С Днём Рожденья!
Автор: Saint-Olga
Pairing: Северус Снейп/Гарри Поттер (своего рода)
Рейтинг: PG-13
Жанр: Romance/Angst
Из цикла "Рождественские истории"
Краткое содержание: для магглов существует только два состояния - живой и мертвый. Но маги могут и не умереть до конца… хотя хорошо ли это? (Вариант третий)
Дисклеймер: все узнаваемое принадлежит Дж.К.Роулинг.
Размещение: если вы хотите разместить этот рассказ на своем сайте, свяжитесь, пожалуйста, предварительно со мной.
Сказка для Сказки
- С Днем Рожденья те-бя, с Днем Рожденья те-бя, с Днем Рожде-ни-я, наш Гарри, с Днем Рожденья те-бя!
Под дружный и даже иногда стройный хор голосов в комнату в почти полной темноте, которую нарушало только перемигивание бликов на боках цветных шаров на рождественской елке в углу, вплыл поражающий воображение масштабами (и смахивающий оттого на свадебный) торт, украшенный венчиком из разноцветных свеч. Свеч было восемнадцать.
Торт аккуратно приземлился - пристолился? - среди бокалов и тарелок, прямо перед именинником, озарив его лицо радужными лучами. "Ну же, Гарри! Загадывай желание!" - как всегда, поторопил Джесси-сластена, которому не терпелось попробовать во-он ту розочку. Гарри набрал воздуха в грудь и зажмурился.
Какое желание загадать, он знал.
Рама с облупившейся позолотой упрямо цеплялась за каждый угол, хотя Гарри изо всех сил старался пролевитировать картину так, чтобы ничего не задеть. Почти при каждом столкновении все новые и новые кусочки позолоты летели на пол, и Гарри хмурился, размышляя, а не ободрать ли ему всю позолоту сразу, все равно к концу перехода ее мало останется. "В принципе, дело ведь не в ней… и вообще, мне эта рама не нравится… а ему тем более не понравится…"
Но тут очередной поворот вывел его в тупичок, где располагалась утопленная в стене некрашеная деревянная дверь.
Это место Гарри обнаружил прошлой весной, совершенно случайно, когда, поддерживая семейные традиции, шатался ночью по Хогвартсу под наследственным плащом невидимкой, тычась носом (потому что иначе было не разглядеть) в наследственную же карту Мародеров, хотя спать хотелось ужасно. Впрочем, спать под художественный храп его соседей по комнате было весьма проблематично, даже после долгих часов изматывающих тренировок на квиддичном поле под проливным дождем.
- И почему все представители нашего почтенного семейства обязаны играть в квиддич? Нет, я, конечно, не против, но иногда так хочется отмазаться от такой вот тренировочки! Так нет же, давай, Поттер, летай, ищи снитч, хотя какой тут снитч - тут метлу-то не разглядишь…
- А зачем тренироваться в темноте и под дождем?
- Чтобы иметь преимущество перед противниками, если придется играть в такой вот обстановочке, тролли ее раздери…В полном соответствии с традициями команды Гриффиндора - мы должны быть готовы ко всему! Мерлин…
- Так-так-так… Какой же олух до такого додумался… И какой же олух соблюдает все эти идиотские традиции…
- Капитан…
- И кто у нас капитан?
- Я…
Вообще-то он уже возвращался к себе. Если быть совсем точным, он был в гостиной Гриффиндора, в которой - удивительное дело! - не наблюдалось ни одной парочки. (Видимо, они все сразу решили устроить выходной…) Таким удобным обстоятельством грех было не воспользоваться, чтобы выспаться без немузыкального аккомпанемента фамильного храпа Уизли, и Гарри плюхнулся на узковатый, но мягкий диван, который кто-то очень добрый и предусмотрительный пододвинул поближе к мирно тлеющему камину. Но сон почему-то не шел, хотя веки были тяжелыми, но смыкаться больше чем на секунду отказывались наотрез, и его взгляд бездумно блуждал по сторонам, ни на чем не останавливаясь… пока не зацепился за странную неправильность в выглядывающей из-под ковров кладке стены.
Гарри даже не успел разобраться, что же именно было неправильно - как это всегда бывает у гриффиндорцев, тело среагировало быстрее, чем мозг, и в следующую секунду он обнаружил, что его пальцы шарят по подозрительной стене, а губы самопроизвольно шепчут известные ему заклинания для открывания дверей и пароли. Как ни странно, стена откликнулась на банальное "Алохомора". Рука Гарри неожиданно прошла сквозь вековые камни, как сквозь обычный воздух - ну, разве только самую капельку плотнее. Сон с Гарри как рукой сняло: он нашел новый потайной ход, не отмеченный на карте! Да еще прямо в гостиной Гриффиндора! Подавив радостный вопль, он на всякий случай накинул плащ и нырнул в стену.
Разумеется, там было темно. Перед Гарри были две возможности: идти в полной темноте, рискуя сломать шею, или зажечь свет, что грозило выдать его с головой, если коридор выведет куда-нибудь в обитаемую зону Хогвартса. Поразмышляв некоторое время, он предпочел второе и шепнул: "Люмос!" Волшебная палочка высветила мрачноватые голые стены и сырой пол под ногами. Гарри разочарованно вздохнул и двинулся вперед.
Прогулка оказалась скучнее, чем он надеялся. Коридор даже не раздваивался: просто вился и вился, изредка изгибаясь под чересчур острым углом, пока не закончился наконец обычной деревянной дверью с ручкой-кольцом. Гарри подергал за кольцо, ожидая, что дверь будет закрыта, но она легко подалась ему навстречу. Он вздохнул и осторожно заглянул внутрь.
Разочарования продолжались. Внутри была обычная небольшая комната с холодным камином и креслом перед ним. Кроме них, в комнате не было другой мебели, не было вообще ничего - только кресло да ковры на полу и стенах. И еще - портрет. Но о том, что это был портрет, Гарри догадался намного позже.
- Послушайте… если я задам один вопрос, Вы не обидитесь?
- Я его еще не слышал. Может быть, не обижусь.
- Ну почему Вы никогда не можете ответить просто, как все люди?
- А как "все люди" отвечают на такие бессмысленные вопросы?
- Ну… говорят, что не обидятся…
- А потом все равно обижаются.
- Ну да… Тьфу, опять мне голову заморочил! Так мне спрашивать или нет?
- Спрашивай.
- А Вы не обидитесь?
- Поттер…
- Ну все, все! Ладно. В общем… эээ…
- Я жду.
- Как это - быть портретом?
Пауза.
- Плоско.
- Плоско? В смысле… эй, куда вы? Подождите! Не обижайтесь только! Мерлин…
А тогда он просто зашел в комнату, огляделся по сторонам, все еще надеясь увидеть хоть что-нибудь интересное, и уныло сел в кресло, предварительно смахнув с него пыль, о чем тут же пожалел - в носу немедленно защипало, и он оглушительно чихнул. Тем не менее, он поудобнее расположился в кресле и уставился, за неимением лучшего, на картину в глубокой нише над камином.
На картине было изображено нечто, очень напоминавшее подземелье Хогвартса. Впрочем, это могло быть подземелье чего угодно - Гарри, за свою недолгую жизнь успевший перебывать во многих замках родных и знакомых своих родителей, проникся убеждением, что все подземелья похожи друг на друга. В подземелье на картине на стенах были полки с длинными рядами каких-то баночек и скляночек и не менее длинными - книг. Также там был стол, на котором среди бумаг расположился закопченный котел. Все это очень смахивало на начинку кабинета Зельеварения, который располагался в просторном и светлом помещении в южной башне, но выглядело как-то очень уж зловеще.
- Арника, восемь граммов, помешать по часовой стрелке двадцать три раза… дать загустеть… вскипятить… помешать против часовой стрелки восемнадцать раз и добавить паучьи лапки, три щепоти… кипятить на медленном огне семь с половиной минут… процедить…
- Вы забыли про отброшенный хвост ящерицы.
- Что? А, да… А Вы откуда знаете?
Насмешливое хмыканье.
Гарри чихнул еще раз, отвернулся, посидел еще немного, глазея по сторонам и дыша пылью, спрыгнул с кресла и отправился к себе, спать.
Про комнату он никому не рассказывал; ничего экстраординарного в ней не было, Хогвартс был нашпигован такими забытыми уголками - и вообще о ней не вспоминал. Но в конце недели, устав от болтовни о квиддиче и гадах-слизеринцах, обнаружил, что неторопливо идет по извилистому коридору к двери с ручкой-кольцом. Сначала он хотел было повернуть обратно, но вспомнил шумную гостиную Гриффиндора, пыльную, но оттого еще более уютную тишину комнаты… и не стал возвращаться.
- Неужели никто, кроме меня, не знает про эту комнату?
- Никто из живых.
- А из мертвых?
- Тот, кто ее создал. И наложил на нее ограждающие чары.
- Чары? Я ничего не почувствовал…
- На Вас они не действуют - до тех пор, пока вы не попытаетесь вынести из комнаты этот холст. Они не для людей - для… картин. Для меня.
- В смысле?
- Я не могу выйти за пределы комнаты. Ни одна картина, находящаяся вне ее стен, мне недоступна.
- А-а… Но… здесь же так скучно!
Молчание.
- А зачем он это сделал?
- Кто?
- Тот, кто наложил чары…
- А, это… Он говорил, что хочет меня защитить. Что мне не стоит попадаться на глаза, это небезопасно.
- Почему?
- Были причины.
- Не хотите говорить - не надо… Но это он так говорил. А Вы как считаете?
Пауза.
- Не знаю.
Пауза.
- Он часто навещал меня… при жизни. Садился в кресло - оно для того тут и стоит - пил чай с конфетами… он обожал сладости. Мы разговаривали…
Пауза.
- Он обещал, что снимает чары, как только это станет безопасно. Не успел… наверное…
С тех пор он все чаще забредал в этот спокойный уголок в поисках отдыха от вечного шума и возни школы, где редко когда удавалось побыть наедине с собой. Однажды, отворив дверь в комнату, Гарри заметил какое-то движение. Он даже не сразу понял, где именно и что именно двигалось; и лишь когда он сгрузил на пол у облюбованного им кресла тяжелую, как сто драконов, кипу книг (учиться, учиться и еще раз учиться!), бухнулся на мягкое сиденье и выудил из середины стопки солидных фолиантов тонкий и пестрый, в глянцевой обложке, "Квиддич сегодня", то до него дошло, что двигалось что-то на картине.
"Квиддич…" тут же был забыт. Гарри вскочил на ноги и подлетел к картине. При внимательном изучении изображенных на ней книг, котлов, склянок и прочего барахла ему стало ясно, что их не раз сдвигали и переставляли. "Ну да, точно, вот тот свиток, "Зелья приворотные", определенно лежал не здесь, я же как раз пытался прорваться в Запретную секцию, чтобы найти хоть что-нибудь в этом роде, но эти Норрис-младшие так пищат… нет, такое бы я не пропустил". Из чего следовало, что в картине кто-то жил. То есть - что она была портретом.
- Эй! - позвал он, но неведомый обитатель холста не откликнулся. Гарри подождал. Постучал по аляповатой позолоченной облезлой раме и еще подождал. - Эй, сэр… или мадам? Добрый вечер!
- А сейчас вечер? - внезапно раздался другой голос. Не его голос. Голос портрета.
Из-за рамы вышел мужчина с длинным носом и черными блестящими волосами. Одет он был тоже в черное и впечатление производил довольно мрачное, но в интерьер на картине вписывался просто идеально. Гарри с интересом уставился на него. Человек в черном поджал и без того узкие губы и смерил его не предвещающим ничего хорошего взглядом, от которого у Гарри по спине пробежали мурашки.
- Поттер, вас никогда не учили элементарным правилам вежливости?
Гарри моргнул. Посмотрел на портрет и еще раз моргнул. Сглотнул и промямлил:
- Простите… А откуда вы знаете, как меня зовут?
Вопрос прозвучал глупо, но ничего лучшего в голову не приходило.
- Мерлин! Поттер сказал мне "простите"! Где бы записать? - все это исключительно спокойным, тихим голосом с некоторой (весьма ощутимой) долей ехидства.
- А что тут такого? - немедленно надулся Гарри, но портрет наградил его таким взглядом… Если бы Гарри мог провалиться сквозь пол, он бы тут же это сделал, хотя никакой вины за собой не чувствовал. Впрочем, под этим взглядом он был готов признаться во всех грехах, включая наложение Непрощаемых заклятий (если бы он еще знал эти заклятия…)
- Вы не ответили на мой вопрос, Поттер. Вас учили когда-нибудь, что рассматривать человека так, как вы только что делали, по меньшей мере невежливо? И что при встрече положено здороваться?
- У-учили…
- И где же результаты обучения?
- Э-э… здравствуйте…
Вот так они и познакомились: Гарри и человек с портрета (имени своего он тогда так и не назвал, а Гарри, несмотря на все осторожные расспросы и ночи в библиотеке, выяснить это не сумел). Обитатель портрета не мешал его уединению, а скорее помогал ему - своим молчаливым ироничным присутствием, если можно назвать присутствие ироничным.
В этом году, когда пришло время готовиться к Т.Р.И.Т.О.Н., Гарри практически сюда переселился - его гриффиндорские приятели, разумеется, решили спустить экзамены на тормозах, авось пронесет. Обычно, как ни странно, проносило, хотя оценки не блистали… Но Гарри это не устраивало.
- Мне семнадцать. Семнадцать! В этом возрасте мой отец выиграл шестой свой чемпионат мира по квиддичу. Мой прадед получил от Министерства личное приглашение на должность аурора. Про деда я уж и не говорю…
- Не говорите.
- А я? Что я из себя представляю? Ноль с волшебной палочкой…
- …
- Ну что Вы молчите?
- А что я должен сказать?
Пока его оценки соответствовали ожиданиям, и сегодня, вернувшись домой на рождественские каникулы, он собирался порадовать бабушку известием о том, что в их семье, похоже, снова будет отличник. Как прадед, отец и она сама.
Но сначала надо было сделать одно дело.
- Привет…
Тишина.
- Привет!
Тишина.
- Ну что случилось… Почему ты не выходишь?
Гарри аккуратно прислонил картину к стене.
В комнате было чисто - он вывел всю пыль уже давно - и по-рождественски нарядно. Над холодным камином поблескивала мишура и цветные лампы, дышала хвойной свежестью елочка.
Подойдя к камину, Гарри посмотрел вверх, на плоскость холста, уходящую вверх. Масло блестело, и изображения почти не было видно.
- Ты же знаешь, я ужасно хотел бы встретить это Рождество с тобой, - Гарри говорил тихо и почти жалобно. - Но я же обещал своим… я должен! Ну пожалуйста…
Он подождал, прислушиваясь и с надеждой глядя на портрет. Но ничего не произошло. Вздохнув, Гарри вытащил из карманов молоток и коробочку гвоздей и принялся пристраивать принесенную картину на стене напротив.
- Кто Вы?
- Какая разница?
- Интересно.
- Ничего интересного, поверьте мне.
- Не поверю! Дементоры меня зацелуй…
- Лучше не стоит, Поттер. Поверьте мне, человек, получивший Поцелуй Дементора - пренеприятнейшее зрелище. Лучше сразу удавитесь.
- Откуда вы знаете?
- …
- Опять молчите… Вы всегда молчите, что у Вас ни спроси. Вы охотно говорите только о зельях и ЗоТС. Вы - портрет, запертый чарами в этой комнате; покинуть ее Вы не можете, ни вместе с холстом, ни без него. Но Вы знаете много такого, о чем вряд ли знают даже ауроры… отец спрашивал, откуда у меня такая информация… Кто Вы такой?
- Поттер, я уже устал спрашивать: зачем Вам знать, кто я такой? Я уже давно не то, чем был при жизни. Я уже даже не человек, я всего-навсего пятна краски на грубой тряпке. Так кому какое дело, как звали то тело, с которого писался этот портрет?
- Мне есть дело.
- Почему?
- Я… я просто хочу знать, как Вас зовут. Пожалуйста.
Пауза.
- Пожалуйста!..
Пауза.
- Северус. И хватит с Вас этого, Поттер.
Час напряженной работы и четыре отбитых пальца спустя картина хоть и кривовато, но висела. Гарри отошел и, склонив голову набок, полюбовался результатом своих усилий.
- Нравится? - как будто безразлично спросил он, косясь через плечо назад, на портрет. Реакции не последовало. - Она заколдована. Как потолок Большого Зала. Меняется вместе с тем местом, которое на ней нарисовано.
Картина изображала опушку леса, выходящую на высокий берег реки; все, запорошенное снегом, мерцало и искрилось в сгущающихся сумерках.
Так и не дождавшись отклика, Гарри притулился на краешек кресла. Посидел, поглядывая то на портрет, то на новую картину, то на часы. Зачем-то протянул руку, зацепил пальцем за ручку чашки, одиноко стоявшей на столике, покрутил ее туда-сюда. Поджал губы и встал.
- Ладно, мне пора, - нарочито бодро заявил он. - Счастливого Рождества. - Горсть дымолетного порошка полетела в камин. - Гриммольд-Плейс, 12!
Минут пять спустя после его ухода обитатель портрета показался из-за рамы. Постоял, глядя на картину напротив. Нерешительно сделал шаг к краю своего холста. Еще один. Сверкнул глазами и пошел дальше уже уверенно.
Появился он уже на второй картине - черная клякса в серебряной белизне пейзажа. Тронул ствол дерева. Нагнувшись, поднял горсть снега; помял в руках. Уронил. Подошел к самому берегу.
- Это нечестно!
- Тшш. Успокойтесь, Поттер. Вовсе не обязательно вот так врываться и кричать.
- Нет, обязательно! Это несправедливо! Несправедливо! Как они могли… И как ты мог молчать!
- В чем дело?
- В тебе!
- Во мне?
- Да! Сегодня весь "Пророк" посвящен исключительно тебе!
- Надо же, какая честь.
- Как ты можешь шутить? Ты не хуже меня знаешь, о чем там говорится!
- Сомнительно, если учесть, что я этой газеты не читал. Но предполагаю, что они опубликовали материалы, срок секретности которых истек…
- Да! И это нечестно… Они столько лет врали! Ты столько сделал, столько… а они тебя сначала опозорили, а потом забыли, вычеркнули отовсюду, как будто тебя и не было! Даже дед про тебя ни слова не говорил никогда!
- Это было необходимо…
- Чушь! Для чего?
- Слишком много сторонников Лорда оставалось на свободе. Слишком много вреда они могли причинить. Нельзя было терять мои связи, а если бы стало известно, на чьей я был стороне на самом деле…
- И поэтому тебя объявили Пожирателем Смерти и постарались уничтожить всякую память о тебе, как сделали с остальными Пожирателями, а тебя самого заперли здесь и бросили?
- Меня самого похоронили. В общей могиле рядом с местом Последней Битвы.
- Нет, ты жив, ты живой, я же с тобой разговариваю… И при этом - ты даже не можешь выйти за эти стены! Они столько лет делали вид, что тебя не было, а теперь раскричались - герой, вечная память … а ты - здесь! Это нечестно…
- Честно, нечестно - все это неважно, Гарри.
- Важно! Так не должно быть. Я найду способ снять чары, найду, и заберу тебя отсюда, обещаю…
В камине вспыхнуло зеленое пламя. Обитатель портрета метнулся за раму.
- Я забыл молоток! - сообщил Гарри, выпрыгивая из огня. Увидел, что пейзаж так же пуст, каким он его оставлял. Развернувшись, с торжествующим видом уставился на портрет. Но и там никого не было. Гарри скис.
- Вот так, значит… - зачерпнув порошок, он бросил еще один взгляд на пейзаж. Нахмурился. Прищурился. И улыбнулся.
На белом-белом ковре пороши отчетливо виднелась цепочка следов.
Радостно вскинув голову, Гарри скрылся в языках зеленого пламени.
Обитатель портрета снова вышел из-за рамы.
- … Представляешь? А он… Подожди! Сделай это еще раз…
- Что?
- Улыбнись…
- Что-о? Гарри, ты несешь чушь.
- Ну пожалуйста… Се-еверус…
На картине начал идти снег.
Гарри шумно выдохнул; свечи, затрепетав, погасли. Все.
"Сбудется!" - уверенно прошептала Вики, суеверная, как все двенадцатилетние девчонки. И, пискнув, бросилась к столу - спихивать с облюбованного местечка рядом с Теренсом вредину Анжелику, которая специально туда села, ну специально же, это я хотела с ним сидеть, ма-ам…
"Ма-ам", Молли Поттер, дочь Рона Уизли, героя Войны, и Луны Лавгуд, как раз принялась нарезать торт. Его слоновьи на первый взгляд размеры выглядели вполне оправданными, если увидеть, сколько гостей собралось его есть. День рождения Гарри отмечался в кругу семьи - но круг этой семьи был весьма обширен. Гарри сам иногда путался в бесчисленных родственниках и родственных связях; а если учесть, что его дед считался практически приемным сыном Уизли, а мать в девичестве носила именно эту фамилию, то неудивительно, что Уизли составляли большую часть его родственников - настолько большую, что наличие или отсутствие меньшей роли уже не играло. А на день рождения Гарри собирались все - его угораздило родиться точно посредине между Рождеством и Новым годом, и в этот день обычно отмечали сразу три праздника.
Обведя взглядом гостей, Гарри вдруг погрустнел. Да, он рад был их видеть, но… "Лучше бы я был в Хогвартсе. И встретил бы Рождество в маленькой комнате, затерянной где-то в толще замковых стен. И день рождения тоже…"
Последний кусочек торта положили на тарелку, и для произнесения тоста на другом конце стола поднялся глава семьи - Гарри Поттер-старший, "деда", как звал его Гарри в юные годы - в волосах больше соли, чем перца, знаменитый шрам с годами потемнел до густо-синевато-бордового и изогнулся вдоль пересекших лоб морщин, поблескивают стекла неизменных очков, в бокале искрится шампанское - как вдруг…
Камин взорвался зеленым пламенем, и из него появилась облаченная в черное фигура. Все присутствующие в комнате застыли, глядя на нее кто с изумлением, а кто и со страхом; дети были перепуганы не на шутку. А Гарри…
Гарри слетел со стула и в мгновение ока оказался у камина, лицом к лицу с вновь прибывшим. Осторожно протянул руку; коснулся его щеки.
- Настоящий… - прошептал он и повис у гостя на шее.
- Настоящий, - подтвердил тот. - С Днем Рожденья, Гарри. И с прошедшим Рождеством… - он хотел добавить что-то еще, но губы Гарри, прижавшиеся к его губам, заставили его умолкнуть на полуслове.