Твой узник
(Prisonnier de toi)
Автор: Nakhemda
Оригинал: в недрах fanfiction.net.
Переводчик: Denatrisse
Разрешение: получено
Бета: Psyche
Пейринг: Гарри/Волдеморт
Рейтинг: авторский PG-13
Жанр: авторские romance, POV
Краткое содержание: что значит улыбка молодого человека.
Disclaimer: никого не имеем.
Размещение: с разрешения переводчика.
Я в темном помещении. В помещении, окруженном решеткой. В его центре.
Я узник.
Но я не один. Я больше не один вот уже сколько времени...
Когда он пришел ко мне в первый раз, я его унизил. Я смеялся над ним
перед всеми моими поддаными. Нас забавляло то, что он говорил, его серьезное
лицо, дистанция, которую пытался соблюдать. Мы грозились его убить, говорили,
насколько было глупо присоединиться к нам сейчас.
" Я знаю", - ответил он. Он не смотрел на Пожирателей Смерти.
Его взгляд был направлен на меня. Я постарался проникнуть в его мозг,
воспользовавшись нитью, что нас связывает, но все, что я увидел тогда,
было белым. Монотонным белым, бездонным белым.
Фигуры в темных мантиях вокруг нас смеялись. Я - нет. Я дал ему шанс -
и он в него вцепился.
На каждое собрание он появлялся первым и уходил последним. Когда я хотел,
чтобы работа была выполнена чисто, он убивал быстро и бесшумно. Если же
желал развлечься, он мог часами пытать жертву, прежде чем она испускала
дух. И на его лице не было ни тени сожаления. А каждый раз, когда он меня
покидал, чтобы вернуться в Хогвартс, как всегда аппарируя из пустого зала,
он смотрел на меня с полуулыбкой, смысла в которой я не видел.
Я назначил его Пожирателем низшей категории. Но он быстро поднимался в
званиях и скоро стал одним из моих лейтенантов.
"Семейные" увеселения нашего круга происходили все чаще и чаще,
а имена в газетенках стали появляться постоянно. И, однако, день за днем
он убеждал меня в том, что никто не замечает его вылазок. Он целовал подол
моей мантии, потом пальцы и уходил этой беспечной, только детям присущей
походкой. И я ему верил.
Но остальные смотрели на это с другой стороны. Я слышал их перешептывания,
когда они видели его по мою правую руку, я перехватывал их ревнивые взгляды.
Это забавляло меня и забавляло его, я понял все по его глазам и скрытой
улыбке.
Однажды Люциус предложил мне план по атаке Норы. Я знал, что он ненавидел
Уизли всей своей душой. Но я также знал, что он хочет проверить "новобранца",
как все продолжали его называть.
Люциус убил отца, затем мать. В момент расправы со старшими сыновьями
мальчишка остановил его, встав между ним и оставшимися рыжими. Люциус
бросил на меня торжествующий взгляд, но я все смотрел на того, кто, как
я думал тогда, меня предал.
Но я чувствовал его улыбку, эту странную улыбку под маской. Он приподнял
ее, и пронизывающий взгляд перекрыл мне кислород. И сразу же "новобранец"
повернулся к Уизли.
"Гарри!" - воскликнули они с надеждой.
Он убивал их по порядку, от старшего к младшему, кроме двух самых молодых.
Люциус занялся девушкой, а мой юный Пожиратель - парнем. Те долго вопили,
а потом подохли в том же пламени, что и уничтожило их лачугу. Я украсил
звездное небо Темной Меткой перед тем, как улыбнуться Гарри. А он ответил
мне тем же со странным блеском в глазах. И не было ни слезинки в этих
изумрудах, которые в ту ночь навсегда остались в моем сознании.
Когда магия полностью вернулась ко мне, я смог вернуть себе тело, проведя
сложный ритуал, который отнял у меня все физические силы. Мне был нужен
только надежный человек, который заботился бы обо мне во время моего изменения.
Я хотел получить молодое тело и мог совершить любой грех, чтобы вернуть
свою прежнюю красоту, которая заставляла людей тянуться ко мне и которая
приманила Северуса и Люциуса. Которая заставила их полюбить меня с первого
взгляда.
И вот это случилось. Я вернул свое тело. И Гарри неотрывно был рядом со
мной в течение трех суток, без права на сон, еду и питье. Он сидел неподвижно
и смотрел на меня, улыбясь, а я возвращал ему его взгляд, не имея сил
даже на улыбку. Когда же на четвертый день я проснулся, он все еще так
сидел. А как только увидел, что я открыл глаза, поднялся, чтобы сесть
рядом со мной. Я отчаянно хотел пошевелиться, чтобы не чувствовать себя
таким слабым, чтобы в конце концов иметь возможность прикоснуться к его
лицу. Рука, казалось, двигалась сама по себе, дотронулась до его нежной
кожи, которую я наконец смог почувствовать. Я мог ощущать его тепло, гладкость
кожи вокруг глаз, легкую колкость у подбородка. Очарованный, я все же
отдавал себе отчет, что именно этого очарования давно не испытывал.
Он был так близко сейчас, что я мог даже уловить его запах. Я долго вдыхал
этот аромат, утопая в нем. Я так давно не чувствовал этого, так давно...
И он был так красив...
Я безотчетно закрыл глаза, но сразу же открыл их, как только чужие губы
оказались на моих. Мой рот приоткрылся против моей воли, и я почувствовал
его дыхание на моих губах перед тем, как он углубил поцелуй.
Я думал, что моя диафрагма взорвется. В первый раз меня целовали добровольно
и в первый раз - так нежно. Первый раз не один я получал удовольствие.
Его язык прикасался к моему так чувственно, губы двигались с потрясающей
медлительностью. И его вкус был превосходно тонким.
И было так естественно моим рукам обвить его шею, его - скользнуть мне
под робу, безотчетно исследуя новое тело нового человека, которым я вдруг
для него стал.
Он медленно раздел меня, прикасаясь, ощущая, целуя каждый миллиметр моего
тела, который он мог поцеловать. Он заставил меня вновь ощутить то, что
я забыл, согревая мои чувства, возбуждая меня. Когда он увидел, что я,
как мальчишка, уже почти кончаю, он поцеловал меня и позволил снять с
себя одежду. Насколько его движения были спокойны и размеренны, настолько
мои - лихорадочны и сбивчивы. Я позволил губам пробежаться по его телу
до члена, который взял в рот, и его вкус заставил меня затрепетать от
наслаждения больше, чем его стоны и крики. Я слышал их столько, наслаждаясь
ими каждый раз, как в первый. И знать, что он любит, было еще большим
безумием для меня, чем для него, когда он дрожал от наслаждения подо мной
или улыбался моей улыбке, когда мы, изможденные, засыпали вместе.
Позже он покинул Хогвартс и переехал в Риддл Менор втайне от остальных
пожирателей.
Через неделю он уже сдал мне Северуса, и долго мучался перед тем, как
прошептать мне "я люблю тебя" и напрячься в моих обьятиях. Люциус,
единственный свидетель этой сцены, сделал вид, что ничего не произошло.
Тем вечером Гарри напомнил мне о том, что я в своей жизни никого не любил,
а он как раз не против быть любимым. И тогда я в первый раз позволил себе
его взять.
На следующий день, когда прибыли Пожиратели, он не стал делать вид, что
тоже аппарировал, а держался моей правой руки. Когда все они собрались,
он встал передо мной на колени, и я поцеловал его. Он сел на подлокотник
моего кресла. И все это происходило в ненарушаемой тишине, и Пожиратели
преклоняли перед нами колени, каждый по очереди, говоря мне "Мой
Лорд", а ему - "Мой принц".
И Гарри непонятно улыбался.
Когда я в первый раз узнал, что он созвал всех моих лейтенантов, чтобы
направить их против Министерства без моего ведома, я был в гневе. Я кричал
на него, швырял вещи и даже поднял на него палочку.
А он поднял на меня взгляд. Посмотрел на меня так странно, этими глазами,
словно... наполненными свечением изнутри. Он приблизился и поцеловал меня,
попросил простить. И я сделал это, ни на секунду не задумываясь. Он хотел
продолжать собрания. И я сказал ему, что он может делать все, что пожелает.
Здесь он был повелителем. Моим повелителем.
"Ты мой", - прошептал он мне.
Он продолжил, а я позволил. Это было его право. И действительно, почему
я гневался поначалу? Он был равен мне. Он был второй частью меня. Он содержал
в себе часть моей души, которую я ему дал, когда ему исполнился год. Я
в тайне хотел, чтобы его душа была родственна моей.
Я все реже выходил из поместья. Гарри боялся, что это меня убьет. Он молчал
об этом, но я знал. В газетах с каждым днем все чаще и чаще говорили о
Темном Принце, называя его моим сыном, который продолжил мое дело. Когда
Гарри увидел, что я читаю прессу, он снова поцеловал меня и сказал "не
обращай внимания на безмозглых репортеров", и я делал то, что он
говорил мне делать. Я считал, что это нормально - о Гарри должны узнать.
Он был Темным Принцем, его должны были бояться так, как боялись меня.
Я больше не читал газетенок и редко появлялся на собраниях. Все мне наскучило,
все, кроме Гарри. Нет. Его присутствие делало меня счастливым. Я постоянно
нуждался в нем.
Однажды он пришел и упал на кровать в изнеможении, и я мог заметить, как
простыни окрасились в алый цвет. Сказал, пять убитых среди наших.
Я запретил ему продолжать воевать. Он подчинился. Долгое время я сам занимался
нападениями, и журналы резко изменили свое содержание. Но я их не читал,
как я и обещал Гарри. Он быстро поправлялся, и мы вместе вернулись на
войну. Мы приходили каждый раз под утро, усталые, но зато смеющиися как
сумасшедшие. И во время войны я был счастлив.
Одним вечером мы завладели Министерством, а на следующий день сдался Гринготтс.
А через три - Дамлдор умер от старости. После "исчезновения"
их Золотого Мальчика и всех несчастий, последующих за ним, волшебники
Англии прекратили сопротивление. Тысячи магглов были убиты и столько же
сделались рабами. Гарри вернулся уже Темным Принцем. И под этим именем
он покончил с теми группами, которые тогда еще воевали против нас.
Гарри любил показуху. На каждом празднике или церемонии в нашу честь он
старался меня поцеловать со всей той нежностью, которая заставляла меня
сгорать изнутри. Новость о нас распространилась так же быстро, в виде
сплетни. Люциус больше не мог прятать нахмуренные от отвращения брови
и сморщенный нос. Он умер быстро от руки самого Гарри, а Драко присоединился
к нам.
Но с меня было довольно. Власть быстро наскучила, я выполнил то, что хотел:
наказал магглов, вознесших себя выше небес, от грязнокровок избавился,
сослав их, и возобновил Темные Искусства. Гарри, забывший элементарную
осторожность, был очарован этой магией: организовывал конкурсы, дуэли
и другие забавы, чтобы показать всем свое мастерство. Я же предпочитал
оставаться в тени. Я ненавидел появляться на публике, и участвовал только
в частных праздниках. Понемногу все золото, все богатства вокруг меня
начали угнетать. Я хотел только одного: Гарри. Гарри для меня, всего,
полностью. Я знал, что если предложу ему обручиться, он согласится без
промедлений и будет так же счастлив, как и я. Но не того я хотел. Я нуждался
в том, чтобы он говорил мне, что любит, что принадлежит только мне, сейчас
и навсегда. Но я не мог этого добиться, потому что сам не делал первый
шаг.
Как однажды:
- Гарри?
- Да?
- Ничего...
А в другой раз:
- Гарри, я...
- Да?
- А, потом поговорим.
Я не думал, что это так сложно. Ведь Северус говорил мне это постоянно!
Неужели мое молчание могло мучить его так же, как мучился потом я?
А ночью...
- Гарри?
- Да?
- Я... Мне кажется, я люблю тебя.
Тогда он мне улыбнулся, и я увидел блеск в его глазах, в глазах, глядя
в которые я терялся.
- Я знаю.
... Это больно. Больно. Становится тяжело дышать.
Я в тюрьме. Темно, темно, темно. А он стоит передо мной, по другую сторону
решетки. Я знаю, что это иллюзия, но мое сердце болит, и мне становится
трудно дышать. Его глаза великолепны. Его бледное лицо ярко выделяется
в черноте и притягивает мой взгляд. Я люблю его. Я не думал, что когда-нибудь
смогу его полюбить - стоящему передо мной я могу отдать лишь всю ненависть.
Не его.
Всегда эта улыбка. Теперь-то я знаю, что он хотел мне ею сказать:
Я тебя поимел.