Призраки
Автор: Kamoshi
Пейринг: Снейп, Гарри
Рейтинг: G
Жанр: romance
Краткое содержание: Каждому нужно ручное привидение…
Дисклеймер: персонажи принадлежат Дж.К. Роулинг.
Размещение: с разрешения автора.
О привидениях несчастный (с некоторых пор) ГП знал очень-очень много, несмотря на то, что однажды на шестом курсе не сумел выразить свои великолепные знания вслух и по требованию. Но жизнь это вам не урок с несправедливым учителем, хотя речь дальше пойдет как раз об этом чертовом учителе и его, простите, призраке.
Нет, никто не умирал.
Даже и не собирался. Напротив, таскался себе вокруг и в стороне, пылил
одеждой, каркал голосом, все как всегда. И ненавидел, ненавидел, шевелил
брезгливо пальцами и отдергивал голову, встречаясь глазами.
Начинало думаться, что лучше б умер.
Было бы много воплей, припадков у кого счастья, у кого наоборот, хогвартские
помпезные похороны с плитами, платочками и речами. Потом пара недель тумана
в голове и в сердце.
Но зато оплакал и успокоился, а так как сейчас - можно и самому в могилу
соскользнуть.
Дело в том, что ГП в силу то ли вечно юного состояния вопреки недетскому
опыту, то ли особо чувствительной организации не мог существовать в режиме
ненависти, направленной на него непонятно за что. Можно было высмеивать
все это раньше, прикрываясь якобы собственной встречной нетерпимостью,
а заодно темными делишками, вокруг которых обоим приходилось плясать без
конца, курс за курсом. Все это именовалось приключениями и вообще детством
и, как тогда казалось, за сердце не дергало ни капли.
Выяснилось, что очень даже дергало и что-то оторвало, приклеить и забыть
невозможно.
Он не поддавался ничему, этот странный учитель, ни вопросам, ни просьбам,
ни взглядам, ни мелким скандалам. Хмуро проходил мимо и хорошо, если не
отворачивался. Хмуро снимал баллы, скучным голосом, без азарта как раньше.
Видимо, по привычке. Хмуро размахивал свитком и вещал о выпускных экзаменах.
Хмуро ставил нули, хотя и хорошие отметки случались. Все хмуро, с никаким
выражением.
Можно было отнести всю эту хмурь и скуку на счет прошлогодних событий,
в которых слово "убийство" оказалось многозначным и уничтожило
не только конкретного человека, но покосило и покоробило внешние и внутренние
миры всех участников и свидетелей.
Но прошло уже много месяцев. И даже выжженные пожаром деревья, с виду
сплошной сухостой, по весне дают зеленые побеги. Люди начали оттаивать
и оживать, причем многие довольно быстро.
А у одного-единственного конкретного дерева никаких побегов ГП не видел
и даже не чуял.
Оставалась лишь ненависть. И стало мерещиться, что она-то и является соломинкой,
которая еще поддерживает странного учителя на плаву. Иначе он давным-давно
опустился бы на дно ко всем чертям и русалкам.
Подумав так, ГП решил, что тогда пусть.
Пусть ненавидит и бесится, пусть перекашивается лицом и сплевывает при
столкновении. Раз ему так комфортно.
Но одно дело согласиться умом, а другое - принять сердцем. Беда в том,
что самому ГП было не то что даже некомфортно, а просто невыносимо. Приходилось
исчезать в свою спальню, чтоб не торчать на виду, не провоцировать реакцию
и не корчиться от отдачи.
Сидел или лежал взаперти под предлогом зубрежки, а сам ни черта, конечно, не учил, книжки стопкой пылились под кроватью. Раздумывал на всякие темы, не только на текущую. Часто принимался жалеть, что вернулся в школу, хотя понимал, что деваться больше было некуда, все юношеские героические планы обернулись тухлой действительностью, в которой от него ничего не зависело.
Еще хорошо было высунуться в окно и смотреть на озеро, над которым мерцала серебряная дымка.
В такой вечер вдруг родилась идея призрака.
Речь не об убийстве, ни в коем случае. К тому же настоящее привидение
окажется копией того, кто ходит сейчас по пятам и отравляет жизнь.
Призрака ГП вырастил себе сам - такого, как хотелось, как виделось ненормальным
внутренним зрением (душой, то есть) за мрачной одеждой, за злыми глазами,
за сжатым ртом, за каркающими репликами.
Это не было ручное привидение, душка и лучший друг. Призрак получился
знакомо неприкаянным с виду и знакомо не бросался к ГП с радостными криками
и раскрытыми объятиями. Он тихо сидел в углу, самом темном. Молчал - почти
всегда. И не появлялась на его лице улыбка. Но когда он смотрел на ГП,
по комнате разливался свет, и было неясно - откуда, а сердце начинало
пропускать удары и нашептывать сказки.
Призрак был миражом. А вот среду его обитания ГП выстроил из реальных
осязаемых вещей и вещиц - из того, что удалось добыть. Старое исписанное
перо, подобранное под учительским стулом, воткнул возле собственной чернильницы
- как будто невидимый гость долго сидел писал и только что вышел размять
кости. Учебник зелий с пожелтелыми страницами - тот самый, так и оставшийся
у него! - брошен у подушки - как будто только что вдвоем, голова к голове,
листали его и невсерьез пререкались.
Был еще синий прозрачный камень таинственного назначения, уведенный прямо
со стола в собственный карман. Камень нашел место на подоконнике, он отражал
лунный луч и будил совсем уж тревожные мечты, если смотреть на него перед
сном. Как-то сразу начинало вериться, что упирающийся в плечо кроватный
столбик - это тоже плечо, но чужое.
А точнее, совсем родное.
Как последний штрих для призрачного счастья требовалась настоящая личная
вещь. Утащить мантию или, скажем, отрезать прядь волос - это чересчур
экстремальный подвиг, рассудил ГП.
После чего спер шарфик. Обычный летний шарфик серо-зелено-полосатой масти
и с запахом непонятно чего, но явно выдающим принадлежность.
Шарфик обещал миллион возможностей. Но сначала нарисовалась идиотическая
мысль обмотать вокруг своей шеи и посидеть, обалдевая. Потом подоспело
озарение, что следует повесить его на спинку кресла - как будто владелец
только что явился с улицы и все еще где-то здесь.
Повесил.
Чего-то в этом натюрморте не хватало.
Моего шарфа, понял ГП, как будто мы вместе пришли, вместе начали раздеваться
и вместе отвлеклись.
Известно, что фантазии подростков не ведают границ.
Между тем свой шарф, желто-красно-полосатый, исчез. Пропал с концами. ГП загубил идею волшебного фантазийного вечера наедине с призраком и мечтами и выкидывал предмет за предметом из шкафа, из чемодана, из-под кровати. Шарфа не оказалось нигде, и ГП разозлился и расстроился.
Откуда было ему знать, что в это время в нескольких сотнях ярдов отсюда вниз наискосок к юго-востоку красно-полосатая вещица подыгрывала другому призраку, узнаваемому по очкам и космам. И некто тоже очень знакомый, но смутно видимый в сумраке, сидел подперев кулаками бледные щеки и смотрел на него тем самым взглядом, от которого светлело в комнате.