Двое
Автор: Saint-Olga
Бета: Die Marchen, Anni
Pairing: Северус Снейп/Сириус Блэк
Рейтинг: PG-13
Жанр: аngst/romance
Краткое содержание: история взаимоотношений вышеозначенных персонажей.
Disclaimer: все - её.
Размещение: спросите разрешения у автора.
Предупреждение: спойлеры! В рассказе упоминаются события пятой книги "Гарри Поттер и Орден Феникса"!
Notes: Хотя в принципе я считаю, что если фик требует пояснений, то написан он плохо, но в данном случае пояснения, видимо, необходимы. Итак, "Двое" я писала, строго следуя канону, и поскольку канон на текущий момент заканчивается пятой книгой, то фик должен был бы закончиться смертью Сириуса и состоянием Северуса после этого. Но я не могла оставить их так, слишком много страданий выпало на долю обоих. К тому же я глубоко убеждена, что Сириус не погиб, а каким-либо образом вернется в следующих книгах. Поэтому я написала этот эпилог, действие которого предположительно происходит в седьмой книге или после нее, и Северус еще не знает о воскресении Сириуса. Я не стала рассказывать, как Сириус спасся - оставим это Дж.К. Дело, в конце концов, не в этом (ведь вряд ли она сделает так, чтобы его спас Северус силой своей любви, правда? О;)) Прошу прощения за длинное пояснение.
Эпилог
… Одна-единственная тусклая свеча в дальнем углу позволяла различить контуры тела на кровати. Сириус, осторожно ступая по ковру, приблизился. Северус лежал на смятой постели, сжавшись в тугой комок, и укрывавшая его простыня плотно спеленала тело. Время от времени он вздрагивал, ближе сходились брови над переносицей, и размыкались бледные губы, чтобы выпустить стон или обрывок слова и вновь сжаться, еще плотнее…
Сириус замер у кровати. Больше всего на свете ему хотелось сейчас лечь рядом, обнять Северуса, спрятать от кошмаров… но он боялся разбудить его. Боялся посмотреть в черные глаза, боялся услышать: "Уходи". Даже тогда, в последнюю их встречу, он не знал, как относится к нему Северус. А с тех пор прошло столько времени… Кто знает, может, ему померещился тогда черный свет? Поэтому он просто стоял, бессильно сжимая кулаки, стоял и смотрел…
Смоляная прядка прилипла к щеке Северуса, возле уголка рта. Сириус, набравшись храбрости, опустился на колени и аккуратно убрал ее. От воздушного прикосновения по всему телу спящего прошла дрожь, рука, до того царапавшая простыни, дернулась и неожиданно вцепилась в запястье Сириуса.
Сириус застыл. Сто картин в одну секунду пронеслись в его голове: Северус просыпается, видит его у себя в спальне, возле своей кровати, и… Большинство видений заканчивались как минимум возгласом "Круцио", а то и зеленой вспышкой.
Но Северус не проснулся. Он только тихо опустил руку Сириуса на кровать, пальцы, сомкнутые вокруг его запястья, быстро пробежали к кисти, переплелись с пальцами Сириуса и расслабились. Вслед за ними расслабилось все тело, нахмуренные брови разошлись, и лицо спящего приобрело необычное мечтательное выражение. На губах проступила улыбка - несмелая, даже неумелая, но оттого совершенно восхитительная. "Кто ему снится? Кому он так улыбается?" - едва успел спросить себя Сириус, ощутив короткий укол зависти, как в тишине прозвучал ответ на его вопрос.
- Сириус… - едва слышно выдохнул Северус, и пальцы его ласково сжались на мгновение. Сердце Сириуса пропустило удар, а потом забилось вдвое быстрее.
Он так и просидел всю ночь возле кровати, не смея потревожить сон Северуса, не смея думать о том, что услышит утром, просто глядя на его лицо, на котором был написан такой покой и счастье, какого он никогда еще не видел. Казалось, Северус помолодел лет на десять, и из-под суровых складок на лбу и у рта проступил облик прежнего школьника, образ, который удерживал Сириуса от безумия, не позволяя ступить за край. И лишь когда где-то за толстыми стенами и сводами начала разгораться заря, а свеча в углу, мигнув напоследок, погасла, и комнату затопила непроглядная тьма - тогда Сириус, опустив голову на кровать, провалился в сон.
Северус проснулся от полузабытого ощущения приятной расслабленности во всем теле. "Как наутро после хорошего секса," - сонно хмыкнул он. Когда это было…
Он редко высыпался. Кошмары не способствуют сну, особенно если знаешь, что они - не фантазия, а твое собственное прошлое. Обычно он вскакивал с постели раньше звонка будильника, торопясь дневными заботами вытеснить или хотя бы приглушить яркость ночных видений. Но сегодня ему не хотелось выныривать из утренней матовой дремы, в которой мысли и ощущения текли медленно, как патока, и сквозь голубовато-серо-золотистый туман казалось, будто он не один, будто чье-то дыхание звучит эхом его ровных вздохов, чье-то сердце мерно отстукивает время, чья-то рука греет и греется о его ладонь…
- Люмос! - одними губами выдохнул он, находя свободной рукой палочку под подушкой. Тусклый свет ткнулся в опущенные веки. Он осторожно приоткрыл глаза и недоверчиво уставился на копну черных волос, рассыпавшихся по простыням рядом с его рукой… их руками.
Он помнил эти волосы, их густой глубокий блеск, красно-золотые искры, вспыхивающие на змеистых непредсказуемых изгибах прядей. Помнил лицо, едва видное в полумраке, полускрытое тонкой сетью волос. Помнил настолько отчетливо, что, несмотря на слабый, размытый свет, видел черты этого лица так ясно, как будто их освещало полуденное солнце. Оно часто грезилось ему, как сладкий сон, который превращался в худший из его кошмаров, как только он вспоминал, что никогда не увидит его… "Возможно, никогда" - добавлял он, то ли из упрямства, то ли просто чтобы дать хоть немного пищи надежде.
Сейчас, глядя на слабо мерцающие в свете палочки волосы, на лицо спящего, на скорее угадываемые, чем видимые контуры тела, Северус не был уверен, не очередная ли это греза, новая, никогда раньше им не виденная, но все-таки всего лишь греза. Но рука, лежавшая в его руке, знакомая, с широким запястьем и выпуклыми ребрами сухожилий, чуть заметно подрагивала, и бился пульс в крохотных венках у основания пальцев.
Забыв об осторожности, он рывком сел на кровати. Зашуршали простыни - слишком громко для глубокой утренней тишины его спальни; и спящий проснулся. Поднял голову, поморгал, поискал глазами Северуса, чуть нахмурился, увидев пустую подушку, улыбнулся - солнечно, молодо - когда посмотрел наконец в его неверящие, тревожные глаза. И сказал немного севшим от сна голосом, мягко и как будто даже буднично:
- Доброе утро!
Северус даже не вздрогнул; только шире открылись изумленные глаза. Сириус, умерший и воскресший, у его постели, держит его за руку и желает ему доброго утра… не сошел ли он с ума? Но пальцы, живые и сильные, ласково сжались, подтверждая: то, что он видит - реально.
Сириус смотрел на него, словно ожидая чего-то, вопросительно и неуверенно. Его лицо перечеркивали черные длинные пряди. Северус протянул свободную руку, осторожно тронул одну - прохладную, гладкую, *настоящую*. Уже смелее отвел волосы с лица Сириуса. Прижал ладонь к его щеке. Глаза Сириуса сверкнули облегчением; он прильнул к руке Северуса.
Северус медленно, плавно, словно все еще боясь, что перед ним - иллюзия, фантазия, наклонился к нему. Он уже чувствовал тепло Сириуса, его легкие редкие вздохи - как будто Сириус задерживал дыхание, чтобы не спугнуть что-то… Он замер на секунду, закрыл глаза и дотянулся наконец до губ Сириуса.
И мир сорвался в пустоту, оставив их вдвоем. Даже время остановилось за порогом, не решаясь нарушить уединение двоих.