Веселый месяц май
Автор: Belegaer
Бета: Luna
Pairing: Все что движется, а так же ряд неподвижно закрепленных объектов
Рейтинг: R (хотя первая и вторая глава совершенно невинны)
Жанр: педагогическая поэма. Romance, юмор.
Краткое содержание: Что страшнее Волдеморта? Что неотвратимее, чем Авада Кедавра? Правильно - экзаменационная сессия.
Disclamer: все упомянутые в тексте персонажи представляют объект интеллектуальной собственности Дж.К. Роулинг. Хотя причем здесь интеллект?
Предупреждение: Мне пришлось внести некоторые поправки в возраст учащихся Хогвартса, мне было жаль лишиться кого-нибудь из своих любимых персонажей только потому, что они закончили школу. Кроме того, были сделаны некоторые изменения в названиях предметов и кафедр Школы, это не в порядке критики работы переводчиков, просто так мне нравится больше.
Глава II
Я помню, как всё начиналось
Набор, необходимый вам
в критические дни месяца:
намордник и упаковка презервативов
(Из "Памятки вервольфа")
Гарри мрачно взирал на доску объявлений. Нет, конечно, он знал, что рано или поздно это случится, но всегда трудно поверить, когда сбывается твой худший кошмар.
Объявление гласило:
ВНИМАНИЮ СТУДЕНТОВ ПЯТОГО КУРСА!
Утверждён следующий график отчётности по курсовым проектам:
10 мая - представление научным руководителям теоретической части проекта;
15 мая - завершение основной части практических работ;
25 мая - защита курсовых проектов.
ректор А. Дамблдор
проректор по учебной работе М. МакГонагалл
проректор по воспитательной работе С. Снейп
Собственно шапка насчёт привлечения внимания была практически излишней. Как это было издавна принято в Хогвартсе для наиболее важных сообщений, "График" переливался всеми цветами радуги, и время от времени взревывал дурным голосом.
Гарри созерцал его в состоянии мрачной мизантропии; десятое это завтра, понятно? А пояснительная записка к его проекту сделана в лучшем случае наполовину. Сегодня они c Роном и ещё парой ребят собирались пойти в Хогсмид, теперь, разумеется, от этой идеи придётся отказаться.
- Что, Поттер, мир спасать проще?
О, нет! Ну, разумеется, первый претендент на звание самой невыносимой заразы Школы магических искусств Хогвартс, просто не мог находиться нигде, кроме как именно в том месте, где у Мальчика-Который-Выжил назревали самые крупные неприятности. Гарри, стараясь сохранить на лице по возможности непроницаемое выражение, обернулся к Драко Малфою.
Сероглазый слизеринский принц выглядел как-то странно. Гарри не сразу понял, в чем дело, только спустя несколько секунд, он сообразил. Блондин сегодня был в одиночестве. Кребб и Гойл, обычно мрачными тенями высившиеся за плечами Малфоя, отсутствовали. Не то чтобы было большим секретом, куда именно они делись. Экстракт Ночной Нимфетки пополам с пуншем мало кому идёт на пользу... Гарри прекрасно знал, что слизеринцев не выпустят из лазарета до тех пор, пока они не перестанут кидаться на все что движется с совершенно очевидными намерениями (как они кинулись на невовремя заглянувшего к подведомственным студентам Снейпа). Но всё же он не мог отказать себе в удовольствии участливо осведомиться у пепельноволосого аристократа, как здоровье его ручных троллей.
Лицо Малфоя, искажённое гримасой ярости, доставило Гарри ни с чем не сравнимое удовольствие. Залюбоваться можно. Брови, кажущиеся по контрасту с волосами особенно темными, сдвинулись, серые глаза заледенели, на щеках вспыхнули бледно-розовые пятна. Напоминание о том, как прошло празднование Вальпургиевой ночи для факультета Слизерин, явно не доставило Малфою никакой радости. В отличие от Мальчика-Который-Выжил.
Оставалось только сожалеть о том, что Драко пил относительно мало. И соответственно экстракта ему досталось гораздо меньше, чем его "телохранителям". Тем не менее, зрелище старинного врага, исполняющего стриптиз на покрытом ярко-зелёной скатертью столе гостиной, вошло в фонд самых счастливых воспоминаний Гарри Поттера. Он даже подумывал о том, что оно могло бы дать прекрасный материал для создания Patronus'a, но потом, представив, какой вид будет иметь в этом случае фантом-защитник, отказался от этой идеи.
Драко потребовалось несколько минут, чтобы справиться с яростью. Он, конечно, мог подозревать, что Поттер имеет к инциденту, произошедшему в Вальпургиеву ночь, какое-то отношение, но доказать это, разумеется, было невозможно.
- Поттер, ты… ты тааакой остроумный. У тебя шапка не рвётся?
- Что? - не понял Гарри, сильно утешив Малфоя своим потерянным видом.
- Я имею в виду, что тебе, наверное, действительно необходимо какое-нибудь средство психодиагностики и психотерапии. Иначе шансов, что ты благополучно доведешь до конца даже такую примитивную тему, как у тебя, не много.
- Стой! Откуда это, интересно, ты знаешь, какая у меня тема курсовой? Этих сведений в открытом доступе не было…
- Поттер, поверь, интереснее всего знать именно то, чего нет в открытом доступе, хотя я не жду, что ты оценишь высокое наслаждение, получаемое от познания подлинным учёным. Что ж - в традициях Гриффиндора немного другие удовольствия.
Краса и гордость Слизерина одарил своего противника самодовольной улыбкой, развернулся и танцующим шагом удалился. Гарри слегка расстроенно смотрел ему в след. Ну почему этот белокурый паршивец так легко ровняет счёт?
А спустя несколько минут в сознании гриффиндорца всплыл новый вопрос. А почему это Малфой настолько уверен в себе, когда все так волнуются? Интересно, а какая у него самого-то тема?
А курсовая у Малфоя была по алхимии. Они со Снейпом сформулировали ее очень удачно. "О возможности реконструкции состава и рецептуры Зелья Проницательности". Отличное было зелье, очень, очень полезное, только вот, к сожалению, секрет его приготовления считался утраченным. Официальная версия гласила, что сохранились только косвенные сведения в нескольких десятках хроник и других книг. Так что теоретически Драко должен был, глотая пыль, торчать в библиотеке, выискивая самые невнятные намеки, чтобы, соединив их между собой, вернуть миру утраченное знание. Вот это тема, настоящее исследование, не чета всяким гриффиндорским…
Ну, если по совести, то насчёт исследований Драко слегка загнул. То есть не совсем, но… На самом деле он, разумеется, не тратил время на реконструкцию древних рецептов. Готовить зелья, это да, это ему действительно нравилось. Особенно, если зелья были какими-нибудь особо хитрыми и приносили окружающим как можно больше огорчений. Да и вообще, алхимия на самом деле была его любимым предметом, и Снейп тут был совершенно ни при чём, что бы там не думал по этому поводу болван Уизли.
Ну, почти ни при чём. Но в данном случае все было гораздо проще - рецепт зелья Проницательности он нашёл в одной из книг, принадлежащих его отцу. Библиотека в поместье Малфоев почти не уступала Хогвартской, а в том, что касалось Темных искусств, значительно ее превосходила. Так что Драко не пришлось тратить время, просиживая штаны в архиве, пытаясь по обрывкам сведений восстановить состав и рецептуру утраченного снадобья: он просто выдрал пару страниц из книги и принес Снейпу. Профессор был доволен!
Драко удовлетворённо ухмыльнулся, глядя на разложенные пред ним ингредиенты. Дааа, если получится, это будет хит сезона! Зелье Проницательности позволяло читать мысли. Правда, не у кого угодно, а только у злейшего врага. Но это даже лучше. Читать мысли всех вокруг слишком утомительно, даже если учесть, что абсолютное большинство людей с легкостью обходится безо всяких мыслей. Но злейший враг - это уже по-настоящёму интересно.
Должно получиться действительно здорово. Даже отец сумеет оценить старания Драко. Он практически справился с работой. Рецепт был сложный, но результат вполне мог оправдать все усилия. Теоретическую часть он уже написал. Осталось собрать необходимые ингредиенты. Драко совершенно не волновался по этому поводу, в его полном распоряжении вся лаборатория Снейпа. Разве может быть какое-то магическое снадобье, которого бы не было у профессора алхимии? Нет, на этом этапе работы никаких проблем не будет.
Так, прежде всего стабилизатор; Драко развернул аккуратно переписанный свиток: "То, что у отца ты взял во тьме и тайне". Юноша со вздохом взглянул на кусок дерева, отпиленный от трости Люциуса Малфоя. Да, уж, papa, наверное, ни за что не отдал бы это по собственной воле. Теперь от гнева отца Драко мог спасти только успех. Ладно, не будем о грустном. Теперь наполнитель: "Смешаешь с плотью тех, кто в верности тебе поклялся". Ну, с этим было проще всего, ногти Кребба и Гойла уже были приготовлены в небольшой чашечке.
Проверяя список, Драко легко скользил тонким изящным пальцем, с идеальным (хотя и не бросающимся в глаза) маникюром, вдоль строчек древнего манускрипта. Это есть… Это есть… И это, и это. А ч-ч-черт! Он же забыл самое главное! Активный компонент: "А прядь волос того, кто чёрный замысел лелеет, раскроет мысли злобные тебе". Ему нужна прядь волос с головы злейшего врага! Ну и где, интересно, он возьмет недостающий ингредиент меньше чем за неделю до сдачи курсовой работы?
Отец всегда учил Драко, что прежде чем решать какую-то сложную проблему, следует хорошенько успокоиться. Именно так Драко и поступил. Для того, чтобы успокоиться он, прежде всего, выгнал из спальни Кребба с Гойлом, пытавшихся получить друг от друга капельку ласки. Причем выгнал, не дав им одеться. Стало легче, но ненамного. Некоторое время Драко сидел у окна, методично накладывая связывающие заклятья на каждую пролетающую мимо сову или метлу. Ковер из перьев и мантий всех четырех факультетов, устилающий лужайку согревал сердце. Неплохо, но все ещё недостаточно.
Наконец, он взялся за роскошный студийный фотопортрет, подаренный ему Панси Паркинсон. Втирая в прическу улыбавшейся ему с фотографии девушки мёд и бормоча под нос самые чёрные заклятья из арсенала симпатической магии, он тихо радовался. Панси, которая будет вынуждена остричься практически наголо, сильно выигрывала в его глазах.
Эти простые и действенные средства позволили ему восстановить необходимое равновесие духа. Драко смог сесть и задуматься. Итак, ему нужна прядь волос его злейшего врага. Прежде всего, следует определить, кто именно годится на эту роль? Разумеется, людей, недолюбливавших Драко Малфоя было великое множество. Но в данном случае чувство явно должно было быть взаимным и достаточно горячим.
По мере того, как он отвергал один вариант за другим, с таким трудом восстановленное настроение начало стремительно портиться. Итак, рассмотрим кандидатуры спокойно и объективно. Во-первых, Минерва МакГонагалл - она поставила Драко четвёрку по трансфигурации только за то, что автомобиль, созданный им из лошади, имел дурную привычку вставать на дыбы и бить капотом в тех случаях, когда ему не нравился водитель. Ну и что? Зато какой дизайн! Вы что, думаете, на свете много осталось классических роллс-ройсов 1922 года выпуска? Конечно, профессор вполне заслуживала титула злейшего врага Драко. Но если разобраться непредвзято… Пожалуй, их взаимной ненависти недоставало некого личного тепла. Все-таки это были, прежде всего, отношения студента и преподавателя! Драко не собирался рисковать своим курсовым проектом, ему нужен настоящий враг!
Драко вгляделся в тёмные глубины своей души и обнаружил там чувство достаточно горячее для того, чтобы счесть его ненавистью и достаточно давнее, чтобы признать того, на кого оно обращено, злейшим врагом. Рыжий кретин Уизли! Уизли, из-за которого он на втором курсе остался без поездки во Францию, потому, что тот, пользуясь Оборотным зельем, выведал у Драко о тайнике под полом гостиной в доме Малфоев. У отца были неприятности. Рыжий придурок, который испортил ему каникулы после четвертого курса, наложив на него в поезде столь неуклюже составленное заклятие, что даже Люциус Малфой не смог его сразу снять! О да, Рон Уизли - несомненно подходящая кандидатура, но… Тут возмутилась гордость Драко: как, его злейший враг всего лишь какой-то Уизли?!
Возможно, подошла бы подружка Уизли Гермиона Грейнджер, она хоть и нечистокровка, практически магла, но в ней, несомненно, что-то есть. Увы, тёмные локоны Гермионы были недоступны. Досрочно сдав экзамены, она отбыла в США, намереваясь совместить отдых на каникулах с изучением зомби в естественной среде обитания.
Таким образом, из всего весьма обширного списка осталось всего одно имя. На первый взгляд кандидатура подходила по всем статьям. Фигура, несомненно, значительная в колдовском мире, он вызывал у Драко достаточно сильные эмоции и находился в пределах досягаемости. И, тем не менее, что-то Драко не нравилось, его терзало какое-то смутное предчувствие, что, делая этот выбор, он совершает самую серьезную ошибку в своей жизни. Но деваться было некуда.
Проклятый Поттер!!!
Гарри отложил перо и слегка потёр слезившиеся глаза. О, почти одиннадцать часов вечера! Надо же, сколько он просидел.
Ну, теоретическую часть курсовой он закончил. В последний момент, под давлением подступающего крайнего срока, но закончил. Завтра нужно пойти к Сириусу и показать ему результаты своих трудов. Конечно, следовало бы лечь спать, но в последнее время Гарри вообще спал очень плохо. Он последними словами клял Гермиону, посоветовавшую ему включить в свою работу раздел, критикующий фрейдистскую концепцию подсознательных желаний.
Спору нет, смотрелось действительно эффектно и придавало работе солидность. Но… Но никакая научная значимость его курсовой не искупала кошмаров, которые его мучили после "Психопатологии обыденной жизни", а "Толкование сновидений" навсегда лишило его надежды спастись от ночных ужасов как с помощью заклинаний, так и с помощью зелий. Так что Гарри спал теперь мало и крайне тревожно.
К тому же он беспокоился за Рона. У Рона были проблемы, и очень серьёзные. Он не успевал сделать курсовую, ещё два часа назад он заявил, что пойдёт в библиотеку и постарается остаться там как можно дольше. Сейчас, когда Гарри закончил собственную работу, вполне естественно было пойти и помочь другу; к тому же это отдаляло для него самого встречу с преследующими его жуткими грёзами.
Он проходил мимо входа в Южную галерею, когда вдруг услышал какую-то возню в одном из темных углов. Присмотревшись, он увидел целую компанию домовых эльфов, которые жались друг к другу и испуганно попискивали. С домовыми Гарри дружил, поэтому он откинул капюшон мантии-невидимки, намереваясь поздороваться. Одно из маленьких созданий вдруг с тоненьким восторженным воплем кинулось навстречу студенту. Эльф вцепился в его руку и отчаянно завопил:
- О, Гарри Поттер, сэр! Здравствуйте, Гарри Поттер, сэр!
- Добби, что вы здесь делаете? Почему вы не идете на кухню или на чердак?
Гарри знал, что это излюбленные места домовых, они вели там какую-то свою непонятную людям, но интересную эльфам жизнь.
- Мы не можем, Гарри Поттер, сэр! Мы боимся, Гарри Поттер, сэр!
- Чего вы боитесь? - изумился Гарри.
На его взгляд, в коридоре не было ничего опасного, но как знать, однажды он уже не принял предупреждения Добби всерьёз, и что вышло? Вообще он всегда предпочитал знать, что творится в голове у ушастого эльфа в одном носке, слишком велик был риск, что Добби снова станет его спасать. В этот раз Гарри могло и не повезти так, как повезло на втором курсе.
- В замке новое привидение, - понизив голос до задушенного шёпота, сообщил Добби.
- Ну и что? - изумился Гарри, - в замке полно привидений, но они же никогда не трогали домовых эльфов.
- Это не обычное привидение, а очень страшное, - и без того огромные как галеоны глаза Добби стали еще больше, стоявшие за его спиной другие эльфы согласно закивали. - Мы даже думаем, что это может быть привидение Того-Кого-Нельзя-Называть.
- Добби, ну, что ты, Вол… то есть Тот-Кого-Нельзя-Называть, - поспешно поправился он, увидев как затрясся Добби, - он же не умер в Хогвартсе, он здесь просто учился. - Вообще-то в преддверии экзаменационной сессии Гарри не ощущал большой разницы между этими состояниями, но эльфам об этом было знать необязательно. - Никто не может стать призраком не там, где умер.
- Да, а это тогда по-вашему что такое, Гарри Поттер, сэр? - вопросил Добби, похоже, он слегка обиделся.
Откуда-то из-за поворота раздался душераздирающий стон, истошный крик, неразборчивое бормотание, которое затем снова перешло в стон. Гарри опешил, звучало действительно зловеще. Впечатление было такое, что кого-то там убивают, причем особо мучительным способом. Эльфы чуть слышно заверещали и снова забились за колонну.
Так! Эту ситуацию надлежало разъяснить, и немедленно. В том, что в Южной галерее не Волдеморт, Гарри был совершенно уверен, но вот кто в таком случае там был?
- Спокойно, Добби, спокойно, я сейчас пойду и посмотрю.
- Нет, нет, Гарри Поттер, сэр, не ходите. Гарри Поттер, сэр! Гарри Поттер велик и бесстрашен, но Добби никогда не простит себе, если Гарри Поттер погибнет из-за него!
Проигнорировав эту страстную тираду, Гарри осторожно выглянул из-за поворота. Первое, что бросилось ему в глаза это картина на стене, изображавшая трёх викторианских леди. В данный момент две из них лежали в глубоком обмороке, а третья стыдливо прикрывала лицо веером, из-за страусовых перьев ярко и весело блестел любопытный глаз. Гарри с недоумением уставился на картину, реакция милых дам показалась ему несколько противоречивой, и понять, что могло ее вызвать, не представлялось возможным. С этого места он все равно ничего не видел, но зато слышал гораздо больше, чем раньше.
- Я тебя растерзаю, я тебя в клочья разорву, ты у меня в ногах ползать будешь, ты… Кричи же, я хочу услышать, как ты вопишь!
Вообще-то, услышав такие жуткие угрозы, нормальному студенту следовало со всех ног бежать за подмогой, а ненормальному самому кидаться на помощь неизвестной жертве насилия. Но, во-первых, Мальчик-Который-Выжил никогда не поступал как нормальные, и, тем более, ненормальные студенты. А во-вторых, тяжёлое хриплое дыхание и негромкие стоны, перемежавшие поток страшных угроз, вызвали у него множество ассоциаций. Причём ассоциаций такого рода, что пятикурснику немедленно захотелось проверить их точность. Он медленно и осторожно двинулся вперед.
В первое мгновение он не понял, что это за красно-зелёная груда шевелится на полу. Потом он различил мускулистые руки, растянутые верёвкой и примотанные к сапогам статуи, изображавшей солидного немолодого волшебника, который без особого успеха пытался сделать вид, что ровным счетом ничего не происходит. Голова неизвестного узника была запрокинута так, что лицо разглядеть было невозможно, но с этого места Гарри уже достаточно отчётливо разбирал мучительные стоны, чтобы узнать глуховатый голос капитана Слизеринской квиддичной команды Маркуса Флинта
А верхом на распростёртом теле восседал его обычный противник и конкурент Оливер Вуд. Одеты они были в квиддичную форму, правда, штаны и свитера напрочь отсутствовали, в наличии имелись только мантии. В связи с этим зрелище было живописным донельзя, медно-смуглая кожа Флинта, золотисто-загорелая Вуда, красный и зелёный шелк. Ритмичные движения тел заставляли блестящую ткань мягко переливаться в свете факелов.
Из задумчивого созерцания Гарри вывел мучительный стон, перешедший в душераздирающий крик, ответом ему служило зловещее рычание, которому мог бы позавидовать любой оборотень. Гарри и не подозревал, что капитан его команды способен издавать такие звуки. Он твердо помнил, что сейчас не полнолуние, поэтому сильно удивился, когда Вуд вдруг наклонился и укусил Маркуса в плечо. Тот ответил новым истошным воплем.
Внезапно просто резкие движения стали судорожными, стоны, крики и рычание слились воедино. И через мгновение Вуд уже в изнеможении лежал на своем партнере, а в галерее слышалось только хриплое учащенное дыхание.
- Ты ублюдок, Вуд, - тяжёло дыша, произнёс Флинт.
Однако он, видимо, имел ввиду что-то совсем другое, потому что гриффиндорец ответил на эту его декларацию страстным поцелуем, не вызвавшем у слизеринца никакого протеста. А затем под кучей спортивных мантий опять началась возня, заставлявшая думать, что использование Южной галереи по прямому назначению еще некоторое время будет невозможно.
Поначалу Гарри хотел позвать Добби и его приятелей, чтобы показать им, что бояться нечего. Его остановили два соображения. Во-первых, если капитаны квиддичных команд узнают, что Гарри Поттер водил экскурсии домовых эльфов полюбоваться на их невинные развлечения, то следующий матч для гриффиндорского ловца наверняка станет последним в жизни. Во-вторых, он отнюдь не был уверен, что зрелище Вуда, восседающего верхом на Флинте, действительно успокоит таких нежных и пугливых созданий как домовые эльфы.
Если уж сам Поттер, наблюдая за этим действом, мог только судорожно сглатывать слюну и прикидывать, в какие именно ночные кошмары в дальнейшем претворится для него пережитое впечатление, то для Добби и его друзей оно и вовсе могло стать роковым. Поэтому он на цыпочках вернулся в поперечный коридор к ожидавшим его эльфам и вполголоса предложил им отправляться на кухню и не заходить сегодня в Южную галерею. В ответ он получил заверения, что не только сегодня, но и во веки вечные ни один домовой эльф Хогвартса в это страшное место не заглянет.
Гарри еще немного постоял, прислушиваясь к возобновившимся за углом звукам. У него даже возник соблазн вернуться и понаблюдать. Но чувство долга взяло верх, прежде всего, он должен помочь Рону, а там уж…
На мгновение память подсунула ему удивительно живое воспоминание о том, что он только что видел. А затем воображение совершило странное сальто, заменив Вуда на самого Гарри, а запрокинутую голову между напряженно вытянутых, связанных рук, окружило пепельными локонами. Уффф… Этого ещё не хватало!
Проклятый Малфой!!!