Поток сознания
Автор: Olivia Lupin
Перевод размещается с разрешения автора
Перевод: Солнечный котенок
Pairing: Драко/Гарри
Рейтинг: G (без возрастных ограничений)
Жанр: romance
Краткое содержание: Драко круто изменил свою жизнь – и в то время как он видит все вокруг в совершенно новом свете, никто другой, похоже, не в состоянии увидеть то, что видит он. Или, точнее, никто не видит его самого. За одним исключением...
Дисклеймер: В основу данного художественного произведения положены персонажи и сюжетные ходы, созданные Дж. К. Роулинг и принадлежащие ей, в различных изданиях, включая, но не ограничиваясь этим, продукцию компаний Bloomsbury Books, Scholastic Books, Raincoast Books и издательства «РОСМЭН», а также Warner Bros., Inc. Данное произведение создано и распространяется в некоммерческих целях, не подразумевая нарушения авторского права и прав на товарные знаки.
Примечания переводчика: по поводу имен и названий из канона. Вообще я ориентируюсь на перевод Марии Спивак, но за некоторыми исключениями, когда предпочитаю наработки других авторов или собственные. Все имена собственные и маглы (muggles) переведены транскрипцией/транслитерацией, как в переводе Юрия Оранского. Стервятников придумала я, потому что ни Пожиратели смерти, ни Упивающиеся смертью меня не устраивают. – Солнечный котенок
Часть I
Настоящее
Пожалуй, невидимость дается мне тяжелее всего. Если учесть все, что я натворил (и все, что случилось со мной) с того момента, когда началась вся история, это кое-что да значит. И ведь я знал, что такое может случиться – не то чтобы я не ожидал того, что стану невидимым, или чего-нибудь в этом духе.
Но очень часто оказывается, что понимать что-то умом – одно дело, а пережить то же самое в реальности – совсем другое.
Когда я пошел к Дамблдору, я знал, что делаю выбор, который не оставит камня на камне от фундамента, на котором я строил всю свою жизнь, и что она развалится, как карточный домик... но почему-то я считал, что строить заново мне придется только мою жизнь.
Я никак не рассчитывал, что придется восстанавливать и фундамент тоже.
И если бы у меня были хотя бы кирпичи и раствор... так нет же, в моем распоряжении не оказалось ничего лучше песчинок и меда, или любой другой мыслимой смеси, которая держит форму ровно до тех пор, пока не заронит в тебя надежду, а потом медленно рассыпается обратно в ничто.
Единственное, что не дало мне сойти с ума в самом начале – это то, что мне не потребовалось долго убеждать Дамблдора в искренности моих намерений. Слава Богу. Потому что все случилось так быстро...
Я приехал домой на пасхальные каникулы, и мой отец подготовил для меня совершенно особенный праздник в честь пятнадцатилетия... с именинным тортом, подарками и церемонией посвящения в узкий круг адептов Темного Лорда.
И мне стыдно признаться, что когда я впервые услышал об этом, я не удивился и не встревожился. Еще один пример из серии «как оно бывает в воображении и как на самом деле».
Понимаете, для меня стать одним из последователей Темного Лорда представлялось единственным выбором, это было естественно и логично. Мне ведь с детства внушали, что Волдеморт прав. Меня всю жизнь учили, что колдуны и ведьмы, в чьих жилах течет нечистая кровь, стоят немногого. И что маглы не стоят вообще ничего. Волдеморт, говорили мне мои наставники, еще вернется, и тогда он изгонит низших из мира, во имя улучшения человеческой расы, и возвратит власть над миром тем, кому она принадлежит по праву – чистокровным колдунам. И наступит золотой век – разумеется, под мудрым владычеством самого Волдеморта.
Я никогда не задумывался над тем, как именно произойдет это изгнание; о таких деталях мои наставники даже не заикались. Они только разливались соловьями о том, как замечательно все будет после.
Когда перед тобой всю твою жизнь держат один и тот же идеал, и внушают, что это правильно, и что вот так все должно быть в самом конце, ты привыкаешь просто стремиться к конечной цели и практически не задумываешься, как именно она будет достигнута. Или во что ты превратишься в процессе ее достижения. По крайней мере, я не задумывался.
А вот моя мать...
Накануне церемонии посвящения она пришла ко мне в спальню после ужина – последний раз такое случилось, когда мне было одиннадцать лет и меня отправляли в школу. Я думал, что она собирается дать мне «материнское напутствие» во взрослую жизнь, прочитать лекцию о том, что значит быть взрослым, быть мужчиной, и я уже был готов попросить ее не сотрясать воздух впустую, но одного взгляда на ее лицо мне хватило, чтобы понять, что я попал в «молоко» -- и я придержал язык. Она аккуратно села на постель рядом со мной и, глядя мне прямо в глаза, без всяких предисловий спросила, известно ли мне, чем занимается мой отец.
Я просто смотрел на нее, озадаченный донельзя. Она ждала, и когда стало ясно, что я не отвечу – не отказываюсь отвечать, а просто не понимаю, чего от меня хотят – она уточнила вопрос.
– Как Стервятник, Драко. Ты знаешь, что это значит? Что он делает?
«Выполняет приказы Темного Лорда». Это единственное, что пришло мне в голову, но я откуда-то знал, что от меня ждут не такого ответа. Мать задала мне предельно конкретный, прямой и простой вопрос. И я не знал ответа. Впервые я понял, что не имею ни малейшего представления, что именно я буду делать каждый день.
Абсурд, правда? И тем не менее я вдруг осознал, что собираюсь впутаться во что-то совершенно неизвестное, при всей своей привычности, и обратной дороги не будет. Наконец я покачал головой.
– Тогда я тебе расскажу. – И она заговорила, тихим, ровным, абсолютно бесстрастным голосом, описывая события и ситуации во всех леденящих душу подробностях, и полное отсутствие эмоций только усиливало эффект.
Задолго до того, как она закончила свой рассказ, мой мозг оцепенел. В ушах стоял чуть слышный звон – своеобразное музыкальное сопровождение к дичайшему контрасту между мягким голосом матери и чудовищным смыслом ее слов.
Когда она закончила говорить, я сидел и молчал. Я знал, что должен задать десятки, сотни вопросов, но не мог открыть рот. Она глубоко вздохнула и снова погрузилась в молчание, затем заговорила снова, все тем же тихим, бесстрастным тоном.
– Ты хочешь делать то же самое, Драко?
Я все еще смотрел в никуда, не двигаясь, не понимая.
– Драко, ты хочешь стать Стервятником? – повторила она, почти нежно. – Если хочешь, то... тогда я... – Ее голос чуть дрогнул, но она взяла себя в руки. – Я просто хочу понять. Я должна. Ты хочешь убивать людей? И убивать их – вот так? Это ведь очень важная вещь, знаешь ли. Метод.
Первоначальный шок начал проходить, и меня переполнило отвращение, мои глаза сами собой закрылись, рука поднялась в защитном жесте.
Она терпеливо ждала, и через несколько бесконечных минут я наконец услышал собственный голос – и понял, что этот голос говорит. Казалось, из всех мыслимых вопросов я выбрал самый беспомощный.
– А не слишком поздно решать, чего я хочу? – Мой голос звучал как будто из дальнего далека, полностью отделенный от тела; казалось, что я нахожусь вне тела, плыву в воздухе высоко над нами обоими и отстраненно наблюдаю за всей сценой.
Она ни на миг не отвела глаз, но в глубине ее взгляда я теперь видел хорошо скрытую настороженность. Она произнесла одно-единственное слово, так тихо, что я еле расслышал.
– Нет.
Я медленно начал спускаться, и наконец мой разум вернулся в тело, и я взглянул на нее, чуть подняв подбородок, и без выражения спросил:
– Он знает, что ты здесь?
Настороженность чуть усилилась – теперь она уже стала сродни страху, но мать твердо встретила мой взгляд.
– Нет.
– Почему ты пришла?
– Я хотела убедиться, что если ты выберешь это, то выберешь сознательно. Потому что ты сам этого хочешь... Есть люди, которые хотят... такого. Твой отец...
Снова потянулись долгие молчаливые секунды. Наконец я спросил:
– А какие варианты у меня еще есть?
– Только один, Драко, и на первый взгляд он может и не отличаться от того, что ждет тебя завтра. Но в нем есть одно глубинное отличие, которое делает его приятнее. – Она выдержала короткую паузу. – Альбус Дамблдор. Он даст тебе убежище. Но имей в виду: если ты примешь его сторону, то, по всей вероятности, когда-нибудь тебе все равно придется убивать.
– А в чем это глубинное отличие?
– В методе, Драко. Метод совсем другой.
Мне не потребовалось спрашивать, что она имеет в виду; вдруг моя голова заработала на сумасшедшей скорости, и я начал видеть вещи с такой четкостью, как никогда раньше.
Метод.
С той ночи я не раз и не два думал, что если бы не метод, как назвала это моя мать, то я мог бы и остаться. Теперь это меня пугает. Что я выбрал бы путь наименьшего сопротивления. Поступил бы именно так, как от меня ожидали. Потому что детские идеалы держат крепко, особенно те, которые в тебя долго и упорно вколачивали.
Но метод... такой бессмысленный. Такой ненужный. Такой... варварский.
Можно ли улучшить человеческую расу способом, так густо замешенным на чудовищной бесчеловечности?
– Драко... Если ты решишь остаться, я уйду. Если же ты сделаешь другой выбор, поторопись. – Голос матери по-прежнему остался тихим и ровным, но теперь в ее глазах появилась слабая-слабая настойчивость.
Мой мозг все еще работал на бешеной скорости, но сюрреальное ощущение вернулось, и мысли начали путаться.
Я услышал собственный голос – опять как будто издалека, и на этот раз, признаю, я был ошеломлен тем, что он произнес.
– Я не могу... не могу остаться.
Не могу?
Но тут, впервые за все время нашей беседы, мать позволила себе проявить эмоции. И даже теперь она сдерживала их. Она с тихим всхлипом перевела дыхание и на миг прикрыла глаза. Когда они открылись снова, они были полны нежности и любви – последний раз я видел их такими, еще когда был совсем маленьким. Она вынула из кармана мантии небольшой, но увесистый мешочек и передала его мне.
– Возьми. Он зачарован; не увеличивай и не открывай его, пока не доберешься до Дамблдора. Здесь то, что тебе потребуется. Поможет тебе. Возьми метлу и лети прямо к северной границе земель Поместья. Выйди за охранные щиты и тогда открой вот это, – она вложила мне в руку шелковый кулек, – там портал, который перенесет тебя к цели.
Она встала, взглянула мне прямо в глаза и заговорила снова.
– И, Драко, всегда помни одно: тебя я люблю больше всех на свете.
Она нежно притянула меня к себе и трижды поцеловала – в лоб, в висок и в губы, а затем быстро и бесшумно вышла из комнаты.
Больше я ее не видел.
Но за последние десять месяцев я думал о ней больше, чем за все предыдущие годы, вместе взятые.
Вы хоть можете себе представить, сколько раз я задавал себе вопрос, что сделал с ней мой отец, когда обнаружил, что я исчез?
Или сколько раз я проклял себя за то, что не предложил ей пойти со мной?
А главное – как я презираю себя за то, что тогда мне это даже не пришло в голову?
Снейп говорит, что с ней все в порядке. Для него «в порядке» значит, что она до сих пор жива. Я знаю отца и знаю, как он любит развлекаться на досуге, и потому мне не кажется, что это одно и то же. Ей приходится расплачиваться за мое исчезновение, это точно. Снейп твердит, что мне не в чем себя винить – она поступила именно так, как хотела.
– Она не смогла бы уйти, какой бы выбор ты ни сделал, Драко. И она хотела дать тебе этот выбор, – сказал он.
– А как насчет ее выбора?
– У нее он тоже был, Драко. Она выбрала тебя.
Об этом я тоже думал больше, чем было бы разумно для моего душевного равновесия. Разве не забавно, что общего в итоге оказалось у нас с Гарри: наши матери пожертвовали собой – а мама Гарри даже своей жизнью – чтобы уберечь нас от Волдеморта. Если бы только я мог сказать ему об этом... я не нуждаюсь в его сочувствии, но был бы рад предложить ему мое.
Даже сейчас я закрываю глаза – и чувствую ее губы на своем виске.
