Дождь
Автор: Люцилла
Beta-reading: Фиона, Driada
Pairing: Драко/Северус, Гарри/Драко, Cеверус/Люциус
Рейтинг: R
Жанр: romance
Краткое содержание: любовь и осознание истинных ценностей Драко Малфоем в рамках очередного учебного года
Disclaimer: все относящиеся к циклу о Гарри Поттере персонажи и идеи принадлежат Дж.К. Роулинг, а я давно ни на что не претендую.
Размещение: пожалуйста, только свистните.
- Разлить по флаконам известность, сварить триумф, заткнуть пробкой смерть, - бормотал Драко, мешая вязкую жидкость цвета детской неожиданности в дорогом новеньком котле. - Вот дерьмо. Научил бы лучше варить приворотное зелье.
“Чтобы ты его же им и опоил? - насмешливо осведомился Внутренний Голос. - Профессор Снейп - взрослый опытный мужчина, неужели ты думаешь, что он не замечает твоих полных огня и страсти взоров? Нетушки, с занятия по приворотным зельям он самолично тебя удалит из опасений за собственное здоровье”.
- Заткнись, а?
Жутко затекли плечи. Драко потянулся, оставил котел кипеть на медленном огне, присел на широкий подоконник и сотворил себе чашечку чая с бергамотом. Дополнительные занятия по зельям были единственной ниточкой, связывающей его с любимым и обожаемым профессором во время долгих летних каникул. И они же разрывали его сердце на части. Каждый раз, отправляя филина с отчетом о проделанной работе, он надеялся получить ответ, где кроме замечаний, рекомендаций и редких скупых похвал было бы еще что-то, что позволило бы ему надеяться - одно слово, одна строчка, или хотя бы между строчек…
- Но увы и ах, - вздохнул блондин.
А за окном лил косой дождь, превращая аккуратные газоны и клумбы в грязные лужи, прибивая к земле вместе с пылью тяжелый и приторный запах поздних цветов. Покорно мокли под дождем еще зеленые аллеи Малфой-парка, и предательская тоска едва видна была в юных и вероломных серых глазах, почти равнодушно глядящих в затянутое тучами небо.
“ Замечтался, однако, - задумчиво проронил Внутренний Голос и гаркнул: - Трибунал проспишь!”
Драко вздрогнул и вернулся к котлу - зелье было готово. Он меланхолично зачерпнул немного и перелил в пробирку, заткнул ее пробкой и опустил в карман. Завтра должны были приехать его школьные прихвостни - приехать и стать жертвой его сегодняшнего эксперимента. Скорее бы! Написать профессору о результатах и получить ответ, и может быть…
Драко вернулся к окну. Погода и настроение располагали к меланхолии. Сквозь косые струи дождя Драко видел бездонные черные глаза на бледном лице, тяжелый орлиный профиль, искусные тонкие пальцы, порхающие над котлом, как белые птицы. Прикосновение холодного железа к плечу, от которого Драко в свое время подскакивал на несколько сантиметров, а теперь только слегка дергался.
- Неусыпная бдительность, как говорит наш милый друг Хмури. Бедняжка, неужели я напугал тебя? - с наигранной заботой осведомился Малфой-старший.
“Ох!” - восхищенно выдохнул Внутренний Голос.
Драко возвел очи к потолку.
“Ах!” - выдохнул Голос еще восхищеннее.
Отец иногда был просто невыносим, а в этих пушистых тапочках невыносим вдвойне. Он бесшумно, как кошка, подкрадывался к членам семейства сзади, прикасался к плечу набалдашником своей мерзкой тросточки и ехидно отпускал какое-нибудь замечание. Драко понемногу привык, а вот бедняжка Нарцисса до сих пор под потолок взвивалась от испуга. “Интересно, позволяет ли он себе подобные штучки в министерстве?” - подумал Драко и, тревожно глядя в серые глаза отца, спросил:
- Идем обедать?
“Интересно, как он относиться к теме инцеста?” - подумал Люциус, и, нервно отбросив белокурую прядь за плечо, ответил:
- Идем.
“Он так прекрасссен, что нассс колбасссит, - пропел Внутренний Голос, и заговорщически добавил: - А давай наша прелесссть на нем проверит эту мерзосссть, которую ты сссварил, а? И отчет профессору сссможем отправить сссегодня, и мне Люциус фиолетовый в зеленую крапинку будет меньше нравитьсссссся...”
- Заткнисссссь, а?
- ..а я у нее спрашиваю: “Ну какая разница, чем себе чердак туманить?” , а она…
- Рон, заткнись уже, а?
- Вот именно так она тогда и сказала. Умолкаю, дорогая, только ради тебя, - ответил он и чмокнул Гермиону в щеку. Девушка отстранилась, встала с дивана и присела на подоконник, грациозно свесив длинные стройные ноги. В голове Гарри болезненно отозвалось ее “заткнись”, вызвав сотни непрошеных ассоциаций. Иногда Герми чертовски напоминала ему Драко - видимо, какое-то схожее состояние души время от времени придавало ее движениям ту же грациозность и совершенную отточенность. Он с трудом оторвал от нее восхищенный взгляд, вытащил из-под Джинни свой альбом и принялся за очередной набросок. Гермиона закурила и отвернулась к окну, а Гарри, понимая, что сквозь каштановые волосы и карие глаза Гермионы на его наброске проглядывают совсем другие черты, со вздохом закрыл альбом.
Крыша в Норе протекала страшно, и холодные капли тяжело падали в заботливо подставленные кастрюли и пивные бутылки. Слава Мерлину, молитвами Гермионы комната Рона уже не была такой дико-оранжевой. Гарри жутко раздражали яркие цвета. Последнее время он вообще предпочитал серебристо-серый и темно зеленый.
- Хочешь еще пива, милый? - проворковала пристроившаяся рядом на диване Джинни.
- Брось-ка мне бутылочку, рыжая! - хрипло сказала сидящая на окне девушка.
Ей очень не нравилось то, что происходило с Гарри. Она видела его альбом, видела, что, вернее, кто в конечном итоге получается из его рисунков, и очень беспокоилась. Ну почему, почему Гарри не мог влюбиться в хорошего парня - Симуса или Дина, например? "Или в Невилла Лонгботтома? - насмешливо добавил Внутренний Голос. - Ты прекрасно знаешь, почему. Признай, будь у тебя чуточку меньше мозгов, ты бы сама, по примеру прочих девчонок Хогвартса, валялась у ног Малфоя"
- И что они все в нем находят? - пробормотала Гермиона, выбросив окурок в форточку и прислонясь щекой к стеклу. Гарри вывернулся из цепких объятий Джинни и тоже подошел к окну. Косые струи дождя немилосердно хлестали прибитую к земле траву, превращая маленький неухоженный палисадник миссис Уизли в сплошное болото, и на сердце у него было щемяще-тоскливо. Сквозь серые полосы дождя он видел любимое лицо - юное, тонкое и жестокое. Гермиона понимающе погладила его руку и протянула свою бутылку. Гарри накрутил на палец ее каштановый локон и сказал:
- Ты освещаешь и согреваешь своим присутствием эту комнату.
- Гарри, наверное, ты все-таки гей, - рассмеялся Рон.
Гарри и Гермиона рассмеялись тоже - он вернулся к Джинни и своему альбому, а она вытянулась на диване рядом с Роном.
- Последние дни перед школой - и такая мерзкая погода! - снова прервал тишину Рон. - Сейчас бы в квиддич сыграть, или там искупаться, а мы…
- А мы тут пьем, - закончила за него Гермиона. - Только я люблю дождь, особенно вот такие потопы - мне каждый раз кажется, что уж на этот раз вот оно - Господь сведет с нами все счеты.
- Ничего не понимаю, Герми, обьясни!
- Я тебе не Герми, - презрительно сказала девушка, но видя, что Рону действительно интересно, продолжила: - Я ведь рассказывала тебе о Боге? Так вот, однажды Бог решил, что люди превысили отпущенную им меру грехов и…
Ее тихий голос дивно смешивался с шумом дождя за окном.
Последние дни лета… Дождь так и не прекратился, и Люциус, провожавший сына в школу, промок до последней дорогущей нитки своего дорогущего костюма. Вернее, отсырел - дождю не мог пробраться в здание вокзала, но здесь было жутко влажно.
- До свидания, отец, - вежливо сказал Драко, презрительно покосившись на эмоционально прощающихся семейство Уизли и Поттера с Грэйнджер.
- До свидания, - вежливо ответил Люциус, а его Внутренний Голос ворчливо добавил: "Вали давай, от греха подальше!"
"Вот уж в самом деле от греха подальше..." - согласился Люциус, хищно провожая взглядом ладную фигурку Драко. От раздумий его отвлек писклявый голосок, манерно протянувший:
- Милый, ну что мне делать с твоими волосами!
"Ну не может быть, это же Уизли-младшая!" - подумал Люциус, рассматривая неплохо оформившуюся фигурку рыжей девицы, пытающейся придать шевелюре, - тьфу, этого мерзкого Поттера, - более-менее приличный вид.
"А девочка-то изменилась, - хмыкнул Внутренний Голос. - Подросла, оформилась. Такой палец в рот и дневник Реддла в котел не клади…"
"Ну ты бы еще вспомнил, что пять лет назад было!" - возмущенно подумал Люциус.
“Э-э-э… Дело все в том, что это и было ровно пять лет назад…” - насмешливо протянул Внутренний Голос.
- Заткнись, а? - устало пробормотал Люциус, нервно отбрасывая за плечо набрякшую от сырости прядь. Ему очень не нравилось, как Поттер смотрел на его красавца-сына, но еще больше ему не нравилось, что ноги Гермионы Грэйнджер, поднимающейся на подножку поезда, самым банальным образом отразились на частоте его дыхания.
“Домой, домой, надеть любимые тапочки и пугать любимой тростью нелюбимую жену”, - решил он и аппарировал.
- Убери от его волос свои цепкие пальчики, и, может быть, все обойдется, - резко сказала Гермиона и взъерошила волосы Гарри, возвращая их из прилизанного состояния в нормальное растрепанное.
- Ну и сучка ты сегодня! - пробормотала Джинни.
“И правда - сучка!” - с удовольствием согласился гермионин Внутренний Голос.
- Это все погода, милая, - улыбнулась Гермиона и взобралась на подножку поезда.
“Ух, как Малфой-старший смотрит на мои ноги!” - подумала она и задержалась на подножке, посылая провожавшим их Уизли воздушный поцелуй и сияя задорной улыбкой. К ее неудовольствию, красавец-блондин нервно развернулся на каблуках и аппарировал. “Какой мужчина! - мысленно вздохнула она. - Не то, что все эти скучечерви, которые трутся вокруг меня…”
“Не трави душу, а? - попросил Внутренний Голос. - Тащи-ка лучше свою задницу в купе - после ухода Малфоя здесь все равно смотреть не на что.”
“Как будто в купе есть на что смотреть, - обиженно подумала Гермиона. - Лучше в тамбуре покурю”.
“Как бы тебе всю жизнь свою в тамбуре не прокурить!” - ехидно заметил Внутренний Голос.
- Ой-ой-ой, тебя спросить забыла! - прикуривая, пробормотала Гермиона и пошатнулась - поезд набирал ход.
“Вагончик тронется, перрон останется, - пропел Внутренний Голос и добавил: - А Уизли права - ты действительно просто сучка сегодня...”
После чего выслушал много чертовски грубых вариаций на тему “Заткнись”.
Жизнь шла своим чередом, а дождь все не прекращался. Озеро, по которому Хагрид вез в Хогвартс первогодок, раздулось невозможно, внутренний двор был затоплен полностью, и глупенькая Джинни начала всерьез боятся потопа, о котором рассказывала Гермиона. Джинни последнее время вообще часто думала о Гермионе, причем отнюдь не в том ракурсе, в каком по идее должна была бы, и это очень ее смущало. У Гермионы действительно были красивые ноги, что замечали все, даже этот противный Драко Малфой. Ради достоверности и во имя истины следует добавить, что Драко замечал гермионины ноги лишь в связи с собственными проблемами - профессор Снейп не давал ему ни малейшего повода надеяться, в то время как на гермионины ноги посматривал весьма однозначно. У Драко даже была мысль как-нибудь вскользь спросить его об этой грязнокровке Грэйнджер во время их дополнительных занятий, но… Когда профессор был рядом, когда он вместе с Драко склонялся над котлом или книгой, и шелковистые черные волосы легко касались фарфорово-бледной щеки блондина, а запах щекотал ноздри, он задыхался от любви и ни о чем не мог спрашивать, да это было и не нужно. А дождь все стучал по стеклу, капли падали на мокрые серые камни, где-то отец прикасался холодной тростью к чьему-то хрупкому плечу, мама изящно заедала депрессию горькими трюфелями, Крэбб и Гойл тоже ели - но не только конфеты, а как поросята - все подряд, манерно скучала в слизеринской гостиной красавица Блез… И весь мир был далеко-далеко, за серой дождевой дымкой, и молчал даже неугомонный Внутренний Голос. В такие дни…
В такие дни Гарри сидел в библиотеке с Гермионой и мучился ревностью. Он готов был применить к себе парализующее заклятие – его магнитом тянуло в подземелье. Тупые шуточки по поводу того, чем Драко там занимается с профессором зельеварения, разрывали его сердце на куски. Он не мог ни рисовать, ни тем более учиться, поэтому просто тихо сходил с ума, сидя рядом с Гермионой. Девушка давно отпела несчастного влюбленного и просто занималась своими делами, изредка ободряюще поглаживая Гарри по руке или по колену. А Джинни умирала от ревности и вешалась на всех парней Хогвартса, не брезгуя даже Невиллом, которого считала скрытым зоофилом, и тандемом Крэбб-Гойл, которых во всеуслышание называла тупыми придурками. Ее аморальное поведение было, естественно, замечено в высших кругах, но декан Гриффиндора, частенько заглядывающаяся на симпатичных старшекурсников и млеющая при виде профессора Снейпа не была с ней слишком строга. Четыре замужества и богатое на приключения девичество сделали старушку Минерву весьма терпимой к выходкам молодежи, и молодежь давно навострилась этим пользоваться – байки об истинном назначении астрономической башни были в ходу даже среди тех, кто в Хогвартсе никогда не был.
В такие дни… Утро, сырое и мрачное, душераздирающие вопли будильника, бессердечно сброшенного на пол с тумбочки: “Забери тебя Сам-Знаешь-Кто, Поттер! Че, думаешь, ты тут самый основной волшебник-недоучка? Так я тебе скажу – ошибаешься, пакость очкастая!”. Мелочи, мелочи – носки, заброшенные под кровать и ненайденные домовыми эльфами, а посему не постиранные, холодный пол и Рон со своим: “Кто первый встал, того и тапки!”… Недоделанное домашнее задание по зельям, грозящее большой потерей баллов, настырный Внутренний Голос, распевающий какую-то дрянь про больную душу и полночный бред, и овсянка с тыквенным соком, неизбежная, как смерть, но гораздо страшнее смерти на вкус.
Гарри сосчитал до десяти, сделал над собой неимоверное усилие и опустил ноги на пол. Внутренний Голос выразился трехэтажно, но Гарри ограничился только упоминанием Мерлина – он не любил употреблять слова, в значении которых не был уверен. Весь путь до обеденного зала он проделал на автомате в бесполезных попытках открыть глаза полностью. “А ведь предупреждали тебя, что рисование под одеялом при свете Люмоса до добра не доведет”, - напомнил Внутренний Голос, но Гарри не нашел в себе сил даже на обычные бессмысленные пререкания – вчера он действительно увлекся и спал не больше двух часов.
Гарри дополз до стола, плюхнулся между Гермионой и Роном и с помощью простого заклинания превратил свой кубок с тыквенным соком в более-менее сносный кофе. Гермиона неодобрительно покачала головой и пробормотала что-то касательно вреда здоровью, Рон поморщился, а Гарри бросил тоскливый взгляд за слизеринский стол, где давился овсянкой объект его мечтаний, периодически бросавший не менее тоскливые взгляды на стол преподавательский. Гарри посмотрел туда же и с трудом удержался от того, чтобы не подпрыгнуть на месте – Снейп и новая преподавательница защиты от темных искусcтв сидели так близко, что даже МакГонагалл с ее весьма широкими взглядами неодобрительно на них косилась. Иногда он “случайно” касался ее руки или слишком близко наклонялся к ее уху, чтобы что-то сказать, и она отвечала ему совершенно пустым, зато донельзя влюбленным взглядом. “Ох уж эти Мэри Сью! Воплощение женственности – ноль мозгов, одни инстинкты! Зато попа у нее что надо…” – завистливо прокомментировал Внутренний Голос. Гарри ошарашенно посмотрел на Драко – мол, вот это новость, а тот вместо того чтобы, как обычно, закатить красивые глаза или просто отвести их в сторону, кисло кивнул. И Гарри снова едва удержался от того, чтобы не подпрыгнуть на месте.
- …потому, что в наших отношениях мужик – я, а он – “Ронни, зайка”, - объясняла Гермиона Лаванде по пути в подземелья. – Мне нужен настоящий мужчина, такой, как…- выворачивая из-за поворота, она столкнулась с чем-то высоким и черным, извинилась и услышала бархатное: “Минус десять баллов, мисс Грэйнджер”. Девушки хором вздохнули, провожая глазами мрачную удаляющуюся фигуру.
- Вот Снейп – настоящий мужик. Хотя, - протянула Лаванда, - я бы предпочла Люпина…
- Зоофилка, - прокомментировала Гермиона.
“Не суди, да не судима будешь, - вмешался Внутренний Голос. – Или мы уже забыли нашу детскую любовь по имени Сириус Блейк?”
Гермиона досадливо вздохнула и уселась за стол рядом с Гарри. Зелья как всегда были вместе со Слизерином, и ей не нужно было даже смотреть на Поттера, чтобы проследить направление его взгляда. Малфой как всегда вальяжно развалился на стуле, но выражение лица у него было прекислое, гораздо кислее обычного. “Депрессия у блондинчика…”- подумала Гермиона.
“Еще бы…”- позлорадствовал ВГ. У него вообще был мерзкий характер (метафорически выражаясь).
“Одно дело, - думал Драко, - когда он просто не обращает на меня внимания, и совсем другое – когда он не обращает на меня внимание из-за того, что спутался с этой…хмм… новой преподавательницей. Да, жизнь явно просочилась сквозь дерьмо”, – сделал он единственно возможный вывод.
Казавшийся гениальным план сблизиться со Снейпом через дополнительные занятия сокрушительно провалился. Каждый раз, отправляя ему отчет, Драко искал в себе смелость написать и о своей беде, но… А теперь началась учеба, и он видел профессора не меньше трех раз в день, был к нему так близко - и все же так далеко… Драко нестерпимо захотелось сварить что-нибудь мерзкое из того, чему он научился за лето и подсунуть Крэббу с Гойлом, а лучше кому-нибудь из Гриффиндора. Да, кстати… Блез не помешало бы хлебнуть отворотного зелья, а то эти ее глаза с поволокой… “Ну, по крайней мере хоть кому-то ты нравишься, старик”, - усмехнулся про себя блондин, почувствовав подъем жизненного тонуса, жаль только, ненадолго. Голодный взгляд мисс Забини вернул его к действительности, которая грозила ему сближением с Блез в самом скором времени. “Нет, обязательно надо достать у Снейпа разрешение поработать в лаборатории”, – подумал Драко, а ВГ молчал, потому что был полностью согласен – ему никогда не нравилась Блез.
“Шелест мантии, соскальзывающей с плеч…” – думал Драко, глядя на Снейпа.
“Ах!”- восторженно выдохнул ВГ.
Профессор нагнулся над котлом Лонгботтома (“Смело!” – про себя восхитилась Гермиона - она бы в жизни не стала так рисковать – Лонгботтом был на многое способен, пусть и бессознательно и не по теме урока). Беднягу Невилла трясло. Снейп внимательно изучал творение гриффиндорца, склонившись над его плечом и почти касаясь щекой его щеки. “Неужели он это специально?” – подумал Драко, непревзойденный мастер читать вдвоем.
“Фу! – выразился ВГ и убежденно добавил: - Ты только взгляни на его трясущийся подбородок! Уж лучше блондинистые кривляки вроде тебя.”
“Умеешь ты успокоить, – подумал Драко и засомневался: - А вдруг?”
“Не-е-ет”, – уверил ВГ.
“Не-е-ет”, – согласился Драко.
- Минус десять баллов Гриффиндору за зелье мистера Лонгботтома – то, что он сварил, не имеет права даже называться зельем, – процедил Снейп практически в самое ухо Лонгботтома. Его голос изливался в уши Драко сладчайшей патокой, а у Невилла, казалось, вот-вот случится истерика. ВГ злобно захихикал – он обожал Снейпа, подобные эскапады как нельзя лучше соответствовали его мерзкому характеру и вреднющей натуре.
“Был вечер, падал белый снег…”
Действительно, был вечер, только без снега – зато с бесконечным дождем, неназойливо стучащим в маленькие окошки под самым потолком лаборатории. Драко задумчиво накручивал на палец светлую прядь, другой рукой перемешивая зелье в котле. “Надо будет поинтересоваться у Снейпа, почему все сколько-нибудь сильные зелья так отвратительно воняют”, - подумал он и открыл окно.
Осенний холод дохнул в разгоряченное лицо блондина, капельки повисли на серебряных ресницах, а он все стоял и думал о несправедливости мира – почему он, такой классный парень, вдруг не может получить то, чего очень хочется?
“Жизнь несправедлива, – вздохнул Внутренний Голос – ему тоже почему-то было грустно. - Но от окна ты отойди – с соплями до колена ты ему точно не понравишься…”
Драко присел на стол рядом с котлом и наколдовал себе чашечку чая с тремя ложками сахара. Потом подумал немного и добавил еще одну.
Как раз когда он окончательно предался унынию, с улицы донеслись взрывы смеха, кажется, пьяного.
- Да это Малфой там, он по вечерам вечно в подземельях тусуется, - невнятно сказал Рон, спотыкаясь и повисая на Гермионе. Гермиона посмотрела на Гарри – весь вечер в “Трех метлах” он пытался напиться – не вышло. На его левом плече висел староста Хаффлпаффа с незапоминающимся именем и внешностью, на правом – Панси Паркинсон, сам он грустно сутулился. Девушка нехорошо покосилась на Панси, запустившую руку под мантию Гарри, а Внутренний Голос напыщенно изрек: “Совместное питие сближает, знаешь ли… Эй, что ты делаешь, мозги совсем атрофировались? Подумай!” Но Гермиона ни о чем не хотела думать – ВГ подкинул ей неплохую идею. В конце концов, она вроде как была пьяна и могла себе позволить сделать глупость. Она изящно нагнулась к окну подземелья и хрипло позвала:
- Эй, Малфой! Тебе там не скучно? Есть предложение, - Гермиона многозначительно стукнула по сумке Рона, раздался мелодичный звон.
- Что, пропадает? – спросил Драко, презрительно глядя на сокурсников, которые к вящему своему позору, на ногах держались даже хуже, чем гриффиндорцы.
- Большинство присутствующих уже отдыхают, а мы никак не дойдем до кондиции, - сказала Гермиона.
- Мы? – Драко вопросительно заломил левую бровь.
- Я и Поттер, - объяснила Гермиона. Драко с сожалением посмотрел снизу на ее красивые ноги – стоило ему нацелиться на пьянку тет-а-тет с красавицей Грэйнджер, как Поттер попортил всю малину.
- Давай сумку и прыгай сюда, - буркнул он. Гермиона передала ему звенящее сокровище, затем присела на край окошка и соскользнула внутрь. Оказавшись в объятиях слизеринского красавчика, она отчетливо поняла, что ей совершенно расхотелось играть в сводницу. “Правильно, кидай этого Поттера, пусть сам решает свои проблемы, немного гета Хогвартсу не помешает” – посоветовал ВГ. Но Гермиона, скорее из чувства противоречия, чем из верности старой дружбе, махнула Гарри рукой, помогла спуститься и закрыла окно. Остальные потихоньку расползлись по своим спальням, потеряв по пути немало баллов.
- Ну-с, между пятой и шестой?
- Ни фига, Малфой, ты еще штрафуешь!
- Только ради твоих прекрасных глаз, Грэйнджер.
- Уже одиннадцать, пора выметаться…
- Ну и зануда ты, Поттер…
“Однозначно…”
- Гарри прав. По последней, и рвем когти.
“Здраво мыслишь, девочка…”
Никто впоследствии не мог сказать точно (в таких случаях впоследствии абсолютно никто абсолютно ничего не может сказать точно), откуда взялась идея идти смотреть исторический умывальник в туалете плаксы Миртл, зато даже ежику было совершенно понятно, почему Гермиона вдруг резко захотела спать и смылась в сторону спальни, оставив их наедине под душной мантией-невидимкой. Они шли совсем рядом, изредка натыкаясь на стены и углы и постоянно - друг на друга. Щеки Гарри горели, он совершенно не знал, что сказать или сделать, а Драко хихикал, представляя, какие еще интересные возможности дает своему владельцу мантия-невидимка.
Толкаясь и спотыкаясь, они наконец добрались до туалета Миртл. Внутри было подозрительно тихо – видимо, настырное привидение “смылось” в озеро. Они подошли к умывальникам.
- Вот здесь, смотри, - хрипло прошептал Гарри. - Видишь змейку?
- Я вижу две. А может, даже три, - пробормотал Драко и оперся на умывальник.
“…Я помню все до мелочей, мелочей, Я помню твой дом без дверей, без ключей, Еще там был Борхес и полный Том Уэйтс… ”
Гарри придвинулся немного ближе и заглянул Драко в лицо.
- С тобой все в порядке?
“Мерлин, неужели он не видит, как я на него смотрю?”
- Естественно. Могу выпить еще столько же, - уверенно ответил Драко и зачем-то тоже придвинулся ближе к Гарри.
“Мерлин, неужели он думает, что я не вижу, как он на меня смотрит?”
- Ну… я не уверен, что это уместно, но у нас тут с Роном где-то была заначка…
При мысли о добавке Драко слегка позеленел и качнулся еще ближе, так что знаменитые зеленые и немного пьяные глаза мальчика-которой-выжил сияли у самых его глаз.
- А ведь весь Хогвартс действительно верил, что вы туту варили оборотное зелье... Заначка. Просто забудь о том, что я сказал, окей?
- Окей, - прошептал Гарри и осторожно коснулся губами надменного рта слизеринца.
“Наконец-то” – прошептал Внутренний Голос, то ли обрадовано, то ли скептически.
А Драко… ему оставалось только ответить на поцелуй, а потом осторожно отстраниться. По тому, как Гарри смотрел на него, было понятно – ничего не нужно объяснять, тот и так все знает, а главное – понимает. И тут Драко понесло – слова полились сами: о профессоре, о дополнительных занятиях, о пострадавшей самооценке, о новой преподавательнице по Защите, о жизни, просочившейся сквозь дерьмо, и о том, что Гарри, увы, “герой не моего романа”. Не успевший даже хорошенько затянуться, узел легко распутался. Драко замолчал. А потом улыбнулся – он честно постарался улыбнуться не надменно и не насмешливо, а тепло, но вышло просто как-то криво. Повисла пауза, которая, как ни странно, совсем не была неловкой. Блондин долго смотрел на брюнета, а затем все-таки прервал ее:
- Историчность сего места наводит на меня тоску…
- Я провожу тебя до подземелий…
- Спокойной ночи!
- Спокойной ночи… Гарри.
- Мы ведь неплохо посидели?
- Плохо, Поттер, нам будет завтра… особенно если Миртл все-таки была здесь и кому-нибудь разболтает.
“Это точно…” – зевнул ВГ, но не захихикал. Хотя это весьма соответствовало бы его неприятному характеру.
- Ну?
Это было первое, что услышал Гарри следующим утром. А первое, что он увидел, с трудом приподняв свинцовые веки, было красивое лицо наклонившейся над ним Гермионы – свежей и цветущей, как будто и не было вчерашнего вечера. Сам Гарри был в гораздо худшей форме, поэтому мысленно вознес хвалу тому, кто придумал выходные.
- Ну… эээ…
- Поттер, Снейп твой соавтор, рассказывай уже! - ее каштановые волосы легко щекотали Гарри лицо, а карие глаза смеялись.
- Ты очень красивая, Герми. Я хочу еще раз нарисовать тебя, - мечтательно сказал он, но заметив, что девушка нахмурилась, поспешно продолжил: - Мы все выяснили, обо всем поговорили – вряд ли у нас что-то получится, но, по крайней мере, теперь все просто и ясно. Ты – мой ангел.
Гермиона хмыкнула и повалилась на кровать рядом с Гарри, положив голову ему на плечо.
- Знаешь, а ведь Малфой не такая уж и сволочь… - глубокомысленно заметила она.
“Очень распространенное заблуждение среди авторов фиков и учениц Хогвартса” – саркастически заметил Внутренний Голос, который хоть и не мог соревноваться в саркастичности с профессором Снейпом, но тоже был кое на что способен.
- В принципе… Все люди не так уж плохи.
- Скажи еще, что, перестав быть для тебя воплощением избалованности и вредности, он растерял весь свой шарм.
- К сожалению, до этого не дошло.
- А я… - начала Гермиона, но Гарри приложил палец к ее губам, вынуждая умолкнуть, и прислушался. В окна гриффиндорской башни все так же стучал надоевший дождь, из гостиной едва доносились приглушенные голоса и смех – они посмотрели друг другу в глаза, Гермиона наколдовала чаю и ванильных крекеров, Гарри потеплее укутал ее одеялом и вытащил из-под кровати альбом со своими набросками. Гермиона уютно устроилась рядом с ним и под тихое поскрипывание карандаша о бумагу и пение дождя сама не заметила, как уснула.
А Драко… когда он проснулся, у него не было слов. “Ни ..я себе – сказал я себе” – подсказал его Внутренний Голос, и Драко с удовольствием согласился – во первых, пререкаться не хотелось, а во вторых идиотская фразочка довольно точно описывала его утреннее состояние.
У него не было Гермионы, чтобы вместе помолчать, а может даже и поговорить немного, не было дневника (в самом деле, было бы странно, если бы Драко Малфой вел дневник), поэтому он просто лежал, по детской привычке накрывшись одеялом с головой, и раскладывал по полочкам вчерашние события. Он немного подумал о несправедливости жизни и нахмурился. Потом поразмышлял о своем хрупком здоровье, на поверку оказавшемся не таким уж и хрупким, и морщинка, прочертившая прелестный лоб, разгладилась. Драко немного подумал и о Поттере – но совсем немного, в частности, что он, в общем, даже ничего и… нет, просто ничего и все, и вообще – кто такой этот Поттер?
“Это тот парень, у подружки которого самые красивые в Хогвартсе ноги” – услужливо напомнил Внутренний Голос. Драко хмыкнул:
- И какова мораль?
“А мораль, дорогой мой алкоголик, такова – завтрак ты уже проспал, так что валяться тебе здесь до обеда…” - пустился в объяснения ВГ.
- И?
“И молись, чтобы Блез случайно не взбрело в голову тебя проведать!” - триумфально закончил он.
- Блез… о, Мерлин, Снейп мой соавтор, зелье!
Драко вскочил с кровати, подобрал разбросанные вчера вещи, с молниеносной скоростью оделся и пулей вылетел из спальни. “Только бы профессор не был в лаборатории с утра, только бы…”
- Блез, дорогая, я спешу… - проносясь мимо, Драко успел заметить, что девушка, направлявшаяся, кстати, наверх – ни больше ни меньше чем в его спальню - от его бесцеремонности некрасиво надулась. Правда, уже через несколько секунд она грустно улыбнулась – у этих вредных Малфоев даже спешить получалось грациозно…
“Только бы профессор…” – Драко, задыхаясь, влетел в лабораторию. Лаборатория была совершенно в том виде, в котором он вчера ее оставил – легкий бардак плюс немного сигаретного флера. Судя по тонкому металлическому привкусу в воздухе, зелье еще можно было спасти – это было сложнее, чем сварить новое, но и намного интереснее. “Отольется тебе это “интереснее”, попомни мое слово”, – пробурчал Внутренний Голос.
Вытирая следы гермиониных туфелек на столе возле окна, Драко проводил в уме серьезные расчеты – головной боли как не бывало. Это напоминало ему головоломку – сложную, но безумно интересную – добавить столько-то того и столько-то этого, вскипятить, остудить, подогреть…
“И совсем отравить бедняжку… – продолжил его Внутренний Голос. - Это будет жестоко и бесчеловечно, ведь не ее вина, что ты такой очаровашка, и…”
- Заткнись и не мешай работать, - срезал Драко. ВГ затих и только изредка обижено бурчал – чаще всего звучали слова “отольется тебе” и “помрешь без прощения”. Позже Драко пришел к выводу, что иногда все-таки стоит прислушиваться к внутреннему голосу. Когда он во второй раз стал разогревать зелье, бабахнуло так, что всем обедающим в Большом Зале заложило уши. Затем под затянутым тяжелыми тучами потолком установилась неестественная тишина – единственным звуком, нарушающим ее, было пение дождя, стучавшего в стекло.
У Снейпа тоже не было слов, поэтому, в довольно странном настроении стоя под душем, он вспомнил любимую фразочку Малфоя-младшего насчет жизни, просочившейся сквозь дерьмо. И что бы сказал на это его очаровательный папочка?... Люциус спустил бы с сына три шкуры, узнав, что тот называет вещи своими именами, а не “натуральным отходом”, произнося “р” на французский манер. Северус усмехнулся – спуская эти самые шкуры, Люциус бы употреблял такие слова, о значении которых многие счастливцы могут только догадываться. Люциус… все-таки славно они в свое время погуляли…
- Милый, это ты там в душе?
Снейп легонько стукнулся лбом в белый кафель. “Нет, это Добби и Винки моются, а профессор просочился в канализацию!” – мысленно заявил он, подумав между делом, что давно пора бы этому научиться – специально чтобы избегать таких вот утренних бесед. Профессор взял себя в руки, сосчитал до девяти и бодро ответил:
- Да.
“Восхитительно, - прокомментировал его Внутренний Голос и подбодрил: - А теперь еще одно могучее моральное усилие!”
- Дорогая, – обреченно добавил Снейп.
“Интересно, что сказал бы Люциус, увидев эту мою Фата-Моргану?” – улыбнулся про себя Северус.
“Ха! Пусть помалкивает - где его не пропадала!”
“Как там без меня его тросточка, не заржавела бы…” – неожиданно игриво подумал профессор и вышел из душа.
“Ха..ахх…”- поперхнулся Внутренний Голос и метафорически покраснел.
Профессор одевался медленно, затем долго смотрел на себя в зеркало - разглаживал воображаемые складочки и стряхивал воображаемые пылинки… То ли ночью, то ли уже утром в душе он пришел к весьма банальному выводу, который упорно не выходил из головы и отчаянно требовал формулировки. Вернее, выводов было два – причем второй вытекал из первого и звучал четко и просто, полностью выраженный той самой малфоевской фразочкой про натуральные продукты. А первый… Давясь “вкусной и здоровой” овсянкой, профессор думал, что женщина, которая хочет быть одновременно ангелом и стервой, искусительницей и соблазненной, “…Рахилью и Лией,” – неожиданно вставил ВГ.
“Как?”
“Не суть, суть в том, что она…”
“Дура? Нет, это грубо – скорее просто желающая невозможного”.
Доев овсянку и выпив чашку крепкого черного кофе, профессор холодно-вежливо кивнул сидящим за столом преподавателям и проследовал в сторону подземелий, чтобы снова явиться миру, вернее, Хогвартсу, только за обедом, когда из-за взрыва в подземелье ему было суждено вздрогнуть и опрокинуть соусницу.
Установившуюся тишину прервал звон – кто-то выронил вилку, и все заговорили разом:
- Ни фига себе…
- Как бабахнуло!
- Ох, милый, я так перепугалась…
- Вот это да!
- Минерва, передайте, пожалуйста, эклер!
- Герми, это ведь в подземелье рвануло…
- Назови меня так еще раз, Рональд Уизли. Дай мне повод.
- Прости, милая, не буду.
Среди всего этого гула три человека одновременно ощутили неприятную тревогу – в горле встал ком, губы почему-то пересохли. На лице первого, Северуса Снейпа, не дрогнула ни одна черточка, он сосредоточенно смотрел в тарелку и пытался понять причину поднявшегося вдруг беспокойства. Второй - Гарри Поттер - в силу возраста и отсутствия опыта гораздо хуже умел скрывать свои эмоции: он здорово побледнел и, сжав кулаки и впившись ногтями в ладони, попытался отогнать захлестнувшее его отвратительное ощущение, что произошло что-то страшное, но он упускает это из вида. А Блез покосилась на пустующее место рядом с собой, и спустя какую-то долю секунды ее резкий голос перекрыл стоявший в зале гам:
- Малфой! Там Малфой!
Северус Снейп тупо посмотрел на кусочек стейка, наколотый на вилку. Гарри Поттер разжал кулаки и уставился на следы-полумесяцы, оставленные ногтями на гладких ладонях. Новая преподавательница по защите от темных искусств упала в обморок. Гарри посмотрел в глаза профессора и увидел там отражение своих собственных чувств. Снейп вскочил с места, чуть не опрокинув на себя вторую соусницу.
- Пойдемте, пойдемте скорее! – поднялся с места директор.
“Да-да, пойдемте, посмотрим на то, что осталось от несчастного блондинчика”, - сказал его ВГ, но, поняв серьезность ситуации, заткнулся.
А ситуация действительно оказалась довольно серьезной – множественные ожоги различных степеней, переломано и вывихнуто все, что можно и все, что нельзя. Когда Дамблдор осмотрел Драко и авторитетно заявил, что серьезной опасности для жизни нет, все были, мягко говоря, удивлены. Снейп быстро выставил из лаборатории набившихся в нее как сельди в бочку учеников, удалил слабонервных учителей (а он считал таковыми почти всех), послал мадам Помфри за костеростом, а Флитвика – успокаивать рыдающих поклонниц Малфоя, и они с Дамблдором занялись делом – перенесли Драко на кровать в спальне профессора и с помощью чистой магии (использование зелий могло оставить рубцы и шрамы) залечивали ожоги, уродовавшие прекрасное лицо, шею и тонкие руки. Лицо Драко, находившегося в отключке, искажала боль, ломая идеальные черты, – сейчас он казался таким маленьким, хрупким и беззащитным, что Дамблдор даже прослезился. Профессор заставил себя понимающе взглянуть на директора и продолжил работу. Прибежала мадам Помфри с костеростом, и, покончив с ожогами, мужчины отошли от кровати, наблюдая за ее точными резкими движениями, легко ставящими каждую косточку на предназначенное ей природой место. Затем ее снова сменили профессор и директор.
Профессор Снейп в совершенном изнеможении опустился в кресло у камина. Дамблдор налил ему коньяка, тот, не глядя, опрокинул в себя стакан и, закрыв глаза, откинулся на спинку. Мадам Помфри возилась с Драко – ставила ему компрессы и припарки, смазывала ушибленные места разнообразной гадостью и устало вздыхала. В коридоре плакали. “Похоже, девушки действительно любят этого маленького мерзавца…” – подумал профессор. Они провозились здесь весь день, и все это время из-за двери доносились приглушенные всхлипывания. Профессор заставил себя приподнять усталые веки, посмотрел на директора и не увидел его – в кресле напротив сидел бесконечно старый и усталый человек в очках-половинках, расслабленно закрывший глаза.
- Альбус? – тихо позвал он.
- Ничего, ничего, мой друг… главное, что мы справились.
Снейп отвел взгляд – он крайне редко видел директора таким, и в такие моменты мысль о том, что Альбус не всегда будет рядом, что этот его ориентир света и добродетели тоже когда-нибудь неизбежно уйдет, вызывала в нем глухую тоску. Рядом с директором легко было идти на многочисленные жертвы, легко было быть благородным и…
- Все будет хорошо, Северус, - спокойно сказал директор, словно прочитав его мысли, и нарочито бодро встал. – Нужно сообщить родителям, отправить Поппи к травнице, уложить девочек, – он кивнул на дверь, – спать… столько всего надо сделать, а я тут расселся. Драко пусть пока останется здесь, присмотрите за ним, мой друг.
- Конечно, директор, - Снейп тоже встал, взмахом палочки передвинул свое кресло к кровати.
- Но сперва объясните юным леди, что им пора спать. Я слишком устал для пререканий, а с вами они пререкаться не станут, - сказал Дамблдор, выходя в коридор.
- Конечно, директор, - профессор вышел следом за ним.
“Вечно достается самая неприятная работа, да?” – поинтересовался ВГ.
“….” – ответил профессор – лимит приличных слов на сегодня был полностью исчерпан. Мысль о том, что придется разгонять по спальням кучу рыдающих истеричек, его добила.
Дамблдор прошел сквозь толпу девиц всех возрастов, как горячий нож сквозь масло, бросая на ходу “Спросите у профессора, он вам все расскажет”, и, заворачивая за угол, крикнул, перекрыв всеобщий галдеж:
- Надеюсь, это простое задание развеет ваши неприятные мысли, Северус!
“…” – мысленно ответил профессор, но, увидев, как заговорщически блеснули глаза директора в очках-половинках, добродушно улыбнулся. Естественно, тоже только мысленно – Помфри уехала, а он вовсе не испытывал желания лечить всех этих девиц от разной степени нервных расстройств, вызванных видом добродушно улыбнувшегося профессора Снейпа
Пора было переходить к делу – Снейп слегка приподнял правую руку, и гам моментально прекратился. Он жестко пресек неуместные попытки Блез Забини проскользнуть к Драко за его спиной, и окинул свою аудиторию орлиным взором, сразу выделив среди зареванных девичьих мордашек парочку приятелей Драко, его свиту, этого идиотского Гарри Поттера и его подругу. Гермиона, поймав его взгляд, поглядела на собравшихся и презрительно закатила глаза. Интеллектуальный бриллиант Хогвартса терпеть не могла простых человеческих слабостей, но Снейп сразу отметил ее нервно обгрызенные по детской привычке ноготки. Он заметил также мисс Уизли, вдохновенно рыдающую на плече Грэйнджер. Левая бровь вопросительно взлетела вверх. Гермиона снова закатила красивые глаза и пожала плечами, и все же и в ее правильных чертах затаилась тревога. Снейп задумчиво посмотрел в сторону, затем указал ей на Блез и чуть заметно кивнул: сперва на охраняемую им дверь, затем на пустующую лабораторию. Гермиона благодарно кивнула в ответ, протолкалась к Блез, прошептала ей что-то на ухо, махнула рукой Гарри и, когда он подошел к ним, втащила обоих в открытую дверь. Из коридора донеслось холодное:
- Опасности для жизни мистера Малфоя нет, ему необходим покой, поэтому прошу всех разойтись.
Профессор немного нервно ждал результата своей тирады – он знал, что никогда нельзя отдавать приказы, если ты не уверен, что их выполнят. В повисшей тишине громко высморкалась первоклассница, после чего все девушки, всхлипывая, начали расходиться.
Снейп облегченно вздохнул (опять же, только мысленно - профессор в совершенстве владел искусством держать себя в руках) и вошел в лабораторию. Гарри и обе юные леди нервно вскочили ему навстречу.
- Мистеру Малфою уже намного лучше, - сухо проинформировал он, избегая смотреть Гарри в глаза – слишком свежими были воспоминания о том, как в его взгляде он увидел отражение своих собственных чувств. – Вы можете навестить его, только никаких истерик.
Гермиона обиженно фыркнула, и Снейп, совершенно расклеившись под конец этого ужасного дня, добавил:
- Мисс Забини.
“Да… это последнее уточнение… совсем, родимый, замотался…”
“…” – уже привычно подумал профессор.
-Идемте.
Будучи в полном недоумении по поводу того, какого здесь делает Поттер, Блез проследовала за профессором. Будучи в не меньшем недоумении, что за припадок доброты и человечности нашел на Снейпа, а потому здорово беспокоясь о его здоровье, Гермиона потащила Гарри следом.
В спальне пахло травами и маггловской больницей, массивная мебель из темного дерева отбрасывала причудливые тени на стены, уютно потрескивал в камине огонь. Как это ни странно, обе девушки подумали об одном и том же – что хотели бы оказаться здесь отнюдь не в качестве визитеров больного. Гарри же не думал ни о чем – его любимому было плохо, ему было больно, а он ничем не мог помочь. Он просто стоял рядом с его кроватью и завидовал Блез, грациозно присевшей на корточки и нежно целовавшей горячую тонкую руку. От невыносимого трагизма, написанного на ее лице, Гермионе стало дурно. Она подошла к профессору, устало сидящему в кресле, и тихо спросила:
-Но ведь все будет в порядке?
-Да, мисс Грэйнджер. А теперь вам лучше уйти - мистеру Малфою больше всего сейчас нужен покой.
Гермиона подошла к Блез и, приобняв ее за плечи, осторожно повела прочь из комнаты. Гарри последовал за ними, но у самых дверей остановился и, осмелившись наконец посмотреть профессору в глаза, тихо выдавил:
-Спасибо вам… за понимание.
Дверь закрылась, и Снейп уронил лицо в ладони.
“Люциус примчится, как только узнает, сын – его пунктик, его ахиллесова пята… - думал профессор. - До приезда этого полоумного у меня есть как минимум полчаса, чтобы обо всем подумать.”
“Отличная возможность поговорить с собой…” – ВГ метафорически закатил глаза, а профессор, допив оставленный директором коньяк, подошел к кровати и всмотрелся в совершенное фарфоровое лицо, умиротворенность которого сейчас сводила его с ума.
“Никогда... Люциус меня прикончит”.
“А если не справится, то это сделает Дамблдор. А если и он не справится, то поклонницы Малфоя порвут уважаемого профессора на сувениры…”
“Заткнись уже. Я пытаюсь думать”.
И профессор думал – ему отчаянно не хотелось признаваться себе, что будь на месте Драко другой ученик, он приложил бы столько же усилий, но попортил бы себе гораздо меньше нервов, поэтому он думал о всякой ерунде, а иногда и о некоторых важных вещах.
“А вдруг он сделал это специально?” – думал он.
“Не льсти себе, голубчик…” – довольно неуверенно отвечал его ВГ.
От тягостных раздумий его отвлек скрип открывающейся двери. Распостраняя во все стороны мощнейшие волны сексуальности, в комнату вошел Люциус Малфой и точным движением трости захлопнул дверь.
“О-о-о!” – протянул Внутренний Голос.
- Дамблдор сказал, что ничего серьезного, но я не мог не приехать, - капризным тоном сказал Малфой, усаживаясь на край кровати. - Ты тоже считаешь, что ничего страшного?
- Теперь все хорошо, - коротко ответил профессор и подумал: “Принесла нелегкая…”
“Ах!” – добавил ВГ.
Люциус грациозно поднялся и подошел к Северусу. Наклонился к его уху и насмешливо прошептал:
- Тогда хочу разврат и пьянку, как в прошлый раз.
“Вот демон, вечно ему надо…”
“Учитывая его прочие данные, это скорее достоинство, чем недостаток”, – поспорил ВГ, а профессор, опустив голову на грудь блондина, тихо сказал:
- Я устал, Люциус, ужасно устал, спасая это очаровательное фарфоровое личико и прекрасное тело…
- Можешь не объяснять. Я благодарен, – Люциус капризно передернул красивыми плечами. – И делать мне здесь больше нечего. Свяжись со мной через камин, когда мое дитя очнется.
"И что я вечно сопротивляюсь?" - подумал профессор и тихо позвал:
- Люциус!
Но блондин уже вышел из комнаты, плотно закрыл за собой дверь и глубоко задумался. Он стоял перед труднейшей диллемой – выловить тут эту магглокровку с красивыми ногами и оторваться с ней на вечеринке у Макнейра, или поехать домой и наплести Нарциссе страшных историй о состоянии сына. Проанализировав тот и этот варианты, он забраковал оба и решил наведаться к одному приятному знакомому в Хогсмиде – настоящему таланту в области разработки всяческих злобных планов, – вытащить его на макнейровскую вечеринку и все там всем испортить. Нет, у Люциуса Малфоя совершенно определенно был жутко неприятный характер, в этом он мог дать ВГ сто очков вперед.
Она кралась по темным коридорам Хогвартса к подземелью. Нет, Филч и его дурацкая котяра были ей не страшны. Единственное, чего она боялась – столкнуться с кем-нибудь еще из его поклонниц. Девчонки сразу раскусят, куда она направляется, а завтра об этом будет знать весь Хогвартс. Она, гордая гриффиндорка, безжалостно снимающая баллы со слизеринцев вообще и Малфоя в особенности, кралась среди ночи в подземелья проведать его.
“О, Мерлин, не будь такой трусихой!” – закатил глаза ее Внутренний Голос, она негромко выругалась и поплотнее запахнула уютный фланелевый халат.
В своих устремлениях она была не одинока. Кое-кто еще крался в подземелья. Эта “кое-кто” раз в двадцать больше боялась быть увиденной и вздрагивала от каждого случайного звука. Ее Внутренний Голос молчал, так как считал свою хозяйку полной дурой, с которой и поговорить особо не о чем. Вот и сейчас, чтобы отвлечься от мысли, что кто-то может ее увидеть, она мысленно занималась самобичеванием, ругая себя, что не ценила его, такого маленького и хорошенького, пока с ним все было в порядке.
Погруженная в подобные размышления, она вывернула из-за поворота, и две женщины пребольно стукнулись лбами. Разогнав искры, посыпавшиеся из глаз, они пораженно уставились друг на друга. Естественно, первой оправилась МакГонагалл и, рассудив, что лучшая защита – нападение, спросила:
- Сибилл? Что ты здесь делаешь?
Трелани машинально понесла чушь насчет внутреннего ока, затем вдруг остановилась и спросила:
- А ты?
- То же, что и ты. Внутреннее око…
- Но ты… у тебя никогда его не было, ты ведь даже не веришь в эту чушь!
- Уже верю, и оно говорит, что ты должна вернуться к себе, а я - спуститься в подземелья.
- Это покажется тебе странным, но мое внутреннее око дает прямо противоположные указания.
Пререкаясь подобным образом, они дошли до заветной двери, переглянулись и стали отпихивать друг друга от замочной скважины. Наконец Минерва, которая физически была все-таки покрепче, оттерла Сибилл от двери и прильнула к скважине. То, что она увидела, чертовски ее удивило – пожалуй, она удивилась бы меньше, если бы увидела Снейпа и Драко, занимающихся чем-то непристойным. Вместо этого Северус сидел у кровати, уронив лицо в ладони, – профессор явно переживал из-за блондинчика больше, чем они с Сибилл вместе взятые. Трелани попыталась пролезть к глазку, но МакГонагалл, справедливо решив, что это зрелище не для слабонервных, быстренько наложила на нее легкое отупляющее заклятие и под одобрительные реплики ВГ вроде “…была справедливо удалена из зала заседания” отвела в Северную башню.
Когда Драко очнулся, то понял, что лучше бы он этого не делал.
“Та-а-ак, клиент скорее жив, чем мертв” – порадовался Внутренний Голос.
“Лучше бы он умер…”, – почти мечтательно ответил Драко – голова раскалывалась, руки и ноги затекли, а в изножье кровати сидела Блез, читая дамский романчик.
“О да, лучше бы умер…”, – подумал Драко и попытался как можно незаметнее закрыть глаза, но видела его вроде-как-девушка почти как Леголас – боковым зрением уловив легкое движение серебряных ресниц, Блез вскочила и с воплями “Профессор, он пришел в себя!” понеслась в кабинет.
“Нет, правда – лучше бы я умер…”, – закатил глаза Драко, но уже в следующую минуту готов был взять эти слова обратно – в комнату почти ворвался Северус Снейп. Мантия цвета воронова крыла развевалась по воздуху, бездонные глаза смотрели тревожно. А Драко… по мере того, как в памяти всплывали полубредовые отрывки произошедшего после взрыва, его сердце билось все чаще – профессор не доверил заботу о нем мадам Помфри, профессор сам сидел с ним ночами, профессор… осмотрел его нарочито равнодушно и сказал:
- Мисс Забини, мне необходимо связаться с отцом Драко. Оставайтесь здесь, - приказным тоном сказал он, и, уже стоя в дверях, добавил: - Не смейте позволять себе ничего лишнего.
Дверь захлопнулась.
Драко, дорогой, - накинулась на него Блез.
“О нет!” – взвизгнул Внутренний Голос
“Определенно, лучше бы я умер…” – обреченно вздохнул Драко.
- Да, Люциус… Да, жаль, что меня там не было… Да, читал в “Пророке”… Да, ты умеешь отрываться…
Многочисленные восторженные ахи-вздохи сами-знаете-кого были прерваны мыслью Снейпа: “Интересно, он вообще собирается спрашивать о Драко?”
- Да, кстати – как дела у моего ангелочка?
“Хммм, ну я просто пророк. Ай да я!” – подумал профессор.
- Поправляется, - ответил он, стараясь ничем не выдать своих чувств по этому поводу. - Сегодня он ненадолго пришел в себя, и сейчас мне лучше идти к нему.
Снейп вернулся в свои апартаменты, отодрал от Драко Блез и выставил ее в коридор. Услышав, что девушка ушла, Малфой осторожно приоткрыл один глаз и наткнулся на взгляд потрясающих черных глаз профессора, взгляд, в котором помимо заботы декана о своем ученике ему почудилось что-то еще… Драко тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение и понял, что лучше бы он этого не делал. Красивое личико сморщилось от боли, как изюминка, профессор посмотрел на него и довольно тепло (относительно своего обычного тона) осведомился о его самочувствии. Драко ответил, что вроде ничего, и спросил, когда ему можно будет встать – хотя ему совершенно этого не хотелось.
- Курс общеукрепляющих клизм, мистер Малфой, и вы будете как новенький, - то ли серьезно, то ли шутя ответил Снейп. Драко представил себе сцену “Северус Снейп ставит клизму Драко Малфою”, и блондину внезапно опять поплохело.
- В чем дело, мистер Малфой? – знай Драко профессора хоть самую чуточку лучше, он бы понял, что это прозвучало в общем-то даже встревожено. Профессор нагнулся над ним и прикоснулся к его лбу – проверить, нет ли снова жара.
“Ну давай же, давай! – надрывался Внутренний Голос. - Сделай же что-нибудь!”
Но Драко ничего не сделал. Вместо этого он томно посмотрел на профессора и капризно сказал:
- Я боюсь клизм. Но если вы поцелуете меня, мне будет не так страшно.
“Йес!”
Один Мерлин знал, скольких усилий ему стоила эта фразочка. Профессор, внимательно смотрящий ему в лицо, мог об этом только догадываться – он нагнулся и нежно поцеловал красивый рот. Затем отстранился и насмешливо сказал:
- Вы достаточно здоровы, чтобы обойтись без клизм, - и вышел из комнаты.
“Йес-йес-йес! – тащился Внутренний Голос. - Наконец-то! А сколько изящества и стиля!”
- Заткнись уже, - фыркнул довольный слизеринец.
Как бы профессора ни донимали многочисленные поклонницы Драко, ему жутко не хотелось отпускать того в больничное крыло. Не хотелось, да пришлось - пребывание слизеринца в его покоях подозрительно затянулось. Мадам Помфри отнюдь не была от этого в восторге – быть может потому, что это могло сказаться на ее профессиональной репутации, или потому, что… Снейп ухмыльнулся - вон та огромная коробка конфет, лежащая на тумбочке рядом с кроватью Драко и открытка, подписанная “анонимный обожатель” была от нее.
Драко тоже был отнюдь не в восторге от своего “переезда” – причин было несколько. Прежде всего, теперь вокруг него суетливо носилась мадам Помфри – и ему страшно не хватало спокойной мужественности, с которой профессор менял ему припарки. Кроме того, больничное крыло могло вместить гораздо больше озабоченных девиц, справиться с которыми мадам Помфри была явно не в силах – в отличие от профессора, которому достаточно было только слегка поднять левую бровь, чтобы очистить помещение. Единственным плюсом было то, что здесь его уже два раза навестил Поттер, и они довольно мило потрепались – профессор недолюбливал его и отказывался впускать Гарри в комнату, где валялся больной. Драко запихнул в рот еще одну шоколадную лягушку и совершенно не в тему подумал: “Нет, определенно, в Потере что-то есть”.
“Ну-ну” – обронил ВГ.
“Странно, чего это я? Без профессора совсем крыша едет…” – подумал Драко.
Вечер без слизеринца был отвратительно пуст Снейпу очень не хватало их игры в “поцелуйте меня, и я выпью эту гадость”. Кофе, давно надоевшие эссе семикурсников, еще кофе…
Профессор вздохнул. В этот момент камин взорвался ворохом зеленых искр, и в нем появилась явно расстроенная мадам Помфри.
“Судя по ее лицу, наш блондинчик нам верен”, - довольно сказал ВГ.
- Профессор, вы должны мне помочь, - сказала Поппи, будучи от этой мысли явно не в восторге. - мистер Малфой отказывается принимать лекарство. Северус улыбнулся - “Неплохо придумано!” - и шагнул в камин.
- Гарри?
- Что?
- Профессор как-то странно вел себя вчера.
Поттер отложил “Смерть без вкуса и запаха” - замечательную книгу по ядовитым зельям, с помощью которой тайно мечтал когда-нибудь убрать-таки Снейпа со своего пути - и вопросительно посмотрел на вальяжно развалившегося Драко. Каким-то непостижимым образом тот умудрялся вальяжно разваливаться даже на узкой больничной койке. Гарри грустно вздохнул:
- Выкладывай уже.
Драко отложил спионеренный у Блез романчик и капризно начал:
- Ну… то есть… он нормально себя вел, но… я имел в виду, что он вчера не пришел.
Гарри готов был расхохотаться, но, увидев расстроенное лицо слизеринца, кашлянул в кулак и серьезно ответил:
- Ты ведь знаешь все эти шпионские штуки… Он ведь тебе рассказывал.
Драко подозрительно смотрел на Гарри.
- Ты что, смеешься? Ничего смешного, Поттер. Когда мы целовались, а ты невидимый сидел под кроватью, было гораздо смешнее.
Гарри молча закрыл книгу, встал и направился к выходу.
- Поттер, постой! Ну Гарри! Ну постой же!
- Извинись, - не оборачиваясь, сказал Гарри.
- Я перестану тебе нравиться, если начну извиняться, - насмешливо сказал Драко, но видя, что Гарри уже открыл дверь, застонал:
- Поттер, о-о-о, а-а-а, мне плохо… Ты не смеешь бросить меня в таком состоянии, о-о-о, ай-яй-яй!
- Кончай уже, - буркнул Гарри. - Не дери глотку, я обиделся и все равно уйду.
- Не покидай меня, о Поттер! - театрально произнес Малфой. - Я сделаю все, что угодно. Я извинюсь, хочешь? А хочешь, я отдам тебе свои конфеты? Ну, не все, конечно, - быстро поправился Драко, видя, что Гарри оттаял.
Поттер снова надулся, но уселся у кровати и открыл книгу:
- Так что ты говорил про профессора?
- Поттер, не дуйся, ты ведь знаешь друзей у меня мало, поделиться больше не с кем.
- Что-то я этому не удивляюсь.
- Ну не дуйся! Хочешь, я сделаю тебе минет? залепил Драко.
- …, - удивленно посмотрел на него Гарри.
- То есть, я придумал, я попрошу Блез, и она сделает тебе минет!
- Но это будет не одно и то же, - хором протянули оба и рассмеялись.
Такие разговоры стали для обоих дурацкой привычкой с тех пор, как Гарри ночью пролез в больничное крыло под мантией невидимкой. Поттер рассказывал, что нового, иногда с ним приходила Гермиона и притаскивала кучи книг и сладостей. При этом у обоих были такие счастливые лица, что у Драко язык не поворачивался сказать им, что он не хочет читать, а от сладкого уже почти слиплась ж…, э-э, ну вы поняли.
- Ну давай, говори уже! Что там у вас намечается?
- Не знаю, что-то вроде намечается, конечно, когда я отсюда выйду.
- Как-то ты без энтузиазма это говоришь
- Ну, так теряет смысл все, что поимел, - перефразировал он одну хорошую песню.
- Не говори гоп , ты все еще по эту сторону забора, - посоветовал Гарри, и спросил: - Неужели правда теряет?
- Хе, Поттер, не надейся даже! - не удержался Драко.
“Дьявол, неужто все сначала?” - в сотый раз за этот вечер утомленно возмутился ВГ.
Гарри молча встал и направился к выходу.
- Поттер, постой! Так мне договариваться с Блез насчет минета? Тебе от моего имени? Ну постой, Поттер! О-о-о, мне дурно!...
Выслушав очередную порцию уговоров и даже одну угрозу, Драко встал на кровати и дурным голосом запел:
- Я убью тебя, Поттер!
Гарри молча опустился на табурет.
- Ну, давай все по порядку, - устало сказал он и откинулся на стену. Драко повел подробный рассказ кто кому как и что сказал а Гарри слушал, как его тихий серебристый голос сливается с шумом дождя за окном.
- Сейчас такое расскажу упадешь не встанешь! - выпалил Драко открывающейся двери.
- Ну?
- Завтра, - довольно сказал Драко, обращаясь к пустому пространству перед закрывшейся дверью. Из воздуха появилась взлохмаченная как всегда голова и, отчаянно пытаясь придать лицу радостное выражение, ответила:
- Поздравляю. Я, правда, очень рад за тебя.
- Черта с два, Поттер, у тебя совершенно убитый вид.
- Это не важно, главное, что у вас наконец-то все будет, - стоически ответил Гарри.
- Да уж, - как-то неуверенно согласился Драко.
“Как-то он неуверенно согласился…” - протянул Внутренний Голос.
- Как-то ты неуверенно согласился… - сказал Гарри.
- Ну... дело в том, что я... как бы... боюсь! - выпалил наконец он.
Гарри чуть не рассмеялся, но, увидев нахмуренные брови слизеринца, сдержался.
- Может, попробовать тебя отвлечь? Могу дать тебе почитать прекрасную книгу “Как избавиться от соперника с помощью перышка и жвачки”...
“А ведь он собирается удалить нашего дорогого С.С. С помощью перышка. И жвачки”, - догадался Внутренний Голос.
- ...или рассказать что-нибудь, или...
- ...сделать мне минет, или...
- Малфой, ты кретин, помешанный на оральном сексе.
- Ура, вопрос самоидентификации решен - теперь я знаю, как называть себя по науке. - Дурак. - Ладно, не сердись. Не хочешь не надо. В конце концов, Блез мне на что? А ты лучше и правда расскажи что-нибудь...
- Выбирай, - копируя тон Драко, капризно протянул Гарри. - Захватывающий рассказ о том, какой Малфой на самом деле идиот, или не менее захватывающая эпопея о том, какой идиот Малфой на самом деле?
- Рассказ короче эпопеи, предпочитаю его. А потом, быть может, его величество Поттер Злобный смилуется и расскажет нам что-нибудь, чего мы сами не знаем?
- Ты так очаровательно самокритичен, что хочется удалиться отсюда.
- Стоять! Куда? Поттер, ладно, просто помолчим. Все-таки твое идиотское присутствие меня здорово успокаивает.
- ... - вздохнул Гарри и уже привычно уселся на табуретку.
- Здорово, черти! - в глазах влетевшей в палату словно весенний сквозняк Гермионы, устремленных на Драко, был немой вопрос.
- Да, мамочка, я сделал все уроки, - сказал он, подъяв очи горе.
- Умница, - весело сказала Герми, - завтра будешь во всеоружии, вот тебе конфетка. Гарри, пойдем выйдем, есть разговор.
- Окей, секунду. В общем, Драко, желаю удачи завтра, - как можно бодрее сказал он и вышел.
“Мда... Что-то ты не очень счастлив, Дракончик...”- протянул Внутренний Голос.
- Отстань, я вполне доволен жизнью и собой! - фыркнул блондинчик.
“А вот и нет!”
- А вот и да!
“А вот и нет!”
- Да!
“Нет!”
- Минет!
“Малфой, а ведь Поттер прав, ты - просто кретин, помешанный на оральном сексе! Ты еще к да рифму выдай, и я совсем перестану тебя уважать... Кретин”.
- Зато вполне довольный кретин!
“А вот и неправда!”
“Спорь сколько влезет, кто тебя станет слушать!” - надменно подумал Драко.
“А зря... Не ужели тебе совсем не интересно, отчего ты не так счастлив, как мог бы быть?”
“Круцио Внутренний Голос!” - мечтательно подумал Драко.
“Ах так! Я-то думал, что у нас серьезные отношения, а ты... Ну и ладно, очень надо! Больше слова от меня не услышишь!”
Драко вздохнул с облегчением, но опять же как-то неуверенно.
“Это было... Банально. С самого начала и до самого конца...” - закончил ВГ.
В первый же день после выздоровления Драко получил по зельям взыскание и приказ явиться сразу после обеда. За обедом он так и не смог почти ничего съесть - в горле однозначно стоял ком. Гарри ободряюще кивнул ему, Гермиона улыбнулась. Он нервно посмотрел на преподавательский стол. Профессор поднялся и направился к себе, бросив на Драко долгий взгляд. Все, что оставалось блондинчику - доесть, встать из-за стола и по пути, избавившись от своей свиты, свернуть к кабинету профессора.
Он тихо постучал и вошел. Снейп расслаблено сидел в любимом кресле у камина. Красивые бледные руки лежали на подлокотниках, будоража воображение. Он окинул Драко долгим взглядом черных, словно ночь, глаз и так и остался сидеть, не говоря ни слова. Неловкое молчание, не прерываемое даже надоедливым ВГ, начинало доставать.
- Вы совсем не собираетесь мне помочь, профессор? спросил блондинчик и решительно сбросил мантию. Северус Снейп порывисто поднялся, подошел к Драко и поцеловал его, сначала нежно, но это только сначала. А дальше больше. А потом еще больше. И еще. ВГ молчал то ли подавленно, то ли обиженно, то ли просто лишился дара речи, пораженный красотой момента
- Профессор, откройте правый глаз.
- Почему правый?
- Ну хорошо, тогда левый, - легко согласился Драко, и, наклонившись, всмотрелся в левый глаз лежавшего рядом Северуса, - Хмм.. а ведь они не черные.
“Они просто темно-карие”, - подумал он.
- Да, они просто темно-карие, - подтвердил профессор.
- А черные были бы намного красивее…” - тихонько прошептал Внутренний Голос.
“Ты обещал заткнуться!” - проорал Драко про себя, с удовольствием используя возможность хоть на ком-то выплеснуть странное ощущение неправильности происходящего.
ВГ профессора молчал, а ему бы не повредило тоже хотя бы мысленно скинуть напряжение. В разгар его осени на него обратила внимание весна, юность, все то, что ему порой так хотелось вернуть, и все же… Ему было как-то нехорошо.
“Потому, что не про тебя писано!” - удовольствием пояснил Внутренний Голос.
“А мне больше нравятся зеленые…” - вздохнул Драко, и тут до него дошло.
Через несколько секунд он уже стоял в дверях, полностью одетый, и с воплем “Простите, профессор, но это очень срочно!” вылетел в коридор.
Сбивая с ног учителей и учеников, он пронесся по Хогвартсу, добежал до гриффиндорской башни и застучал кулаками по портрету Толстой Леди.
- Гарри! Поттер! Кто-нибудь, откройте или позовите Поттера!
- С пожара или на пожар, блондинчик? спросила Гермиона, появляясь в открывшемся проеме. В следующую минуту ее лицо выразило крайнюю степень удивления: ее схватили за плечи и, тряся изо всех сил, вопрошали:
- Где он? Где?
“Неужели Снейп от него сбежал?” - высказал безумное предположение ее ВГ.
- Да, и прячется в гриффиндорской башне, - фыркнула Герми.
- Где он, Герм? Где Поттер?
- Не вынесла душа поэта, он к Хагриду пошел, - буднично сказала Гермиона и добавила: - А теперь будь добр, поставь меня.
- Прости, конечно.
- Ступефай, - предложила Гермиона, и самым скучным голосом, на какой была способна, спросила:
- Зачем он тебе? Хочешь порадовать его рассказом, как круто все было? Я - его друг. Не позволю.
Драко закатил глаза - “какие же все женщины дуры” - и принялся исступленно трясти головой, мол,цель моя совсем другая. Гермиона после непродолжительных раздумий все-таки расколдовала его и даже помогла встать.
- До меня дошло, понимаешь? радостно объяснил Драко и, чмокнув ее в щеку, вылетел из комнаты.
- Ненормальный, - улыбнулась Гермиона. Она ничего не понимала, поэтому просто забралась на подоконник и, высунувшись в форточку, закурила. На улице был полный бардак - тяжелые капли осеннего дождя приятно остудили ее горящие щеки. Внизу хлопнула дверь, и изящная фигурка Драко на огромной скорости понеслась к домику лесничего.
“Он так летит, что даже промокнуть не успеет”, - вздохнул ее ВГ.
Гермиона молчала – она поняла и теперь только тихо и радостно завидовала.
- Так а он это… того…... пришел, весь такой убитый, ну, я говорю, пироржное хочешь? А он какой-то весь зеленый стал. Ну я ему: ты, мол, иди в лесу может погуляй... Так он, эта, ну... пошел, - отрапортовал Хагрид, после чего был весьма озадачен: в первый раз его трясли за грудки в трезвом виде и вроде как.. ну... эта... типа в здравом уме. Хотя... Драко не производил впечатление человека, находящегося в здравом уме. Особенно то, как он помчался в сторону Запретного, вроде как, леса и того... ну в общем, очень нехорошие слова на ходу кричал.
“Э-э-э...” - сказал ВГ Хагрида.
- Поттер! задыхаясь, проорал Драко и согнулся, упершись руками в колени. Гарри грустно поднял на него покорные зеленые глаза и спросил:
- Ну как?
- Фигня все это. Мы лежали рядом, - все еще задыхаясь, начал объяснять Малфой, - а потом я понял... ну, в общем, у него глаза просто темно-карие, а я думал, что черные, и... ну, до меня вдруг дошло...
Гарри, совершенно мокрый, с радостным недоверием смотрел сквозь струи ливня в красивое тонкое лицо. Драко так же радостно смотрел на него. В этот момент до Гарри тоже дошло.
- А я - вот, - улыбнулся он, кивая на свою мокрую мантию, обляпанную грязью.
- А я - тоже вот, - кивнул Драко на свою и пояснил: - Так бежал.
- Пойдем?
- Пойдем.
- Переоденемся, обсохнем...
- И ты сделаешь мне минет? с надеждой спросил Драко, обнимая Гарри за талию.
- Нет, но я наконец-то нарисую тебя. Картина будет называться “Мой любимый фанат орального секса”.
Гермиона выбросила бычок и отошла от окна. По ее лицу блуждала счастливая улыбка. Может быть, это оттого, что сигарета ее была отнюдь не так проста, а может, она просто была рада за друзей.
Джинни тоже отошла от окна, только этажом выше, в спальне Невилла, и расстроено съехала по стенке на пол. Мало ей было того, что у него опять ничего не получалось, так еще и эти двое разгуливали прямо по школьному двору в обнимку...
ВГ не удержался и захихикал: все-таки у него был отвратительный характер.
Минни и Сибилл в этот момент целовались, поэтому пропустили все самое интересное, хотя вряд ли они отреагировали бы оригинальнее, чем сакраментальным “какая красивая пара!”, как, собственно, и чаевничающие Флитвик и Филч.
А Северус Снейп наблюдал за ними из окна в коридоре подземелья Обычные окна для этого не годились. До него тоже дошло, и он сейчас погружался в довольно мрачные размышления по поводу весны и осени, that should never come together. Да, действительно... Его плеча легонько коснулся холодный металл, одновременно прозвучало: “Я все про тебя знаю, Север!” , и Снейп подскочил. В правое ухо
словно бы потек мармелад:
- Сев, а ты подпрыгиваешь даже забавнее Нарциссы.
“Ну как ему удается делать это в туфлях на каблуке?” - злился Снейп, злился ужасно, в основном сам на себя за то, что позволил этому извращенцу себя напугать, за то, что был слишком расстроен, чтобы поставить его на место, да мало ли еще за что...
- Молись, совратитель малолетних, - Люциус наставил на него палочку и гаркнул: - Кевада Адавра!
Снейп был готов упасть замертво, это было бы естественно, или в обморок, это было бы логично. Вместо этого он тяжело плюхнулся на подоконник и рассмеялся.
- Выпьем, остряк-самоучка? предложил он и сотворил два стакана коньяка.
- Ты проигнорировал мое заявление насчет того, что я все знаю, - сообщил Люциус, делая глоток.
- ... - ответил Северус.
- Представляю, как это было. Профессор, я хочу горячего шоколада, профессор, подстригите мне ноготки, профессор, не троньте мою прическу...
Северус внимательно посмотрел на старого...
“И бывшего” - со знающим видом вставил ВГ.
...приятеля. У него зародилось два подозрения: первое касалось темы инцеста, второе…
“Да ведь он ревнует! Причем не его, а тебя!” - заорал ВГ
- Взгляни на них. Никогда бы не подумал, Сев, что скажу это о Поттере, но они прекрасны, - черты Люциуса смягчились, на лице появилось какое-то странное мечтательное выражение.
... а второе… “Черт, сбил с мысли, демон! А, неважно!”
- Люциус, - тихо спросил Снейп, обнимая старого и (так и быть) бывшего приятеля за талию и касаясь языком розовой мочки изящного уха. - Помнишь, ты хотел разврат и пьянку?
А где-то далеко-далеко Нарцисса, глядя в окно, заедала депрессию шоколадом, и покорно мокли под дождем идеальные аллеи имения Малфоев, где все когда-то (не так уж и давно) началось.
Неслышно ступая, некто Л. кралась на кухню курить, разминая уставшие пальчики.
“А слышали ли мы о том, что гордыня официально является одним из смертных грехов?” - ехидно вопросил мой Внутренний Голос.
- К чему это ты?
“Давай еще про тебя пару страниц накатаем? А лучше целый фик. Про уставшие пальчики, - еще более ехидно предложил он и добавил: - Дошло?
- Заткнись, а? ответила я, вслушиваясь в шум дождя за окном.
- За*бал уже этот дождь, ну када он уже кончится? - вопросил Хагрид у небес. Небеса молчали, проливая на землю потоки слез.
“Э-э-э... ну, типа, вот... значицца, да... вроде все... канец...” - выразился
Внутренний Голос Хагрида, и этим было абсолютно все сказано.