Не ходите за белым кроликом,
или
Слизерин наносит ответный удар
Pairing: ну, в общем… Гарри/Драко, хотя…
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, юмор
Краткое содержание: верные друзья бывают не только в Гриффиндоре.
Примечание: этот фик - сиквел к "Гриффиндорскому наказанию" Laterne
Disclaimer: герои Роулинг, идея Laterne.
Размещение: с разрешения авторов.
Гарри Поттер обратил внимание на то, что Драко Малфой смотрит на него, спустя два дня после инцидента в пустом классе.
Само по себе разглядывание гордости Гриффиндора белокурым слизеринцем не было чем-то необычным. Малфой смотрел на него и раньше. Но… что-то изменилось. Поначалу Гарри только ухмылялся, вспоминая, как нелепо тот выглядел в голом виде. Мелко дрожащие от холода плечи, впалый живот, тонкие руки, которыми слизеринец безуспешно пытался прикрыться от их взглядов. И та яростная вспышка, полыхнувшая в серых глазах, когда он понял смысл их шутки...
Гарри невольно ежился, представляя себе, КАК вредный блондинчик мечтает отомстить. Но, в общем и целом, гриффиндорец считал, что особо беспокоиться не о чем. Что может сделать Малфой? Ничего - до тех пор, пока думает, что у его врагов есть компрометирующие его фотографии. На самом деле никаких фотографий не было, Гарри забыл зарядить в аппарат пленку. Рон его чуть не убил, когда понял, что не сможет любоваться на голого слизеринца, стоящего на четвереньках. Он даже предлагал отловить их жертву еще раз и исправить упущение. Но зеленоглазый гриффиндорец наложил на этот многообещающий проект решительное вето. Хватит. Хорошего понемножку. Хотя временами он и сам сожалел о своей рассеянности. У Гарри была хорошая зрительная память, но он не отказался бы освежить впечатления.
Словом, если над лохматой черноволосой головой и нависла страшная опасность мести Малфоя, то пока это почти не ощущалось. Слизеринец ограничился тем, что смотрел. Стоило Гарри обернуться (а оборачивался он теперь постоянно, так что Дамблдор даже вызвал его для отеческой беседы на сакральную тему: "Вас в последнее время Волдеморт не беспокоил?"), и он натыкался на пристальный, мгновенно уходящий в сторону взгляд.
Обсуждать данную тему с Уизли было совершенно бессмысленно, для рыжего гриффиндорца эта история была одним из самых счастливых впечатлений его сумеречной жизни. Вспоминая голого возбужденного Малфоя, Рон заливался радостным гоготом, и разговаривать с ним дальше становилось совершенно невозможно.
Между тем Малфой продолжал смотреть на Гарри. Поттер ловил блеск серых глаз за обедом в Главном Зале, на уроках алхимии, в Библиотеке. Это… нервировало. Воспоминания о наказании, которому они подвергли слизеринца, становились все менее приятными. Все больше Гарри жалел, что они просто не начистили ему смазливую мордашку, как и собирались вначале, а собственная изобретательность радовала его все меньше. Да, определенно, это безумно раздражало.
На четвертый день Гарри не выдержал. Подняв глаза от учебника по Вербальной магии, он заметил, что Малфой опять разглядывает его с другого конца Читального Зала. Слизеринец тут же снова спрятался за книгу. Но гриффиндорца это уже не волновало, он поднялся со своего места и широкими шагами направился в сторону группки притихших студентов в мантиях с зеленой отделкой. Не обращая внимания на возмущенный возглас Блез Забини и угрожающее ворчание Гойла, он аккуратно и крепко взял Малфоя за мантию на груди, слегка встряхнул и поставил на ноги.
- А теперь, будь любезен, объясни, чего ты на меня пялишься, Малфой…- произнес он, стараясь говорить четко и не сорваться на крик.
Его поразило выражение глаз противника: Малфой смотрел именно так, как в тот момент, когда поверил, что гриффиндорцы действительно собираются его изнасиловать. Испуганно, обреченно, умоляюще. Гарри замер, он притянул Малфоя к себе так близко, что ощущал на своем лице легкое касание растрепавшихся светлых локонов. Розовые губы Малфоя слегка приоткрылись, как будто он собирался ответить, но не произнес ни звука. Потом бледные веки упали на лихорадочно блестящие зрачки, мускулы под руками гриффиндорца обмякли, и Гарри показалось, что его противник сейчас упадет в обморок. Он рефлекторно, стараясь не позволить блондину сползти к своим ногам, перехватил Малфоя за плечи... Горячее, как от лихорадки, тело прижалось к его груди. О том, что прижималось к его правому бедру, он предпочел просто не думать. Хотя представлял он ЭТО достаточно отчетливо. У Гарри всегда была хорошая зрительная память…
- Отпусти его немедленно!
Малфой словно очнулся от гневного возгласа Блез Забини и отчаянно рванулся из рук Гарри. От неожиданности гриффиндорец его выпустил, а сомкнувшиеся ряды слизеринцев не позволили ему броситься вслед за своим противником. Он попытался пробиться напролом, но когда тебе преграждают путь Кребб и Гойл, напролом получается плохо. Он только успел заметить, как мелькнула в дверях светлая голова - и все, Малфой исчез.
Слизеринцы были настроены решительно. Гарри уже приготовился к тому, что ему сейчас хорошенько пересчитают ребра, но тут к месту действия подоспели его собственные товарищи, сперва тоже слегка обалдевшие от его натиска, но теперь в полном составе явившиеся поддержать наследника Великого Годрика. В итоге до рукоприкладства дело так и не дошло, поскольку в сложившихся обстоятельствах результат был сомнителен и для той, и для другой стороны. Блез презрительно фыркнула и, смерив Гарри ледяным и в тоже время яростным взглядом синих глаз, припечатала его на прощание довольно странной характеристикой.
- Идиот и садист…
На этом очередное столкновение конкурирующих факультетов закончилось.
А на следующий день Малфой пропал. Гарри уже за завтраком заметил, что между черными кудрями Блез и темно-русой стрижкой Малькольма Беддока, там, где обычно сияла серебристо-пепельная голова гордости Слизерина, было пусто. Само по себе это было не слишком странно, Малфой обожал поспать подольше, а уж желающих принести ему кофе в постель всегда было предостаточно.
Однако Малфой не появился и на уроках. На Трасфигурации Гарри заработал пять очков штрафа, потому что оборачивался к двери на каждый скрип и совершенно не слушал объяснения профессора МакГонагалл. На Гербологии он в рассеянности взялся за стебель конголезской росянки не между третьей и четвертой парой листьев, как положено по инструкции, а между пятой и шестой. В результате он едва не остался без пальцев (конголезские росянки не любят щекотки) и заработал еще пять баллов штрафа.
После этого дело взяла в свои изящные крепкие ручки Гермиона Грейнджер. Староста Гриффиндора не имела ничего против того, что ее друзья развлекаются так, как им заблагорассудится, но только до тех пор, пока это не грозило нанести ущерб рейтингу факультета.
Девушка приперла Гарри к стене (фигурально выражаясь: на самом деле Гарри, сжавшись в комочек, испуганно ерзал в кресле, а Гермиона стояла над ним, уперев руки в бедра и прожигая его гневным взглядом). Что ему оставалось делать?
Разумеется, он все рассказал. Путаясь, заикаясь и заменяя наиболее живописные подробности жестикуляцией, Гарри поведал ей о том, что случилось со слизеринским префектом. И о том, какое странное воздействие вся эта история на него оказала. Дождавшись момента, когда Гарри пошел по третьему кругу, в очередной раз пытаясь передать свои впечатления от обнаженного Малфоя, Гермиона голосом сурового экзаменатора отрезала: "Достаточно", - и ожесточенно пнула ни в чем не повинный пуфик. И уселась напротив своего товарища с мрачным и сосредоточенным выражением лица.
- Герми, ты думаешь, он…
- Вряд ли.
- А может…
- Маловероятно.
- Но если…
- А вот это очень может быть.
Гермиона еще раз жестоко пнула бедный пуфик, мрачно посмотрела в окно и вынесла вердикт:
- Судя по тому, что ты мне только что рассказал, Малфой - гей с вероятностью семьдесят пять процентов, и он запал на тебя… ну… я бы сказала, от сорока до пятидесяти шансов из ста.
Ооох… Гарри попытался осмыслить полученную информацию. Малфой в него влюблен. Мама-анархия! Мысли об этом вызывали какое-то странное ощущение: слегка шумело в голове и что-то сжималось в груди. Странно, но не неприятно. Пожалуй, даже…
- И что теперь? - слегка дрогнувшим голосом пробормотал он.
- Ничего, - отрезала Гермиона. - Сиди тихо и не рыпайся. Может, обойдется.
- Но, Герми, как же… мы же с Роном его…
- А кому сейчас легко? - жестко осведомилась девушка. - И вообще, почему ты думаешь, что ему это не понравилось?
С момента этого разговора прошло еще три дня, которые прошли под знаком сказанного Гермионой.
"Сиди и не рыпайся". Ну, Гарри и сидел. Он старался покидать спальню как можно реже и усиленно готовился к экзаменам под бдительным оком Гермионы. Однако подготовка проходила довольно странно. Во всяком случае, Гарри все время читал в учебниках то, что авторы почти наверняка и в мыслях не имели, а если имели, то никогда бы в этом не признались.
"…по истечении указанного времени следует добавить в отвар экстракт зеленой кокотки и ждать, пока зелье не приобретет характерный серебристый блеск…"… блеск… неяркое сияние в глубине серой радужной оболочки. Пристальный взгляд… то вызывающий, то робкий… покорный. Гарри обнаружил, что тупо пялится на картинку в учебнике алхимии, изображающую сладкую парочку из провокационно выпятившей пузико колбы и реторты с эротично изогнутой шейкой. Ой, нет… пожалуй, алхимия - это не тот предмет, который позволит гриффиндорцу отвлечься от мыслей о Малфое. Определенно не тот. Слишком много времени он проводил на уроках у Снейпа, ругаясь со слизеринцем. Естественно, что при словах "алхимия", "зелье" и даже "Снейп" что-то сладко сводило внутри и хотелось сидеть, глядя в пространство, и улыбаться, убрав с лица всякую печать интеллекта.
Нет, нет… сейчас ему нужно совсем-совсем другое, что-нибудь не такое… не такое увлекательное… О, вот это подойдет, вербальная магия самое оно… Тем более, скоро контрольная… "…входят в большой класс заклятий, именуемых манящими…"… манящие… бледно-розовые, чуть приоткрытые губы, между которыми жемчужно поблескивает полоска зубов и виден гибкий заостренный язык… манящие… так и тянет наклониться близко-близко и слегка коснуться нежной, тонкой, теплой кожицы… Сладкая, смиренно принимающая чужое вторжение глубина… манящие… Ох! Гарри поспешно захлопнул учебник, мучительно краснея и задаваясь вопросом, как авторам книги могли позволить использовать выражения, которые так действуют на читателя. Это же просто недопустимо, чтобы книги столь возбуждающего содержания попадали в руки ни в чем не повинных, ничего не подозревающих школьников!
Придя к такому выводу, гриффиндорец сходил принял душ. Он принимал душ до тех пор, пока Рон не вытащил его из кабинки за шкирку, заявив, что любовь к личной гигиене, это, конечно, хорошо. А любовь к самому себе еще лучше, но во всем нужно знать меру. Иначе Гарри просто растворится и стечет в канализацию… предварительно заработав мозоли на ладонях. И вообще, эти его стоны…
Поттер был вынужден согласиться, и попытался вернуться к занятиям. Расчесывая спутанные черные волосы, он некоторое время стоял перед столом, решая, за какой предмет ему взяться. В данном случае приходилось руководствоваться не столько тем, что ему нужно было повторить, сколько тем, что он был в состоянии выдержать. Поэтому Гарри поспешно отвел изумрудный взор от тяжелого потрепанного тома с надписью "Гербология". Пестики… тычинки… ооо… нет, только не сейчас. Мысленно поставил гриф NC-17 на аккуратном "кирпиче" "Нумерологии" ("…второй член уравнения…", нет, нет ни в коем случае!).
О! Вот то, что ему сейчас нужно! Если есть на свете менее эротичная дисциплина, чем История магии, то Гарри о такой известно не было. Он жадно схватился за толстенный фолиант, повергавший в черное отчаянье многие поколения студентов, но Наследнику Гриффиндора суливший сейчас неземное блаженство и покой. Тааак, что у нас тут? Отлично, Третий мятеж гоблинов… Длинно, нудно, тоскливо… ничего возбуждающего… Мечта!
"…захваченные области были далеко не сразу приведены к покорности…" покорность… гибкое тело покорно, безропотно опускается на четвереньки… Податливо прогибается, принимая такую восхитительно униженную позу… Белокурая голова беспомощно подает на скрещенные руки… Беззащитное тело отдано на милость чужим рукам, чужой плоти… Гладкая спина напряжена, но никаких возражений… Послушно раздвигаются белые нежные бедра… подчиняясь грубому проникновению безжалостных пальцев, расходятся округлые ягодицы… Покорно открывая самое сокровенное… покорность…
Во, блин!.. Гарри стиснул зубы, решив держаться до последнего. В конце концов, он не раз побеждал Волдеморта, что же, он не справится с собственным либидо? Он упрямо продолжал читать, все еще надеясь укротить свое взбесившееся ассоциативное мышление. "…главные очаги восстания…" восстание… восставшие… вставший… Томительно сладкое ощущение предельного напряжения в паху… Упругая плоть касается белой прохладной кожи гладких полушарий, и тело словно пронизывает электрический импульс, возбуждение становится невыносимым… Ощущение чуть волнистой поверхности в ложбинке между широко разведенными ягодицами… крошечное, спазматически сжатое отверстие…
Оооо… да что же это такое, а? "…был главной опорной базой восставших. Войска Лиги овладели…" овладеть… взять… Ощущение упрямо сопротивляющейся вторжению горячей глубины… Гладкие девственные мускулы упруго растягиваются, охватывая врывающийся в нежное тело член… Врывающийся сильными, грубыми ударами… глубже… еще… до предела… А потом еще дальше… Беспомощно мотается белокурая голова… мучительно болезненные стоны Драко… его Драко, Драко, которым он овладел…
Мать твою!.. Не оправдавший надежды учебник, шелестя страницами, улетел в противоположный угол комнаты, где и улегся на полу, бесстыдно демонстрируя широко раскрытый белый форзац… Мать твою трижды и четырежды…
"Он запал на тебя…".
Уф… А если правда? Закатившиеся серые глаза, покорно и испуганно приоткрытые губы, стройное тело, сломанной куклой повисшее в руках гриффиндорца… Ну, и вы думаете, после такого можно спокойно спать? Ха…
Гарри и не спал. Вместо этого он уже седьмую ночь подряд шатался по каменным коридорам под мантией-невидимкой, время от времени пугая милующиеся на портретах парочки.
Пусто, тихо, темно… В такой час по Хогвартсу шлялись только префекты. Собственно, префект Поттеру и нужен был, изящный, белокурый префект Слизерина… С такой тонкой талией и умопомрачительной задницей… С бледной нежной кожей и сладким ротиком… Красивый, печальный префект Слизерина, которого при встрече можно было бы…
Поговорить с ним можно было, вот что!
Конечно, сначала поговорить, а уже потом…
Кто ищет, тот всегда найдет. Только не обязательно именно то, что искал. Гарри Поттер мог служить живой иллюстрацией к этому утверждению, когда живо юркнул в нишу со стоящей в ней пальмой, с которой профессор Спраут ежегодно рассчитывала получить урожай бананов, и ежегодно же ее надежды не оправдывались (урожай снимали студенты, причем истинную цель не в состоянии была вообразить себе самая разнузданная фантазия).
- Блез… А ты что здесь делаешь? Никак префектом заделалась? А с Панси что?
- Привет, Лиза, с Панси все в порядке… Это я Драко подменяю.
- Блез!!! Так ты теперь префект МАЛЬЧИКОВ?!! Вау!!! И как оно? Ты спальни тоже проверяешь? А душевые? Такие, знаешь ли, инспекторские рейды… без предупреждения… Я бы не отказалась проинспектировать, скажем, Малфоя…
Извращенка!!! Возмущение Гарри не знало границ.
- Увы… - смех Забини звенел, как колокольчик, - я просто обхожу коридоры, пока Драко болен…
Болен?!!
Малфой болен?!! Звонкий голосок Блез Забини ввинтился в уши Гарри, как раскаленная игла. Мерлин, как… Что с ним случилось? Гриффиндорец ведь уже несколько раз проверял больничное крыло, и Малфоя там НЕ БЫЛО. Что же они все скрывают???
Гарри упорно продолжал думать об этом, пока уныло брел пустыми коридорами к Гриффиндорской башне. И когда добрался, наконец, до своей постели. И даже тогда, когда темнота за окнами подернулась бледной изморозью рассвета.
Он не смог выкинуть мысли о болезни Малфоя из головы и на следующий день, когда сидел в Библиотеке, скорчившись над учебниками. Они (то есть учебники, а не мысли) не доставляли ему больше никаких неудобств - он их просто не открывал, справедливо полагая развращающими наивную молодежь и внушающими совершенно недопустимые фантазии. Так что учебники были нужны ему не для чтения. Обложившись кирпичеподобными томами так, что это напоминало Вавилонскую башню, Гарри мирно дремал, вскидываясь при попытках Гермионы разобрать баррикады. Дождавшись, когда мисс Грейнджер отойдет инспектировать другой окоп, он тут же снова погружался в блаженную дремоту.
Во снах он снова и снова подходил к полкам с книгами, чтобы положить на место "Колдологию простейших", и обнаруживал прижавшегося к ним спиной Драко Малфоя. Обнаженного, с затравленным взглядом, совсем как тогда, в пустом классе… Тонкие руки вцепились в книжные полки на уровне бедер, и видно, что слизеринца совсем не держат ноги, и Гарри должен…
Нет, просто обязан!.. обнять гладкие, прохладные плечи, прижать к себе безвольное тело, склоняясь над бледным лицом и…
...и в этом месте сон заканчивался. Раз за разом, как заговоренный.
- Господин декан, господин декан!
Гарри подскочил за своей баррикадой, услышав голос, который теперь умел выделять в любом шуме. Подскочил и затаился в своем убежище. В нескольких шагах от его стола, по ту сторону книжного стеллажа, группа слизеринцев отловила своего декана и чего-то от него добивалась.
- Да, мисс Забини? - голос Снейпа звучал нетерпеливо, но доброжелательно.
- Господин декан, мы… беспокоимся… Драко так плохо и…
Гарри невольно впился зубами в собственную руку. Драко плохо!!! Что, ну что такое могло с ним случиться?!!
- Мисс Забини, я понимаю ваше беспокойство, но я не думаю, что мы можем чем-то помочь мистеру Малфою. Однако полагаю, моральная поддержка от друзей в сложившихся обстоятельствах ему просто необходима.
Удаляющиеся шаги Снейпа и напряженное молчание слизеринцев.
- Я набью Поттеру морду… - голос Гойла звучал сдавлено. Гарри отчетливо представил себе, как угрожающе сжимаются и разжимаются кулаки этого громилы, и невольно пригнулся. А чего сразу морду? Гарри-то тут при чем?
- Идиот! - как можно прошипеть слово, в котором нет ни одной шипящей? Это умеют только слизеринцы; наверное, Снейп ведет у них специальный факультатив. - Идиот! Ты хочешь, чтобы вся школа узнала, что Драко заболел из-за Поттера?
- Блез… да ты чо?.. Я ж ничо… Я ж только…
- Ты только кретин, который готов на всех углах трепать, что Драко влюблен в…
Гарри невольно дернулся и… И огромная куча книг, за которой он прятался от бдительного ока Гермионы, угрожающе покосилась и с грохотом рухнула на пол… Когда Гарри прочихался в поднявшихся клубах пыли, представители конкурирующего факультета были уже далеко. Но слова: "Драко влюблен", продолжали отчетливо звучать в его ушах. Нет, он должен, просто обязан выяснить, что же случилось…
Подслушивать, конечно, нехорошо, но иногда можно услышать много полезного. Например, разговор двух деканов.
- Северус, я хотела бы спросить, что там с твоим лучшим учеником. Его давно не было на занятиях. Это так серьезно?
- Лихорадка, - неохотно откликнулся профессор алхимии, не поднимая головы от контрольных работ.
МакГонаггал отвлеклась от поливания цветочков в учительской (и чуть не наступила на Гарри Поттера за шторой):
- Тогда почему он не у мадам Помфри?
- Это нервное, - процедил Снейп сквозь зубы. Тему он развивать явно не желал, и Гарри трижды возблагодарил Великого Годрика за дарованную последователям дивную упертость, когда вновь услышал голосок декана Гриффиндора.
- И что, это не лечится?
Черные глаза наконец-то поднялись от кипы пергаментов, руки сжались в замок, а губы перекосило странной улыбкой:
- Не нашими средствами. Я уже вызвал Люциуса Малфоя. Завтра он приедет. Пусть забирает своего отпрыска и едет с ним на воды. В Англии Драко не место - по крайней мере, не в таком климате.
Глава Гриффиндора с сочувствием покачала головой и голосом, полным с трудом сдерживаемой радости, принялась давать советы по излечению от нервной хандры и ипохондрии.
Гарри выскользнул из учительской на подгибающихся ногах. Завтра! Времени в обрез! Что делать, а? Что же делать-то? Драко… больной, несчастный, лежит в постели… Один лежит… Конечно, один, он же болен. Под толстым одеялом он, наверное, почти голый… Лихорадка - это значит жар… горячая, чуть влажная кожа… блестящие от высокой температуры глаза, розовый язычок жадно облизывает пересохшие губы… И озноб пробегает по пылающему телу, если его коснуться…
Вот блин! А ведь завтра Драко уедет! Что же делать?
Слизеринцев он нашел на удивление легко. Создавалось впечатление, что представители "змеиного" факультета решительно отказались от своего давнего принципа не выносить сор из избы и теперь все свои проблемы предпочитали решать в местах большого скопления студентов. На этот раз черные кудри Забини Гарри углядел недалеко от кабинета Алхимии… Гарри прикоснулся к ушам палочкой и тихо пробормотал заклинание, позволяющее выделить из общего шумового фона певучее контральто Блез. Синеглазая слизеринка, за которой, как привязанные, таскались теперь "телохранители" Малфоя, инструктировала Малькольма Беддока.
- Сегодня, Мэл, в восемь вечера. Снейп разрешил… Нужно, чтобы вечеринка была шумная…
- Блез, а ты думаешь, Драко… Он же болен, все-таки…
- Вот поэтому ему и надо отвлечься. Понимаешь? Чтобы о Поттере не думать…
- Тсссс… - прошипели в унисон Кребб и Гойл. - Вон он, гад…
Гарри физически почувствовал острые сверлящие взгляды на своем затылке. Он поспешно уткнулся в пергамент, делая вид, что изучает компоненты для зелья и не интересуется тем, что происходит за его спиной.
- Стоп, парни! Забыли? Драко запретил его трогать.
- Мерлин, и что он в нем нашел? - Бэддок понизил голос до почти неслышного шепота, и только действующее заклинание позволило Гарри продолжать подслушивать. - Урод четырехглазый… То ли дело я…
- Все, Мэл, сейчас звонок будет, иди, пригласишь Лизу, Терри, ну и еще кого хочешь из Рейвенкло, на свое усмотрение…
- А пароль, - злобно вмешался Крэбб. - Мы что, скажем им пароль?
- Сменим. На один вечер - ничего страшного. Я договорюсь, - уверенно отмела возражения Забини. - Пароль будет… "Любовь побеждает все!".
Пробраться под мантией-невидимкой в слизеринскую гостиную оказалось совсем не сложно. Беддок подошел к проблеме устройства прощальной вечеринки для своего префекта с размахом: в Подземелья широким потоком стекались студенты Слизерина, Рейвенкло и даже несколько хаффлпафцев… Не было только представителей Гриффиндора. Что, разумеется, вполне понятно.
Единственный студент "красно-золотого" факультета, который хотел и мог присоединиться к слизеринскому пати, уже с шести часов вечера маялся в стенной нише напротив входа в обиталище последователей Великого Салазара. Гарри окончательно извел себя вопросом: пойти или не пойти? Быть пойманным при попытке пролезть на вечеринку конкурирующего Дома… Ух… баллы полетят, как осенние листья… А не пойти… Значит, навсегда лишить себя возможности поговорить с Малфоем и выяснить, наконец… Ну, все выяснить, одним словом…
- Любовь побеждает все…
Стена с противным замогильным скрежетом расступилась перед храбрым гриффиндорцем.
- А... о… - стоявший прямо у входа в гостиную Кребб изумленно уставился на пустой проем. Но сказать ничего не успел. Забини схватила его за руку и, яростно нашептывая что-то на ухо, потащила прочь. Гарри вздохнул с облегчением. Обошлось…
Однако проникнуть в гостиную оказалось только половиной дела. Потому как там виновника торжества не оказалось… Мерлин, Драко, ну где же ты? Где тебя теперь искать? Гарри невидимой тенью скользил мимо группок слизеринцев, безуспешно высматривая платиновые локоны Малфоя. Дважды он ронял стулья и опрокидывал легкие столики, но участники вечеринки только отводили глаза от странно ведущей себя мебели…
- Да, представляешь, ему так плохо, он даже не смог подняться… Заболеть от любви, это ж надо… Прямо как в романе…
- Было бы, как в романе, если бы он не в Поттера втюрился… - грубовато отрезала Панси Паркинсон. - И что, он так и лежит у себя в спальне?
- Угу… Я тут заходила, отнесла ему сливочного пива… Он сказал, что хочет забыться, а у самого в глазах слезы… ах!
Гарри неожиданно для самого себя громко шмыгнул носом. Получилось так звучно и выразительно, что Панси подскочила на полметра и, испуганно оглянувшись, поспешила ретироваться. Но Поттер на это почти не обратил внимания. Драко, ах, Драко… Да если бы Гарри знал, что белокурый принц так страдает…
Если бы он знал, что Малфой так нуждается в нем… Да разве он стал бы ждать?
Он и не будет… Гриффиндорец решительно направился к спальне слизеринского префекта, даже не заметив изумленное выражение на лице Маркуса Флинта, которого легко и небрежно отодвинул с дороги…
Ну, вот… Вот она, дверь. Гарри собрался с духом. Он чувствовал себя рыцарем, готовящимся проникнуть в логово дракона, чтобы освободить томящуюся там принцессу… То, что дракон и принцесса в данном случае были… ну, в некотором смысле были одним и тем же лицом, немного… нервировало.
Толкнул ручку - не заперто. Скрипнув, дверь поддалась, и Гарри очутился в темноте, лишь слегка рассеиваемой светом нескольких свечей. Взгляд его тут же упал на гору одеял на кровати. Он облизал губы и шагнул, скромно присев на краешек.
- Драко, - робко позвал он. Но ответа не дождался. - Это я, Гарри… - он снял мантию. - Я пришел.
Ворох одеял даже не шевельнулся. Гарри с силой потер лоб и сказал немного виновато:
- Послушай… Мне очень-очень жаль, что это произошло. Мы не должны были так поступать… Я не должен…
Тишина, нарушаемая лишь треском свечи.
- Я прошу прощения.
Одеяла хранили каменную неподвижность, словно были сшиты не из ткани и мягкой прокладки, а высечены из белого мрамора. Даже складки сейчас смотрелись не мягкими волнами, а застывшими наплывами цемента.
- Драко, ты понимаешь… Я знаю, как ты ко мне относишься… И я тоже… То есть… Ты пойми правильно, я не гей… Но если ты… В общем… - Гарри несколько раз вздохнул и выпалил слова, которые так долго твердил про себя. - Драко, я тебя люблю…
Гарри ощутил странную дрожь и искоса взглянул на укрытое одеялами тело. Груда одеял вздрагивала, словно человек под ними сотрясался в беззвучных сухих рыданиях. Он плачет? Мерлин, да что с ним?
- Драко, ты слышишь? Драко, ну хватит прятаться! Вылезай, поговорим!
Черт, и что теперь делать? Гермиона говорила, что Малфою, возможно, нравится грубость… Грубым быть не хотелось. Но если Драко это утешит… А потом можно будет поговорить… Гарри мысленно сосчитал до трех. Крепко зажмурился. И рывком сдернул ворох одеял… Их почему-то было совсем не так много, как показалось сначала…
Но Поттер этого практически не заметил. Он яростно впился в губы человека, лежащего на кровати, всем весом наваливаясь на его распростертое тело… Он терзал непокорные губы, стараясь не слушать протестующего мычания, и…
И не обращать внимания на то, что с этими губами явно что-то не так… Да и с телом, строго говоря, тоже. Но потом не обращать внимания стало невозможно… Глаза Гарри распахнулись от удивления…
Потрясенный гриффиндорец уставился на донельзя довольную поросячью мордочку Гойла перед собой. На несколько секунд повисло напряженное молчание…
А потом в полутемной спальне разом вспыхнул десяток Люмосов и, как гром, грянул хохот. Мелко трясясь, хихикал Гойл, плечи которого Гарри все еще обнимал… Как безумные, ржали Кребб и Флинт в дверях, противно повизгивала Панси Паркинсон, мотая головой и сползая вдоль стены… Смеялся Малькольм Беддок и Терри Хигсс. Позади них рыдал кто-то еще… Серебряным колокольчиком заливалась Блез Забини… И спокойно, удовлетворенно улыбался Драко Малфой, обнимавший ее за талию…
- Ну ты маньяк, Поттер, - как-то очень мирно сказал слизеринский префект. - Я даже не знаю, кого вызвать к извращенцу, покушавшемуся на изнасилование Грега… Не то наряд авроров, не то сразу психиатрическую бригаду из Сент-Мунго…
Эти слова сделали то, чего не могли сделать никакие насмешки. Гарри вскочил, затравленно озираясь; ужас, стыд, невыразимый, жгучий, как едкая кислота, стыд, заставили его ринуться на слизеринцев с одним желанием - бежать, бежать как можно быстрее из этой кошмарной комнаты. Как слепой, он прорвался сквозь строй студентов, продолжавших осыпать его насмешками и оскорблениями…
Он бежал и бежал, ничего не видя перед собой, ничего не желая видеть, пока не споткнулся обо что-то и не покатился по лестнице, в кровь разбивая локти и колени. Потом Гарри сам не мог сказать, сколько он просидел на ступеньках, почти рыдая от бессильного гнева и отчаянья.
Он думал, что убьет Малфоя, он думал, что убьет себя, он думал, что сбежит на край света…
Боже, каким же дураком он был! Как, ну как ему могло прийти в голову, что Малфой… (Малфой!) в него влюбится… Развели, как последнего идиота! Вот хихикает сейчас, должно быть, Драко…
Драко… В груди что-то дрогнуло, и он закрыл лицо руками. Мерлин, Драко, что же ты сделал.
Он услышал шорох и вскинул взгляд, увидев белеющее в полумраке коридора лицо, светлые волосы и светящиеся отраженным блеском светильников серые глаза. Драко наклонился к нему - нежно, почти невесомо, бледные шелковистые губы коснулись губ Гарри, а затем гибкий язык проник внутрь, пробежался по деснам и осторожно скользнул между зубов. Гарри ошеломленно застыл. Это было совершенно нереально… Как во сне, как в странном, но упоительном бреду…
- Драко! - издали послышались крики. - Малфой!!!
Руки Гарри никак не хотели разжиматься, он попытался притянуть к себе гибкое тело еще сильнее, но Малфой высвободился, выскользнув угрем, и бросился бежать.
- Драко, ты заставляешь себя ждать. Прощайся с друзьями. Мы опаздываем.
- Да, papa…
Стоя на площадке лестницы в тени массивной статуи, Гарри кусал костяшки пальцев, чтобы не закричать: "Стой, как же это! Что все это значит?"
Но не закричал, а лишь смотрел, как светловолосый юноша обнялся с двумя толстыми парнями, один из которых подозрительно шмыгал носом. Хлопнул по плечу щуплого русоволосого мальчика, пробормотав: "Счастливо, Мэл…" А потом, чуть помедлив, осторожно поцеловал в щеку красивую синеглазую брюнетку. Высокий светловолосый мужчина наблюдал за этим с едва заметной равнодушной улыбкой…
- Летом я вас жду... в Поместье… Увидимся… Расскажу, как там в Дурмштранге…
- Береги себя…
- Бывай.
- Счастливо!
Гарри задохнулся: "Нет!".
И, словно услышав его немой возглас, светловолосый юноша в дверях на мгновение обернулся; грустная усмешка искривила красивые губы. Он покачал головой и исчез.