Привычка
(Familiar)
Автор: Resonant (resonant8@att.net)
Переводчик: Leyli (leyli@bk.ru )
Рейтинг: NC-17 (детки, а ну-ка брысь от экрана)
Оригинал: http://inkstain.slashcity.net/isf/archive/2/thefamiliar.html
Pairing: Снейп/Гарри
Disclaimer: все относящиеся к циклу о Гарри Поттере персонажи и идеи принадлежат Дж.К. Роулинг.
Жанр: romance.
Заслышав голоса в коридоре, Снейп напрягся. Слизерин и Гриффиндор, седьмой курс, две недели до выпуска. Бывали времена, когда он скучал по войне.
Сначала голос Поттера, сносно имитирующий потусторонний шепот Сивилл Трелони:
– Посттравматический стресс будет в особенности беспокоить тех из вас, кто чувствителен, мой ненаглядный….
– Чувствителен, мать твою! – а это будет очередной Уизли, напряженным голосом. – Посмотрел бы я, назвала бы она тебя чувствительным, если бы видела, как ты кастуешь Заклятие Смерти на этого жалкого маленького…
– Рон! – воскликнула Грейнджер, почти заглушив глухое поттеровское “Не надо”.
– Но чувствительный! В смысле, он же герой. Через пару лет мы начнем отмечать День Гарри Поттера…
– Иди на фиг, Рон, – ответил Поттер. Они стояли уже прямо за дверью, и он понизил голос, хотя и не достаточно. – Я сменю имя.
Он швырнул сумку на пол рядом со своей партой.
Грейнджер сложила свои учебники аккуратной стопкой на парте рядом.
– Я знаю, что ты ненавидишь свою славу, но только подумай, как она может тебе пригодится. Теперь, когда все… ну, в общем… неприятности закончились. Ты сможешь устроиться куда угодно, когда окончишь школу, вообще куда угодно.
– Мне все равно, куда, – огрызнулся Поттер. – Лишь бы не здесь.
Изначально Снейп приготовил урок о магических свойствах серы, применение которой варьировалось от отвращения заклятий до основы простейших ядов. Однако, к сожалению, многие из ее составов были несколько нестабильны, так что ему пришлось заменить серу Новейшими целебными зельями. Студенты и без того достаточно взрывоопасный материал.
Он оглядел класс, вновь замечая пустые парты. Патил, одна сестра погибла на войне, другая в коме в Сент-Мунго. Малфой… что ж, чем меньше сказано об этой семье, тем лучше. Его одомашненные неандертальцы, не зная, куда податься без лидера, сблизились с Пэнси Паркинсон. Сама она, заплаканная и угрюмая, отказывалась снимать траурный плащ, заколотый у горла довольно безвкусной брошкой с гербом Малфоев – топором и змеей.
У Лонгботтома правая рука обездвижена заклятием, сращивающим кости, однако он, демонстрируя нехарактерное спокойствие, добавлял ингредиенты в котел, общий с Грейнджер, левой рукой. Чего бы он ни пугался раньше, на войне, очевидно, он видел и хуже.
Поттер, как обычно, довел себя до состояния полного смятения. Его взгляд метался от котла к рукам Уизли, к лицу Снейпа, как будто специально рассчитывал, как привлечь к ним обоим больше внимания. Как он мог быть столь рассеян здесь и неуловим на поле для Квиддича, оставалось для Снейпа загадкой. К счастью, для мальчишки и для мира в целом, его последняя битва больше напоминала игру в Квиддич, чем урок Зелий.
Несомненно, ему было тяжело из воина превратиться обратно в школьника. Как и всем его одноклассникам, хотя им изначально не приходило в голову, что выказав чуть больше изящества, они значительно облегчили бы себе задачу.
– Мистер Уизли, – сказал Снейп своим наиболее бархатно-ужасающим голосом. – Я отчетливо припоминаю, что велел Вам истолочь маковые зерна и добавлять их постепенно, а не швырять их все сразу в котел, как в тесто для пирога.
– У него отлично получается, – пылко возразил Поттер. Он всегда возражал пылко. Мальчишка тратил зря ужасающее количество энергии. – Я вам это докажу. Я сам это выпью.
– Ваша верность другу вне сомнений, мистер Поттер, – ответил Снейп. – Жаль, что я так не уверен в вашем интеллекте. Зелье Реювенатус – это сильнодействующее лекарство общего действия, содержащее три дюжины ингредиентов, каждый в своем особенном состоянии, и любое их изменение может…
Поттер уже опрокинул полный черпак ядовитого зелья и проглотил. Минуту ничего не происходило.
– Видите? – потребовал Поттер, – Вы были так уверены, что Рон сделал какую-то страшную ошибку, но на самом деле это вы…
Раздался свист, и Поттер исчез. В наступившей тишине кто-то всхлипнул.
Снейп прошел туда, где только что стоял мальчишка. На его месте была только куча одежды. На этой куче сидела, моргая сквозь миниатюрные очки, большая зеленая лягушка.
– Квиддич, – сказала она.
– В каком смысле, не можете? – возмутился Уизли.
Снейп потер левый глаз, чтобы остановить тик.
– Я имею в виду, мистер Уизли, что вы, по неосторожности, преуспели в решении сложнейшей задачи по созданию трансформации per anni tempus со своим зельем. Скорее всего, это был результат использования семян смилакса вместо соцветий, в добавление к вашей несчастной привычке запихивать ингредиенты в котел с непристойной поспешностью…
– Но Гарри! Что должно превратить его обратно?
– Время, мистер Уизли, – сказал Снейп. – Время восстановит вашего одноклассника в его прежнем состоянии. Закат солнца в день осеннего равноденствия, если быть точным.
– В сентябре? – воскликнула Грейнджер. – Но он не сможет сдать Ж.А.Б.А!
– Ему повезло, что он не стал Ж.А.Б.А, – оскалилась Паркинсон. Рядом с ней Крэбб и Гойл захихикали. Снейп почувствовал мимолетный укол ностальгии по Малфою; хотя и шельма, и предатель, у него единственного из всего факультета было сносное чувство юмора.
– О, Гарри, – проворковала Грейнджер лягушке. – Ты в порядке?
– Он не анимаг, мисс Грейнджер. Он лягушка, – в самом деле, ее раздражающая начитанность помогла бы раскрыть этот факт. – Он не может ни осознать вас, ни ответить вам. Он мыслит как лягушка, он говорит как лягушка, он понимает, как лягушка.
– Квиддич, – сказала лягушка.
– В самом деле, Северус, это необычнейшее явление. И как ты говоришь, нет никакого способа его расколдовать?
– Мы с Минервой пытались, Альбус, но он все еще лягушка, и останется лягушкой. По крайней мере, до осени.
– Я полагаю, даже это может служить проявлением легендарного поттеровского упрямства, – Дамблдор поправил очки и воззрился на лягушку. Она воззрилась на него в ответ. – Ну, ну, мой мальчик, мы не можем тебя отпустить и рискнуть, что тобой пообедает аист, или что-нибудь подобное, но мы должны устроить тебя с максимальным комфортом.
– Квиддич, – сказала лягушка.
– Совершенно верно, – он повернулся к Снейпу. – Влажный воздух, минимум солнечного света, защита от всех элементов, и так далее…
Снейп видел, к чему идет дело.
– Уверен, найдется множество мест, где можно держать это существо. Хижина Хагрида, например…
– Я думаю, Северус, что наиболее подходящим местом для него будут твои апартаменты, – продолжал директор, как будто его и не прерывали.
Снейп потер левый глаз.
– Да, Альбус.
Снейп посадил лягушку на стол у себя в гостиной. Она разглядывала его сквозь свои нелепые очки.
Он принес самый большой тазик, какой смог найти, отмыл его и наполнил водой. Подсадил лягушку в таз. Она со всплеском прыгнула в воду и посмотрела на него ожидающе.
Снейп вздохнул.
– Аццио муху, – сказал он, прикоснувшись палочкой к ладони.
Лягушка сидела в воде и моргала на него. Странно, но очки, казалось, потеряли заушники в процессе трансформации. Впрочем, и уши у создания отсутствовали. Сквозь крохотные линзы лягушачьи зеленые глаза глядели влажно и без жалоб.
– Хмпф, – вслух сказал Снейп. – Это уже достижение, если вы меня спросите.
– П-профессор?
Снейп поднял бровь на Уизли, стоящего в дверях снейповой гостиной и теребившего в руках край новой парадной мантии. Грейнджер пряталась за его спиной.
– Что будет с Га… с лягушкой?
– Мы будем присматривать за ним летом, мистер Уизли. Когда мистер Поттер восстановит свою форму, мы отдадим ему палочку, погладим по головке и нежно с ним попрощаемся, как только что попрощались со всеми вами.
– Я просто подумал, – продолжал Уизли, – что он… что она может приехать погостить к нам летом.
– Ах, что ж, посмотрим, – сказал Снейп, имитируя задумчивость. – Лето, проведенное в фамильном доме Уизли – где довольно уютно, не так ли? Объездчик драконов в отпуске, начиняющий очаг яйцами саламандры, два безумных шутника в поисках подопытного животного, победно сияющая юная военная героиня, перетрудившийся младший министерский работник на грани нервного срыва, овдовевшая ведьма, пытающаяся сохранить некое подобие порядка, пятнадцать цыплят, одиннадцать уток, несколько дюжин диких садовых гномов и… вы сами, мистер Уизли?
Молодой человек съежился, но не пытался спорить с таким определением своей семейной жизни. Он уставился на лягушку. Лягушка уставилась на него.
– Ваш друг на данный момент не в том состоянии, чтобы оценить вашу компанию, – объяснил Снейп. – Осенью, когда он восстановится в прежней форме и возобновит подготовку к Ж.А.Б.А., вы можете навестить его. А пока я желаю вам успехов в Министерстве… – он пожал руку Уизли, – а вам в университете, мисс Грейнджер… – он пожал руку и ей. – И я желаю вам приятного дня.
Когда студенты уезжали на летние каникулы, большинство преподавателей также покидали замок, хотя немногие из них честно признавались, что уезжают в отпуск. Остальные рассказывали нелепые сказки о Шабаше Ведьм, и никто не задавал лишних вопросов, когда из предполагаемой рабочей поездки в Арктику ведьмы возвращались загорелыми и увешанными кораллами.
Снейп, как правило, пользовался летним затишьем, вел исследования, читал, варил основу для наиболее востребованных зелий. В этом году покой был желаннее, чем обычно.
Тишина лаборатории нарушалась лишь бульканьем котла и скрипением песта. Лягушка спокойно восседала в тазу, иногда со всплеском соскакивая в воду, а затем снова взбираясь на край, и наблюдала за ним.
Снейп сотворил для нее стрекозу.
– Хотя ты этого и не оценишь, – сказал он.
На четвертый день после окончания семестра небо ненадолго прояснилось. Снейп пересек поле и прошел вдоль одного из ручьев, что питали озеро.
Он вернулся с прогулки с полудюжиной гладких плоских камней разного размера, которые и поместил в лягушкин тазик.
Лягушка немедленно запрыгнула на один из них, наполовину высунувшись из воды.
– Разнообразие, как я слышал – приправа к жизни, – сказал он ей.
Однажды ночью, в начале июля, Снейп не стал задергивать занавеси свой кровати и был разбужен призраками Люциуса и Драко Малфоев, появившимися из темного угла. Они мягко светились, с негодованием взирая Люциус на Снейпа, Драко на лягушку.
– Мой старый друг, – оскалился Люциус, удостоверившись, что завладел его вниманием. – Спутник моей юности, обернувшийся предателем… – он замахнулся на Снейпа, протянутые руки обагрены кровью – театральный эффект, Люциус был проклят весьма аккуратно и не пролил ни капли крови. Снейп вздрогнул, когда призрак прошел сквозь него, и приготовился к новой атаке.
Драко тем временем приближался к лягушке, нацелив призрачную палочку.
– Ты уничтожил меня, – прохныкал он. – Я и повзрослеть не успел. Великий Гарри Поттер, забавы ради убивает детей…
– Ох, прекратите, – сказал Снейп. – Это чересчур даже для Малфоев, вы не находите? Эксадиго, – оба призрака сгинули.
Он снова лег, но заснуть не смог. Проворочавшись с боку на бок полчаса, он поднялся, пошел в ванную и наполнил ванну теплой водой. Потом принес в ванную тазик и поставил на пол. Лягушка учтиво закрыла глаза, пока он раздевался.
Они провели долгое время, сидя в воде.
– Квиддич, – мрачно сказала лягушка.
– Я совершенно согласен, – ответил Снейп.
Снейп заполнил Дисаппарирующим зельем большую бутыль и завернул крышку.
– Мы обновляем защитное поле каждое новолуние, – пояснил он. – Немногим студентам известно, что в Хогварце невозможно аппарировать, но почти никто не знает, когда и почему это ограничение было установлено.
– Риддль, – сказала лягушка.
Снейп резко взглянул на нее. Не меняя выражения лица, она поймала кузнечика.
Снейп высыпал в котел ложку сердцецвета и размешал, считая вполголоса.
– Укккроп, – сказала лягушка.
Снейп поднял на нее бровь.
– Только, если ты хочешь вырастить вместо поврежденной кожу пурпурного цвета.
Первая неделя учебного года всегда была суматошной, и Снейп проводил долгие часы в классах и на факультетских совещаниях, возвращаясь домой поздно ночью.
На третий день, он передвинул тазик к небольшому окошку, сквозь которое проникали свежий воздух и солнечный свет. Пусть животное наслаждается видом.
– Квиддич, – сказала она.
– Пожалуйста.
Вечером осеннего равноденствия Снейп поставил тазик на пол, чтобы избежать инцидентов, и положил рядом поттеровскую палочку. Затем прислонился к стене, скрестил на груди руки и нахмурился с самым устрашающим видом.
Он работал над своей приветственной речью и был тихо горд за нее; это было одно из самых уничижительных произведений за долгие годы, если не десятилетия. Он намеревался сказать первое, последнее и единственное слово в намечающейся перепалке о том, кто виноват, и что нужно было делать, а затем он запугает несносного мальчишку вон из своих комнат и ахнет дверью прямо ему в лицо.
Как только померкли последние лучи солнца, раздался тихий хлопок. Поттер, абсолютно голый, если не считать очков, выбрался из тазика.
– Аццио шоколад, – сказал он, ударив палочкой по ладони, затем жадно развернул и уплел наколдованную плитку.
– Кайф. Я месяцами об этом мечтал, – блаженно заявил он, ни к кому особенно не обращаясь. – Ой, здравствуйте, профессор. Не видели, где моя одежда?
Новости о Поттере распространились с обычной стремительностью. Меньше чем через час, после того, как он превратился обратно в человека, из очага в гостиной Снейпа появился Блэк.
– Гарри! Господи, скажи, что у тебя все нормально.
– У меня все нормально, Сириус.
– Я имею в виду, действительно нормально, – Блэк покосился на Снейпа. Снейп продолжал проверять сочинения.
– Я выгляжу ненормально?
– Черт возьми, ты целое лето просидел в тазике с водой!
– Это лучше, чем просидеть все лето в комнате с мягкими стенами, как ты думаешь? – спокойно сказал Поттер.
Блэк замолчал на минуту, и когда заговорил снова, его голос был тише.
– Наверное, тебе сказали, что ты получил Орден Мерлина.
– Мм, – Поттер провел пальцами по воде в лягушачьем тазике. – Это был мой любимый камень, вот тот. Приятная поверхность.
– А тот прием, который ты проделал со взводом гарпий? – Блэк взмахом палочки изобразил финт слева направо. – Сейчас это называется маневром Поттера.
– Ммм.
– Как только тебе станет лучше, новый Министр Магии устроит церемонию награждения. Они собираются дать тебе Золотого Орла. Даже Дамблдор его не получил.
Долгое молчание.
Снейп указал еще на один камень.
– Вон тот ему тоже очень нравился.
Подняв голову от непростительно паршивого сочинения какого-то первокурсника, Снейп увидел Поттера, расположившегося в одном из лучших его кресел. Ему удалось, хотя и не без труда, скрыть удивление.
– Только что разговаривал с Альбусом, – сообщил Поттер. Он таскал снейповы вещи, его собственная одежда оказалась мала. Темно-синий сюртук оттенял цвет его лица куда лучше, чем яркие тона, которые он обычно носил. – Он сказал, что я не смогу сдать Ж.А.Б.А. до тех пор, пока не сдадут семикурсники. А еще он говорит, что поскольку я теперь аспирант, я должен звать его Альбусом.
– Неужели, – Снейп задумался, а потом написал поверх сочинения: “Даже шаткость ваших предпосылок не извиняет неопрятность вашего исследования”.
– Тогда можно я…
– Даже не думайте об этом, мистер Поттер.
– Да, профессор.
В полночь послушно зазвонил будильник. Снейп стряхнул неясный сон, наполненный запахом крови и потраченной магии. Он не позволил себе искать призраков в алькове.
В лаборатории было тихо. Он добавил молотую клюкву в котел и тщательно мешал зелье по часовой стрелке столько времени, сколько требуется, чтобы дважды прочесть клятву Ордена Мерлина. Затем заклинанием погасил огонь и закрыл котел.
В гостиной все еще мерцал свет. Он открыл дверь и увидел Поттера, спящего на кушетке.
Он накрыл спящего одеялом, снял с него очки и положил их на стопку книг. Подумав, поставил рядом чашку холодной воды. Потушил свечу и вернулся в постель.
Он проснулся, как обычно, до рассвета. Чашка опустела наполовину, и Поттер все еще дрых на кушетке.
Раздраженно фыркнув, он левитировал спящего мальчишку, с одеялом и всем остальным, приземлив все это на кровати. Чашка и очки были посланы вдогонку. Затем, он устроился на кушетке и принялся проверять сочинения.
Было почти десять, когда Поттер проснулся. Подойдя к двери, Снейп увидел, как он шарит по тумбочке в поисках очков.
– Я у тебя в постели, – сказал он, душераздирающе зевнув посредине фразы. – Почему?
– Потому что на кушетке ты мне мешал.
– А, – он снова зевнул. – Кажется, я привык полуночничать.
– Скорее, обленился, – Снейп вызвал еще чашку воды. – Если тебе больше некуда податься, одевайся и начинай вычищать котлы.
Поттер провел целый день, упражняясь с чистящими заклинаниями, затачивая
ножи и скрупулезно растирая кости землеройки в пыль – работа тем более
нудная, что приходилось делать ее без магии, иначе пудра бы взорвалась.
До самого ужина Поттер не сказал ни слова кроме скупых “Сюда?” и “Оно должно быть вот такой консистенции?” и “Это я оставлю кому-нибудь для отработки, хорошо?” – последнее с кривой ухмылкой, живо напомнившей Снейпу о лягушке.
Вечером они прервались, чтобы поужинать бутербродами. Поели в молчании, после чего Снейп продолжил готовить лечебное зелье. Поттер, хотя никто его не просил, начал пальцами перетирать сушеные листья шалфея до консистенции, подходящей для мазей.
Снейп наблюдал за его движениями, не находя той отчаянной неуверенности, которая так часто нарушала спокойствие его уроков. Поттер поднял глаза и вопросительно вскинул бровь. Его пальцы продолжали растирать шалфей.
– Интересно, – сказал Снейп, – все ли наши студенты добились бы такого успеха в учебе, если бы поводили лето как земноводные.
Ресницы Поттера смешливо дрогнули.
– Ну, – ответил он, – по крайней мере, мух стало бы меньше.
Выйдя из спальни на рассвете, Снейп обнаружил знакомый ворох одеял на кушетке. Он зажег свечу. Ворох зашевелился, и Поттер приподнялся на локтях. На нем была снейпова ночная сорочка.
– У тебя разве своей комнаты нет?
Поттер протер глаза.
– Слишком сухо, – хрипло ответил он.
– Ах, вот что…
Поттер ослепительно улыбнулся, подобрал одеяла и протиснулся мимо Снейпа в спальню.
Снейп покачал головой.
– Дуцо очки, – приказал он, направив их вслед за владельцем.
Снейп уже подумывал о завтраке, когда почувствовал, что кушетка чуть прогнулось. Оглянувшись, он обнаружил Поттера, приведшего себя в порядок и вальяжно облокотившегося на спинку кушетки.
– Помочь?
Снейп глянул на свитки, которые проверял.
– Я еще не настолько заработался, чтобы позволить тебе погубить мою репутацию.
Поттер обошел кушетку и уселся. Сегодня он надел зеленый жилет, который не шел его глазам так, как более темные цвета.
– Тогда, может, принести тебе завтрак?
– Не хочешь завтракать в Большом Зале?
– Не очень. Слишком шумно, – он открыл горшок с летучей пудрой.
– Сэндвичи с салатом, – сказал Снейп и через мгновение добавил, – спасибо.
Когда Поттер опять потащил запасное одеяло из комода, Снейп нахмурился.
– Не против?
– Здесь вам не общежитие, мистер Поттер, – сообщил Снейп. – Я предпочитаю, чтобы мою гостиную не загромождали чужеродные тела.
– А. Ясно, – выдавил Поттер.
– Это просто смехотворно, – продолжал Снейп, прошествовав в спальню и оставив за собой дверь открытой, – Здесь вполне достаточно места, чтобы сотворить приличную кровать рядом с шифоньером.
Ему казалось, что он вернулся в прошлое, в школьное общежитие, когда видел на обычно пустой тумбочке поттеровскую палочку, его очки, два стакана с водой и четыре последних выпуска “Иллюстрированного Квиддича”. Позволив себе момент нехарактерной ностальгии, он вытащил собственную палочку и прошептал трансформирующее заклятие.
Помимо того, что тумбочка стала достаточно большой для двоих, она каким-то образом отрастила ручки в форме драконьих голов. Снейп было собрался вернуть им первоначальную форму, но потом решил, что так ему больше нравится.
– Углубленный курс теории заклятий занимателен, Гарри, и я только начала Древнюю Грецию, – заявила Грейнджер; она даже не притронулась к своей чашке. Шрамы на ее щеке побледнели и стали почти незаметны, особенно рядом с кольцом в носу и крашеными хной мелкими косичками. – А вам, профессор Снейп, посвящена целая глава в “Зельях: Теория и практика”.
Рядом с ней Уизли механически раздирал пальцами копию “Пророка”. Его волосы были безжалостно заколдованы в прическу, и на нем был гриффиндорский полосатый галстук и жилет, намного старше своего обладателя.
– Министерство развалено, – сказал он. – Мы, по крайней мере, Фаджа выкинули. Никогда б не подумал, что у него мозгов хватит так напортачить. Кажется, у Перси скоро будет еще один нервный срыв.
– Я же говорила, вам всем нужно заняться чем-нибудь для снятия стресса. Нельзя их всех судить по Трелони. Йога и медитация творят чудеса со мной и Лавандой.
– Даже не спрашивай ее об ароматерапии, – вполголоса посоветовал Уизли Поттеру. – Уфф…
Поттер ухмыльнулся, но ничего не сказал.
– Ну так, Гарри, как это было, быть лягушкой? – нерешительно спросила Грейнджер. – Наверное, ужасно?
– Да в общем, нет, – ответил Поттер. – Даже приятно. Полно времени для размышлений.
– И о чем ты размышлял?
Поттер мечтательно улыбнулся.
– В основном, о мухах, – сказал он.
Внешняя дверь захлопнулась с тихим щелчком как раз когда Снейп начал размешивать Перечное зелье. Через минуту в дверях лаборатории появился Поттер.
Снейп продолжал шепотом отсчитывать движения, а Поттер швырнул сумку на стол, нашел пару резиновых перчаток и принялся чистить и крошить перец Мирчи.
Досчитав до двухсот, Снейп вынул из котла черпак. Поттер пододвинул к нему чашку горчичных семян, потом чеснок, уксус и свеженарезанный перец.
– Начал повторный курс Аппарации с мадам Хуч, – сказал он. – Поэтому опоздал.
– Я не заметил, – ответил Снейп. Он добавил чеснок, и Поттер левитировал пустую чашку в раковину. – Все еще не можешь сконцентрироваться, как и раньше?
– Не-а, – Поттер положил метелку у его правого локтя. Он сильно пах перцем. – Не понимаю, почему раньше не получалось; это элементарно. Почти как превратиться в лягушку.
Когда Снейп вернулся домой, не допустив в этот день никаких трагедий в Дуэльном Клубе, он обнаружил на столе в гостиной полный воды тазик. В нем сидела большая зеленая лягушка.
Он с минуту взирал на нее, потом направил на нее палочку.
– Анимагум реституо.
Поттер, на сей раз одетый, вылез из таза.
– Спасибо, – сказал он, спрыгнув со стола. Его босые ступни шлепнули по полу. – Надо еще поговорить с Минервой. Я думал, что сумею превратиться обратно.
Он глянул вниз.
– Упс. Извиняюсь.
Снейп посмотрел туда же, и увидел лужу воды около бледных и до странности изящных ступней. Он начал высушивающее заклятье, но Поттер его опередил.
– Мадам Хуч говорит, я мог бы помочь ей тренировать квиддичную команду.
Он фальцетом сымитировал ее голос:
– Ты все время тут болтаешься, Поттер. С тем же успехом мог бы и делом заняться, – он бросил плащ на кресло, потом глянул на Снейпа, подобрал плащ и повесил на вешалку.
Снейп отмерял молотый мускатный орех.
– Собираешься построить карьеру, будучи на побегушках, не так ли?
Поттер прошел вдоль стойки, на которой были разложены ингредиенты.
– Цукаты, корица, изюм и… – он поднес бутылку к глазам, прищурившись на снейпов почерк на этикетке. – Яблочный сидр? Это что за зелье?
– Фруктовый пирог.
Поттер даже рот раскрыл от удивления. Через секунду он пожал плечами и вызвал ступку.
– Орехи дробить помельче или покрупнее?
В полночь, когда прозвонил будильник, занавеси на кровати Поттера были все еще открыты. Снейп поднялся, выжал ровно две капли настойки клевера в Снотворное зелье, накрыл котел и заклинанием потушил огонь.
Поттер валялся на кушетке, все еще в брюках и рубашке, на носу очки. На его коленях лежал раскрытый учебник по аппарированию.
Снейп прошептал одно из самых мягких переносящих заклинаний, затем прошел в спальню, Поттер проплыл вслед за ним. Устроив спящего на кровати, он осторожно снял очки. Темные ресницы приподнялись.
Поттер сощурился, глаза метнулись к раскрытому вороту ночной рубашки и обратно к его лицу, затем сонным взглядом обвели комнату.
– Я не у тебя в постели, – его веки слипались. – Почему?
Снейп задумался.
– Не имею ни малейшего понятия, – сказал он. Комок у него в горле был похож на страх, но не совсем.
– Спокойной ночи, профессор, – пробормотал Гарри.
Снейп потер левый глаз.
– Доброе утро, мистер Поттер, – ответил он и ушел готовить сегодняшние лекции.
Когда Снейп вернулся после вечерних занятий, в гостиной сильно пахло полиролем для метел. Гарри рылся в том, что еще недавно было запасным шкафом.
– А, привет, профессор, – невнятно произнес он, натягивая через голову серебристую форму квиддичного судьи. Когда его лицо показалось из складок ткани, он улыбался. – Придешь на матч? – Проходя, он слегка сжал его плечо. – Наши вас разнесут вдребезги.
– Это мы еще увидим, – сказал Снейп в коридор. Он положил ладонь себе на плечо, чувствуя странное тепло.
Снейп только что задернул занавеси над кроватью и зажег свечу, чтобы почитать немного, когда из коридора донесся смех и громкие поздравления. Через минуту он услышал, как Гарри прошел через спальню в ванную.
Звук льющейся воды навевал сон, и он отложил книгу, когда услышал звук открывающейся двери. Послышался шорох ткани, и в следующее мгновение занавеси на его кровати с шумом раскрылись.
Свет свечи оставил гаррины глаза в тени. Он был обнажен. Долгую минуту он стоял, вцепившись в занавесь, словно волшебник, снявший крышку с кипящего котла и знающий, что давление должно уравновеситься, прежде чем продолжать.
– Все нормально? – наконец спросил он.
Снейп сглотнул.
– Да.
Гарри прижал его к постели и поцеловал, медленно пробуя его рот на вкус. Руки Снейпа обвились вокруг Гарриных плеч и притянули его вниз, и Гарри вздохнул ему в ухо, и вздрогнул, и поднял голову для еще одного поцелуя.
Он вел руками по широкой теплой спине, пока Гарри осыпал поцелуями его лицо, его шею – а потом Гарри расстегнул верхнюю пуговицу на ночной сорочке и жадно поцеловал впадинку у горла, и Снейп внезапно перевернул их обоих, подмяв Гарри под себя, неистово целуя.
Гаррины ладони проникли под сорочку, и Снейп приподнялся, седлая его бедра, и снял ее через голову.
Гарри откинулся на подушки, глядя на Снейпа из-под ресниц. Протянул руку, и его пальцы прочертили короткую, щекочущую дорожку вдоль ключицы. Чувствуя себя необычайно уязвимым, Снейп оставался на коленях, пока Гарри смотрел, а Гаррины пальцы легко касаясь, спускались по его груди, небрежно потерли сосок, скользнули по животу, очертив пупок, затем проследили изгиб бедра.
Наконец Гарри провел прохладными пальцами по его члену. Он судорожно вздохнул, а Гарри продолжал исследовать его кончиками пальцев, не отрывая взгляда от его лица.
Гарри ухватился крепче, и Снейп вздохнул, сжав кулаки. Гаррино дыхание участилось, и Снейп почувствовал неожиданное желание прикоснуться к нему, поцеловать. Он подавил его и остался, где был, позволяя Гарри смотреть.
Гарри заметил эту маленькую победу и улыбнулся, чуть задыхаясь, сжал руку и начал двигать ею – прикладывая такое же усилие, как и сам Снейп в тех редких случаях, когда он потворствовал себе. Он почувствовал внезапную, необъяснимую уверенность, что Гарри знал об этом, и застонал и толкнул бедрами в тесный, скользкий кулак, чувствуя, как наслаждение растекается по телу.
Гарри резко вздохнул, его рука задвигалась быстрее, жестче – и Снейп зажмурился, запрокинул голову и исступленно кончил на Гаррин живот, и грудь, и руку.
Другая Гаррина ладонь, дрожа, гладила его по бедру, скользнула по талии и притянула его вниз. Снейп подчинился, и целовал его, пока Гарри прижавшись к нему, вцепившись ему в спину и задыхаясь, кончил, окропив семенем их обоих. Неуклюже, и неловко, и прекрасно, прекрасно, прекрасно.
В полночь, когда зазвонил будильник, Снейп был все еще недостойно растекшейся по гарриной груди массой. Он приподнялся на локте, легко прикоснулся к лицу спящего, затем натянул халат и ушел в лабораторию.
Обезболивающее зелье сгущалось, как и положено. Снейп добавил листья мать-и-мачехи, и начал мешать против часовой стрелки.
Дверь в лабораторию открылась с легким щелчком, и он услышал шлепанье босых ног по каменному полу. Где-то сзади звякнуло стекло, пока он считал.
Досчитав до двухсот, он обернулся. Гарри держал сложенную вчетверо марлю над горлом стеклянного сосуда. Снейп вылил зелье в сосуд, фильтруя через марлю кусочки коры и листья.
Гарри собрал марлю и вопросительно посмотрел на Снейпа.
– Выжми, но аккуратно, – сказал ему Снейп и левитировал котел к раковине, пока Гарри выжимал.
Юный остолоп был обнажен и, очевидно, мерз. Снейп оставил котел в мойке и, подойдя сзади, обнял Гарри. Гарри вздохнул, уронил марлю на стол и, развернувшись в его руках, положил голову на снейпово плечо.
– Закупорь сосуд и возвращайся в постель, – сказал Снейп. – Мытье может подождать до утра.
– Пообедаем в Большом Зале? – предложил Гарри, когда они, наконец, выбрались из постели.
Снейп приподнял бровь.
– Взглянув на нас повнимательнее, никто не станет сомневаться, как мы провели выходные.
Гарри только посмотрел на него. Через минуту Снейп направился к гардеробу в поисках рубашки с высоким воротом.
– Ну, хорошо, – сдался он. – Только если ты обещаешь, что не заляпаешь соусом мой сюртук, как в прошлый раз.
– Знаешь, – сказал Гарри, проводя пальцами по воде в тазике, – нам, наверное, стоит заказать лягушку в Амфибиарии Беллока.
– По-вашему, я так люблю животных, мистер Поттер?
Поганец имел наглость улыбнуться.
– Конечно, нет. Я ошибся.
Снейп фыркнул.
– Очевидно, – он взял горшок волчьего лыка с верхней полки. – Однако, если тебе невыносимо одиноко без какой-нибудь живности, я найду в себе силы ее терпеть.
– Как мило с твоей стороны, – сказал Гарри, наполняя котел водой. – На сильном огне или на слабом?