Посторонний за спиной

Автор: Mobius

Pairing: Люпин/Снейп, Рон/Драко.

Рейтинг: G

Жанр: romance

Краткое содержание: Вольдеморт наложил на Гарри непростительное проклятье и тот медленно сходит с ума.

Предупреждение: Снейп откинет копыта. Вольдеморт откинет копыта. А Люциус уедет на Гавайи.

Disclaimer: Если бы первоисточник принадлежал мне, я бы эту фигню не писал.

Размещение: Если хотите прибить этот шыт на свои ворота, просто киньте в меня мылом и делайте что хотите.

Зол? Нет.
В ярости? Нет, не то.
Он был в бешенстве.
Он себя не помнил от гнева.

Друзья, черт побери. Вывалили все Дамблдору. Нервы не выдержали, побежали плакаться директору. Черт бы их побрал.

Примерно в таком русле текли сегодня нехитрые мысли героя войны Гарри Поттера.

Рон получил от него в зубы и это казалось недостаточным.

У Гарри в жизни не поднялась бы рука на девчонку, но этим утром ему захотелось сказать Гермионе что-нибудь настолько обидное, что и вообразить невозможно.

Рон с разбитой губой и взъерошенная Гермиона стояли у ворот Хогвартса и махали ему вслед.

Шепелявя, Рон выкрикнул:

- Развлекайся! - и улыбнулся, обнажая вымазанные кровью зубы.

Снейп, идущий рядом, вполне подходил под настроение Гарри. Профессор Зельеделия был суровее, чем память об Аполлоне Прингле.

- Вы знаете, где находится Больница Святого Мунго. - Констатировал Снейп, когда они вдвоем вышли за пределы Хогвартса. Гарри показалось, что Профессор насмехается над ним.

- Да.

- Да, сэр. - Грубо поправил Снейп.

- Да, сэр. Я знаю.

- И аппарировать умеете.

- Да… сэр. Сдал экзамен на «отлично».

Что-то в его тоне насторожило Снейпа. Профессор остановился и посмотрел на Гарри:

- Возьмите меня за руку.

- Я умею аппарировать, - резко отозвался Гарри, избегая смотреть учителю в глаза. - Сэр.

- Не сомневаюсь. - Подозрения Снейпа о том, что Гарри использует эту возможность, чтобы сбежать, крепли. - Это очень безответственно.

- Безответственно уметь аппарировать? Сэр.

- Куда вы собрались бежать? К Дурсли? Будете ходить в школу для трудных подростков?

Гарри молчал, глядя в землю.

- Ваши эмоции заменяют вам разум. - Спокойно заметил Снейп. - Вы потеряны для мира магглов. У вас нет образования, семьи, вы уже не сможете там жить. Вы знаете это. Не прикидывайтесь глупее, чем вы есть.

Вновь не получив ответа, Снейп посмотрел в сторону и протянул руку. Гарри, тоже не глядя, медленно взялся за нее.

Пока они не оказались в главном холле Лечебницы, ни один из них не изъявил желания заговорить.

«Слава Мерлину», - думал Снейп.

«Чертов Снейп», - думал Гарри.

Около получаса им пришлось ждать своей очереди.

- Как часто случались приступы? - без приветствия спросил врач, склонившийся над столом. Он что-то строчил без передышки. Пергамент под его рукой покрывался паукообразными значками.

Снейп посмотрел на Гарри. Тот молчал, делая вид, что не слышал вопроса.

- Дамблдор рассказал мне немного. - Врач отвлекся от писанины и, близоруко щурясь, посмотрел на Гарри. - Этого недостаточно, чтобы я поставил диагноз, молодой человек.

На груди врача болталась карточка с надписью «Эммет Фергюссон». Гарри подумал, что карточку давно пора было сменить. Вид у нее был неприлично обтрепанный.

- Мистер Поттер. - Позвал Снейп. - Я не могу тратить на вас целый день.

«И катились бы к черту», - подумал Гарри, но вслух сказал:

- Шестнадцать раз, мистер Фергюссон.

- Вы уверены? - Снейп удивился. Дамблдор сказал, что Рон упоминал лишь о четырех.

- Обычно это происходит по ночам. Я просыпаюсь и обнаруживаю, что нахожусь черти где и непонятно, как я мог туда попасть.

- Ночью? - переспросил Снейп. - И Аргус ни разу не ловил вас?

- Нет.

- Когда это началось? - спросил врач, снимая очки.

- Затрудняюсь ответить.

- В чем это выражается?

- Провалы в памяти. - Коротко ответил Гарри.

- Так. Вы помните хоть что-нибудь?

- Нет.

- Вы можете это чем-нибудь объяснить?

- Нет.

- Предпосылки были?

- Нет.

- Болезненные ощущения?

- Нет.

- Ваше мнение?

- Нет. Нет у меня мнения. Если вы считаете, что мои ответы слишком коротки и я даю их слишком быстро, так это потому, что я задавал себе эти и многие другие вопросы сотни раз. Я могу ответить на них даже во сне.

Врач кивнул.

- Следуйте за мной, - сказал он.

Судя по всему, следовало горячо поблагодарить мистера Фергюссона за то, что Поттер был пристегнут к кушетке по рукам и ногам.

- Чертов слизень! Немытый недоносок! Грязный урод! Носатая сволочь!!

Снейп мрачно смотрел на Гарри, и силился вспомнить, что именно ему это все напоминает.

- Сопливус! Сопливус!! Вытри нос!! Сальные волосы!! Недоумок! Зубрила!!

Прикрыв глаза рукой, Снейп повернулся к сестре милосердия.

- У меня болит голова, - пожаловался он.

- И давно это у вас? - ласково спросила она.

- У меня болит голова, - Снейп ткнул большим пальцем себе за спину, - вот от этого.

- Сейчас придет мистер Фергюссон. - Сестра попыталась стереть пот со лба Гарри, но тот начал яростно извиваться и закричал еще громче:

- Стерва!! Отпусти меня! Отвяжи меня немедленно! Я убью этого ублюдка! Я оставлю его без зубов! Давно пора укоротить ему нос. Я сказал, убери руки, сука!!

- Это ужасно, - покачала головой сестра.

- Действительно, хорошего мало, - согласился мистер Фергюссон, уверенной походкой направляясь к Гарри и отвешивая ему пару звонких пощечин. Гарри прекратил метаться и затих.

- Вы спровоцировали приступ, я вижу. - Снейп огляделся в поисках стула.

- Мы были вынуждены пойти на это, - кивнул врач.

- И что вы мне скажете?

- The Bipertitus Syndrome. - Врач снял очки и протер их носовым платком. Ему нравилось быть лаконичным, но еще больше ему нравилось, что эта лаконичность импонировала профессору Хогвартского Университета. Приятно выглядеть компетентным и суровым перед такой легендарной личностью, как знаменитый Северус Снейп.

- Что это еще за дрянь? - раздался хриплый стон с кушетки. Снейп констатировал, что истошные вопли сорвали голос Поттера.

- Проклятье.

- Да. Чертовщина какая-то.

- Нет. Я говорю «проклятье», констатируя ваш недуг. - Врач обернулся к Гарри. - Сильное. Достаточно легко распознать. Странно, что вас, молодой человек, не привели сюда раньше.

- «Bipertitus Syndrome»? - Снейп сложил руки на груди. - Никогда не слышал о таком.

- За всю историю существования лечебницы, у нас было всего трое подобных пациентов. Это непростительное проклятье. Слишком сильное, чтобы быть наложенным обычным магом.

- И что же дальше? - спокойно спросил Гарри. Подумаешь, проклятье. Слава Мерлину, что не шиза.

- Нам нужно поговорить. - Врач поманил Снейпа за собой в коридор, но Гарри приподнялся на локтях и сипло выкрикнул:

- Здесь! Говорите здесь!

Снейп посмотрел на врача и кивнул.

- Мы не снимаем таких проклятий, - мягко сказал врач. - Мы пытаемся, но пока эти попытки не увенчались успехом.

- Господи, да что ж это за проказа? У меня раздвоение личности?! Давайте, говорите. Я послушаю. Терпения хватит. Как скоро я стану Наполеоном?

- Нет, - покачал головой врач. - Нет. Ваша личность не раздваивается. Она подавляется извне другой личностью. Возможно, вы не видите разницы, но она огромна.

- Вы сказали, у вас было трое подобных пациентов, - напомнил Снейп. - Можно взглянуть?

- Да, - поддержал Гарри. - Можно взглянуть? И отвяжите меня. Пожалуйста.

- Один из них пребывал здесь еще во времена Артура, - сказал мистер Фергюссон, расстегивая ремни, которыми Гарри был привязан к кушетке. - Второй был проклят Торквемадой. Третий… Ну, пожалуй, да. Мы взглянем на него.

Врач вел их стерильными прямыми коридорами в прилегающее к больнице здание. Гарри раньше и не подозревал о его существовании. Задрав голову, он успел разглядеть табличку над входом: «Лон-Коэн».

Он спросил у врача, чье это имя.

- Это не имя, - сказал мистер Фергюссон.

- У магглов это называется «хоспис», - негромко добавил Снейп.

С необычайной ясностью Гарри всем телом ощутил холод. Пронзительный, болезненный, полный отчаяния.

Человек, которого они увидели за стеклянными дверями палаты, не казался сумасшедшим. Это подбодрило Гарри, но не более того. Внутренности по-прежнему были до отказа набиты колотым льдом.

Человек в палате что-то писал, дружелюбно разговаривая с сестрой милосердия, которая меняла ему постельное белье.

- Он не набрасывается на людей, - заметил Снейп. Гарри почувствовал неожиданную благодарность учителю за эти слова.

- Нет, - согласился врач, но более ничего не сказал.

Человек за стеклом не без гордости протянул исписанный листок сестре, и та приняла его с преувеличенным изумлением. Восхищение женщины в желтом халате было столь же не искренно. Она аккуратно сложила листок вчетверо и спрятала в карман.

Когда она покинула палату и направилась было прочь, мистер Фергюссон окликнул ее:

- Подойдите сюда, пожалуйста.

Она подчинилась, на ходу вынимая сложенный листок из кармана и протягивая его врачу.

- Как он сегодня? - дежурно спросил мистер Фергюссон.

- Как всегда. - Судя по всему, такой ответ был более чем привычным.

- Вот, взгляните. - Врач протянул бумагу в сторону Снейпа, но Гарри быстро перехватил листок.

- Что это? - Он начал читать. - «Здесь пропасть мрачный зев разверзнет, здесь хлад вселенский оковал и твердь земли, и неба бездну, здесь льды и вечность правят бал. Здесь горы-узники вздыхают под властной тяжестью оков тысячелетних ледников. И вновь, как прежде, продолжают свой тяжкий беспробудный сон вовне пространства и времен. Пребудет мир заснувших гор загадкой вечною Творца…»

Гарри перебил сам себя и воскликнул:

- Стихи! Это что же, он вполне нормален? Какого чер… Почему его держат здесь? Он не опасен, не умирает, он не…

Врач поднял руку ладонью вперед, заставляя Гарри замолчать.

- Вот. - Сказал он, беря из поддона на тумбочке несколько смятых листов. - Вот это он писал вчера. Это - месяц назад. А это на прошлое Рождество.

- Что за… - Гарри яростно перебирал листы. - 27 октября: «Здесь пропасть мрачный зев разверзнет»… 25 августа: «Здесь пропасть мрачный зев разверзнет»… 25 декабря: «Здесь пропасть мрачный зев разверзнет»… Что за…

Снейп скривился. Врач сказал:

- Каждый день он проживает одинаково, ничего не помня о предыдущем. Проклятье прогрессирует. Скоро он станет забывать прошедший час. Затем минуту. Постепенно его сознание погрузится во мрак. Но это будет происходить в течение долгого времени. Возможно, он покинет этот мир глубоким стариком. Покинет - с облегчением, но ничего не помня. Его мучает постоянное дежа вю.

- Но это же… растение. - Гарри сказал так тихо, что сам себя не услышал.

- Мне очень жаль. Мы сделаем все возм…

- Идем отсюда. - Не осознавая, Гарри взял Снейпа за руку и сделал несколько шагов в сторону, утягивая его за собой. - Быстрее… Идем отсюда. Сэр.

Они сидели на своем излюбленном месте.

Там, где обычно заканчивались все их ночные прогулки - на покатой крыше астрономической башни.

- Много нельзя. - Рон передал Гарри бутылку с настоящим виски. - Спускаться потом.

- Мне можно. - Ответил Гарри, отхлебывая из горлышка. - Мне семнадцать лет. Мне все можно.

Сам воздух источал осень.

Здесь, на высоте птичьего полета становилось по-настоящему холодно, и ветер был тягуч, предвещая проливной дождь.

Рон посмотрел на свои ботинки и вытянул ноги:

- Обычно, когда вы начинаете крутить, сэр Поттер, я имею, по крайней мере, общую идею, в каком направлении вы двигаетесь. Но на этот раз вам придется рассказать все, как есть. Буду рад выслушать вас, сэр.

- Пфу, - пробормотал Гарри.

- Отлично, начинайте с этого.

- Низкосортное отребье, - Гарри повел плечом. - «Дэйли Профет» обещает мне тысячу галлеонов за откровенное интервью. А ты?

- Кто позарится на самого уродливого трансвестита? - Рон широко, очень добро улыбнулся. Незажившая губа треснула, выдавливая кровь.

Они тихо рассмеялись.

Слыша отголоски собственного смеха, поднимающиеся над башней, Гарри с особой остротой ощутил весь творящийся вокруг него фарс.

Все было ненастоящим - война в разгаре, наступление осени, бутылка виски и собственная жизнь.

Все было из картона, и теперь разбухало во влажном воздухе, отслаивалось чешуей, висло безобразными лохмотьями, открывая неприглядную изнанку.

Язык не поворачивался. Рука не поднималась рушить наспех склеенный, яркий и душистый кукольный дом.

Не в первый раз Гарри ощутил себя участником, единственным героем уродливого шоу, где все ненастоящее и аляповато размалеванное. И только за зеркалами кто-то постоянно следит, кто-то настоящий, отвратительный, но живой.

Язык не поворачивался.

И Гарри сказал:

- Да это всё Малфой. Наложил дурацкое проклятье. Со временем пройдет. Меня даже не стали госпитализировать.

- Малфой? Этот криворукий?!

- И ему выдался удачный день.

- Во дает. - Рон откинулся на спину. - Зауважал.

Гарри протянул ему бутылку и, получив отрицательный ответ, приложился сам. Туман поднимался все выше, сгущаясь и растворяя звуки.

- Ты уж прости.

Рон открыл глаза, чтобы увидеть, как Гарри потянулся стереть кровь с его подбородка. Презрительно скривившись, Рон ударил Гарри по руке и утерся рукавом свитера:

- Было бы за что.

Гарри снова окунулся в ту щемящую, почти невыносимую нежность, которая обдавала его кипятком, когда он думал о Роне, его семье, Гермионе и других, столь же дорогих и достойных людях.

Мы выиграем эту войну, думал он.
Мы ее, черт побери, выиграем.

Запахло горелыми листьями и гнилой травой.

- Я сомневаюсь, что Дамблдор попытается уволить меня: это вызовет смятение. Я впаду в отчаяние. Я стану кричать, ломать дверные косяки и может быть бегать по классам и прятаться между столов. Не обращай на меня внимания и продолжай работать. Я не буду набрасываться на тебя из-за спины.

Снейп выглядел как человек, не только не поверивший ни единому слову, но вообще пропустивший их мимо ушей.

- Если вас не уволит Дамблдор, я сам вас… что-нибудь с вами… Черт. - Рассеянно чертыхнулся Снейп, отмеряя по капле зловонную черную жидкость в котел. - Сделайте милость, не говорите под руку.

- Как тебе будет угодно, - ответил Люпин, хлопнув Снейпа по плечу. От резкого движения еще одна черная капля сорвалась с мерной ложки, и котел тут же полыхнул дымовой завесой.

- Проклятые небеса, куда бы вас сплавить!! - в сердцах выкрикнул Снейп. - Как вы меня утомляете!

Вместо ответа Люпин схватил Снейпа за локоть и потащил вон из комнаты, заполненной угарным дымом. В дверях, Снейп без особой надежды попробовал швырнуть в комнату рассеивающее заклинание, но черные хлопья лишь пуще прежнего заполнили комнату, коридор и вырвались в подземелье.

- Что это было? - Люпин позволил себе усмехнуться.

- Это военная разработка. - Сухо заметил Профессор Зельеделия.

- Отлично, это работает. Кофе?

- Черт бы вас побрал, - привычно согласился Снейп.

В учительской было очень людно. МакГонагалл обсуждала с близнецами Уизли закупку мышей для уроков трансфигурации. Джордж с пеной у рта настаивал на замене грызунов молодыми нильскими аллигаторами. Фред в уме подсчитывал разницу цен и затраченных усилий. Подсчитав, с энтузиазмом кивал.

Мадам Спраут и мэм Хуч горячо и увлеченно спорили о запрете квиддичных матчей в целях безопасности. В течение войны не время для подобных массовых сборищ, говорила Спраут, на что Хуч только фыркала, как легавая собака.

Маркус Флинт и Профессор Синистра ругались намного тише, но с непередаваемым чувством. «Я не буду работать с Вудом!» - словно заведенный, повторял Флинт. Как человек, сдавший зачеты по нумерологии на «отлично»; как человек, получивший право писать диссертацию по этому предмету; как талантливый и увлеченный математик с отличным правым хуком… Вообще, как состоявшаяся личность, прошедшая выпускные экзамены и вернувшаяся в школу волонтером доброй воли, Маркус Флинт считал себя более чем вправе грубить учителю.

«Но Моэри…» - отчаянно возражала Профессор Нумерологии. «Не знаю, чего там Моэри вам наболтал, но с Вудом я работать не буду! Пусть патрулирует со своими ребятами западные стены, а на восточных если увижу - башку снесу».

«Отличная команда! - не желала сдаваться Профессор Синистра. - Талантливые люди! Моэри божился, что вы дополняете друг друга, а нам как раз нужн…»

Тут уж Маркус не выдержал и повысил голос:

- Да чтоб он трижды сдох, этот Вуд!! Идите-ка, Ньялли послушайте!! На перемене в коридоре рассказывала истории про проныру Уизли и Малфоя! Отлично рассказывала, но что-то я не заметил, чтоб этот урод с Малфоем якшался!

Что тут началось.

Фрэд и Джордж набросились на Флинта («Ты кого назвал уродом, козел?! Ты кого назвал козлом, урод?!»), Хуч выкрикивала: «что за выражения в присутствии учителей!!», Флинт яростно защищался громовым голосом, у Профессора Синистры весьма нехорошо блестели глаза, она бормотала: «Уизли и Малфой». МакГонагалл пыталась заставить всех заткнуться и вспомнить о порядке.

Профессор Снейп чихнул.
И вся эта вакханалия рухнула в тишину.

Профессор Снейп мрачно огляделся.
Крики, ругань и споры как ножом отрезало.

Кулак Джорджа застыл на скуле Маркуса, руки самого Флинта замерли, сжимая шею Фреда. Мадам Спраут забылась, опускаясь в кресло и теперь стояла над ним на полусогнутых ногах, глядя на Снейпа. Мэм Хуч запамятовала закрыть рот, ее пальцы продолжали тянуть Маркуса Флинта за шиворот.

МакГонагалл откашлялась и с достоинством произнесла:

- Добрый вечер, Северус. И вы, Ремус.

Люпин моргнул, молча взял с полки жестяную банку с кофе и вышел. Снейп еще раз мрачно оглянулся напоследок и, коротко кивнув Минерве, вышел следом.

Хлопнула дверь учительской.

В гробовой тишине раздался хриплый, свистящий вздох Фреда. Маркус поспешно разжал пальцы.

- В юности я не назвал бы тебя привлекательным человеком.

Люпин стоял над миниатюрной дурацкой плиткой и варил кофе.

- Люпин, попросите эльфов сделать это, - сказал Снейп таким тоном, будто фраза Ремуса предназначалась платяному шкафу. - У меня нет доверия к вашей стряпне.

- Ты был мелочен, не любил себя и ненавидел окружающих.

- Люпин, у вас вода кипит.

- В общении ты был пренеприятный тип. Зануда без чувства юмора. В глубине души ты был уверен, что достойнее всех нас вместе взятых. Но при этом от тебя дурно пахло, на подбородке вечно были прыщи.

- Люпин, у вас молоко убежало.

Профессор ЗоТИ проигнорировал и этот весьма прозрачный намек.

- Я всегда думал, что с возрастом люди меняются. А ты по-прежнему не моешь волосы и самоутверждаешься как подросток.

- Люпин, заткнитесь.

- Ну, давайте. - Люпин приглашающе взмахнул свободной рукой.

- Вы самый жалкий психоаналитик, который мне встречался.

- Странное дело, теперь я понял, почему ты вызывал у меня брезгливость.

Снейп молчал и в этом молчании не было ничего дружелюбного. Люпин оглянулся на него через плечо:

- Ты был единственным взрослым среди детей. Мы не могли и не хотели тебя принять.

На лице Снейпа застыло неопределенное выражение.

- Маленькие старики, девочки-синие-чулки, зубрилы. Люди, которые не ищут общения и презирают с удовольствием, разрушительно и ранимо. Тебе следовало дорасти до своего возраста, я уверен. Ты никогда не был юным, Северус.

- Я морально раздавлен, Люпин. - В голосе Снейпа сквозило непривычное искреннее веселье. Все сказанное Люпином не произвело на него никакого впечатления. С таким же успехом можно было говорить о вчерашней погоде.

- Но сейчас, - Люпин снял кофеварку с плиты и разлил по чашкам кофе, проливая на столешницу густые терпкие капли. - Но сейчас ты остался единственным, что объединяет меня и мое прошлое. В свое время ты доставил мне много неприятностей.

- У меня нет ни малейшего желания доставлять вам удовольствие или неприятности. - Сказал Снейп, берясь за чашку. - И, поскольку ни то, ни другое не является целью моей работы, вы можете не беспокоиться. Вы понимаете меня, не так ли?

- А ты меня?

- Люпин, - Снейп покачал головой. - Вы излишне драматизируете.

- Странно. Обычно я не склонен…

- Ерунда! Ты можешь сделать сентиментальной даже таблицу умножения.

Ремус заметил, что Снейп впервые обратился к нему на «ты».

- Кофе? - спросил он, подбородком указывая на чашку Снейпа.

- Отвратителен.

- Я старался.

- Я так и думал.

- Заткнись.

- Заткнись сам.

Двое взрослых людей с удовольствием пили кофе, играли в «мое последнее слово» и вспоминали себя детьми. Прорвавшись сквозь барьер лет, чувства перестали быть двусмысленными, слова - таить подоплеку.

Они старались не общаться во время ученичества, и теперь это казалось странным и противоестественным - сидеть друг напротив друга, беззлобно браниться и делать вид, что мир уже рухнул, а потому все можно.

Как часто им обоим не хватало именно хорошей честной перепалки без последствий. Снейп устал от учеников, которые его боятся, от преподавателей, что искренне уважают, но делают это абсолютно без симпатии.

Так они говорят про Чингисхана: «О, он был великим! Но личного знакомства я с ним не водил и чертовски рад этому обстоятельству».

Нет, с Люпином следовало быть честным. Или почти честным. Следовало повышать голос, орать непотребную нецензурщину и не без удовольствия выслушивать ответы человека, который не боится вас обидеть - он к этому стремится.

А на следующее утро невозмутимо, как ни в чем ни бывало, встречаться за завтраком и дружелюбно:

- Какое зрелище, Люпин. Неужели снова полнолуние? Ай, да от вас несет псиной.

- Я слышал, вы загрызли козу этой ночью, профессор Летучая Мышь?

Так медленно и промозгло тащился октябрь.

Дамблдор следил за Гарри, но приступы того больше не тревожили. Спраут утверждала, что помогает лечебная настойка, выписанная из Больницы Святого Мунго, но МакГонагалл лишь пожимала плечами.

Она, Дамблдор и Снейп - единственные знали, что эта передышка лишь обозначение излишней занятости того, кто наложил проклятье. Ему некогда было следить за жертвой, искусственно приближая и без того неизбежный плачевный финал.

И этот перерыв в приступах тревожил, ибо напоминал лишь одно - затишье перед бурей.

Никто не сомневался в личности инициатора проклятья.

- Вольдеморт никогда не сдастся. - Дамблдор поднимает взгляд от министерского письма. - Если отрубить ему голову, она будет катиться с погоста, выкрикивая запрещенные заклятья.

А Снейп и Люпин все чаще проводили вечера вместе, уничтожая кофе и самоуважение друг друга.

И каждый напрочь отказывался признавать, что это становится важным и нужным. Необходимым.

Снейп постепенно и трудно переходил на «ты», и отвечать отказом на предложения о дружбе становилось традицией. Доброй прижившейся традицией, подкрепленной черным кофе.

Люпин говорил об отвлеченных вещах и трудностях устройства на работу, если ты оборотень. Снейп с удовольствием поддерживал разговоры о патологических увлечениях, и красноречиво ругал Фаджа в отдельности и Министерство в целом.

Этот вечер начался, не обещая стать исключением, но:

- Терпели мы, но есть предел терпенью…

- Что?! - Вскричал Снейп. - Это еще что такое?!

- В чем дело? - удивился Люпин, поднимая голову на Снейпа.

- Просто прекратите, - успокоился Профессор Зельеделия, утыкаясь в газету.

Через некоторое время тишина, нарушаемая лишь звяканьем чашек о блюдца и шорохом листов «Дэйли Профет» дополнилась невнятным мурлыканием Люпина. Снейп настороженно прислушивался. Да, так оно и есть!

- И да простит Господь нам этот грех: мы будем мстить и к черту все сомненья… - расслышал Снейп в немелодичном бормотании Люпина.

- Посмотрите на него. - Снейп швырнул газету на стол и поднялся со стула. Люпин следил за ним, нахмурившись.

- Объяснись, - потребовал Ремус.

- Я могу сидеть тут и делать вид, что получаю удовольствие от чтения этой идиотской газеты и твоего общества, но стихоплетство Блэка я выносить не намерен.

Люпин оторопел.

- Блэка?..

- Твоя сентиментальность воистину никаких границ не имеет. - По всему выходило, что Снейп серьезно обижен.

Но Люпин повел себя совершенно, с точки зрения Профессора Зельеделия, нелогично. Он вскочил, вцепился Снейпу в плечи и несколько раз основательно его встряхнул.

- Блэк! - воскликнул он.

- Я принесу успокоительное, - пробормотал Снейп себе под нос, подходя к двери. - И снотворное. И вообще, я ухожу.

Люпин молниеносно перехватил руку Снейпа на дверной ручке и с чувством произнес:

- Послушай же! - вероятно, Ремус был чем-то очень возбужден и встревожен. Тревога странным образом передалась Снейпу и он оставил свои попытки покинуть комнату.

- Говори. Я слушаю.

- До начала времен мир был одним комком слова, у которого не было ни размера, ни возраста. А его вес был бесконечно велик, потому что вес - величина обратная времени, и в первом слове время стояло…

- …но свершился взрыв, и оттого время побежало вперед, - закончил за Ремуса Снейп. - Излюбленный постулат Блэка в отношении параллельных пространств. Не выдерживает никакой критики.

- Но ты помнишь.

- Попробуй-ка, забудь такую ахинею.

- Ты рассказывал кому-нибудь?

- Что ж я, совсем дурак, прилюдно доказывать тезисы Сириуса?!

- А вот это: «В расход шли стаями - и стар, и млад, а вот теперь мы сами на охоту вышли, пустив все в…»

- Люпин, - Снейп попытался высвободился из мертвой хватки Ремуса, - избавь меня от незрелых поэтических опусов анимага-неудачника.

- Я совершенно забыл… Обо всем этом писали в газетах, когда Сириус бежал из Азкабана. Эти стихи он постоянно твердил, эти теории он постоянно доказывал на стенах своей камеры, чтобы не сойти с ума. Об этом писали даже в «Дэйли Профет»! Ты помнишь?

- Трогательно. - Снейп сухо обкромсал это слово губами.

- С чего бы это Гарри возвращаться к старым газетным вырезкам?

- За… - начал было Снейп, но осекся. - О-о. Это еще что значит?

Люпин объяснил, что слышал и «ахинею» и «незрелые опусы» из уст самого Гарри, но:

- Я не придавал этому значе…

- Не замечал очевидного! - вспылил Снейп.

- Ты виноват в этом. Ты и только ты. - Спокойно осадил его Люпин.

- Это в каком смысле?! - оторопел Профессор Зельеделия

- Держишь меня за идиота. Это проклятье, которым «болен» Гарри. Ты так упорно делал вид, что это, скажем, колумбийский насморк, что нет причин тревожиться. Только и слышно, как вы шепчетесь с МакГонагалл: «Гарри, проклятье, проклятье, Гарри, Вольдеморт, нам всем крышка». Черт бы вас побрал. Теперь я все понял.

- Мне нужно поговорить с Дамблдором. Немедленно. - Снейп снова повернулся к двери.

- Что все это значит? - тихо спросил Люпин.

Снейп долго молчал, прежде чем сказать:

- Когда происходит убийство, всегда можно найти несколько мотивов. Проблема заключается в том, что трудно сказать, какой из них двигал человеком. В Бруклине один парень зарезал дантиста, нанеся ему одиннадцать ударов ножом в сердце, потому что тот вырвал у него здоровый зуб. По крайней мере, с этим у нас проблем нет. Мотив мы знаем. - Произнеся это, Снейп умолк и хмуро, исподлобья, взглянул на Ремуса.

Люпин подошел вплотную и положил руку ему на шею. Прикосновение было тяжелым и теплым. Казалось бы, самое время заметить: «какой неуместный жест, Профессор Люпин, ваша вилла на Манхеттене и тра-та-та…»

Снейп стоял не двигаясь, не предлагая оставить руку на месте, но и не делая никаких движений, которые можно было бы истолковать так, что он ощущает неудобство от прикосновения. Лицо Ремуса было так близко, что Снейп видел, какие черные у него зрачки.

- МакНейр, будь так добр, проведи над мистером Уизли инженерную операцию и убери его отсюда. - Малфой звякнул металлическим пером о край чернильницы.

- Малфой, - Рон прижал правую руку к груди и сочувственно приподнял брови, - ты не умственно отсталый, но качество твоего соображения явно ниже допустимого уровня.

- Вот как. - Только и сказал Малфой. Раскаты его голоса были тихими, шедшими из глубины горла, и глаза сверлили Уизли так, словно не только желали, но и вполне могли проделать в нем пару-тройку дырок.

МакНейр и Кребб, не говоря ни слова, обступили Рона и, грубо подхватив под руки, потащили в сторону.

- Я считаю, что Малфою не следует быть столь грубым с однокурсником. Это плохая тактика и проявление дурных манер, - громко заявил Рон волокущему его Креббу.

Малфой не стал обременяться изложением своих взглядов, но в выражении его лица мелькнуло что-то странное.

- А ну стой! - спустя мгновение выкрикнул он. Взмахнув пером, добавил: - Дай рыжему в ухо и отпусти.

Одновременно замахнувшись, МакНейр и Кребб нацелились кулаками в морду Рона. Тот увернулся так легко, словно ему это ничего не стоило.

Не обратив внимания на хруст и грохот рухнувших тел, Рон подошел и шлепнул ладонями о стол, за которым сидел Малфой.

Шлепнул и сказал:

- Пошли-ка поговорим.

- О чудо! - вскричал Малфой, поднимаясь на ноги. - Оно еще и разговаривает.

- Я вообще талантливый.

- Фантастика.

- Остроумно.

- Я люблю смотреть, как свет проходит сквозь твои волосы, - очень тихо сказал Малфой, наклоняясь к самому лицу Рона.

Рон открыл было рот, но тут же захлопнул его. По библиотеке разнесся звук клацнувших челюстей. На его лице было выражение человека, который что-то проглотил и теперь пытался понять, что именно.

Малфой молча обошел письменный стол и направился к выходу, подхватив свою книгу, перо и пергамент. Рону ничего не оставалось, как пойти следом.

- Сюда, - бросил Драко, заворачивая в пыльную арку. Усевшись на подоконник, он выжидающе взглянул на Рона. Взгляд нельзя было назвать враждебным. Скорее, в нем было что-то от оценивания предмета за витриной магазина.

- Да ты спятил, Малфой, - заметил Рон без сожаления.

- Да ну. - Голос Драко был жесткий, медленно произносящий слова и холодный, как труп недельной давности. - Мы об этом будем говорить. Отлично.

Дождь хлестал в высокие стрельчатые окна. Малфой спиной чувствовал, как дрожит стекло под порывами ветра.

- Сними свое дурацкое проклятье, - без обиняков негромко потребовал Рон. Он перевел взгляд куда-то поверх плеча Малфоя, словно вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Несколько желтых листьев налипли на мокрое стекло и ветер теребил их.

В случаях, когда Драко не понимал о чем идет речь, но нюхом чуял, что дело пахнет интересно, проявлялись его лучшие качества.

Он был избалованным и капризным человеком, но это ничуть не умаляло силу его проницательности и невероятную хитрость. Ни один мускул его лица не дрогнул, удивление осталось лишь в глубине души. Сознание все еще недоумевало, а рот уже произносил:

- Ты считаешь, я должен?

- Я счи… - На языке Рона вертелось очередное неплохое туше, но тут его обуяла досада и он резко перебил сам себя: - Да.

Группа первокурсников с криками пронеслась мимо арки, и Рон умолк.

- Чушь, - брезгливо выплюнул Драко.

- Хватит. - Рону требовались усилия, чтобы не повышать голос. - Это уже не смешно. Это никогда не было смешно.

Снова кто-то пронесся мимо с воплями. Рон чертыхнулся и приблизил губы к уху Малфоя:

- Снимай это свое чертово проклятье с Гарри или я выкину тебя из этого сраного окна.

- Мы говорили про твои волосы. - Малфой быстрым и сильным движением обхватил Рона за шею и яростно, очень зло зашептал:

- Я расправлюсь с тобой. Как мой отец с твоим. Артур Уизли ушел из Министерства не по идеологическим соображениям, что бы он там ни говорил. Мой отец выжил его. Отдел по связям с магглами окончательно прикроют в следующем месяце.

Рон, начавший было вырываться, замер, вслушиваясь в каждое слово. Малфой перенес вес тела на руки, заставляя Рона склониться еще ближе.

Нос Уизли упирался Малфою в шею, и Драко чувствовал каждый вдох и выдох, наполненные ответной злобой.

Их щеки терлись друг о друга, они шипели друг другу в уши самые грязные ругательства.

Со стороны они походили на людей, которые никак не могут решить - поцеловать другого или вырвать ему трахею.

- Проклятье наложил Вольдеморт, тупой ублюдок. - Малфой шептал так, словно его тошнило словами.

- Брехня.

- Непростительное проклятье. Я слышал, как Дамблдор говорил МакГонагалл, что послезавтра мистер Поттер поселится в Лон-Коэн. - Малфой шипел первое, что приходило ему в голову.

- Брехня.

- Туда ему и дорога. Герой войны, который ссыт под себя и истекает слюной на одеяло. - Малфой был в восторге.

- Брехня!!

- Попрощайся с мистером Поттером, - процедил Драко и тихо рассмеялся.

- ЛОЖЬ.

- Выбирай правильных друзей. - Драко внезапно чуть отстранился, но ровно настолько, чтобы смотреть Рону в глаза. Его зрачки расширились. - Аплодисменты, Рональд Уизли. Даю тебе шанс. И тебя никогда не выгонят из министерства, как твоего отца.

- Семь лет ты презирал меня, - Рон растянул свой белозубый рот в улыбке. Проклятая губа снова треснула. - Что-то изменилось настолько, что ты начал меня ненавидеть.

Драко молчал очень долго и Рону показалось, что беседа окончена. Но внезапно Малфой прищурился и медленно слизнул с губы Рона выступившую кровь.

- Eh, bien. (Так вот)

- Не думаю, что тебя впечатлило мое остроумие и сногсшибательная внешность. - Рон внезапно прекратил всякое сопротивление.

- Черт!! - яростно выругался Драко, совершенно неожиданно откидываясь на подоконник под тяжестью чужого тела.

- Лизать тебе задницу, подносить учебники, смеяться над твоими сраными шутками… За что ты так ненавидишь меня? - Лицо Рона внезапно просветлело. - Или не меня?

- Ты смотри, - успокоившись, рассмеялся Драко. - Даже я бы не догадался.

- Ты хотел славы, потому что она принадлежит Поттеру и ты никогда не станешь настолько же знаменит. - Рон провел пальцами по бледному лбу Малфоя. - Ты хотел восхищения, потому что Поттер вызывает его во всем, за что берется всерьез. Ты хотел удачи, потому что она родилась вместе с Поттером. Ты хотел Гермиону, потому что она заботится о Поттере. Ты хочешь Рональда Уизли, потому что он лучший друг мистера Поттера.

- Во даешь, - с восхищением протянул Малфой. - И этот человек утверждал, что я спятил. Да ты сам с ума навернулся.

- О, нет. Просто je suis folle d’amour. - Рон картинно закатил глаза. По чести говоря, фраза «я схожу с ума от любви» была единственной французской фразой, бережно хранимой на свалке, что творилась в голове Рона. От сознания, что столь бесполезный предмет удалось превратить в бесподобную издевку, настроение у Рона несколько поднялось.

- Я потрясен.

- Я тебя еще и не так потрясу. За ноги, вниз головой, с восьмого этажа.

- Очень жаль, что у нас не было возможности развернутого общения, Уизли.

- Ну, я-то не много потерял. - Рон отступил на шаг.

- Пожалуй, ты мне нравишься. - Драко произнес это голосом, который больше подошел бы для реплики: «Ладно, беру этого щенка, остальных утопите».

- Это еще почему? - Улыбаясь, просто спросил Рон, надеясь смутить прямым и бесхитростным взглядом в лицо.

- А на кой черт всему обязательна причина?! - крикнул Малфой так, что Рон вздрогнул. - Дубина.

- Чудеса.

- Чудеса, - Малфой пожал плечами. - Открой-ка рот.

- Еще че…

Рон целовал девчонок. И далеко не раз. Да, есть чудачки, которым нравятся долговязые и рыжие.

Рон целовал, да. Но никто и никогда не целовал его первым.

- Черт с тобой. Друзьями не будем. - Серьезно отрезал Малфой и провел языком под подбородком Рона, сильно и жестко гладя его спину через ткань рубашки и плотную вязку свитера. - Есть идея лучше.

Он слышал, как свистит рассекаемый воздух.

Кто-то нежно закрывал его глаза широкой мягкой ладонью. Он вдыхал запах вспотевшей кожи.

Земля приближалась, он чувствовал это по тому, как все реже билось сердце.

Встречные потоки воздуха рвали сухожилия, беспощадно плющили и дробили кости.

Но он не чувствовал боли - кто-то за спиной ласково прижимался всем телом.

- Очнись, придурок, - шептали вслед дождевые капли.

Он падал так быстро, что обгонял их. На лицо легла вторая ладонь, поглаживала щеку, обещала, что все будет хорошо. Только хорошо.

- Дурак, глаза открой. - Дождь оставался далеко вверху.

Чужие прикосновения не вызывали желания, не возбуждали. От них веяло чем-то отеческим, несмотря на откровенную, неприкрытую чувственность.

- Сейчас в зубы дам, дегенерат. - С оглушительной внезапностью вместо ласки лицо пронзила горячая боль.

Гарри понял, что лежит плашмя на полу, в то время, как его руки (совершенно без его ведома) сжимаются на горле Рона, и морда друга уже порядком позеленела.

- Рон! - воскликнул Гарри, вытаращившись на него.

- Хеди Ламарр. Сто пятьдесят лет. Смертельно возбуждающая женщина, - пробормотал Рон сквозь кашель, держась за горло.

- Хед… Тьфу, Рон… Где мы?.. - Гарри попытался подняться, но после первой же попытки снова растянулся на полу. Его мотало, как флюгер во время шторма.

- У тебя такой вид, как будто тебя кто-то съел. И не факт, что вытошнил. - Рону не без труда далась такая длинная фраза. Он хрипел и отплевывался.

Гарри потер щеку, к которой приложился Рон. Тот заметил этот жест и пояснил:

- Я ударил тебя кулаком, потому что пощечины не помогали.

- Я ходил во сне. - Тихо сказал Гарри и в его голосе просквозила такая тоска, что Рон не удержался и положил руку ему на плечо:

- Малфой все мне рассказал.

- Нет, вообще-то я совсем недавно стал сношаться с флоббер-червями, - покачал головой Гарри, делая неопределенный взмах рукой. - У Малфоя наверняка предвзятое отношение к нестандартным сексуальным играм. Посмотри на него. Только посмотри на него.

- Ага. - Рон сжал плечо Гарри и встряхнул. Попытка обратить все в шутку выглядела откровенно жалкой.

- По нему сразу видно, что был зачат в миссионерской позе.

Гарри не выдержал и, закусив губу, опустил голову на грудь.

Рон притянул его к себе и бормотал, похлопывая по спине: «Ну, все. Все нормально. Ну, все. Все нормально».

Несколько раз содрогнувшись всем телом, Гарри расслабился.

- Ну, все. Хеди любит тебя, Гарри. Все нормально. - Рон чуть отстранился и заглянул в чужие, налитые кровью глаза. - Что-то ты совсем раскис, парень.

- Хеди, распишись на моей заднице. - Судя по голосу, Гарри сумел успокоиться и взять себя в руки.

Прикосновения Рона заставили его вспомнить то чувство, которое окутало его, когда Профессор Люпин потрепал его по голове. На сей раз он снова ощутил, как под пальцами Рона, под его ладонью отстает и отмирает корка, которая налипла на него вместе с опаздывающим дождем.

Сползает целлофановый мешок с головы и пьянит кислород, перемешанный с пылью и запахами холодной осени.

Разница была лишь в том, что прикосновения Рона были намного интимнее в самом чистом смысле этого слова.

- Снимай штаны, недоумок. Хеди поцелует тебя в задницу. - Рон шлепнул Гарри ниже пояса и помог подняться на ноги.

Оглядевшись, Гарри понял, что в своей проклятой нарколепсии забрел в один из таинственных, никуда не ведущих коридоров.

- Хеди, я не знаю, где мы.

- Мы в жопе.

- Это точные координаты.

- Идти можешь?

- Чуть попозже. Дай передохнуть.

- Поговорим? - спросил Рон и стало ясно, что он будет настаивать до последнего.

- Поговорим. - Устало отмахнулся Гарри. - Начни ты.

- Сношался с флоббер-червями? - Рон расстелил на грязном полу свою мантию.

- Начни с чего-нибудь нейтрального. - Поморщился Гарри, неуклюже усаживаясь, пытаясь не испачкать ботинками мантию, хотя это и было абсолютно бессмысленно.

- Малфой изобрел новый способ заставить тебя покончить собой. Доведя твоего лучшего друга до помешательства. Я сексуален, как считаешь?

- Он не унаследовал ни острого носа мамочки, ни погонные метры папочкиных бровей, но ум, изворотливость и поганая гнилая натура все-таки достались ему от обоих. В двойном размере, - вздохнул Гарри, подпирая кулаком распухшую пострадавшую щеку.

- Но, помимо того, он рассказал мне о проклятье.

Гарри посмотрел на Рона и вдруг, грубо и остро чувствуя себя виноватым, сквозь зубы выдавил:

- Я собирался рассказать тебе. Это правда. Я собирался.

- Проехали, - скривился Рон. - Я узнал еще кое-что. Тебя собираются упрятать в Лон-Коэн.

Даже в полумраке стало видно, как сильно побледнел Гарри.

- Ерунда. - Воздух забивался в голосовые связки и выходил сухими рваными щепами.

- Поговори с Дамблдором. Заставь его признаться.

- Малфой врет.

- Пусть так. Поговори с Дамблдором. Я проснулся, когда ты стонал во сне, как будто тебе приходится дышать водой. Потом ты встал и оделся, с закрытыми глазами, с закрытыми глазами. Встал и оделся. И пошел.

Гарри качнул головой, ничего не говоря. Рон продолжил:

- Я взял свою мантию и пошел следом. Ты был одет - полный парад. И шел, даром что вслепую, как будто точно знал, куда тебе надо. - Рон явно на что-то намекал.

В груди Гарри что-то бухнуло и оборвалось. Он спросил, уже понимая суть намека:

- Куда ведет этот коридор?

- Никуда. - Рон отвернулся, но тут же снова посмотрел в глаза Гарри, выжидающе и ясно. - Там арочный пролет, он выходит на балкон. По-видимому, ты туда и шел.

- Ну, выходит, я лунатик, который хочет научиться летать.

- Он убьет тебя.

Неприкрытая тревога в голосе Рона вывела Гарри из себя. Он по-девчоночьи, раздраженно взвизгнул:

- Пусть пробует.

- Он убьет тебя. - Во всей позе Рона застыло нечто, что можно было принять за большой плакат с надписью «Ударным трудом превратим ваше лицо в самонаклеивающийся бюстгальтер».

- Зубы обломает. - Гарри поднял руку и неуверенно, воровато прикоснулся к плечу Рона. - Обломает зубы.

- Вот это наш Гарри, - голосом МакГонагалл воскликнул Рон.

- Я поговорю с Дамблдором. Утром.

- Вот это наш Гарри!

- Я из Вольдеморта сделаю кошачий лоток.

- Вот!! Это наш Гарри!!

- Заткнись.

- А вот это не наш Гарри. Минус тысяча баллов с Гриффиндора, засранец.

Они встали и поплелись к лестнице. Рон мелкими движениями, осознавая бесполезность сего действа, отряхивал мантию.

Вопреки опасениям Гарри, бультерьер Филча, видать, взял сегодня отгул.

Минуя очередной лестничный пролет, в темноте натыкаясь на ступени, Гарри со всего размаху врезался лбом в спину Рона. Тот замер, настороженно прислушиваясь.

Гарри вздохнул и прикрыл глаза, весь оборачиваясь в слух.

Откуда-то - казалось, снизу - поднимался отзвук голосов. Голосов встревоженных и злых, отчаянно бранящихся.

- Снейп, грустно прошептал Рон. - Я этот голос узнаю даже в толпе ревущих фанатов «Янки» или «Джаянтс».

- Что ты знаешь об американском бейсболе, квиддичный вратарь, - совершенно неуместно, на взгляд Рона, усмехнулся Гарри.

- Кто с ним ругается?

- Какая разница, кровь Морганы. Они не должны нас заметить.

- Верно, - согласился Рон.

Гарри взмолился, чтобы эти двое спорили где угодно, но не…

- Наш этаж… ЧЕРТ. - Худшие опасения подтверждались.

Рон добавил к этому более сильное выражение и сел на корточки, намереваясь занять выжидающую позицию. Неожиданно Гарри, не глядя, коснулся его волос и пробормотал:

- Профессор Люпин, Хеди.

Рон задрал голову, но, поскольку чудесный вопросительный взгляд пропал втуне из-за полумрака, он ничего не добился.

- Лизетта Ланцио, многодетная иммигрантка из Дании, какого черта ты делаешь? - стараясь, чтобы сарказм ощущался даже в виде запаха, прошептал Рон.

- Из Италии… - машинально поправил Гарри, делая пару шагов по направлению к спорящим учителям.

Рон поднялся и, опасаясь снова подавать голос, последовал за Гарри. По чести говоря, у него тряслись поджилки от страха. Голос Снейпа раздавался все отчетливее, и Гарри продолжал двигаться вперед, прячась за колоннами и портьерами.

Он остановился лишь когда приглушенные эскапады Люпина больше не требовали расшифровки. Немудрено, Гарри выбрал стратегически удобную точку для наблюдения за людьми. Но находилась эта самая точка на чертовски небезопасном расстоянии жалких пятнадцати шагов.

Рон обнаружил, что уже минуту как не дышит. Он тихо и протяжно выпустил воздух их легких.

- …откуда ты можешь знать, что Дамблдор справится и с этим? - Снейп повысил голос и Люпин (не может быть!) взял его руку в свои и похлопал пальцами по тыльной стороне его ладони. Этого хватило, чтобы Снейп умолк. Выражение его лица скрадывали длинные неопрятные тени сальных волос.

- Справится, - скорее успокаивающе, чем уверенно, ответил Люпин.

- Лон-Коэн станет для мистера Поттера лучшим вариантом. Пока он здесь, никто не может чувствовать себя в безопасности.

- Он сам - единственный лишенный этой твоей безопасности.

- Дурак ты, Люпин, - с горечью отрезал Снейп.

- Его нельзя отправлять в этот гнилой хоспис. Там он окончательно падет духом. Мальчик…

- Это не мальчик! - возразил Снейп. - Это бомба замедленного действия.

- Последнее время Дамблдор слушает только тебя. Только тебя. Это большая ответственн…

- На черта мне эта ответственность!! - взорвался Снейп, чуть ли себя не помня.

Странное дело, Люпин вовсе не отшатнулся, не выругался, наоборот, он еще крепче сжал руку Снейпа и подался вперед. Гарри и Рон обязательно обратили бы внимание на столь необычное, просто-таки необъяснимое поведение преподавателей, если бы им было до того.

Но сейчас - обвались на них потолок, они и не заметили бы.

- Это ущербная тактика. Это… так нельзя, - покачав головой, тихо сказал Люпин.

- Ущерб будет, когда Вольдеморт забросит ростовщичество и возьмется за мистера Поттера всерьез. И если от меня зависит, поедет мистер Поттер в лечебницу или нет - так я говорю…

- Нет, - жёстко перебил Люпин.

- Поедет!! - рявкнул Снейп действительно громко. Эхо разбросало его слова по сумрачному коридору.

Гарри, не скрываясь, развернулся и побежал. Рон бросился за ним.

Остаток ночи они провели на Астрономической Башне.

Пижама Рона насквозь пропиталась влажностью тлеющего октября, и Гарри обнимал его почти всю ночь.

Герой Войны чувствовал себя смертельно усталым и измотанным. Эмоционально выпотрошенным. Он приближался к черте, за которой начинается мертвое пустое «все равно».

Герой Войны, нерастраченный потенциал, бесчисленные возможности, семнадцать лет за спиной. Всего семнадцать лет.

Небо становилось черным, как деготь. Белая дыра луны, вязкий хлюпающий звук и кто-то постоянно держит руку у лица, готовый прикрыть глаза, заслонить будущее и перечеркнуть прошлое. Ласково скрыть, как стремительно и неотвратимо приближается земля.

- Это несправедливо. Несправедливо. Это, мать вашу, совершенно, абсолютно, полностью несправедливо… - твердил Гарри, то понижая голос до невнятного шепота, то начиная кричать.

- Разве я плохой человек?! Разве я заслужил все это дерьмо?! Все это чертово дерьмо?! Разве я плохой человек?

Рон молчал. Не потому что он был плохим другом. Наоборот, он был слишком хорошим другом. И молчал, хотя ему хотелось говорить и говорить много. Чудовищно много.

Боль, которую он чувствовал, ему было не на кого переложить. Он останется жив, каждый его день будет новым, сверкающим, наполненным, открытием. Это не он, это Гарри будет заперт в четырех стенах прошедшего времени, в палате кремового цвета.

Рон не имеет права быть слабым, принимая на плечи часть груза необъятной горечи и ярости, тоски и беспомощности близкого, слишком близкого человека.

Сидя на промерзшей черепице, подобрав под себя ноги, спиной чувствуя жар чужого тела, он понимал, что близок к ненависти.

К ненависти и панике. Он ненавидел Гарри за то, что он настолько хороший, настолько простой и сложный, настолько привычный и удивляющий лучший друг. Лучший друг.

Ни сантиметра лишнего пространства, духота его дыхания, горячая кожа его рук.

- Нет.

Потерять разум, достоинство, память, желания и мир. Черт его знает, смерть не может быть хуже.

- Нет, - громче сказал Рон.

- Я не могу… я не могу… янемогу…

- Нет, - развернувшись, крикнул Рон ему в лицо. Гарри вздрогнул и очнулся.

- Рон? - шепотом позвал он. Усталый шорох его голоса, прячущийся среди окружающих звуков. Как человек, которого кинули в толпу, а линчевание только началось и продлится вечно.

- Нет. - Рон развернулся всем телом, высвободился из нечеловечески сильных, отчаянных объятий. Взял лицо Гарри в свои руки и снова повторил, выдохнул:

- Нет. Смотри туда. - Он рывком указал рукой на занимающийся жидкий рассвет. - У нас тоже есть надежда.

Гарри продолжал молчать, но взгляд его стал более осмысленным. Болезненно-коричневые набухшие веки медленно и тяжело опустились, прикрывая блеск глаз. Он так и не заплакал, хотя, видит бог, ему хотелось. Хотелось, как никогда в жизни.

Но, как любой отчаявшийся человек, он видел бессмысленность этого. Как и всего прочего.

- Повыли на Луну, и будет. Дело, конечно, дрянь, но мы же с тобой и не из такого дерьма выплывали, - быстро, речитативом, не давая возможности перебить, говорил Рон, продолжая гладить Гарри по лицу. - Давай, парень, пустили сопли, и хватит на этом. Я с тобой. Гермиона… Да чтобы эта голова и ничего не придумала!

- Мой бог, - сказал Гарри голосом, лишенным всякой эмоциональной окраски, как если бы он был слишком заторможен, чтобы чувствовать происходящее. - Я слышал этого врача. Знаешь, что он говорил?

- Да пошел он в жопу! - вскричал Рон и Гарри вздрогнул, оглянулся.

- Я не хочу в лечебницу. Ты видел, на что это похоже?! Я не хочу там умирать.

Гарри внезапно подумал, что больше никогда не сможет произнести слово «сдохнуть». Теперь и всегда будет только «умирать». Слишком серьезное, слишком громоздкое, очень личное.

- И не будешь, - отрезал Рон. - Не будешь. Прошло время ныть, Лизетта. Настало время думать.

- Да уж, Хеди, - вздохнул Гарри. - Сам себя не узнаю.

Рон больно ущипнул Гарри за щеки и для пущей уверенности залепил пощечину.

- Ну, боец? - спросил Рон без улыбки.

- Боец. - Так же серьезно подтвердил Гарри.

Неторопливо, не делая тайны из своих намерений, недвусмысленно и просто Гарри подался вперед.

Это мог быть поцелуй брата или в честь встречи после долгой разлуки. Это было прикосновение лучшего - а потому сейчас и навсегда единственного - друга. В нем не было ничего возбуждающего, ни капли эротики, ничего, что напоминало бы о желании.

Но он был наполнен такой сокрушающей нежностью, преданностью и верностью, что Рону показалось, будто его захлестнуло цунами.

- Слышишь? - Гарри отстранился и совершенно естественно, хоть и без веселья, улыбнулся.

- Звонок к завтраку. Надо спуститься и найти Гермиону. Я схожу и переоденусь. Иди, жди меня около портрета.

- После вас, голодранец. - Гарри размахнулся и ударил Рона по щеке. Звонкий отголосок пощечины взвился над башней.

- Мстительный. Сентиментальный. Засранец.

Этим утром их слегка трясло, от одежды несло сыростью.

Гарри показалось, что сегодня завтракающих в два раза больше, чем обычно. Ему казалось, что обеденная зала разбухла и растянулась людьми, как воздушный шар, в который налили воды. Дамблдор смотрит на него, или ему кажется?

Чертов Снейп не сводит с него взгляда, или ему кажется?

Все перешептываются у него за спиной и тычут в него пальцами, или ему кажется?

Гермиона с шумом втянула воздух - неопрятный запах осени раздражал ее. Она чуть отодвинулась, когда Рон сел на скамью рядом с ней. Гарри остался стоять.

Многие действительно исподтишка оборачивались на него - он выглядел очень утомленным, грязным и взъерошенным.

Рон посмотрел в сторону Слизеринского стола и натолкнулся на тяжелый, угрюмый взгляд Малфоя. Зажав одной рукой нос, другой рукой Драко выразительно взмахнул перед лицом, отгоняя воображаемое зловоние. Сидевшие с ним рядом Слизеринцы проследили его взгляд и засмеялись. Многие повторили его жест.

Рон широко улыбнулся и подмигнул Драко. Малфой приподнял брови в ответ. Он был удивлен.

- Если вы не сделали домашнее задание по Заклинаниям, то это исключительно ваши пробле... - начала было Гермиона, сосредоточив свое внимание на овсяной каше.

- Через десять минут ждем тебя у озера, - сказал Рон.

Что-то в его голосе заставило Гермиону промолчать в ответ. Она подняла голову и взглянула на Гарри.

- Через десять минут ждем тебя у озера, - повторил Гарри.

Гермиона неторопливо поднялась и спокойно посмотрела ему в глаза.

- Я скажу Флитвику, что у меня заболела голова.

- Подожди! Северус!

Снейп машинально оглянулся через плечо. На его лице не отразилось ровным счетом ничего, когда он, проигнорировав просьбу, лишь ускорил шаг.

Но Люпин без особых усилий догнал его и схватил за плечо.

- Дамблдор попросил меня узнать, почему...

- Меня не было на совещании, - закончил за Люпина Снейп. Он спокойно смотрел Ремусу в лицо.

- И почему?

- Скажешь ему, что ты так этого и не узнал.

- Куда ты идешь?

- Люпин, какого черта? - Снейп не возмущался, ничуть. Тон его вопроса был тревожный.

- Любопытство.

- Избавь меня от дурных черт своего характера.

- Северус, Дамблдор снял все занятия по Зельеделию на несколько дней вперед.

Снейп развернулся, скидывая руку Люпина с плеча и медленно побрел по ночному коридору. Эхо его шагов отдавалось глухо и грузно; не поднимаясь от пола, тащилось следом за профессором.

- Да. Устал, как собака.

Люпин молчал. Снейп покосился на него и пояснил:

- Надоели все. Можно сказать, достали. Сбережений у меня хватит, куплю себе приятный домишко в Швейцарии, пару лыж, пяльцы.

- Пяльцы, - совершенно тупо повторил Люпин.

- Займусь вышиванием, - продолжил Снейп невозмутимо, со сладкой мечтательностью в голосе. - Зимой буду наблюдать за снегопадом из окна. Стекло будет покрыто нежными узорами изморози, а мой дом - окружен заснеженными горами и свирепыми холодами. Тепло от камина... Нет. К черту. К черту все на свете камины. Буду сидеть отшельником, заведу себе кота.

- Северус! - воскликнул наконец Люпин.

Снейп понимал, что при всех своих талантах он все же никак не Альбус Дамблдор и не умеет читать мысли по выражению лица, но своим глазам он доверял и готов был поспорить, что в течение его короткой речи Люпин трижды хотел назвать его лжецом. И трижды менял свое мнение, ухватившись за более приемлемую идею.

- Ты сошел с ума.

- Но перед тем, как завести кота и лыжи... Кстати! - Снейп внезапно очень горячо перебил сам себя. - Кстати! Люпин, кот обязательно будет рыжий. Я назову его Мистер Рональд Уизли. И побрею налысо. Находишь, это ребячество? А лыжи? Мистер Поттер. Лыжи "Мистер Потер". Буду ездить на них... Нет, поломаю их и буду топить ими камин... Впрочем, нет. У меня же не будет ками...

- Заткнись!! - рявкнул Люпин, прерывая совершенно неожиданный поток Снейпова словоблудия. - "Но перед тем, как завести кота и лыжи"?

- Перед этим я постараюсь снять проклятие с мистера Поттера.

- Неожиданный альтруизм.

- А, - Снейп махнул рукой. - Слышал.

- Дамблдор рассказал нам о сути проклятья. Минерва вспомнила Орчарда Фрейзера.

- А, этот…

- Маг, которого Торквемада проклял подобным образом. Бедолага Фрейзер мучительно умирал в течение десяти лет. Лепра.

- Это и есть проказа, - вздохнул Снейп. - Проказа ума.

- Вольдеморт воспользовался острым чувством утраты, которое испытывал Гарри по отношению к Сириусу. И соорудил проклятье на основе вымышленной им личности Блэка.

- Это не настоящий Блэк? Нет, я не приверженец оккультизма, но возмож...

- Нет, - покачал головой Люпин. - Это фантом. Вольдеморт знал о Сириусе лишь то, что вычитал из газет.

- Чудовище.

- Да, Вольдеморт...

- Я говорю о Сириусе. Если Вольдеморт склеил Блэка из вырезок "Дэйли Профет", то он соорудил чудовище.

Люпин и Снейп разговаривали на ходу, не сбавляя шага и не заботясь о том, что их кто-нибудь услышит.

- Гарри до сих пор скучает по Сириусу. И поэтому его сознание не сопротивляется вторжению. Он не сможет переступить через себя.

- Иными словами, мистер Поттер сам себе злейший враг. - Снейп зевнул, прикрывая рот кулаком.

- Что ты собираешься делать?

- Напомни мне сделать тебе копию отчета, который я буду предъявлять Аргусу.

Люпин снова остановился, резко дернув Снепа за локоть.

- Раскрывай карты, - усмехнулся Снейп, глядя куда-то за ухо Люпину. Создавалось впечатление, что заглянуть в глаза он отчего-то боится, но при этом ему все-таки необходимо следить за лицом Ремуса.

Люпин почувствовал острую неприязнь от такого взгляда.

- Дамблдор посоветовал мне остановить тебя. Он знает, что ты собираешься делать?

- Да. Я сказал ему, что мы не можем терять время. Поттера следует на некоторое время поселить в Лон-Коэн, там он будет в безопасности. Хотя бы на пару недель. Я уверен, что я справлюсь.

Люпин слушал, пытаясь заглянуть Снейпу в глаза.

- В ответ мне оторвали голову. - Снейп потер лоб. - Дамблдор не верит мне.

- Он заботится о тебе.

- Неправда, - жестко отрезал Снейп. - Это его шанс публично унизить меня. Поставить меня на место. Отправить меня на несколько дней перебирать бумаги в министерстве, как будто я выработался, словно я ни на что больше не годен!!

- Да ты точно с ума сошел, - оторопел Люпин. Снейп тут же остыл и пожалел о своих словах. Ремус не бы благодарным слушателем, когда речь заходила о жалобах на других людей и на Дамблдора - в особенности.

- Подобные обвинения беспочвенны, - голосом Люпина можно было забивать сваи в гранит. - Дамблдор сказал: "Ни один врач не возьмет на себя ответственность за здоровье того, кого он любит - или кого ненавидит".

- Я не ненавижу мистера Поттера. Он мне просто несимпатичен...

- Я не собираюсь разбираться в природе твоих отношений с сыном Джеймса. Никто не собирается.

Снейп наконец встретился взглядом с глазами Люпина. Тут же опустил голову.

- До сих пор Гарри и Дамблдор справлялись со всем этим. - Люпин взмахнул рукой, словно под "этим" он имел в виду все, что их окружало.

- Твоя вера очень трогательна, но не более того. Откуда ты можешь знать, что Дамблдор справится и с этим? - Снейп повысил голос, не поднимая головы. Слова бились об пол, словно их швыряла сильная раздраженная пружина, скрученная в горле Северуса Снейпа.

Люпин взял его руку в свои и похлопал пальцами по тыльной стороне его ладони. Этого хватило, чтобы Снейп умолк. Выражение его лица скрадывали длинные неопрятные тени сальных волос.

- Справится, - скорее успокаивающе, чем уверенно, ответил Люпин.

- Лон-Коэн станет для мистера Поттера лучшим вариантом. Пока он здесь, никто не может чувствовать себя в безопасности.

- Он сам - единственный лишенный этой твоей безопасности.

- Дурак ты, Люпин, - с горечью отрезал Снейп.

- Его нельзя отправлять в этот гнилой хоспис. Там он окончательно падет духом. Мальчик…

- Это не мальчик! - возразил Снейп. - Это бомба замедленного действия.

- Последнее время Дамблдор слушает только тебя. Только тебя. Это большая ответственн…

- На черта мне эта ответственность!! - взорвался Снейп, чуть себя не помня.

Люпин еще крепче сжал руку Снейпа и подался вперед.

- Это ущербная тактика. Это… так нельзя, - покачав головой, тихо сказал Люпин.

- Ущерб будет, когда Вольдеморт забросит ростовщичество и возьмется за мистера Поттера всерьез. И если от меня зависит, поедет мистер Поттер в лечебницу или нет - так я говорю…

- Нет, - жёстко перебил Люпин.

- Поедет!! - рявкнул Снейп действительно громко. Эхо разбросало его слова по сумрачному коридору.

Люпин оглянулся, ему послышались чьи-то шаги. Следующие слова Снейпа заставили его забыть об этом.

- Темный Лорд, если он достаточно оправился от поражения этим летом, может использовать проклятье так, как это сделал Торквемада. Как известно, воспользоваться проклятьем подобным образом можно лишь один раз за жизнь человеческого тела.

- Я не понимаю.

- Темный Лорд в силах менять свои физические тела, и в своем новом обличье он еще не использовал непростительной силы "Bipertitus Syndrome".

- Не использовал?! Гарри умирает!! - воскликнул Люпин.

- Можешь представить, что нас ждет, - Снейп оставил окрик Люпина без внимания. - Можешь представить, что нас ждет, когда Темный Лорд решит сделать с мистером Поттером то же, что Торквемада с Орчардом Фрейзером?

- Что за…

- Так вот, если Минерва не рассказала об этом: Орчардом Фрейзером овладел фантом его любовницы, которая погибла, утонув при половодье. Орчард начал видеть странные сны, которые приводили его к берегу реки, погубившей его женщину. Проснувшись, он на самом деле обнаруживал себя там. Сначала он стоял на берегу, затем начал заходить по щиколотку, по пояс; после шести лет вода уже доходила ему до груди. Через десять лет он утопился, как его любовница. Но между своими ночными прогулками Орчард Фрейзер сделался невольным приспешником Торквемады в его страшных делах. Маг Орчард Фрейзер убивал. Он уничтожил свыше восьмидесяти мужчин, ста двадцати женщин и тридцати детей. Он убивал, просыпался в воде и ничего не знал о крови, которую смывала с его рук река.

- Вольдеморт может заставить Гарри убивать?

- Мистера Поттера необходимо изолировать. Мой окончательный совет. Мое требование. Передай это Альбусу, если он не хочет умереть от руки человека, с которым у него связано столько надежд.

Снейп сухо закашлялся и пошел своей дорогой, оставив Люпина в полном смятении.

Этаж, на котором расположились апартаменты Темного Лорда напоминал дворец, где ковры покупают акрами. Снейп машинально вытер ноги перед тем, как войти.

Впустившая его женщина вполне могла бы быть чемпионом по борьбе.

- Здравствуйте, миссис Гойл, - отрывисто бросил Снейп, ничуть не желая ей здоровья. Женщина коротко поклонилась в ответ.

В огромном мрачном кабинете Темного Лорда его встретили Малфой, Эйвери, Нотт, МакНейр, Гойл и Роза Бендини, любовница МакНейра.

- Приветствую, Северус, - глухо отозвался Вольдеморт из своего глубокого массивного кресла. - Мы решаем вопрос о посвящении Розы.

- Я могу подождать, - безо всяких эмоции предложил Снейп. Когда он оказывался здесь, невероятная усталость и духота давили на него с такой силой, словно он был кирпичом в фундаменте Бруклинского моста.

- Нет, нет! - с неожиданной живостью пресек Вльдеморт, делая короткие призывающие взмахи рукой. - Иди сюда. Гойл, принеси ему кресло. Поставь рядом с моим. Ближе. Садись, Северус.

Люциус кивком головы приветствовал его. Остальные проигнорировали появление Снейпа. Гойл с явной недоброжелательностью глянул в его сторону, перетаскивая кресло. Он не смел ослушаться хозяина, но, будь его воля, Снейпу вместо кресла досталась бы дыба.

Пока Снейп шел через комнату к Вольдеморту, Люциуса поразила мысль, что есть люди, способные выглядеть привлекательно, несмотря на явное недосыпание и крайнее утомление.

Бендини сидела на диване, обшитом зеленой джутовой тканью, обложенная десятком подушечек. Снейп перевел взгляд в окно. Смотреть на женщину ему было неинтересно, несмотря на то, что это был единственный новый предмет в комнате за очень долгое время.

Час или около того, Вольдеморт бомбардировал Розу вопросами в своем стиле, почерпнутом из курса заочного обучения грамматики.

Снейп поймал себя на том, что последний раз он зевнул, даже не прикрыв рта.

Эта женщина оказалась достаточно хитра. Удивительное сочетание придурковатой внешности и резкой, проницательной речи произвели на Темного Лорда должное впечатление.

Метку поставят завтра.

У Бендини есть время передумать, сказал Темный Лорд МакНейру, когда Роза вышла.

Если Бендини передумает, сказал темный Лорд, убей ее и приведи другую женщину. Нужна красивая неглупая женщина вместо Беллы, да упокоится ее душа в преисподней.

- Ну, и каковы новости с передовой? - Говоря это, Вольдеморт положил свою высохшую ладонь на подлокотник соседнего кресла, поверх руки Снейпа.

Этот жест не укрылся ни от кого.

Снейпу показалось, что его только что вываляли в грязи и бросили на снег. Отличная мишень.

- Послушаем предателя! - воскликнул Нотт и усмехнулся.

Вольдеморт бесстрастно обратился с Люциусу:

- Если мистер Нотт снова вмешается, удали его, мне все равно, куда и каким образом.

- Да, сэр.

- Без церемоний.

- Да, сэр.

- Что ты скажешь об этой женщине?

- Она не передумает, - кивнул Снейп и с огромным трудом подавил очередной зевок.

- Роза! - неожиданно громко для столь слабого иссушенного тела, выкрикнул Вольдеморт. - Чаю! И кофе для Профессора.

За дверью что-то ухнуло и зашуршало.

- Это отвлечет ее. МакНейр, предупреди мисс Бендини, что я не люблю, когда подслушивают. Меня.

МакНейр побледнел.

- Ну, так что же нам поведает Сол из Тарса? - снова обратился к Снейпу Вольдеморт.

- Это еще кто такой? - громко и грубо отхаркнул Гойл.

- Сол из Тарса, мистер Гойл, - Вольдеморт вперился в него своими блестящими змеиными глазами, - более известен как Апостол Павел.

"Он намекает на то, что Дамблдор вполне может стать спасителем волшебного мира, - невесело подумал Снейп. - И я вполне могу обрести покой на небесах. Хотя бы и сегодня".

Столь прозрачный намек стал понятен только Снейпу и Люциусу. Малфой пристально вглядывался в подбородок Северуса и в его глазах стыл вопрос: "На сей раз попался?"

- Поттера, скорее всего, отправят в Лон-Коэн. Хогвартс обескуражен решением Министерства урезать дотации Хогсмиду и школе непосредственно. Совет попечителей распущен, через три недели школой будет руководить временный управляющий комитет, состоящий из Нотта, МакНейра, Гойла, Эйвери и (по личной просьбе мистера Снейпа, адресованной жене Корнелиуса Фаджа) Люциус Малфой.

Лицо Нотта вытянулось, МакНейр нахмурился, Гойл с отвисшей челюстью уставился на Снейпа и, очевидно, устыдился того, что неровно поставил кресло, Эйвери холодно и неприятно улыбнулся.

Малфой подумал, не спит ли Снейп с женой Фаджа.

- Поэтому именно вы. Именно сейчас. Именно здесь, - констатировал Вольдеморт, убирая наконец пальцы с руки Снепа. Северусу показалось, что кто-то чуть ослабил душивший его ошейник.

- Вступив в управление школой, вы объявите ее моей собственностью, а Снейпа - ее директором.

Снейп отреагировал молниеносно. Он улыбнулся - широко и с одобрением. Остальным понадобилось в среднем по три секунды для того, чтобы хотя бы начать думать, что изобразить на своих физиономиях. Покосившись на Профессора Зельеделия, Вольдеморт с удовлетворением кивнул.

Люциус, удобно расположившись в кресле из красной кожи, произвел движение челюстью так, что незажженная сигара приняла почти вертикальное положение в левом углу его рта. Только таким образом ему удалось удержаться от реплики.

- Я еще не выжил из ума. - Вольдеморт издал лающий рваный звук, который, очевидно, был смехом. - Эта провокация будет подкреплена. Вторая волна нападений, которые сметут Хогвартс, начнется в тот момент, когда Профессор Снейп примет на себя новую должность. Его силами и силами Временного Управляющего Комитета - то есть вами - будет ликвидирована большая часть внутреннего сопротивления. У вас будет действительно интересный Хэллоуин, господа.

- Но Дамблдор... - начал было Эйвери.

- Да! - рокот Вольдеморта прозвучал так, словно шел с глубины в одну милю. - Я позаботился об этом. А Профессор Снейп позаботится о том, чтобы Поттера ни в коем случае не сумели спрятать в Лон-Коэн. Ты слушаешь меня, Северус?

- Слушаю.

- И слушай внимательно. Убеждай всех, что смог перебороть мое проклятье. Что я рассказал тебе секрет его снятия. Что мистер Поттер выздоравливает! О, да, что надежа Дамблдора и герой войны, маленький чертов выродок будет жить и спасать снова и снова. Устрой ему радостную встречу с Дамблдором. Встречу, которую Дамблдор не переживет. Пока один из вас хранит у себя веру в человека, мистер Поттер обречен. - Вольдеморт посмотрел на Люциуса. Тот перевел взгляд на Снейпа.

- Да. Положитесь на меня, - кивнул Снейп.

- Значит, свой выбор ты все-таки сделал? - кажется, всем в комнате стало ясно, какую подоплеку таит в себе этот вопрос. Люциус сузил глаза.

- Да, - соврал Снейп. - Сделал.

- Тогда иди. Я жду тебя здесь через неделю.

- Да, - снова подтвердил Снейп. Он встал с ощущением, что его ноги одеревенели и не слушаются вовсе. Чудовищным усилием воли ему удалось прогнать это наваждение. Медленно, с прямой спиной и поднятым подбородком, он стоял несколько секунд, оглядывая собравшихся, останавливаясь взглядом на каждом лице.

Люциус Малфой снова оказался единственным, кто не отвел глаз и не взглянул в ответ с ненавистью. Он спокойно и высокомерно выдержал эту процедуру и даже сказал что-то вроде: "До встречи, Северус". На что не получил ответа - Снейп уже смотрел в лицо Эйвери, а тот демонстративно разглядывал свои ногти.

Когда раздался звук захлопнувшейся двери, Вольдеморт с непонятным чувством произнес:

- Очень опасный человек.

- Если вы хотите сказать, что он очень умен, то я согласен, - кивнул Люциус.

- Я говорю о цели, на службу которой он поставил свой ум. - Темный Лорд пожал плечами. - Это какая-то кошмарная бисквитная мука.

В кабинете Альбуса было светло даже в этот темный пасмурный вечер.

В четырех стенах, словно курящийся дым благовоний, вился дух уюта и неоправданной защищенности. Со стен хмуро взирали директора на портретах, во всех взглядах сквозило откровенное желание немедленно предложить протекцию или обструкцию, анафему или индульгенцию и все это за относительно умеренную плату.

Фоукс спал, сунув голову под крыло. Оперение феникса тускло мерцало, бросая солнечных зайцев на бесчисленные книжные полки.

- …Лорд ждет меня завтра вечером. Что прикажете ему говорить? – Снейп обреченно и с досадой махнул рукой. – Сократа тоже в свое время из Афин погнали, а ведь и проблема, и персона имели совершенно иные масштабы, нежели маленький я со своей мелкой проблемкой пропавшего Гарри Поттера. Пропавшего без следа.

Дамблдор не возражал против сарказма Профессора Зельеделия.

Северус Снейп после припадков язвительности становился приятно здравомыслящим реалистом, предлагающим приятные реальные здравые идеи во имя спасения ситуации.

- Вы понимаете, если я скажу Темному Лорду «Упс», он вряд ли воспримет это с юмором. – Снейп бросил махать руками и устало взялся за чашку кофе. Внезапно он подумал о том, что ему сейчас просто необходимо оказаться рядом с Люпином. Чертов ликантроп ухитрился накрепко связать свой образ с чашкой кофе. С любой чашкой кофе.

- Я понимаю. – Дамблдор отметил, что движения Снейпа слегка заторможены и лишены привычной точности.

- Посоветуйте же мне что-нибудь. Делать нечего. Врать Темному Лорду смысла не имеет. Особенно, насчет мистера Поттера. Мальчишка – ключевое звено его плана. До нападения осталось две недели.

- И что мы имеем? – вздохнул Дамблдор, глядя внимательно и спокойно поверх очков.

- Счет о понесенных расходах.

- Беспрецедентный случай.

Снейп надолго умолк. Он пил кофе большими глотками, не отнимая чашку от губ.

- Где же он может быть? – слова Дамблдора вряд ли были вопросом. Он словно размышлял вслух.

- Грейнджер и Уизли знают, я уверен. – Снейп рассматривал дно кофейной чашки.

- Я не хочу этого делать. Я действительно не хочу, но я не вижу иного выхода. - Дамблдор посмотрел на Снейпа, но на деле его взгляд был направлен очень, очень далеко. - Я дам разрешение Аврорам использовать "Веритасерум" на Роне Уизли и Гермионе Грейнджер.

Снейп лишь снова, в сотый раз за вечер, покачал головой:

- Профессор Дамблдор, сэр, вы охотитесь за убийцей, а не за лжесвидетелями. Что вам посоветовать? Вы знаете об этом гораздо больше, чем я. В подобных случаях существуют тысячи способов расследования, в которых я ничего не понимаю. А вы, без сомнения, изучили их досконально. Не буду приводить вам весь список. Если вы захотите со мной переговорить, я у себя - как всегда.

Альбус прекрасно понял намек Профессора Зельеделия. Пока никто чужой не знает о местонахождении Поттера, последний может рассчитывать на относительную безопасность.

Но это значит, что все остальные почти с полной уверенностью могут считать себя обреченными. И Снейп самоустранился от решения этической дилеммы. Это Дамблдор давно и искусно крутил моралью в своих целях, потому Северус спешил уйти, оставив директора наедине с вопросами оценки человеческой жизни.

Сам Дамблдор, естественно, думал нечто иное. Но что - об этом сказать трудно.

Профессор, следуя своим словам, торопливо покинул комнату, не прикрыв за собой дверь.

Он спустился по лестнице и оказался на этаже, где располагалась гостиная Дома Гриффиндора. Покачавшись на пятках, заложив руки за спину, он некоторое время пребывал в раздумьях. Наконец, он развернулся и решил сделать некоторое отклонение от первоначально избранного маршрута.

- …только курицу не надо, он сказал, что она ему надоела. Воды возьми побольше, но не сока – именно воды. Чтобы можно было кипятить чай, и кстати – самого чая тоже побольше. И книгу какую-нибудь из биб… - Гермиона окаменела, осознав, что отчаянные подмигивания Фреда адресовались именно ей. И этот жест близнеца никак не был связан с заигрыванием. Гермиона сглотнула, боясь оглянуться.

- Ну, что же вы? – Снейп приподнял брови. – Продолжайте.

Профессор Зельеделия, Исчадие Ада и Слизеринский Упырь, стоял за ее спиной, незаметный и невероятно опасный, как всегда.

- И обязательно большой клубничный торт! – воскликнул Джордж.

- Вы, трое. – Снейп оглядел Фреда, Джорджа и Гермиону тяжелым взглядом из-под набрякших от усталости век. – Кому вы собрались воровать книги из библиотеки?

Гермиона посмотрела на Профессора, лихорадочно соображая, как много он успел услышать до того, как Фред заметил его.

- Это для мистера Поттера, не так ли? – елейно спросил Снейп, наклоняясь к самому лицу Гермионы.

- Это не так, сэр, - заявила она громким голосом, слишком громким.

- Вода, чай, книги, Фред и Джордж, - тут Снейп протянул руку, схватил Фреда за плечо и как следует встряхнул. – О чем же мне думать? Предложите мне достойный вариант, я его рассмотрю.

Фред, который больше не являлся учеником Снейпа, а вовсе был записан волонтером в помощь Профессору МакГонагалл – потому опасался взысканий исключительно от нее – промолчал и с вызовом уставился в стену.

Джордж поднырнул под руку Снейпа, и оказавшись нос к носу с Профессором, вежливо отвел пальцы Исчадия Ада от плеча своего брата.

- Алисия Спиннет. – Надеясь, что Снейп слишком занят запахом чеснока изо рта собеседника, Джордж выразительно пнул Фреда по голени.

- Где логика в вашем заявлении? – Снейп отступил на шаг и подумал, что теперь-то он точно знает, кто сожрал все запасы чеснока в Хогвартских закромах.

- Алисия Спиннет возвращается в школу, - пояснил Джордж.

- Аккурат в свой День Рождения, - пояснил Фред.

- Вот как, - заметил Снейп.

- Оливер… - Фред сделал шаг вперед.

- …и Анджелина предложили… - Джордж сделал шаг вперед.

- И что же они такое предложили? – с величайшим интересом спросил Снейп, делая шаг назад.

- …отпраздновать это событие… - Джордж сделал два шага вперед.

- …великолепным чаепитием и… - Фред сделал два шага вперед.

- И чтением? – ласково подсказал Снейп, делая два шага назад.

- …и грандиозным чтением вслух Теодора Хоффмана!! – Джордж сделал три шага вперед. И дыхнул.

- Это поднимет боевой дух!! И общий уровень образования!! – Фред сделал три шага вперед и всплеснул руками.

- Двадцать баллов с Гриффиндора!! – страшно заорал Снейп, делая дюжину шагов вперед, сбивая Джорджа с ног и снова встряхивая Фреда. – Как вы смеете мне врать?!

- Смеем. – Фред бросил красноречивый взгляд в сторону песочных часов с рубинами, подвешенных напротив входа в гостиную Гриффиндора. В часах не дрогнул ни один камень. Фред и Джордж не являлись учащимися, потому могли себе позволить расхаживать голышом по парадной зале, распевать похабные песни и Снейп не смел бы снять с них и полбалла.

- Ладно. – Снейп проследил за взглядом Фреда. – Можете мне врать.

Джордж поднялся на ноги и отряхнулся. Снейп перевел глаза на его улыбающийся чесночный рот и внезапно рявкнул так, что зазвенели стекла в высоких стрельчатых окнах:

- Но не настолько же бесстыдно!! Двадцать баллов с Гриффиндора!! И один балл за вонь изо рта!!

Часы вздрогнули и отцедили камни в количестве тридцати штук. Гермиона ахнула.

- Как же так можно?!

Снейп ухмыльнулся:

- Теперь поговорим с вами.

- Они сказали правду! – отчаянно призывая на помощь всю свою сдержанность, воскликнула Гермиона. – мы не собираемся устраивать ничего противозаконного, сэр.

- Ложь, мисс Грейнджер.

- Нет, - повысив голос, горячо возразила «мисс Грейнджер». - На самом деле они не лгут.

- Вы неверно употребили местоимение, - перебил ее Снейп. - Мое замечание относилось и к вам.

- Вы хуже Амбридж, это точно, - громко и внятно огрызнулся Джордж.

- Хуже Сами-Знаете-Кого, - поддержал Фред.

Часы приготовились снова отсчитывать в минус, но Снейп пропустил слова близнецов мимо ушей.

- Миссис Грейнджер, вы считаетесь умной девушкой и, несомненно, это вас испортило, - покачал головой Снейп.

Щеки Гермионы вспыхнули и она опустила голову, стараясь скрыть румянец.

Джордж и Фред удивительно похоже нахмурились. Защити свою женщину, неважно, чья она.

- Я не… - хрипло начала Гермиона, закашлялась и твердо продолжила. – Я не считаю себя испорченной. Сэр.

- Вы все-таки недостаточно умны для сложившейся ситуации. Ваши глупые грандиозные планы по спасению мистера Поттера не принесут ничего хорошего. И я не хотел бы, чтобы вы в этом убедились лично.

- Я ничего не знаю о Гарри, точно так же, как и все, - глядя в пол, настаивала Гермиона. – Сэр. Мы планировали встречу в честь Дня Рождения Алисии, когда вы подслу… услышали… Вы неправильно поняли нас, сэр.

- Поймите, миссис Грейнджер, вы совершаете большую ошибку. Неужели вы считаете, что у вас больше опыта, чем у вашего декана или директора? Да как вы смеете брать на себя ответственность в таких вопросах?! – Снейп снова попытался воздействовать на нее логикой. Она проигнорировала эту попытку.

- Я ничего не смею, - упорно твердила Гермиона. – Я ничего не решаю. Я ничего не знаю. Сэр. Сэр. Сэр.

- Оставьте ее в покое!! – выкрикнул Джордж.

- Прекратите немедленно!! – Фред схватил Гермиону за руку и сделал движение, намереваясь увести ее отсюда. – С вашего позволения… Нам нужно встретить Алисию.

- А эта ваша история, она вам нравится, а? – крикнул Снейп вслед Фреду и Гермионе.

- Конечно, нравится, ведь это правда, - обернулась Гермиона и стало заметно, как покраснели ее глаза. Она явно вытерла их рукавом.

Тут Снейпу захотелось испробовать на ней какие-нибудь изощренные пытки в хорошо оборудованном подземелье. Джордж заметил, как руки Профессора сжались в кулаки.

- Спокойнее, сэр, - сказал Джордж и тут же ему показалось, что на него обрушились все альпийские снега. Северус смотрел на него с такой яростью и неприкрытой злобой, что Джордж похолодел до корней волос.

Профессор Зельеделия молча глядел на Джорджа и с ненавистью думал о том, что от этого недоумка, от Грейнджер, от остальных сообщников всего этого недоразумения зависит не много не мало – жизнь самого Северуса Снейпа.

- Я назначаю вам взыскание.

- Вам следует обсудить это с Профессором МакГонагалл. В противном случае – извините. – Джордж прикинул, что прохудившийся пол сейчас был бы великой благодатью.

Джордж Уизли мечтал провалиться сквозь землю.

Люпин без слов поставил перед Снейпом чашку с дымящимся черным кофе.

- Крепкий? – Снейп спросил голосом человека, заказывающего себе гроб у сантехника.

- Мертвого слона поднимет, - пожал плечами Люпин и сел напротив Профессора Зельеделия. Положил руки на стол, сцепил пальцы.

- Сколько времени? – негромко спросил Снейп, покосившись на чашку.

- Полчаса до полуночи.

- Все это бесполезно. Это дети… невероятно, безнадежно тупы. – Снейп закрыл лицо руками, но это был жест не отчаяния, а окончательной, абсолютной тоски и апатии. Завтра вечером он, скорее всего, умрет и смерть эта будет бессмысленна и глупа, как вышеупомянутые дети.

- Ты удивил меня, - сказал Люпин, не отводя взгляда от Снейпа. - Ты редко бывал откровенно жестоким, оставляя это Аргусу, но если бы не я, ты бы сейчас отвечал на вопросы следователей из Министерства. По поводу убийства Джорджа Уизли. Я так понимаю, ты нашел свой Рубикон.

Снейп не собирался поддерживать разговор. Он замер, не отнимая рук от лица. Кофе стыл.

- Ты добился какого-нибудь прогресса? – осторожно спросил Люпин, поднимаясь.

- Нет.

- За неделю ничуть не продвинулся? – Ремус зашел Снейпу за спину.

- Я продвинулся ко дню своей отставки. В остальных смыслах - нет.

Холодные ладони Люпина обняли шею Снейпа, большие пальцы легли за уши. Если бы Снейп пил-таки кофе, он поперхнулся бы и умер от неожиданности.

- Я предложил МакГонагалл собрать всех Гриффиндорцев в гостиной и серьезно поговорить с ними. Уверен, сейчас она занимается этим, - невозмутимо предположил Люпин, мягко массируя затылок Снейпа. Расстегнув и оттянув воротник его робы, он спустился чуть ниже. Руки Ремуса грелись о чужую кожу и становились все теплее.

- По моему мнению… - голос Снейпа сорвался и ему пришлось откашляться, совсем как Гермионе накануне. – По моему мнению это будет настолько же полезно, как кидание камнями в Луну.

В любой другой раз Снейп послал бы Люпина к едрене-фене со всей его необъяснимой дружеской заботой.

Но раз уж завтра помирать, так накануне следует заказать себе приличные поминки. С музыкой.

Снейп расслабился, сложил руки на коленях и вздохнул.

После этого Люпин позволил себе быть куда свободнее. Он с усилием массировал его плечи, спину и шею.

- И все же, помыл бы ты голову, - посетовал он.

Снейп тихо рассмеялся себе под нос.

Дин Томас оглянулся.

Нет, не верно. Он лихорадочно вертелся вокруг своей оси, как спятившая карусель. Не в первый раз доводилось ему отсиживаться в потайном лазе из Хогвартса, но впервые это приносило ему столько нервотрепки.

Где-то сорвался камень и брякнулся об пол. Дин вздрогнул и выхватил волшебную палочку.

- А известно ли достойному мистеру Томасу… - пробормотал невесть откуда взявшийся Джордж Уизли.

- …что у достойного мистера Джорджа Уизли очень большая семья? – закончил за брата Фред.

- И она будет мстить за смерть своего отпрыска до последней капли крови… - с нажимом отметил Джордж.

- …безжалостно и бесчеловечно. – Фред переминался с ноги на ногу. По недвусмысленному шуршанию бумаги понималось, что его руки оттягивают большие и чертовски тяжелые пакеты. И эта ноша вовсе не прибавляет рыжему хулиганью вежливости.

- Палочку спрячь, дубина, - гавкнуло рыжее хулиганье.

Дин внятно выругался. Джордж удивительным образом нашел в темноте его ухо и скомкал в кулаке.

- Среди нас леди, - сказал он.

- Прошу прощения, миссис Джордж… - Дин пихнул Джорджа локтем под ребра. Завязалась легкая потасовка.

- Он говорит обо мне, Дин, - холодно заметил голос Гермионы.

- Прошу прощения, - строго повторил Дин. – Люмос.

- Идемте. Надо бы вернуться до полуночи, - сказала Гермиона, направляясь вперед. – Дин, помоги леди.

- А, – сказал Дин.

- Возьми у нее сумку… - подсказал Джордж.

- …дубина, - оскалился Фред.

Дин расторопно вырвал из рук Гермионы сумку.

- Дамский угодник, - хихикнул Джордж.

- Каков милашка, - засмеялся Фред.

Дин что-то пробормотал в ответ, помня о своем достоинстве и о том, что ругаться при дамах – признак не только плохого воспитания, но и упадочной личности. Потому он лишь вздыхал и делал вид, что близнецы посмеиваются в силу своей природной придури, а уж никак не над ним, достойным мистером Дином Томасом, студентом Дома Гриффиндора, отличным парнем семнадцати лет от роду.

- Где Симус?

- Следит у выхода, Гермиона, - ответил Дин. – Вместе с Невиллом.

- С Лонгботтомом?! – Джордж обхватил брата за шею и воскликнул: - Немедленно возвращаемся!!

- Это бедствие!! – поддержал Фред. – Борода Мерлина, если Невилл стоит на шухере…

- …то нас наверняка встречает лучший отряд Авроров…

- …с барабанной дробью…

- …и красной дорожкой…

- Заткнитесь, кровь Морганы!! – не выдержал Дин.

- Мы здесь, чтобы помочь Гарри, - обронила Гермиона голосом Маргарет Тетчер.

- А мы здесь – пришли пообжиматься… - Джордж прильнул к брату всем телом и дохнул ему в ухо.

Дин скривился и взвыл громче, чем оно того стоило: «Какая мерзость!!»

- …в романтичном сыром и мрачном… - Фред игриво повел плечом.

- …подземелье, чтоб не было свидетелей нашему адюльтеру…

- …и осуждающих взглядов, разрушающих романтичную сырую атмосферу. Джордж, возьми один пакет, руки отваливаются. Похоже, мы решили откормить Гарри на убой…

- …тогда чур мне ребрышки. Фред, зачем ты взял шпинат?

- Чтобы мистер Поттер не забывал о мистере Слизеринском Упыре. Это в его честь.

Воспоминания о стычке со Снейпом были еще слишком свежи в памяти, и неудачная шутка Фреда нагнала на всех угрюмости. Дальнейший путь продолжился в молчании.

- Вот эти злые тевтоны. – Симус Финниган вскочил с валуна, на котором сидел до этого момента и, сказать по чести, больше считал звезды, нежели следил за обстановкой. Невилл, колупающийся среди снулого осеннего папоротника, поднял голову и воскликнул: «О!».

- Сейчас одному ляху поганому флюгенхенде оторву, если он мне не поможет. – Из лаза показалась всклокоченная голова не то Фреда, не то Джорджа. Их и при дневном-то свете различать нет никакой возможности.

- А вместо херца вставим аузен борт-мотор, - добавил второй Фредо-Джордж, появившийся следом.

Симус и Невилл бросились помогать вытаскивать пакеты со снедью, какой-то невероятной кухонной утварью и копией национальной Британской энциклопедии.

Дин, помогавший Гермионе вылезти на поверхность, обернулся в сторону Невилла, скорчил рожу и сказал «У-э-э-э».

- Что такое? – удивился Лонгботтом.

- Эти двое целовались. Только что, - сухо пояснил Дин, подбородком указывая на близнецов. – С языками.

Симус ахнул и выронил из рук все, что в них было. Раздался битый звук треснувших тарелок. Невилл подскочил на месте с отвисшей челюстью и только что не перекрестился.

- Ты за это заплатишь, - мрачно пообещал Фред.

- За «языки» - с процентами, - откашлялся Джордж.

- Господа, – Гермиона щелкнула пальцами. – Хватит болтать.

Своему приказу последовала только сама Гермиона.

Дин живописно и в позах описывал постельную сцену, травмировавшую его психику и на корню срубившую весь его жизненный оптимизм. Джордж с Фредом очень нехорошо щурились, прикидывая, какими граблями будет удобнее всего выковырять остаточный пень оптимизма Дина Томаса. Невилл ахал и твердил про сострадание к убогим, а Симус так и вовсе полез в подземный ход, словно мог заразиться от Уизли поносом, насморком или «этой мерзостью».

Гермиона яростно шикнула, прикладывая палец ко рту.

- Господа!! – позвала она. – Заткнитесь. Немедленно. Я что-то слышу.

Чувство, с которым было произнесено воззвание, и впрямь заставило заткнуться всех, кроме Симуса, который все бубнил что-то про «извращенцев».

Джордж, занесший ногу, чтобы пнуть Дина под колено, замер.

- Это оттуда. – Он опустил ногу и бросился к кустам ежевики, окружавшим просеку. Фред кинулся за ним. Через мгновение они удивительно бесшумно растворились среди веток.

- Нечистая сила, - в восхищении произнес Симус, уже забыв про всяких «извращенцев». Близнецы Уизли снова были водружены на снесенный было постамент Симусова преклонения.

- Невероятно, - покачала головой Гермиона.

Движения близнецов угадывались по легкому шороху опавших листьев, но ни один сухой куст не хрустнул под осторожной инспекцией. Тени метались как угорелые, Джордж и Фред напоминали двух ловких рыжих лис.

- Я давно говорил, что вся эта семейка – нелюди. Клянусь, я видел у Рона лисий хвост. – Замогильным голосом пробормотал Дин, складывая руки на груди. – Невозможно рыжие.

- Я и не догадывался, что ты так пристально следишь за моим братом. – Прошептал Фред, склонившись над ухом Томаса. От неожиданности Дин очень громко выругался и даже не счел нужным извиняться за это перед Гермионой.

- Какого черта ты здесь оказался?! Я же говорил, они оборотни, - жаловался Дин, Симус качал головой. - Тявкают в полнолуние на звезды.

- Я ямайский леший. – Фред отвесил Дину подзатыльник.

Джордж в это время разговаривал с Гермионой, как с единственным человеком, для которого все происходящее никоим образом не легкомысленная игра.

- Я думаю, не стоит беспокоиться. Если бы там кто-то был, мы бы нашли его.

- Там кто-то был. Я уверена.

- Бурундук или, может быть, белка – но не человек.

- Идем. Я устала повторять: идем быстрее.

- Настоящий джентльмен удовлетворяет каждый невысказанный каприз дамы. – Джордж явно цитировал. – Шевелитесь, господа.

Тихонько переругиваясь, делясь незначительными пинками, подколами и зуботычинами, небольшая процессия двинулась следом за Гермионой.

Пройдя сквозь густой подлесок, они оказались среди влажного воздуха и холода, пробирающего до костей. Пар изо рта сливался с туманом, клочьями струился и рвался о черные блестящие стволы. Пахло мхом, гнилью и повсюду чудились звуки, происхождения которым не находилось. Но шли гуртом и никому не было страшно.

Неожиданно Гермиона остановилась:

- Ждите меня здесь. Дальше пойду только я. Ждите, чтобы мне не пришлось возвращаться одной.

- Обязательно, - горячо пообещал Симус. В его тоне совершенно определенно сквозило больше, чем дружеское участие.

- Вингардиум Левиоса. – Джордж взмахнул волшебной палочкой и караван сумок и пакетов поднялся в воздух.

- Акцио, Гермиона! – Фред поймал Гермиону на руки и засмеялся. – Черт, не то.

Когда из виду исчезли и Гермиона, и болтающийся за ней в воздухе хвост из разнокалиберных предметов, Дин спросил:

- Почему она ушла? Без нас? – вопрос был очевиден, так как Дин впервые присоединился к ночной миссии Армии Спасения Гарри.

- Чтобы мы не знали, где отсиживается мистер Поттер, - ответил Фред.

Дин подумал было, что Фред снова шутит, но Симус с Невиллом согласно молчали, а голос Джорджа, который вызвался пояснить, был тих и серьезен:

- Чтобы мы не были соучастниками…

- …если дело примет серьезный оборот и…

- …нас захотят допросить Авроры и старый добрый «Веритасерум»…

- …так что мы неподсудны и безответственны. Магией не пользовались на территории школы. Тащили все своими собственными натруженными руками. Не придерешься. Разве что вышли прогуляться ночью…

- …и, что важнее – не можем никому ничего разболтать…

- …даже если захотим, - закончил Фред.

Дину порой казалось, что близнецы Уизли на самом деле не просто братья. Наверняка, их мать родила одного ребенка, но так и не смогла сделать выбор в пользу какого-нибудь единственного имени. И решила, что легче будет волшебным образом превратить одного ребенка в двух, нежели выбирать между: «Так назовем его «Фред» или все-таки «Джордж»?

- О шалаше нашего героя знают только Гермиона. И Рон. – Сказал Невилл, опускаясь на корточки и вглядываясь в ломкую прозрачную траву.

- Рон? Лисий хвост и тут примазался, - вздохнул Дин лукаво.

- А, да! – спохватился Фред. – Так ты говоришь, ты достаточно близко…

- …видел задницу нашего брата… - с убийственной серьезностью поддержал Джордж.

- …чтобы засвидетельствовать наличие хвоста, - заключил Фред.

- И в каких же вы отношениях? – с энтузиазмом вклинился Симус.

- Ах, умоляю. – Дин махнул рукой и щедро зевнул. – Никаких любовных писем.

Гермиона прошла несколько метров вперед, затем внезапно повернула обратно и сделала круг мимо болтающих Уизли, Финнигана, Томаса и Лонгботтома. Еще немного бесцельно поплутав по лесу, надеясь сбить преследователей (если таковые окажутся) со следа, она вышла на совсем недавно проложенную тропу.

Тропинка поднималась на крутой холм и исчезала среди каменистых насыпей на вершине.

Следовало очень хорошо поискать, прежде чем обнаруживался замаскированный вход в пещеру.

Что-то стремительно шваркнуло по земле, Гермиона вздрогнула и обернулась.

- Чертовы белки, - сказала она и полезла в нору.

Пройдя по вырытому коридору, Гермиона оказалась в неожиданно огромной, чистой и светлой нише, со столами и стульями, тремя большими кроватями и свечами в канделябрах.

Это помещение больше походило на царские покои какого-нибудь князька пятнадцатого века, нежели на убежище проклятого подростка.

В прямом смысле проклятый, подросток сидел, упершись локтями в колени и опустив голову на крепко сжатые кулаки.

- Сегодня понедельни, - вместо приветствия сказала Гермиона.

- Удивительно, - равнодушно отозвался Гарри.

- Ты помнишь последний понедельник?

- Никогда не забуду. А четверг я запомню еще лучше.

- Чем занимаешься?

- Вспоминаю понедельник и четверг.

Не говоря больше ни слова, Гермиона направила прицеп из летающих сумок на ближайший стол и принялась их сортировать, стараясь не обращать внимания на гнетущее молчание.

Это удавалось ей с трудом. Странное дело, чувство вины все больше тяготило ее, но она никогда не была человеком, которому общение давалось бы легко. Нужные слова, как правило, приходили значительно опосля, когда в них отпадала всякая необходимость.

Это именно она предложила спрятать Гарри здесь, чтобы никто не смог насильно доставить его в лечебницу.

И сейчас она молчала, сочувствуя всем сердцем, но слов не находя.

И чувствовалось, что Гарри не рад ни сочувствию, ни тишине, ни Гермионе.

- Какого черта, где ты была? - потребовал ворвавшийся в залу Рон. Наверное, еще никогда Гермиона не была так рада его видеть. Осунувшийся Гарри нашел новый объект для третирования, тишина скукожилась по углам, будто ее и не было. Громогласный рыжий «Лисий Хвост» толкнул Гарри в бок, потрепал по голове и с кислой миной оглядел багаж мисс Грейнджер.

- Какого черта, где ты была?

Гермиона не обиделась, потому что он вовсе не ругал ее. Он считал, что для девчонки ночной переход по лесу является сродни подвигу, и беспокоился о ней.

- А ты где был?

- Я ушел тебя встречать, но нашел только Джорджа с Фредом, которые в кустах обсуждали, как будут подкидывать мне любовные письма от имени Томаса.

Гермиона выразительно кивнула в сторону Гарри, но Рон только смял морду и ничего не сказал.

Гарри заметил это:

- Что за мебель, Гермиона? – он действительно старался не выглядеть раздраженным.

- Это еда, книги и тарелки. Битые тарелки. – Гермиона нахмурилась. Гарри, может, и старался быть полюбезнее, но у него ничего не выходило. – Развлечешься склейкой. Мне пора идти. Счастливо оставаться.

- Скатертью дорожка, - тявкнул Гарри.

Резко развернувшись, Гермиона метнулась к выходу. Лицо у Рона вытянулось и он бросился следом.

- Прекратите оба! – рявкнул он. Гермиона застыла, Гарри мрачно и тупо смотрел в сторону.

- Мистер Поттер! – настаивал Рон. – Лизетта, в зубы дам.

Гарри сжал губы в нить, чтобы не улыбнуться.

«Гермиона, прости» - «Ладно, чего там».

Холодок в отношениях приятно подтопился, все вместе сели за плотный ночной перекус.

Гермиона рассказала о стычке со Снейпом, но сейчас и здесь это казалось изжившим себя воспоминанием и никто не придал этому значения. Впрочем, традиционное полчаса на обсуждение темы «Каков козел этот Снейп, язви его в душу» было выделено.

- Если собрать все любопытство, которое проявляли ко мне студенты, преподаватели и даже призраки, то его, без сомнения, хватило бы, чтобы заполнить десятитонный грузовик. – Резюмировала Гермиона. – Повезло Рону, что он выглядит настолько тупым, будто не в силах даже понять вопрос: «Где Гарри?», а не то что на него ответить.

- «Где, черт побери, ваш чертов Гарри, черт бы его побрал, отвечайте, черт вас побери!!» - скалился Рон, тряся над столом скрюченными пальцами. – «Тысяча баллов с Гриффиндора!! Отправляйтесь в пыточную!!»

Когда Гермиона ушла, Рон приблизился к столу и стал с нарочитой небрежностью разбирать пакеты.

- Я могу переночевать с тобой, - предложил он.

- Нет, Хеди, - покачал головой Гарри. – Я ушел в скит, никаких женщин.

- Поговорим?

- Я не могу попросить вас убраться, - с нажимом сказал Гарри. - Но это частный дом, куда вы не были приглашены, и моими доводами могут служить только удобство и удовольствие хозяина.

Рон посмотрел на него волком, но не сказал ни слова, бросил пакеты и отправился к дивану в другом конце комнаты.

Спустя несколько минут он начал разбирать одну из кроватей, перетряхивая покрывало, вздымая тучи пыли.

Он оставался на ночь и ясно давал понять, что никакие разрешения всяких умников ему вовсе и не нужны.

- Я не против сложности, это даже хорошо. Но если вы вышли охотиться на медведя, глупо сосредоточивать усилия на поисках лосиных следов, - сказал Гарри, наблюдая за действиями Рона.

- Зануда.

- Неделю назад это казалось отличной идеей, - вздохнул Гарри. – Сидеть тут и вздрагивать от каждого шороха.

- В Лон-Коэн, тебе конечно, понравилось бы больше, - сухо бросил Рон.

- Слушай…

- Давай покрасим стены в желтый цвет. Поставим стеклянных дверей. Я могу нарядиться санитаркой. Сменим обстановку. – Рон не оборачивался, но по тому, как он терзал ветхую подушку, было видно, что он начинает злиться.

- Мне все надоело. Я устал, - с невероятной яростью выдавил Гарри. Последние слова сопровождались ударами пальца по столу с частотой приблизительно три удара в слово.

Рон молча сел на кровать и схватил первый попавшийся под руку предмет. Им оказалась книга.

- Я иду в свой клуб. – Гарри поднялся и направился к выходу. – Мистер Рональд.

Рон кивнул и открыл книгу.

- Вы даже не спросите, в какой, - резко сказал Гарри, - хотя, черт возьми, знаете, что у меня нет никакого клуба. Я сыт по голо тем, что сижу здесь день и ночь в ожидании момента, когда в вашей голове появится идея.

Рон читал.

- Это тот пик, к которому я шел в течение недели, - сказал Гарри. - Точнее, вы вели меня к нему. Конечно, я знаю про ваше алиби, но меня уже тошнит от всего этого. Нам совсем нечем похвастаться.

Гарри говорил сухо, хорошо поставленным голосом. Рон молчал, уткнувшись в книгу.

- Если этот случай слишком сложен для вас, почему бы не заняться чем-нибудь другим? Как насчет банды, которая вчера украла целый грузовик сыра на Одиннадцатой Авеню? Или пятиклассника, который угодил чернильницей в глаз Профессору Флитвику? Или - если все, кроме убийств, ниже вашего достоинства - чем плох случай с гадалкой по политическим и экономическим вопросам (кажется, ее звали Трелани), застреленной в спину вчера вечером? Вероятно, вы распутали бы эту историю за полчаса. Наверняка ее грохнул Хагрид. За то, что она предсказала ему долгую и счастливую семейную жизнь с гиппогрифом.

Рон перевернул страницу.

Гарри потоптался на месте, тяжело вздохнул, поплелся к кровати и сел рядом с Роном.

- У меня было всего три приступа за эту неделю. Может, все ошиблись и никакое это нафиг не «непросительное» проклятье? Я иду на поправку. Что скажешь?

Рон медленно закрыл книгу и нагнулся опустить ее на пол.

- Может, хватит со всем этим? – продолжал Гарри. – Сижу, как загнанная крыса. Как Петтигрю. Рон, слышь! Называй меня Петтигрю.

- Дурак.

У входа послышался внятный шорох.

- Если это снова она, - в панике скомандовал Гарри, - не пускай ее. Я чувствую себя козлом.

Рон напрягся, чтобы встать, но шорох прекратился.

- Белка, - зевнул он. – Кстати, о Гермионе. Перерыла всю библиотеку, получила от застреленного Профессора Трелани разрешение на посещение Запретной Секции. Делает все возможное.

- Спасибо большое. Но теперь я точно вижу, что все это напрасный труд. – Гарри больше ничего не сказал, и Рон со всей очевидностью понял, что завтра утром мистер Поттер аппарирует в больницу Святого Мунго, измученный неизвестностью, ожиданием и тщетными попытками приблизиться к выходу из тоннеля «Безысходность».

Рон внезапно тихо засмеялся. Гарри покосился на него.

- Вспомнил Турнир Трех Волшебников, - пояснил Рон, не переставая улыбаться.

- Да, есть что вспомнить.

- Тот фокус с русалками.

- Что ты имеешь в виду?

- Я – «твое самое ценное», без чего тебе «будет очень плохо». – Рон перестал улыбаться и подмигнул. Гарри вытаращился на него:

- Слушай…

- Я думал, что под воду утащат Чанг, в которую ты был влюблен. Или Гермиону, без которой ты завалил бы все экзамены. Или Миссис Норрис, которую ты собирался сделать вратарем в команде.

Гарри засмеялся в голос.

- А утащили рыжую Хеди, старую веснушчатую метлу ста пятидесяти лет.

От смеха у Гарри свело скулы.

- После такого только женятся, мистер Поттер. – Рон скрестил руки на груди. – И побыстрее. А то я гляжу, ты помирать собрался. А меня чрезвычайно интересует твой счет в банке.

Гарри вздохнул и улегся поудобнее, без стыда и стеснения обнимая, притягивая, запуская пальцы в чужие, неприлично рыжие волосы.

Он ненавидел Рона за то, что тот заставлял его так любить жизнь. Жизнь, которой он никак не мог сказать «До свидания».

Дальше

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру