Неизбежное зло
(A Necessary Evil)

(продолжение)

Ничего в мире не раздражает меня сильнее влюбленной парочки. Рука сама тянется к палочке от отчаянного желания запустить в голубков проклятием вечной импотенции. Эти противные слащавые взгляды, идиотские словечки, ненормальная доброжелательность и жизнерадостность, которую они обрушивают решительно на все. Хуже них могут быть только молодые люди, только что совершившие великое открытие, которое, как им кажется, сможет облагодетельствовать человечество.

Глядя на влюбленных придурков, я часто пытался и не мог понять, что заставляет их идти по вперед рука об руку друг с другом, будто забывая о холодной, жестокой правде жизни.

А потом… появился Поттер.

У меня было мало друзей, и все они погибли. Люциус торчал в замке, болтался у меня под ногами и был постоянным источником неприятностей. Беременность Дамблдора прогрессировала, а здоровье - ухудшалось. Мои зелья, чары Гарри и мастерство Поппи, сомневаться в котором не приходилось, оказались малоэффективными. Призрак Волдеморта вновь замаячил где-то неподалеку. И несмотря на все это, через пару недель после того дня, когда началась наша… связь с Поттером, одним далеко не прекрасным днем, после ланча, когда Гарри ушел на какое-то собрание в Министерство, я поймал себя на том… даже сейчас мне трудно в этом признаться… я поймал себя на том, что насвистываю, помешивая зелье.

Я, насвистывающий песенку.

Люциус давно уже разделался со всеми глупыми детскими иллюзиями, которые я питал когда-то, с мечтами о… партнере, который всегда будет рядом со мной, будет бороться рядом со мной… а может быть даже бороться за меня, и не только ради достижения каких-то своих целей.

И все же я насвистывал за работой.

Хотя мы предпочитали не распространяться о наших отношениях, Альбус, естественно, обо всем догадался, и новость показалась ему крайне забавной. - Ну-ну, мой дорогой мальчик, - улыбался он, - так значит вы с Гарри наконец уладили все… э-э-э… разногласия. Знал бы я, что это поможет, так забеременел бы еще лет десять назад! Минерва была бы так рада за вас.

Спятивший старый дурак.

Я затруднился бы определить, чем были наши отношения, но уверен, что уж точно не любовью. Я могу с уверенностью сказать, что в моей душе не было любви, и уж конечно ее не было в потомке моего бывшего злейшего врага, в этом мародерском отродье, с которым мы грызлись еще чаще, чем трахались. Ну какая тут любовь!

Скорее всего, дело было в силе. Я всегда испытывал слабость к могущественным, харизматичным колдунам. Люциус. Альбус. Риддл. Что удивительного в том, что Поттер - который был, пожалуй, сильнее их всех - продолжил список?

Хотя, чем бы ни было это чувство, меня удивляло его постоянство.

Но несмотря на частый - и весьма бурный - секс, несмотря на необычное, необъяснимое, непонятное радостное ощущение от наших отношений, я знал, что это не надолго. Такова моя жизнь. Только начинаешь чувствовать к ней какой-то вкус, как все хорошее заканчивается.

И потом начинается боль, кровь, стоны и крики.

Все началось - или закончилось - одним майским утром и поначалу показалось безобидным.

Весна упрямо не желала вступать в свои права, восстановление замка шло своим чередом, мы с Поттером то трахались, то отчаянно ругались друг с другом, а Альбус без маскирующих чар был похож на оголодавшего удава, который только что проглотил свинью. В общем, все без особых перемен.

Я сидел за столом и разбирался с почтой, когда мои защитные заклинания подали сигнал о приближении постороннего, и через несколько секунд кто-то постучал в дверь.

Альбус несколькими часами раньше отправился в Министерство (портключом, потому что аппарация на таких сроках не рекомендуется), Поппи тоже ушла куда-то по своим делам, Флитвик наблюдал за работами по восстановлению в другой части замка, а Гарри вломился бы без стука, как всегда и делал.

Поежившись от неприятного предчувствия, я убрал в тайный ящик стола бумаги с записями, не предназначенными для посторонних глаз, и пошел к двери.

Я вообще никого не хотел видеть, и уж точно - не Сириуса Блэка. Хуже него мог быть только Люциус. С первого взгляда было видно, что Блэк не в духе. - Снейп, - рявкнул он.

- Блэк, - ответил я, не убирая руки с дверной ручки. - А теперь, когда мы выяснили кто есть кто и убедились, что не забыли имен друг друга, желаю тебе доброго дня. - Я попытался захлопнуть дверь, но этот нахал помешал мне, подставив ногу.

- Не спеши, чертов ублюдок, - прорычал он и, оттолкнув меня, вошел в комнату. - Я хочу знать, что ты с ним сделал.

Я прикусил язык от неожиданности. Неужели нам с Гарри и Поппи не удалось сохранить тайну? Неужели Блэк или Люпин догадались, что происходит с Альбусом? - Сделал с кем? - Уточнил я, стараясь говорить как можно спокойнее.

- Ты прекрасно понял, что я имею в виду, - рявкнул он, рыская по гостиной, заглядывая во все углы, как будто в поисках… да черт его знает, что он мог искать!

Я задумчиво покрутил в руках палочку. Очень хотелось проклясть паршивца и выбросить его тело в озеро. Только вот Гарри будет не в восторге, а мне не хотелось бы совершать действий, которые могут нанести ущерб моей интимной жизни. Пусть даже настолько приятных действий.

Кроме того, здоровье Альбуса - а вместе с ним и судьба нашего проклятого мира - во многом зависела от того, насколько я сумею держать себя в руках. - Если бы я понял, что ты имеешь в виду, я не стал бы уточнять. - "Кретин несчастный" я не стал произносить в слух.

Он прекратил наконец кружить по кабинету и посмотрел на меня. - Что ты сделал с Гарри?

Я моргнул. - С Поттером?

- Да, ублюдок, с Гарри.

Теперь, когда я понял, что наша тайна осталась нераскрытой, я вздохнул с облегчением. - А на квиддичном поле ты смотрел? Последний раз я видел Поттера за завтраком - он был с метлой.

- Я не об этом, - Блэк подошел ближе. Раньше он был выше меня, но Азкабан и война плохо сказались на нем и он как бы усел в кости. Поэтому старые методы запугивания больше не впечатляли. - В последнее время мне с трудом удается хотя бы изредка вытаскивать его из замка, - продолжил Блэк, - он почти не бывает в своих комнатах, зато постоянно толчется в подземельях. Заявляет, что работает над "одним проектом". С тобой. - Он ткнул пальцем в мою сторону. Голос Блэка звенел от возмущения.

А, так значит Поттер не рассказал Блэку о наших… отношениях? Не то, чтобы я упрекал его за это. Я сам не люблю разговоров о моей личной жизни, а Поттер давно получил свою долю лишнего внимания - и со стороны так называемых друзей, и со стороны прессы. Кроме того, я не из тех парней, которых хочется пригласить домой и познакомить с родителями. Или с крестными. Особенно с такими крестными.

Он сложил руки на груди и начал барабанить пальцами по бицепсу. - Ну и?

Секрет Дамблдора не раскрыт, а по моему газону бегает шелудивая дворняжка. Почему бы не доставить себе удовольствие немного потравить зарвавшуюся псину?

- Я все же не понимаю тебя, Блэк? Поттер взрослый. И то, что он предпочитает мое общество твоему, только подтверждает, что парень вырос и - к счастью - больше не нуждается в обществе людей, чью умственное и эмоциональное развитие застряло на возрасте… равном, примерно, размеру их обуви.

- Ох, я и забыл, какой ты у нас мудрый и зрелый. Не пытайся сменить тему разговора. - Блэк сердито прищурился. - Я уверен, что ты что-то затеваешь.

- Если послушать тебя, так я постоянно что-то затеваю. - Рявкнул я. - Помнится, однажды подобные подозрения заставили тебя натравить на меня оборотня. А что будет на этот раз? Бешеная собака? Тролль? Или ты решил для разнообразия сам выполнить грязную работу? Убийственное проклятие у тебя не получится. Может, ты камень с собой прихватил?

- Прекрати! Пытаться! Сменить тему! - Заорал Блэк - Я не знаю, какую игру ты затеял, Снейп, - заявил он, вторгаясь в мое личное пространство, - но я требую, чтобы ты остановился. У Гарри впереди целая жизнь. Я не хочу, чтобы он продолжал торчать в замке, он достоин лучшего. Или ты хочешь таким способом отомстить Джеймсу? Гарри - не Джеймс, чертов идиот!

Нет, должен признать - хотя осознание этого факта заняло у меня много времени - что несмотря на определенное физическое сходство у Гарри мало общего с отцом. Если даже отбросить все остальное, я не смог бы представить себе вселенную, в которой Джеймс Поттер захотел бы взять у меня в рот. - Я прекрасно понимаю, что Гарри - не Джеймс, - ухмыльнулся я. - Вопрос в том - дошло ли это до тебя.

Бычий глаз. Для Блэка всегда очень легко найти сравнение. Он кинулся на меня и схватил за мантию. - Я сказал и повторю еще раз. Держись подальше от Гарри!

В тот же миг я выхватил палочку и приставил к горлу Блэка. - А я говорю, что мы должны оставить выбор партнера самому Поттеру, - сказал я, выделяя каждое слово.

Он еще сильнее сжал мою мантию, а я слегка царапнул его кожу кончиком мантии. Пат.

Вдруг глаза Блэка расширились, и кровь прилила к его лицу. - О, Бог мой, - пробормотал он с забавным неверием в голосе. - Ты трахаешь его, да?

Ну-ну. Так значит не такой уж он и идиот. Я приготовился к атаке. - А в чем дело, Блэк? - Поинтересовался я. - Ты хотел приберечь его для себя? Что, ни разу не получилось вставить Джеймсу, а с оборотнем уже надоело?

- Ублюдок чертов! - Взревел он. - Я никогда… мы никогда… я бы ни за что… - он брызгал слюной, не находя слов от возмущения. А потом выхватил палочку и практически одновременно взрезал мне кулаком в висок.

Что и положило начало короткой, но яростной потасовке.

- Разрешите? Северус, Сириус! Я не очень помешал? - Флитвик удивленно заглядывал в дверь, которую я оставил незапертой.

Мы с Блэком, уже изрядно помятые, отскочили друг от друга.

- Да что ты, Филиус, - ответил я, поправляя воротничок мантии. - Блэк как раз собирался уходить. - И я открыл дверь еще шире.

Несколько секунд Флитвик недоуменно переводил взгляд то на меня, то на Блэка, потом его губы тронула понимающая улыбка. Не сомневаюсь, что он не отказался бы получать по галеону за каждую стычку между нами, свидетелем которой оказывался. Неплохая была бы прибавка к зарплате - ему достаточно часто приходилось растаскивать нас во времена нашего студенчества.

- Ну что ж, - сказал он, борясь со смехом. - Тогда ты, возможно, сможешь уделить мне несколько минут, Северус? У меня возник вопрос, связанный с защитными заклинаниями, и я хотел бы обсудить его с тобой.

Что-то в его голосе заставило меня позабыть про забавное происшествие с Блэком. - Конечно, - кивнул я, стряхивая с рукава последствия проклятия. - Может нам лучше пройти в мой кабинет?

- Пожалуй, - медленно проговорил он, уже не улыбаясь, - я предпочел бы показать тебе, что именно мне не нравится.

Блэк осознал важность визита Филиуса и нахмурился. - Я могу чем-нибудь помочь? - Встревожено спросил он, приглаживая волосы.

Филиус наклонил голову, взвешивая возможность кровопролития и возможную выгоду от наших объединенных познаний в области магической теории, и наконец медленно кивнул. - Если у тебя есть время, Сириус, пойдем с нами. Еще одно мнение не повредит.

Даже не пытаясь отделаться от мрачных предчувствий, я выпустил их из комнаты и надежно запер дверь. Мы с Блэком шли по коридору плечом к плечу, на пару шагов позади Флитвика, пока не добрались до поворота.

Как только мы исчезли из поля зрения Флитвика, Блэк швырнул меня к стене и прижал - его пальцы оказались в опасной близости от моего горла. - Если ты причинишь ему боль… - прошипел он. Безудержная ярость и черно-красные завихрения его с трудом контролируемой магической силы заставили меня серьезно отнестись к этой угрозе.

Я твердо посмотрел ему в глаза. - У меня нет намерения причинять ему боль.

- Я предупредил тебя, Снейп. Гарри и без того пришлось многое пережить.

- Как и всем нам.

- Поклянись, черт бы тебя побрал, - рявкнул Блэк. - Поклянись, что ты не причинишь ему боли.

Я вздохнул. - Я не могу поклясться в этом. И никто бы не смог.

Блэк долго молчал, но я почувствовал, что давление его магической силы слегка ослабло. - Поклянись хотя бы, что сделаешь все, что сможешь.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, потом я кивнул. - Клянусь, что сделаю все, что смогу. - Произнеся эти слова, я подумал, что впервые в жизни дал клятву, которой действительно собираюсь не изменять.

Блэк убрал руку и завернул за угол. Я задержался еще на пару секунд, чтобы потереть горло, и последовал за ним.

Флитвик вел нас через подземелья, вниз по одному из коридоров, в которые редко кто заворачивал, в самое сердце замка. Проход становился все уже, а атмосфера - все тягостней. Я заставил себя сдержать нервную дрожь - хотя раньше я никогда не спускался так глубоко, оставив заботу о защитных заклинаниях Флитвику, у меня появилось неприятное подозрение по поводу конечного пункта нашей прогулки.

На древних стенах, покрытых пятнами лишайников, кое-где были закреплены светильники, но они встречались все реже, и через какое-то время нам пришлось начать пользоваться наколдованным светом. Ноги скользили на камнях неровного пола, от дыхания в холодном воздухе поднимались струйки пара. Время от времени мимо нас проплывало привидение, слышались скрипы и стоны, которые, казалось, издавал сам замок.

По молчаливому соглашению мы старались держаться ближе друг к другу и не разговаривали, как будто опасаясь потревожить… да мало ли, что могло таиться в темноте, давившей со всех сторон. В конце концов, Хогварц пропитан древней магией, которая не раз показывала свой непокорный характер.

Флитвик провел нас несколькими извилистыми коридорами и остановился в мрачном тупике, подтвердив мои худшие подозрения. Меня прошиб холодный пот. Если я сплю, и последние шесть месяцев - всего лишь кошмарный сон, то сейчас самое время проснуться.

- Встаньте подальше от двери, - велел Флитвик.

- Какой двери? - Спросил Блэк.

В отличие от него, я не был беспросветным идиотом, поэтому схватил Блэка за рукав и оттащил на несколько метров назад.

Флитвик кивнул, потом поднял палочку, произнес Nu Onwreon Deogollice Duru!, и я окончательно уверился в том, что не сплю.

Бело-голубое пламя сорвалось с кончика его палочки и ударило в камень. Иллюзия исчезла, и вместо гладкой стены мы увидели старинную железную дверь, почерневшую от времени. Даже в слабом освещении дверь создавала впечатление прочности и неприступности. Не возникало ни малейшего сомнения, что она сдержит армию троллей и не шелохнется.

На нас с Блэком дверь произвела одинаково сильное впечатление, но Флитвик остался невозмутим и внешне спокоен. Он снова нацелил палочку: Nu Onwreon Deogollice Hyrde.

Теперь стали видны защитные заклинания - замысловатый узор из бело-голубых энергетических линий, оплетающий всю поверхность двери.

- Бог мой, - похоже, до Блэка внезапно дошло, где мы очутились. - Это что, дверь в…

- Тс-с-с-с! - Шикнул на него Флитвик. Впрочем, четкость, с которой он выполнял заклинания такой сложности, гарантировала, что сигнала тревоги не прозвучит, и никто из находящихся в замке не узнает раньше времени о том, что здесь происходит. Флитвик получил высшую Степень Мастера Чар не за красивые глаза. Он уверенным жестом приставил палочку к пальцу. - Seco.

Блэк шумно втянул воздух, глядя на яркую кровь, показавшуюся из рассеченного пальца. Смочив кончик палочки в крови, Флитвик направил ее на дверь. - Nu Geryman Eow.

Энергия заклинания ударила в защитные чары и начала растекаться по поверхности двери. Ключевые узлы узора, соприкасаясь с ней, на мгновение загорались еще ярче и тут же тускнели. Защитные чары вспыхнули напоследок, а потом исчезли, и древний замок открылся, издав тихий, недовольный щелчок.

Флитвик снова зажег свет на кончике своей палочки и оглянулся на нас через плечо. - Идите за мной. И не отставайте.

Дверь тихо отворилась. За ней оказался еще один коридор - узкий, с таким низким потолком, что нам с Блэком пришлось пригнуться. Время от времени Флитвик останавливался и ударял палочкой о стену, выводя из строя ловушки. На наши лица и одежду обрушивались потоки малинового, лилового и зеленого света - вспышки заклинаний, которые больше не могли причинить вред.

К тому времени, как мы добрались до цели, пот лил с меня ручьем, спина болела, к тому же мне пришлось бороться с нелепым приступом клаустрофобии - я же полжизни провел в подземельях, черт побери! Мы оказались внутри круглой комнаты - складывалось впечатление, что ее высекли в горной породе.

Флитвик произнес Incendio и описал палочкой полукруг над головой. Обнаружилось, что на стенах довольно много невзрачных светильников - они загорались один за другим, освещая огромную, грубо выделанную гранитную колонну в центре комнаты. Казалось, что камень вырос из-под земли, пробив пол, и уперся в потолок. Колонна излучала древнюю мощь и гудела от первозданной магии. И сам воздух комнаты был пропитан магией настолько, что у нас зашевелились мантии и встали дыбом волосы на теле.

- Глазам своим не верю, - прошептал Блэк, - один из четырех угловых камней Хогварца!

- Точнее сказать - один из семи, - поправил я. - Ты, похоже, пропустил эту главу в "Хогварц: История", да, Блэк?

Он сердито взглянул на меня. - Всегда считал, что остальные три - всего лишь миф.

- О, нет, те три камня существуют, но увидеть можно только четыре основных, - голос Флитвика приглушал и немного искажал влажный воздух комнаты. - До остальных трех, включая сам краеугольный камень Хогварца, можно добраться только с помощью цепочки аппараций. - Он медленно обошел вокруг колонны, протянув к ней руки, но при этом не касаясь самого камня. - Каждый из четырех угловых камней был установлен и зачарован одним из четырех Основателей. Это, - показал он на колонну, - камень Ровены Равенкло.

- А те три? - Не угомонился Блэк.

Флитвик как раз зашел за колонну, так что лекцию продолжил я. - Над краеугольным камнем Основатели работали совместно. Два вспомогательных камня, также целиком вырезанные из скалы, были добавлены незадолго до того, как Слизерин покинул Хогварц. Эти семь камней являются конструктивной опорой замка. - Внезапно мне в голову пришла неприятная мысль, заставившая меня сначала замолчать, а потом медленно продолжить. - А еще они должны стабилизировать мощный источник магической энергии, над которым воздвигнут Хогварц, и направлять эту энергию в нужное русло.

- Стабилизировать… - откликнулся Блэк, потом тоже замолк и нахмурился. - Минуточку. Филиус, ты говорил о последовательных аппарациях. Кто знает необходимые координаты?

Флитвик снова присоединился к нам, стряхивая с мантии пыль и паутину. - Директор, естественно, - ответил он. - В обычных обстоятельствах и к четырем главным камням доступ имеет только директор. Альбус сделал для меня исключение только потому, что я наблюдаю за восстановлением замка. Заклинания, наложенные на эти камни, взаимодействуют со структурой замка… это нелегко объяснить. Самая близкая аналогия, которая приходит мне в голову - это тело и иммунная система. Что касается остальных камней, - Флитвик сделал паузу, чтобы стереть пыль с лица носовым платком и, еще больше помрачнев, продолжил. - Во времена серьезных… конфликтов, Директор может обратиться к замку с просьбой дать ему доступ к трем главенствующим камням, как их еще называют.

Блэк побледнел. - Главенствующим камням? Это означает то, о чем я подумал?

Я спрятал руки в рукава, стараясь не дрожать. - Если ты подумал, что они контролируют магическую силу четырех угловых камней, а через них и источник магической энергии, находящийся под Хогварцем - не говоря уже о шестнадцати потоках, подпитывающих этот источник - и все это по единоличному повелению директора - тогда да. Блэк, это означает именно то, о чем ты подумал.

Это, по крайней мере, объясняло, почему Волдеморт так старался захватить контроль над Хогварцом и при этом оставить Альбуса в живых, чтобы… задать ему несколько вопросов.

- Должен отметить, что за всю историю школы замок удовлетворял просьбу директора лишь несколько раз. - Сказал Флитвик, бросая на меня пристальный взгляд. - Но вот что интересно: обе просьбы Альбуса - а он обращался к замку во время первой и второй войны с Волдемортом - были удовлетворены.

Некоторое время мы стояли молча, слушая монотонный гул камня. В какой-то момент мне даже начало казаться, что он живой и бормочет что-то, просто я не могу разобрать слова.

Первым заговорил Блэк. - Так значит, замок - сам по себе мощное оружие, - сказал он.

Ни я, ни Флитвик не посчитали нужным подтверждать очевидное.

Вопреки тому, что я частенько заявляю на публике, я никогда не считал Сириуса Блэка непроходимым тупицей. В глубине, под несколькими слоями безрассудства, позерства и заносчивости, скрывается зародыш достаточно ясного ума. Он мало что знал о сокровенных тайнах замка, однако сразу же уловил суть проблемы.- Зачем ты привел нас сюда, Филиус? Ты считаешь, что кто-то потревожил угловые камни?

Филиус улыбнулся нам - правда улыбка получилась безрадостной. - А вот на этот вопрос, друзья мои, мы и должны ответить. - Сказал он. - Я пришел к некоторому заключению, но очень хотел бы услышать другие мнения. Северус, не будешь ли ты так любезен?

Я вздохнул, подошел поближе к камню, и поднял палочку.

Я всегда старался быть честным с самим собой, даже если эта честность граничила с безжалостностью. Но я всего лишь человек, и есть вещи, которых я предпочел бы не знать, и предположения, которые я предпочел бы не подтверждать.

Сам не знаю, почему этот момент так врезался мне в память. Ведь как показало время, то, что ожидало меня впереди, было гораздо ужаснее.

Полагаю, я никак не мог отделаться от абсурдной, самонадеянной убежденности в том, что если бы я не произнес того самого заклинания, если бы мы трое не упорствовали, доказывая очевидное, история пошла бы по совершенно другому, более благоприятному, пути. И в образовавшейся альтернативной реальности мои друзья были бы живы, или я был бы осторожнее.

А Вольдеморт был бы мертв - окончательно и бесповоротно.

А может дело в том, что до этого момента грозящая мне в будущем необходимость убийства - запланированного и рассчитанного насилия над хрупким человеческим телом - не была еще настолько реальной, настолько необратимой.

В детстве я мечтал совершить что-нибудь великое. Что-нибудь чрезвычайно важное. Создать новую магическую теорию. Совершить беспрецедентное открытие в области зелий или Темных Искусств. Что-нибудь, способное пошатнуть основы мироздания. Я был готов отдать душу за то, чтобы войти в историю.

Я даже поделился своими мечтами с седеющим мастером из Севильи, у которого покупал свою первую палочку. Когда я сжал пальцы вокруг гладкого дерева, мое тело будто охватило огнем.

Но мастер лишь покачал головой, как будто ему не понравилось, что именно эта палочка так откликнулась на мою магию. - Будьте поосторожнее со своими желаниями, молодой человек, - очень серьезно сказал он. - Они могут исполниться.

У Альбуса была своя собственная, оригинальная и очень характерная для него, точка зрения на эту проблему. Я услышал ее однажды ночью, сразу после того, как был принят на работу в Хогварц. Я был пьян, и расчувствовался настолько, что поделился давними детскими мечтами.

- Истинное величие - это побочный эффект неуклонного следования велениям своего сердца, друг мой, - говорил он. - Само по себе, по своей сути, оно не может быть целью жизни. И очень часто, - я хорошо помню, что в этот момент он пристально посмотрел на меня, - нас делают великими действия, от которых мы ничего подобного не ожидаем. Порою, - тут он перешел за шепот, будто решил поведать мне нечто чрезвычайно секретное, - это действия, которых мы, будь на то наша воля, вообще предпочли бы не совершать.

И когда мой час пробил, когда я осознал, что вскоре мне предстоит совершить поступок, благодаря которому я обязательно войду в историю, я пожалел, что не мечтал о тихой, незаметной жизни. О том, чтобы жениться на невзрачной добропорядочной ведьме, поселиться в небольшой деревеньке, работать на скромной должности в Министерстве, а по выходным возиться в мастерской на заднем дворе. О том, чтобы быть кем угодно, но только не человеком, на которого может пасть выбор судьбы.

Скажите мне, только искренне, пожалуйста - ну неужели мир мог пошатнуться, если бы оказалось, что Альбус и тот пожилой мастер ошибались?

Флитвик восстановил охранные заклинания, и мы медленно пошли назад в мои комнаты. Разговаривать не хотелось.

В ушах у меня продолжали звучать зловещие, нестройные ноты, которые исторг камень в ответ на мое первое заклинание разоблачения. Потом Блэк попробовал другое заклинание. Полагаю, что мы могли пригласить кого-нибудь еще - результат остался бы тем же.

Когда мы вернулись в мою гостиную, я тщательно запер дверь и позаботился о том, чтобы нас не смогли подслушать.

- Так что же, все-таки, произошло? - Настойчиво спросил Блэк. - Вы подозреваете, что Малфой пытался взять контроль над замком? И к чему может привести вмешательство?

Флитвик посмотрел на меня, подняв бровь. - Спроси у Северуса, - проговорил он и пошел к камину, чтобы развести огонь.

Я попытался прожечь взглядом его затылок - естественно, безрезультатно. Маленькому ублюдку хватило короткой фразы на то, чтобы поставить под угрозу нашу тайну и переложить всю ответственность на меня. - Нет, Малфой не пытался взять контроль над замком, - ответил я, ловко возвращая кваффл чертовому недомерку.

Но тот отбил удар с ловкостью, способной любого вывести из себя. - Нет, - сказал он, повернувшись лицом к нам. Но за спиной у него уже ярко горел огонь, поэтому лицо оказалось в тени. - Даже такой сильный колдун, как Люциус Малфой не преодолеет охранных заклинаний последней двери. Ведь это заклинания на крови. А если бы каким-то чудом это ему удалось… вы сами видели, сколько ловушек расположено по пути к камню. Только нам с Альбусом известны их секреты.

Начинающий терять терпение Блэк переводил взгляд то на меня, то на Флитвика. - Ну и что дальше? На что вы, черт вас побери, намекаете?

Флитвик посмотрел на меня. Ублюдок.

А я вдруг заметил на своем столе замечательный лист чистого пергамента. Глаз не мог от него оторвать.

- Я слушаю. - Напомнил Блэк, начинающий злиться.

Флитвик молчал. Я медленно повернул голову к Блэку. Флитвик отошел от камина. Я одарил его еще одним яростным взглядом и попытался зайти с другой стороны, чтобы подсказать Блэку правильный ответ, но заставить его придти к нему самостоятельно. - Тебя же со школы натаскивали на Темную Магию, Блэк. Неужели трудно сложить один и один?

Удар сердца. Еще удар. И он, наконец, заговорил. - О, черт. Альбус.

Блэк, пришедший к худшему из возможных выводов. Малоприятное зрелище.

- Снейп, так что же все-таки произошло, когда вы трое произнесли то самое, решающее заклинание? - Блэк возбужденно метался по комнате. - Альбус пострадал от этого? Поппи в курсе? Вы давно что-то подозревали? Да еще и Малфой шастает по замку. Черт бы все побрал! Нужно посоветоваться с Ремом. И с Гарри, - Блэк остановился и повернулся к Флитвику. - Гарри - хороший специалист по чарам.

Вместо того, чтобы ответить Блэку, Флитвик очень внимательно посмотрел на меня. - Я прекрасно знаю, на что способен Гарри в том, что касается чар.

Мне показалось, или в комнате действительно стало нечем дышать?

Флитвик знал!

У меня подогнулись колени, а по спине потекла струйка пота. Чтобы удержаться на ногах, я ухватился за одну из полок книжного шкафа.

Черт, ну конечно он знал. О чем только мы - Альбус, Поппи, Гарри и я - думали? Или точнее - не думали?

Флитвик знал и держал язык за зубами.

Почему?

Я презрительно прищурился. - Да, - признал я, решив тянуть время. Никогда не был высокого мнения о себе, как о стратеге, но в тактике я всегда был силен. - У Поттера прирожденный талант к чарам, никто не отрицает.

Блэк сразу уловил некоторую напряженность между мной и Флитвиком. - Что происходит? Чего вы оба не договариваете?

- Что ты, Сириус, мы ничего не скрываем, а тебе пришла в голову хорошая мысль, - сказал Флитвик, глядя мне в глаза. - Надо обязательно обсудить это все с Гарри, - продолжил он, - и конечно с Альбусом. Может мы зря волнуемся, и он просто экспериментировал с какими-нибудь усовершенствованиями заклинаний.

Блэк на это не купился. - Но…

Тогда я подключился к отвлекающему маневру. - К тому же мы пока не знаем, пытался ли кто-либо добраться до главенствующих камней.

- Да-да, - кивнул Флитвик. - Может быть я зря вас всполошил и тут нет ничего серьезного. - Было очевидно, что Флитвик не хочет раскрывать тайну Блэку. Интересно.

- Ничего серьезного? Объясните мне, наконец, что тут творится! - Взорвался Блэк. На этот раз я не мог не признать, что у него был повод злиться. - Вы же только что намекали, что с Альбусом твориться неладное. Что во время последней битвы он попал под действие Темной Магии.

- Мы этого не утверждали, потому что ничего не знаем точно, - ответил Флитвик.

- Вопреки твердому убеждению Снейпа, я не идиот, - фыркнул Блэк, бросив на Флитвика сердитый взгляд.

Флитвик поднял руки. - Я не сомневаюсь в твоих магических и аналитических способностях, Сириус. Поэтому и захотел сегодня услышать твое мнение. - Ага, так я и поверил! А вот Флитвика часто недооценивают. Его внешность и вечная жизнерадостность мешают разглядеть острый ум и исключительные дарования. - И тем не менее, - продолжил он, - факт остается фактом. Мы пока не знаем, чем объясняются… аномалии в поведении угловых камней. Может быть дело в Альбусе. А может все не так страшно.

- И вы хотите, что бы я поверил в эту чушь? - Блэк переводил взгляд то на меня, то на Флитвика.

- Можешь, верить в то, что тебе больше нравится, Блэк. Ведь обычно ты так и делал, - рявкнул я. Я нервничал, и меня начал раздражать беспредметный разговор. Сейчас важно было понять, что именно известно Флитвику и каковы его намерения. А чтобы получить ответы на эти вопросы, нужно было выставить Блэка из комнаты ко всем чертям.

- Я считаю, что к проблеме следует подходить рационально, с оптимизмом и без предвзятости, - Флитвик заложил руки за спину и серьезно посмотрел на нас. - Дело не сдвинется с мертвой точки, если мы будем паниковать и строить предположения одно хуже другого.

Очевидно Блэк исчерпал скромные пределы своего терпения. - Понятия не имею, что за хрень здесь творится, - заявил он, решительно направившись к двери, но взявшись за ручку обернулся и добавил, - но будь я проклят, если соглашусь сидеть сложа руки, и слушать, как вы бормочете всякую чушь.

О, черт, мне был знаком блеск в его глазах. Я уже видел этот взгляд. Прямо перед тем, как он попытался скормить меня оборотню. Да, я хотел, чтобы Блэк убрался, но не так…не в таком состоянии. Слишком рискованно.

- Вот и правильно, Блэк, - проговорил я, тщательно выбирая слова, - выметайся и сделай какую-нибудь безрассудную глупость. Это же твой стиль, правда? Ты никогда и ничего не мог держать в секрете, и плевать тебе было, чья… точнее, чьи жизни зависят от этого. - Блэк побледнел и сжал руки в кулаки. Но от двери отошел.

- Давай, беги, расскажи Альбусу о наших подозрениях. Объяви всеми уважаемому колдуну, победившему двух Темных Магов, кавалеру Ордена Мерлина, старейшине Уизенгамота… мне продолжать или достаточно? Скажи ему в лицо, что по нашим подозрениям он находится под влиянием Темной магии. - Уверен, что хотя бы однажды Блэку доводилось увидеть истинное лицо неукротимого, беспощадного, самоуверенного мага, сумевшего в одиночку расправившийся с Гриндельвальдом.

- И не забывай, что ты не сможешь предоставить ему доказательств - только результаты заклинания, полученные тремя колдунами, которые не так опытны и заметно слабее его. Скажи, что по нашему мнению он представляет угрозу для его обожаемого Хогварца. Того самого замка, который открыл перед ним свои самые сокровенные тайны - впервые за последние две сотни лет, заметь. Знаешь, Филиус, у меня в ушах уже звучит ответ, который получит наш отважный герой. "Мне кажется, мой дорогой мальчик, что ты устал, и от этого тебе мерещатся кошмары. Уверяю тебя, что прекрасно себя чувствую. А вот тебе нужно как следует отдохнуть. И лучше где-нибудь на юге. Я знаю один очаровательный остров - зелень, красивые женщины и бесконечные пляжи".

Блэк насупился. - А это - твой стиль, да, Снейп? Ты же не мог просто сказать "Подожди, пока мы не найдем доказательства". Тебе обязательно нужно унизить, наговорить гадостей.

- Когда имеешь дело в туповатыми людьми, - оскалился я, - приходится применять грубые методы.

- Джентльмены, - вмешался Флитвик, - могу я внести предложение? - Он предусмотрительно не дал нам времени ответить. - Сириус, попробуй разыскать Гарри и Рема. Мы проведем независимые исследования, а потом встретимся и обсудим результаты.

- Ну, как скажете, - процедил Блэк сквозь стиснутые зубы.

Я постарался не слишком шумно вздохнуть от облегчения, открывая ему дверь.

- Чуть не забыл, Сириус, - Окликнул Флитвик. Когда Блэк оглянулся, Филиус улыбнулся (мне бы не понравилась его улыбка). - Надеюсь ты согласен, что нам не стоит разглашать эту информацию.

У Блэка был такой вид, что я чуть не расхохотался.

Когда шавка наконец убралась, Флитвик, к удивлению моему, лично обновил чары.

Я сложил руки на груди, спрятав их в рукава, и стал ждать его хода.

- Северус, - тихо произнес он, - не стоит так переживать. Гарри - прекрасный специалист по чарам. Но я уже очень давно знаю Альбуса. И несмотря на это, я ничего не подозревал, пока не решил на всякий случай проверить камни. А тогда уж все части головоломки - госпитализация Альбуса после битвы, его плохое самочувствие, дрожащие руки - встали на свои места.

Я промолчал - только нахмурился и потер переносицу. Должен признаться, что мне стоило большого усилия не удариться в излишнюю откровенность.

Флитвик внимательно посмотрел на меня, потом вздохнул и пробежал рукой по волосам. - Полагаю, он не хочет, чтобы кто-либо еще узнал, насколько тяжело он пострадал? Особенно сейчас, когда в Министерстве такой бедлам.

У меня было такое чувство, будто кто-то врезал мне ногой в живот.

Что именно известно Флитвику?

- Так и есть, - осторожно согласился я.

- Что за упрямец, - Флитвик укоризненно покачал головой. - Уж он то должен понимать, что может сделать с человеком Темная магия. Нервные и душевные расстройства, повреждения жизненно важных органов…да чего только не случается. Надеюсь, вы с Поппи предприняли все необходимое для нейтрализации разрушающего воздействия….

Я тупо кивнул. В ушах шумело так, что я почти не слышал, о чем продолжает говорить мой собеседник.

Поттеровские чары для маскировки беременности обманули Флитвика. Мастера Чар с высшей Степенью.

Пока Филиус продолжал читать нотации своим скрипучим голосом, всегда напоминавшим мне о ногте, задевшем классную доску, и кружить по моей комнате (точно также, как Блэк за несколько минут до него, только с меньшим радиусом), я старался не рухнуть на колени под весом неожиданно обрушившегося на меня озарения.

В этот самый момент Блэк искал Люпина и Поттера - Чертова Гарри Поттера, Мальчика Который Упорно Продолжает Жить, Дважды Спасителя Магического мира, моего любовника - чтобы рассказать им о странностях с угловыми камнями.

Флитвик так и не умолкал, но с таким же успехом он мог говорить на языке троллей - я все равно не мог разобрать ни слова.

Подозреваю, что нечто подобное испытал Альбус, когда впервые услышал имя Лорда Волдеморта.

Я мог бы во всех подробностях рассказать о нашем совместном совещании, и о многих других, последовавших за ним, но стоит ли?

Достаточно сказать, что Альбус был… самим собой: упрямым, самоуверенным.

Нам - Флитвику, Блэку, Люпину, Поттеру и мне - пришлось часами вопить о непредсказуемых побочных эффектах и потенциальной опасности, чтобы заставить его прислушаться к нашим доводам.

И я видел, насколько тяжело он пережил необходимость признать нашу правоту.

Я никогда не любил зиму.

Длинные и холодные серые дни, сильный порывистый ветер, дождь со снегом, сырость, удерживающая подземелья в своих ледяных тисках до поздней весны. И на этом фоне - бесконечные праздники.

Минерва, которая умела находить удовольствие и в зимнем холоде и в шумных торжествах, не упускала ни единой возможности подразнить меня за " жидкую континентальную кровь"

- Бог мой, - говорила она c лукавой полуулыбочкой, - Северус Снейп сменил плащ на меху на шерстяной. Должно быть Июнь на носу, как летит время.

Я потерял счет открыткам, распевающим рождественские песенки, отвратительным хлопушкам и красно-золотым шарфикам, полученным от нее в подарок. Мне так и не удалось убедить ее в том, что, характеризуя погоду, надо бы отличать "свежо" от "очень холодно". И в том, что я и праздник - вещи несовместные.

Мы оба любили поздние вечера, и пути наших вечерних прогулок часто пересекались. С годами наша изначальная враждебность друг к другу переросла в уважение, а потом и в неожиданно крепкую дружбу. И тогда я начал с нетерпением ждать вечера.

Даже в самую отвратительную погоду наши беспокойные ноги в конечном счете приводили нас сюда - на одну из самых маленьких и редко посещаемых башен замка. Иногда мы вспугивали очередную парочку, выбравшую для свидания "наше" место, отчитывали неудачливых детишек, снимали соответствующее количество баллов. А потом устраивались, опершись о перила, призывали себе по чашке чая и делились новостями, или спорили, или обсуждали проблемы со студентами или политику. В последние годы темы наших разговоров стали беспокойнее: о возвращении и усилении Волдеморта, о безопасности студентов.

Об Альбусе.

Она, конечно же, знала о моем… чувстве, но никогда не затрагивала эту тему. И что еще более важно - никогда не смотрела на меня с презрением или жалостью. Последнего я уж точно не смог бы вынести.

- Я знаю, что любишь его так же сильно, как и я, и что ты сделаешь все, что сможешь, чтобы защитить его, если будет необходимо, - сказала она как-то ночью, много лет назад. На этом тема была закрыта.

Она была умной, талантливой, могущественной ведьмой. Остальные верили в меня и доверяли мне потому, что так хотел Альбус, но она верила в меня… в мою любовь… от всего сердца. Этим вечером мне ее особенно не хватало.

Хотя календарь заявлял о наступлении июня, было на удивление влажно и холодно. Небо затянули облака, а Запретный лес скрыл густой туман.

Эта унылая погода идеально подходила под мое расположение духа.

- Я так и думал, что найду тебя здесь.

- Добрый вечер, Альбус, - откликнулся я, продолжая разглядывать окрестности. Деревья и холмы посеребрил свет полной луны, пробивающийся сквозь тяжелые облака. Прислушавшись, я различил вдали вой одного знакомого мне волка.

Альбус подошел и облокотился на перила рядом со мной.

- Что особенного в этой башне? Что ни вечер, вы с Минервой отправлялись именно сюда. Я даже не задумывался, где вас искать.

- Здесь хорошо думается.

- А у тебя в последнее время много поводов для размышлений?

Лгать смысла не было. - И для беспокойства тоже.

- Ты слишком много беспокоишься, друг мой.

Я все так же смотрел вдаль, на лес, потому что не хотел видеть, как плохо он выглядит. Я не хотел смотреть на то, что сделал с ним. С ним и со всеми нами. Гарри был прав: нам не стоило лелеять напрасных надежд. - Альбус, - я старался говорить ровным уверенным голосом, - твое здоровье продолжает ухудшаться, и Волдеморт может воспользоваться этим и закрепиться в твоем сознании. Не проси меня не беспокоиться.

- Я намного сильнее в Окклуменции, чем Том Риддле в Легилеменции. И очень сомневаюсь, что несколько странных снов - повод для серьезного беспокойства.

- Так уверен в себе, да? - Я сжал руки в кулаки, пользуясь тем, что в рукавах их не видно. Есть в могущественных колдунах нечто, вызывающее дикое раздражение.

- Северус.

Упрямо не желая поворачивать голову, я наблюдал за серой тенью, выскочившей из Запретного леса. Вслед за ней появилась вторая - черная и чуть побольше. Люпин и Блэк на ежемесячной прогулке. И все-таки, даже зная это, я не смог сдержать дрожь, глядя на Грима и его спутника, бегущих мимо замка к холмам.

- Северус, - голос Альбуса слегка дрожал, - пожалуйста, посмотри на меня.

Я слабый человек - я повернул голову и посмотрел ему в лицо. Увиденное оказалось страшнее худших из моих опасений. Последние маскировочные чары Гарри особенно удались. Они были непроницаемы. Безупречны. В своей любимой пурпурной мантии, с распущенными волосами, которые разлетались от ветра и отливали серебром в свете луны, с глазами, казавшимися чуть ли не бесцветными, Альбус выглядел величественно.

Но я знал, какова правда, скрывающаяся за этой красивой ложью.

- Я много лет противостоял Тому Риддлу, - сказал он, положив руку мне на плечо, - и каждый раз его губила собственная гордыня. - Альбус улыбнулся. Сейчас он выглядел так, будто ничего не случилось - таким бодрым и сильным, что у меня заныло в груди. - Я, конечно, помогал ей по мере сил. И сейчас собираюсь. У нас все получится, Северус, я в этом абсолютно уверен.

- Начнем с того, что ты собираешься закончить дело, которого не стоило начинать, - Я хотел уйти, но его рука скользнула с плеча к запястью, чтобы удержать меня на месте. Призрак старой боли пронзил предплечье, я хотел было отдернуть руку, но пальцы Альбуса были крепкими и уверенными.

- Не бойся надеяться и мечтать, друг мой, - тихо произнес он, окидывая взглядом окрестности замка. Когда он снова посмотрел на меня, глаза его были печальны. - Я прожил долгую жизнь и совершил много серьезных ошибок. Как ты уже знаешь, - он сжал мою руку и посмотрел на наши сплетенные пальцы, - я не верю, что это, - он похлопал себя свободной рукой по животу, - одна из них.

Я вдруг почувствовал себя уставшим и опустошенным. Что я могу добавить к тому, что уже много раз сказано? Что я могу придумать… какое заклинание произнести, какое зелье создать, какую магию применить… кроме того, что я уже пытался сделать? Что в этом мире способно убедить его? Я закрыл глаза.

- Хотя я признаю, - что-то странное в голосе Альбуса - легкая насмешка, может быть? - заставило меня снова распахнуть глаза. - Я признаю, что вот это, - я заворожено наблюдал, как он медленно, очень медленно поднимал свободную руку, пока большой палец не коснулся моей нижней губы, - это может оказаться ошибкой.

И он поцеловал меня.

От неожиданности я оцепенел и приоткрыл губы. Его язык тут же скользнул мне в рот. Я не знал, куда деть руки.

- Альбус, - пробормотал я, но он запустил руку мне в волосы и потянул, заставляя меня склонить голову на бок. Его язык прошелся по моей нижней губе, и потом…

Что сделал бы на моем месте любой другой человек, получивший то, о чем мечтал многие годы, но получивший - увы - слишком поздно?

… я сдался, жалкий слабак.

Именно так я себе это и представлял.

На продуваемой всеми ветрами башне наступила весна. Магия Альбуса окутала меня, возвращая в детство, в солнечные дни под молодым испанским солнцем, под цветущие жасминовые и апельсиновые деревья. Я даже почувствовал тепло кафельного пола под босыми ногами.

Но за месяцы, проведенные с Гарри, я научился любить дождь, завывания ветра и сверкание летних молний. Да, я бережно храню в памяти воспоминания о тех прекрасных днях, но что бы там не подсказывали цифры в календаре, я знал, что время собирать весенние цветы давно прошло.

Я с неохотой отстранился. - Да, Альбус, это ошибка. Мы не можем так поступать.

Его глаза блестели в темноте, а рука не отпускала мои волосы. - Но ведь мы можем, мой дорогой мальчик, прошептал он, притягивая меня к себе. - Безусловно, можем.

Я нахмурился и схватил его за руку. Он не уступал, и я не удивился бы, почувствовав, что лишился пары прядей волос. - Альбус, о чем ты говоришь, черт побери? Если что-то и могло быть, время давно прошло.

- Что могло бы быть? - Странным голосом откликнулся Альбус. У него был необычно отстраненный взгляд, заставивший меня вздрогнуть. Но не успел я двинуться или заговорить, как он обхватил меня за пояс и притянул к себе. Маскировочные чары обманывали только глаза, и оказавшись прижатым к выступающему твердому животу с его отвратительным содержимым, я начал вырываться, но Альбус удерживал меня с силой, которой трудно было от него ожидать.

- Может, ты имеешь в виду то, что было, дорогой Северус? - Прошипел он. Его глаза сузились, рука скользнула по щеке, и внезапно схватила меня за горло. В следующую секунду я оказался прижат спиной к перилам. - Или лучше сказать "что есть"? Потому что я еще не закончил с тобой, мой милый, дорогой мальчик. О нет, еще нет.

Тьма хлынула на меня, заполняя разум, как грозовое облако закрывает солнце. Но не то, летнее облако, которое обещает веселый шумный ливень, за которым последует особенно теплый и приятный день. Нет, я слишком хорошо помнил это удушливое, тяжелое тепло, это наводящее ужас предчувствие чего-то черного, страшного, неотвратимого. Как будто ты стоишь у края пропасти, знаешь, что под тобой - сама преисподняя, а земля начинает осыпаться, уходить из-под ног.

- Волдеморт, - выдохнул я, стараясь освободить левую руку, а правой достать палочку из потайного кармана в рукаве мантии.

- Лорд Волдеморт, - рявкнул он мне в лицо. Его глаза загорелись красным. - Твой лорд и хозяин, Северус. Или ты забыл?

- Я ничего не забыл, - возразил я, но из сдавленного горла вырвался лишь хриплый шепот. Палочка была у меня в руке, но Мерлин великий, как я мог ею воспользоваться? Несмотря на сверхъестественную силу и злобного оккупанта, тело Альбуса оставалось телом больного старика. Простое разоружающее заклинание могло привести к катастрофическим результатам. Одно необдуманное проклятие могло переломать ему кости, неосторожно толкнув его, я мог спровоцировать выкидыш. Не говоря уже о том, что прежде чем я успел бы проговорить первый слог заклинания, Волдеморт сломал бы мне шею.

- Нет, Северус, мне все же кажется, что ты забыл. Правда, ты предал меня, как предал потом и Альбуса Дамблдора. Или ты не считаешь предательством свои очаровательные зелья? Они не особенно хорошо сработали, согласись. Я все еще здесь, Северус. Все еще здесь!

Вопрос о том, можно ли мне применять проклятия или физическую силу, сразу же превратился в чисто теоретический. От ярости у меня потемнело в глазах. Expelliar…! - Прохрипел я, но он сжал пальцы, и мне стало совершенно нечем дышать.

- Почти, но все же недостаточно быстро. Осмелишься повторить попытку?

Палочка выскользнула из моих пальцев. Я попытался ослабить хватку на моем горле, но его ногти впились в кожу так, что рассекли ее в нескольких местах, и я почувствовал, как по шее под воротник стекает горячая струйка крови.

- Ты и раньше был тощим жалким ничтожеством, и за все эти годы мало изменился, - ухмыльнулся он. - Жалкий предатель, от которого мало толку. Вот только твой ум, - прошептал он, и мне показалось, что его слова царапают мне губы, - твоему уму равных не было. И нет.

В отчаянии, я попытался лягнуть его, чтобы отвлечь, а если повезет, разбить колено. Альбус, прости меня, - подумал я, - но ты сможешь жить, даже если останешься хромым.

Но он сумел увернуться от удара. - Альбуса здесь нет, малыш, мне удалось наконец полностью подавить его сознание, - насмешливо сообщил он, с каждым словом повергая меня во все больший ужас. Я что, говорил вслух? - Здесь только я, твой господин. - Он немного ослабил свою железную хватку, а одну руку вообще убрал с горла и сгреб ей мою мантию. - Только я и ты.

Хватая ртом воздух, я попытался воспользоваться моментом и врезать ему коленом между ног. Но нехватка кислорода ослабила меня, удар получился слабым, а у меня подкосилась вторая нога. В отместку он ударил меня головой об стену. Перед глазами вспыхнули красные и зеленые искры.

- Поздно, Северус, теперь уже слишком поздно. Ты мешал моим планом, много раз пытался убить меня. Достаточно, дорогой предатель, это конец. Iacto!

У меня под ногами будто разверзлась пропасть, все почернело. Очнувшись, я обнаружил, что лежу лицом вниз, уставившись на пыльные камни пола. В ушах звенело. Из-под волос по шее текло что-то теплое. Его колено больно давило на поясницу. Потом я услышал треск разрываемой ткани и почувствовал прикосновение чего-то холодного к бедру. Я видел свою палочку, но понимал, что не смогу до нее дотянуться.

- Accio…

Он среагировал мгновенно. - Stupefy! - и руки и ноги перестали меня слушаться. Я лежал, обездвиженный, на холодном камне. Все, что я мог делать, это с хрипом втягивать воздух.

- Из всех моих сторонников, Северус, ты был самым многообещающим. Такой очаровательный психопат, замечательное орудие в умелых руках. Так страстно мечтающий о признании, о мести. Остальные Упивающиеся тоже были полезны, некоторые даже талантливы. Но ты - ты мог стать лучшим из моих творений.

- Я никогда не был твоим, Риддл, - выдавил я, борясь с последствиями заклинания. Мир окутывала тьма. Альбус сдался. Я проиграл. Что мне еще оставалось кроме сомнительного удовольствия непокорности?

- Был, милый Северус, был, - прошипел он, дернул меня за волосы, приподнимая голову, а потом впечатал меня лицом в пол. Что-то хрустнуло, но я почему-то почти не чувствовал боли. - Дамблдору удалось переманить тебя… что он пообещал? Подозреваю, что нечто большее, чем жалкую работу учителя, пытающего объяснить глупым детишкам, как варить элементарные зелья. Но все равно сначала ты был моим. И снова будешь моим. Ты ведь до сих пор носишь мой Знак.

Борись с ним, Альбус, хотел я сказать, но даже дышать у меня получалось с трудом, и Альбус был далеко - этот демон полностью подавил его волю.

- Альбус не ответит тебе, глупый доверчивый мальчишка. - Он сжал в кулаке мои волосы, и шею обожгло его дыхание. - Заманить тебя в ловушку оказалось смехотворно легко. Одно лишь обещание поцелуя, фальшивые слова о несуществующих чувствах. Нет, Альбус не сможет ответить, но я чувствую его внутри, он слышит каждое наше слово, и вырывается, визжит, проклинает меня. Но он стар и слаб, Северус. А я намерен жить вечно.

- Ты проиграешь, Риддл, не обманывай себя, - мой голос был настолько слаб, что я с трудом слышал собственные слова. Но Волдеморт их прекрасно расслышал.

- Храброе заявление, наше маленькое орудие, - улыбнулся он. - Но не забывай о почтительности, я для тебя - Лорд Волдеморт. - Для убедительности он в очередной раз припечатал меня к полу.

Кровь залила мой нос и потекла по горлу, так что я чуть не захлебнулся, но он повернул мне голову набок.

- Не время умирать, Северус, мы еще не закончили разговор.

- Мне не о чем с тобой разговаривать.

- Но придется. Ты ответишь на все интересующие меня вопросы и, возможно, потом я подарю тебе незаслуженно легкую смерть. - Он надавил всем своим весом мне на спину - так, что у меня затрещали ребра. - Дамблдор отказался договориться со мной, да и к тому же у тебя было много своих секретов, так что если не захочешь рассказать мне про твои жалкие интрижки, я просто вырву их у тебя силой.

Его голос звучал как будто издали. Я понимал, что еще немного и потеряю сознание, но опасность заставила меня удержаться на самом краю. Альбус успешно сопротивлялся, наши планы остались нераскрытыми. И будь я дважды проклят, если Волдеморту удастся вытянуть из меня хоть что-то, прежде чем я умру.

- Может быть это развяжет тебе язык. - Он провел чем-то острым по внутренней стороне моего бедра, потом надавил… и я не смог сдержать хриплого крика.

- Нет? Ну тогда… - Он положил руку мне на затылок и рявкнул. - Legilimens!

Его воля буравила мой череп, прожигала его белым огнем. В сознании один за другим вспыхивали эпизоды моей жизни, и от этого тошнотворного калейдоскопа кружилась голова. Я чувствовал, как он старается пробить брешь в стене моей внутренней крепости, действуя с силой и упорством тролля, вооруженного киркомотыгой.

- Подчинись мне, Северус, и я буду милосердным!

В ответ я плюнул в него кровью.

- Ну, раз так, тогда Petrificus Totalis, - теперь мое тело было полностью неподвижным. Пару секунд ничего не происходило, и в этот миг, несмотря на боль и потерю крови, все вокруг вдруг стало необычно четким. Камни пола - пыльные, стертые, заляпанные моей кровью. Перила с облупившейся местами краской. Паук, проползающий мимо моего носа. Волк, воющий вдали. Его палочка, приставленная к моему виску. Ужас от понимания того, что сейчас произойдет.

А потом он выкрикнул, - Crucio!

И мир раскалился до бела.

Он сокрушил мою крепость, и смел ее руины, будто пыль. Лишенный даже возможности корчиться на полу, я мог только кричать, и казалось, что я кричу бесконечно.

А потом мне почудилось, что камни под моей щекой дрожат. Что-то красно-золотое пронеслось мимо меня, раздался дикий вопль и тяжесть, давившая мне на спину, исчезла.

Я услышал слова Finite Incantatum!

Агония закончилась, уступив место обычной физической боли.

- Северус? - Кто-то осторожно прикоснулся к моей щеке.

Мое зрение прояснилось. Оказалось, что я даже могу моргать.

- Гарри, - не знаю, сказал я это или успел только подумать, перед тем, как все поплыло перед глазами, и я потерял сознание.

Несмотря на то, что в мыслях я постоянно подготавливал себя к тому, что должно будет произойти, я думал, что это окажется намного труднее: держать новую, мокрую и вопящую жизнь в руках, и наблюдать за тем, как она разрушается.

Я ожидал, что в тот миг, когда я сожму руки, почувствую, как бьется его пульс под моими пальцами, я почувствую приступ неуверенности, сомнений.

Но вместо этого я вспомнил ночь в башне. Я воскресил в памяти прикосновение его губ, настойчивое, нежеланное, скольжение его языка в моем рту. Я вспомнил треск разрываемой одежды, ледяной ветер и прикосновение его холодных пальцев к моей обнаженной коже. Вспомнил раскаленное до бела острие его воли, его разума, старающегося подчинить мой. Вспомнил его красные глаза на дорогом мне лице.

И потом… знаете, потом то, что я должен был сделать, перестало казаться таким уж омерзительным, возмутительным, жестоким.

Судя по слухам, в аду чертовски жарко, воздух пропах серой и горелым мясом, и наполнен отчаянными криками проклятых.

Вместо этого я обнаружил, что там прохладно, мягко, пахнет антисептиками. И довольно шумно.

Спор был в самом разгаре и велся, похоже, прямо у меня над головой. И каждый звук отдавался в моем черепе резкой болью.

- Теперь ты довольна? Ты убедилась, наконец? Или кто-нибудь должен умереть, чтобы ты поверила?

Я открыл глаза и уставился в белый потолок госпиталя. Боль накатывала на тело широкими, яркими волнами. Я подумал, что это точно не ад. Если только чистилище.

- Успокойся, Гарри, я признаю, что ошибалась. Но я врач, что я могла сделать? К тому же поздно уже спорить. Мы не можем вернуться назад и переписать историю.

- Вообще-то, можем, - буркнул он, и мне стало нехорошо от мысли, какой хаос может воцариться, если мы прибегнем к помощи Времяворота, - но не должны, я знаю. А вот если бы ты соизволила послушать нас еще тогда, когда все только начиналось, если бы ты не разводила всякой херни про этику … Ты понимаешь, что я чуть было его не потерял!

Я с трудом приподнялся на локте. Гарри и Поппи стояли в метре от кровати - их руки были сжаты в кулаки, а лица раскраснелись от крика.

Почему-то в мыслях я часто видел Гарри маленьким и худым, заброшенным ребенком, каким он был в одиннадцать лет. Но сейчас в нем не осталось и следа от того мальчишки. Он лишь на несколько сантиметров обогнал Поппи по росту, да скорее всего и весил ненамного больше, но казалось, что он нависает над ней. Воздух потрескивал от магии, и я даже почувствовал легкий запах озона.

Было очевидно, что спорят они уже давно, и хотя палочки в ход не пошли, я посчитал благоразумным вмешаться.

- Как можно отдохнуть и придти в себя, когда вы так орете над ухом? - Вместо возмущенного крика у меня получилось хриплое карканье, но спорщики замолкли на полуслове и повернулись к кровати.

- Северус, ты очнулся! - Обрадовался Гарри.

Я презрительно ухмыльнулся. - Всегда восхищался твоей способностью замечать очевидное, Поттер. - В животе забурлило, и я еле успел повернуться на бок прежде чем меня вырвало.

Это свело на нет эффект от фразы, но своей цели я в любом случае добился. Спор был забыт.

- Черт побери! - Поттер мгновенно оказался рядом, схватил меня за плечи и заставил откинуться на подушку. - Не дергайся, упрямец, у тебя же сотрясение мозга. - На его лице остались засохшие брызги крови, и вообще вид у него был озабоченный.

Я позволил ему суетиться вокруг меня, пока Поппи, прищелкивая языком, убирала около кровати. По правде говоря, у меня не было сил возражать. Насколько я успел заметить, часть ран мне уже залечили, но голова - и не только голова - болела настолько сильно, что это подавляло волю и убеждало спокойно лежать и позволить за собой ухаживать. Поэтому я взял поданный мне стакан воды, надеясь, что справлюсь с ужасным привкусом во рту, и позволил Поттеру подоткнуть вокруг меня одеяло.

- Где он? - Спросил я.

Гарри нахмурился и ткнул пальцем вправо. Несколькими кроватями дальше, поверх белой простыни и неуместно жизнерадостного голубого одеяла лежал Альбус. Без маскирующих чар он выглядел как недельной давности труп старика со вздувшимся пузом, выставленный для опознания. У меня по телу побежали мурашки. - Как он?

Гарри помрачнел еще больше. Глаза его потемнели, а воздухе уже явственно запахло озоном. - Не беспокойся о нем. Скажи, как ты себя чувствуешь.

- Нормально. И все же - как Альбус?

Не успел Гарри ответить, как вернувшаяся Поппи оттолкнула его в сторону. Он бросил на целительницу рассерженный взгляд, и какое-то время они стояли, ощетинившись, как две злые собаки. Потом Гарри все-таки уступил ей место.

- Нормальным я бы это не назвала, Северус - тебе очень повезло, - заявила Поппи, протягивая мне мензурку с зельем. - Я бы могла зачитать полный список полученных тобой повреждений, но сомневаюсь, что это произведет на тебя впечатление. В данный момент, меня больше всего беспокоит сотрясение мозга. Выпей это. А ты, Гарри, отойди в сторону и дай мне возможность его осмотреть.

Я принюхался, поморщился и выпил. Боль отступила, и мерзкий привкус во рту вытиснился запахом мяты.

Ох, если бы так же легко было избавиться от воспоминаний о последних нескольких часах!

Пока Поппи светила мне в глаза, уши и горло и тыкала под ребра холодными пальцами, Гарри переминался с ноги на ногу около кровати. Я, со своей стороны, сжал руки в кулаки и старался не вздрагивать.

- Черт побери, тебе действительно повезло, - пробурчал Гарри, сердито погладывая на меня. - О чем ты думал, когда поднимался наверх один? Хорошо, что я случайно оказался поблизости, а то…

Я отбросил неласковые руки Поппи и нахмурился, глядя на Гарри. - Надеюсь, ты не собираешься заканчивать фразу, Поттер.

- А я надеюсь, что вы оба замолчите и дадите мне возможность закончить осмотр, - рявкнула Поппи. Она взяла с прикроватного столика несколько неприятных на вид инструментов, и велела мне повернуться на бок. - Гарри, будь добр, подожди за дверью, - попросила она, опуская полог вокруг кровати.

Гарри вздернул подбородок. - Нет. Я его не оставлю.

Возможно, во всем виновата контузия, но мне послышалось, что в воздухе между нами повисло недосказанное "еще раз". В груди потеплело. Но все же я не хотел, чтобы он сейчас остался здесь.

Поппи одарила Поттера уничижительным взглядом, надеясь, очевидно, поставить зарвавшегося мальчишку на место. Инструменты в ее руке загремели. Я с трудом сглотнул и постарался сдержать очередной порыв рвоты. И крик. - Да, ты уйдешь, - твердо сказало она.

Гарри посмотрел сначала на нее, а потом на Дамблдора. Его глаза засветились нехорошим светом и я снова почувствовал запах озона.

Мы с Поппи вздрогнули, когда на ближайшем столе раскололся кувшин с водой.

- Гарри! - Воскликнула Поппи.

Буквально через мгновение двери шкафчика с зельями распахнулись, и на пол хлынул поток битого стекла и брызг. Не успел еще затихнуть звон падающих осколков, как еще несколько предметов - чайный сервис на столике у двери, дюжина мензурок на полке, кошмарного вида керамический зонтик, стоявший в углу - начали разлетаться на осколки один за другим.

Поднявшийся шум был для меня как раскаленное железо, проникающее в череп, но дикий взгляд Гарри заставил забыть о боли.

- Гарри Поттер, - рявкнула Поппи. - Прекрати разгром и веди себя как следует!

Откуда ни возьмись налетел ледяной ветер. Со столов на пол полетели блестящие инструменты и посуда. Кровать Альбуса развернулась, отлетела к стене и ударилась об нее так, что бессознательное тело Альбуса чуть было тоже не оказалось на полу. Запах озона усилился, и я не удивился бы, увидев над нашими головами грозовые облака, извергающие дождь, снег, град или молнии.

- Это госпиталь, мистер Поттер, а не дуэльный зал, - напомнил я. Побледневшая Поппи стояла рядом с моей кроватью. - Если ты собираешься потакать ребяческим порывам раздражения, мне придется присоединиться к Поппи и настоятельно попросить тебя убраться и не подвергать опасности здоровье пациентов.

Следующими жертвами Поттера оказались два скелета - их кости разлетелись по комнате, как игральные кости. Четыре толстенных тома спланировали с верхней полки книжного шкафа, порвались в корешках, и создалось впечатление, что пурга все-таки началась, только не из снега, а из обрывков пергамента.

Я с трудом сел в кровати. - Я предупреждаю тебя Поттер, что буду очень зол, если мне придется собственными руками вышвыривать тебя из палаты!

Один удар сердца, второй.

Хаос прекратился. Взгляд Гарри теперь не был диким - зато я увидел в нем столько боли и страдания, что у меня сжалось сердце.

Несколько секунд мы трое молча смотрели друг на друга, потом Гарри со сдавленным криком вылетел из комнаты, и дверь громко захлопнулась за ним.

Воцарилась тишина.

- О, Боже, - выдохнула Поппи, оглядывая то, что осталось от палаты. Ее руки дрожали.

Судя по ее виду, ей хотелось сначала проверить, что с Альбусом, но у меня был не тот настрой, чтобы совершать благородные поступки. Я перевернулся на живот и зажмурился. - Не беспокойся о нем. - Проскрипел я. - Заканчивай осмотр, пока Поттер не вернулся.

Прошло два часа. Близился рассвет.

Поппи закончила обрабатывать мои раны, осмотрела Альбуса, переместила его в отдельную палату и навела порядок. Я предлагал помощь, но она решительно отказалась, заявив, что позволить человеку в моем состоянии выполнить хотя бы одно заклинание - "равносильно врачебному преступлению".

Поттер пока не возвращался. Оставалось надеяться, что он не побежал искать Блэка и Люпина, чтобы поделиться с ними событиями прошедшей ночи. Это вызвало бы дополнительные осложнения, а мне хватало и того, что есть.

Несмотря на старания Поппи, голова так и болела, и все тело ныло. Я сидел на краешке кровати Альбуса, сжимая его тонкую, морщинистую руку. Лунный свет, падающий из окна, вычертил светлое ромбовидное пятно на моей мятой госпитальной пижаме и одеяле Альбуса. Поппи возилась с подушками и постельным бельем и кудахтала над медицинским листом директора.

- Перелом ключицы, сотрясение мозга, трещина в кости бедра, - она замолчала только для того, чтобы набрать воздуха, - три сломанных ребра, сломанное запястье, повреждение селезенки. - Альбус был без сознания, поэтому гневный взгляд достался мне. - И это еще не считая того, что он и до сегодняшней ночи был не в лучшем состоянии. О чем, черт побери, думал Гарри? Что это было за заклинание? Неужели нельзя было обойтись без таких серьезных травм? Я каким-то чудом сумела предотвратить преждевременные роды!

Не успел я поделиться своими предположениями, как Альбус пошевелился и медленно открыл глаза. Я напрягся и сжал палочку - на случай, если заклинания и зелья не помогли.

Поппи судорожно втянула воздух. - Альбус, лежи смирно, не двигайся. - Она посмотрела на меня, поджав губы, потом достала свою палочку и выполнила несколько заклинаний для проверки состояния больного.

Альбус снова обмяк на подушках, поддерживающих его в полусидячем положении. Несмотря на то, что по его сосудам курсировало сейчас больше зелий, чем крови, было заметно, что боль по-прежнему держит его в своих тисках. - Phasma...re... - прошептал он очень слабым, хриплым голосом, сразу же закашлялся, и попытался прочистить горло.

Поппи отложила палочку, наклонилась к Альбусу и предложила ему воды через соломинку. - Что ты сказал, повтори, пожалуйста.

Я вздохнул, сжал его руку и был обрадован, почувствовав едва заметное ответное движение. - Он говорит, что Поттер воспользовался заклинанием phasma relinque.

Поппи выпрямилась и нахмурилась. - Но это же заклинание для уничтожения призраков.

Я оставил это без комментариев. После всего, что случилось за последние семь странных месяцев, не говоря уже о последних нескольких часах, не могла же она до сих пор цепляться за какие-то абсурдные иллюзии, за последнюю, призрачную, тень надежды.

Альбус слегка повернул голову и посмотрел на меня. В ровном свете лампы его голубые глаза казались особенно тусклыми и печальными.

- Северус, я очень виноват перед тобой.

Я отвел взгляд. У меня не было никакого желания продолжать этот разговор. - Это не важно.

- Нет, важно, друг мой, - не успокоился он.

Я закрыл глаза и покачал головой, но он продолжил.

- Посмотри на меня, Северус.

Непривычная умоляющая нотка в его голосе заставила меня снова открыть глаза и повернуться к нему. Альбус выглядел таким хрупким, таким измученным, таким… смертным, что у меня сжалось сердце.

- Я считал себя могущественным магом, - произнес он чуть слышным голосом. - Я считал, что задача, которую я перед собой поставил, мне по плечу. Но оказалось, что я всего лишь старый дурак.

Поппи многозначительно кашлянула. - Альбус, тебе нужно отдохнуть. Ты перенес тяжелейший шок.

Глаза у меня болели, но я не сводил их с Альбуса. Мне хотелось закричать "Нет! Ты не стар, и не глуп, и ты еще не побежден!" Но ложь застряла в горле сухой острой костью. - Нет, Альбус.

- Да, Северус, я чуть было не изна…

Я снова сжал его руку и закрыл глаза, как будто это могло спасти от мучительного воспоминания. Дыхание перехватило, и соленая капля обожгла щеку. - Не нужно. Не говори об этом. - Пожалуйста.

- Да хватит тебе, Северус, пусть он скажет, - вклинился в разговор новый голос. - В конце концов, это всего лишь правда.

- Гарри! - Поппи повернулась к Поттеру, который вошел в комнату и свалил на стол рядом с дверью охапку моей одежды. - Это госпиталь, молодой человек. И будь добр немедленно понизить голос.

Гарри не ответил - просто стоял с палочкой в руке и смотрел на Альбуса. Он смыл кровь с лица и переоделся. Его влажные волосы торчали в разные стороны. Но взгляд Поттера заставил меня поблагодарить богов за то, что мы с Поппи оказались между ним и Альбусом.

Взгляд Гарри скользнул по руке директора, все еще лежащей в моих ладонях, и у парня задрожал подбородок. - Много лет назад вы сказали мне, что нашу истинную сущность показывают не наши способности, а выбор, который мы делаем. Помните, директор?

Альбус закрыл глаза.

- Смотрите на меня, черт побери! - Рявкнул Гарри.

Только что восстановленный из осколков кувшин задребезжал на столе, Поппи вздрогнула, едва сдержав крик, а я отпустил руку Альбуса и перехватил понадежнее свою палочку.

Можно подумать, что в случае чего это смогло бы помочь.

- Да, я помню, - тихо ответил Альбус.

- Как Директор и руководитель Ордена Феникса, вы делали выбор за всех нас. И мы позволяли вам выбирать за нас. Снова и снова. - Голос Гарри был абсолютно спокойным, что пугало меня еще больше.

Альбус с трудом сглотнул, но ничего не ответил на это. Мы с Поппи не осмеливались пошевелиться.

- Девятнадцать лет назад вы выбрали за меня, Директор. Вы оставили меня с дядей и тетей. Десять лет я прожил под лестницей, шестнадцать лет люди, ненавидевшие меня, обращались со мной, как с рабом. Такой ценой я расплатился за ваш выбор. Вы снова сделали выбор за меня, когда позволили мне столкнуться лицом к лицу с Волдемортом - раз, второй… сколько же раз за то время, пока я учился в школе? Вы может быть и потеряли счет, Директор, но я - нет.

Альбус кивнул. - Да, Гарри, да, - вот и все, что он сказал. Но я видел - по тому, как дрожали его руки и подбородок - чего ему стоит это признание.

Гарри сделал несколько шагов вперед, оказавшись в пятне света вокруг кровати Альбуса. Знаете, как бывает, когда грозовая туча закрывает солнце?

- Но выбор - это такая скользкая вещь, не правда ли, Директор? Нам нравится все упрощать, но в жизни-то получается по-другому. - Продолжил Гарри, склонив голову на бок. - Вот, к примеру, я часто задумываюсь - можно ли считать личным выбором, когда люди, которые любят нас, доверяют нам, верят в нас от всего сердца, соглашаются сделать то, о чем мы просим?

Рука, которую Поппи прижала к губам, задрожала, а я рухнул на стул, будто парализованный, стиснув зубы и не решаясь стереть подсыхающие слезы со щек.

- Вы выбрали за Тонкс и Кингсли, когда отправили их на переговоры с Малфоем. Не с кем-нибудь, а с Люциусом Малфоем. Кого удивляет, что они оба мертвы?

Альбус промолчал, но сжал губы, как будто пытаясь справиться с болью.

- Вы выбрали за Молли и Артура, когда дали Фреду, Джорджу и Рону задание пробраться в штаб-квартиру Волдеморта в Лондоне. Ах, да, они же вызвались добровольно, не правда ли? Добровольно сражаться в вашей войне, на ваших условиях, по вашему приказу.

Сначала мне показалось, что это игра света, но потом я понял, что так блестят слезы на щеках Альбуса, стекающие из уголков глаз и исчезающие в бороде.

- Вы сделали выбор за Сириуса и Рема, когда отправили их заключать договор с оборотнями. Но они оказались удачливее других. Они не погибли, всего лишь остались инвалидами.

Я уронил раскалывающуюся от боли голову на руки. "Хватит, Гарри, - хотел я сказать. - Достаточно. Он и так все понимает". Но Гарри был беспощаден.

- Вы сделали выбор за Гермиону и профессора МакГонагалл. Нет, вы, конечно, попросили их. Гермиона, Минерва, есть одно задание, которое необходимо выполнить. Оно как раз по силам вашим талантам. Я знаю, что могу на вас рассчитывать.

- Гарри, - судорожно выдохнул Альбус, протягивая руку.

- Я не буду пытаться угадать, сколько раз вы выбирали за Северуса. Но зато я точно знаю, сколько раз вы выбирали за Драко. - На имени покойного любовника его голос впервые дрогнул. - Когда просили его продолжать шпионить. Когда "предложили" ему вернуться к отцу. Я помню все, каждый раз, без исключения.

Гарри подошел еще ближе и стоял теперь около самой кровати. В ореоле его магии у меня наэлектризовались кончики волос, зачесалась кожа, и напряглись издерганные за день нервы.

Кончиком палочки он слегка надавил на руку Альбуса, прижимая ее к покрывалу. Все замерло - дыхание в наших легких, наши тела, наши парализованные ужасом мысли, наша вера, от которой остались одни лохмотья, даже пламя свеч перестало дрожать. И следующие слова Гарри прозвучали для нас, как оглушительный раскат грома.

- Восемь месяцев назад вы в очередной раз сделали свой выбор, Альбус Дамблдор. И вот к чему это нас привело. Вот каковы оказались его последствия. Так что может сказать ваш выбор о вашей истинной сущности?

Мне хотелось заткнуть уши, зажмуриться и кричать.

Альбус уже все сказал, мы все знали правду; я предпочел бы чтобы эти слова так никогда в жизни и не были произнесены вслух.

Никогда.

Правда бывает настолько страшной, что сердце не может ее вынести.

Ласковая рука мягко коснулась моего лба и отбросила назад волосы. Я посмотрел Гарри в глаза. Он провел пальцем по влажному следу, который непрошенная слеза проложила от моего глаза к подбородку.

- Но сейчас все это не имеет значения, - продолжил он. - Имеет значение лишь то, какой выбор мы сделаем сегодня. И на этот раз, Альбус, - он опустил руку и повернулся лицом к Дамблдору, - у вас не получится выбирать в одиночку.

Их взгляды встретились, несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Альбус медленно кивнул. Я никогда еще не видел столько горя и безысходности на его лице. - Да, - сказал он, - ты прав, Гарри.

Поппи шумно выдохнула и сцепила дрожащие руки. - Вот и прекрасно. Значит мы можем сесть и обсудить ситуацию как цивилизованные люди. - Она отодвинула в сторону столик и призвала еще два стула. - Только недолго, учтите, - напомнила она, собирая пустые стаканчики со стола. - Альбус нуждается в отдыхе.

Гарри проигнорировал ее слова и уселся рядом со мной - так близко, что мы соприкасались коленями. - Итак, сколько он знает? - Спросил он, переводя взгляд то на меня, то на Альбуса. - И насколько он способен контролировать ваши действия?

Я начал со второго вопроса. - В данный момент Риддл ничего не контролирует. Твое заклинание в сочетании с нашими зельями, усиливающими сопротивление, не позволяют Риддлу… проявлять себя.

- Но он нас слышит?

Поппи бросила на меня взгляд, полный отчаяния. Я хотел избавить Альбуса от необходимости отвечать, но он опередил меня, покачав головой.

- До сегодняшней ночи я бы уверенно ответил "нет", - его голос дрожал и срывался. - Но учитывая то, что случилось, - он замолчал. Гарри напрягся. - Я вынужден признать, что… что я не знаю.

Следующие несколько секунд мы сидели молча. Тишина была такой, что я слышал, как вдалеке Люпин воет на заходящую луну. Мир за окном был по-прежнему погружен во тьму, оконное стекло запотело. Альбус снова закрыл глаза, и теперь только чуть заметное шевеление его грудной клетки напоминало мне о том, что он жив и один из моих главных страхов позади.

Поппи заерзала на стуле - похоже, она собиралась подняться и выставить нас за дверь - но Гарри заговорил первым. Его голос был мрачным, но уверенным, как будто он уже пришел к определенному решению. - Вы так и не ответили на мой первый вопрос, Альбус. Много ли ему известно?

Мне показалось, что снова пахнуло озоном.

- Гарри, - я осторожно дотронулся до его руки, - похоже на то, что сейчас ему известно все, что известно мне. - У меня было такое ощущение, будто произнося это, я собственными руками с корнем вырываю последнюю остававшуюся у меня надежду. - Риддл утверждал, что Альбусу удалось скрыть от него все. Похоже, что именно поэтому он решил попытаться… "вырвать у меня силой все мои жалкие интрижки"… получить интересующую его информацию от меня. С помощью Легилеменции. - Я из всех сил старался сдержать закипавший во мне гнев.

Гарри повернулся ко мне, сердито прищурившись. - Он ненавидит тебя, Северус, он хочет твоей смерти. Или чего-нибудь похуже. - Его взгляд испугал меня и заставил тревожно сжаться сердце - было в нем что-то… темное. - Он мог лгать. - Гарри снова посмотрел на Альбуса, к тому времени открывшего глаза. - К тому же, то, что знаешь ты, и вполовину не так важно, как то, что….

- Что знаю я, - продолжил Альбус. Он повернул голову, чтобы видеть нас, и положил одну руку на безобразно выпятившийся живот. Рука сначала слегка дрожала, но потом успокоилась. - Замок больше не разрешает мне доступа к угловым камням. И к главенствующим, разумеется, тоже.

Поппи вытаращила глаза. Гарри сжал губы и напрягся. У меня встали дыбом волоски на шее. Подозреваю, что от моих пальцев на руке Гарри остались синяки.

- И давно? - Он выдернул руку, встал, и навис над Альбусом, выхватив палочку. - Давно вы об этом знаете?

У Альбуса дернулся кадык. Раз. Второй. Я поймал себя на том, что задержал дыхание. Поппи молча качала головой.

- Два дня.

- Целых два дня, черт побери, - рявкнул Гарри. Палочку он сжал в кулаке так, что побелели костяшки пальцев. - А что Малфой? Что именно известно Малфою, Альбус?

Люциусу, который уже несколько месяцев беспрепятственно разгуливает по замку.

Внезапно мне стало трудно дышать. Тело оцепенело, а в голове было пусто. Поппи назвала бы это шоком, "вызванным тяжелой физической и эмоциональной травмой, не говоря уже о таком количестве проклятий за короткий промежуток времени". Но я знал, что дело было не в травмах. Я увидел начало конца. Момент неизбежности давно прошел. И все, что нам осталось - ждать и молиться.

- Достаточно, Гарри, - заявила Поппи. - Альбусу необходим отдых. - Она встала и направилась к кровати, но застыла на месте, потому что в комнате вдруг потемнело, а воздух между Альбусом и Гарри, казалось, сгустился от пронизывающей его магии.

Альбус с трудом приподнялся и сел, опираясь на подушки. Его голубые глаза блестели в странном полумраке комнаты. - Есть лишь один способ получить точный ответ на твои вопросы, Гарри, - сказал он без единого намека на дрожь в голосе.

Они снова не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Как будто они были одни в этом мире.

Секунда. Вторая.

- Да, вы абсолютно правы, Альбус. Способ есть и он только один, - с этими словами Гарри нацелил палочку. Точное и слишком хорошо известное мне движение.

Легилеменция.

О, нет.

С усилием, заставившим меня пошатнуться, я встал со стула и схватил Гарри за руку. - Нет, Гарри. Он только что перенес травму головы. Он не выдержит.

- Если не сейчас, то когда, Северус? - Процедил Гарри, не повернув головы. - Подождем, пока он действительно кого-нибудь убьет?

Поппи вышла наконец из ступора и встала между двумя магами. Когда речь заходит о безопасности пациентов, безрассудной храбрости Поппи может позавидовать укротитель драконов. - Гарри Поттер, я категорически запрещаю тебе делать это. Альбус слишком слаб.

- Отойдите в сторону, мадам Помфри, - Гарри поджал губы, нахмурился, но палочку не опустил.

- Все в порядке, Поппи, - сказал Альбус. - Я не возражаю против проверки.

- Мне нет абсолютно никакого дела до того, на что ты согласен, Альбус. - Поппи повернулась к нему спиной и возмущенно уставилась на Гарри. - Я не позволю Гарри причинить вред пациенту, находящемуся на моем попечении, кем бы он ни был. А Легилеменция не может не повредить человеку, всего несколько часов назад перенесшему травму головы.

Не дожидаясь, пока Гарри возразит, я легонько дотронулся до его правой руки. Палочка в ней не дрогнула, но кончиками пальцев я чувствовал дрожь мускулов. - Оставь его, Гарри. До завтра ничего не случится.

Он бросил на меня возмущенный взгляд. - Ты действительно считаешь, что мы можем так рисковать?

Я сделал глубокий вдох, потом медленно выдохнул, обратившись сам не знаю к кому с безмолвной горячей молитвой. - Мы позволим Альбусу немного отдохнуть, а потом переместим его назад в его комнаты. Там, под наблюдением Поппи, ты проверишь его сознание. В личных комнатах директора защита от враждебной магии куда надежнее, чем в госпитале.

Последний довод склонил весы в мою сторону. Гарри расслабился и опустил руку. Напряжение в комнате тоже рассеялось, и Альбус снова упал на подушки. Казалось, у него не осталось больше сил.

- Прекрасно. Значит, завтра, - Гарри резко развернулся на каблуках и пошел в выходу. Около двери он остановился и оглянулся на нас. - Но свои заклинания с чертовых дверей госпиталя я снимать не собираюсь, - заявил он и вышел.

Его шаги гулким эхом отдавались в общей палате, потом хлопнула дверь госпитального крыла - негромко, но очень сердито.

Хотя буря так и не разразилась, напряжение и тяжесть в груди не спешили отпускать меня. Некоторое время я стоял, борясь с ужасной головной болью, и смотрел на дрожащие руки Поппи, на капельки пота, выступившие у нее на переносице, на пугающую бледность Альбуса, на тонкую, полупрозрачную кожу на его руках.

Я смотрел на них, будто читая надпись на путеводном камне, а потом развернулся к двери.

- Северус, куда ты? В твоем состоянии нужно лежать, а не бродить по коридорам.

Но я накинул мантию, которую принес мне Гарри, и слегка прихрамывая пошел за ним… за своим любовником… пошел прочь из госпиталя.

Я переступил через порог и сразу же наткнулся на плотный экран магических иголок. Охранные заклинания, настроенные Гарри, проникли в тело до самых костей, проверяя мою магию. Результат, очевидно, был признан удовлетворительным, и они вернулись в дверную коробку, вспыхнув напоследок ярким зеленым светом.

Я покачнулся и чуть не упал, но он успел поддержать меня, крепко сжав мою руку над локтем. Несмотря на дикую головную боль, внутри потеплело. - Поттер, - пробормотал я, - странно, что ты все еще здесь. Я думал, ты ушел.

Он закинул мою руку себе на плечи, помог мне выпрямиться и повел вниз, в подземелья. Каждый шаг отдавался в голове, перед глазами плыли круги, и я даже не пытался сделать вид, что не нуждаюсь в его помощи. Впрочем, он в любом случае не был настроен отпускать меня.

Я, несомненно, представлял из себя жалкое зрелище, когда шатаясь, как пьяный, брел по коридорам, поддерживаемый ни кем иным, как героем последней войны чертовым Гарри Поттером. Хвала небесам, остальные обитатели замка давно уже спали, а портретов в коридорах, ведущих в подземелья, практически не было.

- Извини, что я бросил тебя там в таком состоянии. - Похоже, он слегка пожал плечами - по крайней мере, я почувствовал, как его правое плечо слегка приподнялось под моей рукой и снова опустилось. - Просто… если бы я еще хоть ненадолго остался там, я бы… я не мог больше слышать, как он лжет.

Я зажмурился, надеясь, что когда я снова открою глаза, зрение хотя бы немного прояснится. - Альбус не лгал.

- Как тогда это называется? - Резко бросил Гарри. - Полуправда? Фантазия? Художественный вымысел?

Ступеньки были слишком коварными, чтобы спорить на ходу. Поэтому я подождал, пока закончится лестница, и только тогда ответил. - Я бы сказал - преступная халатность. - На лбу выступил пот, и мне пришлось остановиться, чтобы стереть его рукавом. - И будь добр не повышать голос.

- Ложь. Самая настоящая ложь. - Пробурчал Гарри. - У тебя ведь был прекрасный шанс, Северус. Ты знал, что поставлено на карту. Он уже глубокий старик. Почему ты просто не… - он замолчал на полуслове и побледнел.

Я оцепенел. Перед глазами сразу же возникла картина: Гарри стоит перед Альбусом, сжимая в руке палочку - падуб и перо феникса, одиннадцать дюймов, гибкая - и нацеливая ее под тем самым углом.

Я отшатнулся от него и, тяжело дыша, прижался виском к холодной каменной стене.

Окклуменцию всегда причисляли к нейтральным искусством, разве что редко изучаемым. Ее нечасто использовали, да, но отнюдь не потому, что это считалось предосудительным. Легилеменция же традиционно считалась балансирующей на зыбкой грани между Светом и Тьмой.

Если бы Гарри еще немного поднял свое запястье, а потом повернул его всего на несколько дополнительных градусов… Если бы я не успел его остановить и его губы прошептали несколько слогов…

- Просто - что, Поттер? - Я старался говорить как можно тверже, хотя колени предательски подгибались, угрожая мне падением на пол. - Почему я просто не убил его? Не уничтожил саму первопричину проблемы? Это ты хотел сказать? - Я повернулся, чтобы посмотреть на него, и перед глазами сразу же заплясали пятна.

Что-то в выражении моего лица заставило его отступить на шаг назад. - Нет, Северус, я не это имел в виду...

- Тебя когда-нибудь пытались заставить убить человека, которого ты любил, Поттер?

Несколько секунд он смотрел мне в глаза, напрягшись так, что на скулах обрисовались желваки. Потом отвел взгляд. - Ты прекрасно знаешь, что ничего подобного не было.

Ну что ж, - сказал я, пытаясь проглотить горький комок в горле, - остается надеяться, что тебе никогда не придется в страхе ожидать, что этот кошмар обернется реальностью. - А потом я пошел в свои комнаты.

- Северус, подожди.

Я шел, не оглядываясь. Точнее, плелся. Ковылял, цепляясь за стены, от которых, впрочем, было мало помощи.

Он обхватил меня руками, оттаскивая от стены. Я попытался оттолкнуть его, но сил не хватило.

- Прекрати, ненормальный! Дай я тебе помогу. Ты же себя угробишь, - бормотал он, прижимая меня к себе, пока мое сердце не начало биться ровнее и дыхание не успокоилось. - Северус, прости меня, - прошептал он мне на ухо. - То, что я сказал.... это было недопустимо.

- Вот именно, - пробормотал я ему в волосы. Их тонкие, непослушные кончики щекотали мне нос, напоминая о первых днях и ночах нашей страсти, когда мы, согревшиеся и удовлетворенные, лежали, прижимаясь друг к другу. Это был странный период - затишье, заполненное целеустремленной, напряженной работой. Время между двумя сериями кошмаров, между предполагаемой победой над Волдемортом и тем адом, в котором мы оказались сейчас.

То время, когда мы продолжали надеяться и еще не получили доказательств нашего поражения. Моего поражения.

- Просто я… ты понятия не имеешь, что я почувствовал той ночью, когда увидел его. Когда он... когда ты… - Гарри всхлипнул. - Ты понятия не имеешь.

Я почувствовал соленый вкус его слез на своих губах и кивнул, хотя он не мог этого видеть. Каждому из нас случалось в пылу гнева говорить то, чего вовсе не имел в виду. - Знаете, мистер Поттер, мне кажется, что кое-какое представление об этом у меня есть.

Он засмеялся сквозь слезы и прижал меня к себе так, что у затрещали ребра. Впрочем, мне было на это наплевать. Мы стояли в продуваемом сквозняками коридоре всего лишь в нескольких шагах от нашей двери - стояли, казалось, вечность, не разговаривая, едва дыша. Боясь пошевелиться и выпустить друг друга.

Наконец Гарри потерся щекой о мою мантию и поднял голову. Тебе нельзя здесь стоять. Помфри права. Нужно уложить тебя в кровать.

- Да, мамочка, - улыбнулся я. Волосы Гарри, как обычно, торчали во все стороны, но челка была откинута со лба. Знаменитый шрам распух и покраснел. Он оживал, как Знак Тьмы, спрятанный у меня под рукавом.

Гарри поднял руку к шраму. - Из-за него я сразу узнал, что ты… в беде, - тихо сказал он, и снял защитные заклинания с двери. - Даже больше того - через шрам я… понял, что именно он затевает.

Обдумывая услышанное, я зашел в гостиную. Мои бессвязные умозаключения были прерваны восхитительными, мелодичными трелями, которые обволакивали, согревали, проникали в душу, смывали все ужасы этой ночи и наполняли меня светом.

Я поднял согнутую в локте руку и тут же красно-золотой вихрь пронесся через комнату. Показавшийся мне почти невесомым Фоукс вытянул шею и потерся своим холодным клювом об мой нос. Феникс плакал.

У меня за спиной Гарри запирал дверь и зажигал лампы. - Благодаря шраму я узнал, что тебе угрожает. - Объяснил он. - А Фоукс помог мне тебя найти.

Если бы ночь была не такой тяжелой, если бы у меня не раскалывалась голова, если бы все, свалившееся на меня, не притупило реакцию, то выводы, которые вытекали из слов Гарри, заставили бы меня пошатнуться.

Но я лишь приподнял руку, чтобы фениксу было удобнее перейти на плечо. А когда он склонил голову и прижал свою щеку к моей, я прошептал. - "Спасибо".

Иногда мне в голову приходит странная мысль - а может сама наша жизнь всего лишь сложное заклинание, произнесенное неизвестным творцом с непонятными нам намерениями.

Как и в любом многоступенчатом заклинании или зелье, в жизни существует бесчисленное множество Моментов Неизбежности, когда нам предоставляется возможность повлиять на дальнейшие события - к добру или к худу. Моментов, которые невозможно предсказать. Моментов, неразличимых, пока они не миновали. Моментов, которые просто обязаны наталкиваться на наше полное неведение, чтобы не исказить саму суть первоначального замысла и не отмести разом весь диапазон возможных выборов.

Моментов, которые должны остаться незамеченными, чтобы в свою очередь наступили другие, вытекающие из них, Моменты. И так до конца.

Специалисты по Арифмомантике, астрологи и Кентавры соглашаются, что да, существуют такие моменты, из них и состоит вся наша жизнь. И если бы у нас был соответствующий инструментарий, если бы человеческий мозг был способен разом охватить всю невероятно густую сеть, сплетенную из выборов, формирующих наше прошлое, настоящее и будущее - мы могли бы подняться над собой и сделать тот, единственно-верный выбор. От него, как от камня, брошенного в воду, пошла бы кругами рябь воздействий на судьбы близких и далеких от нас людей, создавая именно то будущее, которого мы желали.

Возможно, сейчас именно такой Момент. Возможно, не случайно я, запятнанный кровью и пропахший смертью, стою сейчас здесь, в этой комнате, больше всего похожей на скотобойню, держу в руке эту проклятую незаконнорожденную жизнь и думаю:

Может, я должен был на следующее утро отправиться к Блэку? Настоять, чтобы он воспользовался своим влиянием на Гарри и увез его куда-нибудь подальше от Хогварца. Чтобы он избавил Гарри - избавил нас всех! - от необходимости снова и снова делать "темный" выбор. А вблизи от Альбуса не попасть в ловушку такого выбора было просто невозможно - слишком уж часто они были расставлены.

Или жизненный путь Гарри был предопределен с самого его рождения, и такое незаметное ничтожество, как я, могло повлиять лишь на самые незначительные детали?

А может, я должен был с самого начала лишить Альбуса выбора? Воспользоваться его доверием, его привязанностью. Подстеречь его, напасть из-за угла, ударить по голове, и пока он будет без сознания, вырвать этот мерзкий плод из матки?

Оказался бы этот выбор - или хотя бы какой-то из выборов, возможных для меня - достаточно влиятельным, чтобы изменить Грядущее? Или Риддлов паразит просто сменил бы "хозяина", начав тянуть соки из кого-нибудь послабей и поуступчивей.

А что, если бы моя связь с вероятностной сетью прервалась? Если бы я умер месяцем, двумя, годом, десятилетием раньше, чем все началось? Я ведь и не ожидал, что столько проживу. Изменила бы моя смерть хоть что-нибудь?

Или в случае моей смерти этот Момент перешел бы к кому-нибудь другому? К кому-нибудь, не успевшему растерять сострадание, способность надеяться и верить. К кому-нибудь, в чьем сердце не было столько черноты, горя и гнева.

К кому-нибудь, у кого не оказалось бы мотива - или желания - убить.

На следующий день мы переместили Альбуса в его комнаты, а Гарри обновил маскировочные чары. Прошло еще две недели, прежде чем мы смогли, к мрачноватому удовлетворению Гарри, проверить воспоминания Альбуса. Я тянул, сколько мог, и даже не пытался обманывать себя - конечно, моя тактика не осталось незамеченной.

В эти две недели и еще несколько следующих Поппи пришлось постоянно отвечать на вопросы любопытных и заинтересованных - персонала школы, сотрудников Министерства, членов Уизенгамота - что Альбус упал, сломал шейку бедра и оказался прикован к постели на несколько недель. Уизенгамот не так давно назначил нового Министра, и поэтому отсутствие Альбуса вызвало порядочный переполох, не говоря уже о том, что его перелом две недели обсуждался на первой странице Пророка.

В связи в этим на долю Поппи выпала еще одна, более трудная задача - давать отпор полчищам специалистов, которые слетались из госпиталя Св.Мунго и прочих медицинских учреждений, чтобы предложить свои услуги, а заодно и сообщить прессе свежую информацию о состоянии здоровья директора.

Она постоянно ворчала - в промежутках между приступами беспокойства за состояние Альбуса - о "настырных занудах, которые уверяют, что горят желанием помочь, но не способны понять, когда им отвечают, что директор никого не принимает".

Я не сочувствовал Поппи - у нас у всех было немало забот.

Заклинание Гарри оказалось полезным - похоже, оно не позволяло Риддлу повторить попытку зацепиться за разум Альбуса. Но с другой стороны, это заклинание было причиной серьезных физических повреждений. Что и заставило меня приняться за разработку мер, которые позволили бы нам не только надежно оградить Альбуса от атак Риддла, но помочь ему пережить последние, самые тяжелые, недели беременности. Думаю, не стоит и упоминать, что Поппи постоянно вмешивалась в мою работу.

Альбус продолжал настаивать на заботе о здоровье будущего ребенка, но я не забивал этим голову, сконцентрировавшись на том, чтобы сохранить жизнь этому невыносимому идиоту, чтобы он продолжал навлекать на нас неприятности - всегда из лучших побуждений, разумеется.

Я проводил большую часть времени в библиотеке, изучая литературу об одержимости, о разлагающем влиянии Темной Магии, или в лаборатории, где готовил зелья, способные поддержать здоровье Альбуса и укрепить его разрушающуюся внутреннюю защиту.

Гарри приходилось разбираться с проблемами, возникавшими между Альбусом и всеми остальными, включая Флитвика, Блэка, Липина, Уизли и Малфоя. Задача, которую он выполнял, демонстрируя завидную хитрость и находчивость, хорошую хватку и реакцию дикого крупа. (Прим.переводчика: если кто не помнит, круп - это магическая тварь, похожая на терьера).

- Говорю же - директор не может тебя принять. Какое из этих слов никак до тебя не дойдет, Малфой?

- Хм, полагаю, труднее всего понять, почему я слышу это от тебя, Поттер, а не от самого директора.

Спиральная лестница неторопливо поползла вверх, подняла меня к кабинету Альбуса и вытолкнула на площадку перед дверью, где - в который раз - пререкались Гарри и Люциус.

- А, Северус, как раз тебя-то я и хотел увидеть. - Люциус повернулся, заставив эффектно взлететь край своей элегантной мантии, и улыбнулся мне. Нет, ему не удалось меня одурачить. - Я уже сообщил Поттеру, что мне необходимо обсудить с директором бюджет следующего этапа восстановительных работ…

- А я уже попросил его убраться. - Гарри сложил руки на груди. Он был в вылинявших джинсах и свитере, из которого, сквозь дырку в рукаве, выглядывал локоть. К тому же в последнее время он взял манеру напяливать на себя Шляпу, которая выглядела поношенной еще со времен Гриффиндора и сползала Поттеру на лоб. Он стоял совершенно неподвижно, как змея перед броском, наблюдая за Люциусом из-под широких полей шляпы. - Дамблдор никого не принимает. Никого, включая тебя, Малфой.

Люциус продолжил, как будто Гарри даже не открывал рот, - … и полагаю, ты понимаешь, что это разговор из тех, которые не предназначены для посторонних ушей, а потому я должен увидеться с директором лично, а не передавать свои соображения через невоспитанного посыльного, о внешнем виде которого я вообще умолчу.

Гарри ощетинился. - А на тебя что ни одень, ты все равно останешься подлым лживым ублюдком.

- Избавь меня от этого глупого ханжеского лепета. Я не собираюсь ничего передавать через тебя. Хотя бы уже потому, что у меня вряд ли получится пересказать свои соображения такими словами, чтобы ты все понял и ничего не перепутал.

- Убирайся отсюда ко всем чертям, мерзавец.

Пока они огрызались друг на друга, я сделал глубокий вдох и сосчитал до десяти. После того, как я провел большую часть ночи, согнувшись над котлом, а оставшиеся несколько часов в пустой постели - что в последнее время стало чуть ли не обычным явлением - я был совершенно нерасположен любезничать с обоими. И уж точно не с Люциусом. - Мистер Поттер, - уточнил я, - директор сегодня принимал посетителей?

После короткой недоброжелательной паузы, Гарри ответил, не сводя глаз с Люциуса. - Нет. Никого.

Я сцепил руки за спиной и кивнул Малфою. - Ну что ж, Люциус, полагаю, ты получил ответ? Почему бы тебе не попытать счастья завтра утром? А еще лучше - записаться на прием заранее, как делают все остальные.

- Записаться на прием? Раньше мне не было необходимости записываться.

- Времена меняются, - невозмутимо заявил Гарри.

Люциус презрительно сощурился. - Да что ты? А что в таком случае делает здесь Северус? Тоже собирается записываться на прием? Или он уже заранее вписан в ваше фальшивое расписание?

- Я здесь не для того, чтобы поговорить с директором.

Люциус медленно перевел взгляд с меня на Гарри и поднял бровь. Чертов ублюдок всегда отличался сообразительностью. - А если так, - он подошел еще ближе ко мне, и краем глаза я заметил, как напрягся Гарри, - то что в таком случае смогло выманить тебя из лаборатории, старый друг? Уверен, что ты поднялся сюда не для того, чтобы поздороваться с этим малолетним бандитом. - Он показал тростью на Гарри. - Конечно, нет. Тогда остается предположить, что ты хотел видеть меня.

Гарри фыркнул. - Мечтай, Малфой.

Пойманный на лжи, я не придумал ничего лучшего, чем сказать. - Ты прекрасно знаешь, как опасно строить необоснованные предположения, Люциус.

- Знаю, Северус, знаю, - он протянул руку в тонкой кожаной перчатке и дотронулся до моего подбородка. Я отшатнулся. - И ты тоже знаешь об этом. А еще ты знаешь, что вещи редко бывают такими, какими кажутся с виду. И еще реже - такими, какими мы желали бы их видеть.

Я почувствовал, как пот стекает по спине между лопатками. - О чем ты говоришь? - Нахмурился я, хотя у меня уже была догадка, чертовски похожая на правильную. Люциус имел богатый опыт по части Темной Магии. Было бы слишком наивно надеяться, что мимо него пройдет незамеченным постоянное Темное влияние на замок, которое в последнее время только усилилось.

Губы Малфоя изогнулись в легкой, неприятной улыбочке. - Да ни о чем конкретном, мой дорогой друг. Просто напоминаю, что случаются в нашей жизни моменты, когда сделав выбор, - он легко провел пальцами по моему левому предплечью, - уже невозможно повернуть назад. Есть узы, которые нельзя разорвать.

Его магия обрушилась на меня холодной, темной волной - скользкая, гладкая как шелк… знакомая. И я вдруг понял, как чувствует себя Люпин, когда носится среди холмов под полной луной, свободный, но в то же время крепко связанный.

- Сначала ты был моим, Северус, - прошептал Малфой мне на ухо, и тут же перешел от обольщения к прямой угрозе. - И будет лучше для тебя, если ты вспомнишь об этом, когда придет время.

- Убери от него свои лапы, - прорычал Гарри, сжимая в руке палочку.

Люциус отступил, но во взгляде, которым он окинул Гарри, не было ничего, кроме презрения. - Ого! Наш птенчик решил предъявить свои права на Северуса. Просто очаровательно. Как я погляжу, ты не долго хранил верность моему сыну.

- Ты понятия не имеешь о том, что было между мной и Драко.

- Но я могу догадываться. Знаешь ли ты, что Драко до последней минуты был уверен, что Гарри Поттер, его благородный любовник и спаситель Магического Мира, найдет способ победить пространство и время и придет ему на выручку?

Мне показалось, что вокруг потемнело. Лампы, закрепленные на стенах, начали шипеть и разбрасывать искры. - И я бы пришел, - сказал Гарри, - если бы…

- Если, если, если, - Люциус стукнул тростью об пол и вскинул голову. - Вечно это досадное, назойливое "если". - Он скривил губы, будто усмехаясь. - Но ты не пришел, Гарри Поттер. Ты не смог. И Драко погиб. А почему? Да потому, что сколько бы ни лебезил перед тобой весь этот глупый мир, ты все еще ребенок. Маленький мальчик в мантии с отцовского плеча, играющий в Магов и Королей с игрушечной палочкой.

Теперь эти двое обращали на меня внимания не больше, чем на примелькавшийся портрет.

- Он погиб потому, что ты убил его. Ты убил единственного сына. И ради чего? Чтобы в очередной раз лизнуть Волдемортову отвисшую задницу? Хреновое оправдание для убийства человека, которым ты должен был дорожить больше всего в жизни.

- Ты понятия не имеешь об истинном могуществе, Поттер. - Холодно ответил Люциус.

- Знаю, причем знаю больше, чем достаточно, Малфой. Только в отличие от тебя не считаю нужным выставлять это напоказ. - Воздух между ними потрескивал от нарастающего напряжения. - И именно поэтому, и еще из уважения к директору, я вежливо напоминаю, что тебе давно пора уходить. Напоминаю, вместо того, чтобы уложить тебя на месте.

Люциус фыркнул, так хорошо изображая презрение, что я поверил бы, если бы не видел, как блестит капелька пота на его верхней губе. Потом он повернулся ко мне. Я бы предпочел, чтобы он этого не делал. - Но я же еще не закончил разговор с Северусом.

Гарри встал между нами. - Тем хуже для тебя.

Мне хотелось проклясть их обоих, осмелившихся обращаться со мной, как с предметом меблировки, который можно переставлять куда вздумается. Но в отличие от Поппи, я не был таким идиотом, чтобы кидаться между двумя драконами, не поделившими добычу. Я стиснул зубы, но промолчал.

- Любопытно, ты сам-то понимаешь, что хочешь получить, прибрав его к рукам, а, мальчик? - Поинтересовался Люциус. - Не думаешь же ты, что Дамблдор, Волдеморт или я старались держать его рядом из-за редкой привлекательности и исключительного обаяния.

Возможно, это было опрометчиво, но я не вытерпел. - Тебе пора, Люциус. Записывайся на прием, если хочешь, и уходи.

- Это не их дело, Малфой. И не твое. Это никого не касается, - прошипел Гарри, нацеливая палочку в лоб Люциусу. - Но если, конечно, ты хочешь испытать судьбу…

- Да прекратите же вы наконец, идиоты! - Рявкнул я.

Не обратив ни малейшего внимания на мои слова, они приготовились к нападению. Еще секунда, и полетели бы первые проклятия, но лестница ожила, и в коридорчике появился Флитвик.

- Ах, - воскликнул он, - джентльмены, я вам не помешал?

Он, конечно, попытался изобразить беспокойство, но было понятно, что вид нашей троицы повеселил его от души. Люциус, ухмыляющийся, как кот с полной пастью перьев. Гарри, сжавший кулаки и размахивающий палочкой. И я, маячащий на заднем плане, как взъерошенный, нахохлившийся, разозленный ворон.

Никто не пожелал ничего объяснять.

- Ну что ж, - Флитвик сцепил руки за спиной и невозмутимо прошел вперед - он давно привык не обращать особого внимания на мелкие стычки в коридорах, и не сомневаюсь, что мы с Блэком внесли в это заметный вклад. - Я надеялся поговорить с Альбусом, но вы, Люциус, мне тоже нужны. Я хотел задать вам несколько вопросов о тех изменениях, которые вы запланировали в подземных ярусах замка.

Я похолодел. Угловые камни располагались именно в подземных ярусах. - Что за изменения?

Люциус мельком взглянул на меня, потом снова повернулся к Флитвику. - Какие вопросы, Филиус! Я буду рад все вам объяснить. - И он развернулся к лестнице. - Думаю, в вашем кабинете будет удобнее?

Флитвик медленно кивнул. - Хорошо. Гарри, передай, пожалуйста, Альбусу, что я хотел бы поговорить с ним буквально несколько минут. Когда ему будет удобно.

- Ах, да, Поттер, - Окликнул Люциус, уже начавший спускаться, - и меня запиши на завтра, на десять утра. Мне понадобится не меньше часа.

- Черта с два! - Крикнул ему вслед Гарри.

И потом мы остались вдвоем.

Гарри сунул палочку в задний карман и посмотрел на меня так, что не будь я настолько вымотан и раздражен, я бы поежился.

- Тебя хотела видеть Помфри, - сказал он тоном, по которому несложно было понять, что тема, поднятая Малфоем, отнюдь не закрыта. Потом Поттер повернулся и пошел к лестнице. Я слышал, как по пути он бурчал себе под нос. - В один прекрасный день я все-таки убью этого сукиного сына.

Весьма неучтивое заявление. Но за годы знакомства с Люциусом я сотни раз говорил нечто подобное. У Малфоя талант вызывать у людей сильные эмоции.

И все же что-то в голосе Гарри заставило меня застыть на месте.

Когда я вошел в гостиную Альбуса, Поппи сидела за столом около окна. Дверь в спальню была открыта и через нее было видно, что Альбус лежит на боку и, кажется, спит.

- Северус, - Поппи заглянула мне за спину и облегченно вздохнула. - Слава всем Богам, Маленький Министр остался за дверью. Я предпочла бы обсудить ситуацию спокойно, без разгула дикой магии. И по правде говоря, я вообще хочу, чтобы он пока ничего не знал.

Я моргнул. - Маленький кто?

- Гарри, - мрачновато пояснила Поппи. - Так его называют те немногие из членов Уизенгамота, которые еще не начали лебезить перед ним - по характеру своему, или потому, что уже куплены Малфоем. - Она захлопнула журнал и положила его поверх стопки бумаг. - Когда он не слышит, естественно, - добавила она.

- Маленький Министр? О чем, черт побери, ты говоришь?

- Северус, ты спишь с этим мальчишкой, но в упор не видишь, что происходит?

Я сжал кулаки. Да, я спал с этим мальчишкой. В последнее время больше ничего в нашей кровати не происходило. Я убеждал себя, что это все-таки лучше, чем треклятые кошмары и тяжелые воспоминания.

- Неужели ты не обратил внимания на возмущенную речь старого Гримбилда Свитхалфа на вчерашнем заседании? - Продолжила она. - Он говорил о том, что Гарри "безответственно присвоил исторический артефакт и символ Хогварца и пользуется им в личных целях".

- Ладно, приношу свои извинения за то, что в последние несколько недель был чертовски занят. Это связано с попытками сохранить кое-кому жизнь, - я ухмыльнулся и сложил руки на груди. - И почему столько внимания Поттеровскому - довольно эксцентричному, согласен - выбору головного убора? Если Шляпа не пожелает оставаться на его голове, она найдет способ сообщить об этом. Вот если бы он шатался по коридорам, размахивая мечом Гриффиндора, тогда другое дело.

- Говори потише, - Поппи бросила взгляд в сторону спальни. И правда, Альбус заворочался во сне, но потом снова затих. - Ты зарылся носом в книги, уткнулся в котел и перестал замечать, что творится в двух шагах от тебя.

- Ну тогда просвети меня, Поппи. Раз ты у нас такая понятливая, не говоря уж о том, что свободного времени у тебя, похоже, гораздо больше, чем у меня.

Она вышла из-за стола и погрозила мне пальцем. - Не грубите мне, молодой человек. - На какой-то миг мне показалось, что передо мной Минерва. - Когда ты попросил Гарри присмотреть за Альбусом, я не возражала, потому что не ожидала, что парень не будет отходить от него буквально ни на минуту. - Она ткнула пальцем мне в грудь. - Гарри следит за Альбусом, как ястреб за добычей. Присутствует при каждом разговоре и едва дает директору вставить слово.

- Он серьезно отнесся к своей задаче. И что с того? - Ответил я с деланным спокойствием, хотя внутри у меня похолодело.

Поппи хмыкнула и сердито посмотрела не меня. - В этом-то и проблема.

Не дождавшись ответа, она покачала головой и вздохнула. Ее гнев угас, оставив после себя лишь усталость и опустошение. Когда она успела полностью поседеть? Разве всего несколько месяцев назад ее волосы не были серыми? - Послушай, - тихо спросила она, - ты не замечал, что… что Гарри в последнее время… изменился?

У меня перехватило дыхание. - Изменился?

Она поджала губы. - Да.

- В каком смысле - изменился? - Уточнил я, хотя, кажется, уже и сам знал ответ.

Но нет, этого же не могло быть. Ведь с Драко у меня все получилось, правда? Хотя в его случае шансов у меня было, на первый взгляд, мало. Я провел последние восемь месяцев, стараясь добиться лучшей участи для всех… для большинства из нас… для тех из нас, кого могло затронуть происходящее. Я больше десяти лет постоянно вставал между Гарри Поттером и непоправимыми поступками, которые могли привести его… привести всех нас… О, нет.

Он не может… С ним этого не случится. Я хорошо делал свою работу.

А почему я так в этом уверен?

Между нами повисло тяжелое молчание. Я вдруг почувствовал себя настолько слабым, что едва удержался на ногах. Мне даже пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть.

Поппи взяла меня за руку с таким видом, будто это могло меня поддержать. Я напрягся. Поппи нахмурилась, потом выражение ее лица стало мягче, и она убрала руку.

А мне хотелось плюнуть. Мерлин, терпеть не могу, когда меня жалеют!

- Ну ладно, сейчас не это главное. Я позвала тебя не для того, чтобы обсуждать Гарри, - голос Поппи был непривычно усталым. - Я хотела показать тебе вот это. - Она протянула руку и достала из ящика стола небольшой предмет, напоминающий камень, который я сразу узнал - прибор типа думоотвода, часто используемый медиками. - Но может мне стоит подождать? Ты плохо себя чувствуешь.

Раскаленная добела стрела вонзилась мне в грудь, выдавив из глаз непрошенные слезы. Я сердито сморгнул их, и заставил себя протянуть руку, хотя она будто бы налилась свинцом от дурного предчувствия, и пальцы на ней онемели. - Нет. Не стоит откладывать. Покажи сейчас.

Поппи на секунду прикрыла глаза, потом сказала, - ну, хорошо, - но когда она передавала мне камень, ее рука дрожала. Она дотронулась палочкой до гладкой, молочно-белой поверхности.

Из камня вырвался луч света, демонстрируя то, что было, очевидно, результатом последнего осмотра Альбуса. Лучи энергии вырисовывали в воздухе картину внутренних органов - и тех, с которыми Альбус родился, и тех, которые развивались в его чреве. Жизнеспособность органов отмечалась цветом лучей - зеленым, синим, красным и черным.

Черный.

Везде слишком много черного.

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру