Четыре времени года

Часть 4. ОСЕНЬ
(продолжение)

Глава 14

Гарри присел на краешек скамейки, как можно дальше от Снейпа и попытался продолжить разговор, но голосовые связки, видимо, сопротивлялись этому, так что ему пришлось кашлянуть, чтоб прочистить горло.

- И... и что же он сказал? Что-то плохое? Что-то с Хогвартсом? - Гарри машинально вытер вспотевшие ладони о джинсы и впился взглядом в Снейпа, который продолжать смотреть куда то вниз перед собой.

- Дамблдор... - Снейп не отрывал взгляда от сухой земли под ногами, на которой лежали вянущие лепестки и листья, сухие веточки, черенки, камешки, высохшие травинки, - Дамблдор рассказал о том, что Волдеморт собирает силы, чтобы осадить Хогвартс. Упивающиеся появляются в разных городах, и приводят с собой инфери, дементоров, новообращенных последователей Волдеморта. Они вербуют сторонников даже среди магглов. Сил Министерства магии не хватает на то, чтобы подавлять все вспышки волнений и преследовать Упивающихся. Волдеморт собрал у себя все уцелевшие хоркруксы. - говорить было тяжело, Снейп часто делал паузы между фразами и словами. И как он ни старался, ему не удавалось поднять голову, чтобы посмотреть на Гарри. Он чувствовал на себе его взгляд, но встретиться с ним глазами не мог. - Хогвартс сам по себе - артефакт и источник магической энергии. Волдеморт собирается воспользоваться им, чтобы воссоединиться с оставшимися частями своей души. Что касается лично вас, Поттер... - наверное, первый раз в жизни Снейп произнес эту фамилию без издевки или раздражения, - то инициация вас как мага, по плану Дамблдора, должна не только увеличить ваши магические силы, но и создать якорь, который не позволит вам умереть во время выполнения задания. Если вас интересует что-то еще, спрашивайте.

Проведя руками по лицу, Снейп выпрямился. Он сам не заметил, как из интонаций исчезло такое родное и привычное недовольство этим мальчишкой. Они были сейчас в равном положении. И Поттеру, должно быть, было еще тяжелее. Хотя бы оттого, что он пребывал в неизвестности относительно дальнейших действий. Поэтому Снейп решил поделиться с ним всей информацией, которой обладал сам. Поттер должен отдавать себе отчет, на что и ради чего он идет. И раз уж так получилось, что из всех здравствующих магов именно Снейп оказался обязанным отвечать за Поттера, значит, придется это делать.

Хотя Снейп думал о том, что ноша ответственности с каждым разом становится все тяжелее и тяжелее. И хватит ли у него сил дойти до конца, он не знал. Так же как знал и то, что он не имеет права сдаваться.

Слушая Снейпа, Гарри пальцами теребил треснувшую кожу на губе, а услышав про Хогвартс и события в магическом мире, даже не заметил, как из ранки выступила капелька крови.

- Тогда что же мы сидим? - произнес юноша, с вызовом в голосе. - Почему мы отсиживаемся здесь, вместо того, чтоб сражаться вместе со всеми? Чего хочет Дамблдор? И что это за инициация? Когда мы наконец поймем, чего от нас хотят? - он сам, наверное, не заметил, как стал говорить о себе и о Снейпе "мы".

- По порядку, мистер Поттер, не вываливайте на меня все ваши вопросы скопом, - отозвался Снейп, сплетая и расплетая худые пальцы. - Сначала - что хочет Дамблдор. Его план, как я уже говорил, состоит в том, чтобы уничтожить содержимое хоркруксов. Это может сделать только человек, находящийся на грани жизни и смерти. Чтобы вы случайно или по какой-либо причине не погибли во время выполнения этого задания, инициация свяжет ваши и мои жизненные и магические силы в одно. Таким образом, я буду являться гарантом того, что после всего этого вы останетесь живы. Далее...

По мере того, как Снейп говорил, он снова обретал уверенность. Есть задача, которую нужно выполнить. Есть необходимые действия, которые нужно предпринять для выполнения задачи. Все просто, как дважды два.

- Теперь - что такое инициация. - продолжал он. - Это древнейшая магическая практика. В прошлом обучение магов происходило индивидуально. У одного учителя, или Иерофанта, был один ученик, или Пуэр. Магов было мало, но они были несоизмеримо сильнее, чем сейчас. Их сила основывалась на тесной связи, которую создавала между ними инициация. Всего ступеней посвящения было три. На первой мальчика принимали в ученики. На второй инициировали как мага. На третьей уже взрослый маг должен был доказать, что он стал сильнее своего учителя. То есть убить его. Но это делал далеко не каждый. Вам предстоит пройти вторую инициацию, для первой вы уже давно не ребенок.

Снейп вздохнул, тщательно подбирая слова, и заговорил снова.

- Магические практики древности основывались на той энергии, которую люди черпали в самих себе. Источником такой энергии могут служить самые разные вещи. Один из самых мощных и самых доступных - это человеческая сексуальность. Секс как магический ритуал называли возможностью получить связь с богами, потому что в процессе единения Иерофант и Пуэр символически переставали быть собой, а становились воплощением богов - Осириса и Исиды, к примеру - а значит, получали в свое распоряжение божественную, почти неограниченную силу.

Гарри, казалось, слушал слова Снейпа вполуха, как будто от него ускользал смысл сказанного. То ли от обилия умных слов, то ли от монотонного голоса Снейпа, которым он говорил. Иерофант... ритуал... ученик... Но когда Снейп упомянул слово секс, уши и щеки Гарри мгновенно запылали. Видимо, сама мысль о том, что Снейп может заниматься сексом и тем боле говорить о нем с ним, с Гарри, показалась Поттеру настолько абсурдной и нелепой, что нервная улыбка непроизвольно скользнула по его губам. И сразу после этого осознание того, что, судя по всему, Иерофантом будет именно Снейп, ударило Гарри как кувалдой по голове. Это произошло внезапно и так четко и ясно врезалось в его сознание, что он только тихонько охнул, даже не шелохнувшись. Он оцепенел настолько, что не способен был не то что двинуть рукой или ногой, а даже вдохнуть.

Это был абсурд, издевательская гримаса судьбы... Он и Снейп....эти два слова вообще не могли существовать вместе, а уж прибавить к ним слово секс, это было вдвойне, втройне невозможным.... одна мысль о том, чтоб прикоснуться к этому человеку вызывала у Гарри тошноту. Он еще раз посмотрел на его сухое лицо, землистую кожу, крючковатый нос, злые глаза, обведенные темными кругами. Это было слишком... это просто не могло быть правдой...

Гарри испуганно и ошарашенно смотрел на Снейпа.

- Вы намекаете... на то… что... вы... и я... мы... должны… - он задыхался, еле выговаривая слова, глядя на Снейпа так, будто не узнавал его.

Снейп предполагал, что для Поттера это известие окажется шоком, но какой будет реакция, когда недомолвок не останется, он не мог догадаться. Глядя в округлившиеся от ужаса глаза, он почти испытал сочувствие к Гарри. С его-то стороны дела обстояли далеко не так плохо: юноша нежного возраста, не урод, даже, можно сказать, обладающий некоторой привлекательностью. Если абстрагироваться оттого, что это Поттер, перспектива оказывалась совсем не так уж плоха. Однако если посмотреть на дело со стороны Гарри, то ситуация оказывалась диаметрально противоположной. Ненавистный преподаватель, старый, уродливый, всю школьную жизнь шпынявший и третировавший Поттера, теперь еще, ко всему прочему, получит возможность унизить Гарри по полной программе.

Уголки губ Снейпа дернулись вниз, и он негромко, почти нехотя произнес:

- Вы поняли все абсолютно верно, мистер Поттер. Основа инициации - это секс между мужчиной и юношей.

Отвращение, стыд, страх и ярость смешались на лице Гарри в одно. Он поспешно отвернулся. Ссутулился, потом замер.

- Так... в этом и состоит основа плана Дамблдора? Он об... ЭТОМ вас попросил?

Выпрямившись, сидя прямо и твердо, зажав руки между коленями, он спрашивал внятно и медленно.

Снейп испытывал странное чувство. Он не помнил, чтобы когда-либо ощущал такое. Ему было жаль Гарри. И он достаточно хорошо мог себе представить, что тот чувствует. Потому, что с Волдемортом сам испытывал нечто подобное. С той лишь разницей, что ради знаний он готов был терпеть и не такое. Но это был его выбор. Его собственное желание и та цена, которую он готов был платить.

- Я уверен, что Дамблдор знал, в чем состоит суть ритуала, когда просил меня провести его, - негромко ответил он, отведя взгляд от напряженного лица Поттера. - Есть еще одно обстоятельство, мистер Поттер. Никто - ни я, ни Фламель, ни Дамблдор - не может принудить вас к этому против вашей воли. Ваше согласие должно быть добровольным. Без него ритуал теряет весь смысл. Поэтому выбор - соглашаться или нет - остается в ваших руках.

Снейпу даже не приходило в голову выразить свое сочувствие словом или действием. Он предлагал Поттеру обладание полной информацией. Неважно даже, оценит он это или нет. Со стороны Снейпа это был незаурядный акт миролюбия.

Гарри выглядел так, будто небо, воздух, его собственная голова, мысли в ней - все давит на него, и с каждым словом Снейпа давление становится все сильнее. Он сидел, оглушенный и неподвижный, с выражением полной потерянности на лице. Губы едва шевелились, беззвучно повторяя невысказанные мысли. Потерянность сменялась страхом, страх - немой беспомощностью.

- Скажите, профессор... а вы это... так... когда-нибудь делали?

Вопрос сорвался с его губ как будто по собственной воле. И он был настолько неожиданным, что Снейп на мгновение растерялся. Вот уж чего он не мог предположить, так это интереса Гарри насчет его опытности. Хотя, наверное, это было логично - узнать, имеет ли Снейп представление о том, что, собственно, нужно делать.

- Да, - спокойно ответил он. - Не раз. Именно в том качестве, которое мне назначено и теперь. Я имею в виду не роль Иерофанта, конечно. Инициировать кого-либо мне еще не доводилось. Если вы спрашивали именно об этом, - добавил он, уточняя.

То ли из-за тона, которым Снейп говорил, то ли из-за ощущения, что вот теперь ему терять уж точно нечего, Гарри почувствовал внезапный прилив наглости (а может быть, смелости) и спросил:

- Ну и как вам... это... нравилось?

Тут же втянув голову в плечи, Гарри покосился на Снейпа. Он и сам не знал, почему задает такие вопросы и почему ему важно слышать ответы. Но что-то внутри подсказывало ему, что от того, как и что скажет сейчас Снейп, будет зависеть его решение. Убежит ли он к чертям, предварительно высказав Снейпу полностью все, что он думает о нем, о Дамблдоре и о перспективе секса с ним - или, по крайней мере, обдумает возможность согласия.

Снейп же полагал, что Поттер явно решил воспользоваться ситуацией и зачем-то разузнать подноготную личной жизни своего профессора. Чего доброго, так он еще спросит, с кем и сколько раз. Снейп молча хмыкнул. Что еще терять? Им и так придется прикоснуться друг к другу на непозволительно близком расстоянии. И хотя Поттер был самым последним собеседником, которого Снейп только мог себе вообразить, тем более для разговора о сексе, он считал, что в данной ситуации Гарри имеет право задавать вопросы. Пусть даже такие.

- Да, - спокойно ответил он. - Мне это нравилось.

"И даже очень" - добавил гнусный внутренний голос, но Снейп предпочел не обращать на него внимания.

Гарри пристально смотрел на Снейпа, стараясь поймать его взгляд, но тот не смотрел в его сторону.

- Скажите... другого способа убить Волдеморта и спасти моих друзей нет? Если я... спрошу у Фламеля, он мне это подтвердит?

Гарри сам был поражен собственным спокойствием и тем, что внутри он почти смирился с неизбежностью того, через что предстояло пройти. В конце концов, это не пытки каленым железом, а он согласился бы и на это для того, чтоб спасти Гермиону, Рона, Джинни и всех остальных дорогих ему людей. В конце концов, если от этого кто-то получает удовольствие, значит, это не смертельно.

Повернув голову, Снейп смотрел на Гарри, который испытующе ловил его взгляд. Гарри ждал предельной честности, но Снейп и так был с ним честен. Поттер смотрел решительно и испуганно одновременно. За круглыми очками распахнулись требовательные и уязвимые глаза подростка.

- Я спросил у Фламеля то же самое, - ответил Снейп. - Есть ли другая возможность. Он ответил, что есть. Но намного хуже этой. Я предпочел поверить ему на слово. До сих пор он не обманывал ни вас, ни меня. Если у вас есть желание, мистер Поттер, спросите его самостоятельно.

Снейп говорил короткими фразами, ловя себя на том, что никогда раньше не обращался к Поттеру в таком тоне. Не поучающем, не язвительном, не уничижительном, а в спокойном и как будто бы... мирном. Ему не было важно, поверит ему Поттер или нет. Поэтому он не вкладывал в слова убеждения. Ему было важно говорить правду. Именно сейчас. Потому, что они с Поттером оказались в одной лодке. И потому, что ему нужно было помогать Поттеру, а не следить за тем, как бы он чего не выкинул. Оказалось, что у них не только одна цель - оказалось, что достигнуть ее можно только вместе.

Гарри казалось, что его сознание разделилось на два противоположных лагеря. Одна часть все еще билась в конвульсиях от одной мысли, что ему придется прикоснуться к Снейпу, а другая вдруг стала спокойной и обрела решимость. Что-то в голосе Снейпа, таком раздражающем и чужом, сейчас действовало на Гарри успокаивающе. Гарри вдруг подумалось, что он в первый раз посмотрел Снейпу прямо в глаза, и тот ответил. Разум твердил, что доверять Снейпу - безумие, а уж тем более - доверять в таком вопросе. Но где-то внутри, за пределами логики и здравого смысла зрела твердая уверенность в том, что другого пути нет.

- У меня никогда никого не было. Тем более... так. - Гарри опустил глаза, смущенно стирая несуществующую грязь с джинсов. - Я не знаю, что и как делать, и вам придется мне все объяснить.

Реакция Поттера была все-таки непредсказуемой. Но как ни странно, чем дальше продолжался этот разговор, тем легче Снейпу было дышать. Он ждал истерики, слез, обвинений, проклятий - чего угодно, но только не такого вот... смущенно-виноватого признания в том, что Поттер девственник.

Глядя, как Гарри отколупывает от джинсов пятнышко присохшей земли, он вдруг обратил внимание на то, какие у Поттера руки. Пальцы с обломанными, а частично и обгрызенными ногтями, на вид достаточно сильные... ах, да, он же играет в квиддич. Он же ловец. Неудивительно, что он выглядит таким физически развитым. Снейп поймал себя на том, что уже почти начал думать о Гарри как о сексуальном объекте, и одернул себя: пока еще не время испытывать страсть. Сейчас она будет совершенно неуместна.

- Я в деталях расскажу вам весь ритуал, мистер Поттер, - пообещал он. - Если вы согласны, нам нужно назначить время. Это должно произойти утром.

Гарри молча кивнул. Сердце, которое, казалось, застряло у него в горле, стало биться ровнее. Приняв решение, отступать уже поздно. У него просто нет другого выбора, кроме как поверить Снейпу, и поверить в то, что весь этот ритуал может хоть что-то изменить.

- Вы сказали, что ритуал свяжет нас, и пока я буду... мертв, я буду как бы не совсем мертв? И... смогу благодаря вам вернуться? А что будет... если в это время убьют вас?

- В это время мы будем в Хогвартсе, - ответил Снейп. - Там достаточно мест, где можно обезопасить себя от любых помех. К примеру, Выручай-комната. Если мы будем находиться там, мы будем в полной безопасности.

- Если я буду уничтожать хоркруксы... ТАМ... то кто будет их уничтожать в этом мире?

Гарри решил поподробнее расспросить Снейпа, чтоб быть полностью уверенным в том, что понимает суть вопроса. Почему-то смена темы на обсуждение конкретных действий помогала ему свыкнуться с мыслью о том, что ему предстоит.

- Все, кто в этот момент будет в Хогвартсе, включая меня. - ответил Снейп. - Фламель рассказал мне о том, какого рода ритуал хочет провести Волдеморт. У него остались четыре предмета из тех, в которые он заключал свою душу. И он хочет привлечь на свою сторону силу самого Хогвартса - всех четырех факультетов. Ритуал будет проводиться в комнате трофеев. Она расположена на равноудаленном расстоянии от четырех центров силы замка. Раньше она использовалась как самостоятельный артефакт. Волдеморт хочет использовать ее как центр фокуса, в котором сосредоточится мощь Хогвартса. Он расположит артефакты по четырем сторонам света, каждый на стороне одного из факультетов. Как только он начнет ритуал, хоркруксы откроются для приема энергии и окажутся уязвимы. Именно в этот момент их можно будет уничтожить.

- А...каким образом... я... - в глазах Гарри мелькнул инстинктивный страх, и он произнес окончание фразы в два раза тише, облизнув пересохшие губы: - Как бы... умру?

- Для убийства существует множество способов, мистер Поттер. Но о том, который будет применен к вам, вы не должны знать. Иначе вы будете ждать его и сопротивляться ему. А это помешает вашей цели. Поэтому я не могу вам ответить на этот вопрос. Но я обещаю вам, что пока я буду жив, даже если я не буду в сознании, эта связь будет действовать, и у вас будет возможность вернуться в ваше тело, а не умереть окончательно.

Гарри еще раз кивнул, переваривая информацию, а потом снова поднял глаза на Снейпа и произнес очень тихо, сам удивляясь тому, насколько откровенным получился этот разговор:

- Как вы думаете... у нас есть шансы выжить?

Снейп на короткое мгновение задержал взгляд и отвел его в сторону.

- Я на это надеюсь, - сказал он. - Если мы умрем, и ваша, и моя жизнь окажутся бессмысленной тратой времени. Не знаю, как вам, мистер Поттер, а лично мне будет очень жалко потраченных впустую лет.

И он ухмыльнулся, иронизируя нас самим собой и не добавив вслух, что, учитывая года, потраченные на обучение Поттера, лично он будет считать свою жизнь бессмысленной вдвойне.

Гарри поежился от легкого озноба.

- Я понял. Надеюсь, что у вас есть четкий план действий.

Он обхватил себя руками за предплечья и молча уставился куда-то вглубь темнеющего сада. Надо было это произнести. Надо было назначить дату и время. Но у него не хватало воли.

- Давайте покончим со всем этим быстрее... - он заставил себя сказать это как можно спокойнее и решительнее.

- Вы обедали или ужинали сегодня, мистер Поттер? - будничным тоном спросил Снейп.

Гарри удивленно приподнял брови.

- Нет... мне кусок в горло не лез после всего того, что было. А... это важно?

- Да, это важно. Перед посвящением вам нельзя есть несколько часов. Можно только пить воду. Это помогает организму очиститься для более полного восприятия силы. Я сделаю для вас слабительный настой. Это тоже необходимость. И завтра разбужу вас рано утром.

Снейп встал, поскольку говорить уже, казалось, было не о чем. Но что-то еще просилось на язык... Что-то очень важное, к чему пока никак не подбирались слова.

- И еще... мистер Поттер... - Снейп смотрел на него в сгущающихся сумерках и мучительно подыскивал подходящие выражения.

- Я уверен, что у вас хватит сил.

Это было не то, что он хотел сказать.

- Не беспокойтесь о завтрашнем дне. Все далеко не так чудовищно, как это может вам сейчас казаться.

Но и это было совершенно не то.

Он хотел сказать что-то о самом Гарри. О том, что он удивлен его мужеством, с которым он принял решение. О том, что он приятно удивлен его мужеством. О том, что мало кто на его месте поступил бы так же. Но слова не шли.

- Все будет хорошо, мистер Поттер, - сказал он наконец после долгой паузы.

Глава 15

Ночь Снейп провел без сна. Сидя в своей комнате, он обдумывал предстоящее утром посвящение. Листок с тщательно скопированными заклинаниями лежал у него на коленях, но он так и не взглянул на него. Сцепив пальцы, он неподвижно смотрел в одну точку на стене.

Хватит ли у него сил? Это был риторический вопрос. Должно хватить. Гарри потенциально неплохой маг. Даже более чем неплохой. Справиться с ордой дементоров, будучи на третьем курсе, применив толком не освоенное заклинание - это говорило о незаурядных способностях. Разбуженный потенциал позволит ему стать намного сильнее.

О себе Снейп не судил. Он не знал, переоценивает или недооценивает свои способности. Как алхимик и как зельевар он не сомневался в себе. Но как практикующий маг - не утратил ли он сноровки за годы теоретизирования перед учениками?

Страх неудачи мог повредить ему, поэтому он не позволял себе бояться. Из ныне живущих магов он один был способен провести инициацию, а значит, у него нет права на ошибку. Он просто обязан сделать это.

Мысли вернулись к разговору с Гарри. Он боялся, и это было видно. Но он принял решение, и на это ему потребовалось не так уж много времени. Он мальчишка… всего лишь мальчишка, который совершенно не знает жизни. Однако желание уничтожить Волдеморта - а может быть, желание спасти друзей - пересилило его страх. И ради этого он был согласен даже довериться Снейпу. Мир вставал с ног на голову. Он и Поттер оказывались открытыми союзниками. В страшном сне не приснится.

Интересно, чем он сейчас занят? Мечется по комнате, в страхе ожидая рассвета? Или спит?

Снейп опустил глаза на листок, лежащий на коленях. Тяжело, наверное, быть спасителем мира. И переступать через свою заносчивость ради других. Вспомнив о Волдеморте и о своих ощущениях во время посвящения в Упивающиеся, Снейп вздохнул. В конце концов, Поттера никто не будет заставлять пить кровь, и он не обзаведется Меткой. Всего-навсего - вытерпит проникновение в задницу. От этого не умирают.

Как давно у него никого не было. Последним был Люциус. Сколько лет назад это было?.. Пятнадцать?.. Как же быстро летит время.

Продолжая смотреть в одну точку, и не видя там ничего, кроме собственных воспоминаний, Снейп не двигался и даже почти не дышал. Его судьба казалась ему не просто стервозной сукой - он начал всерьез полагать, что эта дама была умалишенной. А чем еще можно было объяснить такие повороты событий? Он представил, как полоумная старуха, похожая на Трелони, кидает на клетчатый платок кости и беззубо хихикает выпадению несочетаемых комбинаций. Он и Люциус. Он и Поттер. Это же надо было такое выдумать! Сначала в одной постели встретились первый красавчик и первый урод Хогвартса. Теперь она сводила вместе заклятых врагов. И ладно бы он продолжал считать Гарри недоумком! Нет, тот еще, ко всему прочему, начал показывать свой настоящий характер, как будто Снейпу мало было самого присутствия Гарри в своей жизни.

Горы за окном уже начинали проступать из чернильной темноты, а Снейп все так же сидел на одном месте и смотрел в пустоту.

Босиком ступая по крашеным доскам пола, Снейп подошел к двери комнаты, в которой спал Гарри. Поправил на груди мантию. Постучал. Затем открыл дверь. Поттер свернулся на смятой постели, даже не позаботившись раздеться. Подложив под щеку ладонь, он беспокойно хмурился во сне.

- Мистер Поттер. Пора.

Вздрогнув, Гарри открыл глаза и уставился на Снейпа.

- Да… я иду.

Потянув руку, он нашарил на столике возле кровати очки и нацепил их на нос. Лихорадочно пригладил взъерошенные волосы. На Снейпа он старался не смотреть.

Фламель предоставил в их распоряжение пустую комнату. В ней не было даже мебели - только голые стены и дощатый, гладко оструганный пол. На полу в три ряда стояли низкие толстые свечи. Переступив через них, Снейп дождался, пока войдет Гарри, и закрыл дверь. Замок глухо щелкнул. Одновременно с этим вспыхнули сразу все свечи. В единственное окно, прорезавшее стену, смотрела яркая звезда.

- Раздевайтесь, - негромко сказал Снейп.

Гарри трясущимися руками начал снимать одежду. Чтобы не вызывать в Поттере излишней стеснительности, Снейп отвернулся к треножнику, на котором стояла круглая глиняная чаша с краской, приготовленной Фламелем, и сделал вид, будто изучает состав на вид.

- Куда мне… - голос Гарри звучал очень хрипло, - деть вещи?..

Снейп обернулся.

- Бросьте на пол. Это неважно.

Поттер переминался босыми ногами на полу, будто ему было холодно, и прижимал скомканную одежду к животу, отгораживаясь от Снейпа. Услышав его слова, огляделся и бросил свои вещи на пол ближе к углу. И выпрямился, как стойкий оловянный солдатик.

Снейп не ошибся - Гарри был очень неплохо развит. Сильные ноги, крепкие плечи. Он не выглядел тщедушным подростком, хотя на вкус Снейпа, он все же был немного худоват. Скользнув по Гарри невыразительным взглядом, он поднял руки к застежке своей мантии, и она черным покрывалом скользнула к ногам. Больше на Снейпе ничего не было. Гарри вздрогнул, отводя глаза, и залился краской.

- Подойдите ко мне, - произнес Снейп.

Гарри пересек комнату, неловко переступая ногами, и остановился в метре от профессора. Не зная, куда деть руки, он то прятал их за спину, то хватал себя за локоть, чтобы хоть так закрыться от взгляда.

Приблизившись к Гарри, Снейп присел перед ним на колени.

Как же давно у него никого не было. Он уже почти забыл, как это…

Член Гарри, съежившийся от страха, казался таким беззащитным. Положив одну руку на бедро Поттера, Снейп второй погладил его член - почти ласково, почти спокойно. Несильно сжал, на что Гарри тихо охнул, и взяв в кулак, оттянул крайнюю плоть к корню. Член начал немного теплеть в руке, собирая силы, и поласкав его еще, Снейп взял в губы головку. Гарри дернулся. Не обращая на это внимания и даже закрыв глаза, чтобы абстрагироваться от того, что это - Поттер, Снейп медленно гладил головку губами, иногда прикасаясь к ней влажным языком, обхватывал твердеющий ствол и осторожно втягивал его в себя до половины, а потом выпускал обратно.

Гарри возбуждался быстро. Не прошло и минуты, как его член уже стоял, и нежная плоть терлась о губы Снейпа, побуждая действовать быстрее. Но Снейп не хотел заканчивать это так быстро. Для значимости ритуала способ, которым в состав краски должны были добавиться слюна и сперма обоих, не был важен. Снейпу просто хотелось так сделать. Ему нравилось вызывать желание, нравилось чувствовать сдерживаемую страсть. У Гарри начали подкашиваться ноги - от слабости и от волнения. Зажмурившись, он изо всех сил кусал губы. На щеках горел яркий румянец. Снейп чувствовал по напряженности члена, что до оргазма Гарри осталось недолго, но оттягивал этот момент, намеренно замедляя движения тогда, когда Гарри инстинктивно двигал бедрами вперед. Крепко держа его за член у самого корня, он не позволял ему кончить, всасывая глубоко в себя и плотно сжимая губами. Запах Гарри начал его возбуждать. Запах молодой, разгоряченной кожи, слабый запах выступившего пота, едва ощутимый вкус спермы, которой он не позволял пока вырваться наружу. Гарри жалобно застонал, пошатнувшись, и вцепился в плечо Снейпа, чтобы устоять на ногах. Его начало трясти. Мучить мальчишку дальше было бы жестоко. Сжав Гарри за бедра, он дернул его к себе, и ощутил как тот напрягся, застонав сквозь зубы. Несколько резких движений - и Гарри вскрикнул. Горячая терпкая струя ударила Снейпу в горло. Не позволяя себе проглотить ее, Снейп замер. Гарри, пошатываясь, все еще цеплялся за его плечо. Сняв с себя его руку, Снейп поднялся. Дотянувшись до чаши с краской, выпустил в нее изо рта сперму Гарри, смешанную со своей слюной.

Бледный, с красными пятнами на скулах, Поттер не знал, куда смотреть, чтобы не наткнуться взглядом на Снейпа.

- Что… - голос сорвался, и он прочистил горло, - что мне делать дальше?.. Мне нужно это… повторить?

- В этом нет необходимости.

Повернувшись к Гарри вполоборота, Снейп взял себя рукой за член. Вряд ли Поттер сумел бы "повторить" все так же качественно. Не было смысла заставлять его отсасывать у себя. Сделать такое для Гарри - а точнее, для своего удовольствия - было желанием Снейпа. Кроме того, после первого оргазма Поттер наверняка будет чувствовать себя раскованнее. И заставлять его замыкаться обратно было бы неразумно. Привычно, почти механически двигая рукой, Снейп поглядывал на уже пунцового от стеснения Гарри. Мальчик неплохо сложен. У него гладкая кожа. Короткие темные волоски узкой дорожкой поднимались из паха к животу. Он уже вполне сформировался. И только нескладность движений и не до конца огрубевшие черты лица говорили о том, что это всего лишь подросток.

Запах щекотал Снейпу ноздри, дразня воображение. Запах секса, запах возбуждения. Запах страха. Запах невинности и смущения. Запах власти над его телом.

Снейп прикрыл глаза. Подставив ладонь, поймал в нее капли семени. Они стекли с пальцев в чашу прозрачной влагой и растворились в густой красной смеси.

Шагнув к Гарри, он поднес к его губам два сложенных пальца:

- Оближи.

Неуверенно покосившись на его руку, Гарри открыл рот и взял пальцы. Проведя по ним языком, отстранился. Снейп размешал краску рукой.

- Последний компонент - кровь. Повернитесь ко мне спиной, Поттер, - приказал он и взял с подноса треножника короткий широкий нож с костяной рукояткой.

- Что вы собираетесь делать? - спросил Гарри, поворачиваясь спиной.

- Мне нужна ваша кровь. Несколько капель, - ответил Снейп и коротким взмахом прочертил на пояснице Гарри вертикальную царапину.

Тихонькой ойкнув, тот вздрогнул, но устоял на месте. Стерев выступившую красными бисеринками кровь, Снейп добавил ее к краске. Полоснув по руке себя, выдавил несколько капель своей. Состав был готов. Предварительная часть ритуала закончилась.

Гарри, раздувая ноздри, неровно дышал и смотрел себе под ноги. Снейп поставил его в центр комнаты. Встав напротив, он рисовал в воздухе Ваджет, и священный символ проступал на досках под ногами Гарри огненными линиями.

- Вдыхай. Смотри. Думай. Слушай. Чувствуй. Коснись.

Гарри следил за его рукой, как зачарованный. Шагнув в круг зрачка Ока Гора, Снейп окунул пальцы в чашу с краской и прикоснулся ими ко лбу Гарри, рисуя профиль шакала.

- Анпу приветствует тебя, он будет держать твою голову, он станет твоим проводником.

Взяв правую руку Гарри, Снейп начертил на ней символическую голову ибиса.

- Тот приветствует тебя, он возьмет тебя за правую руку, и будет держать с правой стороны.

- Маат приветствует тебя, она возьмет тебя за левую руку, и будет держать тебя с левой стороны.

- Осирис приветствует тебя, он поместится в центре твоего тела и укажет тебе путь.

- Исида приветствует тебя, она снимет с тебя печать и откроет для силы.

Гарри послушно поворачивался, позволяя Снейпу наносить на тело знаки. Он дрожал от прикосновений его пальцев и глубоко дышал.

- Теперь ты.

Снейп передал Гарри чашу из ладоней в ладони и встал прямо. Гарри кинул на него быстрый взгляд и чуть помедлил, окунув пальцы в краску. А затем заговорил, потянувшись ко лбу Снейпа:

- Тот приветствует тебя, он даст тебе мудрость без горечи опыта. Сехмет приветствует тебя, она вложит силу в твою правую руку. Маат приветствует тебя, она вложит справедливость в твою левую руку. Птах приветствует тебя, он даст тебе мастерство и воплощение желаний твоего сердца. Ра приветствует тебя, он откроет ворота и направит твою силу.

Положив руку на плечо Гарри, Снейп заставил его опуститься вниз и встать на колени. Знаки на коже разгорались теплом. Он сам не знал, насколько глубоко он верит в силу этого ритуала, но то, что он работал, было очевидно. Снейп чувствовал, как ему хочется выпрямиться, чтобы полностью ощутить всю мощь своей нынешней силы. Она прибавлялась по мере того, как Гарри произносил положенные слова, и сейчас достигла своего апогея. Она струилась меж пальцев и заливала все пространство вокруг. Она была, как теплый солнечный свет и одновременно - как испепеляющая жажда. Она искала выхода, теснясь в четырех узких стенах. Выход для нее был только один.

Встав позади Гарри, он положил руку ему на спину, заставляя наклониться и опереться на локти. Масло золотистой струйкой пролилось на ягодицы юноши, но тот уже даже не вздрогнул. Растерев его большим пальцем между ними, Снейп прикоснулся ко входу, тут же сжавшемуся от давления. Массируя круговыми движениями, он слегка надавливал на него, заставляя расслабиться и открыться. Его член горячей головкой прикасался к прохладной коже Гарри, и это возбуждало еще сильнее. Взяв за бедра, Снейп потянул Поттера на себя.

Узкое кольцо мыщц сжималось, не пропуская в себя член, но Снейп продолжал медленно усиливать нажим, раздвигая их. Скользкий от масла, он постепенно проникал вглубь, заставляя Гарри дрожать и постанывать. Погладив мальчика ладонью по бедру, Снейп начал короткие, плавные толчки. Член входил в Гарри все глубже. Не спеша увеличивая силу движений, Снейп чувствовал, как переполняющая его энергия концентрируется в низу живота, возле корня члена, и как она, пока еще неуверенно, сливается с принимающим телом Гарри. А тот, опираясь на колени и локти, качнулся навстречу Снейпу раз… другой… и, поймав его ритм, начал двигаться вместе с ним. Утыкаясь пылающим лицом в руки, Гарри кусал себя за пальцы, сдерживая стоны, но полностью задавить их в себе не мог. Они прорывались гортанными вскриками, вздохами, всхлипами. Его тело в руках Снейпа было почти обжигающим.

Насаживая Гарри на себя, Снейп делал это все резче и резче. И его собственные глухие стоны становились все громче. Сила текла с его пальцев, впитываясь в кожу мальчика, каждое биение пульса отдавалось новым выплеском энергии. У Снейпа начала кружиться голова. Стены комнаты расплылись. Он видел сожженную безжалостным солнцем пустыню, отблеск воды на горизонте, прохладу каменных пирамид, крылатый золотой диск и сокола с человеческими глазами. Немигающий птичий взгляд проникал в него, пронизывая даже сердце, и от этого взгляда оно трепетало, будто желало остановиться. Но юноша с головой сокола не позволял сердцу замирать, и оно билось, разгоняя по венам кровь, и вместе с ней по ним разливалось золотое свечение крылатого солнечного диска. Не замечая, что задыхается, Снейп вцеплялся жесткими пальцами в бедра Гарри, и рвал его на себя, будто хотел весь быть поглощен им. Око Гора полыхало на полу огненными ручьями. Отблески его света протуберанцами подползали к двоим и сливались с сиянием. Они дышали в такт. Их сердца бились в одном ритме. У них было два тела, но сейчас они стали одним.

Тяжелый горячий комок в солнечном сплетении начал опускаться вниз. Пройдя по телу Снейпа, он дразнящими нитями потянулся к Гарри, желая влиться в него, Снейп ускорил движения… и огромный, леденящий, оживляющий, опаляющий поток света обрушился на него. Он прижимал к себе Гарри, как будто тот был единственным человеком в мире, как будто он был его потерянной частью, которую Снейп вдруг обрел и уже не мог отпустить от себя, он называл его по имени и судорожно обнимал за пояс, обхватив обеими руками, будто боялся, что тот отодвинется от него хотя бы на миллиметр. Упав на пол, лицом друг к другу, они хватались за плечи, за руки, вжимаясь друг в друга. У Гарри по щекам текли слезы, и Снейп жадно сцеловывал их, будто обещая, что Гарри уже больше никогда, никогда не будет плакать. Я люблю тебя, - то ли шептал, то ли думал он, - я люблю тебя, я люблю тебя. Ему не хватало воздуха, но его воздухом становился Гарри. И чем сильнее он обнимал его, тем сильнее он себя чувствовал. Поттер обвивал его руками, обхватывал ногами за пояс - он старался обнять и ощутить его всего целиком - своего, родного, единственного. Любимого.

Гарри трясло. Ему казалось, что его тело потеряло форму и расплавилось, превратилось в один сгусток золотой энергии, и он уже почти не помнил ни себя, ни того, к кому сейчас стремилось все его существо. Он не знал зачем, он не знал почему, он просто стремился быть, а быть можно было только сливаясь в единое целое с другим, ледянисто-белым. Рыдания сотрясали его грудь, но это не было вызвано болью или страхом. Это было ощущением беспредельной свободы, которая взорвалась внутри него с мощностью сверхновой, разрушая все страхи и преграды, словно он вырвался из темной, тесной клетки, в которой прошла вся его жизнь, и внезапно оказался в бесконечности звездного пространства, и везде вокруг него были лишь холодные звезды… И только одна - живая, мерцающая, притягивающая к себе. Постепенно он стал вновь ощущать свое тело и душу как единое целое, но которое теперь он не мог отделить от тела Снейпа. Он прижимался своей грудной клеткой к его, и чувствовал, как между ними пульсирует, смешиваясь и обжигая, живое тепло, создавая вокруг них что-то вроде кокона, в котором ничего и никогда не могло случиться плохого. Гарри никогда не чувствовал себя настолько защищенным, любимым, нужным… Ему хотелось одновременно и жить и умереть. Это и было как жизнь и смерть. Ему казалось, что его просто разорвет силой тех чувств, что раньше никогда не были ему знакомы. Вдруг его пронзила внезапная мысль, что это может кончиться. Оборваться. И ему придется вернуться в мир, где нет этого удивительного чувства принадлежности. Эта мысль привела его в ужас, и он почти с отчаянием вцепился руками в предплечья Снейпа, притягивая его к себе, не желая отпускать.

Вспышкой холода задуло все свечи. Око Гора померкло, от него остался только слабый запах горелого дерева. По коже прошел озноб, и Снейп очнулся. Поттер, притихнув, сжался в комочек в его руках. Ощущение непоправимой утраты наполнило ту вселенную, в которой они только что были… вместе… Вместе?

Отрезвляющая холодность окутала Снейпа влажным покрывалом. Он ощутил жесткие доски под собой, тянущий откуда-то сквозняк. Горячо запульсировала метка на руке, и Гарри вскрикнув, схватился за лоб.

Снейп ненавидел слово "никогда". Он возненавидел его еще тогда, когда осознал, что Люциус уже никогда не будет с ним. Сейчас, проникаясь мыслью о том, что все это больше никогда не повторится, что ощущение единства и счастья, которые только что владели им, останутся только в его воспоминаниях - уже остались - он возненавидел его еще больше. Сила, подарившая ему такую легкость, ушла к Гарри. Что ж… видимо, это такой забавный побочный эффект инициации… Вроде зелья эйфории…

Дверь распахнулась, и на пороге возник Фламель.

- Справились, дети? Вот и отлично. Как раз вовремя. У меня неприятные новости. Волдеморт заметил всплеск магической энергии. Вам нужно пошевеливаться, ребятки. Он не станет вас ждать.

Снейп расцепил руки, и Гарри мгновенно откатился в сторону. Поднявшись на ноги, он торопливо схватил свою одежду и начал одеваться, отвернувшись от Снейпа.

Ну, вот и все, - подумал тот, глядя на его спину. - Праздник кончился.

Глава 16

Умывшись холодной водой, Снейп мрачно разглядывал свое лицо в зеркале ванной комнатки. Свет тусклой электрической лампочки придавал его лицу нездоровый желтоватый оттенок. Он смотрел на запавшие глаза, под которыми явственно обозначались темные круги, заострившийся нос, бледные тонкие губы, привычно сложенные в ухмылку уголками вниз, впалые щеки. Дурак. Старый дурак. Старый уродливый идиот. Да ты должен быть благодарен Дамблдору за то, что он дал тебе возможность вспомнить, как это бывает! Забыл небось за столько лет воздержания?

Снейп смотрел себе в глаза, чего не делал уже много лет, и видел в них угольно-черную безнадежность. Он уже знал, что он сделает после победы. Если выживет. Остался последний рывок. Последнее обязательство.

- Поттер. Мы отправляемся в Хогвартс немедленно. - Его голос звучал еще суше и резче обычного. - Мне нужна ваша мантия-невидимка.

- Я вам ее не отдам, - угрюмо ответил Гарри, глядя на него исподлобья.

- В таком случае вы отправитесь в Хогвартс в одиночестве. Кажется, вы забыли, что с меня еще не снято обвинение в убийстве директора Дамблдора?

Мрачно насупившись, Гарри полез в сундук, порылся в нем и извлек мантию. Сунул Снейпу:

- Возьмите.

- Превосходно. У вас есть пять минут на сборы, Поттер. Жду вас во дворе.

- А если я не успею, что тогда? Снимете баллы? - выкрикнул Гарри, но дверь уже захлопнулась.

Спускаясь во двор, Снейп намеренно взращивал в себе неудовольствие и раздражение. Жить с ними было легче и проще. Маскируя злостью беспомощную пустоту, он нервно поглядывал на крыльцо, ожидая появления Гарри, и поджимал губы. Что он там так долго копается?

Когда Поттер наконец соизволил выйти, Снейп всем своим видом изобразил высокомерное презрение.

- Что это? - он указал на узелок в руках Гарри.

- Госпожа Пернелла настояла на том, чтобы мы взяли это с собой, - буркнул тот.

- Поттер, я спрашиваю вас не о том, кто вам дал это, а что это, - Снейп решил использовать любую возможность для придирок, чтобы восстановить душевное равновесие, серьезно подорванное ритуалом.

- Пирожки. С яблоками.

Снейп заломил бровь, как в лучшие годы юности, и уничижительно фыркнул.

- Насколько хорошо вы владеете аппарацией, Поттер? - спросил он, делая вид, что с трудом меняет тему разговора и удерживается от очередного высказывания насчет мозгов Поттера.

- Плохо, - ответил Гарри, глядя себе под ноги. - Я аппарировал только с… с профессором Дамблдором.

- Понятно, - бросил Снейп и протянул ладонь Гарри: - Возьмите меня за руку.

Кинув на Снейпа быстрый взгляд, Гарри взялся за протянутую ладонь, и Снейпа дернуло от ощущения внезапного тепла, прокатившегося по телу.

- Держитесь крепче, Поттер, - сквозь зубы процедил он и набросил на плечи мантию.

Летом в окрестностях Хогвартса нельзя было встретить ни души. Даже сейчас - несмотря на то, что старшекурсники остались в замке, они не рисковали выходить из-под прикрытия стен школы, так что появление Гарри у озера осталось никем не замеченным.

- Вам нужно найти Минерву МакГонагал, - диктовал Снейп, незримо двигаясь рядом с Гарри. - И рассказать ей все, что вы знаете о планах Волдеморта.

- А дальше?

- А дальше - все должны собраться возле зала трофеев и подготовиться к появлению Волдеморта. Он не заставит себя ждать.

- Как он собирается проникнуть в замок?

- Поттер, предсказания - это не моя сфера деятельности. Обратитесь к профессору Трелони.

Когда показались ворота замка, Гарри вдруг осознал, что рядом с ним уже некоторое время не слышно шагов.

- Профессор? - он оглянулся, тщетно пытаясь увидеть Снейпа. - Профессор Снейп?

Вокруг было тихо. Гоня от себя тревожные подозрения, Гарри бегом припустил к школе.

Волдеморт сидел за столом, придвинутым к стене, и с явным увлечением читал что-то в одном из древних фолиантов, разложенных на столе. Не отрывая глаз от чтения, он приветливо произнес:

- Поди-ка сюда, Северус! Думаю, тебя это как раз заинтересует. Вот здесь, смотри, - кончиком палочки Волдеморт постучал по странице, и пылающие буквы латинского текста поднялись в воздух и медленно подплыли к Снейпу, осыпавшись пеплом прямо перед его лицом, - Плацидус пишет, что сегодняшний день приносит рожденным под твоим знаком суд, дурную славу, потерю популярности и благосклонности могущественных лиц. Но к тебе, это, конечно же, не относится.
В окончании последней фразы едва уловимо различался полувопрос, но лицо Темного Лорда не выражало ровным счетом ничего. Поднявшись со стула, Волдеморт повернулся к Снейпу лицом, скрестив руки на груди.

Тот безразлично пожал плечами, проследив осыпавшийся под ноги пепел.
- Не относится, мой Лорд, - спокойно подтвердил он.

- Я ждал тебя раньше, Северус. Ты не отвечал на мой вызов. Ты был мне нужен.

- Прошу прощения, - Снейп поклонился. - Я не мог ответить вам вовремя.

- Тебя отвлекло что-то важное?

Голос Волдеморта был полон участия, но за этим слышалась недвусмысленная угроза. Извинить пренебрежение вызовом могла только очень серьезная причина.

- Авроры, мой Лорд. Мне было необходимо избавиться от их слежки.

- Я так и думал, - Волдеморт расслаблено присел на край стола, скрестив руки на груди. - Ладно, перейдем от слов к делу. Я позвал тебя, чтобы дать тебе небольшое поручение. Мне нужен Хогвартс.

Снейп молча ждал продолжения.

- Я вплотную подошел к точке воссоединения. Хочешь полюбопытствовать, что сулит прогноз?

Обрисовав в воздухе зодиакальный круг, Волдеморт прочертил линии от знака к знаку.

- Ты видишь? Возрождение… обновление. Переход на другой уровень. А в карте Поттера, - он стер огненные линии и провел новые, - смерть. Очень удачный день, Северус, ты не находишь?

- Я буду ждать возможности поздравить вас с успехом, мой Лорд, - ответил Снейп. - В чем состоит мое поручение?
- Ты поможешь мне попасть в Хогвартс. Со смертью Дамблдора защита школы существенно ослабела. А те дети, которые там остались, не станут помехой.

- Да, мой Лорд. - Снейп коротко и равнодушно кивнул.

Хлопнув в ладоши, Волдеморт резюмировал разговор.
- Ну что ж, раз с делами мы разобрались, то можно и чайку попить, я только что вспомнил, что ужасно голоден.
Взмах палочкой, и в комнате возник небольшой столик, накрытый для позднего чаепития. Большой чайник из тонкого фарфора и такие же чашки. Ничего вычурного или крикливо дорогого - просто хорошая посуда, вкусный чай, чей аромат тут же наполнил комнату, и простая еда.
- Знаешь, Северус, чего мне не хватало больше всего, пока я был ни мертв, ни жив? Горячего крепкого чая. Мне иногда даже казалось, что выпей я его, и я тут же вернусь из небытия, - с легкой улыбкой произнес Волдеморт и почти стал похож на обычного человека.

Снейп присел за столик с разрешения Волдеморта. Взял в руки пустую фарфоровую чашку, казавшуюся почти прозрачной.
- Вы знаете, мой Лорд, я не люблю чай, - сказал он, ставя ее на место, - но я не отказался бы от чашки кофе, с вашего позволения.
Оглядев столик, он вдруг почти усмехнулся:
- Хотел бы я иметь такую же возможность у себя в подземельях - обеспечивать себя хорошим кофе без услуг школьных эльфов.
Снейп поднял глаза на Волдеморта - в них читалась зависть и жажда. Его вечная, изнуряющая, фанатичная жажда знаний. "Научите меня, мой Лорд" - мечтал он.

- Что ж... Отныне у тебя будет такая возможность, - благосклонно улыбнулся Волдеморт. - На самом деле, фокус с чаем прост. Его можно применять и для любого напитка и еды. Сам столик с чаем стоял в другом помещении, полный обычной холодной воды. Переместив его сюда, я использовал заклинание, которое впервые использовал еще Христос - Prolepsiam facere. Это заклинание превращает еду и напитки в те, которые ты хочешь. Попробуй-ка!
Волдеморт налил Снейпу полную чашку горячего чая и указал на неё.
- Давай-ка, преврати её в кофе. Главное - точно представить чего ты хочешь и ощутить этот вкус и запах, цвет и консистенцию. Иначе тебя может ждать неприятный сюрприз.

Снейп разочарованно фыркнул. Трансфигурация. Это мог даже ребенок. Он-то понадеялся, что это был не фокус, а Волдеморту как-то удалось обойти закон и научиться создавать предметы...
Вытащив палочку, он оскорбленно посмотрел на Лорда.
- Кофе, - он легко ударил палочкой по чашке, - Кофе с молоком... Кофе со сливками... с сахаром... без... с корицей... гвоздикой... мускатным орехом.
С каждым ударом жидкость в чашке меняла свой цвет или запах.
- Вы считаете меня школьником, мой Лорд?..

- Так не веди себя, как школьник или маггл! - неожиданно ощерился Темный Лорд. - Ты в любой момент можешь создать себе кофе, а сидишь тут и жалуешься. Вся магия это по большей части такие вот фокусы! И уж явно я не собираюсь тратить свою силу на то, чтобы действительно СОЗДАТЬ эту чашку, для этого у меня найдутся задачи поинтереснее, - тон Волдеморта стал из раздраженного наставительным, - и запомни - ничего нельзя создать из ничего. Даже когда ты создаешь материальный объект, не используя другой материальный объект, ты трансфигурируешь свою собственную силу, ум, душу, разум, тело во вновь созданный объект. Поэтому за подобный акт ТВОРЕНИЯ нужно слишком дорого заплатить. Знаешь... - Волдеморт откинулся на спинку стула и на некоторое время замолчал, уставившись в пространство. - Знаешь, я предполагаю, что бог есть. Точнее, был. И он в самом деле создал этот мир. И потратил на его создание ВСЮ свою сущность. Таким образом, он и исчез, но и остался. И именно частью ЕГО силы пользуется каждый из магов. И именно всю эту силу я собираюсь обрести, собрать её воедино и обладать ею, разве не заманчиво? - Волдеморт перевел горящий яростным пламенем взгляд на Снейпа. Черты лица его сохраняли свое прежнее спокойное выражение, только глаза словно светились от пылающего в них желания обрести заветную добычу.

- Сила бога... - Снейп задумчиво смотрел на хрупкую фарфоровую чашку. - Но если собрать ее целиком в одном месте или в одном существе, чем будет существовать остальной мир, основанный на ней? Он будет уничтожен? - Снейп рассуждал абстрактно, обкатывая теорию. Идея вселенской власти волновала его исключительно как логическая задачка. Он не страдал честолюбием, в его жизни была только одна страсть - знания. А Волдеморт был самым лучшим и самым коротким путем к ним.

- Уничтожен? Северус, это ты меня спрашиваешь? Включи мозги! Ничто никуда не исчезает и из ниоткуда не берется. Даже магглы до этого додумались. Е=mc2, слышал такое? Все, что существует на настоящий момент, просто изменит свое состояние. Но, думаю, большая часть останется без изменений, мне пока незачем менять физический мир, я просто хочу его познать. Знание - ключ к власти. А власть - ключ к новому знанию.

- Мой Лорд, вы знаете, что я никогда не поддерживаю идеи, основываясь только на авторитете автора, - спокойно сказал Снейп, - мне известен закон сохранения энергии. Именно поэтому мне интересно понять, как можно получить неограниченную власть над энергией, не причинив серьезного вреда материальному миру.

Раздраженно фыркнув, Волдеморт отодвинул от себя чашку с остывшим чаем.
- Что ты знаешь о материи и энергии? Ты не переступал грань, ты не был там, где был я, иначе бы ты не задавал таких вопросов. Не существует такого понятия, как вред, боль и смерть. Есть изменение физического состояния, сигнализация нервной системы и высвобождение сгустка жизненной энергии. Единственная сила, которая может влиять и на материю, и на энергию, но сама их влиянию не подвластна - это разум, интеллект. Все остальное - орудия, средства и материалы.

- Я не говорю о вреде в маггловском понимании этого слова, мой Лорд. - Снейп удивленно поднял бровь, - Единственное, что меня волнует - это мой дом, мои книги и мои занятия. Я назову вредом только то, что заставит меня навсегда расстаться с ними. Мне все равно, что будет с миром, если у меня останется лаборатория, время для исследований - и вы, мой Лорд.
Наполовину оскорбленный предположением Волдеморта, будто его волнуют такие низменные понятия, как боль или страх, Снейп, взялся за чашку кофе, подогрев ее прикосновением.
Волдеморт, по меркам Снейпа, был превосходным учителем. И Снейп был уверен, что отвечает высоким требованиям Лорда - иначе тот просто не выбирал бы его в качестве собеседника раз за разом. Предположение, будто он чего-то не понимает, было для Снейпа равнозначно оскорблению интеллекта самого Лорда, выбиравшего только лучших - даже если это оскорбление исходило из уст Волдеморта.

Скрестив руки на груди и понизив голос почти до шепота, Лорд в бешенстве прошипел:
- Ты утверждаешь, что говоришь в другом смысле, а сам мыслишь как маггл. Думай, Северус, думай... Я же знаю, ты умеешь это делать... Дом, книги, лаборатория, знания - подумай, что из этого ты сможешь взять с собой повсюду, даже за черту смерти? Правильно, только знания. Если ты будешь достаточно умен, чтобы признать, что есть вещи, о которых ты не имеешь никакого понятия, и не будешь судить о мире, как о чем-то хорошо тебе известном, избавишься от наработанного за годы жизни в Хогвартсе преподавательского тона, тогда... Тогда, я быть может расскажу тебе то, что я увидел и узнал в те 15 лет, что я провел на самой грани. И этим знанием во всем мире обладаю я один!
Глаза Волдеморта на мгновение блеснули огнем яростной радости. Но только на мгновение.

- Зачем нужны знания, если их не к чему применить? - упрямо спросил Снейп. - Мой Лорд, возможно, я приземлен и тупоголов, но ведь я не вы, я не обладаю вашим опытом, вашими знаниями, и мне неоткуда их взять, кроме как из ваших собственных слов... - продолжил он тоном обиженного школяра, - И если я кажусь вам невнимательным или непочтительным к вашим словам, то это иллюзия. Вы знаете, что я готов учиться у вас. Вы знаете, что ради этого я могу пожертвовать сном, здоровьем - всем, чем я могу. И если мне недостает ваших знаний и ваших представлений о мире, то это не моя вина, мой Лорд.

Довольно усмехнувшись, Волдеморт потер руки:
- Что ж, урок первый. Смерть, как тебе уже должно быть понятно, не есть конец жизни. Это момент алхимической сегрегации, когда астральное тело отделяется от материального и обретает, а я бы даже сказал, возвращает себе свое независимое состояние. В чем различия материального и астрального планов существования? Все очень просто. Физическое тело - инструмент, который дух существа использует для познания физического плана. Жизнь - это всего лишь опыт, который проводит интеллект. Избавившись от изношенного инструмента, дух либо использует новый, если опыт дал неудовлетворительный результат или не был доведен до конца, либо применяет полученные знания. Область применения - все сущее. Это главная идея. Задавай вопросы.

- Смерти нет, - подытожил Снейп, внимательно выслушав учителя, - Разрушение физического тела - всего лишь этап, ведущий к новой ступени познания. Скажите, мой Лорд... Я правильно понимаю - в этом понимании у магглов нет души, и именно поэтому Салазар был против их обучения магии? Дойти до высших степеней познания может лишь тот, кто рожден от мага?

- Правильно мыслишь, хотя слишком обобщенно. Душа есть у всего. На этом моменте видимо придется задержаться. Так вот, душа есть у всего, это вытекает из самой сути души. Что есть душа? Это астральная проекция духа. Что наверху, то и внизу, как говорили древние. Любой физический объект имеет свое астральное проявление. Именно поэтому в магии и используются разные ингредиенты. Потому что, смешивая их физические сущности в особых условиях, мы смешиваем и их астральные сущности, из-за чего образуются новые объекты с новыми астральными сущностями, обладающими разными свойствами. Разница же между магами и магглами заключается в том, что душа магглов настолько не развита, что они не способны управлять собственной астральной сущностью, они живут сугубо физическим телом и тем ненамного отличаются от животных. Маги же, рожденные от магглов, не обладают второй необходимой составляющей настоящего мага - наследственности. Кровь, как носитель жизненной энергии, передаваясь из поколения в поколение, создает невидимую связь каждого потомка со своими предками и с их астральными сущностями, которые являются дополнительным источником силы настоящего мага. Поэтому грязнокровки изначально слабее любого чистокровного мага.

Снейп помолчал, обдумывая услышанное, потом попросил:
- Мой Лорд, расскажите, что вы видели там. На грани. Вы видели там подтверждения вашим мыслям?

Темный Лорд откинулся на спинку кресла, тесно скрестив руки на груди, словно пытался удержать самого себя от чего-то... или где-то. Помолчав, он ответил, задумчиво разглядывая чашку:
- Я видел даже больше, Северус. Раньше я только предполагал, как устроен мир, теперь я это ЗНАЮ, хотя и в общих чертах. Многое после такого знания потеряло всякий смысл, а многое - обрело его.
Волдеморт добавил холодных сливок в еле теплый чай, помешал маленькой серебряной ложечкой, но так и не выпил.
- Я ведь знаю, как меня называют. Вернее, не называют. Детишек, поди, пугают мною. Судить - судят, а понять не пытался ни один. Поэтому я и презираю людей. Это же скот, по сути своей. Желания - сплошь животные. Ну плюс гордыня, жадность, зависть и прочая и прочая. А ненависти сколько? Ведь пока меня не было - так они друг друга и ненавидели, и это как бы было в порядке вещей. А потом я пришел, сказал, что знаю больше, чем они и поэтому они должны мне подчиниться, и что получилось? Всю свою ненависть они нацелили на меня. СВОЮ ненависть. Но все равно их попытки бесполезны. Я с самого детства чувствовал, что я отличаюсь ото всех. Я просто такой есть. Чудовище и убийца или гениальный маг и ученый - это все я.
Будничный тон, которым это было произнесено, контрастировал со смыслом сказанных слов, но для Волдеморта здесь не было никакого противоречия. Убийственная ухмылка исказило лицо Темного Лорда, когда он добавил:
- Кстати, я так и не сказал тебе. Джеймса я убил специально для тебя, в качестве моего тебе подарка за то предсказание. Сначала я не собирался это делать, мне сказали, что он вышел из дому за полчаса до этого. Я хотел убить только ребенка, но тут он встал на моем пути. Я обезоружил его и поднял в воздух вверх тормашками. Авада застала его, когда он тюкнулся макушкой об пол.

Снейп дернулся, скривив губы. Сдержал волну обиды и презрения.
- Джеймсс... - прошипел он. - Мой Лорд, подарком для меня было бы, если бы вы позволили мне присутствовать там в это время.

Внимательно посмотрев на Снейпа, Волдеморт чуть наклонился к нему, негромко произнося:
- У тебя есть шанс отомстить Поттеру даже страшнее, чем просто убив его.
Лорд еще ближе склонился собеседнику и словно облако отравленного газа выдохнул слова:
- Убить его сына!

Снейп замер. Внимательно посмотрел в глаза Лорда - будто не веря, что ему в руки отдают это сокровище. Он ведь мечтал об этом. О возможности отплатить за все.
- Он вам не нужен, мой Лорд? - спросил он, почти задерживая дыхание, не отрывая взгляда, слегка наклоняясь к Волдеморту. - Вы отдаете его - мне?...

С довольной улыбкой откинувшись на спинку стула, Волдеморт воистину царственным жестом подтвердил свои слова.
- Не нужен, забирай. Можешь делать с ним, что хочешь. Но только не сейчас. Я дам тебе знак. Оставляю способ на твое усмотрение.

Взглянув на часы, Темный Лорд удивленно поднял брови:

- Однако, мы засиделись! Нам пора действовать, Северус. Бессмертие ждет нас, - и он весело, почти по-мальчишески рассмеялся.

Глава 17

Тяжелая холодная кобра, обернувшаяся вокруг шеи и плеч Снейпа под мантией-невидимкой, казалось, почти не дышала. Хорошо, что анимагической формой Темного Лорда оказалась всего лишь кобра, а не питон. В таком случае пронести Волдеморта в Хогвартс было бы почти невозможно.

В коридорах стояла тишина. Слишком подозрительная тишина для школы, готовящейся к нападению. Снейп ожидал увидеть патрули авроров и старшекурсников, но замок, казалось, вымер.

Снейп очень не любил, когда его ожидания не оправдываются. Обычно это говорило о том, что он в чем-то крупно просчитался, и сулило большие неприятности.

Где он мог ошибиться? Может быть, Поттер учудил что-нибудь, как всегда? Снейпу хотелось верить, что Гарри здесь не при чем. Не мог же он быть настолько пустоголовым?

Но если в Хогвартсе никого нет - и самого Гарри тоже - весь план Дамблдора лопнет, как мыльный пузырь. В одиночку Снейп не сможет противостоять Лорду. В предсказании об этом не говорится ни слова.

Начиная всерьез нервничать, Снейп машинально замедлял шаги. Что же делать? Куда делись преподаватели и студенты? Может быть, собрались в Большом зале для какого-нибудь обсуждения?.. Успел ли Гарри предупредить их?.. Как об этом узнать?.. И отказываться от следования плану Волдеморта сейчас было нельзя. Заподозрив неладное, тот убьет его не колеблясь, и тогда уже точно ничего нельзя будет сделать.

Остановившись перед рыцарем, держащим в руках кубок, Снейп нацелил на него свою палочку. Повернувшись на постаменте, рыцарь исчез, открывая узкий и темный проход. Шагнув внутрь, Снейп через несколько метров уперся в глухую каменную стену.

- Lumos!

Подсвечивая себе ярким бело-голубым огоньком, он нашел в кладке нужные выступы и надавил. Дверь бесшумно открылась. Зал Трофеев был пуст.

- Ты хорошо послужил мне, Северус, - произнес Волдеморт, скользнув на пол и приняв свой обычный образ. - Теперь не мешай. Найди и приведи сюда Поттера, пока я буду занят. Я хочу, чтобы он присутствовал при моем триумфе.

Торжествующе оглядевшись, Волдеморт снял с пояса бархатный мешочек и начал доставать хоркруксы.

- Вас не беспокоит, мой Лорд, что Хогвартс пуст? - спросил Снейп. - Это может быть ловушкой. Будет ли проведение ритуала безопасным?

- Пуст? Ну конечно, он пуст, болван! - глаза Волдеморта сверкнули, а затем он рассмеялся: - Северус, иногда ты меня просто разочаровываешь. Неужели ты думал, что я не позабочусь о своей безопасности? Мои слуги атаковали Хогсмид, разыгрывая наступление на замок. Все, кто способен драться, отправились защищать школу. - Лорд довольно улыбнулся, - А теперь убирайся, мне нужно побыть в одиночестве.

Поклонившись, Снейп поспешно выполнил приказ.

Итак, Лорд подстраховался, и ничего ему об этом не сказал. Прекрасно. И где теперь искать Поттера - в Хогсмите? Отправиться туда прямо в руки аврорам? Искать его среди этой толпы? А где гарантия, что приказ доставить Поттера не был отдан кому-либо еще, и он только напрасно потеряет время, мотаясь туда-сюда? Где гарантия, что Лорд не дал ему это задание просто чтобы отослать от себя?

Снейп в бешенстве ударил кулаком по стене. Ему самому было необходимо найти Поттера, но где его теперь искать? Как?

Не видя другого выхода, кроме как отправиться в Хогсмит - Поттер ведь не сможет усидеть на месте и увяжется за друзьями - Снейп быстрым шагом направился к выходу.

- Гарри, да ты с ума сошел! Это же бред! Кому ты поверил?.. Снейпу? Ты же сам видел, как он убил Дамблдора!

Из-за поворота вывернула неразлучная гриффиндорская троица. Позади них шел Невилл.

- Рон, профессор Дамблдор верил ему, и я буду верить, - упрямым тоном отозвался Гарри.

- У тебя мозги набекрень! Может, он тебя чем-нибудь опоил?

Гермиона шла рядом с друзьями, нервно кусая губы.

Снейп вздохнул. Одной проблемой меньше, одной больше. Подождав, пока гриффиндорцы пройдут мимо него, он снял мантию-невидимку.

- Мистер Поттер.

Рон, вскрикнув, шарахнулся в сторону.

- Гарри! Бежим!

Поттер, остановившись, напряженно смотрел на Снейпа.

- Да, профессор?..

- Волдеморт ждет вас. Вы готовы идти?

- Гарри, не слушай его! - Рон схватил друга за руку и попытался оттащить в сторону, - Понял, куда он тебя зовет? К Вол… Тому-кого-нельзя-называть!

Поттер отцепил от себя Рона и прикрикнул:

- Хватит! Волдеморт уже здесь, профессор?.. - спросил он у Снейпа.

- В Зале трофеев.

Побледнев, Гарри поколебался секунду, затем шагнул вперед:

- Я готов. Идемте.

Снейп смотрел на своих учеников. Одного из них надо было бы послать в Хогсмид за подкреплением… Но кого? Невилла? Помощи в этом деле от него никакой, но там, где сейчас сражаются люди - кто будет его слушать? Гермиону? Быть может, ей удастся поговорить с МакГонагал - но это значит потерять сейчас ее боевые возможности и мозги. Рона? От него не будет толку ни там, ни тут.

- Я с тобой, Гарри, - Гермиона, взяв Поттера за руку, встала рядом с ним. - Куда нам нужно идти, профессор?

- Профессор Снейп… я тоже пойду с Гарри, - это был Невилл. Бледный и решительный. - Я знаю, что он меня мало пользы… но я не брошу вас.

Рон, осознав, что остается в одиночестве, с отчаянным выражением лица присоединился к друзьям.

- Ну… погибать, так вместе!

Четверо подростков против самого могущественного мага этого времени. И он сам. Пятеро против одного.

- Мисс Грэйнджер, мистер Поттер успел изложить вам суть ритуала, который собирается провести Темный Лорд?

- Да, сэр! - она тряхнула волосами, как на уроке. - Гарри объяснил это в двух словах, но я поняла.

- Я надеюсь, что вы справитесь с физическим уничтожением хоркруксов.

- Мы справимся, сэр, - ответил за нее Невилл.

- Мистер Поттер… - Снейп поколебался еще немного, решая, стоит ли говорить… - перед тем, как мы отправимся, я хочу… у меня есть к вам одна… просьба.

Слово далось профессору нелегко, и он недовольно скривился.

- Какая просьба, сэр? - немного удивленно переспросил Гарри.

- После победы… вы станете героем магического мира. Вам ни в чем не смогут отказать. Я хочу, чтобы вы пообещали мне… что вы добудете у Министерства магии… одно помилование. Амнистия из Азкабана.

- Хорошо, сэр. - Гарри кивнул. - Я обещаю.

Снейп вздохнул.

- Мистер Поттер, сейчас вы отправитесь со мной. Мисс Грэйнджер, мистер Уизли и мистер Лонгботтом - вы будете ждать возле входа в зал Трофеев. Темный лорд запечатал двери на время проведения ритуала, но я открою их. Дальше будете действовать сами. У меня может не быть возможности помочь вам.

- Все ясно, - Гермиона энергично кивнула и сжала обеими ладонями руку Гарри: - Удачи тебе…

Обняв за шею, она поцеловала его в губы и смущенно отстранилась.

- Ты выживешь, я это знаю, - прошептала она.

Невилл, не говоря ни слова, обнял Гарри. Рон, потоптавшись в стороне, протянул ему руку:

- Надери там всем задницу… ладно? - и поспешно отвернулся, вытирая тыльной стороной ладони глаза.

- Профессор! - спохватилась Гермиона. - Я верю, что у вас все получится!

Иронично подняв бровь, Снейп отвернулся.

- Нам пора, мистер Поттер. Время не ждет.

На маленьком столике в центре комнаты были разложены четыре предмета - по четырем сторонам света. Волдеморт, закатав рукава, стоял возле.

- Гарри, вот и ты, мой мальчик, - Темный Лорд обаятельно улыбнулся, разводя руки в жесте объятия. - Я очень надеялся, что ты не пропустишь моего маленького праздника.

Вынув палочку, Волдеморт указал на Гарри:

- Expelliarmus! Прости, мой дорогой, я не могу рисковать, - добавил он издевательски-извиняющимся тоном. - Ты, конечно, не будешь возражать, если я придержу твое оружие у себя?

Гарри смотрел на Волдеморта, не произнося ни слова.

- Скажи мне, о чем ты мечтаешь, Гарри? Разреши, я буду называть тебя просто Гарри. Мы ведь с тобой не чужие друг другу, не так ли?..

Подойдя к Поттеру, Волдеморт протянул руку, чтобы прикоснуться к его лбу, но Гарри уклонился. Волдеморт улыбнулся:

- Дурачок. Я знаю, о чем ты думаешь. О том, что я убил твоих родителей и убил бы тебя самого, если бы не случай?

- Это был не случай, - хрипло ответил Гарри, глядя в сторону.

- А, ты говоришь об этой материнской любви? Гарри, Гарри, какой же ты наивный. Как просто оказалось обвести тебя вокруг пальца!

Волдеморт развернулся и направился обратно к столику, заложив руки за спину.

- Хочешь, я расскажу тебе, как это было на самом деле? Бьюсь об заклад, Дамблдор откупился от тебя высокопарностями вроде самопожертвования и приторным сочувствием. А я могу рассказать тебе правду, - резко обернувшись, Лорд впился глазами в лицо Гарри, - Настоящую правду, а не умильную выдумку. Твои родители не были счастливы в браке, Гарри. Когда я пришел - не буду врать, я пришел не за тем, чтобы помочь им разобраться в семейных неурядицах, - они скандалили. Из-за тебя. А знаешь, почему? Потому что твоя мать…

- Прекратите, - сжав кулаки, выдавил Гарри, - я знаю, что все это ложь. Хотите меня убить? Убивайте. Чего вы ждете?

- Я не хочу тебя убивать, Гарри! - Волдеморт выставил вперед ладони, - Зачем? Это уже не имеет никакого значения. Будешь ты жить или умрешь - ты уже никак не сможешь мне помешать. Впрочем, мы с тобой заболтались.

Резко сменив тон, Волдеморт обернулся к хоркруксам. От прикосновения Лорда они слабо начали светиться изумрудным. Снейп внутренне напрягся. Момент приближался.

Портреты основателей Хогвартса возмущенно вскрикнули. Волдеморт вскинул вверх руки. Заклинание, которое он начал читать, заставило свет померкнуть. Остались только крохотные отблески сияния, испускаемого хоркруксами. Оно разгоралось все ярче и ярче. Снейп начал ощущать зарождающийся магический вихрь, центром которого был Волдеморт. Лорд был полностью поглощен ритуалом. Он не успеет среагировать вовремя…

- Reducto!

Открыть запечатанную дверь без привлечения внимания Лорда было невозможно. Снейпу пришлось проделать дыру в стене рядом с дверью.

Гермиона, Невилл и Рон кинулись в зал. Волдеморт, дернувшись, с искаженным ненавистью лицом прокричал Снейпу:

- Ну наконец-то! Как долго я ждал, когда ты выдашь себя! Ты дурак, Северус! Ты променял меня на мальчишку… Думал, я не пойму? Думал, можешь меня обмануть? Avada Kedavra!…

Тонкий зеленый луч, прошив Гарри насквозь, беззвучно растаял в воздухе. Еще секунду ноги держали Поттера, а потом он как-то плавно и почти легко, как показалось Снейпу, осел на пол. Снейп почувствовал, как внезапно ополовинились его жизненные силы. Только бы план Дамблдора сработал… Только бы связь действовала. Гермиона отчаянно вскрикнула, слезы полились у нее из глаз. Закричал Невилл. Рон, кинувшись на Волдеморта, будто забыл, что у него есть палочка. Лорд отшвырнул его к стене:

- Поздно! Слишком поздно! Один из нас обрел покой, значит второй будет жить!

- Как бы не так! - Невилл опрокинул столик с хоркруксами, и вихрь магической энергии, выйдя из-под контроля Лорда, закружил по зале в поисках жертвы.

Держа Волдеморта на прицеле, Снейп кидал в него проклятие за проклятием, но тот отбивал их:

- Ты слишком много возомнил о себе, Снейп! Ты забыл, кто научил тебя всему, что ты знаешь?

Гермиона, ногой отбросив хоркруксы в сторону, замахнулась на них палочкой, но Снейп крикнул:

- Нет! Только не магией! Разбей их! - и, отвлекшись, пропустил удар пламени, от которого вспыхнула мантия.

- Aguamenti! - как ни странно, заклятие Невилла сработало, окатив Снейпа потоком ледяной воды.

Гермиона, растерянно оглядевшись, со всех ног кинулась к высокому застекленному шкафу, в котором хранились квиддичные награды. Разбив стекло, она выволокла оттуда тяжелый сундук и сорвала крышку. Бладжер оставался бладжером - даже если он был позолоченным. Взмыв под потолок, мяч завис там на две секунды, которых Гермионе хватило для того, чтобы взять его под контроль. Со свистом пушечного ядра бладжер врезался в пол рядом с хоркруксами.

- Недолет… - напряженно прошептала Гермиона, закусив губу, и подняла палочку, заставляя мяч снова подняться к потолку. Бладжер сопротивлялся, пытаясь вырваться, но она держала его изо всех сил. Прицелившись поточнее, снова уронила его на хоркруксы. Изумрудное сияние вспыхнуло, словно маленький взрыв, но предметы остались целы даже после прямого попадания.

- Рон! Помоги мне!

Полуоглушенный от удара об стену, Рон, пригибаясь, чтобы не попасть под заклинание Лорда или Снейпа, добрался до Гермионы.

- Думаешь… это сработает?.. - спросил он.

Снейп чувствовал, что стремительно слабеет. Силы утекали из него, как вода через щель в рассохшейся бочке. Сжав зубы, он концентрировался только на том, чтобы отбивать атаки Лорда и отвлекать его своими ударами. Волдеморт что-то кричал ему, но Снейп этого уже не слышал. Это было похоже на смертельную игру в теннис. Атака - защита - уклонение парирование - атака… В ушах начало шуметь. Волдеморт, наседая, оттеснял его к стене, лишая возможности двигаться. Снейп начал спотыкаться, его движения замедлились. Молнии, ледяные искры, струи пламени били в него, казалось, со всех сторон. Он уже не атаковал - сил хватало только на то, чтобы поддерживать перед собой расползающийся, истончающийся с каждой секундой щит.

- Есть!.. есть один!..

Изумрудные брызги накрыли его с головой, и нечеловеческий вой Волдеморта заглушил взрыв. Волна высвободившейся энергии толкнула Снейпа на пол. Рон и Гермиона, совместными усилиями удерживая в повиновении бладжер, заставляли его с бешенной скоростью скакать от пола до потолка, дробя осколки хоркрукса в бесполезную пыль.

Переключившись на них, Волдеморт замахнулся палочкой, но Снейп последним усилием отшвырнул его от ребят. Вспыхнул еще один хоркрукс, за ним - третий.

- Нет!.. - Волдеморт, все еще не веря, что его триумф обернулся провалом, с яростью кинулся к Снейпу. - Этого не может быть! Звезды не могут врать мне!!

Последний хоркрукс вспыхнул столбом зеленого пламени, и Волдеморт, в облике которого начал проступать гниющий скелет, вытянул руку, чтобы хоть перед смертью забрать предателя с собой:

- Avada…

- Пошел на х*й!!! - заорал Невилл, до этого беспомощно жавшийся к стене, чтобы не дай бог не помешать никому. Вырвав у рыцаря из рук алебарду, он кинулся на Волдеморта. Запнувшись на бегу о длинное древко, он не удержался на ногах и полетел носом вперед. Алебарда, по инерции продолжая движение, врезалась точнехонько в затылок Темного Лорда, разрубив голову пополам.

Глава 18

Снейп не помнил, когда он успел подползти к Гарри, над еле живым телом которого взахлеб ревела Гермиона, а Рон, прижимая ее к себе за плечи, что-то бормотал неровным срывающимся голосом. Снейп вцепился в ледяную руку Гарри, до судорог сжав пальцы. Не умирай. Не умирай. Тонкая ниточка, опасно натянувшаяся между ними, звенела и вибрировала. Не умирай, Гарри. Не умирай. Снейп старался передать ему все силы, которые еще оставались. Он выжимал их из себя, как из сморщенного старого лимона, по капле отправляя драгоценную жизнь в холодную бесчувственную руку. Он заглядывал в такие воспоминания, о которых и сам уже давно забыл. Он собирал по крохам весь свет, всю радость, что была в его жизни, и отдавал ему. Прогулки с дедом. Угощения бабы Ханны. Торопливый поцелуй в губы с Сарой за углом дома. Книги. Солнце. Маленький сад. Лепестки маргариток. Запах сухой травы. Свет ночника, падающий на желтые страницы. Кружащиеся вокруг фонаря снежинки. Ракушки, стекла и округлые камешки с полосатыми боками, гремящие в жестяной коробке. Не умирай. Не умирай.

- Гарри, очнись! Очнись! - плакала Гермиона, тряся Поттера за плечи. - Он дышит, Рон, слышишь?.. Он дышит!

Закрыв глаза, Снейп лежал на твердом полу и одновременно плыл куда-то в пушистой облачной дымке. Он слышал чьи-то голоса, шаги, разговоры. Чувствовал, что к нему прикасаются, кажется, даже просят прийти в себя.

- Нет!.. Не смейте!.. - что-то тяжелое навалилось на него сверху, и он поморщился. - Я не отдам… Гермиона!!. Скажи им!!.

- Будьте добры… слезть с меня… мистер Лонгботтом… - с трудом разлепляя губы, произнес Снейп. Но его, похоже, никто не услышал.

- Профессор МакГонагал, он не виноват! Без него мы бы не справились! Он отвлекал Волдеморта, без него мы все погибли бы, и Гарри тоже был бы мертв! - высокий, взволнованный голос Гермионы резал слух.

- Очевидно, он понял, что его песенка спета, и переметнулся от своего хозяина. Не стоит идеализировать этого убийцу, мисс Грэйнджер. - мужской голос был Снейпу знаком, но он не мог вспомнить, кто это.

- Спросите Гарри! Он вам все подтвердит! Почему вы нам не верите?..

- Тихо, тихо, вы расшумелись! Возьмите себя в руки. До окончания следствия Снейп будет находиться в Азкабане по обвинению в пособничестве Темному Лорду, убийстве Дамблдора и по многим другим причинам. Если следствием будет выяснено, что он невиновен, его отпустят. И точка. Я не желаю спорить на эту тему, молодые люди.

Через узенькое окно в толстой стене, если отойти в другой конец камеры, встать на ступеньку порога и прижаться к двери, было видно море. Толстый железный прут, деливший окно пополам, был покрыт ржавчиной. Когда на море поднимался шторм, брызги долетали до нижних этажей, а подвальные камеры заливало водой по колено. Снейпу повезло - его поместили в башне. Одиночка была крохотной: три шага в ширину, пять - в длину. Железная кровать, вмурованная в пол, хромой табурет, дырка в полу "для естественных потребностей". И плесень по углам в качестве декора.

Первую неделю заключения Снейп помнил плохо. Он провел ее в камере, исполнявшей роль тюремных больничных покоев. Время от времени, как ему казалось, его даже пробовали лечить. Впрочем, насчет этого он мог и ошибаться.

В башню долетал соленый морской воздух. Аскетизм камеры Снейпа не смущал. Ему недоставало только книг - и занятий. Лежа на кровати, он изучал потолок камеры. Считал камни в кладке. В ширину их было 28, в длину - 56, в высоту - 70. Итого 18816 камней, считая стены, потолок и пол. Точнее, 18812, поскольку четыре камня в полу отсутствовали, образуя дыру.

Узников кормили три раза в день. Основным достоинством еды было то, что она являлась съедобной. Большего Снейп от нее и не требовал.

Он сам был удивлен тем спокойствием, с которым он переносил заключение. Единственным, что его угнетало, была скука.

Дементоров в Азкабане уже не было. Вместо них тюрьму охраняли специально отряженные для этого авроры. Снейпа немного беспокоил тот факт, что ему не устраивают допросов, но он полагал, что у Министерства магии после гибели Волдеморта наверняка нашлись дела поважнее, чем какой-то бывший Упивающийся. Зачем им торопиться - из Азкабана он никуда не денется.

Он отдыхал, привыкая к мысли о том, что теперь он свободен. Ирония ситуации заставляла его улыбаться. Свободен. В Азкабане. Он не воспринимал стены своей тюрьмы как клетку. Главным для него была не свобода передвижения - а свобода от обязательств перед другими людьми. Впрочем, одно-единственное обязательство у него еще оставалось, но это было его детище, взлелеянное им самим, а не кем-то посторонним. И он ждал момента, когда это обязательство можно будет выполнить. Для самого себя.

Слушая глухой шум моря, Снейп привыкал к мысли о том, что теперь можно отдохнуть. От Волдеморта, от Дамблдора, от напряжения, от людей, которые все время чего-то от него ждали или требовали. В Азкабане от него требовалось только одно - находиться в камере. Снейп отдыхал от людей. И даже радовался тому, что его наконец-то оставили в покое. Все.

Однажды в дверях камеры загремели ключи, и на пороге возникли двое молоденьких мальчиков. Им было, наверное, едва за 20.

- Это новенький?

- Я его не помню. Должно быть, новенький.

Сверив номер на двери камеры с бумагами, который один из авроров держал в руках, они переглянулись:

- Какой-то Снейп, вроде бы. Возьмем?

- А у нас есть из кого выбирать?

Они говорили с корявым немецким акцентом - явно прибыли в Англию совсем недавно.

- Эй, ты, - это было уже обращение к Снейпу, лежащему на кровати и молча разглядывающему детей. - Встань, пойдешь с нами.

- Куда? - незаинтересованно спросил Снейп, оторванный от мыслей о том, что дом в Йоркшире давно следовало бы подновить, и как раз размышлявший о цвете краски для входной двери.

- Тебе не положено спрашивать, - отрезал аврор, - Не пойдешь сам - пойдешь под Империо.

Пожав плечами, Снейп поднялся. Нацелив на него палочки, авроры вывели его из камеры и спустились во внутренний дворик крепости, а оттуда - в относительно сухую часть подземелья, вырубленного в каменном основании острова. Здесь было оборудовано помещение, служившее допросно-пыточной камерой. Усадив Снейпа на жесткий деревянный стул с расцарапанными подлокотниками, его обездвижили. Приняв эту меру предосторожности, авроры отошли к стойке с препаратами, самым невинным из которых был веритасерум, и начали вполголоса обсуждать, с чего следовало начинать проверку.

Доставая с верхних полок стеклянные и керамические пузырьки, они шепотом читали ярлычки с названием и составом, наклеенные на пузатые бока, и отбраковывали один за другим.

- Вот! Мне всегда было интересно, как это действует! - тот аврор, что казался помоложе, помахал склянкой перед носом своего товарища.

- Что это такое? Дай почитать.

Ухватив приятеля за руку, тот развернул пузырек ярлычком к себе и пробормотал:

- Так... слюна ехидны… корень тысячесмертника… чешуя рогатой жабы… да, это пойдет! А он не загнется?

- Мы же только попробуем!

- Корень тысячесмертника, чешуя рогатой жабы и слюна ехидны? - подал голос Снейп. - А там случайно не указано, чешуя какой жабы была использована? И с какой части тела - с хвоста или живота?

Авроры растерянно переглянулись.

- Нет, не указано. А какая разница-то?

Снейп иронично усмехнулся.

- Дело в том, юные джентельмены, что от этого зависит реакция состава на остальные компоненты. Чешуя новорожденной рогатой жабы, снятая с ее хвоста, укрепляет рост волос, пилюли с добавлением растертой в порошок чешуи применяются при облысении. А чешуя взрослой жабы, снятая с живота, ядовита и вызывает ожоги.

- Откуда ты все это знаешь? - подозрительно спросили юные джентельмены.

Снейп усмехнулся.

- Я десять лет преподавал Высшие Зелья. Я знаю их наизусть. При ваших условиях хранения, - он небрежно кивнул на стойку, - в такой сырости пробки, которыми вы затыкаете ваши бутылки, мгновенно пропитываются водой, а от воды многие сложные зелья теряют свои свойства. Иногда можно вернуть их, выпарив воду, но это скорее исключение, чем правило. Так что испробовать на мне их действие будет непросто.

Авроры снова переглянулись.

- Так ты учитель? За что же тебя отправили в Азкабан?

Снейп пожал плечами:

- Спросите об этом у тех, кто отправил меня сюда.

Тот, что постарше, поставив пузырек с зельем на стол, уселся на столешницу.

- Так вы говорите, у нас неправильные условия хранения зелий? А как вы бы посоветовали их хранить?

- Составы сложных зелий очень уязвимы, они реагируют на влажность, на солнечный свет, на температуру, - начал Снейп. - В таком сыром помещении они не продержатся и недели. Если у вас есть лаборатория и свободные руки, чтобы постоянно обновлять запас, то это не проблема. Но если вам неоткуда взять новые порции, то лучше всего устроить склад где-нибудь повыше. И хранить их в плотно запертом шкафу, а не на виду, как здесь.

Подперев подбородок кулаком, аврор постарше внимательно слушал Снейпа.

- Вообще мы тут недавно… нас назначили в Азкабан смотрителями просто чтобы куда-нибудь спихнуть. Здесь же почти никого не осталось. Человек десять, не больше. Все остальные авроры заняты. Народу осталось мало, Упивающиеся смертью убили многих. Министерство магии теперь записывает в авроры всех желающих. Даже тех, кто не учился в Англии, как вот мы, например. Нас отправили сюда из Австрии, в помощь. Завалили всякими бумагами насчет дел, раскрытых и нераскрытых, а еще нужно следить за провизией, и хранить инструментарий в порядке…

- Вы не разобрались в инструкции по применению зелий и решили опробовать их на заключенных, - подытожил Снейп.

- Ну, вроде того, - смутился младший. - Это была моя идея. Но только зелья отчего-то почти не действовали. Или действовали не так, как было написано в инструкции.

Снейп хмыкнул.

- Еще бы. В ваших банках скоро будет простая водичка неприятного вкуса, а не зелья.

Обиженно нахмурившись, авроры снова нацелили на него палочки.

- Встать! Разговорился тут! Марш в камеру!

Снейп продолжал сидеть.

- Может, вы для начала снимете с меня заклинание? - осведомился он.

Сконфуженные авроры, отконвоировав его обратно в камеру, громко захлопнули дверь. Снейп улегся обратно на кровать. Дети. Сторожить его приставили каких-то детей. Это было даже обидно. Может быть, про него действительно забыли? Может быть, никакого следствия не будет - а он просто сгниет здесь, расползется по стенам плесенью, и на этом все кончится? Поттер, наверное, рад будет такому исходу.

На несколько дней Снейпа оставили в покое. И он думал о том, что в магическом мире, видимо, произошло много серьезных событий за то время, что он провел у Дурслей, а затем - у Фламеля. Если уж Министерство магии набирало в авроры такую деревенщину - дела были совсем плохи. Интересно, эти дети вообще не читали газет? Не слышали о том, кто убил директора школы Хогвартс? Или они просто не запомнили его фамилию? После побега Упивающихся из Азкабана здесь никто не наводил порядок в бумагах, и они даже не интересовались, кто и почему здесь сидит? Когда Снейп начинал представлять, что о нем постараются поскорее забыть, и он проведет здесь, возможно, долгие годы, он ненавидел свою судьбу. Впрочем, сбежать отсюда, заставив себя умереть, он мог в любой момент. Пока ожидание не становилось тягостным, он ждал.

- Снейп! Встать. Выйти из камеры.

Разбуженный лязгом засова и громким голосом, Снейп поморщился. Мрачное пасмурное утро начиналось, не предвещая ничего приятного.

- В чем дело? - спросил он, и получил болезненный тычок между лопаток:

- Не разговаривать.

Темнокожий аврор, прервавший его утренний сон, явно был намного опытнее и осведомленнее, чем два предыдущих. Снейп решил не спорить. В конце концов, этот визит мог означать то, что его дело наконец-то пошло в ход, и теперь начнутся юридические и бюрократические пытки.

Его отвели в крохотную комнатку, усадили за стол. Сковали заклинанием по рукам и ногам. Снейп смотрел на дверь в противоположной стене: кто выйдет оттуда? Следователь? Или, быть может, палач? Не исключено, что приговор ему был вынесен без его участия.

Однако, когда дверь наконец открылась, Снейп узнал человека, которого меньше всего ожидал здесь увидеть. Невилла.

Неловко прикрыв за собой дверь, он взглянул на Снейпа.

- Здравствуйте, профессор.

Подойдя к столику, отодвинул стул и сел напротив.

- Вы не против, что я пришел?

- Что вы здесь делаете, мистер Лонгботтом? - в голове у Снейпа никак не могли связаться два обстоятельства: визит Невиллла - и Азкабан.

- Я… я пришел к вам, профессор, - объяснил тот.

- Ко мне? - Снейп был настолько изумлен этим ответом, что даже не смог придать своему голосу хоть какое-либо подобие высокомерия. - Зачем вам это понадобилось, мистер Лонгботтом?

- Я подумал, что вам здесь одному… - он замялся, положил руки на стол перед собой. - Я хотел принести вам что-нибудь почитать, но книги у меня отобрали. Сказали, передавать ничего нельзя. Жалко.

Снейп смотрел на своего самого бездарного ученика и понимал, что какая-то важная деталь объективной реальности ускользает от его взгляда. Невилл - здесь. Невилл! Здесь! Как? Зачем? Почему?

- А еще я подумал, что вам сюда не доставляют газет, и вы не знаете, что сейчас происходит. Хотите, я вам расскажу?

- Расскажите, - машинально ответил Снейп, оглядывая стены комнаты и пытаясь проверить, не сошел ли он с ума и не мерещится ли ему этот визит.

- Я не знаю, с чего начать, так что я просто буду говорить, что придет в голову… то есть, я хотел сказать, что буду говорить в том порядке, в котором буду вспоминать. Самое главное для меня - это то, что Гарри приходит в себя. Так говорят целители, и я сам это тоже вижу. Он был без сознания почти все это время, а когда приходил в чувство, то никого не узнавал и ни с кем не разговаривал. Гермиона навещает его каждый день. Его все навещают. Даже министр приходил к нему, хотел его поздравить, но Гарри его не узнал. А вчера он даже начал есть. Он еще пока не встает, но идет на поправку.

Невилл замолчал, стал перебирать пальцами край своего свитера.

- Профессор Снейп… я хотел сказать, что я действительно в вас верил. Когда я увидел вас в Хогвартсе, где вы позвали Гарри, я решил, что я вам верю. И я очень надеюсь, что вас оправдают. Все ждут, когда Гарри сможет окрепнуть настолько, чтобы давать показания в суде. Я хочу, чтобы вас оправдали, сэр.

Невилл опустил голову. Снейп растерянно смотрел на его макушку. Он не знал, что следовало бы говорить в таких случаях. Спасибо? На кой черт Невиллу нужно его спасибо? А что можно сказать еще, помимо этого? На ум приходили самые разные выражения, но только не те, которые были нужны.

- Мистер Лонгботтом… - наконец выговорил он, - я надеюсь, что вам вернут те книги, которые у вас отобрали.

Невилл кивнул.

- Я тоже. Они бабушкины. Она меня убьет, если я их не верну.

Наступила еще одна долгая пауза.

- Как поживает… Тревор? - спросил Снейп, не придумав ничего лучшего.

- С ним все хорошо, сэр. Ему нравится жить летом дома. Я выпускаю его в сад, а вечером зову домой. Он еще ни разу не потерялся.

Возможности ведения светской беседы с учеником на этом были исчерпаны. Лязгнул замок, избавляя Снейпа от дальнейших мучений.

- Мне пора, сэр, - Невилл поднялся, - если вам нужно что-нибудь передать… кому-нибудь… я могу передать. Написать… отослать сову.

Снейп отрицательно покачал головой, провожая его долгим внимательным взглядом.

- До свидания, профессор.

- До свидания.

Глава 19

Ночью Снейп проснулся от ощущения близкой опасности. Близкой - и в то же время не рядом с ним. Он сел на постели, внимательно прослушивая пространство. Ему ничто не угрожало. Но тревога все усиливалась. Опасность росла. Если бы Снейп мог понять, что и откуда грозит, но мог бы предотвратить неизбежное, но он не имел ни малейшего представления о том, что нужно делать.

Встав, он подошел к окну. В лицо брызнул холодный морской воздух. Где-то там, далеко, почти на континенте, должно было что-то произойти… Тоненький луч сознания потянулся к набухающей страхом чернильной кляксе за горизонтом. Что там? Кто там?

Гарри. Осознание ударило его посильнее кузнечного молота. Он был в опасности, и он был беспомощен. Снейп физически ощутил, как зачастило сердце. Черт бы вас побрал, мистер Поттер. На дальнейшие выражения негодования времени не осталось. Гарри вдруг начал задыхаться. Не приходя в сознание, он открывал рот, но спазмы сдавливали гортань, не пропуская воздух. Закрыв глаза, Снейп увидел его легкие, наполненные светящимся голубовато-серебристым воздухом, который циркулировал по ним и не мог выйти наружу. Снейп приложил обе ладони к холодной стене, представив, что касается ребер Гарри. Глубоко вдохнув, он послал весь свой запас воздуха туда, через море, по тонкой ненадежной ниточке - Поттеру. Давление в легких Гарри увеличилось, и он шумно выдохнул, но на вдохе опять захрипел, выгибаясь и беспомощно цепляясь за простыню.

Дыши, черт бы тебя побрал… - думал Снейп, делая новый глубокий вдох и отдавая его Гарри. Дыши, идиот, дыши… не останавливайся. Я не позволю тебе умереть. Сконцентрировавшись на дыхании так, что вдох-передача-вдох происходили почти автоматически, Снейп попробовал разобраться с тем, что происходило с горлом Гарри.

А Гарри за горло держал дементор.

Да почему же никто не бежит спасать Оправдавшуюся-Надежду-Магического-Мира? Спят они все по ночам, что ли?

Схватив костлявую кисть, Снейп сжал ее, кроша в кулаке. Дементоры были хороши тем, что кидались на эмоции и воспоминания, как голодная собака - на кость. Но они были разборчивы, и неприятных воспоминаний не любили. Как и негативных эмоций. Во время службы у Лорда Снейпу доводилось сталкиваться с дементорами лицом к лицу, но для него они не представляли большой опасности. Им нечего было забирать - на жалкие крохи света они не зарились. Тем более, что Лорд кормил их неплохо: счастливыми супругами, молодоженами, детьми. А в жизни Снейпа и так в избытке было тоски и отчаяния, увеличить их еще больше дементоры не могли.

Снейп развернул дементора к себе. Тот еще пока не осознал, что помешало ему, и искал пустыми глазницами противника.

- Убирайся отсюда, падаль, - прошептал Снейп, и ударил дементора ненавистью, обидой и разочарованием. Тот попятился - удар был не настолько силен, чтобы сравниться с заклинанием Патронуса, но все же довольно неприятен. Льда и ужаса у дементора хватало в избытке, чужих ему было не надо. Снейп швырнул в него холодной яростью и отчаянием.

- Пошел вон.

Решив, что не стоит связываться ради мелкой добычи с таким негативом, дементор растаял в воздухе. Гарри бил сильный озноб, но он уже дышал.

- Проф… профф… фессор?.. - выговорил он, клацая зубами.

- Нет, - раздраженно буркнул Снейп, - Я вам снюсь. Прощайте.

Руки, прижатые к холодному камню, закоченели и не хотели сгибаться. В камере на стенах образовалась изморозь, изо рта шел пар. Скрючившись на полу, Снейп растирал непослушные руки ладонь о ладонь. Вот, спрашивается, какого дьявола его понесло в очередной раз спасать Поттера? Привычка? Сейчас же он совершенно не обязан это делать. Даже в Азкабане от этой бестолочи никуда не денешься. Нет чтоб спать, как все нормальные люди…

Цепляясь за стену, Снейп поднялся на ноги. Сил оставалось мало. Добравшись до кровати, он рухнул на нее и попытался закутаться в дырявое одеяло. Оно было холодным, как лед. Несмотря на то, что на дворе была середина июля.

Он так старался не думать, не вспоминать о Поттере, он так умело прятал ненужные и бесполезные воспоминания в кованые сундуки сознания, что за все время, проведенное в Азкабане, он ни разу не подумал о Гарри. Но тот напомнил о себе сам. Паршивец. Поджимая озябшие ноги, Снейп выстраивал логическую цепочку объяснений своему поступку. Инициация связала их вместе. Значит, жизненные силы делятся пополам. Если Гарри умрет - он потянет за собой Снейпа. Значит, он спас его исключительно ради себя и своей жизни. Удовольствовавшись таким простым и логичным рассуждением, Снейп со спокойной душой закрыл глаза, собираясь снова заснуть. Беспокоиться было не о чем. Он не сделал ничего из ряда вон выходящего. Он действовал в своих, и только в своих интересах. Убаюкивая себя подобными мыслями, профессор медленно погружался в сон, как вдруг услышал отчетливо и ясно:

- Спасибо.

Черт бы вас побрал с вашим спасибо, Поттер! - незамедлительно подумал он, чуть не подскочив.

Судя по всему, Поттер обнаружил "побочный эффект" инициации, и теперь решил использовать открывшуюся возможность, чтобы излить душу.

Вы мешаете мне спать! - мысленно рявкнул Снейп и для надежности окружил свое сознание парочкой магических щитов. Не тут-то было. Для защиты от внешнего вторжения его способы оказывались более чем эффективными. Однако закрыться от желания Поттера сказать все, что он думает, такими приемами было невозможно. Ритуал связал их, заставив в прямом и переносном смысле проникнуть друг в друга. И оборвать эту связь было нельзя - так же, как нельзя было поставить преграду на пути крови, бегущей по венам. Ритуал не имел обратной силы.

- Профессор, почему вы меня так ненавидите? - с обидой и злостью спросил Гарри.

Не удостаивая его ответом, Снейп прибегнул к методу, много раз спасавшему его от легиллименции Волдеморта: загнав за непроницаемую завесу активное сознание вместе с эмоциями и воспоминаниями, оставил на поверхности только рефлексы и холодные принципы.

- Профессор? - настойчиво повторил Гарри.

- Если вы. Немедленно. Не уберетесь. К себе. Вы сильно об этом пожалеете, мистер Поттер, - вслух яростно прошипел Снейп, осознав, что и этот ход не сработал.

Поттер обиженно замолчал (Снейпу даже почудилось, что он слышит его насупленное сопение), и ощущение его присутствия исчезло.

- Слава Мерлину, - сердито буркнул Снейп, укладываясь обратно. Каков наглец! Мало того, что разбудил среди ночи и заставил в очередной раз спасать свою задницу, так еще и полез с расспросами вместо того, чтобы оставить в покое! Не успев в полете поймать и остановить следующую мысль, Снейп подумал, что была некая справедливость в том, что он один раз воспользовался той задницей, которую столько раз прикрывал.

Сон как рукой сняло.

Он не хотел думать об инициации. Он не хотел даже помнить такого слова. Он не хотел помнить все то, что успел вычитать о подобном ритуале. Чушь, бред и сказки. Какая еще связь? Так, остаточные явления. И временное, подчеркиваю, временное помутнение рассудка, вызванное… да, именно, вызванное тем, что Фламель черт знает что мог подмешать в краску. Галлюциноген или наркотик. Чем все и объясняется.

Облегченно вздохнув и обрадовавшись тому, как удачно получилось спихнуть всю вину на Фламеля, Снейп улегся обратно. Теперь можно было спать.

Днем к нему снова пожаловал Невилл. Невыспавшийся, продрогший до костей и почти простуженный, Снейп встретил его неласково. Сердито глядя на ученика, он молчал, ожидая, пока тот заговорит. Не ожидавший такого приема, Невилл тушевался.

- Долго вы будете молчать, мистер Лонгботтом? - наконец не выдержал Снейп.

Невилл вздрогнул, как будто его ударили.

- Я хотел сообщить вам, сэр… - пробормотал он и замолк. Потом вскинув голову и глядя прямо на Снейпа, отчетливо продолжил безынтонационным голосом, будто читал страницу из учебника: - Гарри Поттер сегодня ночью окончательно пришел в себя. На больницу святого Мунго произошло нападение дементоров - их было два или три. Доказательство тому, что их кто-то направлял, нет. Скорее всего, они действуют самостоятельно, нападая на людей без разбора. Но их становится все меньше и меньше, отряды Министерства магии по борьбе с последствиями войны отлавливают и уничтожают их. И всех тех, кто еще не заявил о своем добровольном желании прекратить нападения.

- Я счастлив, - желчно ответил Снейп.

- А еще, - все тем же тоном продолжал Невилл, высоко держа голову, - Гарри Поттер просил передать вам, сэр, что ему удалось убить То… Волдеморта. Он сказал, что произошло окончательное уничтожение, и он больше никогда не сумеет возродиться, потому что его больше не существует.

Выдохнув, Невилл опустил плечи и опасливо покосился на Снейпа, ожидая какой-нибудь новой колкости.

- Превосходно, - угрюмо бросил Снейп, рассматривая выщербленную столешницу.

- Вам это… совсем не интересно, профессор? - робко спросил Невилл.

- Ни в малейшей степени, - резко подтвердил Снейп, не поднимая на него глаз.

Невилл вздохнул.

- Ладно… тогда… я пойду, сэр?

- Я вас не задерживаю, мистер Лонгботтом, - с отвращением произнес Снейп и принялся рассматривать свои пальцы.

- До свидания, - неуверенно проговорил Невилл и поднялся со стула.

Вернувшись обратно в камеру, Снейп испытал такой приступ злобной ярости, что если бы в его распоряжении было что-нибудь бьющееся, оно было бы разбито и растоптано в порошок. Если уж он удостоился жалости Невилла - значит, падать ниже было просто некуда.

Сколько раз ты уже так думал? - ехидно осведомился ненавистный голос холодного разума, - и сколько раз оказывалось, что есть куда?

- Заткнись, - прошипел Снейп, с ненавистью глядя в пустоту.

Больше его никто не беспокоил. Посещения Невилла прекратились. Три раза в день открывалось окошко в двери, и в камере появлялась еда. Тусклое солнце, катившееся по бледному небу, скользило по стенам белесыми лучами. От скуки Снейп заставлял разрастаться по камню плесень из углов и складывал из нее схемы и диаграммы. Вид таблиц действовал на него успокаивающе. Когда безделье стало совсем угнетающим, начал ею же конспектировать мысли о систематизации справочника Высших Зелий, который считал безнадежно устаревшим. Используя идею Фламеля о том, что некоторые ритуалы, заклятия и зелья могут содержать в себе бесполезные компоненты, не влияющие на конечный итог, решил заняться этим исследованием вплотную, как только его выпустят из Азкабана. О том, через какое время это произойдет, он не задумывался.

А потом ему снова начал сниться Люциус, и Снейп снова начал сходить с ума. Ведь Малфой тоже был где-то здесь. Может, в соседней камере, может, на соседнем этаже. Мысли о Люциусе были наркотиком, за который он цеплялся, чтобы спастись от окружающей реальности. Это была боль, которую он воспринимал, как спасение. Он перебирал свои воспоминания, как реликвии, придумывал новые - то, чего не было, но что могло бы быть. Он хотел подарить Люциусу свободу и мечтал о том, что вернет ему его воспоминания. Малфой сам решит, что с ними сделать - разбить и развеять или принять и вспомнить, и, может быть, попробовать… не возродить… но начать заново… Они сильно изменились. Оба. Избавились от юношеского идеализма, стали, как ни странно, ближе и в чем-то даже похожими. У них были все шансы. В конце концов, разве это обременительно - встречаться иногда… Их столько связывает.

Снейп собственноручно топил себя в этих фантазиях, ощущая, как возвращается к нему отпустившая было горечь. Она устраивалась на прежнем месте - привычная, безопасная, знакомая каждому нерву. Правда, отчего-то ее соседство казалось Снейпу не таким уютным и необходимым, как раньше. Как будто он пытался впихнуть ее на полочку, которая вдруг сделалась ей мала, и она вылезала то одним концом, то другим, мешая и сковывая. Раньше она всегда была верным средством, чтоб подстегнуть его разум. А сейчас почему-то она не могла влиться в привычное русло сознания так же легко, как прежде. Она путалась, притупляла мысли и тормозила их бег. Временами она как будто бы сомневалась, нужна ли она своему хозяину так, как раньше. Снейп приколачивал ее на место, но как ни старался, не мог ощутить ее легкого, пряного, пьянящего вкуса. Сейчас она горчила на языке и вызывала желание отплевываться. Но она все же была лучше, чем пустота. Если заполнять свое существование не горечью - то чем? Этого Снейп представить не мог, а поэтому, несмотря на упрямое сопротивление со стороны своего разума - или того, что было в нем заперто, запихивал себя обратно в надежные и удобные рамки. Каким он был - таким он и останется. И точка.

Глава 20

Слушанье дела Снейпа происходило нежарким августовским днем. Подземелье Уизенгамота было хорошо знакомо профессору - не забылось со времен первого визита. То же, что и прежде, огромное помещение. Ряды трибун, ступенями поднимающиеся вверх. Балкон для судей. Кресло с цепями посреди пустого пространства зала. Висящие в воздухе под потолком факелы, от которых по полу плавали ярко-желтые пятна света. Запах бумаг.

Зрителей было много. Среди них Снейп заметил и журналистов, навостривших уши при его появлении. Слушание, очевидно, решили сделать открытым. А точнее - показательным. Любопытно, отпустят его в итоге - или отправят гнить в Азкабан? Каким бы ни был исход дела, Снейп твердо решил, что в тюрьму он не вернется. Если его не оправдают, ничто не помешает ему покончить с собой прямо здесь. Тоже - показательно.

Проходя к своему месту, он не смотрел на трибуны. Видеть знакомые лица, а особенно - выражения этих лиц, не было никакого желания. Как только он сел, раздался стук молоточка:

- Прошу тишины. Слушание от третьего августа сего года по обвинению Северуса Снейпа в предумышленном убийстве директора школы магии и волшебства Хогвартс Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора, пособничестве Томасу Марволо Риддлу, иначе называвшему себя лордом Волдемортом, а также его соратникам, называвшим себя Пожирателями Смерти, объявляю открытым.

Голос растекался по притихшему залу густым басом.

- Председатель: Руфус Скримджер, министр магии. Помощник председателя - Гавейн Робардс, глава управления по борьбе с темными магами. Секретарь - Дороти Изельда Беккинс. Адвокат обвиняемого… - министр зашелестел бумагами, затем произнес, - от услуг адвоката обвиняемый отказался.

Выдержав паузу, чтобы журналисты успели записать каждое слово, он продолжил:

- Итак, вы - Северус Снейп, проживающий по адресу: Графство Йоркшир, тупик Прядильщика, дом шесть, родившийся девятого января одна тысяча девятьсот шестидесятого года?

- Да.

- Признаете ли вы себя виновным в убийстве директора Хогвартса, Альбуса Дамблдора?

- Да.

По залу прошел шепоток: никто не ожидал такого ответа. Скримджер неуверенно оглянулся, словно спрашивая: раз он признался, чего тянуть?

- Какие мотивы заставили вас пойти на убийство? - спросил Робардс. Подперев щеку рукой, он внимательно изучал Снейпа прищуренными глазами.

- Альбус Дамблдор сам попросил меня об этом.

- Вот как? - Скримджер оживился, - Вы хотите сказать, что прямо там, в башне, он вас об этом и попросил? Когда вы вбежали туда с Упивающимися Смертью, вашими… ээ… коллегами?

- Нет. - голос Снейпа оставался спокойным и звучал даже немного скучающе. - Дамблдор высказал свою просьбу намного раньше.

- Позвольте узнать, и чем же он объяснил такую странную просьбу? - министр начал получать от допроса неподдельное удовольствие.

- Необходимостью и важностью своей смерти для победы над Волдемортом.

- Однако, это весьма и весьма оригинально! - засмеялся Скримджер, оглядываясь на остальных членов Уизенгамота. - Для того, чтобы, как вы говорите, одержать победу над Тем-Кого-Нельзя-Называть, Дамблдор попросил вас убить его?

- Да.

- Это бред! - министр грохнул ладонью по столу так, что по залу пошел гул. - Это такой вопиющий идиотизм, что у меня просто нет слов! Вы издеваетесь над судом?!

- Нет.

- Нет?!..

- Нет, - спокойно повторил Снейп, глядя в глаза Скримджеру.

- И вы хотите, чтобы мы в это поверили? В эту нелепую выдумку? - в бешенстве закричал тот.

- Мне все равно, - равнодушно отозвался Снейп.

- Тихо, тихо! - министр застучал молотком, перекрывая гомон в зале. Снейп, вытянув ноги, рассматривал носки своих туфель. Они были давно не чищены - в Азкабане никто не заботился о том, чтобы выдавать заключенным щетку и крем для обуви, - поэтому он прикрыл их краем мантии.

Маги перешептывались.

- Обвиняемый, вы признаете себя виновным в том, что сотрудничали с Томасом Риддлом? - вперед наклонилась полная пожилая волшебница.

- Да, я служил ему вплоть до июля тысяча девятьсот восьмидесятого года.

- А что же вы делали потом?

- Перешел на службу к Альбусу Дамблдору.

- Но вы продолжали посещать собрания Упивающихся Смертью и выполнять приказы Того-Кого-Нельзя-Называть?

- Да, в тех случаях, когда это не противоречило инструкциям, полученным мною от Дамблдора.

- И что же это были за инструкции?

- Шпионить за Волдемортом и по мере возможностей препятствовать его планам.

Вполголоса обсуждая между собой ответ Снейпа, судьи переглядывались и наклонялись друг к другу.

- Обвиняемый, какие доказательства мы можете предоставить суду в подтверждение своих слов?

- Никаких, - спокойно ответил Снейп. - О моей деятельности знал только Дамблдор. Он опасался, что информация о моей двойной игре дойдет до ушей Волдеморта, и поэтому не делился ею ни с кем.

Министр фыркнул.

- Значит, ваши оправдания не подкреплены никакими вещественными доказательствами?

- К сожалению, Дамблдор не мог предвидеть подобный исход событий, и поэтому не успел оставить записки, в которой бы подтверждал мои слова, - язвительно ответил Снейп.

- Это естественно! Он не мог оставить ее, поскольку был убит вашей рукой!

Снейп пожал плечами.

Скримджер застучал молотком.

- Поскольку обвиняемый признал себя виновным, Уизенгамот постановляет…

- Ваша честь! - раздался голос, перебивший министра, и Снейп вздрогнул.

- Что такое? - спросил Скримджер, прищуриваясь на первый ряд, расположенный ближе всего к балкону.

- Гарри Джеймс Поттер, сэр. Свидетель защиты.

Снейп очень надеялся, что он ослышался, но Поттер действительно стоял, поднявшись со своего места в зале, и вызывающе пялился на балкон. Свидетель защиты? Его защиты? Поттер? Мне это снится, - раздосадованно подумал Снейп. - Великий Мерлин, ни в Азкабане, ни перед Уизенгамотом от Поттера нет спасения. Чтоб ему провалиться!

Пошептавшись с помощником и пошелестев бумагами, Скримджер неохотно кивнул.

- Итак, мистер Поттер, что вы имеете сообщить суду по данному делу?

- Я хочу спросить, ваша честь, почему, в дополнение к обвинению в убийстве Дамблдора, профессору Снейпу не было выдвинуто обвинение в пособничестве убийству еще одного человека.

Скримджер даже привстал:

- Кого?

Снейп заинтересованно сложил руки на груди, глядя на Поттера.

- Я говорю об убийстве Волдеморта. Снейп был с нами в Хогвартсе, когда я, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер и Невилл Лонгботтом сражались с Темным лордом.

- Он был там для того, чтобы помогать Волдемотру, - отрезал министр.

- Нет, ваша честь. Он прибыл в Хогвартс вместе со мной.

- Вместе с вами? Откуда?

- Из Швейцарии, где мы вместе с Николя Фламелем готовились выполнить план Дамблдора и уничтожить Волдеморта.

- Никола Фламель мертв!

- Он жив. У меня есть записка, присланная мне Альбусом Дамблдором, в которой он просит меня найти Фламеля, действуя вместе с профессором Снейпом.

Гарри поднял руку, в которой был зажат клочок бумаги. Та самая записка, которую принес Фоукс.

Призвав ее к себе, Скримджер внимательно изучил почерк и текст и передал ее остальным судьям.

- К сожалению, мистер Поттер, здесь не указана дата.

- Зато здесь указано требование найти Фламеля. Они с Дамблдором были близкими друзьями, и Дамблдор наверняка знал, жив тот или нет.

- Очень, очень запутанно… - министр нахмурился. - Значит, вы утверждаете, что Николя Фламель и Снейп помогали вам готовиться к убийству Волдеморта?

- Именно так, ваша честь. Мои друзья, которые были со мной в Хогвартсе, могут подтвердить, что профессор Снейп действительно помогал нам.

- Ну что ж… Я предполагаю, что Снейп, решив, что его хозяин обречен, мог переметнуться на сторону сильнейших и попытаться загладить свою вину. Но это не снимает с него обвинения в убийстве Дамблдора.

- Профессор Снейп говорил правду, - ответил Гарри. - Альбус Дамблдор действительно просил его об убийстве.

Зал вскрикнул и зашумел.

- Спокойствие, спокойствие! - министр застучал молотком, как бешенный. Снейп даже подумал, что Скримджеру просто нравится чувствовать себя важным и властным, поэтому он то и дело хватается за молоток. - К порядку! Тишина в зале!

Установив более-менее относительную тишину, он утер лоб платком и проговорил:

- Итак, мистер Поттер, вы утверждаете, что Дамблдор сам просил убить себя?

- Да, именно это я и утверждаю.

- У вас есть какие-либо… доказательства?

- У меня есть свидетель. Рубеус Хагрид, профессор по уходу за магическими существами, преподающий в Хогвартсе, слышал разговор профессора Снейпа и профессора Дамблдора. Речь шла именно об этом поручении. Профессор Снейп вначале не хотел соглашаться, говоря, что так далеко пойти он не может, но Дамблдор настаивал, и ему пришлось согласиться.

- Вот как.

Скримджер побарабанил пальцами по столу. Снейп тихо исходил яростью, вцепившись в подлокотники своего кресла. Мерзавец. Ничтожество. Выскочка. Мало ему, что газеты наверняка пестрят интервью и портретами. Поттер - спаситель мира! Он вздумал еще раз покрасоваться на обложках, а заодно побольнее пнуть своего ненавистного профессора. Снейп бы с превеликой радостью сейчас отправился бы в Азкабан за убийство Поттера, но, к несчастью, он был лишен своей палочки, поэтому ему оставалось только кусать губы, шипеть и сверлить Поттера взглядом.

- И зачем же, объясните на милость, Дамблдор просил об этом? У вас есть соображения на этот счет, мистер Поттер?

- Это было связано с хоркруксами Волдеморта, содержащими в себе части его души. Чтобы уничтожить их и Темного Лорда, было необходимо одновременно воздействовать на них в физическом и в тонком мире. Дамблдор рассчитывал, что после смерти, пока его душа не далеко отошла от тела, он окажется в надлежащей форме, чтобы уничтожить магическую составляющую хоркруксов. Поэтому он хотел, чтобы профессор Снейп убил его. Он доверял ему.

- Я ничего не понимаю, - министр беспомощно схватился за голову. - Хоркруксы… душа… что все это значит?

- Это значит то, что профессор Снейп невиновен, - четко выговорил Гарри, и Снейпа передернуло. - И я требую его освобождения.

- Да? - иронично переспросил министр, поднимая голову, - И вы готовы поручиться, мистер Поттер, что получив свободу, он не побежит собирать своих старых приятелей по интересам?

- Да, - твердо ответил Гарри, - я ручаюсь.

- Можете сесть. - министр отвернулся к судьям. Выбор был не из легких: с одной стороны - слово Поттера, спасителя магического мира и показания свидетелей, которых он был готов предоставить. С другой стороны - желание найти и покарать виноватого - или назначенного виноватым козла отпущения.

Снейп скучающе рассматривал пол, пока шло обсуждение. В конце концов, придя к определенному решению, Скримджер пожал плечами, кинул взгляд на застывших в ожидании писак, поднял молоток, помедлил немного, и грохнул по столу:

- Оглашается решение Уизенгамота. Северус Снейп, сознавшийся в убийстве Альбуса Дамблдора и пособничестве Волдеморту, карается двадцатью годами лишения свободы… условно. Без права покидать пределы страны и заниматься преподавательской деятельностью. Все могут быть свободны.

Снейп продолжал сидеть. И свободен, и нет. Он мог хоть сейчас, вот прямо сейчас встать и отправиться в Хогвартс… Хотя… Какой уж тут Хогвартс? Ему запретили преподавать. Ни один из присутствующих в зале не подошел к нему, чтобы поздравить. Впрочем, поздравлять было не с чем.

Поднявшись, Снейп наткнулся глазами на гриффиндорское трио, обсуждавшее что-то в уголке.

- Мистер Поттер, - он подошел и остановился в нескольких шагах.

Троица обернулась.

- Да… профессор? - Гарри выступил вперед. Рон и Гермиона, взявшись за руки, отступили на шаг.

- Благодарю вас, - с трудом выговорил Снейп и тут же поменял тему, не давая Гарри ответить: - Вы помните наш разговор перед залом Трофеев?

- Конечно, сэр. Вы просили об амнистии. - Гарри развел руками. - Вы свободны.

- Мне было нужно помилование не для меня, - сухо пояснил Снейп.

- А для кого же? - удивился Гарри.

- Для Люциуса Малфоя.

- Что?.. - Гарри не поверил своим ушам, - Для Малфоя?! Но он же Упивающийся! Он столько раз пытался меня убить! Он преступник!

- Вы обещали, - с нажимом проговорил Снейп.

- Я думал, что это помилование было для вас!

- Вы обещали.

- Но зачем?… Почему?

- Это вас не касается.

Гарри поник.

- Я не знаю… смогу ли… его вина доказана, он осужден по заслугам.

- Я уверяю вас, мистер Поттер, что в данный момент Люциус Малфой не опаснее мухи. Ему сейчас место не в Азкабане, а в больнице святого Мунго.

Гарри пожал плечами.

- Ну, если так… то я попробую…

- Вы обещали не попробовать, а сделать, мистер Поттер, - произнес Снейп и кивнул в знак прощания: - Всего хорошего.

Глава 21

В Хогвартс все же пришлось вернуться. Собрать вещи.

Минуя пустые галереи и переходы, Снейп отчетливо осознавал, что видит эти стены в последний раз. Он провел в школе больше двадцати лет. Большую часть жизни. Хогвартс был его домом. Привычным, хорошо знакомым. Любимым? Он был его школой, его работой, его пристанищем и укрытием. Хогвартс стоял всегда, и всегда будет стоять. Будет ли замку не хватать угрюмого профессора?

Профессору будет очень не хватать замка.

Хогвартс был местом, в котором можно было отдохнуть. Решить все проблемы. Он защищал и поддерживал. Он был незыблем.

Снейп влюбился в замок с первого взгляда - когда увидел его на другом берегу озера - летящую вверх стрелами башен темную громаду. Приветливо сияющую теплыми золотыми окнами. Он влюбился сразу и безоговорочно. В стены, в камни, в стрельчатые арки, в витражи и лестницы, в башни и подземелья, в вымощенные камнем дворики, кабинеты, классы, парты, библиотеку… В годы учебы только стены замка знали и видели, что он чувствовал и что ему снилось. Хогвартс был тем домом, которым никогда было не стать нищей развалюхе в Йоркшире.

В его кабинете все оставалось по-прежнему. Полки, банки, шкаф, книги. Снейп прошел мимо рядов парт, миновал короткий коридорчик, ведущий в лабораторию, открыл дверь своей комнаты.

Он стоял и смотрел. На штабеля книг. На коллекции минералов. На шкаф с зельями и заспиртованных лягушат. На стол с чернильницей, в которую было воткнуто перо. На свитки. На стойки для колб. На шеренгу фляг, в которые ученики разливали свои образцы. На постель, небрежно застеленную покрывалом, в котором через дырки с обугленными краями виднелось постельное белье - пару раз Снейп воспользовался им для тушения вспыхнувших зелий. Все в этой комнате до последней мелочи принадлежало ему. Снейп даже представить себе не мог, что здесь будет жить другой человек, - спать на ЕГО постели, сидеть за ЕГО столом, трогать ЕГО книги… Он был бы рад забрать с собой всю эту часть подземелий. Или, как Волдеморт, проклясть должность профессора Зельеварения, чтобы после него на ней никто не мог удержаться?

Поставив на пол сундучок, Снейп начал собирать в него вещи. Те, которые принадлежали лично ему и никак не могли пригодиться школе. Первым в него попал стеклянный пузырек с воспоминаниями. Затем - несколько рукописных книг. Пара мантий. Одежда. Обшарив все углы и ящики, он так и не отыскал несколько своих носков, поэтому пришлось воспользоваться заклинанием. Один обнаружился под подушкой, два других обвязывали горлышко пузатой банки (для нее не нашлось подходящей крышки, так что пришлось затягивать ее холстиной и закреплять подручными средствами).

Когда с этим было покончено, за его спиной раздалось сухое покашливание. Снейп обернулся.

- Северус… Мне очень жаль.

Минерва МакГонагал выглядела взволнованной и расстроенной.

- Я была на слушании вашего дела. Вас отстранили.

- Да, - отозвался Снейп, преувеличенно небрежно захлопывая крышку сундука и левитируя его в воздух.

- Я предполагала, что вы вернетесь, и надеялась успеть до вашего ухода. Северус, я хотела сделать вам предложение от имени школы.

- Какое?- Снейп отвернулся, разглядывая полки, проверяя, не забыл ли чего.

- Ваши книги… Ваша библиотека. Я хотела бы выкупить их у вас, чтобы они остались в Хогвартсе. Ведь вы собирали их на собственные сбережения.

Снейп дернул плечом.

- Я оставляю их здесь. Мне они не пригодятся.

- Но, Северус, ведь это целое состояние! За пятнадцать лет вы купили столько редчайших томов и собраний…

-Мне они не нужны, - резко повторил он. - Не будем об этом. Я забираю только личные вещи.

Пройдя в комнату, МакГонагал присела на край кресла возле стола.

- Нам будет очень не хватать вас, Северус, - тихо проговорила она. - Вы были лучшим преподавателем Зельеварения, которого я видела.

Снейп усмехнулся.

- Я временно занимаю должность директора, - продолжала МакГонагал. - Но без Альбуса… школа будет уже не та. Я даже не знаю, где мне искать преподавателя, который сможет вас заменить. Не может быть второго Дамблдора… И никогда не будет второго Снейпа.

Она опустила голову. Снейп молчал.

- Вы вносили в соревнование между нашими факультетами тот азарт, который подстегивал меня постоянно стараться превзойти вас. Я не думаю, что кто-то сможет повторить это.

Снейпу нечего было на это ответить.

- Простите, что на какой-то момент я засомневалась в вас, - в голосе декана Гриффиндора едва слышно проглянула дрожь, - но я очень рада, что мои сомнения не подтвердились. И я рада, очень рада, что мне довелось работать с вами в одной команде.

- Мне не за что прощать вас, - глухо выговорил Снейп. - Вы относились ко мне, как к профессионалу. Я это ценю.

- Вы больше, чем профессионал, Северус, - горячо воскликнула она, - Вы мужественный и стойкий человек! Мне очень жаль, что так вышло…

- Мне тоже, - ответил Снейп и отослал сундук к выходу.

- Вы уже уходите?

Снейп кривовато улыбнулся.

- В отличие от профессора Трелони, я не собираюсь здесь жить. У меня есть свой дом, и я намерен вернуться туда.

Пальцами стерев влагу под глазами, МакГонагал поднялась с кресла и выпрямилась:

- Позвольте, я провожу вас.

- Не стоит, - он покачал головой.

- Мы будем скучать по вам. - она оглянулась. - Хогвартс стал таким пустым… И вы, и Альбус наполняли его жизнью… я не могу себе представить, что не увижу вас больше за одним столом… Не выиграю у вас кубок. - Она улыбнулась сквозь слезы.

Снейп протянул ей руку:

- Прощайте, Минерва. Желаю вам удачи на новом посту. Вы будете отличным директором.

Вскинув к лицу руки, она разрыдалась, как пятикурсница, провалившая СОВ. Отчаянно, горько и безудержно. Снейп шагнул к ней, и она уткнулась в его мантию, чтобы спрятать лицо.

- Простите… простите… я не должна…

Взяв себя в руки, она вытерла щеки и взглянула ему в лицо.

- Простите за этот срыв, Северус. Я совсем распустилась…

- Не извиняйтесь. К сожалению, я не могу предложить вам носового платка, Минерва, - спокойно ответил он.

- Да что там… - она махнула рукой и еще раз провела ладонью по скулам. - Веду себя, как девчонка.

Дом в тупике Прядильщика покосился еще сильнее. Краска на двери облупилась и висела лохмотьями, болтаясь на ветру. В немытые окна стучали ветвями подросшие за год кусты. Отперев дверь, Снейп вошел в дом. Поправил ногой старый половичок перед дверью. Опустил на пол сундук, будто гость, остановившийся переночевать. Снял мантию, машинально повесил ее на гвоздь в стене. Вешалка для одежды давно отвалилась, но у него никак не доходили руки приделать новую.

Столы и шкафы покрывал слой пыли. На кухне в раковине под тарелкой с окаменевшими хлебными крошками валялась парочка тараканов, сдохших от голода. Снейп никогда не был особенно аккуратен, покидая дом в начале каждого учебного года.

Пройдя в гостиную, он осторожно опустился на маленький продавленный диванчик возле камина. Поставил локти на колени.

Он дома.

С выцветших обоев на него смотрели старые фотографии. Давно умерший дед все так же радостно улыбался, держа за плечо недовольно насупившегося внука, который терпеть не мог фотографироваться. Улыбалась мать, сидевшая на его старых качелях, прислонившись головой к канату. Смеялся и бросал в воздух остроконечные колпаки выпуск 1978-го года факультета Слизерин.

Снейп сложил руки ладонями друг к другу и уткнулся в них подбородком.

Прошел час. Под мерные щелчки маятника и скрип пружины в старых часах. Под шорох листьев за окном. Распрямив наконец плечи, Снейп встал, аккуратно снял с себя сюртук, оставшись в рубашке, и отправился разбирать вещи. А затем - наводить в доме порядок. Он стер пыль со всех полок, вручную выстирал вязаные салфетки, посеревшие от времени, вымыл полы, навел блеск на окна. Выбросил лед из холодильника, перетер хрусталь и фарфор в буфете, разобрал книги и старые записи, половина которых отправилась в камин. Вытряхнул моль из занавесок и шкафов. Развесил одежду. Когда за окном порядочно потемнело, разжег огонь в камине и сел перед ним с чашкой чая.

Странное ощущение, что вот-вот должно было что-то случиться, не покидало его ни на минуту. Он сам не знал, чего ждал: шагов, голоса, стука в окно… Что-то в мире нарушилось, и Снейп как будто балансировал на вершине неустойчивого шеста, чувствуя под собой пугающую высоту.

Наступила ночь, за ней пришел следующий день. Он был таким же пустым и странным, как предыдущий. Снейп не знал, куда себя деть, и пока была возможность, отвлекался мелкими домашними делами. Сортируя библиотеку, наткнулся на потрепанный атлас "Изумительные растения Южного Тибета", изданный в 1856 году путешественником, исколесившим всю Азию и составившим самые подробные описания встречающихся там трав, цветов и деревьев. Прелесть книги была не только в том, что она содержала в себе уникальную информацию - ее автор, Джеймс Голдстоун, умудрился побывать там, куда сейчас не было доступа магам из-за воинственности населявших горы йети и потомков индийских наг. Прелесть заключалась в том, что она, помимо энциклопедических справок, содержала в себе блестяще изложенные рассказы и легенды местного населения (включая самих йети, наг, ракшасов и так далее). Взвесив книгу на ладони, Снейп задумался. Сев за стол, взял перо, покусал за кончик, обдумывая краткую формулировку, и вывел наискосок на титульном листе аккуратными буквами: "Невиллу Лонгботтому, с благодарностью. С. Снейп". Критически оглядев три строчки, промокнул чернила и запаковал книгу в оберточную бумагу. Сов у него в доме отродясь не водилось, так что пришлось прокатиться в поселок за пределами Йоркшира, чтобы отправить посылку.

Вернувшись домой, Снейп задумался о том, что несправедливо было бы выделять только Невилла. Рон и Гермиона тоже заслуживали реверанса с его стороны. Камень преткновения заключался в том, что вместе с ними пришлось бы отблагодарить и Поттера, а этого Снейпу совершенно не хотелось делать. Обвинив себя в предвзятости - как никак, именно Поттер сделал для победы больше всех, кроме того, он добился для него освобождения - Снейп, скрепя сердце, принялся выбирать знаки вежливой благодарности для всех троих. Гермионе отправился свод законов древнего Шумера, записанный практически со слов их верховного божества Номмо. Рону после долгих раздумий Снейп отправил перевод индийского трактата, описывающего древнейшую форму шахмат - чатурангу. Выбор подходящей благодарности для Поттера поставил его в тупик на несколько дней. Он перебирал самые различные варианты, но каждый из них в итоге отбраковывал как полную нелепицу. Ну что можно было предложить мальчишке, которого он всю жизнь считал своим врагом? Если бы Снейп хоть немного интересовался квиддичем, он, может быть, и выбрал бы что-то более-менее уместное, но его не интересовал спорт, а Поттера не интересовало ни зельеварение, ни ЗОТИ, ни алхимия, ни история. Ломая голову, Снейп перебрал все вещи в доме и наконец дошел до чердака. И там, в одном из пыльных углов, отыскалась древняя, полуистлевшая тетрадь, принадлежавшая еще его матери - "Фигуры высшего пилотажа для любителей быстрых полетов". Снейп когда-то не смог ее выбросить, и засунул подальше от себя, поскольку тематика записок не соответствовала его интересам. Теперь они могли бы пригодиться. Но отсылать Поттеру в качестве благодарности старую тетрадь показалось Снейпу неправильным. Отыскав в своих запасах относительно прочный переплет, он вшил в него страницы и заколдовал одно их своих перьев скопировать текст с иллюстрациями. Такая форма благодарности показалась ему вполне справедливой. Теперь Снейп с полной уверенностью мог сказать, что его совесть чиста и никаких долгов или обязательств ни перед Поттером, ни перед кем бы то ни было еще у него не осталось.

Глава 22

Поздним вечером в окно Снейпа застучала клювом сова. Открыв ставни, он впустил птицу. Перепрыгнув на стол, она хрипло и требовательно крикнула, выставляя вперед лапу. Снейп отвязал записку, и сова, подскочив к подоконнику, сорвалась в ночь. Ответа, очевидно, не требовалось.

Развернув лист бумаги, на котором до тошноты знакомым почерком было выведено "Профессору Снейпу", он прочел:

"Сэр, я выполнил свое обещание. Завтра днем, в двенадцать часов, Люциус Малфой будет освобожден. Г.П."

Краткость - сестра таланта, - подумал Снейп, свернув записку и бросив ее на стол. Завтра в двенадцать. Есть время подготовиться.

Тщательно и педантично подойдя к вопросу внешнего вида, Снейп полтора часа чистил свой сюртук, так что в итоге на нем не осталось ни пылинки, ни складочки. Вытащил из сундука и привел в порядок относительно новую мантию, которая была куплена для особых случаев. Собственноручно отгладил брюки и накрахмалил воротничок рубашки. До блеска отполировал щеткой и ветошью черные туфли. Пока руки были заняты делом, голова строила сценарии будущей встречи. Снейпу мечталось что-то сказочно-романтичное: как он идет по галереям Азкабана в сопровождении охраны тюрьмы, как перед ним отпирают дверь камеры Люциуса, как он входит и Малфой поднимает голову, как он сдержанно произносит: "Люциус, ты свободен". Как Малфой кидается ему на шею, или сдержанно кивает, или как он сначала не верит и не понимает, а потом все-таки и верит, и понимает, и кидается ему на шею… Замечтавшись, Снейп видел перед собой только лицо Люциуса - бледного, похудевшего, отчаявшегося - и обжег пальцы горячим утюгом, едва не спалив попутно рукав рубашки. Вполголоса чертыхаясь, он подул на пальцы, потряс рукой в воздухе и решил, что на сегодня приготовлений достаточно. Следовало еще как следует выспаться, чтобы не явиться завтра в Азкабан с черными кругами вокруг глаз.

Но сон не шел, и он долго ворочался в постели, нервничая от волнения и тревоги. А когда наконец удалось задремать, он все равно беспокойно вскакивал каждые два часа, проверяя, не проспал ли назначенное время. И утром лицезрел в зеркале те самые тени вокруг глаз - свидетельство неспокойной ночи.

Одевшись и едва позавтракав, положил в карман сюртука пузырек с воспоминаниями - передать Люциусу. Снейп чувствовал воодушевление. Все сложится так, как он хочет, просто не может быть иначе. И черт с ним, с Хогвартсом. Найдет себе другое занятие. В конце концов, ему вообще никогда по-настоящему не нравилось преподавать. Обнадеживая себя радужными перспективами, Снейп аппарировал в Азкабан.

И здесь его ждало сразу два разочарования.

Первым был Гарри в сопровождении младшей Уизли.

- Что вы здесь делаете, Поттер? - недовольно прошипел Снейп, совершенно не ожидавший увидеть здесь этого выскочку.

- Я хочу присутствовать при том, как выпустят Малфоя. Хочу убедиться, что ему действительно нужно навестить больницу святого Мунго, - с вызовом ответил маленький гаденыш.

Снейп раздраженно фыркнул и тут же осадил себя: он уже не профессор Хогвартса. Его власть больше не распространяется на Поттера.

Крепко держа за руку свою рыжую подружку, Поттер добавил вслед Снейпу:

- Профессор… спасибо за подарок.

- Не за что, - бросил тот.

- Профессор Снейп! - к нему подлетела незамеченная сразу Гермиона, - Профессор, позвольте мне поблагодарить вас! Это чудесный подарок! Я даже не ожидала… Я прочла уже половину, это так увлекательно! Спасибо вам, сэр, огромное спасибо!

- Не за что, - буркнул Снейп, но уже намного мягче.

Вторым разочарованием были Нарцисса и Драко. Бледная и осунувшаяся, Нарцисса все же не потеряла своей красоты. Пряча лицо под вуалью, она сидела возле стены, держа Драко за руку. Снейп подошел к ним. Он совсем забыл о том, что у Люциуса есть семья.

- С возвращением, мистер Малфой, - произнес он.

- Северус! - Нарцисса вскочила и кинулась к нему. - Северус, как мне благодарить вас?.. Вы спасли моего сына, вы спасаете моего мужа… Вы так многое сделали для нас, Господи…

Она заплакала, закрыв лицо руками, затянутыми в кружевные перчатки. Драко положил руку на ее плечо:

- Мама, не надо. Не при них… - он метнул взгляд на гриффиндорцев.

- Оставь меня! - вскрикнула Нарцисса, отталкивая его руку, и тут же начала извиняться: - Прости меня, прости, мой мальчик… Я не в себе…

Обняв мать, Драко смотрел на Снейпа.

- Извините нас, профессор. Мама очень переживает.

Снейп кивнул, показывая, что все в порядке.

Упав на колени, Нарцисса схватила его за руку, прижалась к ней губами.

- Северус, мы в неоплатном долгу… Если мы можем… Все, что вы захотите… Деньги… Я не пожалею… - сбивчиво говорила она. Снейп заставил ее подняться.

- Мне ничего не нужно, миссис Малфой. Не благодарите меня. Амнистией вашего мужа вы обязаны не мне, а Поттеру.

- Что?.. - она в изумлении подняла на него глаза, посмотрела на Гарри, будто только что его увидела, снова перевела взгляд на Снейпа. Он кивнул, подтверждая, что она не ослышалась.

- Но мне сказали… что это по вашей просьбе… Разве вы… не принимали в этом участия?

- Это было обещание, которое мистер Поттер был вынужден дать мне. Я и Люциус были близкими друзьями, я не мог оставить его.

- Вот как…

Закусив губу, собрав остатки своего достоинства, Нарцисса протянула руку Гарри:

- Благодарю вас, мистер Поттер.

Неловко пожав ее и буркнув что-то вроде "Не стоит благодарности", Гарри покосился на Снейпа.

- Драко, дорогой, - приказала Нарцисса, - ты ничего не хочешь сказать?

Глядя в пол, младший Малфой исподлобья смотрел на Поттера. После короткой заминки, высоко вздернув голову, шагнул к гриффиндорцу:

- Никогда не думал, что мне придется благодарить тебя.

Гарри пожал плечами, мол, не хочешь - не благодари. Драко, все еще колеблясь между старой враждой и принципами, нерешительно протянул руку для пожатия. Гарри спокойно принял ее.

В этот момент ввели Люциуса. Нарцисса, прижав пальцы ко рту, с ужасом смотрела на своего супруга. Даже Драко побледнел.

Люциус исхудал так, что одежда болталась на нем, как на скелете. Прозрачные серые глаза потускнели, в выражении лица не было ни намека на высокомерие. Озираясь, как потерянный ребенок, Люциус по очереди останавливался взглядом на каждом из присутствующих, как будто с трудом узнавал их лица.

- Отец?.. - хрипло позвал Драко. Люциус обернулся к нему, сделал шаг и покачнулся от слабости. Нарцисса, метнувшись через все помещение, повисла на его шее, едва не свалив на пол. Всхлипывая, она уткнулась лицом в его грязную рубашку, лихорадочно гладила по рукам и плечам:

- Живой… Великий Мерлин, живой… Любовь моя…

Люциус неуверенно обнял ее за плечи. Он выглядел грязным и неухоженным. Его роскошные волосы отросли за время заключения, и теперь доходили ему до пояса, но не струились вдоль спины, как прежде, а висели слипшимися серыми сосульками. И самым странным для Снейпа было то, что у него отросла борода. Снейп смотрел на него во все глаза. Не это его пугало - не внешний вид, не запах немытого тела, не худоба, не грязь. Осанка Люциуса. Раньше он всегда стоял, сидел и ходил только прямо. Как будто в его позвоночник была вживлена шпага. Сейчас Люциус, шатаясь от слабости, даже не делал попытки выпрямиться и развернуть плечи. Потухшие глаза испуганно обшаривали лица, ища в них угрозу. Образ высокомерного, подтянутого, безупречного совершенства таял и расплывался. Снейп вглядывался в Малфоя, стараясь увидеть хоть тень, хоть намек на былое достоинство. Он ждал, что тот вскинет голову, подожмет губы, бросит что-нибудь едкое. Но Люциус, прижимая к себе Нарциссу, прятался за ней, отгораживаясь ото всех. Он дрожал. Он боялся.

- Снейп? - Малфой прищурился, глядя на него. - Что тебе нужно? Зачем ты это сделал?

Снейп подошел к нему, мягко отстранив Нарциссу. Посмотрел в испуганные глаза. Посмотрел на дрожащие искривленные губы. Увидел множество мелких морщинок вокруг глаз, на лбу, возле рта. Поднял руку и провел ладонью по щеке Люциуса, снимая с нее жесткую щетину и стряхивая ее с пальцев. Ему хотелось прикоснуться к его коже. Но и кожа была уже не та.

- Ты не поймешь, - тихо проговорил он, глядя ему в глаза.

Люциуса больше не было. Перед ним стоял совсем другой человек. Слабый, погасший… сломавшийся. Едва не шарахнувшийся от его руки.

- Что ты хочешь? - подозрительно повторил Малфой, нервно сжимая губы. Положив руку ему на затылок, Снейп потянулся к его лицу.

Мир кончался за пределами маленького караульного помещения. Мир рушился в воды Северного моря, безвозвратно исчезая в ледяной глубине. Люциуса больше не было. От него остались только воспоминания. Бесполезные, глупые, никчемные мечты. Снейп понимал, что не чувствует дрожи, прикасаясь к нему. Не хочет его. Не хочет укротить, подчинить, перебороть упрямую сволочь. Укрощать было нечего. И догонять - некого. Новый Малфой не вызывал в нем охотничьего азарта, не манил к себе недоступностью. Он был здесь, рядом, вплотную - и Снейп н и ч е г о не чувствовал.

Без сопротивления притянув голову Люциуса к себе, он поцеловал уголок его губ. На секунду вспыхнула мысль - а что, если он ошибся? Что, если все вернется?.. Что, если?.. Он захватил своим ртом его губы - намеренно грубо, чтобы вызвать сопротивление - но Люциус безвольно открыл их сам, позволяя целовать себя. Позволяя делать это на глазах жены, сына, в присутствии Поттера и Уизли.

Джинни вскрикнула, Нарцисса, кажется, кинулась к ним, но Драко удержал ее за руку, прошипев что-то.

Снейп с сожалением отстранился. Люциус вопросительно искал в его глазах ответ: Что это было? Для чего?

- Прощай, - проговорил Снейп, отпуская его и отступая на шаг.

- Северус! - возмущенно воскликнула Нарцисса. - Что ты…

Не слушая ее, Снейп развернулся и вышел из тюремного помещения. Ему было плевать, что будут думать и делать оставшиеся в комнатке. Миновав ворота Азкабана, он нащупал в кармане драгоценный пузырек и не глядя швырнул его о камни. Брызнули дождем осколки, в воздух заструился голубоватый дымок и тут же растаял. Сжав побелевшие губы, Снейп на ходу вытащил палочку. Не останавливаясь, аппарировал в Йоркшир. Шагая по пустынному предместью к дому, он смотрел в одну точку и не видел под ногами ни дороги, ни земли вообще.

Он шел быстро, будто за ним кто-то гнался. Он шел, спиной ощущая, как реальность позади него проваливается в пропасть. Он шел, как будто бы знал, что умрет, если остановится.

Самым страшным было то, что он знал - он не умрет.

Двадцать лет. Двадцать лет, год за годом, день за днем. Записаны неровным почерком в длинный свиток, обвитый черной шелковой ленточкой. Бесцельно. Впустую. Зря.

Снейпу было бы легче, если бы он ненавидел Люциуса. Или если бы Люциус ненавидел его. Он с радостью принял бы любое отношение к себе - злость, презрение, отчуждение, омерзение. Все, что угодно, но только не эта пустота, такая простая и обыденная.

Снейп знал, что если он сейчас повернет назад, вернется к Малфоям, заявит, что теперь будет жить с ними и каждый день перед ужином трахать Люциуса - никто ему не возразит. Они позволят. Нарцисса смирится. Люциус будет послушно трахаться, и даже будет получать от этого удовольствие. И может быть, даже привыкнет к нему.

Но самому Снейпу это вдруг стало не нужно.

Он увидел, что все эти двадцать лет любил образ, созданный Малфоем. Роль холодной, расчетливой, эгоистичной сволочи, способной легко пройти по головам других, если ей это будет нужно. Он обожал азарт охоты, пропитавший их юношеский роман. Он обожал безнадежную тоску, с которой мечтал о нем по ночам после их расставания. Он боготворил черную ленточку, вызывавшую у него приступы мучительного желания. Он тысячи раз с замиранием сердца представлял себе, как протягивает к ней руку, берет за край, тянет к себе - и она распускается, рассыпая по затянутой в черное спине водопад молочных, платиновых, серебряных, хрустальных струй. Это был его главный фетиш, его идол, его страсть. Был. Несколько часов назад - все еще был. Сейчас…

Он вызывал в памяти фантазии, одна мысль о которых раньше заставляла его трепетать, и понимал, что сейчас все это его не просто не возбуждает - не трогает вообще. Он попытался хотя бы возненавидеть Люциуса за это, но даже ненависти не получалось. Он испытывал по отношению к нему… равнодушие. Его не волновало, как будет жить Люциус дальше. Ему было все равно.

Глава 23

Над городом висели плотные серо-фиолетовые тучи, прижимая к земле сухой душный воздух. Снейп открыл окна, но ветра не было, и устроить сквозняк не получилось.
Снейпу хотелось грозы. Тяжелых капель, бьющих по земле и срывающих с веток листья, холодного ветра, ослепляющих вспышек молний. Ему хотелось, чтобы в мире происходило хоть что-то. Пусть даже это будет катастрофа. Пусть даже одна из молний ударит в эту проклятую заводскую трубу и похоронит его дом под обломками. Что-нибудь. Что угодно. Только не эта безрадостная рутина, липкой паучьей сетью затягивавшая его дни. Ему казалось, что он, как муха, трепыхается в ловушке. Если бы к нему подбирался паук, чтобы пообедать, он был бы этому рад. Но паутина чередующихся дней казалась безжизненной. Даже его смерть не принесет никому пользы. Он просто тихо сдохнет, без смысла и без желания выжить.
Снейп отошел от окна и вернулся к креслу, заваленному свитками. Он перебирал их, разворачивая только для того, чтобы взглянуть на названия. Рассортировывая на нужное/сомнительной ценности/к уничтожению, он подумал о том, что у большинства людей наверняка нашлась бы и еще одна категория. "Личное". У него же личной жизнью была исключительно его работа. Была. Раньше.

Он думал о том, чтобы найти себе другую, но вряд ли кто-либо в здравом уме согласился бы принять его. С условным-то сроком заключения. А начинать снова работать подмастерьем у аптекаря было немножечко поздновато.

Он проводил время, никуда не выбираясь из дома. Времени было чудовищно много. Он не знал, на что потратить его. Навести капитальный порядок можно было только один раз. А дальше? Что ему делать дальше?

Снейп пытался найти хоть какую-нибудь новую цель, пусть даже пустячную, недели на две, на месяц - и не мог. А жить без цели ему было тошно. Он обвинял себя в слабохарактерности, неоднократно пытался приняться за исследования, за запись идей, пришедших на ум в Азкабане, но все валилось из рук. Кому это теперь было нужно? Кто способен был бы оценить его труд?

Он так привык выживать в любых условиях, что теперь, когда ниоткуда не грозила опасность, он осознал, что он не умеет жить. Просто жить. Не рискуя собой. Не спасая. Не ставя на карту судьбу ради достижения цели. Не превозмогая обстоятельства. Не решая проблем.

Снейп сходил с ума от скуки и одиночества. Одиночество, такое желанное, такое недостижимое, спасительное - теперь оборачивалось ядом. Он был один, и будет один. Можно не ждать незваных гостей, не держать лицо, не терпеть необходимость общения. Никто не постучит в дверь, никто не создаст проблем, никто не выведет из себя, никто не заставит взорваться гневом или бросить язвительный комментарий. Никто.

Снейп получил покой, о котором так долго мечтал - и не знал, что делать с этим журавлем, неожиданно оказавшимся в руках. Куда его пристроить, на что употребить?

Он целые дни проводил в гостиной, листая старые книги, иногда по несколько часов перечитывая одну и ту же строчку. Ему больше нечего было ждать. Великий Мерлин, в Азкабане ему было намного веселее…

Ни с кем из магического сообщества он не поддерживал отношений. Никто не писал ему писем, никто не приходил в гости. Никто ничего не хотел. Никому ничего от него не было нужно. Снейпу хотелось выть от ощущения собственной бесполезности.

Неужели вот это - все? Вся его жизнь? Служение Лорду, служение Дамблдору, работа в Хогвартсе. И больше ничего не будет? И вот так, в одиночестве, он здесь и умрет, а мир этого не заметит и не узнает? И разве что строители, лет через двадцать сносящие трущобный район, найдут разложившееся тело? Что останется от него? Память о вредном профессоре? И только-то?

Но разве он был виноват в том, что ему досталась слабохарактерная мать и отец, завидовавший его способностям? Разве он виноват в том, что Джеймс и Сириус невзлюбили его с первого взгляда? Разве он был виновен в том, что он всегда хотел большего, а в школе его пичкали поверхностными лекциями? Неужели вся его жизнь - это расплата за несколько лет, проведенных при Волдеморте? Пусть в этом он действительно был виноват - но разве он не искупил вину, помогая Дамблдору и Поттеру? Почему жизнь продолжала карать его за ошибки, совершенные много лет назад?

Снейп старался понять. Ему было бы легче, если бы ему четко сказали: ты до конца своих дней будешь расплачиваться за свои дела. Но любое наказание должно иметь свой предел. Где был предел у ЭТОГО? Как он может узнать, что весы пришли в равновесие, и прошлое больше не ударит в спину?

Ему так мучительно было находиться в одиночестве, что он начал совершать прогулки по городу. Магглы не обращали на него внимания - либо старались незаметно отойти в сторону. Снейп дни напролет сидел на скамейке в парке, наблюдая за ними. Люди. Пары. С собаками, с детьми. Они гуляли или торопились, обнимались и ссорились, радовались и злились. Он ловил отзвуки чужих эмоций, восполняя пустоту в себе. Он завидовал их жизни, их тревогам и хлопотам. Он смотрел, как в буквальном смысле жизнь идет мимо него. И лишь наблюдал.

Приближался сентябрь. Дети собирались в школы. Проходя мимо его скамейки, обсуждали с родителями учебники, разглядывали новенькие, только что купленные тетради и книги. Рисовали на дорожках мелом. Желтеющие листья облетали на траву, и Снейп не понимал, почему в этом году он не вернется в Хогвартс. Как же так?

Тридцать первого августа на перроне будет толчея и суета. Первокурсники и выпускники сядут в Хогвартс-экспресс, будут махать родителям из окон, будут сидеть в купе и смотреть, как мимо пролетают поля, волнуясь и радуясь. Новички с восторгом будут разглядывать потолок Большого Зала, Распределительная Шляпа разделит их по факультетам, старые друзья будут обниматься и передавать друг другу впечатления лета… А его место за преподавательским столом будет пустовать. Или будет занято другим, чужим человеком.

Снейп выбросил из дома календари. Но тот, что остался в голове, продолжал отщелкивать числа. Двадцать пятое. Двадцать седьмое. Тридцать первое…

В осеннем парке под ногами шуршали листья. Мокрые от дождя, они прилипали к дорожкам. Снейп бродил, как сомнамбула. Раз в несколько дней вспоминал, что ему хочется есть. Пил чай и делал себе тосты. Посуда в буфете снова покрылась пылью, но он этого не заметил. Сидя на низенькой скамеечке в маленьком дворе, тупо смотрел на заросшие сорняками грядки. Трава из зеленой постепенно превращалась в бурую. Шли дожди, капли стучали по плечам и коленям. Возвращаясь домой, он снимал сырую одежду, а утром надевал ее, не замечая, что она все еще влажная. Дни укорачивались, и сквозь туманное оцепенение он отстраненно думал о том, что до зимы, наверное, не доживет. И не испытывал по этому поводу ни радости, ни грусти. Просто так будет. Иногда в нем шевелилось любопытство - ему интересно было бы узнать, как это. И хотелось находиться в сознании, чтобы не пропустить момента собственной смерти. Но даже любопытство было каким-то безжизненным.

От голода он осунулся и ослабел. Деньги на еду у него все еще были, но дойти до маггловского магазинчика через несколько улиц уже не хватало сил. И не хотелось. Он пил жидкий чай, раз в неделю заставлял себя что-нибудь приготовить. Оглядывая мешочки с крупами и ящик с овощами, равнодушно отмечал, как таяли запасы. И равнодушно же удивлялся своей живучести при таком рационе. Потом он перестал спускаться и подниматься по лестнице. Одолеть ее от слабости становилось все тяжелее. Потом перестал перебираться каждый вечер из кресла возле книжного шкафа в постель. Для этого требовалось слишком много усилий. Когда на рабочем столе в спальне кончилось печенье, и наполнить водой стакан уже не хватало сил, перестал вставать вообще.

Ему снились странные сны. Снился Хогвартс, будто он вернулся туда мальчишкой. Снился монотонный убаюкивающий голос профессора Бинса. Снилась спальня факультета, только не Слизерина, а Гриффиндора. Снейп даже удивился во сне тому, что попал туда. Ему снились тренировки команд квиддича, что было совсем уж непонятно. Сны были подробными и объемными, хоть и путающимися. Он слышал свист ветра, чувствовал тяжесть, наваливающуюся во время крутых виражей, слышал крики зрителей с трибун. Он не любил эти сны. Больше всего ему нравилось, когда ему снились коридоры и аудитории Хогвартса. Ему очень хотелось заглянуть в гостиную Слизерина или к себе в подземелье, но почему-то он видел во сне только надземную часть замка. Его тянуло взглянуть на свои книги, на комнату, но ноги упрямо поднимались в башню Гриффиндора.

А однажды ему приснилась веснушчатая рыжеволосая девочка, с которой он страстно и по-юношески быстро занялся любовью в пустом классе. Распластавшись на парте, задрав на живот форменную красно-желтую юбку, она обхватывала его коленями и тихонько вскрикивала:

- Гарри… Ох, Гарри…

"Меня зовут Северус", - удивленно подумал Снейп и проснулся. И вспомнил, что девочку зовут Джинни Уизли. Если бы ему приснилось, что он поймал ночью в мантии-невидимке у своего кабинета голого Поттера и отодрал его у стены, не сходя с места, он не был бы так потрясен. Но Уизли?! Уизли женского пола?! Изумление Снейпа было настолько велико, что его сознание частично прояснилось. А когда он сопоставил факты и догадался о причине своих странных снов, его затрясло от беззвучного смеха.

Последствия инициации не "рассосались" сами по себе, как он надеялся. Наоборот. По мере того, как его тело слабело, препятствия, которые он ставил на пути их связи, исчезали из-за недостатка сил для их поддержки. Это были не сны. Он просто видел глазами Поттера. Ощущал его телом. Слышал его ушами.

Неожиданное развлечение позабавило Снейпа. Любопытно, догадывался ли сам Поттер о том, что Снейп поневоле проник в подробности его интимной жизни?

Позволяя себе расслабиться и вновь скользнуть по невидимой нити, он видел Хогвартс, присутствовал на уроках, и даже ощущал тело - правда, не мог его контролировать. Присутствуя на лекциях, Снейп с каким-то странным интересом наблюдал за тем, как Поттер пишет конспекты, и кривился, когда тот допускал ошибки. Подумав о том, что у Поттера в расписании в какой-то из дней недели обязательно должно быть Зельеварение, он в течении некоторого времени пристально наблюдал за его дневной жизнью. Но Зельеварения не было. А когда Гарри как-то мельком просмотрел план занятий, Снейп увидел, что его предмета там не стоит вообще. И надежда увидеть хотя бы свой класс исчезла.

Но однажды Поттера все-таки понесло на территорию Слизерина. Ночью выскользнув из гостиной, он в мантии-невидимке прокрался в подземелья. Дошел до тяжелой дубовой двери, украшенной висячим замком. Отпер его заклинанием и вошел в пустой класс. Снейп затаил дыхание. Гарри миновал ряды парт и сел на свое место. Сложил руки, как на занятии. Его взгляд скользил по доске, полкам, профессорской кафедре. Снейп с тоской оглядывал свой кабинет. Никто не ведет Зельеварение, значит, МакГонагал так и не нашла ему замену.

Гарри, встав, медленно направился к его столу. Взялся за край, постоял так. От холодного, режущего чувства тоски Снейпу вдруг стало больно. Он разорвал контакт, вернувшись в свое тело. Нет, так нельзя. Хватит. Хорошенького понемножку. Поразвлекался и будет. Мерзко быть соглядатаем чужой жизни. Даже когда своей уже нет. Собрался помирать - так дохни, скотина. Чего тянуть? Глоток яда - и все будет кончено.

Но сил на то, чтобы призвать к себе зелье, не было.

Снейп был зол на самого себя. Радуйся, что у тебя теперь есть самое счастливое воспоминание, безмозглая развалина. Радуйся, что если бы у тебя хватило сил, ты смог бы отработать заклинание Патронуса.

Но болезненная мысль о том, что момент счастья был так же иллюзорен, как и все остальное в его жизни, резанула Снейпа еще сильнее. Было, но никогда уже не повторится. Было, и осталось позади. Крохотный лучик золотого сияния, воспоминание о минуте, когда он не был один… Когда он дышал, любил, жил - в такт.

Люциус - вот твоя любовь, - зло подумал он. Призрак Люциуса, иллюзия Люциуса - и той у тебя уже нет. Может, в жизни других людей и есть такое понятие, как "любовь". Лили любила Гарри, Нарцисса любит Малфоя, Джинни любит Поттера… А в его жизни, жизни Северуса Снейпа, не нашлось места для любви. Нашлось только для одержимости своей собственной фантазией, своим собственным взлелеянным бредом.

Снейп закрыл глаза. Даже на то, чтобы чувствовать злость, его уже не хватало.

Глава 24

Сознание медленно угасало. Снейп думал, что вот так, скучно и просто, он, наверное, и умрет. И было обидно, что все сложилось… вот так. Глупо.

Он радовался только тому, что хоть перед смертью все же видел Хогвартс. Пусть и глазами Поттера.

Он не мог контролировать то, что его раз за разом тянуло в школу. Интересно, станет ли он очередным школьным призраком - а если нет, то что с ним произойдет? Будет ли он жить дальше, в другом виде и в другой ипостаси - или он просто исчезнет, и все?

Почти расставшееся с телом, сознание по пятам преследовало Поттера. Гарри, как магнит, притягивал его к себе. Снейп полагал, что все дело в том, что Гарри просто был жив.

Снейп не помнил, сколько времени он уже сидит в кресле возле рабочего стола, не вставая. Умереть так все же было лучше, чем сгнить в постели. Пальцами правой руки, лежащей на столе, он мог коснуться свитков, которые не успел убрать. Мог даже перевернуть страницу раскрытой книги, хоть это и требовало от него чудовищных усилий. Но чаще всего он предпочитал просто не двигаться. Есть уже не хотелось. Он испытывал только жажду, но почти не осознавал этого. Просто во рту было сухо, и все. Удивительно, как долго человек может протянуть без воды и пищи.

В бреду он видел окрестности Хогвартса. Озеро, укромный уголок на берегу, где он обычно прятался от Мародеров. Плоский черный камень и иву, полощущую в воде длинные ветки. Поверхность озера была спокойна. У самого берега волны катали по дну упавшие листья и веточки. Он сидел и смотрел на них.

- Гарри!.. Я так и знала, что найду тебя здесь.

Он повернул голову. Гермиона, прижимая к груди учебники, пробиралась сквозь заросли. Преодолев последние кусты, она встала перед ним, отцепляя от волос застрявшие листики.

- Гарри, я хотела с тобой поговорить.

Поттер отвернулся, бросил в воду камешек.

- О чем?

- Гарри, ты сам не свой в последнее время.

Гермиона присела на корточки возле него, испытующе заглянула в лицо.

- Что с тобой происходит? Что случилось? Я же вижу, что с тобой что-то не так. И Джинни говорит, что ты в последнее время ведешь себя странно.

- Джинни? - резко бросил Поттер, - Что она там обо мне болтает? Рассказывает тебе про меня?

- Да нет… - тихо ответила Гермиона. - Она ничего не говорит про ваши отношения. Она говорит, что ты какой-то грустный …. И иногда как будто не здесь. Пропадаешь куда-то. С тобой говорят, а ты не слышишь. Гарри, мы же волнуемся за тебя, - она сказала это почти обиженно, будто ее расстроил его резкий тон.

Поттер молчал. Ломал в пальцах сухие прутики, бросал их в волны.

- Ты никому… не скажешь? - спросил он.

- Обещаю!

- Я чувствую… я не знаю, откуда это взялось. Словно тоска наваливается…И давит, не дает вдохнуть. Будто должна случиться какая-то беда. Может, у меня просто крыша едет? Или я до сих пор не привык к тому, что мне уже не надо бороться против Волдеморта? Мерещится… Мне иногда вдруг становится так плохо, кажется, что я почти умираю. Словно я сижу в какой-то темной комнате… в кресле… и не могу пошевелиться. И такое ощущение… - он машинально приложил руку к груди, потер кулаком сквозь джемпер, - будто у меня ни на что нет сил. Такая пустота… и тяжесть. Я, наверное, точно схожу с ума. И еще… - он помолчал, опустив голову, - я постоянно думаю о Снейпе. То есть, не вообще постоянно… но очень часто. Сам не знаю, отчего это. И чем больше о нем думаю, тем хуже становится.

- Я тоже о нем часто думаю, - тихо сказала Гермиона. Аккуратно подобрав юбку, она опустилась на камень рядом с Гарри. - Даже Рон изменил о нем свое мнение. Мне его очень не хватает. Так странно, правда? Мы все так ненавидели его, пока он был здесь. А теперь тоскуем. Без него стало так пусто. Жаль, что ему запретили преподавать… Мне бы очень хотелось, чтобы он вернулся. Он был хорошим учителем. Не смотря ни на что.

- Как ты думаешь… - неуверенно спросил Поттер, избегая смотреть Гермионе в глаза, - у него с Люциусом Малфоем… что-то было?

- Да это же очевидно. Он ведь вытащил его из Азкабана. И потом, мы все видели, как они целовались. А почему тебя это волнует?

- Ничего меня не волнует, - раздраженно ответил Гарри. Снейп почувствовал, как в Поттере поднимается необъяснимая злость. - Просто мне это странно, вот и все.

- А мне это не кажется странным, - ответила Гермиона, и в ее голосе послышались нотки вызова, - Люциус Малфой - очень красивый мужчина. А профессор Снейп, если к нему присмотреться, тоже совсем не уродлив. Он по-своему даже привлекателен. И очень умен.

Поттера передернуло.

- Какая гадость… Это ненормально просто. Ты глаза Нарциссы видела, когда они… целовались? Мне даже жалко ее стало… Это же надо так обнаглеть! - Гарри поежился, будто ему стало холодно. - Меня вообще чуть не стошнило.

- Да? - саркастично спросила Гермиона. - А по-моему, ты с него глаз не сводил в Азкабане.

- Ты с ума сошла! - Гарри вскочил, как ужаленный. - Ты думай, что говоришь! Вот уж от тебя я этого не ожидал, друг, называется!

Поттер сжал кулаки, и Снейп почувствовал, как у Гарри резко поползла вверх температура, вызванная яростью.

- Я ненавижу Снейпа, слышишь? Ненавижу! Везде он свой длинный нос сунет, везде пролезет! Даже с тобой я о нем разговариваю! Будто мне больше говорить не о чем! Он мне и так постоянно везде мерещится! Кажется, что он где-то рядом!

Вспышка гнева кончилась, и Гарри устало опустил плечи.

- Не знаю… может, я в самом деле сошел с ума? Мне все время кажется, что он где-то неподалеку. И это чувство… Хуже, чем дементор, честное слово… Такая тоска везде… Он и ночью мне снится… И с Джинни иногда кажется, что он где-то… наблюдает за мной…

Гермиона внимательно смотрела на Гарри, закусив губу.

- Как ты думаешь, что это может быть? - спросила она.

- Не знаю. - Гарри сел обратно. - Я просто чувствую… пустоту, боль, холод… и всегда он будто рядом… Будто с ним… что-то не так. Будто это ему… плохо.

- А ты не хочешь узнать, что с ним на самом деле? - предложила Гермиона.

- Да он пошлет меня, куда подальше! Он же ненавидит меня. Да и вообще это все мое больное воображение. Я хочу про него забыть, будто никогда не было ни его, ни Волдеморта. Начать жить заново. Я только не знаю, что мне делать с Джинни… - он начал ковырять пальцем кору ивы. - Она в меня влюблена… а я знаю, что я ее не люблю. Она мне просто нравится. Только уже поздно. Мы так далеко зашли… что если я ее брошу, Рон мне ноги оторвет… и яйца тоже. Я запутался…

Гарри сжал губы, сосредоточенно отколупывая кору.

- И мысли о Снейпе мне совсем не нужны. Дошло до того, что я ночью поперся в подземелья… в его кабинет. Сам не знаю, что я там забыл, зачем меня туда понесло. Не понимаю ничего.

- Ты просто тоже скучаешь по нему, - тихо сказала Гермиона.

- Да вот еще! Я всю жизнь мечтал, чтобы его не было! Ни черта я по нему не скучаю! Это просто смешно.

Гермиона, задумавшись, внимательно смотрела на Гарри.

- Можно тебя спросить?.. - наконец решилась она.

- О чем?.. - Гарри заметно напрягся.

- Как ты выжил после Авады?.. В первый раз тебя защитила материнская любовь… А что защитило тебя на этот раз?

Гарри вспыхнул, отвел глаза. Его ожгло стыдом и страхом.

- Не знаю… я не хочу об этом думать, и вспоминать это не хочу.

- Знаешь… если бы я не обещала родителям, что проведу Хэллоуин с ними, я бы поехала навестить Снейпа.

- Как бы ты узнала, где он живет?

- У профессора МакГонагал, - объяснила Гермиона. - Она наверняка не имела бы ничего против того, что бывшие ученики хотят навестить своего преподавателя. Может, ты все-таки узнаешь, как он?..

- Делать мне больше нечего, - буркнул Гарри. - Я не дурак. Он наверняка спустит меня с лестницы или превратит в жабу. Я никуда не поеду.

- Ну и дурак, - вдруг рассердилась Гермиона. - Он столько раз спасал тебе жизнь, а ты не хочешь даже поблагодарить его.

- Я уже поблагодарил его! - крикнул Гарри, - Я помог ему освободить его любовника из Азкабана! Вот пусть они теперь и навещают друг друга! Я сыт по горло этими разговорами, не хочу больше ничего слышать о Снейпе, понятно?

Гарри порывисто отвернулся и, ссутулившись, скрестил руки на груди, словно сдерживая очередной порыв раздражения.

- Я…вообще больше не хочу о нем говорить. Никогда.

Закрыв глаза, Снейп снова и снова слышал в голове отзвуки голоса Поттера. Никогда… Никогда. Как странно. Он ведь всегда знал, что Поттер терпеть его не может. Почему же сейчас так больно оттого, что он услышал? А Гермиона скучает. Надо же. Никогда бы не подумал.

На коленях лежала волшебная палочка. Подцепив ее негнущимися пальцами, Снейп посмотрел на пустой стакан возле руки.

- Refillo, - прошептал он. Ничего не случилось. - Refillo!

Стакан дрогнул, но по-прежнему был пуст. Сконцентрировавшись и собрав в кулак всю свою волю, Снейп приказал:

- Refillo!

Ничего. Снейп разозлился. Что такое? Даже у Лонгботтома, который в состоянии забыть свое имя, получилось в нужное время произнести нужное заклинание - неужели он окажется слабее?

- Refillo!

Стакан на треть наполнился водой. Облизнув пересохшие губы, Снейп аккуратно положил палочку на колени и потянулся к воде. Если бы ему удалось подвинуть стакан к краю стола, он дотянулся бы до него и смог напиться. Руки не слушались. Снейпу казалось, что он пытается сдвинуть с места весь дом, а не один маленький стакан, на треть наполненный водой. Медленно, по миллиметру, он придвигал его к себе. Он знал, что сил поднести его ко рту у него не будет. Поэтому не рисковал. Обхватив его онемевшими пальцами, он тянул руку к себе короткими слабыми рывками. Еще немного… еще… У него закружилась голова от усилий. Когда стакан был уже на самом краю, Снейп нагнулся к нему и захватил край губами. Нетерпеливо наклонил, стараясь придержать рукой. Вода плеснула ему в губы, он жадно глотнул - и стакан соскользнул со стола. Осколки разлетелись по комнате. Снейп непонимающе смотрел на мокрое пятно на ковре. Разбился? Глоток, который он сделал, только усилил жажду. Стакан разбился. Вслед за ним к ногам упала, выскользнув из разжавшихся пальцев, волшебная палочка. Снейп смотрел на нее и на осколки, переводя взгляд с первой на вторые. Его разум отказывался понимать. Если бы она все еще была у него в руках, он мог бы попытаться склеить стакан заново… левитировать его на стол, снова наполнить… Она лежала возле его ноги, но с тем же успехом она могла бы находиться на вершине Эвереста. Он не мог дотянуться до нее. Даже кончиками пальцев. Не хватало какого-то жалкого дюйма… Он попробовал наступить на нее, чтобы ногой подвинуть поближе, но обнаружил, что не чувствует ног. Они не двигались.

Опираясь на подлокотник, Снейп выпрямился. Он чувствовал себя оглушенным. И ему некого было обвинить… Он сам был виноват в том, что ослабел настолько, что не может сдвинуться с места. Он сам довел себя до того, что у него не выходили даже самые простенькие заклинания. Он сам, и больше никто, был в ответе за то, что он сейчас сидит здесь и подыхает от голода. Никто не заставлял его. Никто не принуждал. Никто не ставил ему условий, не навязывал ограничений. Никто не пытал. Он дошел до этого САМ.

Сам…

Снейп вдруг вспомнил, как когда-то давно Дамблдор, пытаясь удержать его при себе, говорил о Хогвартсе… Он вспомнил даже его голос и выражение лица:

- Если однажды тебе покажется, что ты заблудился, или что тебе некуда идти - ты сможешь прийти сюда. Северус… Запомни, что бы ни случилось с тобой в будущем, каким бы страшным ни казалось тебе твое прошлое - Хогвартс остается твой школой и твоим домом.

Он предвидел. Он знал, на что собирался пойти Снейп. Но не удержал. И Снейп пошел к Волдеморту - САМ.

Он неожиданно понял, что если бы Дамблдор был еще жив, он вернулся бы в школу. Хоть кем. Хоть дворником, хоть подручным Филча, хоть зельеваром на побегушках у мадам Помфри - но он вернулся бы в Хогвартс.

Снейп вдруг подумал о том, что он не был на могиле Дамблдора. И никогда не был на могиле деда…

Ему вдруг отчаянно захотелось жить. Быть живым. Дышать, смотреть на небо, ощущать на своем лице дождь, видеть… видеть весь мир, а не только эту убогую темную комнату. У него еще были силы, он пока еще был жив, а значит, у него все еще оставался шанс. У него все еще было время на то, чтобы жить. Дед говорил: единственный способ уйти с темной улицы - пройти ее до конца. Снейп понял, что хочет этого. Что всей душой, всеми силами, пока еще оставшимися у него, он ХОЧЕТ вырваться из этого дома. Он вдруг осознал, что жизнь продолжается. Что пока он сидел и умирал в своем кресле, она проходила мимо него не потому, что в ней ему не было места… а потому, что он сам, своими руками запер себя в своей скорлупе.

Он должен был вернуться. Он должен был попрощаться с Дамблдором. Он обязан был отыскать могилу деда и попросить у него прощения за то, что так невнимательно слушал его.

Жить - как же это могло быть прекрасно. Жить потому, что это - удовольствие. Вернуться к книгам. Вернуться к работе. Вернуть себе все те чувства, которые он так долго запрещал себе, потому что они были "вредными" и "отвлекающими".

Он все еще был жив. У него все еще оставался шанс выкарабкаться. И лишь от него зависело, воспользуется он им - или нет.

Глава 25

За окном уже шуршал листьями октябрь. Поставив себе задачу - выжить, Снейп начал упорно и терпеливо добиваться своей цели. Он выживет, несмотря ни на что. Он научится жить. Он не умрет - назло всем, он не доставит Поттеру и комании удовольствие узнать о том, что он сдох от голода и одиночества. Он будет жить. Он выкарабкается.
Он смог дотянуться до своей палочки и взять ее в руки. Он смог склеить стакан и наполнить его водой с сахаром. Он пил часто, мелкими глотками. Злился на то, что физические силы возвращаются так медленно.
Он хотел выйти из дома, и его бесило, что пока не может даже встать на ноги. Он хотел увидеть осень. Хотя бы выползти посидеть во дворик. В доме заметно холодало, но морозов пока еще не было - значит, по его расчетам, был октябрь.
Иногда он терял сознание от слабости, но это не имело значения. Голова работала ясно. Наполняя стакан концентрированным раствором, включавшим в себя восстанавливающие и питательные элементы, он добился наконец того, что смог встать. Путешествие до ванной комнаты (слава Мерлину, в доме их было две - по одной на каждый этаж) заняло у него полдня. С остановками после каждого шага, с опорой на стенку, с проклятиями непослушным ногам, не желавшим двигаться. Но он хотел выжить и знал, что выживет. Несмотря ни на что. Его воля сконцентрировалась на одной цели. Жить преодолением было несложно. Он хорошо это умел - преодолевать обстоятельства.
Старый дом помогал ему. Его дом, его вещи. Его память. Когда он окрепнет, он вернется в Хогвартс. Снейп пока не строил планы о том, что он будет делать в школе. В любом случае, у него оставалась его голова и его знания, равных которым после смерти Дамблдора не было ни у кого. За исключением, конечно, Фламеля.
Снейп оглядывал свою жизнь, со всеми ее ошибками, и понимал, что его опыт - бесценен. Никто не знал так много, как он. Даже те, кто служил Волдеморту намного дольше него, взяли от Лорда существенно меньше. Он был блестящим учеником. Он был одним из самых близких к Лорду людей. И он гордился тем, что смог обрести рядом с Волдемортом самое главное. Силу. Умение концентрироваться на поставленной задаче, умение добиваться ее любыми способами. Никто не мог отнять у него опыт. Пусть его вышвырнули из магического мира, подписав условный приговор. Пусть его лишили работы. Он сможет найти выход. Он не сомневался.
Простейшим Accio призвав к себе несколько готовых зелий из подвальной лаборатории, Снейп начал добавлять их в воду, которую пил. Это были составы, укрепляющие физические силы, и он порадовался своей предусмотрительности: не выкинул такие элементарные зелья сразу после окончательной отработки рецепта, а оставил "на всякий случай".
Голова кружилась от слабости. Его часто подташнивало. Но это были мелочи, которые вполне можно было переносить.
Он страстно хотел успеть увидеть осень в этом году. Из окна спальни был виден только край пасмурного неба и пустырь в просвете между домами. Там почти всегда шел дождь. Мечтая о том, что однажды у него будет достаточно сил для того, чтобы выйти из дома, Снейп находился в полудреме. По часам принимая зелья, он выжидал.

В один из вечеров его разбудил стук в дверь. Звук показался настолько громким, что Снейп непроизвольно вздрогнул. Кто мог прийти к нему? Почтальон? Случайный прохожий? Сжав в руке палочку, он напряженно вслушивался в тишину. Старые соратники? Авроры, решившие проверить, не уехал ли он из страны?
Стук повторился еще раз. Затем открылась дверь, и кто-то вошел. Снейп напряженно ждал. Раздалось покашливание, а затем:
- Профессор Снейп?
Поттер. Снейп почувствовал холодную испарину, выступившую на теле. Что ему здесь понадобилось? Зачем он явился? Разве он не высказывал желания больше никогда ни видеть, ни слышать, ни знать о нем? Снейп с ненавистью уставился на дверь комнаты.
- Профессор Снейп? Сэр? Вы дома?
Лестница жалобно застонала под весом гостя. Снейпу пришла в голову мысль, что Поттер не явился бы сюда без цели. Может быть, его прислали из Хогвартса. Но почему его, почему не послали сову? Он лихорадочно перебирал варианты визита Гарри, чтобы верно просчитать свое поведение, но ни один из них не казался ему правдоподобным. Что он здесь делает? Чего хочет? Чертов ублюдок, когда он оставит его в покое?..
Поднявшись по лестнице, Поттер остановился. Снейп услышал, как повернулась ручка двери соседней комнаты. Что он ищет? Что ему нужно?
Соседней со спальней Снейпа была комната его матери - единственная, которую Снейп оставил такой же, какой она была при ее жизни. Он не любил эту комнату и старался не заходить в нее. Там были многие из ее вещей, которые он так и не сумел выбросить. Там оставалась все та же обстановка, что и двадцать лет назад. Представляя ее себе глазами Поттера, Снейп снова видел ее. Узкая кровать на железном каркасе, голубенький продавленный диванчик, подшивки журналов на этажерке, фарфоровые гномики и феи на подоконнике, блеклые шторы. Завешенный черным крепом, в изголовье кровати висел потртет Эйлин. Снейп надеялся, что Поттер не привлечет к себе внимания излишним шумом, и портрет не заговорит с ним.
Тяжело дыша и сжимая в ладонях палочку, Снейп вслушивался в каждый звук. Поттер вторгался в его личное пространство - туда, где никому не было места. Туда, где каждый шаг по скрипучим половицам отдавался ноющей болью. Будто Поттер, как чужеродный объект, проникал в его собственное тело. Сам дом, как показалось Снейпу, застыл в ожидании. Словно готов был рассыпаться в прах после следующего шага.
Поттер, так внезапно проникший в его охраняемую жизнь, казался Снейпу упавшей под ноги бомбой с зажженным фитилем. Взорвется или нет?
Пару томительно долгих минут заполнила тишина. Что он там делает? Что он видит? О чем он думает? Что собирается делать?
Дверь тихо закрылась. Сделав два шага, Поттер взялся за ручку двери Снейпа.
Когда он возник на пороге, Снейп почти не поверил своим глазам. Настолько странно и чуждо выглядел здесь живой человек, не принадлежащий этому дому. Гарри сделал шаг в комнату, и Снейп физически ощутил это вторжение. Это был ЕГО дом, ЕГО пространство, ЕГО территория, и Снейп никого не хотел здесь видеть. От болезненного ощущения чужеродности Поттера ему стало трудно дышать.
- Поттер. Что вы здесь делаете, - зло спросил он. Сухие связки, отвыкшие от звуков, сжались в колючий комок, и он закашлялся. Как это было унизительно. Выглядеть таким жалким и беспомощным. Снейп был уверен, что у него хватит ненависти убить Поттера за одно-единственное неверное слово или движение, за намек на насмешку или жалость. Он всеми силами души ненавидел его за то, что то застал его в таком состоянии. За то, что этим причинял ему такую боль.
Поттер вздрогнул, услышав его голос. Уставился на Снейпа с ужасом, как на покойника. Рванулся было с места к нему, но притормозил, наткнувшись на горящий неподдельной ненавистью взгляд.
- Мерлин... сэр... что с вами?.. Я... я приехал узнать, как вы, - растерянно и сбивчиво ответил Поттер. За стеклами очков в полутемной комнате было не видно глаз, но Снейпу хватало отчетливого запаха страха и паники.
- Вы приехали узнать? - Снейп едва не рассмеялся от абсурдного ответа, но засохшее горло вместо смеха выдало только прерывистый хрип. - Может быть, вы еще и соскучились по мне? Или небо упало на землю?
Сжав палочку, он подался вперед.
- Убирайтесь, мистер Поттер. Я не хочу вас видеть.
Решительно шагнув к креслу Снейпа, Поттер хрипло произнес:
- Профессор, когда вы в последний раз что-нибудь ели? Небо пока на месте, но я никуда не пойду...
Возмущение, вызванное наглостью выскочки-гриффиндорца, придало Снейпу сил. Он прижался к спинке кресла, чтобы увеличить расстояние между собой и Поттером.
- Убирайтесь немедленно из моего дома, - прошипел Снейп, глядя на своего ненавистного врага. Он с радостью отдал бы полжизни за то, чтобы Поттер больше никогда не появлялся перед ним, тем более - когда он не может дать ему достойный отпор. Снейп предпочитал не думать о том, что ничего не может сделать, и надеялся на то, что угрозы и оскорбления вынудят Поттера все-таки подчиниться.
- Вы последний человек, мистер Поттер, кого я хотел бы видеть у себя в гостях. Не испытывайте мое терпение, - угрожающе добавил он.
- Я не уйду, что бы вы мне не говорили. Вы... вы... - Поттер замялся, путаясь в словах. - Вы... спасли мне жизнь тогда... с дементорами. Я помню. Я в долгу перед вами. Позвольте... - с трудом выдавил он, - позвольте мне остаться и помочь вам.
- Поттер, если вашу нечистую совесть так волнуют ваши долги, то я освобождаю вас ото всех обязательств передо мной до конца вашей жизни, - яростно прошипел Снейп, - а теперь убирайтесь отсюда и не смейте больше никогда показываться мне на глаза. Мне ничего от вас не нужно - ни помощи, ни сочувствия, ни прочих ваших ощущений или фантазий. Вам ясно?
Хотя он не мог сдвинуться с места, злость и отчаяние не подвели, и голос звучал хоть и старчески хрипло, но по-прежнему властно. Он все еще оставался хозияном своего дома и своей жизни, и он не позволит какому-то зарвавшемуся мальчишке указывать, что ему делать.
- Неужели... неужели вы настолько меня ненавидите, что готовы умереть, только бы не позволить мне помочь вам? - обиженно воскликнул Гарри, - Да что я вам такого сделал? - этот вопрос прозвучал скорее отчаянно нежели зло. - Профессор... у нас же получалось договориться... Я не желаю вам зла. Я просто хочу помочь... я не знаю что с вами, и почему вы в таком состоянии, но я не могу оставить вас одного... просто не могу...
Казалось, еще немного, и Поттер ударится в слезы. Снейп терпеть не мог слез, они выводили его из себя.
- Поттер, вы в состоянии понимать английскую речь? - раздельно проговорил он, не замечая, как сбавляет тон. Беспомощность голоса Гарри странно на него действовала. - Я сказал вам выметаться из моего дома. Повторяю еще раз: мне не нужна ваша помощь. Мне не нужно от вас ничего, слышите? Ничего. Будьте так любезны оставить меня в покое и не навязывать мне ваше общество. Оно не доставляет мне ни малейшего удовольствия. Так что если хотите оказать мне услугу - убирайтесь.
Откинувшись на спинку кресла, Снейп пристально наблюдал за Гарри. Он классифицировал свои эмоции как раздражение и возмущение, и хотя понимал, что вместе с ними испытывает что-то еще, предпочитал не углубляться в анализ. Ерунда вроде чувств не имеет значения.
- Я слышал, что вы сказали, сэр... - тихо проговорил Поттер, - и если честно я ехал сюда именно за тем, чтоб вы сказали мне это. Мне казалось, что если вы мне это скажете, я смогу со спокойной душой уйти и забыть про вас... и... не думать о том, что с вами... беда, - еще немного, и слез унижения было бы не избежать. - Я постоянно только и делаю, что думаю о том, что с вами что-то неладно. С этим ни вы ни я ничего поделать не можем... Мне казалось, что я это все придумываю... что это игра моего воображения. Но теперь я вижу... что мне не показалось. Если я вас так бешу... если... я так вам ненавистен, позвольте мне остаться ненадолго, а когда вам станет лучше, я сразу же уйду. Я обещаю.
Снейп раздраженно сверлил Поттера взглядом. Мальчишка был мокрым и дрожал. На шее висели квиддичные очки, залитые дождем. Он проделал весь этот путь на метле? Пару сотен миль от Хогвартса до Йоркшира? По такой погоде? Зачем?
Поттер, который сейчас стоял перед ним и просил - ПРОСИЛ! - дать ему возможность остаться, никак не влезал в рамки образа Поттера, взлелеянного воображением Снейпа. Снейп не понимал, кто из них двоих сошел с ума. И что вообще происходит. Поттер, утверждавший в разговоре с Гермионой, что не желает больше ничего о нем знать, прилетел сюда, чтобы узнать, как он себя чувствует?
- Поттер, - все еще с нажимом, но спокойно и без видимой злости ответил Снейп, - я вас уверяю, что способен справиться со своей жизнью самостоятельно. Я как-то обходился раньше без вашей помощи, обойдусь и сейчас.
Все было не так, неправильно, не по сценарию. Поттер не хлопал дверью, не кричал о том, как сильно его ненавидит, не корчил из себя самостоятельного умника. Это был неправильный Поттер, и Снейп не знал, как себя с ним вести.
Его беспокоило то, что он не может просчитать следующую фразу или действие Гарри.
Поттер просил. Просил дать ему возможность помочь. Это было абсурдно. Снейп готов был поверить, что сошел с ума и находится в госпитале святого Мунго, и весь этот разговор - плод его воображения. Он с подозрением смотрел на Поттера, будто тот мог растаять в любую минуту.
- Мне не нужны ваши нечеловеческие усилия по преодолению вашего ко мне отвращения. Возвращайтесь в Хогвартс и продолжайте там ненавидеть меня, сколько вашей душе будет угодно. Вам понятно, что я говорю, мистер Поттер?
Поттер, моргая, смотрел на Снейпа. открыв рот, чтобы что-то сказать, он вдруг сморщил нос и оглушительно чихнул. Затем еще раз, и еще. Видимо, прогулка по дождю и ветру не прошла даром. Отчихавшись раз пять, он неожиданно рассмеялся и сказал, шмыгая носом:
- Профессор... если вы сейчас выставите меня за дверь, не дав мне согреться и выпить чаю, после того как я проделал путь внесколько сотен миль под дождем, я вас точно возненавижу так, что никакие усилия с моей стороны не помогут мне справится с этим чувством.
Простуженно хлюпающий носом и чихающий Поттер не внушал Снейпу никакой угрозы. Однако отступиться от своих слов и желания немедленно вышвырнуть мальчишку обратно было не так-то легко.
- Делайте что хотите, Поттер, - произнес он, устало закрывая глаза, - только оставьте меня в покое. Счастье лицезреть вашу физиономию - не в моем вкусе.
Пожав плечами, Поттер вышел из комнаты. Судя по звукам, отправился на кухню делать себе чай. Снейп расслабленно слушал его возню: чирканье спичек, звяканье крышки чайника, хлопанье дверцами буфета. Потом скрипнул стул. Ложечка несколько раз ударилась о край чашки. Дождь монотонной дробью стучался в стекло, отмеряя время. Снейп, очевидно, снова задремал под этот стук, потому что очередной скрип ступенек заставил его вздрогнуть.
Поттер, войдя в комнату, поставил на стол перед Снейпом чашку и спросил, прикидываясь равнодушным:
- Профессор, не составите мне компанию?
Взглянув сначала на Гарри, потом на чашку, поставленную на стол, Снейп помолчал, обдумывая достойный ответ. Поттер вел себя так непривычно и странно, что Снейп даже не знал, за что на него можно было бы рассердиться. Упрямство подговаривало отказаться от помощи. Но, в конце концов, Поттер не сделал ничего героического. Всего лишь вскипятил чай.
Так и не придумав, что можно было бы сказать по такому случаю, Снейп поднял руку и прикоснулся пальцами к стенке чашки. Она была слишком горячей. Проведя пальцем по стертому золотому ободку, опоясывающему верхний край, он смотрел на царапины и щербинки, будто никогда до этого их не видел. Эта чашка была куплена еще до его рождения. В доме билось очень мало посуды.
- Надеюсь, вы не рассчитываете на то, что я буду гостеприимным и радушным хозяином, - поджимая губы, проговорил он. - Если вам необходимо согреться, мистер Поттер, можете разжечь камин. Накормить вас, увы, я не смогу, но если вы хотите есть, все, что вы сможете отыскать на кухне, в вашем распоряжении. А теперь наконец оставьте меня в покое, ради всего святого.
Он говорил тихо и устало, почти безразлично. Не поднимая глаз на Гарри, глядя только на ободок чашки, в которой медлено кружились чаинки.
Поттер подошел к камину, в котором едва тлел умирающий огонек и подбросил туда остатки угля из жестяного ведерка. Добившись вполне сносного пламени, осветившего желтым теплом мрачную комнату, Гарри повернулся к Снейпу.
- Сэр... когда вы в последний раз ели?
- Поттер, не изображайте из себя доброго самаритянина, я вам все равно не поверю, - резко откликнулся Снейп, не отрывая взгляда от чашки. - Будьте добры не лезть в мою жизнь. Я вас в нее не приглашал.
- Я ничего из себя не воображаю, - обиженно восклинул Гарри. - Ну почему вам так жизненно важно обвинить меня в чем-нибудь? Неуежли нельзя мне просто ответить?
- Поттер, я не имею ни малейшего желания поддерживать дальнейшее общение с вами и поощрять вашу инициативу. Но вы, видимо, настолько бестолковы, что не можете это для себя уяснить. Я не вижу ни малейшего смысла в том, чтобы отвечать вам на идиотские вопросы. Когда, сколько и что именно я ем, не имеет к вам никакого отношения.
- Видимо это и к вам не имеет никакого отношения, сэр! - сердито воскликнул Гарри, уставившись прямо на Снейпа. - Вы... вы... сидите тут, еле живой... вы видимо давно себя в зеркало не видели! И только и делаете, что гоните меня... хотя я ничего плохого вам не сделал! Я виноват уже в том, что решил принести вам чаю... но ведь я виноват во всех грехах с самого моего рождения, не правда ли? Даже когда вы меня в первый раз увидели, я уже тогда был виноват в том, что моя фамилия Поттер... Что, разве не так? Вот уж действительно, если я пытаюсь относиться к вам по человечески, то вы-то точно не желаете и пальцем пошевелить, чтоб преодолеть вашу ненависть ко мне! А мне-то, дураку, однажды показалось, что вы можете... можете... - он захлебнулся гневом, - можете быть... не ТАКИМ! Ну вот чего вы сейчас добиваетесь? Чтоб я разозлился и ушел? Вам что, действительно так хочется остаться здесь одному, не в силах даже дойти до кухни? Не врите... только не врите, что вы можете!.. У вас там давно все мыши перевешались с голоду, а слой пыли такой, что не видно, какого цвета была мебель! Нет, вы конечно скажете, что я лезу в вашу жизнь... А я скажу, что я хочу, чтобы такая вот ваша жизнь плавно не перетекла в смерть! Почему я этого хочу? Да не знаю! Правда не знаю, потому что после всего того, что я от вас выслушал, легче было бы хлопнуть дверью и забыть про вас... И я понятия не имею о том, почему я до сих пор этого не сделал... и зачем я вообще отправился черт знает куда вместо того, чтобы праздновать Хэллоуин со своими друзьями... Если вам так хочется умереть здесь в одиночестве, вы это сделаете, я в этом уверен, что бы я ни делал... Потому что вы упрямый... упрямый... самодур! - он замолчал, раскрасневшись от этой тирады, и в довершение чихнул еще раз, зло шмыгнув носом, явно смущенный таким недостойным окончанием своей обвинительной речи.
Снейп, сжимая губы, молча слушал тираду Поттера, не глядя на него. Помолчав некоторое время после того, как тот закончил, потер пальцами старую скатерть, которой был накрыт стол, чтобы защитить дерево от чернил или зелий.
- Поттер. Вы простужены, - наконец сказал он. - Один чай вас не согреет.
Гарри вытаращился на Снейпа во все глаза. Он ожидал, видимо, как минимум потока брани и оскорблений в ответ на такую откровенность.
- Надеюсь, вы не хотите предложить мне пробежаться до Хогвартса пешком, чтоб согреться? - все так же обиженно буркнул он.
Снейп потер пальцами переносицу, пропуская иронию мимо ушей, затем распорядился:
- На первом этаже под лестницей - дверь в подвал. На правой верхней полке - пузырек из зеленого стекла, заткнутый пробкой. Добавьте в ваш чай три капли. Можно пять, но не больше. Это снимет простуду. В Хогвартс вы отправитесь завтра. Насколько я помню, осенних каникул в семестре нет.
Опешив от такой внезапной заботы, Поттер как-то сник. И все-таки спросил напоследок:
- Вы выглядите изможденным... скажите, что мне вам принести? Может, есть какое-то лекарство? И... что вам сейчас можно есть?
- Поттер, - Снейп повернул голову и зло уставился на него. - Роль мадам Помфри вам не идет. Я не нуждаюсь в вашей заботе. Как и в лекарствах. Мне не нужно ничего, слышите? Ничего, кроме тишины и покоя!
В упор глядя на Гарри, он будто хотел прожечь его взглядом.
- Ну и оставайтесь, - буркнул Поттер, выходя из комнаты. На пороге он обернулся: - Сэр... у меня с собой нет маггловских денег. Вы не одолжите мне?.. Я потом отдам. Я хочу купить что-нибудь из еды.
- В гостиной в ящике стола ключ от бюро. Деньги там, - отозвался Снейп.
- Спасибо, - тихо произнес Гарри и закрыл за собой дверь.

Глава 26

Когда Поттер ушел, Снейп вздохнул свободнее. Присутствие Гарри причиняло ему физическую боль. Он даже не хотел думать, почему. Он хотел только избавиться от этого тоскливого чувства, острыми коготками расцарапывающего его изнутри. Ну какого черта он явился сюда? Почему не может просто так взять и забыть его, оставить в покое, не мешать? Почему? Снейп не мог найти ответа на это вопрос, в жизненном багаже его знаний не было подходящих понятий. Месть? Выгода? Физическое влечение?
Бред. Если бы Поттер хотел отомстить, он не стал бы предлагать свою помощь.
А может, это была такая изощренная форма мести? Вряд ли - до такого коварства Поттер просто не додумается.
Выгода - какая Поттеру может быть выгода от того, что он поможет? На что он может рассчитывать? На дом, на книги, на деньги? Это еще более абсурдно. Ничто в жизни Снейпа не обладало достаточной материальной ценностью, чтобы на это можно было позариться. Даже библиотека, которая действительно стоила целое состояние, теперь принадлежала не ему, а Хогвартсу.
Внезапно вспыхнувшая страсть, влечение? Полная чушь.
Но что тогда? Что, если не это?
Снейп изо всех сил пытался понять. Ну, допустим, их связь действует. Допустим, Поттер действительно может почувствовать его эмоциональное состояние. И прилетел к нему для того, чтобы проверить, так это или нет. И, возможно, пытается помочь для того, чтобы больше не ловить те эмоции, которые его не устраивают.
В целом подобное объяснение казалось логичным. Не вписывалось в стройную картину только эмоциональное состояние самого Поттера.
Снейп глубоко вздохнул. Он ломал голову, пытаясь понять мотивы Гарри, но не мог. Может быть, его система мира была неполной? Может быть, Поттер руководствовался чем-то другим, помимо известных Снейпу причин, побуждающих людей действовать так или иначе? Ведь должна же быть какая-то простая и понятная причина, заставившая его проделать такой путь в выходной день, который намного приятнее было бы провести с друзьями.
Снейп осознал, что находится в тупике. Знаний, которые могли бы ему помочь, катастрофически не хватало. Он знал, что с чем смешать, чтобы заставить человека испытывать страх или радость, счастье или отчаяние. Но что, помимо зелий и заклинаний, заставляет людей чувствовать и поступать так, как они чувствуют и поступают, он не имел ни малейшего понятия.

Открылась и захлопнулась входная дверь - это вернулся Поттер. В гостиной зажегся свет. Снейп прислушивался к звукам, говорившим ему о том, что делает Гарри, с каким-то отстраненным любопытством. Но тот почти не шумел - сидел, судя по всему, на кухне. Приглушенно шмыгал носом, скрипел стулом. Под монотонный стук дождя Снейп снова задремал.
- Профессор...
Очнувшись, Снейп увидел Гарри, стоящего у стола. На блюдце возле руки лежало несколько кусков белого хлеба, в руках Гарри держал стакан молока.
- Я принес... Поешьте, пожалуйста.
Глянув в глаза Снейпу, отвел взгляд.
Снейп молча смотрел на блюдечко с парой кусков свежего хлеба и стакан молока. Запах хлеба напомнил ему о том, как давно он ничего не ел. Он был зверски, чудовищно голоден. Но есть слишком много сейчас было нельзя, и он это понимал. Он злился на себя за то, что не может встретить взгляд Поттера. Он боялся, что тот что-то поймет или узнает по его взгляду. Что-то, что Поттеру ни за что на свете нельзя узнавать.
Разломив на блюдечке кусок хлеба, он начал крошить его. Надо было поблагодарить, надо было что-то сказать. Но сказать спасибо Поттеру за то, что тот, увидев его в таком состоянии, не сделал вид, будто ничего не происходит (за это Снейп был бы искренне ему благодарен), а ринулся исполнять роль спасителя утопающих? Это было настолько вопиющим нарушением всего, что Снейп внушал себе всю жизнь, что внутренний голос надрывался минут пять, вопя о том, что за все, что получаешь от других, нужно платить - словом или делом.
- Спасибо. Мистер Поттер. - наконец буркнул Снейп, надеясь, что это не прозвучало слишком угрюмо.
Продолжая крошить хлеб, от запаха которого начинало подводить голодный желудок, Снейп надеялся, что Поттер наконец соизволит уйти и даст ему возможность спокойно поесть в одиночестве. Он скорее умер бы от голода, чем окончательно расписался в своей слабости, позволив Поттеру видеть, как он трясущимися руками будет макать хлеб в молоко.
Гарри на какой-то момент замер, смотря то ли на Снейпа, то ли куда-то сквозь него. Машинально взъерошил волосы, потом сказал:
- Я, наверное, пойду спать. Мне завтра рано вставать. Я не буду вас... беспокоить.
- Вы можете лечь в гостиной, - мрачно отозвался Снейп, расковыривая одуряющее вкусно пахнущий хлеб. - Постельное белье и подушку возьмете в комоде в соседней комнате. Одеяло можете взять оттуда же.
Он не смотрел на Гарри, но краем глаза продолжал фиксировать его фигуру. Пальцы уже заметно дрожали. Его начало слегка трясти, будто от холода, хотя в комнате было не прохладно. Он машинально поежился.
- И еще. Поттер. Противопростудное зелье. Я не хочу, чтобы ваша смерть от воспаления легких оказалась на моей совести. Пять капель на чашку чая, надеюсь, вы запомнили. Бутылочка зеленого стекла в подвале на полке справа.
После паузы он добавил:
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, профессор, - отозвался Гарри.

Ночью в окно стучал дождь. Снейп уже забыл, когда в последний раз он был в доме не один... Наверное, это было тогда, когда мать была еще жива. Он уже перебрался тогда в эту комнату. При жизни отца здесь была спальня для гостей, совмещенная с библиотекой. Библиотекой Тобиас называл два тощих шкафа с книгами и телевизор. После его смерти по предложению матери Север сделал эту комнату своей взамен чуланчика возле кухни, в котором он обычно проводил время на каникулах. Мать же и настояла на том, чтобы в комнате стояла двуспальная кровать, смущенно объясняя это тем, что "у тебя ведь тоже рано или поздно появится семья". Снейпа тогда передернуло от одной мысли о том, что придется делить свою комнату с каким-то другим человеком, но он ничего не сказал, чтобы не обижать Эйлин. Однако спать на широкой кровати оказалось не в пример удобнее, чем на старой детской, из которой он давно вырос, и он решил, что обновка не так уж плоха.
Пару летних месяцев, проведенных вдвоем с матерью, он считал официальным началом своей взрослой жизни. Эйлин тоже была частью его дома. Он никогда не говорил ей о том, что любит ее. Даже в детстве. Он считал, что дела важнее слов. И был уверен в том, что она все знает. Кто, как не мать, должна без слов понимать своего ребенка?
А сейчас в доме был другой человек. Он спал в гостиной на старом диванчике возле камина, и по законам мира, в котором жил Снейп, пользовался защитой дома, в котором ночует. Как же все это было странно. Поттер. Гость его дома. Реальность вокруг изменилась, но не позаботилась вовремя предупредить его об этом.. Поттер явился сюда, незваный и непрошенный, и превратил все в хаос.
Опираясь на подлокотники кресла, Снейп поднялся на ноги. Это было тяжело. Держась за стол, постоял немного, удерживая равновесие, потом сделал шаг к двери. Ноги казались деревянными костылями, передвигать их было мучительно трудно. Обойдя стол, Снейп протянул руку к косяку, ухватился за него, привалился к стене, чтобы отдохнуть. Прислушался, не проснулся ли Поттер. Внизу все было тихо. Бесшумно открыв дверь, Снейп как можно тише перебрался в коридор. Медленно, держась за стены, шаг за шагом преодолевал расстояние до ванной комнаты. Прислушиваясь после каждого движения. Нужная ему дверь находилась сразу за лестницей, ведущей на первый этаж. Добравшись до перил, Снейп остановился отдохнуть. Его колотила дрожь, сердце частило. Облизывая сухие губы, он пытался отдышаться. Внизу в гостиной догорал камин. На стуле были брошены вещи Поттера. Сам он спал, зарывшись лицом в подушку. Одеяло наполовину сползло на пол, открывая худые плечи, торс и линию позвоночника, четкой тенью выделявшуюся на спине. Снейп смотрел на него, будто его взгляд приклеился к растрепанной черноволосой голове. Кто бы мог подумать - Поттер в его доме. Разве это не абсурд? Разве так может быть? Затухающие угли светились черным и рыжим, по ним пробегали тени. Поттер спал, и он был реален, из плоти и крови, костей и мяса. Снейп потряс головой. Чертовщина. Поттер в его доме! Великий Мерлин, это выходит за грань разумного...
Снейпу все время чудилось, что все происходящее - плод его воображения, вызванный голодовкой. А может быть, он вообще умер.
И попал в ад? - ехидно спросил внутренний голос.
Саркастично фыркнув, Снейп выпрямился.
С трудом оттолкнувшись от перил, схватился за ручку двери. Нащупал выключатель, зажег свет. Простые действия были почти непосильны. Пройти несколько шагов по коридору, поднять руку, нажать на выключатель... Заперев за собой дверь, Снейп еще раз прислушался. Тихо.
Зеркало безжалостно отражало его лицо. Да, Поттер был прав - на него действительно было страшно смотреть. Провалившиеся глаза, выступившие острые скулы, пересохшая кожа. Казалось, перед зеркалом стоит не сам человек, а только его одежда, к которой каким-то волшебным образом приделана уродливая голова с черными дырами вместо глаз и кривым разрезом вместо рта.
- Хорош... - прошептал Снейп и усмехнулся.
Прежде чем выйти, он дождался, пока стихнет журчание спущенной воды. Он не простил бы Поттеру, если бы тот проснулся от шума и застал его держащимся за стенку. Но Гарри спал.
Добравшись до своей комнаты, Снейп оказался перед выбором: вернуться обратно в кресло или же преодолеть до кровати два метра пустого пространства, где не за что было держаться. Сидеть всю ночь у стола ему не хотелось. Хотелось лечь и вытянуться, дать отдых измученному телу. Собравшись с силами, Снейп оттолкнулся от своей опоры и сделал шаг, балансируя на негнущихся ногах. Чувствуя, что еще немного - и упадет, и тогда точно разбудит Поттера грохотом, сделал два стремительных шага и повалился на кровать. Мерлин, какое же это было блаженство - лежать... Он закрыл глаза, глубоко вдыхая. Улыбнулся. Подняв руки к груди, дернул пуговицы. Пальцы не в состоянии были расстегнуть их. Но одежда уже осточертела ему. Он тянул, дергал и теребил до тех пор, пока не смог все же расстегнуть. Избавившись от мантии, рубашки и брюк, перекатился на край кровати, отодвинул одеяло, освобождая себе место. Положив голову на подушку, он ощутил наконец, какое же это было счастье - просто лежать в своей постели под одеялом. Закрыв глаза, он спокойно вздохнул. Можно было нормально поспать...

Снейп проснулся днем, когда Поттера уже не было. На столе стоял новый стакан молока, на блюдце лежал свежий хлеб взамен съеденного. Значит, Поттер заходил в его комнату, но не решился побеспокоить профессора сообщением о том, что отправляется в Хогвартс. Снейп даже подосадовал, что упустил возможность съязвить насчет того, кем надо быть, чтобы будить спящего человека рано утром.
Он чувствовал себя выздоравливающим и почти отдохнувшим. Тело, отвыкшие от нагрузки, болело, но это его не смущало. Перебравшись в кресло, чтобы позавтракать, Снейп решил, что пора завязывать с бездельем. Спасти от хандры могла только работа.
Кое-как застелив постель, он обложился книгами и перьями. Идея Фламеля не вылезала из головы, и ему хотелось проверить ее на практике. Работать в лаборатории он пока не мог - зато мог записать свои мысли по поводу новой теории и поискать подтверждения ее у уважаемых авторов. А также составить план начала экспериментов. Если окажется, что не только магические ритуалы, но и зелья и заклинания могут содержать совершенно ненужные детали, это будет как минимум открытием.
Подложив под спину тощую подушку, Снейп увлекся работой. Он листал справочники, сверял разные варианты рецептов со своими наблюдениями, пытался теоретически вычленить лишнее. Вот, к примеру, рекомендация обязательно добавить к зелью, помогающему кладоискателям видеть золото, последнюю каплю крови девушки, только что лишенной девственности при помощи одноглазого хромого араба. Для чего это написано? Для устрашения желающих сварить такое зелье? Отметив на отдельном листке название зелья, Снейп вкратце записал рецептуру, в скобках указав сомнительные моменты.
А следующий шедевр - варить зелье голым, предварительно обмазавшись слюной носорога. Какое отношение слюна носорога имеет к зелью, призванному повысить потенцию? Толченый рог носорога, кое-где использовавшийся в качестве афродизиака, еще можно было отнести к более-менее достоверным. Но слюна? Это вряд ли.
Время от времени заставляя стакан наполняться молоком, Снейп понемногу прикладывался к нему, не отрываясь от своего занятия. Что мешало ему, собственно, самому писать подобные книги? По его наблюдениям, далеко не все авторы были достаточно компетентны в том, о чем писали. Периодически они допускали грубейшие ошибки. Но тем не менее их продолжали считать корифеями и следовали их указаниям, зачастую бесполезным, а подчас и опасным. Презрительно фыркая, Снейп строчил комментарии. Позже, когда он сможет приняться за практику, он систематизирует свои наблюдения и сведет их в отдельную книгу. Начать можно с самых очевидных недоразумений. А потом - разобрать и менее сомнительные рецепты.
Короткий осенний день заканчивался. Снейп зажег свет. Оглядев ворох свитков и книг, удивился тому, как многое успел сделать за сегодня. Не отправляя пока ненужные книги на полки, принялся перечитывать написанное, внося окончательные поправки, чтобы потом не забыть, о чем шла речь. Почерк был настолко ужасен, что он сам не всегда мог прочесть то, что писал некоторое время назад, а поэтому он дополнительно правил буквы, придавая им читабельную форму, и расшифровывал сокращения, в спешке обозначенные парой выразительных, но малопонятных закорючек.

Часть 4
Главы 27-36, эпилог

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру