Еще одна легенда
Автор: Branwen
Pairing: Драко/Рон, хотя легенда редко помнит имена.
Рейтинг: PG
Жанр: angst
Краткое содержание: еще одна легенда Хогвартса.
Дисклеймер: Герои принадлежат не мне, ну и слава Мерлину.
Размещение: пожалуйста, только сообщите.
Замок хранит свои тайны. Хранит, ведь поклялся на наших душах. Самые страшные, густо замешанные на жертвенной крови - в подземельях. Самые причудливые, больше похожие на красивую сказку - в высоких башнях под небом.
Легенда редко помнит имена. Собственно, легенде все равно - эти двое, или любые другие из толпы, готовые сыграть те же роли.
Спросите кого-то об этой истории. О том, как слизеринец, проходя мимо гриффиндорского стола, незаметно капнул не в тот кубок приворотного зелья. Немного зелья осталось на его пальцах, и когда он взял хлеб, то съел вместе с ним и свое сердце. А бокал был не тот.
Друг моего врага - мой враг.
Враг моего друга - мой враг.
Слизеринец не нуждался ни в чьей любви. Он и сам не хотел любить - есть такие люди, которые держат свое сердце в камне. Он хотел, чтобы враг, поверив ему, пошел за ним в ловушку. А бокал…
А потом - встречи в коридорах, ночной Хогвартс, ты знаешь, где он, узнаешь о его приближении по дрожанию воздуха и замиранию сердца, и - бежишь. Два ежа с проросшими в душу иголками. Два огня - яростный белый и теплый рыжий, такой рыжий, что глазам больно смотреть.
Хогвартс следил за ними, затаив дыхание.
Спросите - и вам расскажут о встречах, когда спали даже самые болтливые из портретов; о комнатах, видевших слишком много; о свечах, которые тухли, чтобы не видеть такого... позора?
Вы узнаете о том, как перед последней битвой рыжий плакал, умоляя пепельноволосого не идти в бой. Один был Упивающимся Смертью, другой - членом возрожденного Ордена Феникса. И ничего нельзя было поделать.
А утром оба были в масках - пепельноволосый в черной, а рыжий в белой, а под ними - маски невозмутимости, страшнее последней посмертной маски. На противоположных сторонах баррикад. Оба подчинялись приказу. Оба умели убивать.
О, пепельноволосый часами мог бы рассказывать о смерти. О вкусе, о запахе ее. О том, как густеет воздух, замешанный крыльями ангелов. О том, как легко смывается с рук чужая кровь.
Он слишком часто видел ее, хотя еще не достиг того возраста, когда каждый день приходится вычеркивать из записной книжки ставшие ненужными адреса. Слишком часто носком дорогого ботинка драконьей кожи переворачивал человека, чтобы удостовериться, что тот действительно умер.
И незаметно сжимая руку рыжего в толпе перед кабинетом, мимо воли нащупывал пульс. Только сжимая его в объятиях, когда они становились единым целым, пепельноволосый позволял себе закрыть глаза. Когда у них оставалось одно сердце на двоих.
Конечно, вам расскажут о тех сумасшедших объятиях на поле боя, когда они узнали друг друга, хотя узнать не могли. Слишком часто еще в прежней жизни они высматривали в толпе глаза - серые, как мерцающий осколок далекой звезды, неожиданно оказавшейся слишком близко; карие, вобравшие в себя каплю зеленой росы с листьев Запрещенного леса.
Смерть кружила вокруг них, и они смирились с этим.
А потом было ничего. Те, кто видели это, рассказать уже ничего не смогут. Из тех, кто конвоировал их к Вольдеморту, в живых не осталось ни одного.
Возможно, "любить" - это в первую очередь значить "принять". Возможно, главное право человека - это право на смерть.
Долгие часы Круциатуса, долгие часы испытаний забытыми и вновь открытыми зельями, долгие часы изысканных маггловских пыток, по иронии судьбы изобретенных Великими Инквизиторами против волшебников, которые сейчас взяли их на свое вооружение, - все это время пепельноволосый на коленях держал голову рыжего, нежно поглаживая упрямый подбородок, пока, собственно, от человека не осталось - воспоминание о человеке. Вряд ли рыжий был В СОСТОЯНИИ что-то сказать. Пытки - ради самой прелести пыток. И тогда пепельноволосый - волосы цвета потухшего кострища за последние часы будто присыпало снегом, лицо мокрое от чужой крови и собственных слез - поднял палочку и произнес заклятье смерти. Ласково, будто мурлыкнул колыбельную ребенку. И когда пальцы, нащупывающие пульс, не нашли ничего - он встал и потянулся.
Говорят, они не успели даже испугаться. Прежде чем стало поздно.
Вам расскажут об этом; возможно, это был благороднейший из всех случаев "умерли в один день".
Но это - только легенда. Кто знает, что произошло на самом деле...