Что подарить тебе…
Автор: Belegaer
Pairing: Драко/Вольдеморт, Драко/Гойл (никакой физиологии, поэтому не надо делать большие глаза)
Рейтинг: PG
Жанр: аngst, но толком помучить персонажей возможности нет, фанфик совсем короткий.
Краткое содержание: любовь может быть и такой
Примечание: никто не умер, но непременно умрет, насколько это зависит от автора. Фанфик основан на событиях первых четырех книг, содержание пятой мне не известно.
Disclamer: Никто из персонажей мне не принадлежит. В особенности мне не принадлежит Вольдеморт.
Размещение: с разрешения автора
Гарри Поттер, не скрывая изумления, смотрел на гостя, которого тётушка Петуния с неохотой провела в его комнату. Вот уж кого он не ожидал увидеть, так именно этого человека. Просто невероятно!
- Что тебе нужно Гойл?
Вопрос прозвучал даже более грубо, чем Гарри хотел. Поттер с удивлением рассматривал сокурсника, тот был сам на себя не похож, казалось, он не спал и почти не ел последние несколько недель. Его глаза были окружены такими роскошными синяками, что он живо напоминал панду. "Очковый поросёнок" мелькнула у Гарри забавная мысль. Впрочем, сходство с поросенком у Гойла было уже далеко не столь разительным, как прежде. Он сильно похудел, отчего на щеках появились глубокие складки, идущие от крыльев носа к уголкам рта. Это странным образом изменило обычно такое тупое лицо.
- Так, что же ты хочешь Гойл?
Гарри намеренно говорил резко, этот новый, изменившийся Гойл смущал его. Мо-жет быть даже пугал. Странным образом пугал.
- Ты знаешь, что Малфой стал Упивающимся?
Голос Гойла тоже изменился. Не то чтобы раньше он чаровал своими звуками, но сейчас… Голос школьного недруга был хриплым, сорванным, словно от крика или от рыданий, или ещё от чего-то.
- Малфой - Упивающийся смертью, ты ведь догадывался, что этим кончится, не так ли, Поттер?
Гарри не переспросил, какого Малфоя имеет в виду Гойл, хотя они оба знали, по крайней мере, двоих. Люциус Малфой - великолепная ледяная статуя, серебристые волосы, серебристые глаза. Да, он был одним из сторонников Тёмного Лорда, он был Упивающимся смертью. Но сейчас речь шла не о нём. Таким тоном Гойл мог говорить только об одном человеке. Так похожем и так непохожем на Люциуса. Не статуя, ни в коем случае не статуя. Ледяное пламя, обжигающее, и больно ранящее.
Драко Малфой, самый злой шутник, самый жестокий преследователь слабых. Да и сильных тоже, если удастся найти у них слабое место. Драко Малфой, похожий на порождение больной фантазии, на мучительный кошмар, от которого никак не избавиться. Драко Малфой - Упивающийся смертью по рождению, по некоему извращённому праву.
- Можно было догадаться, - Гарри сам не подозревал, что умеет так недобро улыбаться.
А вот Гойл очевидно ожидал подобной реакции, он совершенно успокоился. Кивнул, соглашаясь:
- Да, верно, там его отец, его мать, все кого он… знал. - Гарри догадался, что сна-чала Гойл хотел сказать "любил", но это слово так не вязалось со жгучим холодом, словно аура окружавшем младшего Малфоя.
- Конечно, он должен был прийти к Вольдеморту. - Гойл сказал это с какой-то странной безучастностью. - Это случилось десять дней назад. Темный Лорд принял его присягу…
Перед глазами Гарри, словно в Омуте памяти, возникла отчётливая как
страшный сон картина. Была ли это его собственная фантазия или Гойл каким-то
неведомым образом передал ему то, что видел? Неизвестно. И неважно.
Гарри видел огромный зал, залитый чёрным светом, тёмные тени, собравшиеся
в круг и две фигуры в центре. Одна - уродливая, искорёженная, словно бы
не до конца воплотившаяся - испускала мрачное красноватое свечение. Грубые,
словно смазанные черты лица озаряла жестокая радость, изувеченные ожогами
руки лежали на плечах коленопреклонённого юноши перед ним.
Серебряный ангел, сияющее видение в мире тьмы, лунные волосы, тонкая грациозная фигура. Он склонялся пред багровым демоном, он преподносил ему самого себя вместе со своей клятвой. Он доверчиво простирал руки в надежде на награду, которая страшнее любого наказания.
Уродливые пальцы сомкнулись на плечах, облечённых в белый шёлк, чудовище
легко, одним движением подняло стройное тело с колен. Жуткие красные очи
встретились с глазами цвета живого серебра, уродливый лик приблизился
к тонким, словно из снега изваянным чертам. Опалённый рот накрыл красиво
вырезанные губы. И они покорно, с готовностью раскрылись ему навстречу.
Свершилось. Выбор сделан. Серебряный ангел занял место подле багрового
демона. Слуга? Нет, не слуга. Наместник, почти равный, лишь на одну ступеньку
ниже. Кто бы поспорил, что Драко Малфой этого достоин? Кто бы усомнился
в его праве стоять рядом с Тёмным Лордом?
И новые фигуры опускались на колени уже перед юным повелителем, а Вольдеморт взирал на это с отеческой (отеческой?) усмешкой. Маги приносили присягу Его Избран-нику. Светлому принцу королевства тьмы. Прекрасному воплощению ужаса, великолепию смерти, красоте предательства.
- Ты… - голос Гарри перехватило. - Ты был там?
- Да, - Гойл говорил теперь совершенно спокойно, почти буднично. - Я там был и ещё буду. Завтра в полночь я сам принесу присягу, ему. Драко, я имею в виду. Хотя теперь у него другое имя, Валдемот его… усыновил. - Толстяк (хотя какой он теперь толстяк?) криво усмехнулся.
- Ну и что ты хочешь от меня?
- Научи меня, как его убить.
Такая незамысловатая фраза, таким спокойным тоном.Так просто. Как будто попросил стакан воды. Отравленной воды, смертоносной.
- Во время церемонии я буду к нему совсем близко, - Гойл, видимо, неправильно истолковал молчание Гарри. - Драко доверяет мне, одно заклятие, какое-нибудь посильнее, и он умрет. Я смогу это сделать.
Молчание повисло в комнате, как огромный нетопырь, готовый упасть на свою жертву, упасть и мгновенно выпить ее жизнь до дна. Страшно было потревожить эту тишину. Страшно было узнать, какие ещё тайны могут быть раскрыты. Страшно было спросить, то, что спросить так хотелось, поэтому Гарри не спросил.
- Хорошо, смотри, ты не можешь использовать Непростительные заклятья. От них Вольдеморт его наверняка защитил. Но вот от заклятого оружия, если заклясть его правильно, защиты не бывает. Если ты будешь достаточно близко, ты можешь использовать, скажем…
Бледный рассвет уже стал из серого голубым, когда Гойл поднялся, разминая затекшую спину, и спокойно сказал:
- Да, это подойдёт, пожалуй. Думаю, я справлюсь.
Он повернулся и направился к двери. Не прощаясь и не благодаря.
- Подожди, Гойл!
Гари даже протянул руку, словно желая остановить уходящего, но так и не решился прикоснуться к нему.
- Объясни мне, зачем ты это делаешь? Почему ты хочешь убить его? Я всегда думал, что Малфой твой…
Он не знал, как закончить начатую фразу, какое слово подошло бы для обозначения отношений Драко с его "гвардейцем"? Друг? Хозяин? Кем, собственно, был Малфой для Гойла? Почему никто никогда не задумывался над этим? Просто все воспринимали Гойла как неотъемлемую принадлежность Драко, как неотступно следующую за белокурым красавцем грузную фигуру. Словно специально, чтобы ещё больше оттенить изысканную красоту своим уродством. Его тень, его пёс, его… Кто?
- Он ведь твой…
Лицо Гойла поразило Гарри. В бледном свете зари складки, пролёгшие по щекам, стали, словно бы глубже. А может это оттого, что Гойл так сильно стиснул зубы? Или от той решимости, что светиласьсейчас в его глазах?
- Он был моим… А сейчас он принадлежит Вольдеморту.
Гойл искоса взглянул на блестящий стилет, который продолжал сжимать в правой руке и повторил:
- Он был моим…
25.07.03
Что подарить тебе, моя любовь?
Свет золотой как радость дня?
Но только тьма, и страх, и кровь,
Но только боль есть у меня
Что подарить тебе, моя любовь?
Веселье, юность, красоту?
Но только тяжесть темных слов
Я в сердце проклятом несу.
Что подарить тебе, моя любовь?
Весь мир сложить к твоим ногам?
Но мир мой мертв и не родится вновь
Отдав его, я только смерть тебе отдам
Прими же дар, любовь жестокая моя
Со смертью вместе я дарю тебе себя.
(Родерик Шепард
Из цикла "Дары любви")