Узел Избранных

Автор: Eire
Бета: Ольга Каленик
Pairing: Драко/Гарри, Драко/новый персонаж, Гарри/Джинни, Снейп/новый персонаж
Рейтинг: NC-17
Жанр: angst, action/adventures
Краткое содержание: после окончания Хогвартса прошло несколько лет, а о Волдеморте ни слуху ни духу. Об опасности забыли все, кроме Драко Малфоя... А зря.
Предупреждение: смерть персонажа, насилие, нецензурная лексика. Гет.
Дисклеймер: все, что не мое, принадлежит Ей. Мне принадлежат Сиринга, авроры и вампиры, Себастьян Снейп принадлежит моей подруге Инне, Анна Бонни и Мэри Рид принадлежат истории.
Размещение: с разрешения автора.

Оглавление

Глава 15. Сияние надежды

Suil, suil, suil arun,
Suil go siocair agus,
Suil go cuin …[*1]

Ирландская народная песня

Персиваль поймал ее в воздухе, - кричащее, отбивающееся существо с дикими глазами:
- Все, все, детка, шшш... Все хорошо, все закончилось...
- Ты не понимаешь! Пусти! Не трогай, пусти меня!
- Детка...
- Да пусти ты! - она вывернулась, попутно треснув Учителя по лицу, - мне нужно вернуться!
- Куда?.. Куда тебе нужно вернуться?
- В Мэнор!!! Там остался Кориан!!! Я не могу его бросить!
- Ты с ума сошла?! Мэнор рушится! Куда ты пойдешь?.. И его не спасешь, и сама погибнешь!
- Я должна... Учитель... - она вцепилась в короткие спутанные черные пряди, - прошу тебя...
Все реакции, сознание, сердце и кровь в одном порыве - вернуться за ним... пока не поздно... Не потому, что он зовет, не из-за крови или любви, это больше... Она должна узнать... Кориан уносит с собой смысл, тайну, всю разгадку ее жизни, она не может ему этого позволить! Но без помощи Учителя ей не справиться, ведь весь вечер они держали не простой портал, а временной, настоящий шедевр, созданный парой Учитель-Ученица... Конечно, стабильность обеспечивал он, у нее бы просто сил не хватило на такое. Место назначения тоже выбрал он: межмирное пространство, хитросплетение измерений, не мир, но и не вакуум, место отдыха усталых душ. В просторечии называемое "Таверной". Самое безопасное из всех возможных.
Оно и было похоже на таверну. Прихоть хозяйки, Хикари, которая время от времени ( приблизительно каждые лет двести-триста) меняла облик своего маленького царства и свой заодно тоже, - сейчас, например, у нее был вид юной девушки с огненными волосами... Именно сюда и перетащил всех сражавшихся Персиваль, здесь же находился и Целитель Крови клана, Дамиан Крон. Конечно, Сиринге бы сейчас очень даже не помешала бы его помощь...
- Учитель... - он качает головой. - Хорошо, тогда я иду сама! - она вскакивает на ноги, - и не...
- Я тебя не пущу, - кровь отхлынула от щек Учителя - он, кажется, разозлился не на шутку. Ну и пусть злится, подумаешь... Ну, наорет, не в первый раз...
- Я все равно пойду...
- Нет, не пойдешь!!! Сядь, сучка ты, и заткнись. Заткнись, я сказал! - Сиринга непонимающе на него посмотрела. Что?! - Гвендолин, подержи ее, чтоб тебя собаки сожрали! И меня за компанию… Да, я знаю, прости… Я сам пойду. И не дай вам Прародительница не удержать эту малолетнюю шлюху, пока меня не будет, ясно? Мервин, тебя тоже касается. - Персиваль торопливо срывал с себя рубашку.
- Хикари! Мать твою, Хикари, ты где?! - хозяйка махнула ему из-за дальнего стола. - Принеси воды!
- Ну и просьбы у тебя в кабаке, милый, - рассмеялась та.
- Воды принеси, а то я тебе шею сверну. Быстро!
Умница Хикари сообразила, что не стоит связываться с древним психом. Через минуту мокрый Персиваль цедил Сиринге:
- Держи нить, ясно? Упустишь - нам обоим крышка, и мне, и твоему красавчику.
Да почему он так взъелся?! Он что, не понимает ничего?..
- Учитель… - голос Сиринги дрожал, в ушах звенело от обиды.
- Еще слово - и я пойду помогу его добить. - Он хлопнул раскрытой мокрой ладонью ей по щеке - не пощечина, но почти. - Госпожа клана.
Он сплюнул на пол. Сиринга прикрыла глаза. Не думать, не реагировать, иначе она разревется. Сейчас самое важное - Кориан. Для портала голова должна быть холодной.
Она еле сдержала крик, когда он втолкнул в ее тело нить холода - совсем не нежно - и закрепил там. Спираль портала завертелась, всосав Персиваля, и Сиринга упала на пол, прижав ладони к животу. Боль была такая, словно кто-то тащил из нее внутренности. Гвендолин и Мервин, державшие ее за плечи и ноги, ничуть не помогали.
- Да уберитесь вы от меня!
Вампиры отскочили, как ужаленные. Она подтянула колени к подбородку, изо всех сил прижимая руки к животу. Холод словно выедал изнутри, и смертельно хотелось выпустить нить к чертям, но тогда Кориану и Учителю не выбраться. Не выбраться. Не выбраться… Она шипела и стонала сквозь зубы. Кольца портала извивались, как колючая змея, и Сиринге казалось, что ее насадили на вертел. Но, раз нить не стабильна - значит, им там туго приходится. Не думать об этом, а то она всех угробит.
Персиваль свалил весь портал на нее, неопытную девчонку, что он себе думает? Вдвоем с ним она хоть в ад дорогу проложит, а вот без него… Если бы еще ребята были в сознании, но над ними сейчас хлопочет Дамиан и помощи ждать просто не приходится...
Нить дернулась, и Сиринга закричала:
- Учитель!!!
Он не ответил. Не мог или не хотел, - не важно, но хоть что-то… Хоть что-то…
- Учитель!!!
Да что же там происходит?! Нить дергалась, Сиринга кричала, - только где-то на краю сознания мелькала мысль - раз портал цел, значит, жив и он. Но почему так долго?..
Нить оборвалась, из мелькнувшей в воздухе двери вывалились Персиваль и Кориан, им вслед полыхнули языки пламени. Ударная волна отбросила стоявших вблизи на добрых несколько метров, со столов посыпалась посуда. Сирингу пребольно стукнуло о выступающий край скамьи.
Невозможно в это поверить, но Персиваль все же успел. Хвала Небесам.
На Кориана, переброшенного через его плечо (Учитель умудрился удержаться на ногах, но выглядел из рук вон - пошатывающийся, перемазанный сажей, на виске запеклась кровь), страшно было смотреть - кто-то пытался сделать из лорда факел, от одежды остались горелые клочья, кисти рук были вывернуты под неестественным углом, кое-где из многочисленных ран выглядывали кости. Значит, их едва не сжевала воронка.
Авлет сбросил Кориана на пол, как мешок муки, брезгливо отшвырнул горлышко бутылки, демонстративно вытер руки о джинсы.
- Ублюдок героический. - И повернулся к Сиринге : - Сука ты.
У Сиринги звенело в ушах. Живот все еще сводило от боли, но спазмы уже начали утихать. Она кашлянула - нет, крови нет. И на том спасибо. Гулкая пустота. Учитель зол. Учитель только что назвал ее сукой. Еще вчера была "ракушка" и "сокровище", - как мало ему понадобилось, чтобы все поломать! Но это не меняет того факта, что он спас Кориана. И вообще, потом она будет думать...
Сиринга, прикрыв глаза, прошептала:
- Спасибо, Учитель, - и собралась улечься в обморок - имеет она, в конце концов, право грохнуться без чувств? - но из блаженного полумрака ее выдернула жгучая пощечина:
- Пошла ты, - Персиваль вздернул ее на ноги, затряс как щенка: - Поищи себе другого Учителя, похотливая сучка, понятно?
- Не называй меня так, - Сиринга по-прежнему не владела голосом, к тому же повысить его хоть на йоту означало завыть, - не называй меня так.
- Не говори мне, что делать и что нет, дешевка! Шалава недотраханная, да ты побежишь за любым, кто согласится тебя отыметь, а куда - не важно… Сука…
- Зачем ты тогда переспал со мн…
Договорить она не успела - Авлет размахнулся и ударил. Ударил, как умеют бить только вампиры в состоянии неконтролируемого бешенства. Сирингу отшвырнуло к самой стене, и, не успей она выставить руки вперед, могла бы сломать шею. Хотя ребра она наверняка сломала.
Вампиры стояли, разинув рты. Кажется, не только слизеринку Персиваль удивил.
А он уже шел к ней, и волны ярости, которые он излучал, не предвещали ничего хорошего.
- Я жалею об этом, - он рванул Сирингу на себя, заламывая ей руки, вплотную приблизив к ней искаженное ненавистью лицо. - Мне надо было вышвырнуть тебя к чертовой матери, - шипел он.
- Перестань! - крикнула Сиринга, пытаясь вырваться. - Мне больно!
- Это еще не больно. Ты и понятия не имеешь о том, что такое боль, сучка. А хочешь, - он провел языком влажную дорожку по ее щеке, и это было настолько омерзительно, что Сиринга дернулась в сторону, но Персиваль держал ее крепко, - хочешь, сладкая моя, - раздвинь ножки, перепихнемся напоследок?.. - его ладонь поползла вниз, сминая в горсть юбку, и вверх, обнажая бедро, забираясь под пояс разорванных чулок, - На прощание. Когда тебе еще выпадет такой шанс?
Сиринга издала вопль раненного зверя, обвисая на руках Авлета. Перед глазами плыли пятна. Этого всего не может быть. Не может. Какой-то затянувшийся кошмар. Этого не может быть.
На Персиваля кто-то налетел, едва не свалив обоих на пол. Кажется, вампиры опомнились.
- Не смей, не смей, сволочь!!!
Кричал Себастьян, и голос его больше не был кошачьим - он был отчаянным и столько боли в нем сквозило, сколько Сиринга в нем и подозревать не могла.
- Ааа, Мервинова подстилка, - презрительно протянул Персиваль, по-прежнему не выпуская Сирингу. - Хочешь полюбоваться спектаклем?..
Себастьян бросился на него, но ярость - плохой помощник. К тому же, слишком юн он был для сражения с лордом, - Персиваль, словно играючи, схватил его за горло, поднял на полметра над землей и без видимого труда отбросил прочь.
- Эрсово семя…
Топот бегущих ног, Персиваля оттаскивают прочь Этель, Тея Иллария и, кажется, Габриэле, чьи-то заботливые руки подхватывают Сирингу. Этель бьет лорда по щекам, и, зная силу француженки, можно предположить, что это наверняка больно.
- Ты что, совсем рехнулся, Авлет?! Ты что вытворяешь?!
Глаза Персиваля закрыты, он не отвечает и не сопротивляется сыплющимся на него ударам, потеряв интерес к происходящему. Он весь словно одеревенел, и, когда его отпускают, падает на землю подрубленным деревом. Обхватывает голову руками и сворачивается в клубок, словно стремясь стать меньше.
Подполз Себастьян, помог ей сесть, поддерживая рукой за плечи.
- Ты в порядке?..
- Нет, - автоматически ответила она. - Я ни хрена не в порядке. Разве не видно?
Себастьян осторожно обнял ее, стараясь не причинять боль:
- Поплачь, Сири. Поплачь, тебе станет легче.
- Я боюсь плакать, Себастьян, потому что не смогу остановиться. С кем я связалась, а? Себастьян, я ничего не понимаю…
Себастьян сжал ее плечо:
- Ничего, Дамиан все поправит.
- Мне надо поговорить о чем-то другом, кроме моих сломанных ребер, черт бы их подрал. У тебя есть носовой платок? - она принялась оттирать след слюны Персиваля протянутым лоскутком чистой ткани, - Будь так добр, объясни мне, какого гоблина здесь делает Антония?
- Я же не мог ее там бросить…
- Себастьян, не пудри мне мозги. Я спрашиваю, почему ты ее вообще притащил в Мэнор? - она оперлась на локоть, пытаясь подняться, и вскрикнула от боли. - Вот черт! - она закашлялась, отплевываясь кровью. - Он мне легкие пропорол. Не зови Дамиана, успеешь, - остановила она его жестом. - Отвечай.
- Обещай, что не убьешь меня.
- Ничего не могу… блин… обещать. Давай, колись. Если ты сделал это только затем, чтобы отомстить Мервину, то это низость. Ты… бля… мог бы меня предупредить, мать твою так! Я бы взяла ее под защиту!
- Я защищал ее, - он был сама невинность.
Сиринга попыталась рассмеяться и снова застонала.
- Себастьян, я злопамятна, и ты это знаешь. Так что перестань увиливать и отвечай.
- Хорошо. Она уже наполовину моя дочь. Я пил от нее...
- ТЫ!!! А у нее ты вообще спрашивал? Или сделал это только затем, чтобы заполучить меч Мордреда?
- Она сама меня просила, - отпарировал Себастьян.
- Ну и дура. Как и я, впрочем... Помоги мне подняться, - она оперлась о его плечо и снова закашлялась, плюясь кровью. - Ну надо же, а мне это всегда казалось эстетичным... У вас был секс?
Рука, поддерживавшая ее, напряглась.
- Не надо так.
- Что не надо? - завелась Сиринга. - Я тоже повелась на эту вашу вампирскую красоту и... "Цыпленок"! "Детка"! А теперь я разве что зубы не выплевываю! Вот ты, такой умный да бессмертный, скажи, как мне теперь жить?!
- Сири, послушай, - Себастьян помог ей дойти до скамьи, усадил, - я не оправдываюсь, я действительно хотел причинить Мервину боль. Я умирал, я был как пустая погремушка, я...
- И она тебя исцелила? - насмешливо скривилась Сиринга.
- Нет. Но она вернула мне надежду. Знаешь, мне впервые за очень долгое время снились сны...
- Погуляй, Себастьян, - высокий, плечистый Дамиан отодвинул его в сторону и кивнул Сиринге, - ложись на спину.
Ну и пусть себе валит. Все равно она потом возьмет палку и вздует обоих - и его, и Антонию. "Почти дочь", надо же! Паршивцу прекрасно известно, что, как бы хорош он ни был, до тех пор, пока ему не минет полвека, он не имеет права заводить детей! За это полагается серьезное наказание. А кто у нас тут теперь князь?.. Сиринга мысленно застонала. Нет, и все-таки убить его было не такой уж и плохой мыслью.
Длинные пальцы пробежались по ее плечам, рукам, минуя кровоподтеки, коснулись ключиц. Дамиан проверял, какие кости целы, - молча, полностью сосредоточившись на своем занятии, и Сиринга была благодарна ему за это. Теперь, когда ушел Себастьян и весь ужас происшедшего встал перед ней, как огромный пещерный тролль, поигрывающий дубиной, надо было уцепиться за что-то, что никак не было связано с Персивалем. Тепло ладоней целителя-вампира. Конечно, Дамиан вряд ли мог бы делиться своей силой со смертными и был далеко не всесилен - вспомнить хотя бы то, что он не смог спасти Алессандро... Интересно, если бы ему это удалось и князь убил, как и планировал, бабушку Дейрдре?.. Сиринга была бы сейчас какой-нибудь мирно покачивающейся в речной воде водорослью. Или мохнатым осликом. Или еще кем-нибудь...
- Сконцентрируйся на моих зрачках. Будет больно, кричи, не стесняйся.
"Куда уж больнее". Сиринга посмотрела в карие, похожие на жженый янтарь глаза. Красивые. И такие спокойные, словно ничто на свете не могло вывести Дамиана из себя.
Он ничего не сделал, даже не дотронулся до нее - лишь парили ладони над сломанной грудиной да кружили голову карие глаза, - но вдруг с хорошо слышным щелчком встали на место кости, повернулись в пробитых легких осколки, возвращаясь на место, исчезли, затянулись мешавшие дышать рваные раны. Все это длилось не более десяти секунд, но Сиринга кричала и кричала, не понимая, как ее горло выдерживает, и не зная, как остановить этот рвущийся от самых подошв крик.
"За что? За что, Персиваль? Зачем ты сделал это со мной?"
Хлынувшая горлом кровь. Дамиан быстрым движением развернул ее и, наклонив над полом, терпеливо ждал, пока не покинет легкие лишняя кровь и дыхание не восстановится... Потом подал ей чистое бумажное полотенце:
- Оботри лицо, ты вся в крови. И посиди немного, пока не нормализуется кровообращение, - эти простые слова он произнес так ласково, будто погладил ее по голове. Сиринга с благодарностью приняла полотенце и, вытирая кровь, украдкой наблюдала за Дамианом.
Он передвигался по импровизированному лазарету, осматривая, поддерживая, помогая, исцеляя, так, словно ничем другим больше никогда и не занимался. Прирожденный целитель, молчун, красивый земной, согревающей красотой. Впрочем, а бывают ли некрасивые Тореадоры?..
Не думать о Персивале. Все потом.
Дамиан, отведя от лица волосы, склонился над все еще не пришедшими в сознание мальчишками. Бедные... Если бы она так не вырывалась, переход был бы легче...
Рядом кто-то жалобно застонал. Кориан!
Сиринга бросилась к распростертому на полу лорду. Дамиан успел раньше (и когда она наконец привыкнет к этой нереальной скорости их перемещения?..) и мягко отодвинул ее в сторону. Недоверчиво покачал головой. Порылся в карманах зеленого плаща, выудил деревянный брусок и передал его Сиринге:
- Разожми ему челюсти, вставь брусок и держи голову. Надо выправить ему руки. Габриэле! - позвал он. - Сядь ему на ноги. И держись покрепче.
Дамиан оседлал бедра Кориана, переплел его пальцы со своими и рванул одним четким, быстрым движением. Глаза Кориана широко распахнулись, он закричал и дернулся, чуть было не сбросив сидевших на нем вампиров.
- Ну тихо, тихо, - Дамиан потрепал его по щеке. - Уже все.
Сиринга и Габриэле переглянулись. Инкуб, каким-то образом умудрившийся даже не испачкаться в битве, коротко ей кивнул. Сначала она.
- Кориан? - слизеринка коснулась его лба, - ты...
- Да, querida, все нормально. Нам надо поговорить.
Кориан нашел стол в углу, почти полностью скрытый тенью. Сел, зашипев от боли - выглядел он по-прежнему не очень, но раны уже начали затягиваться.
- Кориан?
Вампир долго молчал, собираясь с мыслями.
- Ты знаешь ответ, - наконец сказал он.
Сиринга приподняла брови.
- Все просто. Ты готова выслушать меня, не перебивая?
Сиринга сделала приглашающий жест рукой.
- Все началось так давно… Хорошо, я велел Мервину найти тебя не из любви к гибнущему клану. Мне, по правде, безразлично, что с ним станет, - он запнулся, подыскивая слова. - Я сделал все это, потому что ты позвала меня.
Замечательно. Эрс рехнулся.
- Ты обещала не перебивать... Мне жаль, что так вышло, - вздохнул Кориан. - Я обо всем этом. Но я сказал тебе правду. Ты позвала меня задолго до того, как родилась. Поверишь ли ты, если я скажу, что именно поэтому и стал вампиром?
- Есть другие способы пережить столетия, Кориан.
- Да, но я… хотел остаться красивым для тебя. Кроме того, все начиналось так… Ты знаешь, сколько мне лет, Сиринга?
- Триста? - предположила она, но Кориан, печально улыбнувшись, покачал головой. - Четыреста?..
- Мне больше двух тысяч лет, - голос, произнесший эти слова, показался Сиринге старым, безмерно далеким и каким-то незнакомым.
Повисла пауза.
- Ты шутишь??? - наконец выдавила Сиринга. - И ты всего лишь лорд?
- Я же сказал, что мне не интересны игры во власть. - Он снова замолчал. - Я родился в Карфагене, в семье потомственных магов. Моя мать была очень могущественная колдунья. И очень разбитная. Она никогда не утруждала себя соблюдением чистоты брачного ложа. А отец так беззаветно любил ее, что не позволял себе и слова упрека. Хотя, думаю, имел на это право - мама иногда переходила все границы… Словом, если трое моих братьев унаследовали талант отца - они были магами музыки, - то я пошел в мать. Я маг линий времени.
- Никогда о таком не слышала, - пробормотала Сиринга.
- Разумеется, ты и не могла слышать, ведь я, похоже, последний.
Я не видел расцвет Карфагена, но видел упадок. В лучшие времена меня с моими способностями ожидала блестящая карьера звездочета - теперь же я мог только бессильно наблюдать, как одна за другой родовитые магические семьи покидают город. Они ехали на Восток - туда, где их встретили бы с распростертыми объятиями. Мои братья настаивали на Элладе, отец хотел ехать в Лидию. И только мама ходила сама не своя. Я один понимал причину ее печали - она не хотела, не хотела покидать Карфаген… В конце концов мы договорились разделиться - уехать по одному и встретиться в Тире. Сначала уехали братья, потом отец. Когда его корабль скрылся из виду, мама обняла меня и впервые заплакала.
- Дитя мое, - говорила она, - я очень, очень перед тобой виновата. - Я так надеялась, что Вершители не допустят падения города, что медлила посвящать тебя. Я не открыла тебе всей правды, когда это было нужно сделать, и теперь, когда, быть может, уже слишком поздно, я все же дам тебе знание того, кто ты есть и что тебя ждет.
Она сказала мне, что я родился в несчастное время. Что Карфаген превысил меру невинной крови, и никому из смертных не удастся избежать кары. Но ты не похож на всех остальных, дитя мое, ты не был рожден мной от моего мужа, и проклятие города не падет на тебя. Пройдут века, от города не останется ничего, кроме могил, но ты будешь жить...
Она была практичной, моя мать. Она не стала бы рассказывать все это, если бы у нее не был готов план. Месяцами она кроила и перекраивала звездную карту моего рождения, все пути, веером расходящиеся от каждого момента моей жизни... Никто так не мог уже в те времена, а уж теперь и подавно... Она сказала, что линии моей судьбы, как сына вампира, - а я был сыном не-мертвого, как и ты, - искривляются в дате падения города и дальше словно застывают. И только потом, через две тысячи лет, оживают вновь, чтобы в одном из бесчисленных вариантов сплестись с твоей линией, querida...

Первое, что я увидел, открыв глаза, было бледное лицо Себастьяна, выделявшееся ярким пятном на фоне черной монашеской одежды, в которую он был облачен, и обшитых темными деревянными панелями стен. Себастьян сидел рядом, но на нас не смотрел, вперив взгляд куда-то в сторону. Гарри... Гарри лежал рядом, грязный и без сознания, но живой и теплый. Жив... Слава тебе Господи, мы оба живы. Я мигнул, осторожно поворачивая голову.
Это был паб. Сиринга сотни раз взахлеб рассказывала мне о том, что отличает настоящий ирландский кабак от всех прочих. Я отмахивался, она обижалась. Век живи - век учись...
Уютно. Неформально. Тяжелые дубовые столы и скамьи, литые латунные подсвечники, до блеска натертая стойка, из-за которой мне улыбнулась молодая женщина с ярко-красными волосами. Но поражал не столько сам кричащий цвет, сколько то, как удивительно гармонично сочетался он с зелеными глазами.
Заметив мой оценивающий взгляд, она улыбнулась еще шире.
- Дамиан, кажется, один из ваших мальчиков оклемался!
Надо мной склонился человек (человек ли?) в зеленом; по обе стороны лица, как занавес, спускались волны каштановых волос. В битве он участия не принимал. Значит ли это...
Персиваль?
- Я вижу, дорогая, - он говорил спокойно, мягко, - тебя зовут Драко, верно? - обратился он ко мне. - Я Дамиан Крон, Целитель клана.
Не Персиваль. Стал бы он называть другую женщину "дорогая", если в радиусе мили наблюдается Кэр!
- Видимых повреждений у тебя нет, - продолжал он, - но ты пока полежи спокойно. Гарри скоро должен прийти в себя, переход вас переплел энергетически, поэтому... Еще и Сиринга вырывалась...
Сиринга! Мне стало стыдно, я ведь даже не подумал о ней...
Девушка за стойкой, судя по всему, поняла мои мысли.
- С ней все в порядке, я думаю, - снова улыбнулась она. - Не обращай внимания, у нас тут только что была небольшая потасовка.
- Потасовка? - слабым голосом спросил я.
Улыбку словно стерли губкой.
- Сирингу чуть не убил вот этот, - она ткнула пальцем в сторону одной из скамей. И пояснила, - ее Учитель, вампир-Учитель. И любовник, если не ошибаюсь, тоже.
Я повернулся. Там, куда она указывала, на скамье лежал мужчина в ало-черном. Лица его я не видел.
- А...
- Она там, в конце зала, - сказала огненноволосая. - Думаю, тебе было бы не лишним подойти туда, тем более что Гарри, кажется, приходит в себя...

- ... Конечно, свобода выбора и все остальное... Но скажи честно, querida, разве ты бы не променяла ее на абсолютную любовь и абсолютное счастье?..
Сиринга не ответила, не хотела отвечать ему. Абсолютное счастье... Миф, его нет и не может быть, она лишний раз убедилась в этом.
- Все об этом мечтают. Я был счастливее других, я знал, кому всегда принадлежал и буду принадлежать до скончания времен. Ты... ты была всего лишь одной из вероятностей, но самой счастливой, мой выбор, который и делать-то не нужно было, ведь это было так естественно. Конечно, я мог умереть и возродиться, но мне казалось, что я...
- Ты красив, - подсказала Сиринга. - И это правда. Когда я тебя впервые увидела, то не поверила глазам...
Кориан поднял на нее взгляд.
- Но этого, видимо, было недостаточно? - с ноткой мольбы в голосе.
- Кориан... - почему он задает вопросы, на которые нет ответа?..
- Да, прости... Я...
- Погоди секунду. Привет, ребята, - она протянула руки подошедшим Гарри и Драко. - Присаживайтесь. Что-то мне подсказывает, что вам было бы полезно послушать Кориана. Ты не против?..
- Нет, querida. Ты, как всегда, права. Итак... Все было приготовлено, матери оставалось лишь провести ритуал, погрузив меня в многовековой сон. Меня положили в саркофаг и погребли в Утике, в одной из герметичных гробниц... Мало кто теперь знает, зачем вообще был создан тот некрополь. Впрочем, важно здесь лишь то, что я должен был проспать более полутора тысячелетий... Меня нашла и освободила Этель, это было триста лет назад. Но даже она сама не знала, что выпускает на свободу последнего мага линий времени на земле. Когда я вышел оттуда, то понял, что всемогущ.
Ты не поверишь, но даже в этом долгом сне я любил тебя, ведь тогда, в Карфагене, мы с матерью смогли найти твой облик в сплетении времен. Как было не полюбить тебя?.. Когда Этель привезла мне в Европу, я сразу взялся за дело. Нужно было скроить твою судьбу, скорректировать ее линии так, чтобы ты пришла ко мне, ничего при этом не заподозрив... Но уже тогда никто не верил в сказки, а в детях Лилит видели просто Пьющих Кровь. И тогда я решил столкнуть Алессандро и Адара. Это не исповедь! - внезапно он гордо вскинул голову, - я ни в чем не раскаиваюсь. Я сделал бы все снова точно так же, вот только теперь не оставил бы столько дыр... не смотри на меня так, querida.
- Это ведь было только начало? - бесцветно спросила Сиринга.
- Да, - кивнул он. - Следующим шагом была Дейрдре, Адар никак не хотел подвергать ее риску... Потом твои родители... Ты всегда ненавидела своего отца, а знаешь почему? В каинитах особенно силен голос крови, querida, твой отец - Сириус Блэк.
Гарри вздрогнул так сильно, будто его ткнули ножом. Сириус Блэк... Сиринга помнила, что он был его крестным. Неожиданное известие совершенно ее не впечатлило - как горевать о том, кого не знала? Но и на том спасибо, что не херов мистер Дуайт...
- Но он был слишком импульсивным, слишком идеалистом, чтобы влюбиться по-настоящему, как это ни смешно прозвучит. Его дорога уходила резко в сторону, он так и не узнал о твоем существовании... Потом был Авлет. Знаешь, querida, моей главной ошибкой было не заглянуть в линии судеб, окружающих тебя. Я знал, что ты родишься магом порталов, но не знал, что сплетение ваших с Авлетом путей отмечено знаком Рока. Мне даже в голову не пришло... Я употребил все свое влияние, чтобы сплавить его куда-нибудь в другие миры, благо, он и без того носился с идеей найти Ученицу, так что это оказалось очень простым делом... Не то чтобы я действительно опасался конкуренции с его стороны, мне казалось, что моя нежная девочка просто не клюнет на такого... - Кориан скривился. - В клане есть еще один маг порталов, Жюльен, но он гей, поэтому, как я рассудил, он больше подойдет на роль твоего Учителя. А потом все завертелось с такой скоростью, - я должен был, помимо всего прочего, еще и режиссировать их судьбы, - Кориан кивнул в сторону Гарри и Драко, - что...
- Кто убил Марианну? - неожиданно вмешался Гарри.

- Кто убил Марианну? - повторил Гарри.
Его лицо было просто-таки страшным. О Марианне он мне рассказывал - неудивительно, что... Ее ведь убил вампир. Сразу всплыло воспоминание - не-мертвый ребенок в Ираке, обладавший такой силой, что ему не составило труда грубо вышвырнуть меня из тонкой ткани воспоминаний Гарри, едва при этом не убив... Ментал, Господи! Это ведь был всего лишь ментал...
- Габриэле, - спокойно ответил Кориан. - Вообще-то я планировал поручить это Себастьяну в качестве первого задания, но девочка влюбилась в тебя, да и времени было слишком мало. Габриэле никогда не тратит времени на ухаживания, как правило, достаточно бывает одного его вида.
- Зачем? - убийственно тихо спросил аврор. - Чем она мешала? - казалось, он сейчас вцепится вампиру в горло. Я успокаивающим жестом положил ему руку на колено, но Гарри стряхнул ее. - Она ведь даже не знала, кто я!
Кориан смерил его снисходительным взглядом.
- Гарри, представь, что бы было, останься ты с ней. Ну, поженились бы, нарожали детей. Мирно, спокойно и скучно. Каждый вечер - вкусный ужин, детский визг и постоянный страх за них. Как ты не понимаешь? Вы трое убивали себя, каждый по-своему, прятались и лгали, прикрываясь воспоминаниями, и упорно не желали жить. Это ли не лицемерие? Вас нужно было вытолкнуть на самое острие, заставить отведать вкуса смерти, чтобы вы наконец поняли, как важна каждая минута!
Сиринга презрительно фыркнула.
- Знаешь, я бы поверила тебе, если бы объяснения были более правдоподобными.
- Но это правда, - пожал плечами Кориан. - Ты погрузилась глубже остальных, и я понимал, что одной моей кровью тебя не вытащить. Да, она тебя излечила...
- От бутылки, - причмокнула она. - Хикари!
- Да?
- Ты не принесешь чего-нибудь покрепче? Или нет, лучше какого-нибудь старого вина. Очень старого, ладно? - огненноволосая кивнула, и Сиринга снова повернулась к вампиру, - благодарю, твоя кровь обеспечила мне ночь сногсшибательного секса. Северуса тоже ты убил?
- Не надо все валить на меня, querida, - мягко сказал он. - Этого я не делал. И даже не собирался. У меня был совершенно другой план, и, поверь, удайся он, ты сама бы его бросила.
- Не бросила бы, - широко улыбнулась Сиринга. - При всех своих недостатках он и вполовину не был так жесток, как вы.
Кориан пожал плечами.
- Как хочешь, querida. Теперь это все равно не имеет значения. Что касается его смерти... Он сам сглупил. Помнишь то дело, в котором он тогда участвовал?
Сиринга прикусила губу, вспоминая.
- Кажется, да. Дело о шотландском кладе, найденном в камине и густо обвешанном проклятиями. Хозяева решили перестроить камин, и... Погибли восемь человек... Он еще тогда жаловался, что в Министерстве совсем разленились, если не могут сами справиться с такой ерундой.
- Так вот, это была не ерунда, за этим стояли сетовцы и, разумеется, ваш благополучно усопший старый добрый враг. И еще Каркаров, как ты, собственно, и думала. Вот только никто его никуда не заманивал и ядом насильно не поил. Яд бы сухим.
- Пыль?
- Да, мельчайшие частицы, но не кладе и не в камине, а в книге о зельях Бек Мак Де, ирландского друида.
- Да, Северус долго искал ее... Как она там оказалась?
- За день до того на место приезжал Каркаров, специалист по проклятиям. Он и подбросил книгу. Как видишь, все очень просто и глупо.
... Меня словно засыпали могильной землей. Счастье, добытое такой ценой, которое я, кажется, уже держал в руках, мой Олень Золотые Рога... Все было ложью? Я смотрел на Гарри, на Сирингу - моего любимого и мою подругу - и не узнавал их. Все это было прихотью вампира? Вся моя судьба, все мои решения, вся моя любовь и моя боль - это зародилось в его больном мозгу? И только ради того, чтобы заполучить Сирингу?.. Бред.
- Нет, - отрубил он, прочитав мои мысли. - Вы не должны так думать. К вашей судьбе я имею лишь косвенное отношение. Как бы я ни старался, я не смог бы заставить вас полюбить друг друга. И Дикую Охоту я тоже не предвидел. Гарри, - он сказал это почти весело, - неужели ты думаешь, что можно предугадать поступки Кернунноса?
- Я хочу убить вас, - просто сказал Гарри.
Кориан кивнул.
- Я понимаю. Я бы на твоем месте тоже злился.
- Я говорю не об этом. Я хочу убить вас за то, что вы испортили Сиринге жизнь.
Удивленно вскинутые брови.
- Если бы вы любили ее, то не стали бы ставить на ней эксперименты. Вы же знали, как она мучилась, как ей было больно! И ничего не сделали, чтобы...
- Гарри, - устало перебила его Сиринга, - я очень ценю твою заботу, правда. Но ты не понимаешь, кажется, с кем мы имеем дело. Вампиры абсолютно аморальны, а уж Тореадоры - вдвойне. Бьюсь об заклад, Кориан, когда ему предоставился шанс, как ты выразился, "поставить эксперимент", посмотреть, какая шикарная может получиться комбинация с участием нас троих, он не смог удержаться. А уж драка в финале и положенные по сюжету объяснения... Я права? - Кориан молчал. - Он не был режиссером, скорее... эээ... художественным руководителем спектакля. Главной целью, разумеется, была я, но потом он вошел в раж. Кто из Высших не хотел бы поиграть в шахматы с господом Богом? Так что, детки, скажем спасибо дяде Кориану за то, что эта история закончилась хэппи-эндом.
- Querida…
- Ой, да ладно тебе, - отмахнулась она. - Я не особо и удивилась. Снимаю шляпу перед настоящим мастером.
- Querida, послушай…
- Да что ты заладил: querida, querida! - рассердилась она. - Я уже сокровищ да деток с ракушками объелась. До кровавой блевотины... Спасибо, Хикари, - принимая из ее рук тяжелый кувшин и глиняную кружку.
- Рин...
- Ыыы?
- Рин, это неправильно.
- Что? Тебе вдруг стало жаль Урода?
- Рин, перестань. То, что...
- А, ты об этом... Клан предлагает вам на выбор несколько миров. В наш вы вернуться не сможете, там вы мертвы. Так куда...
- РИН!!!
- Что?
- А ЧТО БУДЕТ С ТОБОЙ?
- А что со мной? - удивилась она. - Ничего со мной не будет. Превращусь и буду командовать Тореадорами. В конце концов, они сами напроси...
- Рин, да не будь ты такой дурой!
- Сири, - я впервые за весь разговор открыл рот, - а что с лордом Персивалем?..
- Да ничего, - вино темного, почти черного цвета переливалось в кружку, - что ему сделается?
- СИРИНГА! - это мы заорали вместе.
Она отставила кувшин в сторону, опустились сведенные напряжением плечи. Непривычно было видеть ее такой хрупкой и съежившейся. Особенно после того счастья, которым сияло ее лицо утром... И косы, тяжелые змеи, отрубленные сукой Беллатрикс. Ох, Сири...
- Что вы хотите, чтобы я сказала?
- Правду. Что здесь произошло, пока мы были в отключке?
- Хм, - она помолчала, барабаня пальцами по столу, - Учитель чуть меня не убил. А потом хотел поиметь на глазах у всех. Чего уставились? Это совершенно нормальная реакция Тореадора, у которого кто-то попытался отобрать игрушку. Совком по морде...
- Сири...
- Не надо, - она жестом остановила меня и отодвинулась, не давая к себе прикоснуться. - Если я сейчас сорвусь, то разнесу это место к чертям, а мне еще вас надо переправить. Так в какой мир вы бы хотели попасть?..


Бессмысленно. Гарри попробовал было спорить, заявляя, что никуда не пойдет, пока...
- Пока что?
Он замолчал. Сказать было нечего. Сиринга перечисляла миры, загибая пальцы, поглядывая на перемазанных, измотанных, но таких... цельных мальчишек. И красивых. Сиринга всегда считала их невероятно красивой парой, а теперь, когда все закончилось, она могла позволить себе рассматривать настолько беззастенчиво, насколько ей того хотелось.
Драко... За что я любила тебя когда-то? Не помню. Ты и теперь мне дорог, слишком похожий на меня саму... Ты тоже не умеешь быть счастливым, сомневаешься, даже когда для сомнения нет причин. Ничего, время все исправит. И Гарри.
Тонкий алебастр твоей кожи, напитанный светом солнца. Глаза благородного серого цвета, похожие на дорожную пыль в алмазе... Гибкая сталь тонкого тела. Облик ангела, спускавшегося в ад. Мир твоей мятежной душе, друг мой.
Гарри, красивый, как спелое яблоко... И такой настоящий. Воин, исполнивший свой долг, золоторогий бог лета.
Уголь и платина, алебастр и драгоценное дерево, алмаз и бархат. Друзья мои, как же счастлива, что вы живы и здоровы.
Кориан ушел поговорить с Антонией. Хоть напортачил и Себастьян, отвечать за его поступки будет глава ветви, то бишь Эрс. Так что лучше расспросить девочку сейчас и дать ей выбор, чем потом смотреть на ее страдания. Конечно, ей бы и самой не мешало поговорить с Антонией, но она так устала... Потом, все потом.
Все шары аккуратно легли в лузы. Даже предсказание Одина. "В объятиях мертвого"... Это были слова для нее, Сиринги. Если бы она не переспала с Учителем, битва просто не была бы выиграна. Она должна была поверить в то, что нужна кому-то, и откликнуться, вернуться назад. И она поверила.
История рода Кэр, искусно подкорректированная Корианом. Меч Мордреда - единственное оружие, которое подходило Драко, и Антония - Хранительница артефактов, которая знала, как унять его голод. Зеркало Морганы... Пока немного туманно, но, кажется, у Волдеморта было только оно одно. И Сиринга совсем не удивится, если остальное барахло у Кориана...
Трой, да, Трой. Почему Авада убила его? Он же был Высшим... Впрочем...

- СИРИ!!!

"Небеса, спасибо вам.
Наконец-то".

Она упала плашмя на стол, не договорив фразу до конца, - мгновенно, словно шнур выдернули из розетки. Покатился по дубовым доскам кубок... Доски, грубые, шершавые... Она же, наверное, разбила себе лицо... Гарри, да помоги мне...
Что?..
Нас отпихнули в сторону, подняли и уложили ее на скамью, крики... Лихорадочный итальянский говор, да еще и какой-то старый диалект, я почти ничего не понимаю...
- Селеста! - кричит Дамиан, слава Богу, по-английски, - куда ты смотрела?! Это твой отец или мой?
Селеста - юная, с очень короткой стрижкой - бледнеет и запинается:
- Я...
- Почему никто не заметил, что он уходит в Сон?! Вы что, с ума все посходили???
Рядом оказываются - я не заметил, как они подошли, - Себастьян и Антония. Лицо Себастьяна совершенно серое, Антония, как и мы, ничего не понимает.
- Себастьян?.. Что случилось?.. Это Превращение? - с надеждой спрашиваю я.
Тот мотает головой.
- Нет. При Превращении человек просто засыпает на некоторое время, а она...
Нет. Только не снова...
- Она уходит. Кажется, ее тело в самый последний момент оттолкнуло кровь Альвина... А этот чертов гребаный идиот Авлет ушел в Сон...
- Сон? - тихо переспросила Антония.
- Совесть замучила, хрен ему в... Прости, милая... Он ее Учитель, он мог бы помочь, а он не нашел ничего лучше, кроме как погрузиться...
- Да куда?!
- Это... это единственный добровольный способ уйти для вампира.
- Но ведь... это ведь можно поправить?.. Ведь...

- Да сделай же что-нибудь, скотина!!! Авлет, чтоб ты подох!!!
- Кориан, ничего не...
- Нашел время себя жалеть!!! - никогда не слышал такого крика, Кориан, кажется, сейчас сорвется на ультразвук.
- Не его вина, что твоя кровь не прижилась! И отойди, не мешай мне...

Тихо. Тихо-тихо. И пусто. И больно. От края до края всепоглощающий электрический океан боли в гулкой тишине. Боль там, где ее должно быть, боль повсюду, боль как кислота, струящаяся по жилам, как яд, добравшийся до сердца.
Хочется пить и дышать, но не получается. Впрочем, даже не этого хочется, а только чтобы ушла боль. Откуда-то известно, что, когда боль закончится, будет позволено уйти. И отдохнуть.
Боль, до тошноты боль.

- Помоги мне разжать ей зубы... Мервин!

Больно. Что-то холодное касается языка, льется в горло и вытекает через ноздри.
Больно. Почему так больно?

- Не получается... Селеста, что у тебя?

БОЛЬ. Эй, это еще что такое? Отпустите, перестаньте меня трясти... Больно... Мне надоело, я устала, я не хочу... Есть же предел издевательствам… Пустите… Пустите меня наконец!!! Сколько можно меня мучить… Пустите… Пожалуйста…

- Не сходи с ума... Что ты делаешь...
Хриплый, полный слез голос:
- Ничего, один раз я ее уже вернул...

Шепот на самом краю обожженного сознания:
- Вернись ко мне...
Сознание среагировало мгновенно:
- НЕТ. - Это самое решительное и громкое "нет", на которое она сейчас способна, прозвучало, наверное, не громче комариного писка. Что, впрочем, не умаляет его категоричности.
- Пожалуйста...
- Не хочу.
- Я прошу тебя, вернись. Убей меня, что угодно, только живи, я без тебя не могу... Детка, на меня как морок нашел, я подумал, что ты меня бросишь... Ты так рвалась к нему... Пожалуйста... Я даже прощения у тебя не смею просить...

- Не верю.
- Я знаю... Я так тебя люблю... Пожалуйста...
Вот оно. То, что она мечтала услышать всю жизнь. Но только ее уже нет среди живых...

Торжествующий рев, как на футбольном матче. Или в пабе на просмотре того же матча... Кто-то свистит в два пальца. Что еще за "гип-гип-ура"?
И что вообще здесь происходит?! Эй, я не аккордеон, прекратите меня тискать, больно же!
- Цыпленок...
Чего?
Учителя трясет, как в истерике, он отчаянно прижимает ее к себе, и, кажется, в ближайшие сутки не собирается ставить на ноги.
- Затк... - ни звука, словно в горло натолкали ваты, - за... ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ!!! - получается только с четвертого раза. И, в наступившей тишине - грязному, зареванному Персивалю, - ТЫ!!! Ты... Сволочь!!! А ну пустил меня!
- Не пущу, - с идиотской ухмылкой через все лицо.
Если бы она так не устала... Два раза за день врезать дуба, это, знаете ли, кого угодно подкосит. А у этого дурака силы, как...
Ну, ничего.
- Избиение младенцев, - весело заметил Габриэле. Ничего, инкуб хренов, я и до тебя доберусь...
- Не пущу... Не п... Не... Не пу... щу... Лежа... чих не бьют, любимая!
- Сам такой... и лошадь... твоя... такая...
- Люблю... тебя... люб... лю... Возь... ми...
Хитрая сволочь. Сначала вытащил ее из смерти, как рыбу на крючке, а теперь... И когда только успел... Вскрыл чем-то острым себе шею и притянул ее прямо носом в кровь...
Свинья...
Свпфффиппп...
Пусти...
П...
Сладко... Как сладко...
Еще...
А, ладно, гоблин с ним. Сволочь, конечно. Зато моя, собственная. Ну, попляшешь ты у меня... Ох, пожалеешь... Ох...
Глоток... Еще...
- Люблю тебя, детка... Жадный медвежонок...
- И я... - глухо, ему в шею, - тебя...

Когда истории приходит конец, самое главное - поставить красивую точку и надлежащим образом оформить финал. По крайней мере, так говорят те, кто называет себя писателями.
Видели бы вы их сейчас. Взгляды присутствующих сосредоточены на моей жене и лорде клана, Персивале. Мы все безумно устали, многие ранены (грандиозная вечерняя свалка не прошла даром даже для многих из Высших) и работы целителю клана, Дамиану, хватит на неделю, но смотреть на эту пару - одно сплошное удовольствие. Сиринга свернулась клубочком у него на коленях, он одной рукой обнимает ее, в другой держит кружку, из которой прихлебывает вино; потом наклоняется к ней и они делят глоток. Это так дико красиво, что у меня перехватывает дыхание.
Она тоже устала и изранена. Сердце сжимается от боли, когда я смотрю, что осталось от ее прекрасных волос. Глядя на нее, я думаю, что, не будь на свете Гарри, я бы точно женился на ней, и не фиктивно. Вот такое у меня извращенное чувство юмора... Но без Гарри моя жизнь не имела бы смысла, а она, похоже, нашла своего мужчину.
Он любит ее. Это сквозит в каждом его движении, - в том, как он ее обнимает, в том, как он улыбается сам себе, глядя на ее всклокоченные волосы, изо всех сил претендующие называться прической. Сейчас он кажется расслабленным и одурманенным, но я готов поклясться, что, если Кориан бросит лишний взгляд на эту окровавленную девчонку, Персиваль собственноручно вырвет ему ноздри. Без использования орудий пыток. И это касается всякого, кто осмелится покуситься на безобидное на вид существо. Она - его женщина.
И я думаю о том, что им предстоят бурные времена - Сиринга должна стать княгиней Тореадоров, - не сразу, но тем не менее; она может иметь любого мужчину клана, но она, как и я, предпочитает того единственного, о котором, пока не встретил, даже говорить страшно. И Персиваль знает, что не единожды ей будут предлагать себя и те, кто старше его, и те, кто красивее, хотя это кажется почти что невероятным. Но моя жена, как и я, останется верной себе. В этом я не сомневаюсь. Этому измученному, избитому ребенку предстоит многое - так или иначе, она наверняка будет ругаться и даже драться со своим мужчиной, но покинет ли она его? Черта с два.
Что до Кориана... Я совсем его не понимаю. Мы с Гарри уже успели подружиться с половиной присутствующих здесь каинитов, и все, кто слышал наш с ним разговор (а слышали почти все, на то они и вампиры), пожимают плечами.
Любить женщину - это одно. Но мне жутко от одной мысли, что можно вот так грубо вмешиваться в линии судеб других людей. Изменить свою судьбу по силам каждому, но чтобы так...
Он предстанет перед судом Камариллы. Не за то, что втянул клан в авантюру, нет, и не за варварские эксперименты. Он убил Троя, воспользовавшись моментом - просто хлестнул своей двухтысячелетней разъяренной силой, и этого оказалось достаточно. Разумеется, никто не знал о настоящем возрасте Кориана, Трой был младше его на целую тысячу лет. Кроме разницы в силе... Удар в спину - это подло. А уж для каинитов с их щепетильностью в делах чести... Кориан пошел на это, потому что понял, что это именно Трой замкнул его кровь в ночь перед битвой - магией, доступной только главе клана. Он догадывался, что за игру ведет Кориан, и сделал все, чтобы ему помешать. Благородство ли, или симпатия к Сиринге - я не могу точно сказать. Но клан горюет о нем.
А Кориан пристроился на одной из дальних скамей, спокойный, с закрытыми глазами. Прекрасный, как сам грех. И такой же загадочный. Самая сердцевина греха. Похоже, что бежать он не собирается. О чем он думает? Каиниты, конечно, в подавляющем большинстве своем отличные актеры, но такой абсолютный покой невозможно подделать. Он словно погрузился в воспоминания, а может быть, думает о ней, моей жене. О том, что она не любит его и не полюбит никогда, потому что такое чудовищное предательство нельзя простить.
Он мог спасти ее любимого, но не сделал этого.
Гений? Годами создававший ее личность, чтобы теперь смотреть, как Сиринга ускользает из рук? Или безумец, потерявшийся в никогда не существовавшей любви, забывший о том, что любящий не должен причинять любимому боль? Понимает ли он, что был всего в полушаге от заветной цели? Что ему надо было не плести интриги, а просто любить ее?
Нет ответа...
Ко мне подходит Персиваль.
- Драко… Слушай, парень, я вроде как жену у тебя увел.
Непонимающе смотрю на него, и он поясняет:
- Вы связаны брачной клятвой.
- Ну да, а какое это имеет значение? - я по-прежнему не понимаю.
Он вздыхает и закатывает глаза.
- И это мне говорит потомственный маг.
- А! - до меня наконец дошло. - Да, конечно. Прости. - И произношу ритуальные слова: - Если ты любишь эту женщину, возьми ее, но пусть будут соблюдены приличия.
Персиваль кивает.
- Ты сказал, - и возвращается к ней.
Смотрю ему в спину и недоверчиво качаю головой - во имя всего святого, какой роскошный парень! Хотя что это я, Сиринга и не могла выбрать другого. Что там говорил Себастьян? "С этой парочки станется драться, выясняя, кто кого сильнее любит"?
Себастьян... Никогда, никогда не перестану ему удивляться. Сейчас он о чем-то яростно шепчется с Селестой, дочерью Персиваля, магом музыки, ни на шаг не отпуская от себя Антонию. "Юный", как же! Это хрупкое существо заткнуло бы за пояс саму Екатерину Медичи!
Сообразив, что Мервин, его отец, ради которого он и оставил свое призвание, его не любит (можно себе представить, как Себастьян его обольщал. Тут бы и сосулька не устояла), и что ни от кого в клане, кроме Персиваля, ему не дождаться сочувствия (что, в общем-то, справедливо... как же ответственность за свои поступки?), он начал разрабатывать собственную стратегию. Не удивлюсь, если паршивец догадался об игре Кориана (хотя как?) и решил внести посильную "помощь". Всячески ставя ему палки в колеса с совершенно невинным видом. Одно только то, что он прикрыл Сирингу, позволив ей попасть к Персивалю в ту ночь... А уж про Антонию и говорить нечего.
- Мы должны выбрать тебе имя, милая, - гордо вещает он. - Как насчет Паломы?
Антония сияет. Гриффиндорка. Клянусь, предложи он назвать ее Галлиной [*2], девочка бы согласилась.
Еще одна бессовестно счастливая парочка.
Должно быть, вы думаете, что вся эта беготня вокруг моей жены и ее Учителя меня раздражает? Ничего подобного. В жизни не чувствовал себя более уютно... Здесь тепло, безопасно и... чисто. Странно, да? Не знаю, что за магию Хикари вплела в стены Таверны, но грязь, кровь и битая посуда исчезают здесь, едва успев появиться.
Все закончилось. И, если честно, то мне все равно, кто стоял у истока. Я знаю только одно - то, что между Гарри и мной - настоящее. И большего мне не нужно.
Мы уже выбрали мир, где поселимся. И не спрашивайте, как мне удалось уговорить на это Гарри, который упирался и доказывал, что хочет дом на необитаемом острове, где не было бы ничего, кроме кровати...
- Хочу только тебя, - уткнувшись мне в плечо, бормотал он. - Только тебя, чтобы ни о чем больше не думать... Теперь я буду думать только о тебе.
Это похоже... ну, как получить сундук с пиратскими сокровищами на Рождество. Сбывшаяся мечта любого мальчишки. А ведь мы так и не успели побыть детьми, правда?
Кстати, насчет детей. Придется как-то организовать Гарри белок. Он очень переживал, не повредил ли им, когда пробудил деревья...
- Гарри... - я издаю мученический стон. - Покатались твои грызуны, вот и все... ты меня замучил...
У нашего нового дома очень красивое название - Лафьяр Сонн, на местном наречии это значит "Дельфинья гора". Это действительно остров, но не единственный в этом мире - он сплошь состоит из островов. Целый архипелаг, удивительное место, где правит Звездная Богиня - Целительница и куда пускают не всех. Наш с Гарри дом будет выходить окнами на восток, к вечерней звезде, и мы будем жить бок о бок с мореходами и магами морских глубин. Сиринга уверяет (а ей сказал Персиваль), что там собралась пестрая компания выходцев из разных миров, и поэтому никто не будет приставать с вопросами...
- Захватите палочки, - посоветовала она. - Вдруг захотите подправить свое жилище, Учитель говорил, что дом просто-таки огромный и там давно никто не жил... Или соскучитесь по приключениям...
Э, нет. На приключения у меня еще очень долго будет аллергия...
Вопрос презренного металла был решен со всем доступным слизеринцам изяществом. Не тащить же, в самом деле, все состояние Малфоев в звездный мир! Кроме того, Гарри настаивал на том, чтобы ничего лишнего не брать. Он как-то признался (что изрядно меня удивило), что чувствует себя немного не в своей тарелке, когда думает о тех бешеных - и "кровавых", как он выразился, - деньгах, которые перешли мне по наследству.
Короче говоря, я переписал все на Сирингу. Она, в отличие от нас, остается: княгиня или нет, но, думаю, она найдет время обо всем позаботиться. Мы долго кроили все и перекраивали, и наконец решили, что состояние будет разделено на три части: из средств первой будет основан Институт Исследования Кельтской Магии (это была ее идея. Моя жена считает, что, раз уж на землю сошел Рогатый, то пробуждение деревьев не за горами и не грех бы его поторопить). Вторая пойдет на благотворительность (идея Гарри). Третья будет переведена на тайные счета и заморожена - так, на всякий случай. Я ведь Малфой все-таки, стоит ли требовать от меня слишком многого? Гарри считал, что еще как стоит:
- Я не понимаю, зачем тебе такое богатство. Ты все равно не проешь его, даже если будешь питаться бриллиантами чистой воды...
Я не спорил. В нашем мире мое имя и мои деньги действительно значили много, если не все. Там же... Теперь мне казалось ребячеством кичиться как тем, так и другим. Что до имен, то мы вообще должны будем сменить их. Чтобы начать все сначала. Мы ведь так и не начали...
Все еще.
Теплые, твердые плечи под моей рукой. Губы, которые так близко... Никто больше не отнимет тебя у меня. И я буду говорить тебе сладкие пошлые глупости столько, сколько мне захочется...
Гарри наконец-то позволил себе расслабиться и положить голову мне на плечо. Все, любимый, никаких больше Кернунносов. И крошечная, но самая прочная и упрямая плотина, последняя дверь, которую надо отпереть - счастье. Я слишком счастлив, чтобы этому поверить. Во всяком случае, не сейчас.

- Я прошу прощения, лорд Персиваль, Сиринга… вас не затруднит перестать целоваться на несколько минут?
- Пошел ты, - в два голоса ответили они и продолжили свое занятие.
У обоих губы выделяются ярко-розовым и абсолютно непристойным цветом на перепачканных лицах; их, кажется, совершенно не смутило то, что вино закончилось. Два зеркала, образующие бесконечный коридор, - пугающе нежные и созвучные... ПАРА.
Но разве Себастьян так просто отцепится? Он держит подмышкой невесть откуда взявшуюся гитару, и вид у него самый что ни на есть решительный.
- Если я уйду, вам без меня будет скучно, - ухмыляется он. - Ант... Палома попросила меня исполнить песню.
- Чего? - Сиринга отрывается от влажных губ своего лорда, который с недовольным мычанием пытается удержать ее. - С каких пор ты поешь?
- Не помню, - честно признается он. - Всегда любил это дело.
- Ладно, валяй, - ворчит она. - Надеюсь, это того стоит.
Мы садимся кругом, Себастьян настраивает гитару. Прочищает горло.

Cue to your face so forsaken
Crushed by the way that you cry
Cue to your face so forsaken
What a surprise
You try to break the mould
before you get too old
you try to break the mould
before you die
Cue to your heart that is racing
stung by the look in your eye
Cue to your heart that is racing
What a surprise
you try to break the mould
before you get too old
you try to break the mould
before you die
Cue your face so forsaken
crushed by the way that you cry
Cue your face so forsaken
Say goodbye

Sing for your lover
Like blood from a stone
Sing for your lover
Who's waiting at home
If you sing when youre high
And youre dry as a bone
Then you must realise
That you're never alone
And you'll sing with the dead instead
You try and break the mould,
before you get too old
you try and break the mould,
before you die

Эпилог

Dawning of a new era
Calling, don't let it catch ya
Falling, ready or not at all
So close, enough to taste it
I can almost embrace this
Feeling, on the tip of my tongue

You better thank your lucky stars

Dumbstruck, color me stupid
Good luck, you're gonna need it
Where I'm going, if i get there at all

Green Day, "Waiting"

Я много раз спрашивал себя, почему Волдеморт в последнем сражении попытался проклясть Гарри любовью. Он ведь не мог быть настолько глуп, чтобы полагать, будто это пробьет защиту, данную ему матерью при рождении?..
- Теперь я понимаю, почему тогда, много лет назад, он не смог справиться с ней. Все-таки есть любовь и любовь, слова для нее - просто оправа, они не принципиальны. Можно обойтись и без них...
Мы и обходились. Пройдет еще много времени, прежде чем мы по-настоящему друг в друга врастем. Мы ведь друг друга почти не знаем. Для меня, например, было большим сюрпризом узнать, что у Гарри есть талант к языкам. Местное плавное наречие он выучил гораздо быстрее меня. Это меня-то, признанного полиглота Слизерина!..
Его, в свою очередь, бесит мое чистоплюйство. Принимать душ дважды в день, когда рядом есть море - нет, этого он понять не в силах. А что до одежды... Меня совершенно восхитила здешняя мода - какая-то полуэльфийская: длинные плащи с капюшонами, мягкая обувь, разноцветные туники... И береты. В береты я влюбился сразу же и немного увлекся, скупив половину местной лавки. Я не виноват, что они так прекрасно оттеняют мои волосы! И вообще...
Здесь можно творить, что вздумается. Никого не удивило прибытие двух усталых, чумазых юношей, поселившихся в доме на набережной. Вообще-то это не дом, а небольшой замок, но Гарри не желает слышать это слово. С чего бы?
Он сложен из зеленовато-голубого кирпича с вкраплениями красной смальты. Редкость даже для местных жителей - такой кирпич привозят с одного из Западных островов, а туда он попадает из морских царств. Красиво. Нарядно, хотя Гарри и ворчит, что этот дом выбрали не отличающиеся скромностью Тореадоры. Но мне нравится. В этот дом мне хочется возвращаться.
Мы быстро прижились здесь, сведя знакомство с Советом города. Узнав, что мы прибыли прямиком из магической битвы, нам сразу же предложили должности Хранителей Гармонии (то есть, грубо говоря, борцов с темными магами, которых, к слову, в восточной части архипелага почти не наблюдается), но Гарри решительно отверг столь щедрое предложение.
- Мы хотели бы отдохнуть...
Глава города, Годрик (я позволил себе истерику по этому поводу только дома), быстро нашел альтернативу. Теперь Гарри целыми днями пропадает в дипломатическом представительстве Наделенных Даром Речи.
То есть говорящих животных. Дорвался... Говорящих животных на архипелаге оказалось превеликое множество, начиная от Морских Царей (так здесь величают себя киты) и заканчивая белками. А я еще волновался. Нет, дух Оленерогого в нем неистребим...
До сих пор не могу забыть, как Гарри впервые притащил к нам в гости госпожу посла из представительства острова Феррей. Я тогда вернулся довольно поздно, усталый и взвинченный после многочасового улаживания спора пиратов-контрабандистов и дипломатов Юго-Западного острова эльфов-мореходов (они поцапались из-за права монопольной торговли плодами лютневых деревьев на нашем острове. Я, как глава дипкорпуса Лафьяр Сонн по делам торговли, вынужден был их мирить, поить грогом, на ходу сочинять дополнительные страницы договора и тому подобное), и... Ну да, умудрился забыть о... В общем, даже рассказывать не хочу о том, что было, когда я отпустил ворчливое замечание о вездесущем хвостатом рэкете.
Гарри постоянно хохмил по поводу моей новой должности. Но, что бы он там ни говорил, а эта работа мне нравилась - пафосное "торговля" на самом деле подразумевало владение азами мореходства, доскональное знание местной географии и политики и, кроме того - массу интересных субъектов. Одни только Огненные демоны с острова Лиловой горы со своими воистину нечеловеческими способностями к пирокинезу чего стоят... При всем этом демоны - очаровательные существа. Пока, разумеется, местные лепреконы не начнут их дразнить. То есть скучать здесь просто некогда.
Ну и, разумеется, сама Звездная Богиня. Она сама приняла нас через несколько дней после прибытия. Сиринга предупреждала, что Богиня - на самом деле одна из Вершителей, существ, охраняющих мировую гармонию. Она сама создала этот мир и сама же им правит, думаю, для нее он что-то вроде загородного поместья. Она с самого начала определила для новосотворенного мира несколько правил, которые соблюдаются здесь неукоснительно, и даже самые отъявленные бандиты никогда не преступают эту черту. Архипелаг любим всеми без исключения, даже темными магами. Об этом, собственно говоря, и был наш разговор с ней. Нам с Гарри строго-настрого запретили делиться с местными жителями секретами Непростительных заклятий. То есть не то чтобы они совсем уж никому здесь не были известны, но палочками на Архипелаге не пользуются, предпочитая более честный вид магии, основанной на внутренней силе. Забавно, но когда мы сюда попали, оказалось, что и палочки-то нам не особо нужны. Так, залатать прореху в рукаве, починить разбитый кувшин, но, право слово, мне даже в руки ее брать не хочется...
А вот Гарри загорелся. Все время о чем-то шушукается со своими говорящими друзьями, старательно изучает их языки и даже выведал кое-какие секреты природной магии. Недавно вот ухитрился окутать наш дом чем-то вроде воздушного пузыря, таким образом оградив его от надвигающегося шторма. Я не слышал о таком заклинании, да и местные маги наверняка тоже, за исключением братства Зеленых Друзей. Нет, все-таки Кернуннос в нем неистребим. Или я уже говорил это?..
Звездная, как выяснилось, знала о Валькнуте. И рассказала нам о нем много интересного: так, выяснилось, что Сиринга ошибалась, говоря, что смерть одного из нас повлечет смерть остальных. В момент ее смерти и я, и Гарри были очень близки к своей истинной форме, плюс боевая решимость, плюс... А вот если бы погибли двое, то третьему действительно пришлось бы туго. Хотя Звездная так загадочно улыбалась, что у меня возникло стойкое впечатление, что она что-то недоговаривает...
Времена воинов, живших ради битвы и крови, прошли, а вместе с ними прошли и времена боевых братств. Что поделаешь... Не спрашивайте, расстроился ли я. Мягко говоря, не очень. Звездная взяла с нас слово, что мы не станем распространяться по поводу Валькнута.
Очень надо.
Скоро нас должен навестить Себастьян. Завидев кислую мину Гарри, Звездная с лукавой улыбкой сказала, что Сиринге сейчас просто некогда.
Кто бы сомневался.
У нее на носу Полный Совет Клана.
Разумеется.
Ей понадобится время, чтобы навести порядок в клане и упрочить свою власть.
Я и говорю.
А еще ей надо доучиться...
Естественно.
Звездная нас выставила. Гарри еще долго на меня за это дулся, заявляя, что я невыносим и он никак не возьмет в толк, какого дементора он со мной связался, с надутым, наглым, надменным...
И я тебя люблю, Рогатый.

Адам не любил Португалию, эти задворки великой некогда Империи. Но докторская диссертация... Что поделаешь.
Порту, дурацкий Порту. Кому могло прийти в голову, что одна из дорог пролегала здесь? Потратив целую неделю (подумать только, он мог с большей пользой провести ее в библиотеке Тринити колледжа) на прочесывание местности, он с чистой совестью засобирался было домой, но, к несчастью, выяснилось, что он со свойственной ученым рассеянностью забыл купить билет. Лишний день в этой дыре...
От души пожалев себя, он решил все-таки сходить куда-нибудь. Вот только куда? Эээ... Юный книжный червь не был страстным почитателем противоположного пола, да и португалки особой привлекательностью не отличались. Но делать было нечего. Так и быть, он сходит в какой-нибудь клуб. Хоть напьется, что ли...
Вечер прошел омерзительно. Напиться не получилось, так как в чертовом кабаке не оказалось Гиннеса, а других горячительных Адам не признавал. Повертевшись у стойки и совершенно оглохнув от адского скрежета (и это музыка? Господи, помилуй...), Адам вышел на свежий воздух, честя про себя Португалию и идиотов-лузитан придачу. Тоже мне, цивилизация...
- Простите, у вас не найдется прикурить? Я, кажется, потеряла зажигалку...
Адам обернулся, собираясь высказать все, что он думает по поводу ходячих пепельниц - и обомлел.
Стрижка "паж", черным шлемом обрамляющая идеальный овал лица. Светлая, младенчески нежная и чистая кожа. Опушенные густыми ресницами темные глаза - в полумраке их цвета было не разобрать, но... Черные кожаные брюки, коротенькая курточка и топ открывали не больше, чем положено, но почему-то выглядела она так, словно на ней вообще ничего не было. Невысокая, не больше пяти футов шести дюймов. Как, во имя детей Дану, такое хрупкое тело может заключать в себе столько красоты?!
- Прошу прощения, - немного застенчиво, - вы не понимаете португальский?
- А... эм... ч... Нет, понимаю, конечно, - Адам лихорадочно пытался вспомнить, о чем она просила, - вы... вы хотели...
- Прикурить, - напомнила она. - Не хочется заходить в брюхо этому ржавому кашалоту, - она мотнула головой, указывая на клуб.
- Из... Извините меня, я не курю... - пробормотал красный как рак юноша, - но у меня есть спички. Подойдут?
Она радостно улыбнулась.
- О, конечно. Большое спасибо, - она чиркнула спичкой, поднесла ее к сигарете. Язычок пламени на мгновение озарил ее лицо... Да. Ее глаза были синими. Сине-синими... Порхнули ресницы, - возьмите. - Она протянула ему коробок, пустила струйку дыма из ноздрей. И представилась, - меня зовут Ева.
- Адам, - автоматически ответил он.
Девушка весело рассмеялась.
- Правда?..
До Адама дошло. Он улыбнулся. Потом фыркнул. А потом рассмеялся вместе с ней. Натянутость как рукой сняло, и следующий вопрос задал уже он.
- Вы португалка?
Девушка внимательно на него посмотрела.
- Вы заметили мой акцент? - она вздохнула. - В последнее время меня не обвинишь в старательности. Учитель, - она как-то странно - тепло? - выделила это слово, - говорит, что я мало времени уделяю произношению...
- А он строг, ваш учитель?
Ева приподняла краешки губ в легкой улыбке.
- Как вам сказать... Боюсь, он считает, что слишком потакает мне, - она замолчала, втягивая дым.
- Вы не ответили на мой вопрос, - сказал Адам. - Откуда вы родом?..
Дааа... Брякнул. Сейчас она повернется и уйдет.
- Я ирландка, - ответила она, не обратив внимания на бестактность.
- О, так вы из страны богини Дану?
Дура-ак...
- Ее дети ушли за холмы, - неожиданно печально сказала Ева. - А их потомки измельчали. Время сказок и легенд прошло...
- Простите, - виновато сказал он.
- За что? - удивилась она.
- Я расстроил вас...
Девушка затушила окурок о кирпичную стену и щелчком отправила его в мусорный бак.
- Я не бросаю окурки на землю, - пояснила она, заметив недоуменный взгляд Адама. И зябко передернула плечами, - холодает... Нет-нет, не снимайте пиджак, простудитесь. Вы не сочтете за труд проводить меня? Всего пару кварталов, здесь недалеко...
Адам с радостью согласился. Конечно, надеяться на продолжение знакомства было бы чистым безумием, особенно после того, как он показал себя полным недотепой... Но еще несколько минут рядом с ней...
- Расскажите мне о себе.
И он начал рассказывать. О небогатой семье, в которой вырос, о яблоках в соседском саду, которые так манили, о том, как он впервые увидел дельфина - а знает ли Ева, что древние карфагеняне верили, будто души умерших прибывают в иной мир на дельфинах? Ева вздрогнула, как он подумал, от холода, и он снова предложил согреть ее. Ева молча подала ему руки, и он сжал прохладные ладошки. Дальше они пошли медленнее, глядя под ноги, чтобы не споткнуться.
Он рассказал ей как начал увлекаться историей. Он был лучшим учеником в школе, и выиграть грант в Оксфорд для него не составило труда... Он обожает античную историю; в качестве темы для диссертации он выбрал дороги древних римлян и теперь мотается по всей Европе в поисках их следов. Ах, римляне...
- Я хочу поцеловать вас, - внезапно перебила его Ева.
Адам резко остановился и выпустил ее руки.
- Поцеловать меня? - растерянно переспросил он.
- Sensu stricto [*3], да, - подтвердила девушка. - Но сначала ответьте мне на один вопрос. Если бы вы узнали, что мое имя не Ева, и что ни один падре, ни один раввин не пустил бы меня на порог храма, вы хотели бы этого?
- Да, - он ответил раньше, чем девушка успела договорить.
Дальше все было как в тумане. Ева порывисто шагнула к нему, расстегивая воротник рубашки, обвивая его шею руками, прижимаясь к ней в роскошном, влажном поцелуе.
Да благословит Бог придумавшего стены! Адам пошатнулся, и, если бы не твердые красные кирпичи, упершиеся в плечи, неминуемо упал бы и Еву за собой потянул. Кто-то тихо рассмеялся, совсем рядом, но это не могла быть она, она ведь его целовала...
- Ты веришь мне? - она оторвалась от него, пытливо заглянула в глаза.
Верю, верю, пусть это не заканчивается... Глаза Евы лихорадочно блестели, в темной глубине плескалось непонятное, неизъяснимое, древнее пламя. Ей было нужно что-то, что есть у него - и он с радостью отдаст ей это, а если нет - он достанет, что бы она ни попросила, даже если ради этого придется продать душу... Он притянул ее к себе, руки заскользили по ее плечам, лопаткам, вниз, неуклюже, откуда ему известно, как это должно быть, хотя, наверное, все это знают... В брюках стало тесно и горячо, и Адам обнял ее еще крепче, пытаясь вплавиться в это душистое тело, Боже... Как же я жил без этого? Как я мог жить без нее?!
- Ты веришь мне, - шепнула Ева ему на ухо, - зря ты это.
- Целуй меня, - ему было все равно, что она говорит, он почти ничего не понимал, - пожалуйста, Ева... Целуй меня...
- Как скажешь, смертный. Как скажешь.
И она рванула на нем рубашку. Перед глазами мелькнуло небо - Ева опрокинула его наземь, но удара юноша почему-то не ощутил... Он видел только Еву, которая нарочито медленным, грациозным движением оседлала его бедра, давая ему возможность любоваться собой.
Ее глаза заполнили все, слились с глухим тупиком, в котором они находились, со звездным небом - и в них было обещание радости и наслаждения, произнесенное и пропетое на всех когда-либо существовавших земных языках. И он слился с ней во всех мыслимых позах, он владел ею как господин и подчинялся ей как нижайший из рабов. Он стонал, как безумный, не понимая и не желая понимать, где начинается ее и заканчивается его тело. Он изливался в ней благодатными реками, и бесконечный Млечный Путь ее плоти укутывал, баюкал и принимал его...
Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем он смог открыть глаза, и сколько - прежде чем его зрение прояснилось.
Ева стояла ярдах в тридцати от него, опираясь на серебристо-черный мотоцикл, и полоскала рот водой из пластиковой бутылки. Она была полностью одета - когда она успела? Сколько он был в отключке?..
Она смяла бутылку и прицельно точно зашвырнула ее в мусорный бак. Перебросила ногу через седло мотоцикла, завела мотор.
И уехала.
Вот так вот просто. Не оглянувшись.
"Ева!!!" Он с трудом поднялся на четвереньки и, покачнувшись, рухнул. Соприкосновение с землей на этот раз было куда более болезненным.
"Ева... Почему..." Надо найти ее, обязательно, она ведь не могла далеко уехать. Ей же было хорошо с ним, разве не так? Ева, жизнь. Женщина его жизни. Она, наверное, подумала, что он слабак. Надо вернуть ее, объяснить, что с ним такое впервые... Она не могла далеко уехать.
Где-то вдали заглох мотор. И Адам побежал - со всей скоростью, не чуя под собой ног, не думая - а что, если это не она?.. Во рту было сухо, кружилась голова, пах неприятно холодило. Адам остановился, ощупал себя. Что за... мокрое пятно? А как же... И по шее словно мурашки бегают...
Тихое шуршание шагов. Черт с ним, потом разберется. Ева! Он сделал шаг - и будто налетел на невидимую стену. Да что это такое... Еще шаг - ничего.
Он попытался успокоиться и привести мысли в порядок. Что происходит? Стена перед ним была неосязаемой, но вполне реальной. Он попробовал обойти ее - и не смог: ярдов эдак через шестьдесят-семьдесят она плавно сворачивала и упиралась в другую, на этот раз совершенно настоящую. Что за ерунда? Колдовство какое-то...
Насчет колдовства (Адам, конечно, ни во что подобное не верил, но ему так хотелось найти Еву, что он признал бы существование инопланетян и начал приносить им жертвы, если бы это хоть чем-то помогло)... Что он читал об этом? Эээ... Соль... Да, соль и мак разбивают чары. Бабушкины суеверия, но мало ли... Адам порылся в карманах в поисках крупиц соли от крекеров, которыми всегда запасался на дорогу. Вот...
Стена послушно разошлась под натертыми солью пальцами. Внутри все дрожало от предвкушения: Ева... Кроме того, где-то в глубине мелькало любопытство настоящего ученого - что он найдет там? Он отважно шагнул внутрь.
Адам почуял ее запах, словно был гончим псом. Шаг... еще... Медленно, тихо, как только мог, он крался вдоль стены, в полной темноте, надеясь не споткнуться и не спугнуть беглянку. Свет... тусклый свет фонаря, она должна быть там. Адам сжался в комок, невидимый и неслышимый, и осторожно выглянул из-за угла.
Ева и впрямь была там. Сидела в кожаном седле, широко расставив ноги, и улыбалась, глядя куда-то вверх.
- Спускайся. Я знала, что ты меня караулишь. Спускайся, моя любовь.
Любовь?.. Адам только-только собрался ее окликнуть - и чуть было не поперхнулся. Любовь? Кому она это?
В пятне тусклого фонарного света появилась фигура - из ниоткуда. Она парила над землей, на уровне лица Евы, словно сидела в удобном кресле.
Мужчина. На вид лет тридцать пять, не больше.
- Если учесть, что мой цыпленок все время норовит влипнуть в неприятности, то это беспокойство вполне оправдано.
Он производил впечатление джентльмена из высшего общества. Но и было в нем что-то эдакое… неприличное, непокорное. Адам не знал, как объяснить это. Это было… как будто английский лорд вдруг решил бы податься в панки. Высокий и стройный, он был одет в облегающие брюки и пиджак алого цвета; широкий ворот черной рубашки обнажал безволосую грудь. Светлые волосы, отброшенные назад в кажущемся беспорядке. Он медленно опустился, коснувшись подошвами асфальта, протянул ей руки:
- Цыпленок насытился?
Как она оказалась рядом с ним - Адам не успел заметить.
- Смотря что ты имеешь в виду. - Она забросила руки ему на шею, вплотную приблизила лицо к его уху и что-то зашептала.
- Но, детка…
Судя по всему, она не собиралась его слушать. Правая ладонь девушки, словно играя, поползла вниз. Взвизгнула молния.
- Деткааа… - светловолосая голова откинулась назад, пальцы беспомощно заскребли по кирпичной стене. - Шшшааа… Пожалуйста…
- Тише… - красивая ладонь с отточенными ноготками вовсю шарила в его брюках, - тише, любимый, тише…
"Любимый", Господи!.. Адам прикрыл глаза. И тут же распахнул снова: нет, черт возьми, он будет смотреть! Даже если глаза вытекут...
- Детка…
- Люблю тебя… слышишь… люблю…
- Перестань… - он попытался вывернуться, - а то я возьму тебя прямо здесь…
- То есть сорвешь с меня брюки… - ее рука ритмично двигалась.
- Дааа…
- И войдешь в меня по самое горло…
- А, черт, да… шшш…
- И будешь груб, как викинг с прекрасной пленницей… - она встала на цыпочки и принялась облизывать его лицо быстрыми движениями язычка.
- Да!!! - и, совсем другим, жалобным тоном, - детка, это называется изнасилованием...
- Ах, вот как! - она выпустила его и оперлась о стену по обе стороны от его плеч. - Можно подумать, то, что ты вчера вытворял со мной, называется иначе!
- Прошу тебя…
- Не проси...
- Пожалуйста, цыпленок…
- Никаких "пожалуйста, цыпленок"… Помнишь, как ты забросил мои ноги себе на плечи?.. Да, и не надо так жалобно на меня смотреть… Гнусно воспользовался моей беспомощностью…
- Неправда…
- Еще как правда!
- Но ведь так я мог целовать твои лапки... Это единственная часть твоего тела, которую я не пробовал на вкус… - и как это ему удалось построить связную фразу? - Твои нежные лапки… Цыпленок, ну не мучай меня так…
- То есть мне продолжить?.. - в ее голосе слышалось неподдельное веселье.
- Да, черт возьми!!!
Дискуссия была окончена, и девушка вернулась к своему увлекательному занятию.
- Как же я люблю, когда ты стонешь… - она лизнула его закушенные губы, - ты себе не представляешь… Подожди-ка… - свободной рукой она расстегнула его рубашку и занялась сосками. - Какой ты красивый, когда себя не контролируешь…
Ее любовник действительно стонал, выгибая спину, безуспешно пытаясь найти, за что уцепиться на голой кирпичной стене.
- Пожалуйста… пожалуйста… еще…
Поразительно, отстраненно подумал Адам, что не сбежалась вся улица. Он так кричит…
- Моя хорошая, моя чудесная, моя маленькая… - он захлебывался словами, сам, казалось, не понимая, что говорит, - мое сокровище… пожалуйста… сильнее… еще…
- Я тебя люблю…
- Еще… Во имя Лилит, еще!..
Она подняла к лицу руку, залитую его спермой, и неспешно облизала. Он тяжело дышал, глядя на нее, понемногу приходя в себя.
- Связался я с тобой на свою голову, цыпленок…
- Ты вернул мне душу, - просто сказала она, словно ничего только что не произошло, словно уголки ее губ не были перепачканы его семенем. - Я тебя люблю. И люблю, когда тебе хорошо, - ты в такие моменты божественно красив… Кроме того, мне нравится твой вкус.
- Я слишком стар для того, чтобы быть вкусным, - попытался отшутиться он.
- Это да, - вступил в разговор третий голос. - И что ты только нашла в нем, моя донна?
Их было двое: первый, невысокий и худенький, кого-то смутно Адаму напоминал, словно полузабытая черно-белая фотография в альбоме. Голос принадлежал второму, отлично сложенному брюнету.
- Выглядите вы восхитительно неприлично, - продолжал он. - Штаны застегни, Авлет. Ты же не хочешь, чтобы мужское население твоей вотчины вымерло от зависти?..
Авлет? Что-то знакомое. Какой-то из царей древности... Да, точно. Флейтист.
- А тебя, гаденыш, я вообще не приглашал, - вполне миролюбиво проворчал тот, оглаживая брюки. - Так что избавь меня от комментариев. Себастьян, - он повернулся ко второму из прибывших, - что он здесь делает?
Юноша пожал плечами.
- Сам увязался.
- Поразительно, - не унимался брюнет, - что хоть кто-то смог отвлечь вас от брачных игр. Я потрясен. Просто-таки сражен напова... - он осекся, - Авлет! Non puo essere [*4]!
Так, чудно. Итальянский. Адам знал португальский, но вот... Да и говорили они слишком быстро, чтобы он мог понять хоть слово. Оставалось только догадываться...
- E propio cosi, - спокойно ответил возлюбленный Евы. - Non capisco perche sia sapreso [*5].
Брюнет хлопал глазами, как кукла.
- Ma pero... Sei tu che non permettevi mai a nessuno di fare queste cose! Sei tu che simplicemente hai rotto il collo di Mighel capito che lui non scherzava e davvero te voleva! Ma lei ...
- Cosa voui dire ? - поинтересовался Себастьян.
- Lui permette a lei di carezzarlo da dentro , - почти что пролепетал тот.
- Beh!.. - фыркнул Авлет. - Io le permetto qualcosa di piu .
- Mighel?- вмешалась в разговор девушка. - Va bene, e poi [*6]?
Трое мужчин обернулись к ней с выражением священного ужаса на лицах.
- Цыпленок, ты меня пугаешь, - проговорил Авлет. - Когда ты успела выучить итальянский?
Она улыбнулась, уткнувшись носом ему в плечо.
- Я стараюсь. Габриэле, - она перевела взгляд на брюнета, - зачем ты здесь?
Тот, казалось, смутился.
- Я... я хотел спросить, моя донна. Ты позволишь?
Она сделала приглашающий жест рукой.
- Почему ты выбрала его? Вот уже полгода как я твой подданный, а совсем тебя не понимаю... Ведь у тебя был - и остается - такой выбор! Почему?..
Она закусила губу, помолчала.
- Знаешь, Габриэле, - медленно начала она, - когда Кориана судили, я много всего передумала. Пыталась понять, как такое могло случиться... Думала о Гарри и Драко. И о себе.
- Ты заступилась за него, - тихо сказал Габриэле. - Почему? Тебе стало жаль его?
Она покачала головой.
- Нет. Я в какой-то момент поняла, какое на меня свалилось счастье, - она потерлась щекой о плечо своего возлюбленного. - И как все на самом деле просто, как мало мне всегда было нужно. Он ведь... Пить от кого-то, когда ты хороша собой, никакого труда не составляет, мне еще ни разу не встречался кто-то, кто не пожелал бы уложить меня в постель. Но мало кто не отшатнулся бы от меня, узнав, какова я на самом деле. Персиваль знает меня и принимает такой, как есть. И верит мне. Я знаю, почему ты спрашиваешь, ты столько лет пытаешься понять природу любви - это должно быть трудной задачей для инкуба... Я заступилась за Кориана потому, что никогда бы не встретила Персиваля, если бы не он. - Она прерывисто вздохнула. - А еще потому, что он, сам того не зная, многому меня научил. Тогда, в Мэноре, когда он пытался уйти... Знаю, он злится на то, что Персиваль его вытащил. Лишил его возможности уйти достойно, сражаясь с сетовцами, которые там еще оставались...
- Он говорил, что ты могла бы полюбить его... - Габриэле задумался. - Знаешь, он совсем ушел в свои звездные карты, и это меня пугает.
- Это я, - заговорил Себастьян. - Это была моя идея.
- Зачем? - девушка приподняла брови. - Что он хочет там найти?
- Ошибку.
Это короткое слово, видимо, многое сказало им. Некоторое время они молчали, Еву гладил по голове Авлет. Наконец заговорил Себастьян:
- Это не все, Сири. У меня для тебя письмо. Ругательства велели передать на словах...
Сири? Не Ева?.. Что за странное имя?..
- Да, да, я знаю, - слабо улыбнулась она. - Наведаюсь к ним как-нибудь...
- Кроме того, Палома просила передать тебе это, - он протянул ей небольшой сверток. Девушка заметно оживилась:
- О, так ей удалось?..
- Да. Если честно, я уже начал думать, что даже у нее не получится... Когда Чезаре каким-то чудом спас твои косы... - девушка вжалась в объятия Персиваля, словно спасаясь от дурных воспоминаний, - мы потратили не меньше месяца, чтобы собрать все нити, все колокольчики, все заново спаять... Надеюсь, тебе понравится.
Зашуршала оберточная бумага. Позвякивание. Тихий вздох восхищения.
- Это...
- Угу, цыпленок. Придется тебе прокалывать пупок.
- Проколю, ничего страшного, - она вытянула на свет очень длинную серебряную цепочку с бахромой и колокольчиками, - тут ярдов пять... Какая красота, Себастьян! Передай ей огромное спасибо, - она развернулась в руках своего возлюбленного, - ох...
- А почему "цыпленок"? - вдруг спросил Габриэле.
- Ну, потому что, когда мы встретились, она очень была похожа на только что вылупившегося цыпленка: знаешь, крошечное такое, всклокоченное, мокрое, перепуганное существо на дрожащих лапках, - он нежно поерошил ее волосы.
- Эй! Мокрой-то я точно не была, не преувеличивай!
- Ну разве что.
- И крошечной тоже...
- Сказал самый огромный и грозный петух в округе.
Себастьян и Габриэле рассмеялись. Персиваль внезапно выпустил ее из объятий, подобрался, как перед прыжком - и расслабился.
- Цыпленок, - тоном старой няни, - ты когда-нибудь, ну хоть когда-нибудь научишься заметать следы? Я хочу сказать, - он обратился к мужчинам, - что все это время за нами наблюдает неоперившийся Хранитель, от которого мое сокровище сегодня изволило питаться. - И, прежде чем Адам успел сделать хоть шаг, - Обливиате!

"Драко Малфой, несостоявшийся безутешный супруг и его любовник Гарри Поттер - своей божественной супруге и другу Сиринге Малфой, княгине клана Тореадоров, из Лафьяр Сонн, третьего дня Нежной Луны в Заливе, шлют сердечный привет и пожелания здоровья и свежей крови на завтрак.
Сразу оговорюсь насчет любовника: Гарри решительно возражал против того, чтобы я так его называл. Он теперь моя неве... Прости за кляксу, это все он! Через несколько недель у нас будет Месяц Липового Меда, месяц свадеб. Общество здесь разношерстное, видела бы ты, какие здесь иногда подбираются пары! Например, наш сосед, кентавр Свен, женится на призраке.
Намек поняла? Только посмей не явиться на свадьбу! Мы ждем вас с лордом Сво... Гм, я хотел сказать, с лордом Персивалем и Себастьяна с Антонией, то есть Паломой, тоже (слушай, ты бы поженила их, а? Ты же княгиня. А то Гарри меня скоро совсем изведет...) Я это серьезно, - мы вас очень ждем. Говорят, что церемонию будет вести сама Звездная Богиня.
Кстати, насчет твоего имени. Ты уже выбрала себе новое? Знаю, знаю, бывают и исключения, вроде Себастьяна, но ты сама говорила, что на бывших дхампиров правила не распространяются. Выбери что-нибудь нежное. Без раскатистого "р", ладно?..
Что-то меня потянуло на меланхолию. Но знаешь, Сири, кажется, для этого нет причин. Это я по привычке: сложно отвыкнуть бояться. Тебе ли не знать. Но по Мэнору я не скучаю нисколько. Странно для Малфоя, правда?
Как себя ведет твой лорд? По-прежнему штампует "цыплят"? Вы все еще торчите в Порту? Ты научилась охотиться? Как там твои волосы? Отрастила ли ты их или решила оставить как есть? Как ты себя чувствуешь? Мы беспокоимся за тебя, Сири, и с нетерпением ждем в гости.
Еще одна деталь: оказывается, мне действительно не нужно многого от жизни. Нет, не так: МНОГОГО. Я вполне могу жить без бриллиантовых страз на белье и соловьиных мозгов на ужин. Ты смеешься? Тебя-то это точно никогда не волновало... Здесь я ем как не в себя, чего никогда не позволял себе дома. И не толстею, представляешь, какое свинство? Знал бы, не отказывался от булочек и куриных ножек. Свежеотжатый сыр и брусничный сок на завтрак. И Гарри. Я счастлив, Сири. Счастлив.
Хотел спросить о том, удался ли твой план насчет Грейнджер, но Гарри вырывает перо.

Привет, Рин!
Он, конечно, все преувеличивает. Ничего я не вырываю. И кляксу он тоже сам поставил.
Рин, почему ты не предупредила меня, что слизеринцы так меркантильны? Драко все врет про стразы, не слушай его. Местные портные, завидев его, прячутся и, кажется, даже выработали что-то вроде системы оповещения! Приходится их выманивать...
Хотя он уже писал об этом, я все-таки хочу спросить тебя снова: как ты? Действительно ли тот ужас остался для тебя без последствий? Как твои переломы? Как... Прости, я все время забываю, что ты теперь вампир, но я, честное слово, не имею понятия, болеете ли вы вообще и можете ли чувствовать недомогание. Надеюсь, что нет. А еще надеюсь, что лорд Персиваль о тебе заботится как следует.
Здесь красиво, Рин. Мирно и тихо, как я и мечтал всю жизнь. Иногда у меня начинает щемить сердце от этой красоты.
Я учусь быть счастливым. Чертовски трудно, знаешь ли, но Драко очень помогает. У меня есть все. Единственное, чего мне, пожалуй, не хватает (скрещиваю пальцы, чтобы Всевышний - а в Него я теперь верю - не передумал), так это, пожалуй, детской возни в нашем чудесном доме. Впрочем, я надеюсь что-нибудь по этому поводу придумать. Ведь Лафьяр Сонн - место живое и дышащее, исполненное плодородной силы, и деревья здесь не спят. Ты только не говори пока ничего Драко об этой моей мечте, он с одним-то гриффиндорцем иногда не знает, что делать... Только скандала с истерикой мне не хватало.
Заканчиваю и повторяю, что мы очень вас ждем. Вас четверых, и обними за меня Антонию, то есть Палому.
И спасибо. Конец это или только начало - я не знаю, и, видит Бог, пока не хочу знать. Но мне по душе то, что мы здесь - не Победители Волдеморта, не извращенцы и не заклятые враги. Мы просто Драко и Гарри, и никто больше не показывает пальцем на мой шрам".

----------
Примечания:
[1.] Ступай, ступай, ступай своей дорогой, ступай с миром, ступай осторожно (др. ирл.)
[2.] Игра слов. Paloma - голубка, Gallina - курица (ит.)
[3.] Sensu stricto - В строгом смысле слова (лат.)
[4.] Non puo essere - Не может быть! (итал.)
[5.] E propio cosi. Non capisco perche sia sapreso - Может. Не понимаю, что тебя так удивляет (итал.)
[6.] Перевод: - Да ведь... Ты же никому не позволял этого! Ты свернул шею Мигелю просто так, только потому, что понял, что тот не шутит и впрямь хочет тебя! А ей...
- О чем речь?
- Он разрешает ей гладить себя изнутри.
- Пф!.. Я ей и не такое позволяю.
- Мигель? Ну-ну.

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру