

Риддл поднял бровь и лениво улыбнулся. - Как ты мог только что убедиться, богатая практика - залог успеха.

- Да чтоб ты сдох, Том, - рявкнул Гарри. Он направил палочку на змею и крикнул. - Nihilum Es!

Люпин откатился в сторону, проклятие просвистело рядом с ним и ударило змею. Яркая красная вспышка, пронзительный звук, похожий на вой, и оглушительный скрежет, с которым пространство, только что занятое змеей, свернулось само в себя.

Я увидел, как с лица Люциуса сползла ликующая улыбка и на какой-то миг меня охватила темная, дикая радость.

- Ну-ну, зачем же так? - Риддл злобно сощурился. - Crucio!

Гарри ловко увернулся от проклятия.

Заклинание пробило дыру в стене слева от выломанной двери. По стене и по потолку пошли трещины. Мы все пригнулись и закашлялись от пыли. На голову дождем посыпались куски штукатурки и обломки камня.

- Тебе некуда бежать и негде спрятаться, мальчишка, - прошипел Риддл, наступая на Гарри. - Твоя участь предопределена. Твоя и этого предателя, - он бросил взгляд через плечо, туда, где я все еще старался удержать Поппи от необдуманных поступков. - Потом он резко повернулся к Гарри и выкрикнул. - Sanguinivapora!

Гарри снова успел увернуться.

Проклятие попало в портреты над головой Люциуса, заставив Малфоя прикрыть голову. Обитатели портретов разбежались по соседним картинам, а не успевшие с криком превратились в золу вместе с холстом, на котором были написаны.

- Ну сколько можно, Поттер, - протянул Риддл, с показной небрежностью играя палочкой. - Бери пример со своего любовника - даже он нашел в себе силы встретить последние минуты с должным смирением. Прекрати дергаться и посмотри в глаза своему поражению как мужчина, а не как слабый, хныкающий от страха ребенок.

Гарри поднялся из-за валяющегося на полу стола. На его улыбку страшно было смотреть. - Будь поосторожнее со своими просьбами, - прохрипел он. - Phasma Relinque!

Мне казалось, что я смотрю на происходящее через призрачную стену. Стою, не в силах сдвинуться с места или хотя бы вскрикнуть, и смотрю, как неторопливо приближается к своей жертве смерть.

Острый запах озона вытеснил зловоние серы. На торчащих обломках мебели заплясали огни Святого Эльма. Загрохотал гром.

Риддл поднял палочку, чтобы блокировать проклятие.

Он успел произнести заклинание.

Но под иллюзией, создающей видимость здоровья и жизненной энергии, которая окутывала его, словно плащ, скрывалось слабое, больное тело Дамблдора.

Красно-золотая молния заклинания ударила в верхний край щита, созданного Риддлом, соскользнула, слегка изменив направление, и ударила ему в лоб - точно по центру.

Как и Флитвик, Риддл на какой-то миг опоздал со своим защитным заклинанием.

- Альбус! - Закричала Поппи.

Риддл пошатнулся и отступил на шаг назад, пытаясь сохранить равновесие. - Послушай-ка, Поттер, - начал он, - если это максимум, на что ты способен…

Замолчав на полуслове, он моргнул, потом закашлялся. Его лицо и руки засветились странноватым приглушенным светом, мантия заколыхалась, будто от порыва ветра, и в следующий миг маскировочные чары безо всякого предупреждения исчезли, и перед нашими взорами предстала неприкрытая правда.

В комнате воцарилась абсолютная тишина.

Еще пару секунд Риддл стоял, покачиваясь, безмолвно открывая и закрывая рот. Его глаза с узкими зрачками горели красным.

Гарри шагнул в его сторону и презрительно усмехнулся. - Ты так считаешь?

Мрачная атмосфера полуночи, окутывавшая комнату, медленно расползалась по щелям в стенах и вскоре рассеялась, будто ее и не было. В ярком дневном свете, заливавшем теперь комнату, пятна крови Флитвика казались почти черными и блестели.

Пальцы Риддла разжались, палочка с негромким стуком упала на пол, ее хозяин еще раз моргнул, будто удивляясь. Его глаза медленно меняли цвет, становясь бледно-голубыми.

- Гарри, - прошептал Альбус - это снова был Альбус - протягивая руку. И рухнул на пол как марионетка, у которой подрезали нити.

Поппи закричала, вырвалась из моих рук и кинулась к тому, что казалось сейчас бесформенной грудой красного с золотом шелка.

Она опустилась на колени и приподняла голову Альбуса. Его белоснежная борода испачкалась в крови. Из-под мантии торчала нога в ярко-розовом носке.

- Северус! - Крикнула Помфри. - Помоги мне!

Но я не мог ответить и не находил в себе сил пошевелиться. Я смотрел на Гарри, который почувствовал мой взгляд и ответил на него своим - сердитым и без намека на сожаление.

- Поттер убил Альбуса Дамблдора, - услышал я будто издалека голос Люциуса. - Свитхалф, восстанови охранные заклинания и сообщи Попечительскому Совету, что Хогварцу нужен новый директор. Вестмарк, свяжись с аурорами. Я хочу, чтобы Поттер немедленно был арестован!

Легенда мертва. Целая эпоха закончена. Мой друг - самонадеянный оптимист, сумевший разглядеть что-то стоящее в озлобленном, недоверчивом, разочаровавшемся в жизни молодом человеке - мой друг покинул меня.

Почему-то в тот миг я не ощущал ничего, кроме облегчения, что это не я произнес последнее заклинание.

Вернуться к действительности меня заставил шум драки.

- Убери руки, Вестмарк. Не смей прикасаться ко мне, подонок. Думаешь, я не знаю о твоем тайном договоре с Волдемортом? Даже не пытайся отрицать.

- Кстати о тайнах, Поттер. Полагаю, Уизенгамоту будет очень интересно услышать новость об интересном положении Дамблдора.

- Сначала, Малфой, тебе нужно уйти отсюда живым. У тебя это не получится.

- Это угроза.

- Скорее, обещание, - спокойно ответил Гарри. - Жаль, что я не сделал этого раньше. Массы неприятностей можно было избежать.

- Гарри! Нет! - Голос Блэка.

- Северус, останови его! - Это уже Люпин.

- Avada Kedavra!

Вспыхнул зеленый свет. Я беспомощно смотрел, как заклинание Гарри неумолимо летит к Люциусу…

откуда этот привкус золы во рту

… который внезапно исчез, успев прыгнуть в камин и воспользоваться каминной сетью замка за долю секунды до того, как ударило проклятие.

Камин, а вместе с ним солидный участок стены, рассыпались в пыль.

Блэк присвистнул сквозь зубы и выругался.

Краем глаза я уловил какое-то движение и услышал топот шагов в коридоре.

Свитхалф и Вестмарк.

- Сириус, Рем, не дайте им уйти! - Закричал Гарри.

Блэк тут же превратился в собаку и выскочил за дверь.

- Гарри… - начал Люпин, но Гарри резко вскинул руку, заставив его замолчать. - Помоги ему, Рем. Они не смогут ничего сделать с заклинаниями, и все остальные камины заблокированы, но если они доберутся до границы анти-аппарационной защиты… тут уж я бессилен.

Люпин еще пару секунд колебался, глядя на тело Флитвика.

- Он мертв, будь все оно проклято, - с кончика палочки Гарри сыпались искры. - Мы больше ничего не можем для него сделать.

Люпин посмотрел на меня, как будто прося о помощи.

И пожал плечами. Что, черт побери, я мог сказать? - Иди, Люпин. Сам знаешь, что у Блэка больная нога. Им нельзя позволить сбежать.

Люпин неохотно вышел, не удержавшись, чтобы не оглянуться напоследок.

- Северус, - Гарри шагнул ко мне и положил руку мне на плечо. Сияние, окружавшее его, померкло, и теперь передо мною снова был всего лишь молодой, неряшливо одетый парень, украшенный порезами и синяками. Правда эта видимость больше не могла меня обмануть. - Я… прости меня… - пробормотал он, бросая взгляд на Поппи, которая, стоя на коленях около Альбуса, делала ему искусственное дыхание, - … за Дамблдора.

- Извинениями делу не поможешь, Гарри Поттер, - резко бросила Поппи, повернувшись к нам. - И идите-ка сюда вы, оба. Нам нужно как можно быстрее перенести его в комнату.

- Что? - Вырвалось у меня. Эта женщина сошла с ума?

- Роды, Северус, - объяснила Поппи, говоря четко и медленно, как с ребенком или слабоумным. Альбус не умер, хотя пострадал он очень серьезно. - Она бросила сердитый взгляд на Гарри. - И сейчас, Поттер, у него начнутся преждевременные роды.

- Черт побери, - выругался Гарри.

Голова пошла кругом. Мне хотелось прыгать и кричать: "Не умер! Не умер!

И тут во рту у меня пересохло. - Люциус, - прошептал я. - Люциус все знает.

Гарри умел быстро соображать. - Черт! - Снова воскликнул он, и через секунду заявил. - Я должен идти.

- Гарри…

- У нас нет времени. - Гарри попытался отбросить руку, которую я протянул к нему - Accio Hat! - Шляпа-Сортировщица показалась из-под обломков, хлопнула краем о край, перелетела на голову Гарри и отряхнулась, как мокрая собака. - Кто знает, что Малфой собирается наплести Уизенгамоту. Мне срочно нужно…

Время намеков и иносказаний закончилось. Я не мог допустить, чтобы одно проклятие свело к нулю все мои усилия. Я не мог допустить, чтобы Гарри пересек эту черту. - Нет, ты не должен его убивать, Гарри, - я сжал его плечи и слегка встряхнул. - Ты понял? Не убивай его.

Он, не дрогнув, посмотрел мне в глаза. - У каждого из нас есть задача, которую необходимо выполнить. Не забывай об этом, Северус.

Я ухмыльнулся. - Я никогда ничего не забываю!

- Ну так докажи мне это! - Рявкнул он, и после нескольких секунд неприятного напряженного молчания пожал мою руку и высвободился. - Защитите двери и никого не впускайте, пока я не вернусь. Замок разнесет в клочья любого, кто осмелится вломиться в личные комнаты директора. А я воспользуюсь каминной сетью этажом ниже. И еще, - добавил он, как будто ему в голову неожиданно пришла запоздалая мысль, - я пришлю Добби помочь вам.

Он развернулся, прошел мимо тела Флитвика к бывшей двери. Пыльная, порванная мантия развевалась за его спиной. Я молча смотрел вслед.

На пороге он остановился и оглянулся через плечо. - Да, Северус, не натвори глупостей, пока меня не будет. Я вернусь. Я не позволю ни Волдеморту, ни Малфою выиграть в этом сражении.

Я втянул в себя воздух. - Не раздавай обещаний, которых не сможешь выполнить.

Его смех показался мне довольно мрачным. - А ты просто поверь. И делай то, что должен.

Я фыркнул. - Слушаюсь, Директор.

Губы Гарри скривились в подобии улыбки, и он ушел.

Комната внезапно показалась мне маленькой и холодной.

К действительности меня вернул резкий оклик Поппи. - Северус! Оставь это и помоги мне поднять его! Поттер прав - Филиусу уже ничем не поможешь.

Я быстро подошел к лежащему навзничь Альбусу и хотел уже воспользоваться заклинанием Mobilicorpus, но Поппи схватила меня за руку.

- Нет, никакой магии! В его состоянии это может привести к любым осложнениям. Заклинание Поттера нанесло ему серьезнейшие повреждения, и боюсь что внутри их еще больше, чем снаружи. Придется действовать по старинке.

- Как-как? - Переспросил я, потому что мне совершенно не понравились слова Помфри. Волна, прошедшая по животу Альбуса и хорошо заметная под натянувшейся тканью мантии не понравилась мне еще больше, особенно после того, как я с ужасом понял, что это схватки.

- Ты прекрасно меня слышал. И поспеши - нечего тратить попусту время, которого у нас и без того мало!

Я наклонился и осторожно взял Альбуса на руки. Несмотря на огромный живот, он показался мне слишком легким.

Осторожно пробираясь через разоренную комнату, я чуть не споткнулся через испуганного домового эльфа, который появился прямо у меня под ногами.

- Добби, уйди с дороги, - рявкнула Поппи, и, убедившись, что эльф, продолжающий лепетать что-то бессвязное, отскочил на безопасное расстояние, продолжила оттаскивать крупные обломки, мешающие мне пройти.

Около двери мне показалось, что мне плеснули что-то на ботинки.

Я посмотрел вниз и побледнел. Это отошли воды.

О родах принято говорить, как о "повседневном чуде", но на мой взгляд, это грязный, отвратительный спектакль.

В детстве мне часто доводилось видеть, как появляются на свет маленькие крупы - трудно не изучить это явление во всей его красе, если твоя мать занимается разведением чистопородных животных.

И все же.

Одно дело самка круппа, выталкивающая из себя крошечных, мокрых, пищащих щенков. И совсем другое - это.

Великий Альбус Дамблдор, распятый на кровати, с задранной мантией и выставленной наружу уродливой волосатой горой живота, со сморщившимися гениталиями и этими… этими неестественно розовыми, раззявленными, сочащимися влагой частями тела, которых не должно быть у мужчины!

- Северус Снейп, - рявкнула Поппи. - Прекрати таращить глаза и делай, наконец, что-нибудь полезное! - Она обошла кровать и сунула мне в руки лоток с блестящими металлическими инструментами. - Вот, это нужно стерилизовать.

У меня отвисла челюсть. - Ты шутишь!?

Она сердито сощурилась. - Я сказала никакой магии, и я именно это и имела в виду. Если Альбус не сможет родить естественным путем или, Мерлин упаси, возникнут осложнения, мне придется прибегнуть к хирургическому вмешательству. - Она говорила тоном, не допускающим возражений, но ужас на моем лице заставил ее губы дрогнуть. - Да, настоящий скальпель и обычные швы. А теперь - отправляйся. Стерилизуй инструменты и принеси мне одну из подставок для стеклянной посуды. - Она воспользовалась усиленным очищающим заклинанием, чтобы быть уверенной в чистоте рук. - И надеюсь сегодня дождаться тебя с результатом. - Поппи снова повернулась к Альбусу, наклонилась и еще немного раздвинула ему ноги. - А я пока посмотрю, какое у него открытие…

Я вылетел за дверь и поспешил на кухню выполнять ее указания. Должен признаться, что я стремился не столько помочь, сколько отвлечься от мыслей о случившемся. Филиус… он частенько раздражал меня, но я никогда не желал ему смерти. Люциус и Гарри… И тот ужас, который ожидал меня впереди.

Когда я вернулся, Альбус полусидел, опершись спиной о диванные валики и подушки. Он был в сознании, хотя плохо воспринимал окружающее. Он тихо стонал, борясь с болью от схваток, на его лбу выступил пот.

Грязное постельное белье было убрано, и вся комната оказалась избавлена от всего лишнего. В ней остались лишь кровать, два длинных стола, два стула, несколько высоких металлических подставок, люлька и разномастная коллекция ламп, собранных по ближайшим комнатам. К удивлению моему, на спинке кровати примостился взъерошенный Фоукс. Добби, заламывая руки, смотрел на Поппи, возившуюся со странным сооружением из пустых банок и трубок, прикрепленных на одной из вешалок. Мне только в книгах доводилось видеть нечто подобное.

Я сгрузил все, что принес, на ближайший стол. - Я прихватил с собой морфий.

Поппи делала что-то с рукой Альбуса. Она покачала головой, но не отвлеклась от своей задачи. - Никаких обезболивающих. Только не сейчас. Это может повлиять на сердцебиение плода, и…

Я сложил руки на груди и поморщился. Хотя раны, оставленные когтями Фоукса, я залечил, рукав загрубел от засохшей крови и неприятно царапал кожу. - Вижу, ты все еще пытаешься сохранить жизнь этому проклятому младенцу.

Поппи одарила меня гневным взглядом. - Я стараюсь спасти Альбуса, идиот! Препараты, содержащие наркотические средства, могут не только замедлить сердцебиение плода, но и затруднить дыхание Альбуса. Это же вещи, которые должны быть известны любому зельевару, достойному своей лицензии! У него, чтоб ты знал, уже неделю тяжелый случай воспаления легких, не желающий поддаваться магическим методам лечения.

Я пропустил мимо ушей язвительное замечание по поводу моей малообразованности, но ничего не смог поделать с комом в горле… она сказала "неделю"! - И откуда я должен был об этом узнать?

- Возможно, если бы ты проводил больше времени здесь, с Альбусом, а не рылся на библиотечных полках, оставив меня одну разбираться со всем этим кошмаром, я смогла бы сразу предупредить тебя, что…

- Не стоит сваливать на меня неизбежные последствия чужой самоуверенности и упрямого нежелания поступиться спорными этическими принципами!

- Хорошо, что хотя бы у одного из нас есть компас, безошибочно показывающий решение этических проблем! - Поппи внимательно разглядывала руку Альбуса, щупая ее пальцем в районе локтевого сгиба. - Черт возьми, я не могу найти вену, - с этими словами она воткнула ему в руку длинную иглу, не обращая внимания на стон пациента и испуганный писк Добби. - И прекрати, наконец, твердить "я же говорил", и подай мне бутылочки с этикеткой…

- … физиологический раствор и плазма. Сам догадался, - пробурчал я, выстраивая бутылочки на матрас так, чтобы Поппи могла легко дотянуться до них. Потом я обошел кровать, и пододвинул стул так, чтобы он стоял ближе к Альбусу, но не мешал передвижениям Поппи. Потом я взял Альбуса за руку. Его кожа казалась такой тонкой, сухой, как бумага, а пульс под моими пальцами пугал слабостью и быстротой.

- Приятно слышать, что в отличие от Гарри ты хотя бы мельком просмотрел литературу по маггловскому акушерству, которую я вам давала.

- Никто не может обвинить меня в том, что я чего-то не знаю, потому что не хотел знать, - огрызнулся я, потом смочил фланелевую тряпочку и осторожно стер пот со лба Альбуса. Он перестал стонать и приоткрыл глаза. Я был уверен, что даже сквозь пелену боли и последствий заклинания Альбус смог понять, что я рядом с ним. - Судя по всему, ты ожидала чего-то подобного.

- Ну наконец-то, попала, - Поппи выпрямилась и проверила, надежно ли закреплены две перевернутые бутылочки с ведущими от них трубочками на одной из металлических стоек. Я и понятия не имел, что Поппи такой специалист по нетрадиционной медицине. - Ни я, ни ты, ни Гарри, не можем поделиться с Альбусом кровью. Разный магикус-фактор. А рисковать, используя стандартные кровезаменяющие зелья, я не хотела. Поэтому я уже давно понемногу собирала его кровь.

- Я не это имел в виду, - фраза прозвучала резче, чем мне хотелось.

Она бросила на меня раздраженный взгляд. - А что ты хотел от меня услышать, Северус? Можно подумать, что у вас с Гарри нет тайн от меня. Кроме того, - продолжила она уже спокойнее, - я подозревала, что будут серьезные проблемы, с тех пор как той ночью, когда … с тех пор, как Поттер в первый раз воспользовался этим кошмарным заклинанием. - Голос Поппи дрогнул, но она очень быстро взяла себя в руки. - С Альбуса хватило бы Легилеменции и постоянных маскирующих чар. А каждое дополнительное магическое воздействие влияет на его биоритмы. Невозможно отделить колдуна от его магии.

Да. И магия способна решить далеко не все проблемы.

Я потер переносицу и вздохнул.

Этот трагический факт тысячелетиями спускает с неба на землю тех из нас, кто занимается целительством и магическими науками. И не имеет значения, насколько могущественное и Темное заклинание или зелье ты используешь, сколько лет ты потратил на расчеты или сколько отчаяния вложил в свой порыв - законы природы все равно возьмут верх.

Альбус слабо сжал мои пальцы. Его губы зашевелились, и мне показалось, что он хочет произнести мое имя и, возможно, "пожалуйста". Пожалуйста - что? Впрочем, я догадывался. Но склонившись к самым его губам, я услышал лишь слабое хриплое дыхание - едва ощутимое теплое прикосновение к щеке. - Он страдает от боли, Поппи. Неужели никак нельзя помочь.

- Я поставила капельницу, сейчас ему станет немного легче, - ответила Поппи, пристраивая на грудь и живот Альбуса какие-то присоски, от каждой из которых шли провода, сходившиеся к небольшой черной коробке, на которой сразу же замигали лампочки и забегали огоньки по табло. Маггловский прибор для индикации сердцебиения и кровяного давления, приспособленный работать без электричества. Несомненно, дело рук Грейнджер. - Когда его показатели улучшатся, я добавлю в раствор обезболивающее. Начну со слабого, а там посмотрим.

Альбус закрыл глаза, и через несколько секунд сжал мою руку, борясь с болью очередной схватки. - Как я понял, сейчас ты уже не сможешь хотя бы ненадолго задержать роды?

Поппи отошла от кровати и присела на край стола. Ее волосы выбились из пучка, несколько прядей прилипло к раскрасневшемуся лицу. Усталость и жесткий профессионализм не могли помочь ей полностью скрыть страх и беспокойство. - Нет. Время давно прошло. Ребенок появится на свет. Вопрос только - "как" и "когда". - Она бросила взгляд на поблескивающие в лотке инструменты и сжала губы. - И судя по тому, как все повернулось, боюсь, что ответом на вопрос "когда" будет "скоро", а на вопрос "как" - "не самым приятным образом".

- Насколько скоро? - Спросил я, хотя уже и сам знал ответ.

Она покачала головой. - Скорее, чем всем нам хотелось бы. Но я постараюсь сделать все, что смогу.

От ее слов у меня на глазах выступили слезы.

Потом она снова занялась Альбусом, а Фоукс перепорхнул ко мне на колено. Мы сидели молча, наблюдали за действиями Поппи и Добби, прислушивались к скрипу и треску замка, успокаивавшегося после потрясения, наблюдали за тем, как приподнимается и опускается грудь Альбуса, отсчитывали каждый удар его сердца и каждый огонек, мигнувший на черной коробке.

И весь мир для нас ограничился четырьмя стенами полупустой спальни Альбуса.

Я знал, что где-то кипит битва. Люпин и Блэк - верные, но недостаточно сильные союзники - и мой Гарри против Люциуса Малфоя. Гарри был героем войны. Молодым, известным, могущественным. Но на стороне Люциуса богатейший опыт и коварство, не говоря уже об истинном его могуществе, припрятанном в пещерах Гринготтса.

Гарри просил меня верить.

Но я слишком хорошо понимал сомнительность наших шансов в обеих битвах. И в той, которую вел Гарри, и в попытках Поппи и Альбуса выстоять против неумолимых сил природы.

А мне не было места ни в одном из этих сражений.

Оставалось держать Альбуса за руку и ждать, когда наступит минута, которая надвигалась на меня с того самого яркого утра в прошлом ноябре.

Ждать пришлось недолго.

Прошло десять минут, потом двадцать.

Альбус был в полубессознательном состоянии и бредил. Онобсуждал теорию магии с Синистрой и Филиусом. Спорил с Диппетом, Финеасом Нигелиусом и Фаджем по вопросам политики Министерства и управления школой. Хихикал над очередной неудачной попыткой укротить какую-то кусачую тварь и вел долгие, очень личные разговоры с Минервой.

Поппи успокаивала его с несколько отстраненным сочувствием профессионала, которому десятилетиями приходилось иметь дело с перепуганными детишками.

Я молчал.

В юности всегда веришь, что все еще впереди. Что ты еще успеешь сказать слова, которые живут в сердце, но упорно не желают оформляться во фразу и при этом так много значат для тех, кто нам дорог.

Минерва могла тысячу раз усмехаться, когда я с горькой ухмылкой называл себя старым и обиженным жизнью. Теперь, когда Гарри покинул меня и Альбус мог уйти в любую минуту, когда столько слов обещало так и остаться невысказанными, больше всего на свете мне хотелось, чтобы я был прав, а она ошибалась.

По венам Альбуса текли уже две бутылочки соляного раствора и бутылочка плазмы, но выражение лица Поппи, полоски бегущих огоньков на экранах коробки и поведение Фоукса по-прежнему не предвещали ничего хорошего.

В очередной раз осмотрев его, Поппи поправила покрывало и посмотрела на меня. - То, чего я боялась. Неправильное положение плода.

Пол поплыл под ногами. - И ты не можешь его повернуть?

Поппи вытерла лоб рукавом и покачала головой. - Нет. Второе заклинание Риддла - то, которое превратило Альбуса в гермафродита - лишь добавило ему новые органы. Но таз его остался мужским, узким. К тому же влагалище и шейка матки получились недостаточно эластичными. Там просто нет места для маневра. А у тебя руки еще больше. Проклятье. У меня нет выбора. Придется делать кесарево сечение.

Альбус был бледен и покрыт испариной, и даже на мой непросвещенный взгляд картина на экранах менялась к худшему. - А разумно ли это, учитывая его состояние?

- Разумно или нет - это необходимо, - огрызнулась она. - А теперь очисть руки и дай ему морфий. В руководстве Лонгнекера "Принципы анестезиологии и практические рекомендации специалисту" есть пример расчета дозы. А Добби покажет, как это сделать.

У меня перехватило дыхание. - Поппи, я не анестезиолог.

- А я не акушер. Но мы должны сделать все возможное.

Я глубоко вдохнул. - А если я ошибусь с дозой? - Чтобы получить лицензию на изготовление зелий, требовалось продемонстрировать хорошее знание физиологии. К несчастью, сведения о гермафродитах в обычной литературе сводились до пары строк в сносках. За последние семь с половиной месяцев я идеально вызубрил теорию, но что это по сравнению с хотя бы скромным практическим опытом!

- Придется тебе рассчитывать повнимательнее, - вот и все, что она смогла сказать в ответ.

И это, конечно, мало меня успокоило.

Я быстро пролистал упомянутую книгу, нашел нужные таблицы и призвал несколько склянок из своего личного хранилища. Потом объяснил Добби - какому-то жалкому домовому эльфу, Мерлина ради! - почему магглы предпочитают использовать бупивакаин или фентанил - а не морфий, черт бы его побрал - это я помнил со времен обучения в Медицинской школе Королевы Марии. Если нельзя рискнуть и блокировать чувствительность нижней части тела магическими методами, как тогда можно пользоваться таким слепым оружием, как морфий?

Когда я посмотрел на Поппи, она методично выбривала Альбусу живот. Ее мокрые щеки блестели в свете ламп. Я предложил ей платок, но она отмахнулась, сказав, что это ерунда, всего лишь пот. Ведь в этой проклятой комнате ужасно жарко.

Я промолчал, хотя больше было похоже на слезы.

Фотографии в журналах по акушерству не передают всего ужаса появления на свет нового человека. Особенно, если все происходит с помощью примитивных хирургических методов и ребенок должен появиться у старого, едва живого гермафродита.

- Осторожнее! Разрез получается слишком глубоким! Ты можешь задеть мочевой пузырь или кишечник.

- Ты хочешь сам взять в руки скальпель, Северус, или все-таки оставишь меня в покое? - Нос и рот Поппи прикрывала стерильная маска, слегка приглушающая ее голос, но не способная отфильтровать из него сарказм или страх.

Я не идиот. Я прекратил вмешиваться и предоставил Помфри добираться до внутренностей Альбуса, пользуясь инструментом, который был лишь слегка сложнее элементарного ножа.

- Черт побери, Добби! Мне плевать на то, что ты "боишься навредить директору"! Зажми эту проклятую артерию, немедленно, пока он не потерял слишком много крови!

- Но мадам Помфри…

- Никаких "но". Или делай, что я говорю, или убирайся. У меня нет времени на твои истерики!

Мне казалось, что они переругиваются где-то в стороне. Мой мир сузился до нескольких цифр: давление, пульс, интенсивность дыхания, дозы препаратов, количество потерянной и возмещенной крови.

Я осмелился немного отойти от рекомендаций Лонгнекера и добавить в наркоз несколько дополнительных препаратов. Показатели улучшились, и на какой-то прекрасный миг я обрел надежду. Я поверил, что наши усилия не напрасны, что наш оптимизм, наши знания, и даже наша самоуверенность помогут Альбусу пережить этот кошмар.

Но реальность оставалась кроваво-красной и мокрой от слез и пота. Промежутки между вздохами Альбуса катастрофически увеличивались, сердцебиение становилось все более нестабильным.

- Мы теряем его, Поппи.

- Заткнись, Северус, мне надоело слушать, как ты ноешь! Перережь пуповину вот в этом месте, и подай мне нитки.

Я щелкнул ножницами, и Поппи сунула в руки Добби нечто скользкое и перемазанное кровью. У меня дрожали руки от желания сразу же покончить с этой мерзостью.

- Не отвлекайся, черт возьми! - Рявкнула Поппи. - Ничего еще не закончилось. Мне срочно нужен дренаж, а я не вижу, что делаю!

У не осталось ни малейших сомнений - мы сделали все, что смогли.

Наши руки были по локоть в крови, пот лился ручьем, одежда промокла.

Фоукс помогал, как мог - песней и слезами.

Швы получились у Поппи аккуратными, ровными, как частокол, а слезы феникса не оставили от раны и следа. Объем крови был вполне достаточным. Действие наркоза заканчивалось, и он даже смог слегка сжать мою руку.

Но магия Альбуса уходила. Ее весенний солнечный свет тускнел и остывал.

Поппи тоже почувствовала это и начала лихорадочно пробовать заклинание за заклинанием. Я старался помочь ей, чем мог. Фоукс сел мне на плечо и пел, не умолкая. Бесполезно. Грудь Альбуса поднялась, опустилась и…больше не поднималась. Огоньки на экранах черного ящика гасли один за другим, цифры сбрасывались в нули.

Мы прекращали делать Альбусу искусственное дыхание только для очередной отчаянной попытки с заклинаниями.

Через полчаса Поппи пришлось признать наше поражение. Фоукс уже не пел - он нахохлился, прижался ко мне и тихонько ныл. Мои волосы намокли от его слез. В комнате воняло как на скотобойне.

Мы смотрели друг на друга, стоя по разные стороны кровати над бездыханным телом Альбуса Дамблдора, прикрытым окровавленными простынями. Поппи больше не прятала слез.

- Он единственный захотел дать мне еще один шанс, - хрипло сказала она. - После того, как стало известно, что я была медиком на службе у Гриндевальда.

Я молчал.

- После того, как выяснилось, какие страшные, ужасные эксперименты проводились в лагерях. И все во имя науки.

Хаос в моих мыслях сменился странной пустотой.

- Альбус Дамблдор дал мне работу. Он дал мне шанс искупить вину, попытаться хоть как-то компенсировать содеянное. Как будто это возможно!

Я будто бы оказался в вакууме, в черной межзвездной пустоте.

- Он дышит, мадам Помфри! - Закричал Добби, подпрыгивая около колыбели, стоящей в метре от кровати. - Ребенок директора дышит!

- Что?! - Вскрикнула Поппи.

Я не чувствовал ничего, кроме обрушившейся на меня тяжести.

Поппи пошла к колыбели, но я опередил ее. Несмотря на осложнения при преждевременных родах, Риддл был жив. Я узнал бы его мерзкую, зловонную магию где угодно. Даже сейчас я чувствовал, как тень этой магии расползается, тянет жадные щупальца, но ей мешает барьер слабой, недоразвитой плоти.

Я схватил этот спеленатый пищащий кусок дерьма прежде, чем она успела остановить меня.

- Нет, Северус!

- Да, Поппи.

Она сжала дрожащими пальцами палочку. - Нет, и еще раз нет!

Фоукс перепорхнул на колыбель и пронзительно закричал, раскинув крылья - как будто пытался меня защитить. - Я не для того прошла через несколько месяцев ада, чтобы теперь молча смотреть, как ты уничтожишь все, что от него осталось! Это его сын, Северус. Сын Альбуса Дамблдора!

Мой взгляд заставил ее замолчать. - Ты давно знала, чем все закончится. Ты упустила время, когда можно было легко все исправить, и до сих пор остаешься в плену своей драгоценной врачебной этики, не желая признавать ошибок. Ты просто трусишь и хочешь свалить на меня всю грязную работу!

- Положи его на место, Северус. - Ее рука дрожала, лицо покраснело и пошло пятнами, а слова с трудом можно было разобрать за всхлипываниями.

Я сжал руки так, что эта дрянь начала задыхаться. - Нет. Этот ребенок сегодня умрет, Поппи. Или от моей руки, или от твоей. Можешь выбирать.

По ее щекам бежали слезы. - Северус, я умоляю тебя. А если Альбус прав? Может быть, если он вырастет в хорошей семье, окруженный любящими людьми, он станет другим? Он же всего лишь ребенок.

Я посмотрел на младенца, который, вопреки всему, что я читал о недоношенных новорожденных, внезапно открыл глаза и уставился прямо на меня. Взгляд темно-голубых глаз был тяжелым от злобы и ненависти.

Всего лишь ребенок, черт побери.

- Нет, - я покачал головой, - и хватит тянуть время. На службе у Гриндевальда тебе приходилось убивать. Так что, несмотря на нынешнюю щепетильность, ты прекрасно знаешь, как это делается. Выбирай.

Она всхлипнула, посмотрела на тело Дамблдора, потом на Риддла, который извивался у меня на руках, сжимая кулачки. Слезы продолжали лить у нее из глаз, но подбородок больше не дрожал. Помедлив еще секунду, она повернулась ко мне спиной.

Я взглянул на Фоукса. Феникс посмотрел мне в глаза и спрятал голову под крыло.

Домовый эльф огорчался молча - видимо Поттер хорошо выдрессировал его.

- Ну что же, Том, - улыбнулся я Риддлу. - Кажется, мы пришли к общему мнению.

Я месяцами продумывал, как буду действовать, если наступит этот момент.

Существуют тысячи способов убить человека. От ядов до оружия массового поражения. И множество заклинаний, Светлых и Темных. Некоторые из них гуманнее остальных.

Если преступление совершается в порыве страсти, чаще всего используется то, что попадется под руку. Подсвечник, тяжелый булыжник, котел или сковорода, схваченная с плиты. Если это месть, в преступлении просматривается своего рода ирония: вероломного супруга находят мертвым в кровати, причем выясняется, что его задушили кружевным бельем любовницы. Если убийца пылает истинной ненавистью к жертве, это всегда видно по почерку - нож, глубоко вошедший в сердце; каблук, которым безжалостно надавили на горло. И потом можно с удовлетворением наблюдать, как жизнь покидает тело твоего врага.

К своим сорока шести годам я успел совершить множество недостойных поступков.

Я направлял на беззащитных людей запрещенные заклинания. Я готовил и передавал в чужие руки чудовищные зелья. Я смотрел, как убивали другие. Я видел, как убивали в порыве ярости, из мести, и с расчетливой злобой.

Но когда пришло время…

глядя на уродливое, красное от воплей вместилище безумца, который в своем стремлении к власти отнял у меня практически все…

… я решил, что моих окровавленных рук будет достаточно.

Дети, обладающие магическими способностями, с рождения способны защитить себя. Они не утонут, если из уронить в воду, и мягко опустятся на землю, если их уронить.

Но этот младенец был недоношенным, его мозг оказался слишком недоразвитым, чтобы Риддл смог помешать моим намерениям. Его ярость обжигала руки, не более.

Быстрое движение, треск позвонков и с ним было кончено.

Тишину в комнате нарушало лишь тиканье часов. Поппи перестала плакать и понурившись стояла около кровати. Я положил остывающее тело Риддла рядом с Альбусом.

Отец и сын.

Несмотря на подсохшую кровь на их коже, оба выглядели мирно, как будто спали.

Но меня это не обмануло.

Я достал палочку и отступил на шаг. Добби предусмотрительно нырнул под стол.

Поппи открыла рот, но я задвинул ее себе за спину, стараясь отгородить от того, что должно было произойти.

Секунда, вторая…

Началось все со странного сквозняка - как будто где-то приоткрыли невидимую дверь. Он приподнял наши волосы и зашелестел нашими мантиями. Сквозь окна по-прежнему лился свет, но магические лампы зашипели и погасли, и в комнате потемнело.

Контуры тела Риддла очертило бело-зеленое свечение. Оно на миг стало ярче, потом поднялось и собралось в яркий светящийся шар, зависший над телом.

- Великий Мерлин! - Прошептала Поппи, сжимая мою руку так, что должны были остаться синяки.

Призрак быстро разрастался, нависал над нашими головами, излучая ненависть. Он слегка колыхался на этом непонятном, сверхъестественном сквозняке - как будто выбирал, кто из нас двоих будет наиболее подходящим "хозяином".

Не давая ему времени принять решение, я оттолкнул Поппи, наставил на призрак палочку и выкрикнул. - ExsiliphasmaTotalis!

Заклинание попало в цель, свечение задрожало и потускнело, особенно по краям, призрак немного отступил… но не рассеялся.

Черт побери.

Пожалуй, этого и стоило ожидать. Мне просто нечего было противопоставить ТАКОЙ злобе.

Легкий сквознячок внезапно превратился в вихрь, сорвавший занавески с окон, и разметавший записи и журналы Поппи по углам комнаты. Призрак завертелся вокруг собственной оси, вытянулся и превратился в светящийся столп.

Раздался смех - злобный, пронзительный, от которого волосы встали дыбом, и тошнота подступила к горлу.

Это не так легко, дорогой С-с-се-ве-рус! Но если ты хочешь - поиграем.

У меня звенело в ушах и его предупреждение мне, можно сказать, понадобилось. Впрочем, я все равно не успел среагировать - из центра колонны вырвался зеленый луч и со смертоносной точностью полетел мне в голову.

Поппи закричала.

А я не чувствовал ничего, кроме странного спокойствия. Да, я проиграл, но смерть моя окажется гораздо милосерднее, чем я заслуживаю.

Но заклинание не успело добраться до цели. Между нами с гневным воплем кинулся Фоукс.

Луч ударил его в грудь, во все стороны полетели красные и золотые перья, и феникс осыпался на пол горсткой пепла.

Что за назойливая птичка! Посмотрим, сможет ли она повторить тот же номер второй раз.

На какой-то миг я замер, ошеломленный случившимся. Фоукс пожертвовал ради меня одной из своих жизней. Почему?

Пора бы уже понять, Северус, что со мной невозможно расправиться, как с обычным привидением.

Размышлять над значимостью поступка Фоукса было некогда - в столпе снова затанцевал язычок ярко-зеленого света, а еще раз любоваться на луч смертельного проклятия мне не хотелось.

Я, Лорд Вольдеморт, бессмертен. Я буду жить вечно!

Эти секунды могли оказаться последними для нас. Да, Риддл не был обычным призраком - у него хватило бы сил на то, чтобы уничтожить и меня и Поппи или завладеть телом одного из нас.

Но у меня было без малого восемь месяцев на то, чтобы подготовиться к возможным последствиям планируемого мною убийства. И я мог работать в самой полной из библиотек магического мира.

Альбус умер, Гарри я ничем не мог помочь. Мне нечего было терять.

- Всему свое время, Том. - Прошептал я. - Даже звезды однажды гаснут, придет и тебе конец.

Я набрал в легкие воздух и начал Призывать.

Я закрыл глаза, стараясь как можно четче представить себе людей, которых я любил и уважал, и которые стали жертвой амбиций Риддла.

Я одним рывком распахнул дверь в тайные хранилища, где годами скапливал невысказанные гнев и печаль. Максимилиан. Лили. Ксиомара. Рубеус, Минерва. Грейнджер. Филиус. Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор.

Повторяя эти имена, как литанию, я собрал всю свою магическую силу, всю, без остатка, каждую ее частичку, с ног до кончиков волос, до ногтей, под которые въелась кровь. И вложил все в один рывок, в одно движение палочки: FACIOPORTAM PRO ANIMIS!

Вспышка заклинания была беззвучной, но ослепительно яркой.

Кажется, я закричал. И услышал крик Поппи.

Комнату затрясло. Книги попадали с полок. Со стен и потолка кусками посыпалась штукатурка. А потом раздался звук - как будто где-то далеко, очень далеко, один раз ударили в гигантский колокол. На миг воцарилась абсолютная тишина, а потом я услышал, как заржавевшие за тысячелетия запоры на Вратах в Мир Иной со скрипом отворились и сами Врата распахнулись настежь, испустив протяжный стон.

Зеленые щупальца втянулись назад, столп света съежился. Идиот!- Заорал он. - Что ты наделал?

Казалось, что у меня вот-вот лопнут барабанные перепонки, я едва слышал собственный голос, и все же четко выговорил каждое слово заклинания, обращенного к павшим и объединившего благословение и призыв к действию: EVOCOVICTIMAS ANIMAS!

Сильнейший порыв воздуха повалил колыбель, перевернул столы и стулья, разбросал в разные стороны металлические стойки и заставил меня упасть на колени около кровати.

- Господи, Северус, ты убьешь нас, - услышал я голос Поппи, но не успел ответить, потому что время и пространство раскололись.

По стенам комнаты прошла рябь, и они исчезли. Из зияющей трещины в Настоящем показались светящиеся фигуры и зазвучали голоса и то, что они говорили, было большим, чем просто слова.

ТОММАРВОЛО РИДДЛ. МЫ, МЕРТВЫЕ, ПРИШЛИ, ЧТОБЫ ПРИЗВАТЬ ТЕБЯ К ОТВЕТУ. МЫ, МЕРТВЫЕ, ЗАБИРАЕМ ТЕБЯ С СОБОЙ!

Мне казалось, что я различаю лица - Лили, Минерва, Ксиомара и еще многие, кого я не смог узнать - такие красивые лица в светящейся дымке. Они шли и шли - мужчины, женщины, дети. Их голоса были такими манящими, что позови они, и я тоже ушел бы вслед за ними в бездну.

Светящаяся колонна дрогнула, запульсировала…

и тот, кто был когда-то Риддлом успел завопить Нееееет

… а потом раскололась, распалась на светящиеся волокна, и их один за другим затянуло в водоворот за Вратами.

Я лежал на полу, обессиленный, едва не потерявший сознание, из ушей и носа у меня текла кровь. Заклинание сожгло мою палочку, и теперь я сжимал в руке бесполезный обугленный кусок дерева.

Кто-то закричал. - Нет, убирайся! Не смей трогать его!

Потом я почувствовал мягкое прикосновение к плечу.

Я приподнял голову и попытался разглядеть, кто стоит рядом со мной. Перед глазами плыло.

Это была тень Максимилиана - моего худого, черноволосого, горбоносого племянника, которого я так и не узнал при жизни.

Мне захотелось сжаться в комочек. Просить прощения… нет, умолять о прощении, отдать свою жалкую жизнь в его руки, предоставить ему поступить со мной, как он пожелает.

Он улыбнулся, как будто прочитал мои мысли, и покачал головой. Нет, дядя, - сказал он. - Твое время еще не пришло. Оставайся здесь. Тебе еще многое предстоит сделать.

Он поднял руку. Поток могущественной, удивительной силы хлынул сквозь мое тело и впервые в жизни я понял, что такое покой.

Потом это восхитительное ощущение исчезло.

Я, глупо моргая, смотрел, как светящиеся силуэты один за другим уходили за Врата. Последние две фигуры- старика и мальчика - задержались на пороге, чтобы оглянуться на меня, а потом тьма поглотила и их тоже.

Гигантский колокол загудел еще раз. Трещина между мирами затянулась, и мы снова оказались между четырех серых каменных стен, рядом с кроватью, на которой лежало два мертвых тела.

- Господи, Северус, ты жив? - Раздался будто издалека голос Поппи.

Мимо моего носа проковылял паучок и начал взбираться на груду свернутых ковров, как отважный путешественник, преодолевающий Гималаи. Я попытался сесть, борясь с навалившейся на меня слабостью и чувствуя что-то родственное с бедным паучком.

- Ты можешь сесть? Ты хотя бы слышишь меня, кошмарный ты человек! И он все время ругал других за безрассудную храбрость!

Мои руки были липкими от подсохшей крови, пальцы все еще помнили дрожь его тела и то, как хрустнули позвонки, когда я свернул ему шею. Я еще чувствовал последнее, неуверенное тепло его дыхания на своих руках и щеке, видел, как угасают темно-голубые глаза. Но все было кончено, и теперь гораздо сильнее были печаль и боль потери.

Альбус умер. Я расплатился за прошлое. Моя задача, наконец, выполнена.

А на что годно орудие, ставшее бесполезным?

И тут мне показалось, что я услышал глухой удар.

Как будто бьется сердце.

Что-то зашевелилось под рукой, я посмотрел вниз и увидел, что это Фоукс трется влажной, покрытой редким пухом щекой об мою руку.

- Фоукс, Поппи, - окликнул я. - Вы слышите?

- Что мы должны услышать? Не шевелись, Северус, у тебя шок.

Глухие ритмичные удары не умолкали. - Этот звук, - не успокоился я. - Вы его слышите?

Поппи неохотно прислушалась. - О, черт.

В последней из горевших ламп задрожал фитилек, и дверь в комнату Альбуса внезапно распахнулась. Заклинания не выдержали.

Фоукс пискнул и спрятался за меня.

Люциус Малфой, встрепанный, но торжествующий, улыбался нам с порога комнаты. За его спиной стояло пятеро мрачных Ауроров в красных мантиях.

- Арестуйте их, - приказал Люциус, показывая на нас пальцем, - за убийство Альбуса Дамблдора и его новорожденного ребенка.

Волдеморт исчез, Альбус умер, Гарри потерпел поражение, а у меня не было сил. Я мог только лежать и смотреть на Малфоя.

Поппи повернулась к ним, подбоченясь. - Как прикажете это понимать, Люциус? Это личные комнаты директора!

Красный луч, вырвавшийся из палочки одного из Ауроров, ударил ее в грудь. Поппи покачнулась, и успела ответить оглушающим проклятием, но тут ее достали еще двумя заклинаниями. Палочка выпала из ее рук и храбрая женщина беззвучно рухнула на пол около моих ног.

- Вы трое займитесь защитой замка, - скомандовал Люциус. - Я хочу, чтобы к закату все охранные заклинания были у нас под контролем.

Трое Ауроров вышли. Оставшиеся два подошли ко мне, держа палочки наготове.

Моя палочка сгорела, и сам я едва мог пошевелиться. Оставалось только приготовиться к смерти. Максимилиан говорил, что мое время еще не пришло, но у меня не было причин верить в то, что мертвые не ошибаются.

Когда Люциус заговорил, от его слов дрожь пробрала меня до костей. - Только смотрите, не добейте его, - протянул он, обращаясь к Аурорам. - Он мне еще пригодится.

Я против воли вздрогнул, потому что слишком хорошо помнил, для чего может пригодиться Люциусу беспомощный человек. - Где он? - Прохрипел я. - Что случилось с Гарри?

Люциус присел на корточки рядом со мной, провел пальцем по моей щеке и улыбнулся. - О, не стоит так волноваться, Северус. С ним все в порядке. Сейчас, по крайней мере. Понимаешь ли, Поттер мне тоже пригодится.

Ты понял меня, Гарри? Говорил я ему. Не убивай его! Не превращайся в убийцу. Не становись похожим на меня.

И он не убил, Люциус остался жив, Я слишком хорошо выполнил свою задачу. Я оказался великолепным орудием.

- Какая досада - я не могу по достоинству вознаградить тебя. А ведь ты оказал магическому миру огромную услугу, избавив нас от Волдеморта. Но ты же и сам прекрасно знаешь, Северус - необходимое редко бывает приятным.

Нет!Нет! Я хотел кричать, но не мог.

А Люциус легонько прикоснулся палочкой к моему виску, мир закружился перед глазами и исчез, уступив место тьме.

В комнате царил постоянный полумрак, ни разу не сменившийся ярким светом или полной тьмой.

В ней было двенадцать шагов в длину и восемь в ширину.

Я прекрасно знал это, потому что в те часы, когда был в сознании, мерил комнату шагами пока не уставал настолько, что не мог больше передвигать ноги. Тогда я отдыхал и снова начинал ходить из угла в угол.

Книг не было, поэтому чтобы отвлечься, я повторял вслух заклинания. Или рецепты зелий. Или исторические эпизоды, или стихи или разговоры, которые остались в памяти. Иногда я повторял таблицу умножения или спрягал латинские глаголы.

Комната плохо отапливалась, поэтому ходьба еще и помогала мне согреться.

В моем распоряжении были: одна койка (с грубыми простынями, тонким одеялом и подушкой), один унитаз, одна маленькая раковина, зачарованное неразбиваемое зеркало на стене и в настоящее время - один взъерошенный перепачканный феникс, не так давно в очередной раз воскресший из пепла.

Ни ванны, ни душа не было, но время от времени, проснувшись, я обнаруживал, что чисто выбрит или подстрижен или что на мне свежая пижама.

Двери тоже не было, но Фоукс как-то ухитрялся появляться и исчезать, когда ему заблагорассудится. Возможно, он влетал через зеркало, повешенное Надсмотрщиками.

Я сам не знал, почему он прилетает ко мне. Но когда мне казалось, что стены наступают и давят, когда я начинал забывать простые слова, а сердце колотилось так, что заглушало голоса, звучащие в голове, появлялся Фоукс и садился на подушку. Он пел мне, а я мог спокойно сидеть и слушать, и мне не нужно было заполнять проклятую тишину своим голосом.

Моим Надсмотрщикам, должно быть, наскучило это однообразие. Что до меня, я давно научился не считать, сколько раз приходится повторить одно и то же действие. Это тот редкий случай, когда незнание на пользу.

Совсем недавно у меня бывал и еще один посетитель, кроме Фоукса.

Люциус.

Иногда он приходил с Аурорами, иногда - один. Не часто и безо всякой регулярности. Я просыпался и обнаруживал, что он стоит около кровати. Он хватал меня за пижаму, рывком заставлял сесть и говорил: "Добрый день, старый приятель. Как спалось?"

В зависимости от настроения, он или вливал мне в глотку Исповедальное зелье и привязывал меня к кровати и "настоятельно рекомендовал" сотрудничать, подкрепив свои слова парочкой проклятий. Потом он задавал вопросы. Иногда в них слышалось похотливое любопытство. Иногда они просто ставили меня в тупик. Отдельные элементы мозаики, которые мой слабеющий рассудок тщетно пытался собрать в единое целое после того, как он уходил.

- Давно вы трахаетесь с Поттером? Как Дамблдор просил замок предоставить ему доступ к главенствующим камням? Как тебе удается призывать феникса?

Но Веритасерум не всесилен, особенно когда применяется к человеку, натренированному сопротивляться его воздействию. Да и пытки - тоже. И несколько вырвавшихся у меня правдивых ответов терялись среди потока откровенной лжи, полуправды и бесполезных предположений.

Даже идеальное орудие, попав в чужие руки, может стать неуправляемым.

Наказание за дерзость - короткая вспышка Круацитуса или несколько дней без еды - не заставляло себя ждать.

Потом он стал настойчивей добиваться ответа, уже не пытался хитрить, и в поведении его чувствовалось напряжение.

- Назови мне координаты для аппарации к главенствующим камням! Скажи, с помощью какого заклинания можно пройти к угловым камням! Отвечай, кто истинный Директор Хогварца!

Я был привязан к кровати и ослаб без еды, но способности сопротивляться не потерял. - А что случилось, Люциус? Неужели одним прекрасным утром Поттер вышел погулять, не обратив внимания на твои неприступные охранные заклинания, да так и не вернулся?

Он схватил меня за горло и сжимал пальцы, пока я не потерял сознание.

И с тех пор моим единственным посетителем оставался Фоукс.

И это тянулось долго, очень долго.

Но Надсмотрщики про меня не забывали.

Время от времени в стене открывалась щель, и через нее просовывали поднос. Иногда на нем было немного еды, которую мне предлагалось съесть без столовых приборов. Иногда только чашка с водой. А порой на подносе стояла еще и крошечная бутылочка… чего-нибудь еще. Чего-нибудь ядовитого.

Возможно, ожидание повлияло на мою психику, но интеллект остался невредим. А они пытались предложить мне распространенные яды, из тех, которые можно найти чуть не в каждом доме. Щелок, например, или нафталин. К тому же, плохо приготовленные. Только однажды, в самом начале, в бутылочке содержалось кое-что сложное, умело сваренное и быстродействующее.

Все эти "маленькие милости" я не задумываясь выплескивал в раковину.

И иногда уже через пару секунд начинал ненавидеть себя за это.

Надежда и вера чертовски непостоянны.

- Ты согласен со мной, Фоукс? - Мой голос был слабым и глухим, не громче шепота.

Но Фоукс услышал. Он пискнул и слегка пошевелился. Феникс выглядел ненамного лучше меня - слабым и несчастным.

И я в очередной раз задумался над тем, есть ли предел магии феникса. Возможно ли это - возрождаться бесконечно? Или в какой-то момент магия слабеет?

И решил, что скорее всего так и есть. И на этот раз Фоукс умрет навеки.

Он вернулся ко мне, когда Надсмотрщики начали добавлять яд мне в еду. Понемногу, но хотя моя магия была убита заклинаниями камеры, чувства нисколько не ослабли. Яд я не опознал, но сразу заметил симптомы. Покалывание на языке и в конечностях, затрудненное дыхание, замедленные умственные процессы. Медленный яд с накапливающимся эффектом.

Похоже, Надсмотрщикам надоело ждать. Я не мог винить их за это, мне и самому надоело.

Но в следующий раз я выпил воду, отломал кусочек черствого хлеба, а остальное выбросил. А потом ходил кругами по комнате, пока хватало сил.

Фоукс появился неожиданно. Он поклевал еду с подноса, только что появившегося из щели, и посмотрел на меня, будто пытаясь сказать. - Видишь? Это безопасно. Ты можешь поесть.

Но феникс - магическое существо. Кто знает, может быть то, что безопасно для Фоукса - смерть для едва живого колдуна?

Так что всю еду я оставил ему, а сам только выпил воды. И начал ходить взад-вперед. Время шло, перья Фоукса становились все более редкими и встрепанными, а мне все чаще приходилось отдыхать.

Наконец яд начал действовать - возможно, на этот раз он был и в воде тоже - и у меня скрутило руки и ноги, начало жечь в животе, язык распух и не ворочался, так что я еле ползал, держась за стену, а глаголы спрягал в уме.

А потом я и на это оказался не способен.

Я сел на кровать, прислонившись спиной к стене, завернулся в одеяло и стал ждать, когда яд закончит свою работу.

А что еще остается орудию, пережившему свою полезность?

Шаги.

Темно, так что наверно я сплю. А может быть я уже умер.

- Где его камера?

- Вперед и направо, мой лорд. Вот эта дверь.

Но я слышу странные голоса - еще более странные, чем обычно - и чувствую боль в груди и горле, так что возможно и нет. Возможно, я еще не умер.

- Так откройте же ее, черт побери! Немедленно!

- Как скажете, мой лорд… то есть простите, директор, сэр, сию секунду.

Стена расступается и тьма раскалывается, и я понимаю, что не сплю, пытаюсь закрыть рукой глаза от слепящего света, но у меня не хватает сил поднять руку.

Кто-то входит в комнату. - Что эти проклятые ублюдки с ним сделали?

- Ничего, сэр, клянусь! Он просто перестал есть. Без всяких видимых причин.

- А вы и не подумали помочь ему, перенести его в больницу.

Кажется, запахло озоном.

- Но сэр, Министр приказал….

- Министр мертв, идиот. И прекрати, наконец, мешаться под руками. Finite incantatum!

Анти-магические чары исчезают, а вместе с ними и этот вечный вязкий полумрак. Ощущения наваливаются на меня и проходят сквозь меня, пронизывая до костей памятью о льде и огне.

И мне не удается сдержать крик.

- Мерлиновы яйца, да он как привидение! Бедняга!

Кажется, я узнаю этот голос, если постараюсь. Он пробуждает в памяти что-то… давно знакомое, красное и… возмущенное. Слыша его, мне почему-то ужасно хочется швырнуть в ответ проклятие.

- Сириус, приглуши свет.

Кто-то произносит "Nox" и у меня вдруг получается разглядеть… мужчину, опускающегося рядом со мной на колени. Его голос и очертания так знакомы… если бы они еще не расплывались.

- Северус, ты меня слышишь? Ennervate!

Мое тело дергается, туман перед глазами рассеивается и… ох!

Я узнаю это лицо, и этот шрам, но сначала я узнаю его руки. Кончики пальцев, которые гладят меня по щеке и убирают волосы с моего лица. Я узнаю его магию - ветер и летний ливень с грозой.

- Кажется, я просил тебя не делать глупостей, - говорит он.

А я, кажется, просил тебя не убивать его, - хочу я сказать, но не могу, потому что пересохло горло.

Но ему без труда удается прочитать ответ у меня по губам. - Я сделал то, что должен был сделать, Северус, - тихо произносит он. - И хватит тут валяться. Нам пора возвращаться домой.

У меня нет сил идти, поэтому Люпину и Блэку приходится вынести меня из комнаты на носилках. Медики и охрана суетятся вокруг, изо всех сил стараясь не разгневать нового лорда. В груди колет, когда я понимаю, что среди них нет Поппи.

Но Фоукс, снова представший во всей своей красе, усаживается на подушку, печально курлыкает и трется об меня щекой.

И я вижу, что он плачет.

И тут же понимаю, что тоже плачу. Я потерпел поражение. Мы безвозвратно потеряли нечто очень важное.

Альбус как-то раз сказал мне, что очень часто нас делают великими действия, от которых мы ничего подобного не ожидаем. И что порою это действия, которых мы, будь на то наша воля, вообще предпочли бы не совершать.

Он был умным человеком. А вот я - полный идиот. Я так и не догадался спросить у него, как узнать заранее, какие из наших действий по настоящему важны.

Хотя скорее всего, это просто не в наших силах.

Возможно, правда в том, что сумели понять Кентавры, и чем они не хотят или не могут поделиться.

В том, что мы должны делать, что можем, а будущее напишет себя само.

И хотя я счастлив снова оказаться кому-то нужным, хотя мне хочется кричать: "Он жив! Он пришел за мной!", я не могу не думать - и не беспокоиться - о том, какой ценой нам придется заплатить за выбор, сделанный Гарри.

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру