A Choriambic Progression
Авторы: Mairead Triste and Aristide
Оригинал: здесь
Переводчик: Ольга
Бета: Tenar
Жанр: First Time, Drama-Angst
Пейринг: Гарри/Снейп
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: насилие, секс с несовершеннолетним (от переводчика: кажется, автор пошутила)
Саммари: Гарри пришлось многое узнать за лето, оказавшееся богатым событиями.
Беллатрикс оставила их связанными в подвале, и когда Гарри смог на нетвердых ногах подняться вслед за Добби на первый этаж, он замер, потеряв дар речи при виде Уолдена МакНейера - он не знал, что тут произошло, но выглядело все так, будто у этого человека разорвало грудную клетку. Весь пол и большая часть стен были забрызганы кровью так, что Гарри пришлось бороться с приступом тошноты. Наконец он заставил себя отвести взгляд от ужасного зрелища. Оцепенев от потрясения, он шел за Добби по тоннелю, глядя на мир как будто сквозь туман, и в этом тумане все казалось призрачным и слегка нереальным.
Выбравшись из-под Дракучей Ивы, он тут же попал в дружеские объятия. Все вокруг непрерывно восклицали что-то, пытались успокоить - Гарри едва понимал, что ему говорят, и только качал головой в ответ на любые вопросы, пока, наконец, Дамблдор не сделал всем знак разойтись, и не поручил Гарри заботам Мадам Помфри. Мальчик молча пошел вслед за врачом в замок, а затем в больничное крыло, и не проронил ни слова, пока Помфри суетилась вокруг него. Конечно, он почувствовал, что ему вылечили большую шишку на затылке, но это мало что изменило.
Казалось, что осмотр тянется уже не один час, но наконец Помфри отмерила мальчику порцию зелья янтарного цвета, с металлическим запахом и вкусом патоки, заявила, что если так и дальше пойдет, ей придется обновить все запасы лекарств, а то и стать его личным врачом, и проводила его в кабинет Дамблдора.
Все еще погруженный в странное ощущение нереальности происходящего, Гарри сел в кресло напротив стола Дамблдора. Директор держал в руках свиток пергамента, и когда он поднял глаза, в них читалась такая озабоченность, которой Гарри никогда и не видел.
- Гарри, - тихо сказал он, как только за мадам Помфри закрылась дверь, - я получил от профессора Снейпа письмо, обрисовывающее сегодняшние… события.
Эти слова разрезали окутывавшую Гарри пелену, словно ножом. Он внезапно обнаружил, что чувства вернулись к нему во всей полноте, и главным среди них сейчас были ужасное ощущение предательства, потери, и, хуже всего, стыда и злости на самого себя за этот стыд. Он глубоко вздохнул, цепляясь за еще остававшуюся в глубине души надежду. Может быть Снейп все-таки не…
- И что там такого? - спросил он.
Дамблдор нахмурился и показал на пергамент.
- Это правда?
Гарри пожал плечами.
- Понятия не имею. Я же не знаю, что там написано.
Дамблдор пристально смотрел на него.
- Профессор Снейп сообщает, что… что ты позволил ему… поцеловать себя.
Значит, зря он надеялся. И все же Гарри заставил себя не опускать голову.
- Нет. Это неправда.
Дамблдор изумленно распахнул глаза.
- Что? Но зачем бы ему…
- Я ничего ему не "позволял", - пояснил Гарри. - Я просил его. Я сам попросил его поцеловать меня. Честно говоря, я его просто умолял.
Молчание. Долгое, очень долгое молчание, после которого Дамблдор, опустив взгляд, вздохнул:
- Понятно.
Гарри заерзал в кресле. В душе его боролись обида и стыд, но пока верх никакое чувство не одержало.
- Как я понимаю, вы этого не одобряете?
Во взгляде Дамблдора было столько сострадания… но сейчас это лишь напомнило Гарри о том, как он ненавидит, когда его жалеют.
- Гарри… как я могу одобрять подобные отношения? Тебе только исполнилось шестнадцать, и ты его студент…
- А когда мне было пятнадцать, - тихо напомнил Гарри, - вы рассказали мне, что рано или поздно мне придется убить Волдеморта, или умереть от его руки, и что я должен быть готов к этому… выходит, я достаточно взрослый для того, чтобы умереть, достаточно взрослый, для того, чтобы убить человека, но не достаточно взрослый, чтобы поцеловать? Так, что ли?
Дамблдор мрачно посмотрел на него.
- Нет, ты не достаточно взрослый для всего этого, - тихо ответил он, - но в игру вступили силы, которые мы не в состоянии контролировать, и так как я хочу, чтобы ты остался в живых, я был просто обязан…
- Но если я хочу большего, чем просто остаться в живых? - спросил Гарри. - Что, если я хочу чего-то… для себя, чего-то не связанного с идиотскими предсказаниями? Или никому нет до этого дела?
Дамблдор потер лоб.
- Как я уже говорил, профессор Снейп играет очень важную роль в твоей… в том, что ты назвал "идиотскими предсказаниями". Я уже довольно давно знаю об этом. Но его роль… не такая. Она заключается в другом.
Внезапно и обиду и стыд как будто смыло волной глубокой тоски, которой, казалось, не будет конца. Гарри склонил голову и начал разглядывать свою руку - на ней до сих пор оставалась въевшаяся в поры кровь - кровь Снейпа. В какой-то ужасный момент мальчику показалось, что он вот-вот расплачется, но он с трудом проглотил подступающий к горлу ком и сдержался.
- Гарри, - подал голос Дамблдор, и рука Гарри вздрогнула - столько проклятого сострадания было в печальном голосе директора. - Ты можешь… я уверен, что ты будешь счастлив с кем-нибудь другим… возможно, с кем-то твоего возраста…
- Я сам знаю, чего хочу, - тихо ответил Гарри, сжав руку в кулак. И он знал. Даже несмотря на все, что случилось сегодня. Ему вдруг так отчаянно захотелось увидеть Снейпа - это желание причиняло почти физическую боль, подталкивало встать и уйти туда, где он сумел найти для себя что-то вроде покоя. - Мне пора домой.
- Профессор Снейп не ждет, что ты вернешься, - произнес Дамблдор.
Гарри вскинул голову.
- Что?
Дамблдор, печально глядя на Гарри, приподнял письмо.
- Профессор понимает, и я должен сказать, что согласен с ним, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, для вас обоих неблагоразумно продолжать жить в одном доме.
Гарри показалось, что его всего словно покрыло тонким слоем льда.
- Но… Воющая Хижина и… МакНейер… они будут… они из кожи вон вылезут, разыскивая нас обоих…
- Все будет хорошо, - сказал Дамблдор. - Ты останешься в замке, под надежной защитой, и я лично усилю охранные заклинания на Гриммаулд Плейс. Они никогда не найдут Северуса.
Гарри чувствовал, как в нем закипает гнев, и понимал, что в таком состоянии лучше бы держать рот на замке хотя бы пару минут, но не смог удержаться.
- Да, и вы еще забыли сказать, что уверены - буквально через несколько дней вы найдете способ избавить Снейпа от проклятия, - язвительно подсказал он. - А по-моему, вам просто без разницы - убьют его или нет.
Гарри прекрасно понимал, что это уже слишком, но все равно отвел душу. Кажется, впервые в жизни Дамблдор так рассержено смотрел на него, но, как ни странно, мальчика это мало волновало.
- Конечно же, я беспокоюсь о Северусе, - резко ответил Дамблдор. - Я очень волнуюсь за него. - Он помахал перед Гарри пергаментом. - Это… я совершенно не был готов к такому повороту. Я знаю Северуса много лет, и не замечал ни малейшего намека на то, что он склонен к подобным… заблуждениям.
- Это не заблуждение, - процедил Гарри сквозь стиснутые зубы.
Дамблдор смотрел ему прямо в глаза.
- Если тебя не устраивает мой выбор слов, вспомни, пожалуйста, что профессор Снейп твой учитель, Гарри. Кроме того, из его письма понятно, что и сам Снейп думает точно также.
Гарри с трудом сглотнул.
- Что?
Директор наклонился вперед, качнув седой бородой.
- Он старался, Гарри. Он понимал, что его... чувства к тебе - недопустимы, и пытался бороться с собой. Он потерпел поражение. И он ненавидит себя за это.
Теперь гнев захлестнул Гарри с головой, заставив его так яростно стиснуть зубы, что заныла челюсть.
- Я не ребенок.
- Согласен. - Это было так неожиданно, что на мгновение у Гарри все поплыло перед глазами. - Ты чрезвычайно могущественный шестнадцатилетний колдун. А профессор Снейп - выдающийся эксперт в области зельеделия, и по воле судьбы он на двадцать лет тебя старше. Он твой учитель. Вы никогда не будете равными друг другу.
- Это не имеет значения. По крайней мере, для меня, - тихо ответил Гарри.
- Возможно. Но для него это, судя по всему, значит очень многое. И для меня, смею заверить. - Дамблдор вздохнул и снова потер лоб. - Гарри, ты должен понять, что я не могу позволить…
- Я сначала не хотел вам говорить, - перебил его Гарри, сжав руки в кулаки так, что ногти впились в ладонь, - но думаю, так будет лучше. - Он глубоко вдохнул. - Вы со Снейпом считаете, что у меня Дар Мерлина, и что я обладаю силой…
- Да, мы, можно сказать, уверены в этом, - осторожно подтвердил Дамблдор, кивнув на письмо. - А то, что ты сумел сделать сегодня, не оставляет нам вообще никаких сомнений. А почему, собственно, ты…
- Я не хочу убивать Волдеморта, - заявил Гарри.
Дамблдор моргнул, потом уставился на Гарри поверх очков.
- Это еще что такое?
Гарри покачал головой.
- Это то, что я не мог до конца понять до сегодняшнего утра, но теперь я точно знаю: я не хочу никого убивать. Я не смогу. Я не убийца. Я не хочу его убивать.
Дамблдор молча уставился на него. Мальчику показалось, что прошла целая вечность.
- Гарри, ты же знаешь, что он…
- Это не имеет значения. Какое мне дело, что там он. Главное - я, а я не убийца. - У Гарри перехватило дыхание, и он прервался, чтобы сглотнуть. - Я могу использовать свою какую-то-там силу для чего пожелаете, но только не для этого. - Он выпрямил спину и поднял голову. - К тому же я вообще не собираюсь ей пользоваться, пока не научусь ее нормально контролировать. А кто, по-вашему, лучше всех сможет меня этому научить?
- Гарри, - вид у Дамблдора был очень мрачный, - ты что, пытаешься меня шантажировать?
Странно, но Гарри поймал себя на том, что грустно улыбается в ответ.
- Нет. Я же не слизеринец. Я гриффиндорец, и у меня хватило храбрости рассказать вам всю правду. - Как только он произнес это, грусть и усталость навалились на плечи, и он почувствовал себя ужасно уязвимым, готовым сломаться в любую минуту. Он заставил себя подняться и тут же пошатнулся - в этом, впрочем, не было ничего удивительного.
- Я знаю, что вы хотите защитить меня, - голос Гарри с каждым словом становился все более хриплым. - Я это понимаю. Вы всегда просили меня доверять вам, и я вам доверяю. - Он пошел к камину, и не оборачивался, пока не зачерпнул пригоршню дымолетного порошка и не был готов ступить в пламя. Тогда он повернулся.
Он посмотрел в глаза Дамблдору и увидел в них глубокое разочарование, что огорчило мальчика, но решимости не убавило. Наверное, это что-то свойственное неуступчивым подросткам - ну, как тощие усики, отрастающие на верхней губе.
- Я вам доверяю, - повторил Гарри. - И как только я научусь контролировать свою силу, вся она окажется в вашем распоряжении. Но это… то, что касается меня и Снейпа - это не ваше дело. Мое… и его. Но никак не ваше.
Он бросил порошок в камин и сам вступил туда прежде, чем Дамблдор смог объяснить ему, как Гарри был неправ.
До тех пор пока Гарри не вышел из камина на кухне дома на Гриммаулд Плейс, у него не было времени, чтобы понять, насколько он разозлился. Но когда он увидел, что все его вещи собраны, упакованы и аккуратно сложены около очага, готовые к отправке, его охватила холодная ярость, которая значительно облегчила царившую в душе сумятицу.
То, что Снейп и Дамблдор решили отправить его в Хогвартс, даже не поинтересовавшись, что он об этом думает, стало последней каплей. Разномастные коробки, сложенные вокруг его сундука, были лучшим подтверждением того, что оба они считали произошедшее "заблуждением", и что Снейп сейчас сидит в своей комнате и ненавидит себя за то, что натворил. За один-единственный поцелуй. За один потрясающий, замечательный, восхитительный… У Гарри было такое чувство, будто его ограбили, потому что сам он, пока его не просветили, ни стыда, ни раскаяния не испытывал, и все это казалось ему ужасно несправедливым.
В лаборатории Снейпа не оказалось, и Гарри поднялся на третий этаж. Несмотря на гнев, он ощущал какое-то странное спокойствие, и собирался в случае надобности выбить дверь - но этого и не потребовалось. Дверь была открыта, и когда Гарри зашел, Снейп с еще влажными после купания волосами сидел за маленьким столиком, на котором вперемешку с содержимым кухонной аптечки валялась палочка и стояли бутылка огневиски и полупустой стакан. Он успел обработать рану на лице и наложить повязку, но сквозь бинты уже начала проступать кровь - словно темно-красные цветы на белом поле. Снейп спокойно встретил его взгляд, и что бы он там ни чувствовал, когда Гарри вошел в комнату, на лице его ничего не отразилось.
- Послушайте, - начал Гарри и вдруг обнаружил, что не имеет ни малейшего представления, что собирался сказать. Зато, похоже, его подсознание прекрасно это знало, потому что слова вдруг стали вылетать словно сами по себе.
- Плевать мне, за что вы там себя ненавидите - за то, что вы язва, каких мало, или что своим подыгрываете так, что все уже давно со смеху умерли, или за эти дурацкие носки с подвязками… Только вот не надо себя ненавидеть за… за это. - Он помахал в воздухе рукой, словно все это было так легко подытожить. - Вы не должны себя за это ненавидеть. Я не хочу… вы не можете… не имеете права так со мной поступать.
Снейп невозмутимо окинул его взглядом.
- Какая страстная речь, - заметил он, тщательно выговаривая слова, и Гарри заключил, что эта порция огневиски явно не первая за вечер. - Долго сочиняли, а?
- Нет, - ответил Гарри. - Только что в голову пришло.
- Понятно. Похвальная искренность с вашей стороны. - Гарри молча наблюдал, как Снейп поднял стакан и сделал осторожный глоток, созерцая виски так, словно это зелье, которое ему нужно оценить. - И чем, скажите на милость, вам не угодили носки с подвязками?
После этих слов дышать стало легче, и Гарри глубоко вздохнул.
- Они дурацки выглядят, - ответил он. - Но… но может я к ним и привыкну.
Темные глаза Снейпа взглянули ему прямо в лицо.
- Так вы остаетесь?
- Да.
Снейп отвел взгляд, и в комнате довольно надолго воцарилось молчание. Наконец профессор вздохнул и поставил стакан.
- Что ж, в таком случае вам лучше заняться чем-нибудь полезным и помочь мне с этими проклятыми бинтами. Рана упорно сопротивляется обычным методам лечения.
Гарри подошел к столу и сел. К запаху виски и мыла примешался незнакомый, более тонкий вяжущий запах - спиртом рану протирал, догадался Гарри. Ужасно больно, наверное.
- И как же это случилось?
Снейп нахмурился.
- У Беллатрикс - кто бы мог подумать? - есть нож. Она от него была без ума, так же как и от идеи, что мой скальп будет отличным трофеем и напоминанием о приятной беседе. - Он взглянул на Гарри. - Я бы предпочел сменить тему.
Гарри внимательно наблюдал за тем, как Снейп снимает повязку, обнажая все еще кровоточащую рану, которая действительно выглядела очень глубокой. У Гарри до боли сжалось сердце, но он сказал только:
- Ее надо бы зашить.
Снейп тихо фыркнул.
- Может и надо. Только у меня, в отличие от нынешней молодежи, нет ни малейшего желания тыкать иголкой себе в физиономию. - Снейпа передернуло.
Гарри изучил содержимое аптечки.
- Думаю, можно обойтись этим пластырем. Но шрам все равно останется.
Снейп впился в него взглядом.
- Я прекрасно знаю об этом, мистер Поттер. До меня уже дошло, что если Альбус вообще когда-нибудь со мной заговорит, он рано или поздно попытается убедить меня вырядиться пиратом.
Гарри улыбнулся.
- А из вас классный пират получился бы, - пробормотал он.
- Нет, Поттер. Ни в этом мире, ни в загробном, ни в параллельном, нигде и никогда. А теперь не будете ли вы так добры перейти к делу?
Гарри так и сделал. Он очистил рану, и аккуратно соединил ее края кусочками пластыря, а потом закрыл свежей марлей. Гарри старался сосредоточиться на ране, и не думать о человеке, страдающем от нее, но когда он, пристраивая последний кусок пластыря, уперся большим пальцем Снейпу в висок, его вдруг поразило, насколько мягкими и шелковистыми оказались волосы профессора. Не успев даже подумать, он наклонился и поцеловал его туда.
Снейп не отшатнулся, но заметно напрягся.
- Не надо.
У Гарри запылали щеки.
- Нет? Ладно… а что тогда можно?
Снейп не смотрел на него, но было видно, как подрагивает его подбородок.
- Ничего.
- Ладно. - Гарри повернулся лицом к двери, и замер, выжидая, потому что понимал, что не сможет уйти, оставив все как есть. Не сейчас. - Тогда… вы можете сделать… что-нибудь. Все, что угодно. Если хотите.
Снейп обернулся и посмотрел на него, и Гарри хватило трех секунд, чтобы залиться краской с головы до ног, а по телу прошла легкая дрожь - только лишь от этого.
- Если хочу? - переспросил Снейп.
- Пожалуйста, - Гарри с трудом заставил себя не отрывать руки от стола, хотя ему очень хотелось запустить их Снейпу в волосы, притянуть его к себе и…
- Тому, кто заключил сделку c дьяволом, не стоит удивляться, оставшись с пустыми карманами, - пробормотал Снейп, а Гарри стало очень интересно, сколько же профессор успел выпить.
- Я… я не понял, что вы хотите сказать, - признался он.
В глазах у Снейпа появился странный блеск.
- Да? Тогда будем надеяться, что никогда и не поймете, - произнес он, а потом медленно, очень медленно, наклонился вперед и обхватил ладонями лицо Гарри - несмотря на то, что щеки мальчика давно пылали, прикосновение было теплым. Гарри закрыл глаза.
У губ Снейпа был привкус виски, и казалось, что так и должно быть, потому что уже от первого поцелуя Гарри и сам опьянел, у него кружилась голова, он задыхался, и… надо же, что с человеком может делать обычный поцелуй. Когда язык Снейпа касался его языка, Гарри чувствовал, как внутри у него что-то вспыхивает, словно маленькое солнце, заставляет его таять, медленно растворяться в ощущениях, и кажется, сам он уже никогда не в состоянии будет сдвинуться с места.
Когда руки Снейпа слегка наклонили его голову, когда губы Снейпа стали еще настойчивее, Гарри, к смущению своему, простонал вслух. Но Снейп, похоже, не обратил на это внимания, так что Гарри больше не сдерживался, когда в него впивались эти губы. Очень быстро оказалось, что он возбужден настолько, что сидеть наклонившись стало больно. А Снейп явно заметит, если он вдруг свалится со стула.
Гарри представления не имел, догадался ли Снейп о его затруднениях, но когда он заерзал, руки профессора спустились к плечам мальчика, помогая подняться. Помощь была весьма кстати, потому как Гарри был вовсе не уверен, сможет ли встать на ноги самостоятельно. Теперь уверенные руки обхватили его, и он прижался к теплому телу, и ему было так хорошо, что даже было наплевать на то, что он буквально уткнулся своим членом Снейпу в бедро.
Снейп потихоньку подталкивал его к кровати - шаг, поцелуй, еще шаг, снова поцелуй - и у Гарри мутилось в голове, он не помнил, как лег, его трясло как в лихорадке и было трудно дышать. Едва понимая что делает - все было словно в тумане - Гарри вцепился Снейпу в плечи, стараясь не упасть с уплывающей из-под него кровати, потом неловко нащупал воротник и негнущимися пальцами коснулся пуговиц.
Снейп отстранился от него, и у Гарри перехватило дыхание от того, каким неожиданно холодным показался воздух на губах. Хватка в волосах исчезла, и Снейп перехватил гаррины руки у своего горла.
- Не надо.
Гарри уставился в темные глаза, но не смог ничего прочитать в них.
- Но я… я не знаю, что мне делать…
Снейп нахмурился.
- Мне казалось, что мы уже обо всем договорились. Не надо ничего делать.
Гарри сглотнул и облизал губы.
- То есть… я что, должен просто лежать?
- Вовсе нет, - спокойно ответил Снейп. - Ты можешь уйти, если пожелаешь. - Он выпрямился, приятное давление, вжимающее Гарри в матрас, исчезло, и у мальчика вырвался бессвязный, но несомненно протестующий звук.
- Нет?
- Нет… пожалуйста, - пробормотал он, беспомощно выгибаясь навстречу Снейпу. - Я не буду, не буду. Это просто… трудно.
Снейп поднял бровь.
- Да что ты? - Он слегка наклонился, взял Гарри за руки, и завел их мальчику за голову, прижав скрещенные запястья одной рукой к подушке. - А так легче?
Гарри попытался что-то сказать, но кроме сдавленного выдоха ничего не получилось. Он кивнул.
Снейп внимательно посмотрел ему в глаза, и Гарри вдруг почувствовал себя голым, беззащитным и разрывающимся между смущением, желанием и чем-то еще, непонятным, глубоко запрятанным, но всплывшим теперь, когда рука Снейпа крепко удерживала его запястья. Что бы там Снейп ни рассчитывал увидеть у Гарри в глазах, он должно быть нашел, что хотел, потому что склонился и снова завладел губами мальчика, но на сей раз его прикосновения были настолько легкими, настолько осторожными, что все внимание Гарри тут же переключилось именно на них, на ожидание каждого нового мягкого движения, каждого легкого касания кончика языка. Казалось, Гарри от кончиков пальцев на руках до самых пяток превратился в одну сплошную чувствительную точку, изнывающую от боли, облегчить которую могли только поцелуи, которые медленно сводили его с ума.
Потом он почувствовал прикосновение руки Снейпа к своему поясу - настолько легкое, что оно прошло бы незамеченным, если не обостренная чувствительность Гарри - и не в силах бороться с собой, он приподнялся навстречу этому прикосновению. Как только он шевельнулся, Снейп придавил его ноги коленом, вжимая в матрас. Гарри молча сдался, смирившись с тем, что попался в капкан и сверху и снизу, и признал, что готов позволить Снейпу делать с собой что угодно, пока он вообще будет что-то делать, пока не прекратятся эти восхитительные поцелуи.
Несколько легких, быстрых движений, и Гарри понял, что его брюки теперь расстегнуты, и плотный шов, так неприятно давивший на член, больше не причиняет неудобств. Он застонал в рот Снейпу и с огромным усилием заставил себя сдержаться и не выгибаться навстречу рукам Снейпа - просто ждать, утопая в медленных, легчайших, таких сладких поцелуях. А сильная, горячая рука Снейпа обхватила то, что было сейчас самой восприимчивой, уязвимой его частью - легчайшее прикосновение, но Гарри ощутил его каждой клеточкой своего тела, и на на мгновение испугался, что больше не выдержит и кончит прямо сейчас. Нет, этого Гарри не хотел, не так быстро.
Но Снейп явно не стремился ему в этом помочь. Его прикосновения были медленнее и гораздо мягче, чем те, которыми Гарри сам решал свои проблемы с возбуждением, но в то же время настолько опытными и искусными - они выискивали такие тропинки к удовольствию, о которых сам Гарри даже не догадывался, вытворяли такое, что ему и в голову не приходило попробовать, заставляли его издавать звуки, которых он от себя просто не ожидал. Пытаясь сдержаться, Гарри чуть не откусил Снейпу язык, но потом понял, что его стоны нисколько не мешают, и позволил себе не стесняться. Он не сомневался, что потом, когда будет об этом вспоминать, ему захочется от смущения провалиться сквозь землю, но сейчас он не видел другого способа показать Снейпу, насколько ему хорошо.
Хорошо - что за невыразительное, неподходящее слово для всего этого, для такого неторопливого, целенаправленного, обдуманного эротического откровения. Снейп с беспощадной основательностью вел его со ступени на ступень, и эта утонченная многослойность происходящего значила гораздо больше, чем то, что теплая рука Снейпа ласкала его возбужденный член - Снейп учил его, разговаривал с ним, открывал в нем целые новые миры, о существовании которых мальчик даже не подозревал. В голове Гарри царила сейчас блаженная пустота, но тело жадно впитывало новую информацию, и откликалось на каждое прикосновение с новой для мальчика непосредственностью.
Казалось, это безумство продолжалось бесконечно - Снейп при этом не издал ни звука, не считая судорожных вдохов между поцелуями. Потом Гарри понял, что Снейп собирается позволить ему кончить - понял так отчетливо, будто это было произнесено вслух. И еще он почувствовал, что Снейпу нужно, чтобы Гарри хотел этого, отчаянно хотел. Вот уж что не было проблемой! Стоны мальчика превратились в тихие вскрики, он извивался, насколько позволял Снейп, продолжавший удерживать его сверху и снизу, подчиняясь требованиям той части тела, которая стала сейчас сосредоточением всех его желаний. Он подался бедрами навстречу руке Снейпа, и, поскольку Снейп не стал возражать, повторил движение еще раз, и еще, и еще, и почему то это казалось величайшей милостью, невероятно щедрым подарком, благодарность за который переполняла сердце Гарри, готовая хлынуть наружу… как его сперма сквозь пальцы Снейпа, когда он не смог больше сдерживаться.
Снейп не прекращал своих поцелуев - их ритм был настолько непредсказуем, что Гарри ни разу не удалось предугадать следующее прикосновение губ, но каким-то образом получалось так, что этот ритм не мешал ни дыханию, ни голосу. Теперь поцелуи и прикосновения стали еще легче и мягче, и Гарри, немного успокоившись, не мог не удивиться тому, что Снейп может быть настолько нежным, что одна его рука может быть настолько ласковой, а другая в то же самое время крепко прижимать его запястья к кровати.
Потом Гарри немного поразмышлял в теплом, полудремотном состоянии, последовавшим за разрядкой, о том, почему он сам так остро реагировал именно на такое сочетание - но на этот вопрос у него не нашлось ответа.
Когда Снейп наконец освободил его запястья, Гарри сразу же протянул руку, очертив пальцем линию подбородка Снейпа. Он хотел сказать что-нибудь, но не знал, что… "Спасибо" казалось слишком сухим, не способным выразить, насколько он благодарен. Гарри сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить колотящееся сердце.
- Я… я не знаю, что сказать, - признался он, обнаружив, что ему трудно посмотреть Снейпу в глаза.
Снейп медленно отстранился от него.
- Лучше всего сказать спокойной ночи, - тихо ответил он, - и отправляться в кровать.
Ох. Гарри сглотнул. Это казалось еще более холодным, чем "спасибо".
- Но, - прошептал он, - это было… это было…
- В высшей степени неблагоразумно - начнем с этого, - прервал его Снейп. - Подробный анализ, полагаю, может подождать.
- Это было просто потрясающе, - выпалил Гарри, чувствуя, что просто не сможет уйти, не сказав хоть что-нибудь.
К его удивлению, Снейп улыбнулся краешком рта.
- К сожалению, мистер Поттер, подобные комплименты значительно теряют в цене, если звучат из уст совершенно неопытного человека. А теперь отправляйтесь в кровать.
- Гарри, - поправил Гарри.
- Что?
Гарри приподнял голову - остальные части его тела вряд ли были способны прямо сейчас шевелиться.
- Мне кажется, что вы могли бы называть меня Гарри. Мы все-таки только что… я только…
Снейп нахмурился.
- С меня достаточно. Отправляйтесь к себе.
Гарри вздохнул, застегнул брюки, вздрогнув при прикосновении к влажному, липкому пятну, которое на них посадил, и кое-как встал с кровати, пошатываясь на нетвердых ногах. Ну и отлично. Можно подумать, он удивился, что Снейп и тут показал себя не меньшим мерзавцем, чем раньше. Гарри медленно пошел к двери, стараясь двигаться как обычно, хотя понятия не имел, получается это у него или нет. Добравшись до двери, он обернулся.
- Ну, тогда спокойной ночи.
Снейп сидел, выпрямив спину, и как ни странно, выглядел очень взъерошенным, хотя Гарри был уверен, что ничего, кроме воротника, не трогал. Под спутанными черными волосами резкой белизной выделялась повязка.
- Спокойной ночи.
Гарри, не уверенный уже больше ни в чем, кроме того, что ужасно устал, пошел в свою комнату.
На следующее утро Гарри, умываясь и одеваясь перед тем, как спуститься вниз, пребывал в довольно мрачном расположении духа. Ночью ему очень настойчиво и ярко снились сны, в которых он в отчаянии искал что-то - то, что было где-то рядом - и никак не мог найти. И ему не требовалось помощи ни Трелони, ни даже Люпина, чтобы разъяснить, что все это значило.
Входя в кухню, Гарри был уже готов не поддаваться разочарованию, если Снейп будет делать вид, что ничего не случилось - это, как-никак, не впервой. Но на сей раз готовился он зря, потому что Снейп уже заперся в лаборатории. Однако на кухонном столе лежала надписанная тонким почерком Снейпа записка, придавленная здоровенным и, судя по всему, весьма древним фолиантом "Анализ маго-политических стратегий древности" некой Пруделии Байдвелл. Вот счастье-то. Гарри вздохнул, плюхнулся на стул и раскрыл записку.
Поттер,
Учитывая постыдное для взрослого человека изобилие свободного времени, которым вы располагаете, у вас есть достаточно возможностей не только приобретать дурные привычки и всячески им потакать, но и научиться чему-либо полезному. В этой книге очень мало картинок и нет ни слова о квиддиче, но тем не менее я жду от вас хотя бы минимального усердия. Приступайте к работе.
С.
Гарри показал язык запертой двери лаборатории, а потом начал готовить себе чай с бутербродами - приниматься за Пруделию Байдвелл и ее чертов анализ на голодный желудок он не собирался. Основательно затарившись, он перетащил огромный том поближе к окну и устроился поудобнее (хотя какое тут удобство, когда такой кирпич на коленях), стараясь случайно не ляпнуть чего-нибудь на страницы (магические книги совершенно не выносят такого обращения - совсем недавно одна ему чуть палец не оттяпала, и всё из-за какой-то лепешки).
С бутербродами он расправился минут за пять, и весьма кстати, потому что ровно столько же ему потребовалось на то, чтобы с головой погрузиться в книгу и думать забыть о всяких крошках. Речь там шла о Мерлине (имя его автор писала на старый лад - Maerlin, но Гарри сразу понял, кого имеют в виду), о его магических способностях и о том, как он их использовал. Или, точнее, как люди заставляли его их использовать.
Когда Гарри в следующий раз бросил взгляд на часы, то потрясенно обнаружил, что пролетело уже три часа - а ему они показались минутами. Но теперь у него слегка кружилась голова, глаза болели от долгого чтения, а главное, снова стало беспокойно урчать в животе и даже подташнивать. От удивления, сомнений и нехорошего предчувствия у него на душе заскребли кошки. Гарри отхлебнул холодного чая, поморщился, отложил книгу и поднялся, чтобы поставить чайник на огонь.
Мерлин - Гарри предпочитал называть его так, потому что не знал, как правильно произносится старый вариант имени - был достаточно силен, чтобы побеждать армии. Не просто одного, пусть и очень могущественного колдуна или ведьму (хотя и их тоже), а целые армии. Но в книге почти ничего не было о Мерлине как о человеке - все только о том, что и для кого он сделал, и как его смогли убедить это сделать.
Складывалось впечатление, что Мерлин в те времена был своего рода супер-оружием, и и всегда был лакомым куском в любой политической интриге. Гарри с трудом отслеживал все ее хитросплетения, и даже попытка определиться с тем, кого там можно считать хорошими, а кого плохими, потерпела полный крах. Но в целом ситуация была ясна - человек, обладающий такими способностями, всегда пользуется спросом у обоих противоборствующих сторон. Очень даже понятно.
Гарри размышлял над всем этим, рассеянно жуя костяшку пальца, когда скрипнула дверь в лабораторию и послышались шаги Снейпа, направлявшегося на кухню. У Гарри внутри все оборвалось - только что у него в голове крутилось множество вопросов, а теперь они вдруг перестали его занимать.
Снейп вошел на кухню и замер. Выглядел он, как обычно, мрачным и угрюмым, только белая повязка, казалось, особенно подчеркивала болезненную желтизну лица. Он холодно кивнул Гарри.
- Чай есть?
Гарри стало интересно: этот человек вообще когда-нибудь говорит "Доброе утро"?
- Скоро будет, - ответил он. Тем и ограничился - в конце-концов, не одному Снейпу разрешается быть кратким.
- Хм. - Снейп шагнул к окну, бросив туда пристальный взгляд. - Похоже, книгу вы нашли.
- Да.
Еще минуту назад у Гарри было множество вопросов, но будь он проклят, если сейчас начнет их задавать.
- Вот еще одна. - К удивлению Гарри Снейп вынул из кармана тоненькую книжку и протянул мальчику. - Альбус прислал ее не так давно - просил вручить, когда вы будете готовы.
Гарри встретился со Снейпом взглядом и взял книгу.
- Так вы считаете, что я готов? - поинтересовался он.
Снейп нахмурился.
- Понятия не имею, - раздраженно ответил он, развернулся и вышел из комнаты.
- Ну и ладно, - тихо подытожил Гарри, когда дверь в лабораторию снова захлопнулась. - Мне больше чая достанется.
Вот гад.
Часом позже Гарри уже не возмущало то, как Снейп с ним обращается; он даже готов был еще пострадать, лишь бы этот тип дал ответы на некоторые вопросы - но с каждым новым вопросом он все больше боялся тех ответов, которые может получить.
После того как Снейп столь неожиданно удалился, Гарри раскрыл новую книгу - "Последний вольнодумец" Родерика Блинкера. Эта книга тоже была о Мерлине (на сей раз просто доброе старое "Мерлин"), но в ней ни слова не было об уговорах и попытках повлиять и чего-нибудь добиться. Нет, автор рассказывал, каким могущественным, великим колдуном был Мерлин, называл его "последним оплотом Света", горевал о том, что такой человек покинул нас. Многие даты, победы и деяния в этих книгах совпадали, но все остальное различалось настолько, что трудно было поверить, будто обе написаны об одном и том же человеке. Герой второй книги вовсе не был живым супер-оружием. Он был… Спасителем. Родерик, казалось, был твердо в этом убежден.
А вот Гарри засомневался.
Он листал то одну, то другую книгу, размышляя над прочитанным и чувствуя, как постепенно его душой овладевает тихий ужас, пока не замерз и не обнаружил, что его последняя чашка чая тоже совсем остыла. К этому времени Гарри понял, что возможно он и не готов услышать ответы на все свои вопросы, но один он точно должен задать. Он отложил книги в сторону и пошел к запертой двери в лабораторию.
Его тихий стук был встречен раздраженным:
- Да?
Гарри повернул ручку и открыл дверь. Снейп, как и ожидалось, стоял около большого котла, в котором что-то варилось на медленном огне, и помешивал содержимое. От будущего зелья несло тухлятиной. Но Гарри все равно сделал глубокий вдох.
- Я должен… Мне нужно кое о чем вас спросить.
Снейп поднял бровь, но ничего не сказал.
Гарри собрался с духом, не обращая внимания на то, как все сжалось внутри.
- Та книга. Первая. Она… ее ведь не Дамблдор прислал, да?
Снейп спокойно посмотрел ему в глаза, и после паузы, которая показалась Гарри нескончаемой, ответил:
- Нет.
Гарри сглотнул.
- Так значит, это… это вы… вы сами решили мне ее дать?
Снейп прекратил помешивать зелье и положил длинную деревянную ложку на стол.
- Да.
Этот ответ отозвался в душе такой болью, что Гарри на мгновение прикрыл глаза. Он не думал, что такое возможно, но Снейп только что ответил не на один вопрос, а еще и на все остальные, оставшиеся незаданными. В нем будто что-то надорвалось, а в груди все сжалось так, что стало не хватать воздуха.
Гарри подумал о Дамблдоре, который, несмотря на слегка ухудшившиеся после последнего разговора отношения, был для него очень важен. Он доверял Дамблдору и нисколько не кривил душой, когда говорил об этом директору. "Я знаю, что вы хотели защитить меня", - сказал Гарри в прошлый раз, и по-прежнему в это верил, только сейчас он задумался о настоящих причинах такой заботы. И еще ему предстояло хорошенько подумать о том, что делает Свет светлым, а Тьму темной, и о том, почему их временами так трудно различить, и о том, где заканчивается он сам и начинается его магическая сила…
Гарри открыл глаза. Снейп все еще смотрел на него - молча, ничем не выдавая своих чувств. У Гарри предательски сжалось горло - ему пришло в голову, что Снейп в очередной раз сыграл роль человека, избавляющего Гарри от иллюзий о мире и людях. Возможно, не в последний. И в глубине души Гарри понимал, что должен быть благодарен за это, но казалось невозможным испытывать благодарность, когда все так… когда он буквально на волоске от…
Волосок оборвался, и Гарри быстро развернулся и выскочил из комнаты, чтобы Снейп не успел заметить слез в его глазах.
Бессознательно Гарри искал успокоения - фланелевая пижама, и мягкие подушки, и уютная постель - но и они покоя не давали. Все, на что его хватило - это свернуться в комочек и повторять себе, что все пройдет, и он не будет все время чувствовать себя таким несчастным. Возможно, так оно и было, но сейчас это мало утешало. Минуты текли ужасно медленно, а кто знает, сколько их придется пережить, пока он не сможет…
Тихий стук в дверь заставил Гарри вздрогнуть. Мальчик смущенно вытер глаза краем простыни, сел и уставился на свои руки, сжимающие одеяло.
- Войдите.
Дверь открылась, но Гарри не поднял головы. К его удивлению, Снейп вошел в комнату и сел на кровать, так близко, что к нему можно было прикоснуться. Гарри ждал, разглядывая покрасневший сустав указательного пальца.
- Не буду тратить время на разговоры вокруг да около, - сухо сказал Снейп, - так что будьте любезны отплатить мне тем же, и не делайте вид, будто не понимаете, о чем я говорю. Я знаю, что скорее всего просто бросаю слова на ветер, но тем не менее пришел предостеречь вас от дурацких выводов. Не стоит думать, будто в отношениях с вами Альбус только ломал комедию. Это не так.
У Гарри по-прежнему подступали к горлу слезы, и он не мог говорить. Немного подождав, Снейп продолжил.
- Вы, конечно, еще слишком наивны, чтобы понять, как это непросто, но поверьте - то, что он хочет видеть вас в этой войне победителем и готов сделать все, что в его силах, чтобы и вы этого захотели, ничуть не мешает ему… испытывать к вам добрые чувства. Думаю, и то, и другое вполне мирно уживается в его душе.
Гарри тяжело сглотнул.
- Тогда… почему? Почему вы… зачем вы дали мне эту книгу?
Долгое молчание, потом кровать слегка качнулась - Снейп шевельнулся.
- Я уже говорил вам, что не считаю разумным нянчиться с взрослыми людьми.
Все было просто ужасно. Гарри чувствовал себя таким несчастным, таким злым - на Дамблдора, на себя, на Снейпа - и все же он не смог удержаться и положил голову Снейпу на плечо. Протеста не последовало, хотя плечо под его щекой сразу окаменело.
Гарри замер, опасаясь, что Снейп его оттолкнет. Но этого не случилось, и он вздохнул, чувствуя, как потихоньку укладывается царящая в голове сумятица, заменяясь усталостью и странным чувством, что-то вроде старой, потерявшей остроту боли.
- Я не хочу быть ничьим оружием, - тихо произнес он.
- Хм. - Снейп помедлил, потом добавил: - Это может сослужить вам хорошую службу. Теперь вас будет не так легко одурачить. Хотя я не слишком на это рассчитываю.
У Гарри снова заныло в груди, потому что он понял, что и сам тоже не может на это рассчитывать. Он закрыл глаза.
- Вы меня не поцелуете?
Он почувствовал, как Снейп дернулся.
- Нет. И будьте любезны, отодвиньтесь от…
- Но…
- Нет. Вы расстроены и переутомлены, и я не намерен…
Гарри повернул голову и уперся лбом в плечо Снейпа.
- А кто тогда говорил, что не нужно со мной нянчиться?
- Мистер Поттер, - в голосе Снейпа зазвучали ледяные предостерегающие нотки. - Если вы пытаетесь манипулировать мной…
- Да нет, - тихо ответил Гарри. - Я просто… я так устал, и мне очень грустно, и я… Послушайте, неужели вам никогда не хотелось, когда на душе очень тяжело, переключиться на что-то другое?
Снейп немного помедлил.
- Да. Достаточно часто, чтобы понять, что подобные меры способны лишь отвлечь на некоторое время, и отсрочить неизбежное. - Он вздохнул. - Это ничего не изменит.
Гарри поднял голову с плеча Снейпа и посмотрел ему в глаза, легко дотронувшись рукой до бинта на щеке.
- Это изменит меня, - тихо сказал он, зная, что говорит правду.
Глаза Снейпа казались бездонными.
- Я уверен, что позже вы пожалеете об этом.
- Нет, - Гарри обхватил Снейпа за шею. - Не буду. И не хочу. И не надо опять себя ненавидеть - я же говорил, только не за это.
Он наклонился и поцеловал Снейпа в плотно сжатые губы.
Когда он отстранился, глаза у Снейпа были закрыты, но Гарри заметил, что на скуле у него подергивалась какая-то жилка. Поддавшись порыву, он снова наклонился и осторожно прикоснулся к ней губами.
- Пожалуйста, - прошептал он Снейпу на ухо.
Гарри послышался тихий низкий звук - что-то среднее между стоном и рычанием, но он не был уверен, что это ему не почудилось, а потом:
- Ложись.
Гарри улегся и собрался откинуть покрывало, только Снейп уже устроился с ним рядом, придавив одеяло. У Гарри чуть было не сорвался с языка протестующий возглас, но он вовремя сдержался, опасаясь дать Снейпу лишний повод передумать.
И когда пальцы Снейпа вплелись в его волосы, когда теплые, мягкие губы коснулись его губ, Гарри не смог сдержать дрожь. Снейп, как и тогда, не торопился, и Гарри легко сдался на милость победителя, погрузившись в тот смутный эротический туман, который захватил его в прошлый раз, и член его, до поры спокойно дремавший в мягкой фланелевой темнице, начал оживать. Гарри извивался под придавившим его одеялом - ему было жарко, очень жарко, но этот жар только усмирял его, подчинял ритму поцелуев, и вздохов, и трепета, и заставлял желать, чтобы это никогда не закончилось.
Волна страсти накатила на него, когда он ощутил руку Снейпа под одеялом, ласкающую его живот, медленно спускающуюся вниз, но он все же нашел в себе силы слегка отстраниться, прикусил губу и постарался не задыхаться. Рука Снейпа тут же замерла.
- Нет? - спросил Снейп, и его бледные щеки слегка порозовели.
- Да! - прошипел Гарри, выгибаясь навстречу и пытаясь подобрать нужные слова. - Только… это… все время вы…
Снейп поднял бровь.
- Вот как? И кто же вам еще требуется?
- Я тоже хочу… что-нибудь сделать, - тихо ответил Гарри, чувствуя, как запылали у него щеки.
- Нет, - сказал Снейп и начал отодвигаться.
Гарри вытянул руку, которая не была придавлена одеялом, и снова обхватил Снейпа за шею.
- Не уходи, - попросил он, - не останавливайся, я не буду… я ничего не буду делать.
Он притянул Снейпа к себе и поцеловал, а потом уронил руку на подушку.
Но похоже, Снейп не собирался так легко прощать ему этот маленький бунт. Он ответил на поцелуй и углубил его, но теперь его движения были еще медленнее. Неторопливые, размеренные, растянутые - если бы речь шла о боли, а не об удовольствии, Гарри смело мог бы назвать Снейпа самым безжалостным из людей. Снейп заставлял его ждать, распаляя его желание до тех пор, пока Гарри не показалось, что он сходит с ума. Когда рука Снейпа наконец снова скользнула под одеяло, профессор ограничился тем, что прошелся большим пальцем по болезненно напряженным соскам Гарри. Даже через пижаму ощущения были потрясающими - недостаточными и в то же время чрезмерными, и Гарри отчаянно извивался, вцепившись свободной рукой в подушку, чтобы не… не… натворить ничего, что заставило бы Снейпа снова остановиться.
Наконец, не в силах больше сдерживаться, Гарри высвободил руку из-под одеяла и с колотящимся сердцем, удивляясь собственной дерзости, взял Снейпа за руку и потянул вниз, под резинку пижамных штанов, туда, где он больше всего в этом нуждался. Он услышал, как у Снейпа перехватило дыхание, но сопротивления не было, только язык Снейпа стал настойчивее, и горячие пальцы сомкнулись вокруг него. Гарри чуть не всхлипнул от облегчения, но, как оказалось, преждевременно, потому что рука Снейпа просто осталась там, удерживая его крепко, но мягко - это было хорошо, но совсем не то, в чем он нуждался.
Какая-то часть его сознания подумывала, не должен ли он попросить. Другая пыталась понять, действительно ли ему настолько этого хочется. Но прежде чем Гарри смог что-то решить, его тело решило за него, и его рука снова легла на руку Снейпа, сжала пальцы профессора и начала двигаться.
Вот это и в самом деле было облегчением, только его перекрывало настолько сильное смущение, что дыхание останавливалось. Он чувствовал, что совсем потерял власть над собой, что им завладело нечто большее, чем он сам, нечто, что и раньше в нем где-то пряталось - и чему не было дела до того, как он покраснел, или как он сможет снова посмотреть Снейпу в глаза; это нечто только хотело, и брало, и плевало на все остальное. Сейчас ему было очень легко представить, как он может умолять, представить уровень бесстыдства и безрассудства, по сравнению с которым то, что он вытворял сейчас, показалось бы ерундой, представить, как он умоляет взять его, овладеть им, сломать его…
Гарри закрыл глаза и теперь перед ним, медленно сменяя друг друга, возникали картины, образы Снейпа, вытворяющего с ним… что-то невероятное. Каждая картина была настоящим эротическим потрясением для неопытного, впечатлительного юноши. Он не успевал освоиться с одной, как ее уже вытесняла следующая, и ему казалось, что он попал в бесконечную спираль, закрученную его собственным желанием, которая никогда не кончится, но тут его разум ухватился за одну из картин: Снейп, нависающий над ним, движущийся вместе с ним, с разлетающимися от движения волосами, пригвоздивший Гарри к кровати - крепкие руки на запястьях, на бедрах, на…
Гарри вскрикнул и забился, запутавшись в пододеяльнике, а ноги его, совершенно не внимая придушенному голосу разума, сами собой пытались раздвинуться пошире. Его с новой силой захлестнуло желание - глубокое, настойчивое, непреодолимое, заставляющее все тело ныть от боли, даже когда он безжалостно терзал рукой Снейпа свой член, даже когда он выгнулся и кончил в их переплетенные пальцы, и боль смешалась с наслаждением так, что он больше не мог их различить. Он застонал в открытый рот Снейпа - низкий, гортанный звук, смесь мольбы и иступленного восторга, и крепко, жадно сжал руку Снейпа, выжимая из себя напряжение до последней капли, до того, как в изнеможении откинулся на подушки.
Он снова начал воспринимать окружающее с осторожного прикосновения пальцев, откинувших волосы с его покрытого потом лба. К тому времени Гарри достаточно пришел в себя, чтобы в глубине души понадеяться, что это не те пальцы, на которые он только что кончил. Он открыл глаза.
Снейп пристально смотрел на него. Нет, "пристально" - это неподходящее слово. Глаза у Снейпа были полуприкрыты, но Гарри даже отдаленно не смог бы назвать их сонными - это были голодные глаза, полные какого-то странного темного чувства, имени которому Гарри не знал, но все же он безотчетно попытался ответить, встретив взгляд Снейпа и безмолвно повторяя "да" всем своим существом…
Но Снейп моргнул, и поразивший Гарри взгляд исчез, как и не бывало. Он отстранился и выпрямился - движения его были слегка скованными, но в остальном профессор казался таким спокойным, будто они всего лишь обсуждали зелья. Гарри снова почувствовал себя совершенно сбитым с толку и смущенным, и снова не знал, что сказать, какие слова в такой ситуации окажутся правильными. Может быть, есть слова, которые заставили бы Снейпа снова посмотреть на него так…
Гарри пытался их подобрать, но Снейп уже поднялся на ноги и вышел из комнаты, даже не взглянув в его сторону.
Двумя днями позже Гарри сидел на кухне, ломая голову над очередным вопросом и уставившись на падающий из окна столб света с играющими в нем пылинками, словно это могло ему помочь сосредоточиться.
- Так значит… - медленно произнес он, - суть в том, что Мерлин даже без палочки был способен на большее, чем все остальные при помощи палочки, так что ли?
Снейп нахмурился.
- Слишком упрощенная формулировка, но, принимая во внимание источник, я соглашусь.
- И везде основная теория - это что он… что у него связь с землей была, или как это там…
- Его магическая сила была связана с землей, недоумок, - раздраженно поправил Снейп.
Гарри пожал плечами.
- Я так и не понял, что это значит. И я не дурак - просто последний раз ты все объяснял такими заумными словесными периодами…
Снейп закатил глаза.
- И как же это я забыл, с кем разговариваю? Ладно. Попробуем проще: существует лишь один текст, в подлинности которого мы не сомневаемся, написанный самим Мерлином и упоминающий о его способностях. Мерлин утверждает в нем, что магическая сила идет не из него, а через него - сила исходит из самой земли, а он всего лишь проводник. Эта теория весьма непопулярна, и то, что этот текст вообще сохранился, уже само по себе удивительно.
Гарри задумался.
- А почему эта теория непопулярна?
Снейп презрительно фыркнул.
- Потому что нам больше нравится думать о нашей магической силе как о чем-то врожденном. А признать ее заимствованной, происходящей из какого-то внешнего источника, а не от нас самих, волшебных и неповторимых, мы боимся.
- А. - Это было понятно. Ну, почти. - Так значит, он говорил, что сила идет не из него, а через него…
- Если точнее, от "праха под ногами" - именно так было в тексте. Это утверждение разочаровало многих великих ученых. Но во времена Мерлина его поняли буквально - он якобы должен стоять на земле, чтобы воспользоваться своим Даром. Поэтому темный маг Монтегю, после того как Мерлин отверг его предложение о политическом союзе, попытался заточить колдуна в самой высокой башне замка, выстроенного на голой скале.
Гарри недоуменно посмотрел на Снейпа.
- Я такого не помню.
Снейп бросил на него сердитый взгляд.
- Поттер, ты прочитал две книги. А есть, знаешь ли, и другие.
Гарри вздохнул, уверенный, что сколько бы ни было этих книг, рано или поздно Снейп всучит ему все.
- И чем там дело кончилось?
- Мерлин разрушил замок вместе со скалой, на которой тот стоял. А потом разнес в клочья самого Монтегю.
Гарри заерзал на стуле. Казалось, что все источники неизменно сходились в одном - Мерлин в большей или меньшей степени был машиной для убийства. Гарри старался не зацикливаться на этой мысли, но от нее оказалось нелегко отделаться. Он прочистил горло.
- Вы же не хотите предложить мне попытаться разрушить этот дом, правда?
Снейп кисло на него взглянул.
- Что, и лишиться нашего очаровательного укромного уголка? Какой коварный замысел. - Он осушил чашку и поставил ее перед Гарри. - Нет, я думаю, что мы начнем с чего-нибудь попроще - передвинь ее на другой конец стола. Без палочки.
Гарри смотрел на чашку, как будто она могла броситься на него и укусить.
- Но я не знаю как.
Снейп тяжело вздохнул.
- Если ты хочешь хоть как-то держать в узде доставшуюся тебе магическую силу, надо научиться понимать ее природу. Просто попытайся.
Гарри посмотрел на чашку, потом на раздраженное, нетерпеливое лицо Снейпа. Взгляд, как обычно (по крайней мере, со вчерашнего дня, когда Снейп снял повязку), сразу же остановился на все еще воспаленном, неровном красном шраме, спускающемся от виска к подбородку, и от этого зрелища защемило сердце. И как всегда, за этим тяжелым чувством немедленно возникли другие, с которыми все было намного яснее.
- А… если у меня получится, - начал он, понимая, что краснеет, - если я смогу сдвинуть чашку, может мы тогда… может ты…
- Нет! - рявкнул Снейп, потом склонился над столом, упершись лбом в ладони и бормоча себе под нос: - Я отказываюсь смириться с тем, что моя жизнь становится всего лишь безвкусным педерастическим повторением набоковского кошмара.
Гарри понятия не имел, о каком кошмаре идет речь, но подозревал, что Снейп имеет в виду что-то не слишком лестное.
- Это снова чушь из серии "тебе-только-шестнадцать-так-что-черт-побери-я-делаю"? Если ты опять об этом…
Снейп поднял голову и впился в него взглядом.
- Мистер Поттер, мне трудно поверить в то, что даже вы не в состоянии заметить, насколько неравная эта… связь.
Гарри протянул руку и коснулся чашки одним пальцем.
- Не заметишь тут! Первое, что сказал Дамблдор, когда слегка оправился от такого удара - это то, что мы не равны.
Снейп поднял бровь.
- Потому что так и есть.
Гарри пожал плечами и уставился в стол.
- Думаю, у нас больше общего, чем он думает. Или чем ты думаешь, коли на то пошло.
Снейп уставился на него, прищурившись.
- Некоторая общая моральная неустойчивость и сексуальная совместимость на зачаточном уровне еще не делают нас равными, Поттер. А теперь прекратите зря отнимать у меня время и приступайте к работе.
Гарри подавил ухмылку и снова сосредоточился на чашке. Он уставился на нее, приказывая ей двигаться. Чашка не шевельнулась. Он повторил приказ, потом мысленно прикрикнул на чашку, попытался сдвинуть ее взглядом, но чашка упрямо оставалась на месте. Гарри исподтишка бросил взгляд на Снейпа, прикидывая, не удастся ли отвлечь его на пару секунд и просто сдвинуть чертову кружку рукой.
- Я, случается, делаю глупости, но я не идиот, - сухо сообщил Снейп, и Гарри снова покраснел, проклиная свое лицо за то, что оно вечно выдает все его мысли. Он вернулся к своему бесплодному занятию.
- Думаю, у меня вряд ли это получится, - заявил он, наконец, подперев руками подбородок.
- Я давно понял, что ты вообще не умеешь думать. - Снейп хлопнул по столу. - Не пытайся использовать свою собственную магию. Черпай силу от земли, вбирай ее, позволь ей литься через тебя.
Гарри задумался, но перед глазами упорно возникала только огромная соломинка, в которую он вроде бы как превратился и теперь пытается поглубже воткнуться в землю - очень смешно, но уж точно не то, о чем говорил Снейп. Но потом соломинку вытеснил другой образ, о котором он уже начал было забывать - образ из сна, первого его сна о Снейпе, в котором его палочка превратилась в ветку прямо в руке, а вокруг из земли начали прорастать странные виноградные лозы и даже глаза у Снейпа позеленели…
Это ощущение зародилось в животе, и это и впрямь было похоже на то, словно что-то вытягивается, высасывается откуда-то снизу. Он… собирал… да, собирал все, что мог взять. Ощущение силы, хлынувшей в него, потрясало - словно он разделил тело с кем-то другим, с какой-то формой жизни, бурлящей в венах, рвущейся наружу - но при этом оно не пугало, в нем не было страха, только спокойствие. Воздух, казалось, со свистом проносился мимо, как будто он летел с огромной скоростью - Гарри почувствовал, как этот поток отбросил назад волосы со лба. И тогда он вспомнил о стоящей перед ним чашке…
Которая дрогнула, потом немного сдвинулась и взорвалась, как бомба, разбрызгав во все стороны мельчайшие осколки. Гарри взвизгнул и закрыл лицо руками, но в него ни один осколок не попал. Магическая сила исчезла так же неожиданно, как и пришла, оставив вместо себя ощущение пустоты и собственной незначительности. Гарри не хватало воздуха, его трясло, а сердце было готово выскочить из груди.
- Черт бы драл… - услышал он.
Гарри поднял голову. Судя по всему, Снейп тоже успел вовремя поднять руки, так что по крайней мере лицо у него осталось цело. Но ладони… изрешетило; кое-где торчали глубоко впившиеся осколки чашки. Гарри открыл рот, но от потрясения сразу никак не мог придумать, что же сказать, и некоторое время тишину нарушал только приглушенный стук капель - кровь дождем капала у Снейпа с рук, разбрызгиваясь по столу.
- Я… извините, - наконец выдавил из себя Гарри. - Я не нарочно.
Снейп вскинул на него взгляд.
- Спасибо, мистер Поттер. Боль практически утихла, как только вы уведомили меня о столь существенной детали. А теперь будьте добры принести пинцет, полотенце и чистый бинт. И постарайтесь больше ничего не взрывать.
Гарри поднялся из-за стола и пошел за аптечкой. Как, спрашивается, он сможет справиться с пинцетом, если у него самого так дрожат руки?
- И… принеси подушку, или диванный валик, или еще что-нибудь, - раздался за спиной низкий, сдавленный голос Снейпа. - У тебя еще слишком мало опыта.
Гарри замер на секунду, но просто покачал головой и пошел в гостиную, надеясь, что дело не закончится пожаром.
- И огнетушитель прихвати! - донесся из кухни голос Снейпа.
Гарри вздохнул.
Первым побуждением Гарри было на некоторое время оставить Снейпа в покое. Казалось слишком рискованным приближаться к раненому, раздраженному Снейпу, особенно если учесть, что главной его целью было завести один из тех разговоров, во время которых Снейп орал, рычал, выдавал напыщенные тирады, а в итоге занимался с ним сексом.
Но дело было не только в риске: сначала Гарри решил, что раны Снейпа (которых стало гораздо меньше после нескольких исцеляющих заклинаний, но которые, если верить Снейпу, еще болели) будут серьезным препятствием для планов такого сорта. Но чем больше он об этом думал, тем больше вариантов приходило ему в голову. Снейпу будет трудно делать что-то руками, а это открывает массу новых возможностей, всего лишь ограничивая несколько других.
Не то, чтобы ему не нравилось то, что делал с ним Снейп - конечно нравилось, но в то же время он понимал, что упускает… много чего упускает, а кое-что ему страшно хотелось попробовать. И что бы там Снейп ни говорил, каким бы резким и отстраненным он ни был, Гарри был почти уверен, что он тоже хочет большего (только псих не хотел бы, особенно если учесть, что сам Снейп получил от всего этого только несколько поцелуев и испачканную руку). Снейп просто… ну, если честно, Гарри не знал, почему Снейп так себя ведет - но был убежден, что это глупо. Воображение, которое в прошлый раз так неожиданно вырвалось на волю (признаться, сдерживать его парню больше не хотелось), обещало так много…
Но какими бы непонятными и нелогичными ни были причины, заставляющие Снейпа поступать именно так, было очевидно, что профессор осторожничал и прекрасно умел говорить "нет". Это означало, что Гарри должен найти способ застать профессора врасплох или как-то уговорить его наплевать на им же самим и установленные ограничения… или, если совсем повезет, придумать, как ухитриться сделать и то, и другое.
В результате, в три часа ночи Гарри, совершенно голый, подкрадывался к двери в комнату Снейпа.
Он старался двигаться как можно тише, но все же половицы иногда поскрипывали, и сердце у Гарри каждый раз уходило в пятки. Воздух по сравнению с кожей казался холодным как лед, но Гарри почти не чувствовал этого. В очередной раз посмотрев под ноги, он, несмотря на полумрак, заметил, что холод никак не повлиял на ту часть тела, которая несла главную ответственность за столь радикальный поступок. Эта самая часть двигалась к цели впереди всего остального тела, точно зная чего хочет, и похоже, была очень рада получить желаемое, а до того, как ему страшно, ей не было никакого дела.
На третьем этаже оказалось так темно, что Гарри пришлось двигаться очень медленно, вытянув перед собой руки, пока кончики пальцев левой руки не коснулись, наконец, двери Снейпа. У парня поднялись дыбом волосы на шее. Гарри нащупал ручку, и только тут до него дошло, что дверь может быть заперта - а тогда ему будет очень трудно проникнуть внутрь без лишнего шума, особенно если учесть, что палочку он с собой не взял. Он выругался себе под нос, но потом, осторожно нажав на ручку, обнаружил, что дверь не заперта, а всего лишь закрыта. Вознеся непонятно кому безмолвную благодарственную молитву, Гарри повернул ручку и вошел в комнату.
Окно было открыто, шторы раздвинуты, и темно-синие блики лунного света сплетали искусный узор в темноте комнаты. Парень повернулся к кровати, чувствуя, как учащается сердцебиение, но с такого расстояния Снейпа оказалось невозможно различить - было видно только нечто бесформенное под одеялом. Гарри осторожно сделал два шага, но тихое фырканье и невнятное раздраженное бормотание пригвоздили его к полу, пока дыхание спящего не стало снова ровным и глубоким. Тогда Гарри сделал еще один шаг.
Конечно, Снейп будет в ярости - Гари знал это и был к этому вполне готов. Но у предпринятой им дерзкой вылазки была и еще одна причина, помимо чисто практической - он хотел, чтобы Снейп увидел его таким: обнаженным, возбужденным, готовым ко всему. Как бы Снейп ни злился, Гарри сможет увидеть правду в его глазах. Но для этого нужно подойти поближе.
И он подошел поближе. Становилось все тяжелее сохранять тишину, потому что воздух, обдувая уже и так покрытое гусиной кожей тело, вызывал все новые приступы дрожи, вызванной частью холодом, частью возбуждением, частью страхом - но он все равно продолжал красться вперед. Он медленно, на цыпочках, подошел к самой кровати, посмотрел в лицо спящего Снейпа… и замер.
Снейп лежал на спине, укрытый до груди одеялом, и голова его была слегка повернута вправо. Кожа в лунном свете казалась голубоватой, что еще больше подчеркивало контраст с прядями угольно-черных волос, рассыпавшимися по подушке. Ужасный шрам, разделивший пополам левую сторону лица, казался сейчас неровной пурпурной полосой, и от его вида у Гарри как обычно кольнуло в груди. Но несмотря на это (или может даже благодаря этому) лицо Снейпа казалось… странно красивым.
Но не спокойным. Совершенно не спокойным, хотя не было сомнений в том, что Снейп спал. Меж бровями залегла глубокая морщина, губы сжаты в тонкую линию - но не так, как он выглядел, когда злился, нет, это было больше похоже на глубокое страдание. У Гарри перехватило дыхание, и руки сжались в кулаки, когда он понял, практически почувствовал, как Снейп буквально излучает - как другие спящие излучают тепло - страдание, лишившееся надежды на чью-то помощь.
"Тот, кто заключил сделку с Дьяволом, не должен удивляться, оказавшись с пустыми карманами". Гарри услышал эти слова так отчетливо, будто Снейп прошептал их ему на ухо, но на сей раз было ясно, что профессор имел в виду. Это означало… это означало, что Гарри мог сколько угодно запрещать Снейпу ненавидеть себя за то, что они делали - все равно ни Гарри, ни даже Снейп не могли этому помешать. Это были переговоры, тонко сбалансированный компромисс, ужасное соглашение - в самом деле сделка с Дьяволом. Снейп делал, что мог, установил себе ограничения, которых был способен придерживаться, чтобы предотвратить худшие из последствий, но несмотря ни на что, цена за сделку была непомерной. И Снейп ее платил.
Это прозрение и мысли, которые оно вызвало, пронеслись в голове у Гарри, казалось, за секунду, и уже в следующий миг он понял, что делает - стоит обнаженный около кровати Снейпа, собираясь выставлять себя напоказ, изображая юного демона-искусителя - и от стыда и раскаяния сердце у него чуть не остановилось, и тут же снова отчаянно заколотилось. Гарри на непослушных ногах отступил на шаг назад, стараясь двигаться тихо - ему казалось, что еще немного, и станет слышно, как все кричит у него внутри.
- Гарри, - сонным голосом произнес Снейп, и мир вокруг рухнул - дело было не только в том, что его назвали по имени, или в том, как он тут же поймал взгляд темных, несосредоточенных спросонья глаз. Главное, что в голосе не было ни намека на ожидаемую ярость - только беспокойство, беспокойство за него… - Что? Что-нибудь случилось? Все в порядке?
- Нет… то есть да! - ответил Гарри, и собственный голос показался ему тонким и жалким. - Я хотел извиниться, я все делал неправильно, я не хотел…
Снейп сел на кровати и протер глаза.
- Что случилось? Что ты здесь делаешь?
Гарри глубоко вдохнул.
- Я хотел извиниться… - он лихорадочно искал какое-нибудь объяснение своему появлению. - Мне так стыдно, из-за меня вы поранили руки…
Снейп внимательно оглядел его, как будто увидел в первый раз, а Гарри побледнел, когда пристальный взгляд Снейпа оценил его наготу - но даже это не вызвало ожидаемой вспышки, он только молча моргнул от удивления. Гарри не знал почему, но выносить это внезапное странное спокойствие было тяжелее, чем безысходность на лице спящего Снейпа - лучше бы он орал, ругался, назвал идиотом…
- Все со мной хорошо, - тихо ответил Снейп и взял Гарри за руку. - Я… Мерлинова борода, ты холодный, как лед! Иди-ка сюда… - свободной рукой он откинул одеяло и потянул Гарри к кровати. Гарри, которому вдруг стало трудно дышать, сначала сопротивлялся, но он чувствовал себя таким слабым, и так хотел… поэтому быстро уступил и упал на кровать со вздохом, который никак не передавал боли, стиснувшей его сердце.
Он оказался в сильных руках Снейпа, и это был целый новый мир тепла, покоя, близости, так щедро распахнутый перед ним, а Снейп еще и убрал волосы с его лба - так мягко, так ласково, что Гарри зажмурился от боли.
- Что такое? - спросил Снейп, но Гарри смог только покачать головой, не в силах выговорить ни слова под двойным грузом раскаяния и желания - и это было тяжелее всего: каким бы глубоким ни было его раскаяние, оно не могло устоять перед растущим желанием, и теперь, когда он оказался так близко к теплому ото сна телу и между ними не было ничего, кроме ночной рубашки Снейпа, он ничего не мог поделать, и прижимался еще сильнее.
Несмотря на то, что невысказанные слова мешали дышать, Гарри ответил на поцелуи Снейпа - слабые, страдальческие стоны казались единственным способом как-то выразить свои чувства. Для него это был совершенно новый вид повиновения - рожденный не неуверенностью или неопытностью, а чувствами вины и раскаяния, которые разрастались в нем вместе с желанием, становились тяжелыми, неповоротливыми, неотличимыми от удовольствия, волнами расходящегося по телу. Снейп был так близко, так терпеливо и в то же время настойчиво припадал к губам Гарри, смешивая их дыхания, переплетая скользкие влажные языки, и от этого у Гарри кружилась голова.
Снейп целовал его горло, его грудь, но при этом не издал ни звука - только один раз глухо застонал, уткнувшись носом Гарри в подмышку, и то Гарри не был уверен, что ему это не показалось. Было невыносимо больно думать о том, как Снейп щедр к нему, прекрасно зная, что позже он будет мучиться из-за этого, и Гарри заставил эту боль помочь себе собраться с силами, взял в ладони лицо Снейпа, стараясь не думать о горячем языке, подбирающемся все ближе и ближе к болезненно напряженному соску.
Один короткий рывок, и они снова оказались лицом к лицу.
- Не надо, не делай этого, если это причиняет тебе боль, - прошептал Гарри, зная, что это не передает всего, что ему хотелось сказать, но это было лучшее, что он смог придумать. Гарри надеялся, что Снейп его поймет.
- Причиняет боль? - Снейп пристально посмотрел ему в глаза, потом, со слегка озадаченным видом, покачал головой и легко поцеловал Гарри в лоб. - Я же тебе сказал… все хорошо. - Гарри никогда не слышал у него такого мягкого голоса. - Идиот.
Последнее могло бы помочь, если бы не было произнесено со столь очевидной нежностью. Гарри потерпел поражение и не находил в себе сил на новую попытку. Он провел большим пальцем по заживающему шраму на щеке Снейпа, кивнул и снова закрыл воспаленные глаза.
Каждое прикосновение сейчас превращалось в борьбу удовольствия и боли, и у Гарри не осталось другого выбора, как просто позволить обоим делать с ним, что угодно, и к тому времени, как язык Снейпа добрался до его пупка, Гарри сам не понимал, всхлипывает он или стонет, или и то и другое вместе. Потом волосы Снейпа прошлись по его животу. И Гарри пронзила дрожь, потому что он понял, что сейчас произойдет, и желание испытать это ощущение жгло изнутри, и он сам не понимал, как сможет это вынести. Он протянул руки, отчаянно нуждаясь в какой-то дополнительной связи со Снейпом, в еще одном подтверждении того, что происходит, и запустил пальцы в шелковистые волосы как раз в тот момент, когда его член оказался в нежном влажном плену, а из горла Гарри вырвался стон, такой громкий, что отозвался во всем теле.
Какое-то время - по ощущениям, очень долго - Гарри вообще не был способен пошевелиться, потому что яркость, интимность ощущений была такова, что он просто безотчетно отдался ей во власть, смирившись с неспособностью делать что-то, кроме как хватать воздух ртом и в промежутках издавать тихие сдавленные стоны.
Снейп вбирал его в себя медленно, обстоятельно, с полусонной неспешностью лаская губами, языком, горлом, и каждое малейшее его движение Гарри чувствовал всем телом - пальцами рук и ног, членом, сердцем.
- О Боже… - пробормотал он, и услышал сквозь свои слова, как бьется его сердце, - это… о Боже, пожалуйста. Пожалуйста… - он понятия не имел, о чем просит и что пытается сказать, но ему нужно было как-то передать свои ощущения, сказать хоть что-то, чтобы Снейп понял, как ему хорошо, даже если у Гарри не хватает слов, чтобы объяснить, как много это для него значит. Снейп ответил низким, гортанным звуком, вибрация от которого отозвалась у Гарри во всем теле, заставив его задрожать, и постараться оставаться неподвижным, не пытаться приподнять бедра, прося большего. Он выгнул шею, вжавшись затылком в подушку, закатив глаза так, что им стало больно, вытянув горло так, что стало трудно дышать.
Во время борьбы с самим собой за то, чтобы оставаться неподвижным, внутри Гарри зародилась новая боль, и в какой-то миг он с ужасом понял, что как бы ни тяжело было принимать то, что Снейп предлагает ему, он хочет большего и собирается об этом попросить. Сопротивляться он не мог - его тело знало, чего хотело, а на долю разума оставалось разбираться с последствиями. Он выпустил из рук волосы Снейпа и закрыл ладонями пылающее лицо, а позволил себе не столь сдерживаться - ровно настолько, чтобы раздвинуть дрожащие бедра.
- Пожалуйста, - прошептал он, надеясь, что Снейп расслышит его, несмотря на то, что руки заглушали голос. - Пожалуйста, мне нужно… я хочу… - он попробовал обойтись без слов, и просто приподнял бедра, дрожа от стыда, раскаяния и желания.
Снейп медленно выпустил его член, и Гарри прикусил палец, чтобы не захныкать. Он услышал, как Снейп тихо кашлянул.
- Ты хочешь… ты просишь… ты понимаешь, о чем просишь?
Гарри задрожал.
- Да! - Это прозвучало как стон, но тут уж он ничего не мог поделать. - Да, хочу… если ты можешь… я так виноват…
- Ш-ш-ш, - теплые руки Снейпа легко погладили его бедра, и у Гарри пересохло во рту от невыносимого желания, - все хорошо, все хорошо… успокойся.
Гарри замер, даже дыхание его стало быстрым, легким и поверхностным, и наконец кончик смоченного слюной пальца дотронулся до него, слегка покружил, и из горла Гарри будто сам собой хлынул поток бессвязного, умоляющего лепета, не прекращавшегося пока Снейп не приподнял его бедра, снова вобрав в рот его член и одновременно скользнув пальцем внутрь, и необыкновенные ощущения неровными волнами начали расходиться по всему телу, не затихая, но становясь все глубже. Эти ощущения вырвали из груди Гарри иступленный крик, а из его глаз побежали по вискам две холодные струйки.
Но это было слишком… слишком сильно, слишком остро, и не успев сделать еще один вдох, Гарри понял, что вот-вот кончит и нужно сказать об этом Снейпу, но горло отказывалось слушаться, так что он просто потянул Снейпа за волосы, заменив этим жестом недооформившиеся слова.
Или Снейп не понял его, или его это не волновало. Гарри услышал утробное рычание, пальцы внутри него слегка согнулись, и все вокруг стало раскалено-белым и замедленным, и он сжал руками голову Снейпа и кончил, всхлипывая, и не пытаясь сдержаться, изливаясь до последней капли, до того, как ему осталось только тяжело дышать и вздрагивать.
Гарри не заметил, когда пальцы Снейпа выскользнули наружу, но когда он обнаружил потерю, его захлестнула волна такой пустоты, что он свернулся калачиком вокруг единственного места, в котором они со Снейпом по-прежнему были соединены друг с другом, гладя шелковистые волосы и стараясь не шмыгать носом.
Когда Снейп отпустил его, Гарри тоже заставил себя разжать руки. Теперь Снейп оказался над ним, все еще рядом, но его поцелуй показался горьковатым - горьким и соленым, как слезы. И это показалось правильным. Не давая Снейпу времени отстраниться, Гарри обнял его дрожащими руками.
- Разреши мне… пожалуйста… позволь мне… сделать хоть что-нибудь. Для тебя…
Снейп снова поцеловал его, неспешно и глубоко, но в его поцелуе было сожаление, и Гарри это почувствовал.
- Может быть в другой раз. - Его голос был тихим, но твердым. Похоже, всю уступчивость полусонного Снейпа Гарри уже использовал в… других целях. В личных. Гарри закрыл глаза и предался раскаянию - больше ему ничего не оставалось.
- Мне… - это был лишь еле слышный шепот, поэтому Гарри сглотнул и начал сначала. - Мне уйти? - И снова не то, что он хотел сказать - просто лучшее, что пришло в голову.
Даже не открывая глаз, он чувствовал, что Снейп смотрит на него.
- Да. Так, пожалуй, будет лучше.
Теперь, зная, что должен уйти, Гарри просто не смог бы вынести ни минуты близости к Снейпу. Он открыл глаза и встал с постели, не понимая, насколько ослаб, пока чуть не упал, потеряв равновесие.
- Можешь взять мой халат - он на стуле, слева, - сказал Снейп почти обычным тоном. Гарри подчинился, нашел тяжелый, шелковистый на ощупь халат и накинул на плечи - он оказался слишком велик, но Гарри все же сунул руки в рукава и украдкой вдохнул запах его владельца, от чего к горлу опять подкатил комок. Парень быстро поднял голову, но Снейп, кажется, ничего не заметил - профессор выглядел сейчас взъерошенным, сонным и угрюмым.
- Надеюсь, ты понимаешь, что если подхватишь простуду, бегая по дому в чем мать родила, перечное зелье будешь готовить себе сам. По крайней мере, попытаешься. А я ограничусь тем, что буду стоять с огнетушителем наготове.
Вот это немного помогло, хотя Гарри сам не понимал, почему. Но теперь он нашел в себе силы посмотреть Снейпу в глаза.
- Хорошо. Спокойной ночи.
Снейп кивнул.
- Спокойной ночи, Гарри.
Гарри вцепился в халат, заворачиваясь в него поплотнее, проглотил все слова, которые ни за что не решился бы сказать, и вышел из комнаты.
Гарри продолжал кутаться в халат Снейпа несколько очень длинных бессонных часов, не в силах отказаться от тепла и покоя, который он дарил, хотя сейчас эти ощущения только заставляли чувствовать себя еще хуже. Он был эгоистичной тварью - да, он точно это знал.
Что за ужасная несправедливость - будь он всего на пять лет старше, будь ему сейчас двадцать один год вместо шестнадцати, Снейпу не пришлось бы… переживать из-за всего этого, и возможно он с радостью оставил бы Гарри рядом с собой вместо того, чтобы прогонять. Если взгляд, который ему пару раз удавалось перехватить, о чем-нибудь говорил, Снейп безо всякого колебания привязал бы Гарри к своей кровати на целую неделю…
Гарри постарался отделаться от этой мысли. Она была бессмысленной. И напрасной. И очень отвлекала.
Но проворочавшись несколько часов в кровати, Гарри так и не нашел ни одного варианта выхода из сложившейся ситуации, и ему пришло в голову, что отвлечься на что-нибудь, возможно, лучшее решение - потому что ему стало абсолютно ясно, что он не сможет, просто не сможет, снова пытаться соблазнить Снейпа. Им обоим слишком больно от этого.
Это было ужасное, мучительное решение, но приняв его, Гарри вдруг почувствовал, что очень хочет спать, как будто совесть наконец заставила его сделать то, что от него хотела, и оставила в покое. Не то, чтобы Гарри уступил окончательно… но он настолько устал, и халат Снейпа был таким теплым, и мягким, и от него так приятно пахло…
Последней его связной мыслью было ленивое размышление, нельзя ли как-нибудь отделаться от совести, не превратившись при этом (Боже упаси!) в подобие Малфоя.
Весь следующий день Гарри чувствовал себя странно опустошенным, будто потерявшим связь с самой сердцевиной своего сознания… это ощущение было трудно объяснить, но нечто очень похожее он испытывал несколько раз, когда у него сильно поднималась температура. Но тогда оно накатывало волнами и исчезало, а сейчас было постоянным. Оно не покидало Гарри во время слегка натянутого утреннего разговора с Дамблдором (Гарри узнал, что в работе над проклятием нет никакого прогресса, а сам не стал ни о чем рассказывать), во время, когда он пытался вникнуть в содержание очередной книги, оставленной Снейпом на столе (теоретическая дискуссия о Мерлине и его связи с эпохой, из которой Гарри не понял ни единого слова), и во время долгого, тщательного процесса ухода за метлой (он занялся этим только для того, чтобы дать отдохнуть голове, опухшей от запутанных научных теорий).
Он старался избегать Снейпа, что оказалось очень легко, потому что Снейп, похоже, тоже его избегал. Но впервые дом показался Гарри слишком маленьким, и он начал лучше понимать профессора, чувствующего себя здесь как в ловушке. Они были пленниками этого дома - точнее, пленником был Снейп, а Гарри не собирался оставлять его одного, несмотря на все сложности.
И только вечером, когда Гарри, устроившись на кухне около окна с чашкой чая, придумывал для себя еще какое-нибудь занятие, чтобы под этим поводом уклониться от помощи Снейпу в лаборатории, странное чувство разобщенности с самим собой стало пропадать. И тогда Гарри понял, что пока он весь день жил будто на автопилоте, какая-то скромная, но очень важная часть его сознания продолжала напряженно работать над теми же вопросами, которые прошлой ночью не давали ему заснуть. Она ставила задачи, разрабатывала возможные решения - все это очень напоминало сон наяву.
Гарри заерзал на стуле, уставившись невидящими глазами в окно, за которым сгущались сумерки, впервые за день чувствуя себя полностью проснувшимся. Кажется, что-то есть. У него возникла идея. У него появилась надежда. Его… ладно, возможно "осенило" - слишком громкое слово, но он ощущал это именно так - к нему пришло озарение, побуждающее прямо сейчас начинать действовать. Вслед за этим чувством обычно появлялся план - один из тех, которые Снейп называл безрассудными, необдуманными и идиотскими.
А это означало, что Гарри должен быть очень осторожным, задавая Снейпу вопросы.
Гарри допил чай и поднялся со стула, решив, что все-таки нужно помочь Снейпу в лаборатории.
- Значит, - сказал Гарри, аккуратно нарезая "адский корень", чтобы все кусочки были одинаковой длины, - ты считаешь, что проклятие исчезнет, если Беллатрикс умрет?
Снейп мельком взглянул на него, не переставая помешивать содержимое котла, около которого стоял.
- Это лишь предположение. Которое мне очень хотелось бы проверить. Вот и все. - Он фыркнул. - Долго ты еще собираешься терзать корни? Я хотел бы успеть добавить их в зелье до того, как оно закипит.
Гарри протянул ему горстку нарезанных кубиками корней. Снейп внимательно изучил их, презрительно хмыкнул, но корни в котел добавил. Гарри взял связку березовых веток и начал старательно обдирать с них кору.
- Однако, - тихо сказал Снейп, и Гарри поднял голову, удивленный тем, что профессора не пришлось подталкивать к продолжению разговора и хитростью выманивать каждое слово, - происшествие в Визжащей Хижине подсказало мне несколько других возможностей… о чем вы думаете, Поттер! Мне нужен килограмм коры узкими полосками. И никаких наростов - от них зелье сворачивается.
- Я помню, - сказал Гарри, снова возвращаясь к работе. - А что за новые возможности?
Снейп уменьшил огонь под котлом.
- Простейшее объяснение иммунитета к проклятию, которым, несомненно, обладает Беллатрикс - это то, что она сама его наложила, и могла включить иммунитет в заклинание - хотя я в этом не уверен. Однако… - возникла пауза, и Гарри бросил взгляд в сторону Снейпа, который, как оказалось, отвлекся от разговора потому, что добавлял в зелье какие-то ярко-синие семена. - Пять… шесть… семь… достаточно. Однако это не объясняет поведения МакНейера, который, пока был жив, не демонстрировал ни малейшей… склонности ко мне, а следовательно, тоже обладал иммунитетом.
Гарри отложил нож.
- Почему?
Ответом ему был сердитый взгляд, заставивший парня быстро вернуться к работе.
- Если бы я знал ответ на этот вопрос, я не был бы привязан к этому дому. - Гарри ждал. - Но… если я узнаю, в чем тут дело, то даже если проклятие окажется неснимаемым, останется возможность расширить круг людей, обладающих иммунитетом. Тогда я смог бы… вернуться домой. - Последние слова были спокойным утверждением, без явных признаков сожаления или тоски, но Гарри и так все прекрасно понял.
- Понятно. - Гарри закончил обдирать ветки и положил кору на весы, которые стояли слева от него. Потом он глубоко вдохнул. - Ты что… снова собираешься ее искать?
Снейп фыркнул.
- Соваться на рожон? После того, как Упивающихся Смертью выгнали из двух убежищ, и особенно после смерти МакНейера, я считаю, лучше всего дать им немного остыть. - Он помолчал пару секунд. - А откуда вдруг такой интерес? Ты собрался добавить к списку своих безрассудств любительскую попытку снять проклятие?
Гарри, стараясь не смотреть на Снейпа, взял следующую ветку и начал ее обдирать.
- Нет, - спокойно ответил он. - Я просто… просто любопытно стало. Вот и все.
Тишина. Гарри поднял голову и увидел, что Снейп изучает его, прищурив глаза и вытирая руки полотенцем. Гарри постарался сохранять как можно более невозмутимое выражение лица, надеясь, что действительно похож на человека, которому "просто любопытно". Похоже, у него получилось, потому что через несколько секунд Снейп моргнул и повернулся к котлу.
- Гарри, - тихо спросил Снейп чуть погодя, - ты уверен, что все в порядке?
Гарри на секунду зажмурился, а потом вернулся к работе. Это было нечестно - он так хотел, чтобы Снейп обращался к нему по имени, а теперь каждый раз, как он это делал, у Гарри что-то внутри переворачивалось.
- Э-э-э… да. Все хорошо. Я просто немного устал. - Он бросил на весы последнюю порцию коры, проверил вес, а потом передал кору Снейпу. - Вот, ровно килограмм, - тихо сказал он. - И никаких наростов, я проверял.
Снейп сначала даже не посмотрел на кору, вопросительно вглядываясь Гарри в глаза, но потом, казалось, вспомнил о своей роли и, пренебрежительно фыркнув, взял кору.
- Посмотрим, что ты там наворочал.
Взяв двумя пальцами одну полоску, Снейп поднял ее к свету и критически изучил снизу доверху, пропустив сквозь пальцы - его движения были почти… чувственными.
- Я пошел спать, - пробормотал Гарри, осторожно положил нож на стол и выскочил из комнаты от греха подальше.
Следующие три дня Гарри просидел над книгами, проглатывая из одну за другой, а в те редкие минуты, когда не читал, сидел в комнате или на кухне, глядя в пустоту перед собой, размышляя над прочитанным, мысленно переставляя фигуры магических шахмат.
Время от времени, он заявлялся в лабораторию или в комнату на третьем этаже, надоедая Снейпу просьбами найти еще что-нибудь о Мерлине. Если Снейпа и удивило, что Гарри донимает его разговорами о книгах, а не о сексе, он хорошо это скрывал - только поднял бровь в ответ на первое обращение, и все.
Гарри сидел на кухне, в тысяча первый раз окидывая мысленным взором свой план, когда услышал на лестнице шаги Снейпа. Парень решил, что профессор пройдет мимо кухни в лабораторию, но нет - Снейп на секунду замер возле двери, потом вошел и уселся на стул напротив Гарри. Парень поднял голову, стараясь выглядеть совершенно невозмутимо - Снейп сидел, скрестив руки на груди, и у него был вид человека, не расположенного шутить.
- Я не идиот, Поттер, - язвительно начал он.
Гарри опустил голову, не решаясь смотреть на Снейпа, и для уверенности тоже скрестил руки. Сейчас он был рад, что сидит за столом, потому что когда Снейп разговаривал с ним таким тоном… нет, ну это уже просто смешно, в самом деле. За последние три дня Гарри узнал обо всем, на что он будет способен - если, конечно, книги не врут - и это было нечто совершенно поразительно, невероятно. И при этом он до сих пор не мог справиться с собственным вероломным, предательским телом. Гарри заерзал на стуле, но потом заставил себя сидеть спокойно.
- Не помню, чтобы я называл тебя идиотом, - буркнул он с некоторым вызовом.
- Но, похоже, именно так ты и думаешь, раз решил, что я не замечу, что ты что-то затеваешь. - Под Снейпом заскрипел стул. - В том, что касается конспирации, твои сомнительные способности не доходят даже до того жалкого уровня, который ты демонстрируешь в прочих вопросах.
Гарри только пожал плечами. У него не было никакого настроения вступать в пикировки. Вот если бы в конце Снейп добавил "так лучше иди сюда, негодник, и возьми у меня в рот" - тогда другое дело. Но это слишком уж невероятно.
Стул Снейпа снова заскрипел.
- Ну и?
Гарри быстро взглянул на него.
- Ну и - что?
Глаза Снейпа превратились в щелочки.
- Прекратите испытывать мое терпение, мистер Поттер. Мне совершенно ясно, что вы что-то затеваете, и я категорически против - чего бы вам там ни взбрело в голову.
Гарри закатил глаза.
- И что ты сделаешь? Отправишь меня в кровать без ужина?
Снейп поднял бровь.
- А может лучше как следует отшлепать?
Гарри закашлялся, покраснел и понял, что проиграл. Он поставил локти на стол и спрятал лицо в ладони, потому что не мог придумать, как еще удержаться от отчаянного желания перепрыгнуть через стол, раздвинуть ноги этому типу, способному одной фразой свести его с ума, и…
- Да я… ничего такого, я просто… я хотел помочь, только и всего.
И он не врал, он всего лишь опустил ненужные подробности, типа того, как именно он хотел помочь - чтобы Снейп прекратил считать его ребенком и страдать из-за того, что между ними было.
- Хмм. - Молчание. - Поттер, когда на тебя находит желание помогать, мне становится не по себе - думаю, ты догадываешься, с чего бы это. Ну, и как же ты хотел помочь?
Гарри покачал головой.
- Это неважно. Я думал, что у меня получится… кое-что сделать.
Снейп вздохнул.
- Да, ты на многое способен. Правда, в большинстве случаев это аморальные или рискованные действия, или пикантная комбинация того и другого. Но сейчас тебе лучше оставить злодейские козни на долю тому, кто больше подходит на эту роль, и лечь спать.
Гарри услышал, как Снейп поднимается из-за стола, и очень удивился - он ожидал настоящего допроса, а получил легкий шлепок по руке. И теперь Гарри сам не знал, что ему делать - вздохнуть с облегчением, обидеться или разочароваться.
- Поттер, - раздался голос Снейпа от двери.
- Что? - тихо откликнулся он.
- Сначала поужинай. У тебя ужасно недокормленный вид.
Гарри услышал удаляющиеся шаги Снейпа и звук закрывающейся двери в лабораторию. Он вздохнул и уронил голову на стол, покачиваясь из стороны в сторону. Он принял решение, и у него были на это очень веские основания, и теперь не имеет значения, что желание буквально раздирает его изнутри - чувство вины потом будет хуже, так ведь? Вина будет ужасной, глубокой, мучительной - ну конечно, это еще хуже.
А сейчас ему остается только поверить в то, что он или найдет выход из сложившейся ситуации, или через какое-то время боль станет легче.
- Когда-нибудь мне станет легче, - тихо произнес он. Может, если произнести эти слова вслух, они покажутся не такими глупыми. Прислушавшись к собственному голосу, Гарри фыркнул. - Ага. Точно. И в этот прекрасный день я с радостью вылижу Волдеморту его гнусные ботинки.
- Возможно, такой случай представится раньше, чем ты думаешь, Гарри, - раздался голос прямо у него над ухом, и Гарри замер, мгновенно похолодев, зная, что должен вскочить, но его словно парилизовало, и не успел он пальцем шевельнуть, как услышал заклинание, и веревки крепко притянули его к стулу. Все внутри Гарри сжалось от ярости и ужаса, когда он поднял голову…
И увидел рядом с собой Беллатрикс Лестранж. Ее безумные глаза дико сверкали, прекрасно гармонируя с устрашающего вида кинжалом в руке. Беллатрикс смотрела на Гарри, поглаживая большим пальцем лезвие ножа, и в ее взгляде появился жадный блеск.
- Что это такой хороший мальчик делает в таком ужасном месте?
Беллатрикс медленно поворачивалась, осматривая кухню.
- Поверить не могу, что ты все время прятался в этом - именно в этом - доме. - Она бросила на него насмешливый взгляд. - А я-то удивлялась, почему так трудно сюда попасть. Но разве ты не знаешь, что этот дом был оплотом Темной Магии? Поколение за поколением… о, если бы эти стены умели говорить… - она дотронулась до стены, почти погладила ее. - Они бы кричали.
- Как вы нашли меня? - спросил Гарри, с трудом шевеля онемевшими губами. Он спрашивал не ради ответа - просто он очень надеялся, что у него есть шанс, единственный шанс, проверить, обладает ли он той силой, о которой говорил Снейп. Он хотел избавиться от веревок, а для этого нужно было время, потому-то он и попытался разговорить Беллатрикс.
Беллатрикс захихикала, и от этого пронзительного звука у Гарри пробежали мурашки по спине. Гарри постарался не обращать на это внимания и сосредоточиться на веревках.
- Я тебя не искала. Точнее, пыталась… конечно, мы все пытались, но здесь я не из-за тебя. - Она еще раз обвела взглядом кухню. - У этого дома богатая яркая история, и раз уж проклятый предатель Сириус отправился искать собачий приют на небесах… - она бросила ехидный взгляд на Гарри, но парень никак не среагировал, думая только о веревках. - Я подумала, что это место прекрасно подойдет нам… чтобы собраться с силами.
Гарри позволил себе слегка отвлечься.
- Вы присматривали новую штаб-квартиру? - спросил он, не веря собственным ушам.
Беллатрикс кивнула с очень довольным видом.
- Да! Я подумала… я как чувствовала, что это место принесет нам удачу… - Она внезапно метнулась к нему, и Гарри с трудом заставил себя не вздрогнуть, когда по его щеке прошелся острый ноготь. - И как же права я оказалась… какая удача… - Она наклонилась так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. В мгновение ока ребяческое ликование исчезло с ее лица, и Гарри обнаружил, что смотрит в широко раскрытые безумные глаза хладнокровной убийцы. - Надо утрясти старые счеты. За тобой должок.
На лбу у Гарри выступил пот, он отчаянно придумывал, что же сказать, чтобы отвлечь ее хотя бы немного и дать ему возможность снова заняться веревками, но Беллатрикс внезапно сама отшатнулась от него и съежилась, схватившись за сердце.
- Ох… не надо. Не могу… - она замолчала, задыхаясь, и Гарри подумал, что она, наверное, рехнулась окончательно.
Потом ему в голову пришла другая мысль, слабая надежда, и он бросил попытки избавиться от веревок и зажмурился, собирая энергию, втягивая в себя силу. Когда он открыл глаза, все вокруг, казалось, застыло, но выглядело очень четким, рельефным, с точно прорисованными деталями. Он глубоко вдохнул.
- Беллатрикс.
Беллатрикс резко дернулась и повернулась к нему. Лицо у нее было бледным и безжизненным.
- Да, - чуть слышно откликнулась она.
- Развяжи меня, - приказал Гарри, и она тут же достала палочку, пробормотала заклинание, и веревки исчезли. Гарри почувствовал вспышку радостного возбуждения, но взял себя в руки и медленно поднялся со стула.
- Сядь. - Она подошла к столу, пододвинула к себе стул и уселась. Взгляд Беллатрикс был пустым, но Гарри видел, как подергиваются мышцы на ее лице, выдавая борьбу. Он еще раз вдохнул. - Прекрати сопротивляться мне. - Ее лицо на глазах у Гарри стало вдруг апатичным и вялым. В углу рта появилась капелька слюны.
Гарри c отчаянно бьющимся сердцем замер около стула, соображая, что делать, но как только он отвлекся на свои мысли, Беллатрикс снова начала дергаться. Гарри повернулся к ней и начал осторожно увеличивать давление, пока она снова не обмякла на стуле. Парень вздрогнул - не столько от физического, сколько от нервного напряжения. Теперь у него был шанс, и это очень кстати, что последние несколько дней он много думал и теперь точно знал, чего хочет. Осталось только постараться сделать все, что в его силах, и не отвлекаться.
- Я хочу… я хочу, чтобы ты рассказала мне о проклятии. Расскажи мне все.
Беллатрикс медленно моргнула.
- Проклятие одержимости, - произнесла она каким-то отсутствующим тоном, словно во сне. - Проклятие крови. Не использовалось почти тысячу лет. Мой Лорд научил меня, вложил в проклятие свою силу, помог мне нанести удар. - Она с усилием перевела взгляд на Гарри. - Предназначалось тебе.
Гарри сглотнул.
- Как сделать… как снять проклятие?
Беллатрикс улыбнулась, и на ее блузку упала капля слюны.
- Никак. Проклятие действует на кровь. Оно в крови. Только смерть разрушит его - его смерть. - Она снова медленно моргнула. - Придется тебе его убить, - задумчиво подсказала она выход.
Горькая ярость и невыносимая боль, нахлынувшие на Гарри, когда он услышал ответ, начисто смели его попытки сосредоточиться, и Беллатрикс тут же зарычала, как загнанный зверь, и ее длинные ногти оказались около гарриного лица.
- Не дергайся, чертова сучка! - прошипел парень, и нажал на нее намного сильнее, чем собирался. Беллатрикс качнулась на стуле, ее голова откинулась назад, будто он ударил ее по лицу.
Когда Беллатрикс с усилием выпрямилась, к горлу Гарри подкатила дурнота - глаза у ведьмы были темно-красные, налившиеся кровью, а в уголках выступили кровавые слезы.
- Иммунитет, - быстро сказал Гарри, чуть ли не заикаясь, сглатывая металлический привкус во рту. - Откуда берется иммунитет?
Она не отвечала - просто сидела и моргала, пока по обоим щекам не потекли красные струйки. Гарри навис над ней, пробираясь в ее сознание, борясь за полный контроль. - Отвечай. Немедленно.
Внезапно Беллатрикс пронзительно взвизгнула, и Гарри передернуло от отвращения, когда у нее из носа хлынула кровь.
- Последний штрих Мастера, - прошептала она. - Моего Лорда. Он и те, кто верны ему, обладают иммунитетом. Это обеспечивает нашу безопасность. Выявляет предателей. - Она оскалилась, заскрежетав красными от крови зубами, и ее красные глаза снова остановились на Гарри. - Были такие, сам знаешь.
Гарри не мог сдержать дрожь. Он оказался в ловушке, зажатый между яростью и ужасом - он не собирался бить или пытать ее, и вдруг столько крови…
Он понял, что снова отвлекся, и тут же напрягся, быстро повернул голову к Беллатрикс, готовый ко всему…
Но ничего не произошло. Она сидела, свесив голову и уронив руки на колени, забрызганные кровью. Казалось, что она что-то шепчет, только очень тихо, снова и снова. Гарри наклонился, готовый в случае чего снова ударить.
- Я так виновата, так виновата, так виновата…
У Гарри сдавило горло.
- В чем ты виновата?
Сначала он услышал только звук, похожий на сдавленное бульканье, от которого к горлу подступила тошнота. Потом хриплый выдох.
- Я… не чиста перед ним. Впервые. Мой Лорд… он знает… он верит в твою силу. Он хотел встретиться с тобой. Хотел поговорить.
Гарри непроизвольно отступил на шаг назад.
- Что? - резко бросил он, и сам того не желая, снова надавил на Беллатрикс. У нее изо рта хлынул поток темной, со сгустками, крови, и Гарри отпрянул в ужасе, пытаясь втянуть силу в себя, остановить ее, пусть даже Беллатрикс снова попытается напасть.
Она не попыталась, а осела на стуле, чуть было не сползла с него.
- Он хочет с тобой поговорить, - это был неразборчивый, сдавленный хрип, но Гарри с дьявольской отчетливостью слышал каждое слово. - А я… я хотела только отомстить.
- Отомстить, - повторил он, еле шевеля онемевшими губами.
Беллатрикс кашлянула, забрызгав кровью пол.
- Я… любила… Уолдена, - прохрипела она. - Ты убил его.
Гарри моргнул в замешательстве - и замешательство казалось почти облегчением по сравнению со всеми остальными обуревавшими его чувствами. - Я? Ты считаешь, что это я убил МакНейера?
Сбоку мелькнуло что-то темное - Гарри поднял взгляд и увидел стоящего в дверях Снейпа, и в его расширившихся от ужаса глазах читалась вина.
- О Боже, - чуть слышно пробормотал Гарри.
Снейп спокойно вошел в комнату - он быстро взял себя в руки, и теперь лицо его ничего не выражало. Он подошел к Беллатрикс, присел и осторожно приподнял ее голову.
- Чем ты ее ударил?
- Я ее не бил! - Гарри сам не узнал свой тонкий, дрожащий голос. Его мутило, на лбу выступил холодный липкий пот. - Не бил! Я… она связала меня заклинанием, и я… попробовал освободиться с помощью голосового принуждения.
Снейп поднял на него темные глаза.
- Ты умеешь это делать?
Гарри почувствовал, что у него дрожит нижняя губа, а к глазам вдруг подступили слезы.
- Похоже, не очень-то умею.
- Мистер Поттер! - В тишине комнаты голос Снейпа прозвучал, как удар хлыста. - Сейчас же прекратите. У нас нет времени на истерику!
Но было уже поздно. Гарри уже не смог совладать с собой. У него начали подкашиваться ноги, горло сжималось при каждом вдохе, и парень начал бояться, что его сейчас стошнит. Но все это не остановило потока слов, рвущегося из него.
- Я не хотел ничего с ней делать… не хотел, но она сказала… она сказала, что я… мы должны ей помочь… мы должны вызвать кого-нибудь из Св.Мунго… они же знают, что делать, правда? А вдруг они не смогут ей помочь? А если они начнут задавать вопросы - что я им скажу? Как я объясню…
Его заставил замолчать резкий, очень неприятный звук - Гарри сначала решил, что Снейп влепил ему пощечину, просто в таком состоянии он ничего не почувствовал - но нет, Снейпа рядом не было. Снейп все еще оставался около Беллатрикс, все еще держал ее голову, только сейчас ее глаза были похожи на кроваво-красные мраморные шарики, и она смотрела в потолок, вывернув шею под таким углом, что…
Снейп отпустил ее, и тело c жутким глухим стуком упало на пол. Он посмотрел на Гарри, вытирая руки о мантию, и в темноте его глаз пылало беспощадное пламя.
- Ничего она не скажет. Никому. Никогда.
Гарри уставился на него, открыв рот и не в силах вымолвить ни слова. Снейп поднялся и хмуро взглянул на Гарри с высоты своего, почему-то казавшегося сейчас особенно высоким, роста.
- Ты должен идти. Отправляйся к Альбусу - ему ты сможешь рассказать обо всем, что произошло. Он поймет.
Гарри не помнил, чтобы он сдвинулся с места, но потом вдруг обнаружил, что ковыляет к камину на подкашивающихся ногах, вытянув перед собой руки на случай, если споткнется. Около камина он остановился, опустив голову и слушая, как неистово бьется у него сердце. Нет. Это ужасно, но он не может так уйти.
Он развернулся. Снейп стоял над телом, мрачный, но спокойный, как обычно - на его лице не было ничего, кроме легкой досады, как будто он всего лишь сотрудник похоронного бюро, прибывший раньше времени. Как будто… как будто не случилось ничего особенного.
Гарри попытался заговорить, задохнулся и попытался снова, но все равно смог выдавить из себя лишь чуть слышный шепот.
- Это правда? Что… то, что она сказала, правда?
Выражение лица Снейпа не изменилось ни на секунду.
- Да. Но она умерла. А ты жив. Теперь иди.
Гарри хотел идти, в самом деле хотел, но ответ Снейпа тянулся в ушах, как расплавленная ириска, поле зрения сузилось до крошечной точки в центре бешеного вихря черно-пурпурных облаков, и тела у него больше не было - только ощущение падения, слабый проблеск сознания, летящего сквозь бесконечную, безбрежную пустоту, теряющегося в ней, что Гарри воспринял с благодарностью…
А потом не было ничего.
Сам Гарри ничего не помнил, но по рассказам, его обнаружил Хагрид, когда он брел по территории Хогварца, явно не понимая, куда идет, и бормотал что-то себе под нос. И это с ним Гарри и остался, предпочтя незамысловатое общение и его простую хижину каменной пышности замка. Гарри старался проводить как можно больше времени на воздухе - по крайней мере, днем. Сумерки приносили с собой промозглый ветер и тяжелые багровые облака, от которых почему-то становилось тревожно на душе и хотелось скрыться за стенами хижины, часами сидеть у камина - молча, не шевелясь, уставившись на танцующие языки пламени и стараясь не думать ни о чем.
Хагрид ненавязчиво заботился о нем, находил для него простую физическую работу, чтобы было чем себя занять, и не пытался читать нотаций или, хуже того, задавать вопросы. Иногда они работали вместе, трудились бок о бок до тех пор, пока Гарри не покрывался потом и пылью, пока его не начинало шатать от усталости - и странно, но в такие мгновения боль на сердце немного стихала, и за это они нравились Гарри больше всего. Когда они заканчивали работу, Хагрид ерошил его спутанные, слишком отросшие волосы и ухмылялся ему, и Гарри вдруг вспоминал мальчика, которым когда-то был, и жалел об отрочестве, которое, как он чувствовал, навсегда осталось позади.
Работая весь день до изнеможения, чтобы ночью сразу провалиться в сон, было легко потерять счет времени. Но во время их последнего разговора с Дамблдором, который Гарри помнил очень смутно (в памяти не осталось почти ничего из сказанного, только что он хотел заплакать, и не мог), директор говорил, что вернется через неделю. Поэтому, зайдя в хижину и увидев в ней Дамблдора, сидящего у камина, Гарри решил, что неделя, должно быть, уже прошла.
- Гарри, - поприветствовал Дамблдор, поворачиваясь к нему. - Я подумал, что ты предпочтешь поговорить здесь, а не в моем кабинете. Но если хочешь, мы пойдем…
- Поговорим здесь, - вяло ответил Гарри, вытирая лицо носовым платком, который сунул ему Хагрид. Он знал, что от этого никуда не деться, но предстоящий разговор не радовал. Гарри без лишней спешки налил себе воды, напился, и с неохотой уселся напротив Дамблдора, уставившись в пустой стакан.
Дамблдор прочистил горло.
- Хагрид говорит, ты замечательно поработал. Он сказал, что без тебя не смог бы так хорошо подготовиться к новому учебному году, и что сад никогда не был таким…
- Послушайте, - перебил его Гарри, поднимая голову. - Я знаю, что вы хотите сделать мне приятное, но… если вы не возражаете, я бы предпочел быстрей покончить с этим делом. Почему бы просто не сказать, что мне за это будет?
Дамблдор недоуменно наклонил голову.
- Что тебе за это будет?
Гарри сглотнул.
- За… за убийство МакНейера. Меня отправят в Азкабан?
Директор близоруко заморгал.
- Мой дорогой мальчик - нет! Ничего не будет, и уж точно и речи нет об Азкабане.
- Я убил человека, - невыразительно произнес Гарри.
Дамблдор серьезно посмотрел на него поверх очков.
- Ты защищался, и спас жизнь нескольким членам Ордена. Уверен, что ты должен это знать.
Гарри смотрел на огонь в камине.
- Я так ничего и не помню.
Дамблдор вздохнул.
- Думаю дело в том, что твой Дар пока еще не проявился полностью. Но я надеюсь, что вскоре…
- И не хочу вспоминать, - быстро продолжил Гарри. Он посмотрел на Дамблдора. - Я знаю, что он мертв и что убил его я. Вот и все, что мне нужно знать. - Гарри заерзал на стуле. - Так… что тогда? Никакого следствия? Никаких показаний в Министерстве? - Он слышал гнев и обиду в собственном голосе, понимал, что это бессмысленно и неуместно, но ничего не мог с собой поделать. - Я хочу сказать… в прошлом году я пытался защититься от дементоров и прошел за это через настоящий ад. А в этом году я убил и… и что? "Молодец, Гарри?"
Дамблдор наклонил голову.
- Гарри, я не вижу необходимости ставить Министерство в известность об этих событиях. Это дело Ордена, а мы не имеем обыкновения сообщать Министерству абсолютно обо всем. Особенно когда могут возникнуть… осложнения.
Гарри унял внезапную дрожь и на секунду прикрыл глаза.
- Да… нет ничего хуже бюрократии, когда затеваешь хорошую политическую интригу.
Открыв глаза, Гарри обнаружил, что Дамблдор нахмурился.
- Я смотрю, ты позаимствовал у Северуса некоторые не слишком приятные манеры. На мой взгляд, они тебе совершенно не идут.
Гарри вздохнул и снова уставился на огонь. Каждый раз, когда он думал о Снейпе, его захлестывала настоящая буря противоречивых эмоций, а попытки вообще не думать об этом человеке всегда заканчивались полным провалом. Но сейчас, после замечания Дамблдора, Гарри очень четко понял, что скучает по Снейпу. Он сглотнул и снова повернулся к Дамблдору.
- Он… куда вы его дели? - очень тихо спросил он.
- Я не совсем понял…
Гарри прочистил горло.
- Я только хочу знать… он в безопасности? После того, что случилось, он не может оставаться на Гриммаулд Плейс…
- Да, - осторожно ответил Дамблдор, - конечно, не может. И он в безопасности. В надежном месте.
В голосе директора сквозила осторожность, и Гарри поднял голову.
- В чем дело? Вы… что-то не договариваете, или просто стараетесь, чтобы я держался от него подальше? С ним ничего не случилось?
Дамблдор покачал головой.
- Ничего не случилось, у Северуса все в порядке. И… нет, я не стараюсь держать тебя подальше от него - но ты должен понять, Гарри, что будет лучше, если вы… хотя бы некоторое время не будете видеться друг с другом.
Гарри обнаружил, что слишком крепко сжимает в руке стакан, и заставил себя расслабиться.
- Почему?
Дамблдор наклонился вперед и очень спокойным и серьезным голосом объяснил:
- Ваше с Северусом общение должно было помочь тебе освоиться с новыми открывшимися возможностями. Вместо этого… произошел неприятный инцидент, в результате которого у тебя случился… нервный срыв…
- Снейп в этом не виноват, - горячо запротестовал Гарри. - Во всем, что произошло, только моя вина. Это все я натворил. Он пытался научить меня контролировать…
- Гарри, будь добр, - тихо попросил Дамблдор, подняв руку. - Я пришел сюда не для того, чтобы искать виновных или узнать твое мнение о Северусе как об учителе.
Гарри нетерпеливо откинул волосы, упавшие на глаза.
- Но вы же не можете наказывать его за то, что я…
- Я никого не собираюсь наказывать, - твердо заявил Дамблдор. - Я просто пытаюсь все тебе объяснить и перейти к более… насущным вопросам, которые сейчас встали перед нами. И должен добавить, что вопросы эти никак не связаны с профессором Снейпом.
Гарри на пару секунд обхватил голову руками и сделал глубокий вдох. Он не хотел, чтобы им манипулировали - а смена темы именно это и означала - но если подумать, не было никакого смысла продолжать разговор о Снейпе. Тем более Гарри и сам не знал, что еще может добавить к сказанному - да и Дамблдор, без сомнения, уже все для себя решил. Придется оставить все как есть. На время. Гарри поднял голову.
- Что за насущные вопросы?
Дамблдор кивнул.
- Думаю, - начал он, внимательно вглядываясь в Гарри, - теперь, когда ты немного отдохнул, пришло время… рассказать определенному кругу лиц о твоем Даре.
Гарри моргнул. Такого он не ожидал.
- Зачем? Почему вы хотите это сделать?
Дамблдор выпрямился.
- Из того, что ты мне рассказал, следует, что Волдеморт осведомлен о твоей недавно обнаруженной силе… или, скажем так, о твоих потенциальных возможностях, и что в ответ он изменил стратегию.
- Она… она говорила, что он хочет поговорить со мной. Но… пророчество…
Дамблдор покачал головой.
- Насколько я знаю, Волдеморту до сих пор неизвестно, о чем гласит вторая часть пророчества. Но вне всякого сомнения, ему понятно, что твой Дар означает его неминуемое поражение, если ему не удастся… склонить тебя к другому варианту.
Гарри закрыл лицо руками.
- Вы хотите сказать, что после всего… после всего, что случилось, он хочет… заключить что-то вроде перемирия? - От одной этой мысли у Гарри появилось ощущение, что мир перевернулся.
Дамблдор задумался.
- На мой взгляд, он будет делать вид, что хочет именно мира, хотя на самом деле это просто вопрос выживания, нейтрализации противника, с которым он не сможет справиться. Полагаю, он попытается погубить тебя с помощью измены, предательства, затаившихся под маской дружбы - в прошлом ему уже удавалось нечто подобное.
Как ни странно, Гарри в первую очередь подумал о Снейпе, но вопросов задавать не стал - Дамблдор все равно не ответит. Он потер лоб и заморгал, пытаясь отделаться от подступающей головной боли.
- Да, но что-то я сомневаюсь, что он хочет повторить это со мной. И потом - я так и не понял, зачем нам… рассказывать кому-то обо мне.
Дамблдор очень серьезно посмотрел на него.
- Если Волдеморту не удастся заставить тебя поверить ему, у него останется еще одна возможность - использовать информацию о твоих способностях, чтобы заполучить новых союзников. Привлечь на свою сторону тех, перед которыми он успеет обрисовать ситуацию в наиболее… устрашающем виде.
Гарри моргнул.
- Устрашающем?
Директор медленно кивнул.
- Насколько я знаю, ты самый могущественный колдун со времен самого Мерлина, - с подчеркнутой серьезностью сказал Дамблдор. - Уже только это само по себе может сильно напугать… Конечно, тех, кто не знает тебя лично.
Гарри уставился себе под ноги, потому что ему совсем не хотелось смотреть Дамблдору в глаза.
- А вы хотите… помешать этому?
- Вот именно, Гарри, - судя по голосу, Дамблдору понравились его слова. - И считаю, что самое время начать действовать. Именно сейчас, пока Волдеморт не успел ничего предпринять.
Гарри потер одну пыльную кроссовку о другую.
- И что я должен делать?
- Ну, тебе, конечно же, нужно продолжать заниматься, совершенствовать контроль…
- Совершенствовать-то нечего, - буркнул Гарри.
Пауза.
- Что ж, я думаю, что смогу обеспечить тебе все условия, чтобы ты смог подучиться. А помимо этого тебе не нужно будет делать ничего особенного - просто быть самим собой.
- Быть самим собой…
- Да. Я сам поговорю с теми, кто должен узнать о твоем Даре. Конечно, у них появятся вопросы, но не беспокойся - я не допущу, чтобы тебя сильно донимали.
Гарри поднял голову.
- А с чего бы им меня донимать?
Дамблдор нахмурился.
- Потому что очень часто могущество вселяет слишком большое рвение в сердца людей. Когда ты был ребенком, я оставил тебя у родственников не только потому, что счел это место наиболее безопасным - я не хотел, чтобы ты вырос "Мальчиком, Который Выжил". Известность и всеобщее восхищение не всегда оказываются легкой ношей, как ты, полагаю, знаешь.
Гарри кивнул. Он прекрасно это знал.
- Но вы все же хотите… хотите рассказать обо мне?
- Очень немногим, - вздохнул Дамблдор. - Гарри, рано или поздно это все равно произойдет, я не смогу оградить тебя. И как ты сам недавно мне напомнил, ты уже не ребенок. Если мы начнем разговор сами, мы, по крайней мере, сможем контролировать ситуацию.
- Я хочу… мне нужно подумать, - тихо сказал Гарри, щурясь на огонь, который вдруг показался слишком ярким.
Дамблдор похлопал его по колену.
- Конечно. Подумай - нам многое предстоит сделать, но пока еще можно не спешить. - Краем глаза Гарри заметил, что Дамблдор поднимается со стула. - Надеюсь, ты понимаешь, что можешь свободно заходить ко мне в любое время дня и ночи, если появятся вопросы или если тебе понадобится… если я смогу что-то сделать для тебя.
Гарри кивнул, но ничего больше не сказал. Он потер ноющие виски, закрыл глаза и подождал, пока дверь тихо щелкнет, закрывшись за Дамблдором. Тогда он открыл глаза, откинулся на спинку стула и уставился в потолок.
Он смотрел в пространство, прислушиваясь к щебетанию птиц и стрекоту насекомых за окном, пока голова не разболелась так, словно ее стягивали железными обручами. Обычно эти звуки действовали на Гарри успокаивающе, но только не этим вечером. Что и не удивительно.
Он понял, что какая-то часть его сознания ждет возвращения Хагрида - ждет, что Хагрид зажжет лампы, задернет занавески, поставит кипятить воду для чая, заведет ничего не значащий разговор о том, что сделано сегодня и что они будут делать завтра. Эти мелкие домашние дела лучше всего напоминали, что скоро наступит новый день со всей его рутиной, так хорошо успокаивавшей душу в последнее время. Но Хагрид не возвращался, и Гарри решил, что тут не обошлось без Дамблдора - скорее всего, ему хотят дать время подумать. Значит, у него есть время. Плохо то, что он понятия не имеет, как им распорядиться.
Кое-что, конечно, было ясно. Он должен подумать о… обо всем, а потом принять решение. Сделать выбор. Но он не чувствовал себя способным на это. Во всяком случае, не сейчас.
Когда Гарри понял, что поднялся со стула, он на мгновение испугался, потому что сам не знал, что собирается куда-то идти. Но видимо какая-то часть его сознания знала - подумала, решила и выбрала. В результате Гарри, наблюдая сам за собой будто со стороны, медленно ходил по хижине, собирая в школьный рюкзак самые необходимые вещи и кое-что из еды. На душе было тяжело от острой, глубокой печали, смеси сожаления и раскаяния, но все же его спина оставалась прямой, а глаза сухими, и он спокойно закончил приготовления, после чего взял перо и пергамент, подошел к кухонному столу и написал записку:
Дорогой Хагрид,
Спасибо тебе за все, ты настоящий друг. Передай, пожалуйста, директору, что я прошу прощения. Но я еще не готов.
Скоро увидимся. Не беспокойтесь обо мне.
Гарри.
Он сложил записку, написал сверху: "Хагриду" и прижал уголок большой глиняной кружкой, из которой Хагрид пил чай. Перо отправилось в рюкзак, рюкзак - на плечо, после чего Гарри вышел за дверь и вскоре стоял среди моря мокрой от росы травы под холодным светом молодой луны.
Гарри закрыл глаза и склонил голову, глубоко вдыхая холодный ночной воздух, обхватив плечи руками, вбирая в себя влажный, туманный запах земли и деревьев, к которому примешивалась еле уловимая металлическая нотка с озера. Несколько долгих секунд он просто глубоко дышал, закрыв глаза и беззвучно шевеля губами.
Наконец он поднял голову, осмотрелся, бросил последний взгляд на теплый, гостеприимный свет в окнах хижины Хагрида. Потом взглянул на звезды над головой, вздохнул, поправил рюкзак… и исчез, оставив за собой лишь едва заметный голубой дымок, который тут же бесследно развеял легкий ночной ветер.
Он оказался на поляне - просторной и почти безукоризненно круглой; но это была бесплодная пустошь, заваленная камнями и поваленными деревьями, а за кромкой стоящих плотной стеной сосен ничего нельзя было разобрать. Но несмотря на неприветливый вид этого места, в Гарри стало подниматься что-то необъяснимое - ему казалось, что он почти слышит, как звезды движутся по небосклону - какая-то высокая, пронзительная нота, сливающаяся со стрекотом кузнечиков, и с шорохами в зарослях папоротника, и с мощным, неумолчным гулом, исходящим от земли. Гарри переступил с ноги на ногу, все еще изумляясь ощущению связи с землей, на которой стоял - никогда еще оно не было таким сильным.
Но какими бы интересными ни были его ощущения, Гарри явился сюда не за этим. Он повнимательнее всмотрелся в окружающие поляну деревья и наконец нашел узкий проход между двумя высокими соснами, заброшенную и уже заросшую тропку. Решившись, парень вступил под свод сосновых веток, и его сразу поглотила кромешная тьма. Он осторожно шел вперед, не пытаясь что-то рассмотреть у себя под ногами, а просто доверившись им. Ноги вели его то вверх, то вниз, то вправо, то влево - дорожка оказалась такой извилистой, что он и днем потерял бы чувство направления.
Тропинка еще никуда его не вывела, а Гарри уже увидел свет впереди - сначала просто расплывчатое пятно в густой темноте, а потом - желтый, уютный, домашний свет, пробивающийся сквозь деревья. Парень пошел на него, и еще через несколько поворотов тропинка внезапно оборвалась, приведя Гарри на другую полянку, намного меньше первой, посередине которой стояла деревянная хижина - это ее занавешенные окна так ярко сияли во мраке ночи.
Гарри поправил тяжелый рюкзак и подошел к двери. Звук его шагов скрадывал толстый ковер из прошлогодних листьев. Поколебавшись несколько секунд, Гарри глубоко вдохнул и постучал.
Ему показалось, что ждать пришлось очень долго, и за это время состояние, близкое к трансу, в котором он оставался с тех пор, как Дамблдор пожелал ему спокойной ночи, постепенно ушло, оставив вместо себя нерешительность и неловкость. Гарри вдруг понял, что не совсем уверен в том, зачем он пришел сюда, и не будет ли лучше просто развернуться и убежать, пока еще не поздно.
Гарри услышал, как щелкнул замок, и сердце его подпрыгнуло так, будто пыталось протиснуться в горло. Дверь осторожно приоткрылась, и из-за нее показалась сначала тонкая бледная рука, сжимающая палочку, а потом настороженное лицо Снейпа.
- Привет, - тихо сказал Гарри.
В хижине была всего одна комната - ну, или две, если считать уборную - и безусловно, самым заметным предметом в ней был каменный камин, занимающий большую часть северной стены. Еще там были маленький деревянный стол с двумя потертыми стульями на тонких ножках, несколько разномастных шкафчиков, раковина, кресло около камина и старая деревянная кровать - вот и все. Но Гарри комната показалась теплой и уютной, хотя и просто обставленной, а горящий в камине огонь создавал хорошее настроение.
- Что это за место? - спросил он.
Снейп, который молча держал дверь открытой, впуская Гарри, теперь пристально уставился на него.
- Как ты меня нашел?
Гарри попытался смотреть Снейпу в глаза и обнаружил, что это ему удается, хотя не без труда.
- Я не знаю. Я решил тебя найти, закрыл глаза и сосредоточился, а потом… потом я просто захотел оказаться рядом с тобой. Я довольно точно попал - на поляну, недалеко отсюда.
Снейп, казалось, задумался.
- Понятно. - Он на секунду отвел взгляд, потом снова взглянул на Гарри. - Ты знал, что умеешь это делать?
Гарри пожал плечами.
- Вообще-то нет. Я подумал, что можно попытаться, вот и все.
Снейп кивнул. Повисло неудобное молчание. Оно тянулось, пока Гарри уже не стали сдавать нервы.
- Чего вы от меня хотите, мистер Поттер?
На Снейпа всегда можно рассчитывать, если хочешь услышать вопрос, на который пока не понятно, что отвечать.
- Я не знаю.
Снейп опустил взгляд.
- В таком случае я очень сомневаюсь, что здесь вы найдете ответ. А теперь, если вы не возражаете, я уже собирался…
- Ее бы все равно не смогли вылечить, правда? - вырвалось у Гарри, и он тут же прикусил губу. Он сам не понимал, что собирается задать этот вопрос. Гарри сжал руки в кулаки.
Снейп не среагировал на столь резкую смену темы - возможно, его слишком озадачил вопрос. Некоторое время он молчал с серьезным, задумчивым видом.
- Не уверен. Но если вам так интересно, то на мой взгляд - весьма неискушенный - нет. Не думаю. - Голос Снейпа был холодным и бесстрастным.
Гарри затрясло.
- Мне кажется… по-моему, мне нужна ваша помощь, - тихо произнес он, ненавидя себя за нетвердый голос, c которым ничего не мог поделать. - Вы мне поможете?
Снейп внимательно изучал его некоторое время (Гарри показалось, что очень долго), потом вздохнул, подошел к раковине и принялся наливать воду в маленький чайник.
- Ты ел?
- Я не хочу есть. - Гарри, которого сейчас трясло еще сильнее, очень крепко сжал кулаки, как будто это могло сдержать нахлынувшую на него волну облегчения. Он дал себе несколько секунд на то, чтобы успокоиться, потом снял с плеча рюкзак и бросил его около камина.
Он огляделся по сторонам, но рассматривать было практически нечего. Поймав себя на том, что беспокойно переминается с ноги на ногу, Гарри заставил себя стоять, не дергаясь, и повернулся к Снейпу.
- Помочь что-нибудь?
В ответ он получил мрачный взгляд из-под изогнутой брови.
- Надеюсь, чай и бутерброды с сыром я и сам способен сделать. Сядь. Смотри не взорви ничего.
Гарри уселся за стол и сложил перед собой руки. Он не обманывал, когда говорил Снейпу, что не голоден, но увидев перед собой большой поднос, вдруг понял, что хочет есть. И что очень рад этому - ему было, чем заняться, когда Снейп присоединился к нему за столом, поглядывая на Гарри (впрочем, довольно мирно) поверх своей чашки.
- Так все-таки, - начал Гарри с набитым ртом, и продолжил, проглотив. - Что это за место? Это твой дом?
- Нет, - спокойно ответил Снейп. - Ничей - точнее, я думаю, он принадлежит школе. Если ты еще понял - мы сейчас в глубине Запретного Леса. Эта хижина раньше принадлежала леснику по имени Дорвинкл, который настолько не любил людей, что решил поселиться здесь.
- Понятно, - Гарри отхлебнул чая. Мысль о том, что он запросто разгуливал ночью по Запретному Лесу, оказалась неприятной - но если подумать, ему было нечего бояться. Только вот к этой мысли нужно было еще привыкнуть. - Тут здорово.
Снейп бросил на него сердитый взгляд. Гарри пожал плечами.
- Я… мне здесь нравится, - тихо сказал он. - Правда, я эти дни прожил у Хагрида, и мне там тоже нравилось. Там, конечно, народу побольше.
Снейп нахмурился.
- Ты сказал ему, куда собрался?
Гарри опустил глаза.
- Нет… то есть, не совсем. Я… я же не знал, где ты. Но я оставил записку и попросил его… попросил их не волноваться за меня…
Снейп закатил глаза.
- Ну да, конечно, все их беспокойство мигом улетучится. - Он вздохнул. - Завтра утром напишешь Альбусу и расскажешь, где ты.
Гарри никак не мог проглотить кусок бутерброда, потому что горло вдруг стало слишком узким.
- Ему это совсем не понравится, - выдавил он.
Снейп вздохнул.
- Разумеется нет. Это не понравится никому, у кого есть хоть капля здравого смысла.
Гарри наконец с героическим усилием протолкнул в себя хлеб, отодвинул тарелку, потянулся за чаем и пил, пока не почувствовал, что может говорить.
- Он… он сегодня пришел поговорить со мной. Он сказал… он сказал… - И к собственному удивлению, Гарри пересказал Снейпу весь разговор, включая самую неприятную его часть (то, что Дамблдор считает Снейпа ответственным за ошибки Гарри). Он говорил, не поднимая взгляда, преследуемый странным ощущением того, что исповедуется в грехах, и смутным, но настойчивым подозрением, что выкладывая все это, он снимает тяжесть с собственной души и перекладывает ее на Снейпа.
Закончив, он глубоко вдохнул а потом обессилено выдохнул. Он чувствовал себя выжатым, опустошенным, измотанным - но его больше не трясло и он мог смотреть Снейпу в глаза, готовый ко всему.
Довольно долго вообще ничего не происходило. Снейп глубоко задумался, хмуро уставившись в свою чашку. Наконец он поднял голову.
- Знаешь, он прав. Рано или поздно люди узнают о твоем Даре. И Волдеморт… он вполне способен подпортить тебе репутацию.
Гарри кивнул.
- Просто… я еще не готов, - тихо сказал он, ерзая на стуле. - И не знаю, когда буду готов, и буду ли вообще. Но вот прямо сейчас… я не могу… мне нужно научиться контролировать свою силу… или я так и буду ни на что не способен… только на то, что получается само собой. - К концу фразы его голос опустился до чуть слышного шепота, но несмотря на это Гарри понял, что способен задать вопрос, на который все это время не хотел слышать ответа. Он вздохнул. - Почему ты мне не сказал? Про МакНейера?
Снейп пожал плечами.
- Сначала потому, что сам ты ничего не помнил, а в сложившейся ситуации ты был нужен мне в здравом рассудке… или что там у тебя его заменяет. Потом… - Снейп вздохнул, и Гарри только тут заметил у него круги под глазами - глубокие полукружия почти одного цвета со шрамом. - Потому, что я ни на что не годился и подвел тебя.
Гарри на мгновение потерял дар речи, но судя по всему это не имело особого значения, потому что Снейп поднялся из-за стола и направился к камину. Гарри молча наблюдал за ним, разрываясь между чем-то вроде боли и чем-то вроде нежности - он не был точно уверен в природе своих чувств, но как бы они ни назывались, они буквально переполняли его. Он смотрел, как Снейп несколькими взмахами палочки превращает кресло в низкую мягкую кушетку, а потрепанное кухонное полотенце, которое висело около раковины, в не менее потрепанное одеяло. Потом профессор бросил взгляд на Гарри.
- Ты должен отдохнуть, - тихо сказал он. - Можешь ложиться в кровать.
Несмотря ни на что, первым порывом Гарри было намекнуть, что в кровати хватит места на двоих. Он покраснел и опустил голову.
- Нет, я… мне и на кушетке будет нормально, честное слово, - настойчиво возразил он. - Я ведь…
- Не спорьте со мной, Поттер, - рявкнул Снейп. Он c непреклонным видом подошел к кровати, взял с нее одну из подушек и раздраженно швырнул на кушетку. - Завтра напишешь Альбусу, а потом мы попытаемся как-то компенсировать твою недисциплинированность. Так что отдых тебе понадобится.
Гарри прикусил губу, чтобы удержаться от возражений, кивнул и покорно побрел к рюкзаку, не зная, радоваться или огорчаться тому, что прихватил с собой пижаму.
- Мне здесь нравится, - подытожил Гарри, осматриваясь посреди той поляны, на которой оказался прошлой ночью. Днем она выглядела гораздо приятнее - конечно, камни и поваленные деревья никуда не делись, но воздух казался очень чистым, и солнце ласково припекало.
- Не удивительно, - сухо заявил Снейп. - Еще бы, такое мощное сосредоточение энергий - сконцентрированных, непредсказуемых и весьма опасных. Ты должен чувствовать себя как дома.
- Так и есть, - жизнерадостно согласился Гарри, делая вид, что не понял насмешки. Потом он моргнул и спросил, посерьезнев: - А почему? Почему именно это место?
Он не понял, почему Снейп прищурился - от раздражения, из-за яркого солнца, или по обеим причинам сразу. Было ужасно странно видеть его стоящим посреди залитой солнцем поляны - Гарри не удивился бы, начни профессор подтаивать. Он постарался не улыбнуться при этой мысли.
- Я не уверен, что существует исчерпывающий ответ на этот вопрос, - резко ответил Снейп. - Некоторые места обладают большей энергией, чем другие - вот и все. Для людей, которые когда-то давно избрали это место для поклонения своим богам, оно было священным, здесь они намного сильнее чувствовали свою связь с землей.
Гарри моргнул.
- Это… они были… это была Темная магия?
Снейп нахмурился.
- Это не было магией, Поттер - по крайней мере, не в современном ее понимании. Они были магглами. Земля, природный мир - вот на чем они основывали свою религию.
Гарри подумал, что такая религия кажется ему гораздо разумнее, чем те церковные службы, которые его время от времени заставляла высиживать тетя Петуния.
- Понятно, - сказал он, - но потом они что…
- Мерлина ради - я же не специалист по маггловедению! - раздраженно перебил его Снейп. - Ты собираешься заниматься тем, ради чего мы сюда пришли, или продолжим копаться в сравнительной теологии?
- Извини, - пробормотал Гарри. Он отвернулся от Снейпа и еще раз огляделся. - Ну так… что ты предлагаешь мне сделать?
Снейп сделал шаг в сторону.
- Ничего, пока я не отойду подальше - прошлая попытка меня кое-чему научила. Когда я уйду под деревья, можешь начинать. Сеять хаос. Низвергать небо на землю. Посылать всё в тартарары.
Гарри с усилием попридержал язык и подождал, пока Снейп не вернется к началу тропинки. Потом, когда Снейп кивнул, Гарри начал присматривать себе подходящий объект для тренировки и выбрал небольшой выкорчеванный пенек, каким-то образом очутившийся на груде камней и очень непрочно там державшийся. Казалось, повалить его будет совсем не трудно. Гарри встал лицом к пеньку, склонил голову, сделал глубокий вдох и постарался проникнуть внутрь и вглубь, к источнику своей силы. Он моргнул, и за эти полсекунды увидел кровь, целый океан крови. Он чувствовал запах огня и слышал крики, и видел людей, которых гнали, как скот… видел, как все рушится, разваливается, превращается в руины одним взмахом тонкой, бледной руки…
У Гарри перехватило дыхание, он замер, внезапно покрывшись потом и тут же заледенев под летним солнцем. Он широко распахнул глаза, но все остальные мышцы одеревенели и он еще добрую минуту не мог пошевелиться. Когда руки снова начали ему подчиняться, он стер холодный пот со лба, не понимая, что, черт побери, с ним стряслось.
Потом Гарри повернулся и увидел, что Снейп стоит на краю поляны, скрестив руки, с привычным раздраженным нетерпением на лице. Перехватив взгляд Гарри, он махнул рукой в сторону корня, как будто говоря "да разберись уже с ним, наконец".
Гарри снова повернулся к корню, внимательно изучил его и не заметил ничего необычного. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и снова наклонил голову, вслушиваясь в размеренный гул земли под ногами, позволяя ему нарастать…
Крики. Ужас. Чудовища… что-то красное паукообразное летело прямо на него, так быстро, что он не успел рассмотреть. Его руки - в чем-то красном по самые запястья, и это красное капает… Мерзкое, каверзное хихиканье, вероломное и совершенно зловещее. Булыжники, заляпанные рвотой и кровью c прилипшими к ним обрывками ткани. И над всем этим неясный черный силуэт - обычный вроде человек, но он огромен, плащ разлетается с протянутых в жадном объятии рук, пытаясь окутать весь мир покровом тьмы, тьмы, тьмы…
А потом он вдруг снова стал просто Гарри, стоящим на солнечной поляне августовским утром, продрогшим до костей и дрожащим, как параличный старик. Что-то коснулось его локтя, он резко повернулся, едва сдержав вопль ужаса, и не успев себя остановить, отшвырнул Снейпа высоко в воздух к огромной сосне по другую сторону поляны. Гарри, потрясенно распахнув глаза, вскинул руки, и Снейп будто наткнулся на невидимую стену в метре от уже почти проткнувших его сучьев.
Гарри медленно, осторожно опустил Снейпа на землю, не решаясь сдвинуться с места, пока не увидел, что профессор твердо стоит на земле.
А потом отвернулся, и его буквально вывернуло наизнанку.