Space Oddity
Автор: Dale Eddings
Переводчик: Branwen
Бета: Рене
Пейринг: Гарри/Драко
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: искривленное пространство искривленных слов.
Существуют разные причины Апокалипсиса.
Disclaimer: все относящиеся к циклу о Гарри Поттере персонажи и
идеи принадлежат Дж.К. Роулинг.
Размещение: с разрешения переводчика. Запрос автору отправлен.
Ground Control to Major Tom
Ground Control to Major Tom
Take your protein pills and put your helmet on
Зимой на завтрак - каша, тосты - летом, апельсиновый сок - вне зависимости
от времени года. Это последняя дюжина семикурсников, и у них нет времени
на то, чтобы вспоминать о мертвых и умирающих. Небо над Большим Залом
разорвано молнией - Гарри и Драко держатся за руки, не замечая искр, клубящихся
в воздухе мириадами призрачных огоньков. Первогодки охают, отбившиеся
от кучи плачут. Рон с ухмылкой опрокидывает в себя очередную кружку сливочного
пива.
Им по семнадцать, но у них власть взрослых и свобода взрослых, потому
что большинство взрослых мертвы.
Похоронив Снейпа на кладбище возле совятни, в кабинете Зелий они находят сундук с конфискованными снадобьями. Большинство - результат проказ неугомонных студентов, некоторые Гермиона проверяет в подземельях. На этикетках нескольких пузырьков Рон узнает почерк близнецов, и эти они испытывают в первую очередь.
День, истекающий кровью смешавшихся красок, заканчивается. Люди, предметы - не более чем мягкие полутона. Гарри идет в спальню Дамблдора, свертывается подле него клубочком, долго гладит ниспадающую снежно-белую бороду и плачет, потому что все остальное в комнате такое красивое, все остальное в комнате такое живое.
- За порог - только парами, слышите? - орет Филч на посеревших третьеклашек, жмущихся друг к другу. - И пусть только увижу кого возле гребаной границы!
Гермиона останавливается в начале коридора. Миссис Норрис, свернувшись около умирающего ребенка, нежно слизывает кровь с его личика. Девушка вздыхает и продолжает свой путь. При ее приближении ножки ребенка обвивают темно-зеленые усики. Миссис Норрис мяукает, и Гермиона, опускаясь на колени, гладит ее, а потом палочкой касается лба ребенка и произносит:
- Инсендио дормиен!
Жара от огня почти нет, и остается только горстка пепла.
Она пытается вспомнить имя, но не может. В последнее время она все больше и больше забывает - ее голова сейчас забита другим, и памяти еле хватает на заклятия и сведения первой важности. Даже заполнив все библиотечные думосборы, она не может избавиться от голосов МакГонагалл, Хуч и Снейпа, эхом отдающихся в закоулках ее мозга.
- Филч, - зовет она, и смотритель, бурча себе под нос, резко разворачивается на каблуках и направляется к маленькой кучке пепла. Даже не глядя, она чувствует, как нежно, как бережно он собирает останки. Сквибам не нужна магия. Он знает имя мальчика, - отстраненно думается ей.
- Все в порядке? - спрашивает она, и дети только трясут головами. - Все равно, сходите в больничное крыло. Лаванда и Милли дадут вам шоколаду.
Они не двигаются с места, просто смотрят на нее своими огромными, полными слез глазами. Гермиона не понимает, почему.
Позже, уже в библиотеке, она вспоминает, что они стали свидетелями смерти своего друга. Возможно, это их расстроило.
Ground Control to Major Tom
Commencing countdown, engines on
Check ignition and may God's love be with you
- Бога нет, - говорит Драко, с ослепительной улыбкой нажимая на ручку
насоса. Грядочка каких-то особенных трав Трелони, - там, вместе с его
обладателем, похоронили сломанный Хагридов зонтик. Поверху насадили желтых
цветочков с сочными зелеными листьями. Гарри часто спит там, а когда Гарри
спит, Драко сидит рядом.
- Так и будешь смотреть на меня? - Гарри наклоняется и вырывает очередной
сорняк. Несмотря на уговоры Драко, голым он садовничать не собирается,
не хватало еще вымазаться с ног до головы, - но рубашку все же снимает,
ведь погода теплая. Солнечно, на небе - ни облачка. Они предполагают,
что на календаре - октябрь, ведь тыквы уже размером с дом.
- Думаешь, это послано Богом? - тянет свое Драко.
Гарри оборачивается.
- Что? Овощи? Да уж надеюсь. Цыплят уже, считай, не осталось, и эльфы
вовсю стряпают тофу.
- Нет, войну.
Гарри снимает ботинки и садится рядом с Драко. Солнце выбелило волосы
слизеринца, он все худеет, сколько бы куриного бульона ему не удалось
в себя впихнуть. Худеет, все худеет, и солнце его не греет. Кутается в
свои одеяла, как - "Гусеница", - мягко говорит Гарри.
Драко моргает и с улыбкою отвечает:
- Алиса.
Они целуются, и Драко, выпутавшись из одеял, вжимается в объятия Гарри;
перед ними целый томный вечер для любви.
- Это имеет определенный смысл, - замечает Гарри некоторое время спустя.
- Если ты так нуждаешься в вере в Бога.
- Что - "это"?
- Война. Они всегда были, войны. Чтобы очистить мир от грешников…
- Мы - не грешники.
- Хммм... мы занимаемся магией, не так ли? Будь ты на месте Бога, который
создал нас, создал Вольдеморта, ну, ты понял - заварил всю эту кашу...
Он еще, - Гарри махнул в сторону озера, над которым воздух был подобен
мареву, - избавляется от заразы малой ценой. Ну, если сравнивать со Всемирным
потопом.
Драко встает, чтобы снова приняться за поливку, и, не поднимая на Гарри
глаз, спрашивает:
- Сколько еще?
- Несколько недель, - говорит Гарри. - Может, месяца два.
(речитативом)
Ten, Nine, Eight, Seven, Six, Five, Four, Three, Two, One, Liftoff
Защита истончается. Они латают ее, отдыхают и снова латают. Кожа Гарри
постоянно зудит, волосы Гермионы ведут свою собственную жизнь, извиваясь,
развеваясь и вставая дыбом в такт очередному заклятию. Драко тихонько
сидит посередине и часами играет в шахматы с Роном, пока Гарри и Гермиона
смыкают круги, контуры их обозначая рунами, начертанными собственной кровью.
Солнце садится, и растения тихо умирают в лунном свете. Драко чуть серебрится,
а младшенькие ученики начинают умирать во сне. Призраки заполняют Большой
Зал, и Рон с Почти-Безголовым-Ником играют в квиддич на призрачных метлах.
Рон тает.
Одним утром Гарри подходит почти к самой кромке воды. Он слышит, как
волны с тихим плеском накатывают на гальку, видит тела, которые плавают
у самой поверхности. К счастью, запаха нет. Озеро задыхается, и лишь гигантский
кальмар лениво шевелится между очередными порциями свежего корма.
Дементоры используют трупы как переправу. Они подходят очень близко, и
Гарри чувствует, как онемение впитывается в кожу - дождевой водой в одежду.
В крике, звучащем в его ушах, он не может уже различить голосов.
Теперь ему видно противоположный берег. Пространство истончается так, что еще немного - и он сможет сосчитать листву на деревьях. Задыхаясь, он шепчет заклятье. Поднимается ветер, и дементоры, спотыкаясь, с тихими всплесками погружаются в воду. Ветви расходятся, и выходят звери. Единороги, мантикоры, гигантские пауки, даже одичавший автомобиль. Они собираются на берегу замершей тихой толпой.
Он шепчет заклятие, и рука Гермионы холодит его спину, холодит ему спину,
передавая магию.
Звери тонут молча. Кентавры быстры, и они погружаются в воду с мрачным
спокойным достоинством. Они не отрывают от Гарри взгляда, пока не исчезают
под водой, и берег пустеет.
Защита уплотняется, и Гарри отступает.
- Еще неделя, - говорит он, и Гермиона кивает.
This is Ground Control to Major Tom
You've really made the grade
And the papers want to know whose shirts you wear
Now it's time to leave the capsule if you dare
Они уже не получают газет. Никому не удается преодолеть защиту - ни снаружи,
ни изнутри. В совятне тихо. Хедвигу они съели последней, уже после Фоукса.
Дамблдор все еще спит и во сне медленно умирает, а Драко выворачивает
от тех трех ложек совиного супа, что он в себя впихнул.
Той ночью две последние пятикурсницы, девочки со спутанными волосами,
заканчивающие фразы друг за друга, приносят в Астрономическую башню папку
газетных вырезок. Или, возможно, тем днем. Они потеряли счет времени -
все часы разбиты, а все портреты порваны. Ничто не работает, и эльфы готовят
еду на открытом огне.
- Мы подумали...
- ...это могло бы развеселить...
- ...когда станет лучше...
- ...то есть скоро, мы могли бы сделать свою...
- ...газету. Или сайт, мы...
- ...любим компьютеры.
Один все еще работает. Старый Макинтош из арифмантический лаборатории
- они научили фей загонять тексты в компьютер в обмен на любовные чары.
Напечатали первый выпуск, Рон тогда помог им с рисунками. Он ведь хорошо
рисовал, особенно карикатуры.
Страница за страницей - маленькие фотографии, вырезанные из хогвартских
альманахов. Последние статьи Риты Вритер с хмурящимся и отмахивающимся
от объектива Гарри. Драко, улыбающийся через плечо, и потом, на последней
странице...
Кажется, Лондон. Волосы Гермионы собраны на затылке, Гаррины - в кои-то
веки приглажены. Драко строен и ухожен, ухмыляется своей коронной ухмылкой.
А Дамблдор, весело подмигивая, надевает им на шеи Ордена Мерлина.
Драко просматривает журнал молча.
- Не жги, - говорит, возвращая. - Мы могли бы пустить его по рядам за
обедом.
- Завтраком.
- Плевать. - И он сгибается от кашля. - Они еще не знают?
- Нет. Это было бы жестоко. - Он смотрит на дрожащую неподалеку защиту,
которая здесь опускается совсем низко, цепляясь за верх Башни. Внешние
земли они потеряли.
- Мммм... мы готовы?
- Еще немного.
This is Major Tom to Ground Control
I'm stepping through the door
And I'm floating in a most peculiar way
And the stars look very different today
- Я сделаю это, - говорит Рон, и видно, как дрожат руки у Гермионы, когда
она отсчитывает капли, падающие в стакан сливочного пива.
- Оно разве не должно дымиться? - с сомнением спрашивает он, разглядывая
стакан на свет. - То есть, в мультиках оно всегда дымится... и в дыму
маленькие такие черепочки...
- Рон, это в мультиках.
- Все равно, традиция.
Драко касается палочкой донышка стакана, и в нем начинают танцевать, извиваясь,
маленькие скелеты.
- Так лучше?
- Значительно. Ну, до дна!
Рон умер только через три дня, но магия покинула его почти мгновенно. Гарри почувствовал ее уход, как легкое дуновение ветра. Чистая зеленая магия, полная надежды.
- Я устал, - говорит Рон. - Будто я целый день играл в квиддич, и теперь
сил нет ни на что... так бы и завалился спать на траве.
Гермиона записывает.
- А зрение?
- Все расплывается. Отсюда я уже не могу рассмотреть герб. - Он опускает
голову и вытягивается на соломенном матрасе, который они постелили в центре
зала, там, где было теплее. - Но вблизи я еще вижу.
- На каком расстоянии? - спрашивает Гермиона, склоняясь к нему.
Он сонно улыбается.
- На таком - вполне, - и целует ее.
Вообще-то, она не любит метлы. Аппарация всегда была более рациональным
решением. Но здесь это невозможно, и чтобы не тащиться на своих двоих
к погребальному кострищу Рона, она седлает его метлу и делает несколько
кругов вокруг Хогвартса. Нешироких - хотя тогда, конечно, территории у
них было побольше.
Она видит армию, разбившую лагерь снаружи. Все вокруг серое, сколько хватает
взгляда. Хогсмид еще дотлевает, и время от времени вспыхивает красным.
Но преимущественно он серый, сереет под ярко-синим небом цвета слез Гермионы,
которые ветер сдул, прежде чем она коснулась земли.
Она не смогла сжечь метлу Рона и оставила ее на поле на съедение траве
и земле.
For here
Am I sitting in a tin can
Far above the world
Planet Earth is blue
And there's nothing I can do
Последней из учителей умерла Сибилла - тень, разлагающаяся в оковах собственных
нечистот. Ни один домашний эльф не решался приблизиться к ней, и дети
ее боялись. По вечерам Гермиона спускалась к ней, чтобы проверить, жива
ли та.
- Он умер? - каждый раз вопрошала женщина. - Он уже давно должен быть
покойником...
- Конечно, ведь ты так часто пыталась убить его, - рассеянно бормотала
Гермиона, проверяя цепи и их защиту.
- Вольдеморт зовет меня, - восклицала Сибилла в своем горячечном беду,
будто пела, и напевные слова, сплетаясь, медленно соскальзывали в тишину.
- Он сожжет тебя и съест твои кости.
- Мммм...
- Но сначала они изнасилуют тебя. Порвут, так и знай. Им нужны дети, отпрыски
чистой крови. А я выношу его ребенка, он сам обещал мне.
Замерев, Гермиона подняла на нее удивленный взгляд.
- Ты?
Сибилла улыбнулась, не замечая, как заострившиеся зубы прорывают сухую
кожу. Кровь побежала по ее подбородку, смешиваясь со слюной.
- Я была красивой когда-то. В моих венах течет кровь провидцев.
Гермиона моет ее обычной губкой, не применяя магии. Ей дьявольски жарко
в тяжелых перчатках до локтей и резиновом комбинезоне, Драко носит ей
чашки ледяной воды, садится на пороге и смотрит.
Сибилла шипит и царапается, и Гермионе приходится прижимать ее к полу
коленом, чтобы соскрести со спины связанной женщины грязь. Потом она расчесывает
ее волосы, моет и перемывает остатками шампуней Снейпа, пока пряди не
начинают мерцать теплым золотым светом.
Хотя старое платье и висит на ней мешком, Сибилла уже не напоминает пугало.
- Ты едешь домой, - шепчет Гермиона, развязывая веревки. - Домой, к Вольдеморту.
Он зовет тебя.
- Том? - ее глаза на миг проясняются, и губы растягиваются в победной
улыбке. - Том здесь?
- Да, - отвечает Гермиона, подталкивая ее к выходу из подвалов. - Он по
тебе соскучился.
Гарри наблюдает с вершины Астрономической Башни. Сперва Сибилла спотыкается
на негнущихся ногах, но затем шаг ее становится увереннее и она переходит
на бег - лишь взметнулись за спиной золотистым облаком ее волосы. Серость
расступается, пропуская ее в центр, а потом вихрь черных плащей поглощает
ее.
Минуту спустя к Гарри присоединяются Драко и Гермиона.
Though I'm past one hundred thousand miles
I'm feeling very still
And I think my spaceship knows which way to go
Tell my wife I love her very much she knows
Сначала им показалось, что наступил конец света, но потом была буря,
а потом подули холодные ветра суровой осени.
Сейчас снова лето, и воздух неподвижен. Иногда ветер шепчет что-то, и
тогда Гарри чудится, что он слышит имя. Дети слабеют и умирают, и Филчу
все чаще приходится высыпать тщательно собранный пепел на клумбы с розами.
Гермиона вычеркивает имена из списка и пишет письма давно умершим родителям.
Драко - последний оставшийся в живых слизеринец. Еще одна девочка, хаффлпаффка
с широкой улыбкой и короткими темными кудряшками, отходит за обедом. Она
зевает, опускает голову на сложенные руки и закрывает глаза. Гарри берет
ее на руки и удивляется, какая она легкая для четверокурсницы. Оставшиеся
дети плотнее жмутся друг к другу.
Их осталось тридцать семь. Рон парит над плечом Гермионы и строчит письма
родителям, пока в одно прекрасное утро не исчезает. Гермиона перестает
есть. Она уже давно не спит.
- Как Дамблдор? - спрашивает она у Филча, пришедшего сообщить, что линия
защиты уже за розовыми клумбами.
- Еще не время, - отвечает Гарри, не отрывая глаз от Драко, который, задыхаясь,
рассказывает сказку первокурсникам.
- Завтра, - говорит тот и жадно, яростно целует Гарри. - Сделай это завтра.
Магия уже почти истаяла.
- Но овощи... - выдыхает Гарри между поцелуями, - мы же можем продержаться
еще неделю.
- Завтра, - повторяет Драко. - Ради всех нас, Гарри.
Он хочет согласиться. Он хочет отказаться. До, еще до всего, когда Дамблдор
вызвал их с Гербологии, чтобы рассказать о предстоящей атаке, когда Министерство
еще стояло, когда... до.
Дамблдор посмотрел на него и сказал:
- Ты должен принять это решение.
У него никогда не было выбора. Он сказал "да, сэр", и Дамблдор
кивнул.
- Это биологическая война, - сказала Гермиона, и ее подбородок задрожал.
- Это хуже концентрационных лагерей...
- Оружие массового поражения, - подчеркнуто медленно произнес Драко, обнимая
Гарри. - А он - один за всех.
- А сколько магглов?.. - тихо спросил Рон.
Они все смотрели на Гарри, и в сжатых губах Гермионы, мягком объятии Драко
и спокойствии Рона он уже прочитал ответ.
- Да, - говорит он. - Сделай это, Гермиона.
Сейчас он хочет схватить метлу и сквозь стену защиты вырваться во внешний
мир. Призвать всю заточенную ими магию. Тысячи и тысячи лет магии, свернутые
и погребенные за несколько месяцев. Наверное, какие-то области остались
нетронутыми, кто-то должен был уцелеть… дикие драконы, что не услышали
зова. Ведьма-одиночка, прячущаяся в какой-то норе.
А может, они уже ничего не могут изменить.
Драко целует его щеку и лоб. Шрам исчез, а волосы выпадают клочками, так
же быстро, как растут Гермионины, достигающие сейчас пят.
- Завтра, - просит Драко.
Он прижимается к Гарри, и его щеки влажные. Слишком устал, чтобы злиться;
слишком устал, чтобы быть жестоким.
- Завтра, - говорит Гарри.
Ground Control to Major Tom
Your circuit's dead, there's something wrong
Can you hear me, Major Tom?
Can you hear me, Major Tom?
Can you hear me, Major Tom?
Can you....
Растения сохнут. Пол-леса еще стоит, половина уже упала. Птицы не летают,
звери не убегают в ужасе. Дракучая Ива крошится, и ее ветви гремят, как
мешок с костями.
Магия подобна Рону, и Гермиона с улыбкой склоняет голову.
- Все? - спрашивает рыжий, когда они возвращаются в Большой Зал.
Они кивают и принимаются за ланч. Домашние эльфы со сложенными ушами жмутся
в конце стола. Дамблдор лежит на носилках около них. Миссис Норрис мурлычет
у него на груди.
Филч первым отодвигает от себя пустую тарелку и поднимает на них глаза.
- Пойду, наверное, приберусь.
Гарри трясет головой.
- Нет. Я буду последним.
Филч резко кивает и склоняется к своей кошке. Младшие растерянно оглядываются.
- Гарри? - запинается один из них, когда Гарри встает и обводит Зал взглядом.
Драко закрывает глаза, и Гермиона, впервые после смерти Рона, плачет.
- Вы хорошо держались, - говорит он им. - Мы все хорошо держались. Возможно,
мы спасли мир. Вольдеморта больше нет, и все теперь будет хорошо.
- Мы можем вернуться домой? - спрашивает какой-то третьекурсник. - Можно
я напишу письмо маме?
- Да, - улыбается Гарри. - Конечно. Только поднимем чары вокруг Хогвартса,
проветрим замок.
Here am I floating round my tin can
Far above the Moon
Planet Earth is blue
And there's nothing I can do.
Чары развеиваются, как дым. Магия сочится сквозь трещины, потом вскипает
и бросается наружу сквозь Гарри и Гермиону. Они держатся за руки и какое-то
время просто парят над кругом детей, Драко и Филчем. Дамблдор рассыпается
первым, и кто-то из малышей вскрикивает - от испуга и изумления.
Свет. Так много света.
Гермиона целует Гарри, печаль на ее губах подобна пеплу, на его - пыли…Порыв
ветра уносит их, и магия тихо тает.