Лондон, Гриммолд Плейс, 12
Автор: Катри Клинг
Редактор: DieMarchen
Pairing: Сириус/Гарри, Сириус/Джеймс, Сириус/Рем, Сириус/Билл Уизли, Рем/Снэйп
Рейтинг: R
Жанр: romance
Краткое содержание: Сириус, уставший от заточения в штабе Ордена Феникса, приглашает гостей на Рождество.
Предупреждение: непрозрачные намёки на квази-инцест, спойлеры 5 книги
Disclaimer: Всё принадлежит жадной тётке J.K.Rowling, а я никакой прибыли не извлекаю.
Размещение: с разрешения автора.
Иногда, просыпаясь, я не в силах сообразить, где нахожусь. Мне всё ещё кажется, что я в Азкабане, но вместо осклизлых каменных стен передо мной выгоревшие обои и потемневшие от времени портреты. Несколько мгновений растерянности, паника. И слабый проблеск в сознании: это же дом на Гриммолд Плейс. Моя новая тюрьма.
Случается, я оказываюсь на чердаке или в гостиной и долго не могу вспомнить, как и зачем пришёл сюда посреди ночи.
Не знаю, догадывается ли об этом кто-нибудь. Надеюсь, что нет. А даже если и догадывается. Мои странности уже давно никого не удивляют.
Сегодня дом похож на растревоженный улей. Я просыпаюсь и снова не могу понять, откуда весь этот шум. Ну конечно. Ведь у нас гости. И значит, пора вставать. И не имеет значения, что я заснул всего два часа назад. Жаль, пришлось пригласить и Молли тоже. Но выбора не было. Я должен играть роль гостеприимного хозяина. Здесь мой дом, нравится мне это или нет.
Слабости. Вполне человеческие. Кто бы что ни говорил, а я до сих пор не избавился от них. Я так и не смог свыкнуться с одиночеством. Это была слабость - пригласить их погостить. Они бы нашли, где остановиться в Лондоне. Мой дом - не единственный в городе. Но я не удержался. Наверное, струсил. Испугался остаться один. Нужно было сразу отказать им. А теперь через десять дней они уедут, и я сойду с ума.
Спать мне уже не хочется. Надо идти к ним и делать вид, что я в полном порядке. Насколько это возможно. И попытаться не думать о Джеймсе. Он не вернётся. Его больше нет. И Гарри в этом не виноват.
- Доброе утро, Сириус.
- Доброе.
- Как ночь прошла?
- Без приключений.
Два рыжих паразита. Я из принципа не принимал участия в очистке дома от подслушек. Молли уничтожила довольно много этих штуковин, но боюсь, она слишком поздно спохватилась, и все хвалёные секреты их тайных совещаний давно уже стали народным достоянием. И наши с Ремом отношения, полагаю, тоже.
- Привет.
- Привет.
Гарри медлит, прежде чем подойти ближе, набирает в грудь побольше воздуху и нерешительно садится рядом.
- Ну, ты как?
- Хорошо, - бодро отвечает Гарри.
Вид у него очень утомлённый, движения какие-то суетливые, дёрганые.
- Нормально спал?
- А? Да, нормально.
- Выпей это, дорогой, - Молли подаёт ему чашку.
Гарри машинально подносит её к губам и спохватывается:
- А это что?
- Выпей, милый, тебе не повредит.
- Мама опять кого-то лечит.
- Я никого не лечу, Фред, это всего лишь травяной отвар.
Гарри смотрит в чашку и отставляет её подальше. Замечает мой взгляд и поясняет шёпотом:
- Сонное зелье.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю. Я не буду это пить. Наверное, Рон сказал, что я не сплю по ночам, - его губы касаются моего уха, и я чувствую холодок металлической оправы очков на щеке.
- Не шепчитесь, - обиженно говорит Джинни.
Дверь кухни открывается, входят Рем и Тонкс.
- В старинных колдовских семьях сумасшедшие никакая не редкость, - громко заявляет она, видимо, продолжая разговор.
Рем вздыхает и смотрит на меня. Я заставляю себя улыбнуться.
Тонкс замечает наш обмен взглядами, морщит лоб, и у неё делается виноватое лицо:
- Ох, прости, Сириус, я не подумала… Я совсем не тебя… Не твою семью имела в виду.
"Конечно, она совершеннейшая идиотка, а на таких не обижаются".
- Забудь.
"Да вы все считаете меня сумасшедшим. Разница лишь в том, что кому-то это кажется ужасным, а кто-то находит это… возбуждающим".
Локоть Гарри касается моей руки.
Дождь.
Этот день тоже закончится, и снова ничего не случится. НИЧЕГО. Если бы я знал, чем, в итоге, всё обернётся, то стал бы так рваться из Азкабана? Наверное, стал бы. О чём я вообще думал, когда решился на побег? Кажется, ни о чём. Финеас никогда не упускает случая напомнить мне об этом: "В тридцать семь лет пора начинать думать головой, Сириус Блэк". Тридцать семь… В голове не укладывается. Зеркало в недоумении переспрашивает: "Сколько-сколько?! Неужели, дорогой? А ты отлично сохранился". Я знаю. Но дело не в том, как я выгляжу. Я не чувствую своего возраста. Я не ощущал хода времени, и те двенадцать лет для меня были просто бесконечной тёмной полосой. Жаль, никто этого не понимает. Ведь чтобы понять, надо испытать на себе. А испытать на себе такое я не пожелаю никому из близких.
Я не повзрослел, не остепенился и ничем не пополнил свой жизненный опыт. И мудрость меня с годами тоже не осенила. Я пытаюсь изображать разумные поступки и трезвые мысли. Но всё, что есть у опального Сириуса Блэка - это неполные двадцать пять лет жизни. И я ничего не могу с этим поделать.
Шаги. Скрип половиц. Клювокрыл возится в соседней комнате. Голоса. Задорные, молодые, полные жизни. И смех. Я знаю, стоит только выйти к ним, и всё смолкнет. Рон будет мяться и прятать глаза, Гермиона заговорит строгим голосом. А Гарри… Он вообще не знает, как себя вести.
Мы обсуждали это с Ремом. Ещё летом, когда Гарри приехал сюда в первый раз. Рем, такой пугающе рассудительный, спокойно и мягко заметил, что нам с Гарри надо просто привыкнуть друг к другу. Да, но…
Кто я для Гарри? Кого он видит, глядя на меня? Что чувствует? И нужен ли я ему? Ведь он столько лет прекрасно справлялся один. Чего он ждёт? Каких слов? Каких поступков?
И главное: кто он для меня?
Всё очень непросто, Реми. Я бы даже сказал, всё очень сложно. И я не имею права привыкать к нему. Аурор должен идти на смерть, не задумываясь над тем, как будут жить его близкие. Не зря двести лет назад аурорам запрещалось иметь семьи. Аластор любил повторять это и всегда сетовал, что нынешние правила лишь развязывают руки всяким мерзавцам. "Знаю я вас: едва речь заходит о жизни ваших родственников, вы тут же начинаете творить чёрт знает что!"
У ауроров должна быть холодная голова. Что бы ни происходило. Из тех, кого я знаю, холодная голова всегда была лишь у Рема. Но по ряду причин он аурором не стал. Только я до сих пор вспоминаю его спокойный вежливый голос: "Ты должен был понимать, Питер, если Волдеморт не убьёт тебя, то убьём мы". Я всё ещё смотрю на него, как на маленького неопытного мальчика. Но этот мальчик сильно изменился за те годы, что меня не было рядом. Он научился справляться своими силами. Научился быть один. Или нет. Просто нашёл себе… Нет.
Стук в дверь. Это Рем. Он никогда не входит в мою комнату, не постучав. Интересно, чем я, по его мнению, могу тут заниматься? Вид у Рема усталый и озабоченный. В общем-то, я уже знаю, что он сейчас скажет.
- Сириус, мне надо с тобой серьёзно поговорить.
- Я сейчас побреюсь, Рем. И переоденусь. Обещаю.
- Я не об этом.
- Правда? А о чём же?
- Ты мог бы хоть изредка появляться трезвым, пока здесь дети.
- Мерлин, Реми, это был всего лишь стакан вина. Один стакан.
- Для десяти часов утра стакан вина - это слишком, ты не находишь?
- Чтобы опьянеть, мне потребуется гораздо больше. Ты знаешь.
- Знаю. Я знаю, что к обеду ты уже успеешь основательно набраться.
- Ты пришёл читать мне мораль?
- Это не мораль, Сириус. Мне этот разговор не доставляет совершенно никакого удовольствия, но так больше не может продолжаться. Я очень прошу тебя. Не начинай хотя бы с самого утра. Неужели ты думаешь, что никто не замечает?
Мне всё равно. Я хочу сказать это вслух, но смотрю на Рема и понимаю, что не могу.
"Да почему я должен? Вы же ничего не знаете! И мне безразлично, что вы все думаете! БЕЗРАЗЛИЧНО!"
Но с губ срывается:
- Да, ты прав, Рем, последнее время я что-то увлекаюсь.
Он недоверчиво смотрит на меня. Молчит. Потом поворачивается к зеркалу и начинает причёсываться.
- Уходишь?
- Опять в больницу?
- Да.
- К нему?
- Да.
Мне кажется, или сегодня он приводит себя в порядок тщательнее обычного?
- Ты можешь остаться дома? Хоть раз, Рем? Ты каждый день уходишь.
- Не могу. Я обещал. И ещё мне надо принять зелье. Северус вчера...
- НЕ НАЗЫВАЙ ПРИ МНЕ ЕГО ИМЯ!
- Сириус, ты с ума сошёл?!
На его лице написано такое искреннее удивление, что я почти ему верю. Я готов сделаться слепым и глухим. Но это ничего не изменит. Я видел, как смотрит на меня Снэйп. Мерзавец.
Спокойно. Возьми себя в руки.
- Тебе обязательно за каждым разом мотаться в Хогвартс?
- А что ты предлагаешь?
- Он бывает тут почти ежедневно. Мог бы привезти эту дрянь с собой.
- Сириус, тебе не кажется, что я не вправе требовать от него так много?
- Правда? - вырывается у меня.
Рем резко оборачивается.
- Прости.
- Да ничего... Всё в порядке.
Он подходит к двери, и я не выдерживаю.
- Останься.
- Не могу. Мне обязательно нужно принять зелье.
- Ну тогда не ходи в больницу.
- Сириус, я пообещал. Он будет меня ждать.
- Ты бываешь там каждый день.
- Да.
Я сам так решил. Много лет назад. Никаких обязательств. И Рем сказал "хорошо". Разумеется, он не мог ждать так долго. Я и не надеялся. Хотя нет. Вру. Я всё равно надеялся. Ну почему это Снэйп? Почему именно он? Этот мерзкий двуличный ублюдок... Опять вру. Я ненавидел бы любого. Но Мерлин великий, почему Снэйп?! Дай мне сил выдержать… Помоги не думать о…
- Этот парень в больнице… О чём вы с ним разговариваете? - светским тоном осведомляюсь я.
- Ну… Обо всём, - пожимает плечами Рем.
- Понимаю.
- Нет, ты не понимаешь, - мягко говорит Рем. - Он такой же, как я. И мне с ним легко.
Вот ответ. Такой же, как я. Если бы существовал кто-то, кто тоже не мог бы выбраться из этого чумного дома, мне было бы легче.
Ладно. Ладно. Я буду делать вид, что ничего не случилось.
- Ты меня поцелуешь?
Неужели нет.
- Поцелую, но я же не брился.
- Переживу, - улыбается он.
Я притягиваю Рема к себе и осторожно касаюсь его губ своими. Но Рем обнимает меня и неожиданно прижимается теснее. Я не выдерживаю и впиваюсь в его рот. Ну вот, теперь у него на лице останутся красные пятна. Не надо было… Но… Он этого хочет? Действительно хочет? Зная, что все увидят? Все. И Снэйп тоже.
Пальцы Рема осторожно пробираются под мою рубашку и ложатся мне на живот. Останавливаться уже поздно. Поздно. И, по-моему, в эту треклятую больницу он всё-таки опоздает. Одежда с лёгким шорохом падает на пол. Мне нравится его раздевать. Рем загорается мгновенно, словно сухой хворост. Странно, что он с такой лёгкостью отдаётся мне. Ведь он собирался уходить… И мы едва не поссорились… Но вот он улыбается, и всё почти как раньше.
Кровать с тихим скрипом прогибается под нами. И тут Рем останавливает меня.
- Что такое?
- О… Сириус… Дверь.
Я в изумлении смотрю на него.
- Какая дверь?! К чёрту!
- Нет, - возражает он, уворачиваясь от моих губ. - Не… Нельзя. Если… Вдруг кто-нибудь войдёт… И увидит…
- Ну хорошо, хорошо, - с досадой бормочу я, шаря среди разбросанной по полу одежды. - Чёрт, ну где же…
- Возьми, - Рем выуживает откуда-то из-под одеяла волшебную палочку.
- Это твоя.
- Си… ри… ус… - он с трудом удерживает палочку, пытаясь направить её на дверь. - Ну дай же мне… Ну…
Пульсирующая вена под моими губами.
- Что тебе дать?
Впадина ключицы.
- Я не могу так… Ты…
Светло-розовый сосок, перечёркнутый тонким белым шрамом.
- Мне прекратить?
Солоноватый вкус мягкой тёплой кожи, тёмно-золотая поросль на животе. И запах. С детства знакомый запах Рема - пыль, лекарства и конфеты.
- Сириус…
Замок наконец-то щёлкает, и волшебная палочка падает в ворох сваленной на полу одежды.
Рем медленно гладит меня по спине. Руки у него дрожат. И уголки губ тоже. Он кажется таким хрупким. Но он очень сильный. Серьёзный, взрослый, умный, сдержанный. С негромким увещевающим голосом. Ненавижу, когда он начинает говорить со мной этим своим голосом! Но Мерлин, как же я его люблю! Нет, не люблю. Я просто не знаю, как жить без него. Я научился жить без Джеймса, но жить без Рема я не могу.
- Реми.
- Ммм?
- Ты же меня не оставишь?
- Конечно, нет, - удивлённо отвечает он, открывая глаза.
- Прости меня. Я идиот.
Губы у него припухли, на щеках и вокруг рта - яркие красные полосы. Я каждый раз обещаю, что буду бриться дважды в день, но каждый раз вспоминаю об этом слишком поздно.
- Мне надо идти, - шепчет он.
- Ты опоздал? - с надеждой спрашиваю я.
- Ещё можно успеть.
- Уже нет, - я кладу руку ему на бедро и притягиваю к себе.
Он не сопротивляется. Полуулыбка. Ласковый, немного снисходительный взгляд. Так взрослые смотрят на ребёнка, который думает, что ему удалось всех провести. Душистое масло выплёскивается из бутылки и сладким розовым ручейком стекает по его худой спине к ягодицам. Я смотрю на Рема и всё ещё почему-то думаю, что он меня остановит. Ведь теперь он совершенно точно опаздывает.
- Сириус… О Сириус, ну чего же ты ждёшь? - шепчет Рем.
Мы могли бы быть очень счастливы вместе. Наверное, могли бы.
Дождь. Сумерки. Смятая постель. Пустая бутылка.
Сегодня Рем к обеду не вернётся. Одним укоризненным взглядом меньше.
Я немного навеселе, но зато тщательно выбрит. Свежая отглаженная рубашка, чистая мантия. Молли приятно удивлена. Гарри не сводит с меня настороженных глаз. Я подмигиваю ему, и он смущённо улыбается. Гарри тоже не знает, как себя вести. Сейчас я для него один из взрослых. Нудный, правильный и неинтересный.
Дождь. Ворчание Кричера. Хохот близнецов. Грохот на лестнице. Вопли Молли:
- Прекратите вы когда-нибудь свои дурацкие выходки или нет?! Вы взорвёте дом!
"Вот было бы неплохо…"
- Ублюдки, выродки, шваль, отбросы, грязные отродья, осквернившие мой дом!!!
О Мерлин, снова…
Я прошу, мама, не надо. Ведь я люблю тебя, мама. И я знаю, ты тоже меня любила. Пожалуйста, замолчи.
- Предатель, проходимец, позор нашего рода!
Я знаю, мама, я знаю…
Дождь.
Стук в дверь. Так барабанить могут только два человека. Фред и Джордж. Надо же.
- Мы по делу.
- По делу?
- Сейчас объясним. Но только при условии, что ты ничего не скажешь нашей мамуле.
- В этом можете на меня полностью положиться.
Фред ставит на стол бутылку огневиски. Я молчу. Близнецы разочарованно вздыхают и без приглашения усаживаются на диван.
- Выпьем перед ужином, Сириус?
- Нет, спасибо.
- Брось. Что такого.
Два рыжих мерзавца. Да какая, к чёрту, разница. Пусть Молли беспокоится за моральный облик своих мальчиков.
- Так о чём вы хотели со мной поговорить?
- У тебя в маленькой комнате…
- …рядом с чуланом для мётел…
- …есть чудный шкафчик. Мы на днях туда ненароком заглянули и нашли одну классную штуку.
- Какую?
- Вот. Тебе они нужны?
На ладони Фреда блестит пригоршня чёртовых слёзок. Если их полить водой, они из безобидных стекляшек превращаются в острые, как бритвы, осколки.
- Не нужны. Можете забрать, если хотите. Но зачем они вам?
- Есть одна идейка. Значит, они тебе не нужны? Там в шкафу есть ещё немного. Мы возьмём?
Немного… Знаю я их "немного". Наверняка шкаф битком набит этой пакостью.
- Возьмите.
- С вами приятно иметь дело, мистер Блэк.
- Взаимно. Но у меня одна просьба.
- Да?
- Если Молли найдёт у вас эту дрянь, не говорите, что я имею к ней какое-то отношение.
- Никаких проблем.
Дождь. Сумерки. Тишина.
Кажется, Кричер снова пропал. Надо посмотреть, где его опять носит. Не то чтобы я всерьёз собирался заниматься поисками. Всё равно от этой твари никакой пользы. Он смущает моих гостей и постоянно доводит меня до белого каления. Но Гарри беспокоится, что Кричер тайком уходит из дома. Да, кто-то из знакомых ему эльфов сбежал от своих хозяев. Но едва ли Кричер покинет этот дом по собственной воле.
Скрип половиц. Пыль. Паутина.
- Кричер?
Кап. Кап. Кап.
Гости на чердак не поднимаются, поэтому никто не зудит, что надо залатать крышу. Успеется. Времени полно. Может быть, вскоре на меня снова накатит вдохновение, и я займусь ремонтом. Но не сейчас.
- Кричер, мантикора тебя задери!
На чердаке никого нет, и я спускаюсь в подвал. Покрытые плесенью бочонки и бутыли с вином. Паутина. Пыль.
- Кричер.
Маленький стервец. Мундунгус прав, от него надо избавиться. Опасно держать в штабе чокнутого эльфа, который, к тому же, столько знает. Только сейчас в доме слишком много народу. И ещё Гермиона со своими бредовыми идеями… Мерлин, что у девочки в голове? Но скоро они уедут. Вот тогда…
Я выбираюсь из подвала. На лестнице шум. Смех близнецов. Возмущённый голос Рона:
- Эй, так нечестно! Вы!
Топот. Опять два этих рыжих наказания облапошили своего младшего братца. Я вижу, как исчезает на верхней лестничной площадке Рон. Гарри медленно поднимается за ним. Дальше всё происходит в считанные секунды. Пальцы Гарри разжимаются и отпускают перила. Он падает, и я подхватываю его прежде, чем успеваю понять, что произошло.
Он очень хрупкий, тёплый... Настоящий. Не бесплотный дух. И его щека прижимается к моей.
- Гарри, что с тобой?
- Наверное, споткнулся, - говорит он чуть слышно.
- Споткнулся?
Он поднимает голову и с трудом фокусирует на мне взгляд. Глаза у него мутные и тусклые, словно покрытое паутиной зеркало. Заострившееся лицо вдруг кажется совсем взрослым. Как же он похож…
- У меня что-то кружится голова.
- Ты неважно выглядишь.
- Да нет. Всё хорошо, - он вдруг резко отстраняется, пытаясь встать. Я усаживаю его на ступеньку рядом с собой.
- Постой.
Руки у него дрожат, и Гарри прячет их в карманы.
- Это всё из-за того сна про змею?
- О чём ты?
- Тебе надо поспать. Иначе ты долго не выдержишь.
Я не знаю, как с ним разговаривать. Я не желаю показаться безразличным. Но и переусердствовать тоже не хочу. Он сыт заботой Молли по горло, и если я сейчас начну вести себя, как обезумевшая наседка, это будет номер.
- Я не хочу спать! - голос у него срывается.
- Да неужели? Давай. Пойдём, я тебя отведу в…
- Я не пойду! - Гарри вскакивает, пытаясь вывернуться из-под моей руки. - Пусти!
Я знаю, что совершаю ошибку. Так нельзя. Я бы никому не позволил обращаться с собой подобным образом. Даже когда мне было пятнадцать. Но у меня нет выбора.
Гарри отчаянно бьётся в моих руках, но я, не сбавляя шага, иду в свою комнату и тащу его за собой. Дверь захлопывается.
- Я не буду спать!
Я усаживаю его на кровать.
- НЕ БУДУ!
Я пожимаю плечами.
- Тогда тебе придётся выпить сонное зелье.
- Нет! - он вскакивает, но я сажаю его обратно.
- Тебе всё равно придётся. Поэтому давай ты сейчас ляжешь и немного поспишь. А я обещаю никому не рассказывать о том, что с тобой случилось. Идёт?
В меня впиваются два разъярённых мутно-зелёных глаза. Но я легко выдерживаю его взгляд.
Рем никогда не сделал бы так. Если бы Гарри без сознания свалился на голову Рему, он обязательно рассказал бы об этом Молли. Когда речь идёт о здоровье, Рем кремень. Его не проведёшь обещаниями, что всё пройдёт само, незачем из-за каждого чиха глотать разную дрянь. А Гарри сейчас в таком состоянии, что заснёт без всяких лекарств.
- Я не знаю…
- Ты ведь не хочешь, чтобы вокруг тебя кудахтал весь дом?
- Сириус, я…
- Думаю, что нет.
- Сириус, пожалуйста!
- Тогда ложись.
- А если это случится снова? Если я нападу на кого-нибудь? - он в отчаяньи смотрит на меня. На его осунувшемся посеревшем лице совсем не детское страдание.
- Гарри, ничего не случится. Поверь мне. Что бы там ни происходило, ты не можешь ничего сделать. Ты просто наблюдатель.
- А тогда, в кабинете у Дамблдора…
"Даже если ты перережешь во сне весь Орден. Тебе надо поспать, ради всего святого!"
- Я уверен, что Дамблдор принял необходимые меры, и если бы ты представлял какую-нибудь опасность для окружающих…
Гарри крепко обхватывает меня обеими руками и утыкается лицом мне в плечо. Никогда не думал, что он это сделает. Я машинально глажу его по голове. Волосы у него такие же, как у Джеймса. Мягкие, но непослушные.
- Ну… Давай. Ложись.
- А ты не уйдёшь?
- Нет. Я буду тут, с тобой. Не беспокойся.
Гарри недоверчиво смотрит на меня и опускается на подушку.
- Ты собираешься спать в?..
Я снимаю с него очки. Он недовольно щурится, делает короткий протестующий жест, но потом отворачивается к стене. Мерлин, этого просто не может быть. Гарри. Гарри. Гарри.
- А?
Я прихожу в себя.
- Что?
Он вопросительно смотрит на меня.
- Я думал, ты хочешь что-то сказать.
- Нет… Да, наверное, хотел. Но уже не помню, вылетело из головы, - я пытаюсь улыбнуться. - Давай, закрывай глаза. А я тебя покараулю.
- Обещай, что разбудишь меня, если я…
- Не сомневайся.
Гарри засыпает мгновенно. А я смотрю на него. Очень долго. Как когда-то на Джеймса.
Вечер. Дождь. Рем вернулся. Молли с девочками накрывает стол к ужину. Запах жаркого. Тихие голоса. Смех.
- Чем занимался сегодня?
- Как обычно. Нормально съездил?
- Нормально.
- Как драгоценное здоровье мастера зелий?
- Он простудился, раз уж ты так любезно интересуешься.
- Он ничего тебе не рассказывал?
- Нет. Похоже, Упивающиеся устроили себе рождественские каникулы.
- Было бы очень мило с их стороны. Ордену тоже нужна передышка.
- В пятьдесят галлеонов я не уложился. Драконий ус подорожал. Пришлось зайти в Гринготтс.
Мерлин, опять он об этом!
- Правильно сделал.
- Потом ещё шелкопряды…
- Хорошо, хорошо.
- И кое-что я купил для Гарри. Как ты просил.
- Замечательно. Спасибо. А то у магглов огородные пугала одеты лучше, чем мой крестник.
Рем поджимает губы.
- Вот сдача.
- Реми, когда ты уже перестанешь отчитываться за каждый грош! Это наши с тобой деньги. И ты имеешь полное право ими распоряжаться.
- Возьми, - он высыпает мне на колени пригоршню серебра и уходит.
Чёрт.
И так постоянно! И двадцать лет назад было то же самое. Вот тут ничего не изменилось. Как только речь заходит о покупках, надо готовиться к головной боли. Сколько ни объясняй, что деньги придумали для того, чтобы их тратить, результат один: Рем неизменно обижается. Интересно, почему бедные всегда такие гордые? Например, Уизли. В этом году Артуру не хватало денег, чтобы собрать детей в школу. После небольшого скандала мне удалось убедить его взять немного в долг. Но с Ремом спорить бесполезно. Не помогут ни мольбы, ни угрозы. Иногда его бережливость сводит меня с ума. Вот и сегодня опять. А стоит заикнуться о новой мантии для него, так Рем не будет разговаривать со мной неделю. Проверено. Какой толк от денег, если они валяются в хранилище? К тому же мне всё равно от них никакого проку. Уж лучше жить нищим на улице, чем так…
У Гарри сонный вид, но теперь он больше не дёргается и не вздрагивает от каждого шороха. Возможно, ему удастся ещё поспать сегодня. В любом случае, неплохое начало.
Молли разгоняет по комнатам свой выводок.
- Двенадцать часов! Быстро спать, марш!
Когда же закончится дождь? Это просто невыносимо. Стук по подоконнику не прекращается ни на минуту. Город тонет. Я тону. Захлёбываюсь этим ливнем, этим домом. Темнотой.
Дождь. Дом замер. А я снова жду. Знаю, что они больше не придут, но всё равно жду. Не могу заснуть. Опять. На дне кубка слабо плещется огненная горечь. Несколько глотков, и нужно открывать новую бутылку. Иначе мне не пережить ещё одной ночи.
Скрип половиц. Слабый стук в дверь. Сколько времени? Три часа. Кто может…
- Сириус.
Гарри.
- Можно к тебе?
Он босиком, и просто утопает в огромной пижаме своего кузена.
- Не спится?
Он подходит к моей кровати и присаживается на край. Внимательно смотрит на меня. Да, мальчик, я пьян. Для тебя это новость? Гарри краснеет и отводит глаза.
- Я хотел поговорить с тобой. Днём не получается. Она всё время за мной ходит.
- Кто?
- Миссис Уизли.
- Да брось.
- Нет, правда. Не я один заметил. Фред с Джорджем тоже.
- Да уж, им можно верить. Сколько ещё подслушек осталось в доме?
- Не знаю. Но здесь их нет.
- Приятная новость.
- Почему?
Потому, мальчик. Но я уверен, они тут были.
- Так о чём ты хотел поговорить?
Гарри обхватывает плечи руками и смотрит перед собой.
- Ну… В общем…
- Дж... Ммм… Гарри, тебе не холодно?
- Немного.
- Иди сюда.
Несколько секунд он обдумывает предложение и всё-таки залезает под одеяло.
- Я не понимаю. Так странно... С моими снами. И никто не хочет мне рассказать.
- Ты не должен изводить себя мыслями об этом. Я уверен, Дамблдор всё держит под контролем.
"Чёрта с два, он сам ничего не знает. И никто ничего не знает. И я тоже вынужден молчать. Считается, так будет лучше. Кто-нибудь объяснит мне, почему это лучше?"
- Всё наладится.
"Мерлин, я знаю, Гарри, я понимаю. Ты ждёшь от меня совсем других слов. Но я не имею права говорить их. Ты ребёнок. И не важно, что ты ребёнок Джеймса. (Не важно? Нет?)"
Он рассеянно смотрит на меня.
- Сириус... Я хочу спросить. Не про Орден. Я... Как ты думаешь, я могу... - жгучий румянец заливает его бледное лицо. - Я могу кому-нибудь по-настоящему понравиться?
- Почему ты спра...
Глупо. Девушка. Мерлин, ну конечно. Как знакомо... Всё всегда повторяется. Опять.
Спальня в гриффиндорской башне. Джеймс, сидящий на краю моей постели. Расстёгнутая пижама, растрёпанные волосы.
"Как ты думаешь, она на самом деле меня презирает?"
"Да брось. Ты что? Она просто набивает себе цену".
- Я думаю... Иногда мне кажется, что я ей нравлюсь. А иногда она... Словно совсем меня не замечает.
Умирая в том каменном мешке, мог ли я мечтать, что он вот так запросто заберётся на мою постель и будет доверять мне свои самые сокровенные тайны?
"Забей на всех этих чёртовых девок, Джеймс, ты и так можешь заполучить любую. Сдалась тебе Эванс. Там и смотреть-то не на что".
"Нет, Сириус. Она не такая, как все".
- Она особенная. Не как все.
"Я не хочу это слушать, я не хочу слушать всё это снова!"
- Я понимаю, Гарри. Уверен, ты не выбрал бы кого попало. Джеймсу тоже досталась лучшая девушка Хогвартса.
"Невзрачная, маленькая рыжая девчонка. Разве что глаза… Но такие серые мышки всегда получают парней вроде Джеймса. Беллатрикс - вот она была по-настоящему красива".
- Я веду себя глупо. Я не знаю, что ей сказать.
"Я ни к одной девчонке такого не испытывал. У меня с этим проблем нет, а как её встречу - двух слов связать не могу".
"Нет, только не надо опять!"
Я не успеваю ему ответить. Его мысли уже заняты другим.
- Сириус, а нет какого-нибудь средства, чтобы заснуть без сновидений?
Мерлин, Гарри, ты ещё совсем ребёнок. Почему я всегда спорю с Молли? Она права. И тебе нужно было пойти к ней. А я не умею обращаться с детьми.
Однажды Лили дала мне подержать его, пока перестилала бельё в коляске. Должно быть, я сделал ему больно. Или испугал. Он заплакал и успокоился только на руках у Лили.
Мне не нужен ребёнок. Мне нужен… Ну почему Гарри так мало лет?
- Каждую ночь лежу. Пялюсь в темноту. Я боюсь спать. Но теперь уже непонятно, что лучше.
Я не знаю, как это происходит. Под пальцами неожиданно оказываются хрупкие плечи, спутанные волосы. Ему страшно. Гарри весь сжимается, когда я обнимаю его. Он просто к этому не привык. Но скоро он поймёт, что бояться нечего.
В комнате почему-то становится невыносимо жарко.
- Извини, - Гарри осторожно освобождается от моей руки.
Спокойно. Спокойно.
- Тебе нужно заснуть.
- Я не засну, - он садится и спускает ноги с кровати.
Я беру его за локоть.
- Знаешь, что мы сейчас сделаем?
Гарри оборачивается и вопросительно смотрит на меня.
- Ты останешься здесь.
- А можно? - его глаза сияют, как новенькие монетки.
Оказывается, он этого хотел.
- Ложись.
- Но я не хочу спать.
- Давай всё-таки попробуем.
Я встаю и беру со стола стакан. Гарри с любопытством наблюдает за мной. Пожалуй, это будет слишком крепко. Я доливаю вино водой.
- Держи.
Ещё один любопытный взгляд поверх стакана.
- Выпей. И постараемся заснуть, ладно?
Гарри пьёт. Морщится. Ловит мой взгляд и продолжает глотать разбавленное вино.
"Отлично, Сириус, ты нашёл себе достойного собутыльника. Сколько ты сегодня выпил, Сириус? И что будет, если Молли вздумает заглянуть в спальню мальчишек?
Какая разница".
- Согрелся?
- Да.
- Знаешь, это, наверное, неправильно. Но иногда нужно. Просто иначе не обойтись. Понимаешь?
"Я рассуждаю как алкоголик…"
Нет, Гарри не ребёнок. И что такого, если он боится? Каждому человеку нужен кто-то, к кому можно прийти, когда приснится плохой сон. Вот Джеймс…
Тёплое дыхание щекочет шею. Мой подбородок прижимается к его встрёпанной макушке. Слабый запах зубной пасты, пота, молока. Гарри. Ты столько всего пережил, но стесняешься самых простых вещей. Ты краснеешь от всякой ерунды. Но ведь и Джеймс был таким же. Джеймс. Если на минутку закрыть глаза и представить… Нет. Я не буду ничего представлять. Это Гарри.
Гарри.
Часы мелодично отбивают шесть раз. И я вдруг понимаю, что больше не слышу стука капель по подоконнику. Дождь кончился. Наконец-то.
Скрип половиц. Торопливые шаги. Стук в дверь.
- Сириус? Сириус, ты спишь?
Молли. Этого и следовало ожидать.
Я встаю и набрасываю халат.
- Что случилось?
- Гарри у тебя?
- Да.
Она смотрит мне в глаза.
- Чего ты хочешь? Он спит.
Молли слегка меняется в лице и делает попытку заглянуть в комнату. Я открываю дверь пошире, чтобы она могла видеть кровать.
- Он пришёл ночью. Боялся заснуть.
Молли поджимает губы.
- Сириус… Не обижайся. Но ему не стоит здесь находиться.
- Почему?
- Ты отлично знаешь, почему.
- Ты хочешь сказать…
- У Гарри есть своя комната и своя постель.
- Хорошо. Я понял.
Гарри вздыхает и переворачивается на бок.
Я закрываю дверь у Молли перед носом. Иначе она непременно разбудила бы его и увела отсюда. От меня.
Завтрак.
- Я в первый раз нормально выспался.
Гарри выглядит отдохнувшим и улыбается. Щёки у него румяные, глаза сияют.
- Отлично, - серьёзно отвечает Гермиона, подкладывая ему бекон. При мне она всегда делается очень серьёзной. - Ты так плохо выглядел в последнее время. Со всеми этими неприятностями…
- Дождь закончился, - Рем говорит преувеличенно бодро, и я понимаю, что у него с Молли уже был разговор по поводу Гарри. И, судя по недовольному лицу Молли, Рем не встал на её сторону. - Сегодня обещал зайти Аластор. Думаю, мы все сможем навестить Артура.
- Здорово! - восклицает Рон, и Гермиона толкает его локтем, смущённо косясь на меня.
Ей неловко от того, что они сейчас отправятся в город, а я останусь тут. Но это неважно. Раз придёт Аластор, значит, сегодня ночью в штабе дежурит не он. Значит, сегодня я тоже пойду гулять. Я не выходил на улицу уже целую вечность.
Итак, Гарри утащили из дома, следовательно, за мной наблюдать незачем. Молли всё утро хранит ледяное молчание, но мне так даже проще. Не нужно мучительно выискивать темы для разговоров, обходя вопросы воспитания Гарри.
В доме никого. Только совы и кот. Клювокрыл нервничает. Вид у него недовольный. Он дал себя погладить, но очень неохотно. Я знаю, он уже устал сидеть в четырёх стенах. Человека можно убедить в необходимости оставаться в укрытии, но животному, даже такому умному, этого не втолкуешь.
- Ничего, мы что-нибудь придумаем. Хорошо? Не злись.
Он отворачивается от меня.
- Или ты ревнуешь? Я стал реже к тебе заходить, да? Но они скоро уедут. И мы снова будем тут вдвоём.
Клювокрылу, похоже, такая мысль очень по душе. А я просто постараюсь об этом пока не думать.
Сейчас я размышляю о предстоящей прогулке, и у меня понемногу поднимается настроение. Возможно, я даже займусь домом. Давно пора взяться за ковры.
Они возвращаются через пару часов. Рема с ними нет. Зато явились Тонкс и Хмури. Какая радость.
- Рем поехал в Хогвартс, - сообщает Тонкс.
- Понятно. Как Артур?
- Держится молодцом, - отвечает Аластор.
- Проветрился, Гарри?
Он кивает.
Молли крутится вокруг него, Рон тянет Гарри к лестнице, но я вижу: ему совсем не хочется уходить, и его раздражает воркование Молли.
- Мама, ну можно мы уже пойдём? - нетерпеливо спрашивает Рон. - С Гарри всё в порядке! Лучше бы ты так волновалась о нас!
- Рон, как ты разговариваешь с матерью!
Пока она отчитывает Рона, Гарри пробирается ко мне.
- Ты весь в пыли.
- Возился с коврами.
- Тебе помочь?
- Да я уже почти закончил.
- А… Ну, может быть…
- Нет, ничего не нужно. Я сам.
Рон утаскивает Гарри наверх. Но он непременно остался бы со мной, скажи я, что хочу этого.
Рем входит в мою комнату, и я сразу просыпаюсь.
- Привет, - шепчет он. - Как ты?
- Отлично. А ты?
- Хорошо. Чем занимался?
- Чистил ковры. Починил пару ступенек. Заменил дверные ручки. Те, с драконьими головами.
- И как всё прошло?
- С переменным успехом. Но пальцы остались на месте.
Рем присаживается на край постели.
- Что делал Гарри?
- Понятия не имею. Как несложно заметить, его здесь нет. Наверное, играет с друзьями.
Рем мягко касается моей руки.
- Не сердись.
- Не сержусь. Что там за шум?
- Наверное, снова близнецы.
Мы спускаемся в гостиную.
- Дождь идёт?
- Нет. Подморозило, и очень скользко.
- Отлично.
- Сириус.
- Да?
- Ублюдки, мерзкие грязные свиньи!..
- Мама, пожалуйста, не кричи.
- Сириус, что с тобой?
- Отродье, позор семьи!..
- Прошу тебя, хватит.
- Сириус, ты меня пугаешь. Что ты задумал?
- Я? Ничего.
Занавеска наконец-то задвинута, становится тихо, и мы переходим на шёпот.
- Не обманывай. Когда ты себя так ведёшь, это добром не заканчивается. Что случилось?
- Да ничего! Реми, у меня просто хорошее настроение. Я не понимаю, тебе больше нравится, когда я напиваюсь?
- Мерлин ясный, так ты ещё и трезв?!
- Давай отсюда уйдём, хорошо? Прежде чем я снова впаду в депрессию, и ты успокоишься на мой счёт, я хочу успеть насладиться молчанием маминого портрета.
Глаза Рема светятся в полумраке.
- Я боюсь, - внезапно произносит он и больно сжимает мою руку.
- Бояться нечего, - отвечаю я и целую его в губы.
Рем пытается освободиться.
- Ненормальный!
- Какая новость.
- Не здесь же…
Но поцелуй становится всё глубже. Пальцы Рема запутываются в моих волосах. Я не буду думать о том, где побывали эти руки и губы сегодня днём. Не имеет значения. Главное, что сейчас он со мной.
- Обещай.
- Что угодно, только не стирка, ладно?
- Я серьёзно! - сердито шепчет Рем. - Поклянись, что ничего не натворишь, пока меня не будет.
- Ну, бросаться такими клятвами не в моём характере, но я постараюсь приложить все усилия, чтобы…
- Сириус!
- Всё обойдётся.
Но я не хочу, чтобы всё обошлось. Пусть уже, наконец, со мной случится хоть что-нибудь. Иначе я не выдержу.
Ночь. Дом сонно молчит.
Рем ушёл час назад. Мы совершенно измучили друг друга. Полнолуние слишком близко. Это всегда было испытанием для нас обоих. Хорошо, что на мне всё быстро заживает.
Я начинаю одеваться, не зажигая света. Сегодня должен дежурить Кингсли. И, если только они не поставили кого-то другого, я легко попаду в город.
Молли устроила наблюдательный пункт у комнаты Гарри. Сегодня это очень кстати. Пока Рем не отправился в подвал. Но когда полнолуние останется позади, ей придётся смириться с тем, что Гарри ничто не помешает прийти ко мне, если он захочет.
Я убираю волосы под воротник куртки. Подчас магглы носят совершенно невообразимые вещи, но эти… бейсболки… - кажется, они так называются? - очень хорошее изобретение. Они закрывают половину лица, а это именно то, что нужно.
Конечно, определённая доля риска есть. Если кто-нибудь проведает о моих вылазках, в первую очередь не поздоровится Мундунгусу, ведь именно он достаёт магглские деньги и покупает для меня одежду в магазинах подержанного платья. Но до сих пор всё шло гладко. К тому же я веду себя крайне осторожно.
Дом спит.
Я аппарирую прямо к чёрному ходу. Его всегда охраняют, но я знаю, как выйти, не трогая замков и цепей. Раньше этот секрет был известен нескольким моим родственникам, но их давно нет в живых.
Я стучу палочкой по притолоке и протискиваюсь сквозь не видимую с улицы узкую арку.
Холодный воздух обжигает щёки. Никакой сырости. Замечательно. Итак, вперёд. Кто же сегодня дежурит, и какие будем принимать меры?
В переулке темнеет стройная фигура. Это не Кингсли. Я перебираю возможные варианты. Не он. Не… Кто же тогда? Слишком темно. Человек делает несколько шагов и попадает в полосу тусклого фонарного света. Блестят яркие длинные волосы. Боги мои, да это же Билл Уизли! Нашли кому доверить наружное наблюдение!
Он стоит, потирая предплечье. Стоп. Нет. Нет. А если… Просто нет, и всё.
Я направляюсь к нему. Так и есть, он даже сигнальное заклятие не поставил.
Через секунду его шея уже зажата моим локтем. Тихо и быстро. Если бы я преследовал такую цель, он был бы уже мёртв.
- Меня ждёшь, красавчик?
- Сириус! - с облегчением выдыхает он.
- Кто тебя сюда поставил, Билли? Или ты ошибся адресом? Это не клуб самоубийц, а военный орден.
Я отпускаю его, и он медленно и с явной неохотой отступает в сторону. У Билла невероятные волосы. Непонятно, почему Молли все время на них покушается. Наверное, от зависти.
- Не называй меня "Билли", - шепчет он, потирая руку. - Куда ты идешь?
- Прогуляться.
- Что значит… Но тебе же нельзя!
- Какая новость. А я и не знал. Ладно, ты тут стой. А я пойду. Проветрюсь. Удачного дежурства. Если что - зови на помощь.
Билл смотрит на меня, широко раскрыв глаза.
- Ты с ума сошёл?! Куда ты?
- Говорю же: пройдусь немного.
- Тебе нельзя!
- Знаю. Но что поделаешь.
Я направляюсь к выходу из проулка, но всё-таки держу Билла в поле зрения. Привычка. В моё время аурорами не становились просто так. Собственно, никого из тех, кто получил аттестацию по халатности Министерства, в живых уже не осталось. А те, кто жив, так лучше бы они… Ладно.
- Остановись, - тихо говорит Билл.
- Иначе что?
- Тебе нельзя покидать дом.
- Послушай, я вернусь через час. Просто притворись, что никого не видел.
- Нет, - возражает он. - Ты не можешь идти один.
- Пойдём вместе.
- Сириус!
- Я ухожу.
- Я не могу оставить пост.
- Да от тебя всё равно никакого толку. Я бы уже давно тебе шею сломал.
Он опускает ресницы.
- Правда.
- Ну вот и славно.
Мы идём к выходу вместе. Дальше начинается ярко освещённая, даже в этот час полная народу улица.
- Вернись. Пожалуйста.
- Конечно. Я ведь не бежать собрался. Просто прогуляюсь до ближайшего паба. Через час приду.
Билл понимает, что остановить меня он не в силах, и отступает.
- Когда будет собрание, я скажу Аластору, чтобы тебя сняли с наружки.
Губы у Билла дрожат. Он нервно откидывает с лица волосы.
- Скажешь ему, что я не гожусь для работы аурора?
"Я скажу, что не доверяю тебе".
- Просто ты не подходишь для наружного наблюдения. Слишком привлекаешь внимание.
Он не понимает, серьёзно я говорю или нет. Его волосы мягко светятся в темноте, и меня вдруг охватывает безумное желание намотать их на руку, поставить его перед собой на колени и…
"Если что-нибудь случится, пока меня не будет, Билл, постарайся сделать так, чтобы тебя убили", - думаю я и говорю вслух:
- Я скоро.
Магглы. Табачный дым. Приглушённая музыка. Я хожу сюда редко. Я вообще стараюсь заглядывать в разные заведения. Стать завсегдатаем в моём положении - не самое разумное решение.
Из всех развлечений, придуманных магглами, я больше всего люблю кинотеатры. Там темно и можно побыть среди людей. Но подобную роскошь я позволяю себе лишь во время дежурств Мундунгуса. Сегодня у меня только полчаса на кофе.
Я расплачиваюсь и пробираюсь к столику, стоящему в самом углу, в двух шагах от кухни. Лицом к залу, и входную дверь хорошо видно. А светловолосый парень, сидящий за соседним столом, может, если что, послужить отличным прикрытием.
Он не обращает внимания на то, что происходит в зале. У него в руках фотография, и парень не сводит с неё глаз. Когда-то меня удивляло, что на магглских снимках изображения не двигаются, но сейчас я почти привык к этим мёртвым картинкам. Со своего места я вижу, что на фотографии мальчик. Может быть, ровесник Гарри.
Я пью кофе. Не крепкий, но горячий и очень сладкий.
К светловолосому подсаживается темнокожий мужчина. Должно быть, его знакомый. Темнокожий ставит на стол чашку.
- Брент, он ведь не умер, правда?
- Да, - соглашается Брент, не сводя глаз с фотографии.
- И ты ведь отлично понимаешь, Черри это сделала вовсе не назло тебе.
- Да, - кивает Брент.
- Я не говорю, что ты плохой отец. Но Энди постоянно оставался один. А парню в пятнадцать лет это не на пользу. В последний раз ты две недели валялся в больнице. Просто чудо, что ты вообще выжил. А если бы Энди в тот день поехал с тобой?
- Черри сказала то же самое.
- И она права. При нашей с тобой работе…
- Да о чём ты говоришь! - Брент вскакивает. Все в зале оборачиваются. - Откуда ты можешь знать? У тебя-то не отбирали ребёнка, ты сам его отдал!
Темнокожий силой усаживает Брента и натянуто-вежливо улыбается бармену.
- Всё в порядке, всё в порядке. Пей кофе, Брент, и я отвезу тебя домой.
Брент молчит. Он достаёт бумажник и убирает туда снимок. Блестит поверхность пластиковой карточки с фотографией. Всё ясно. Здорово. Пока полиция решает свои личные проблемы, сбежавший преступник Сириус Блэк спокойно сидит за соседним столом. Я делаю ещё глоток, и кофе неожиданно перестаёт казаться безвкусным.
- Энди не хотел ехать, Уолтер. Он так сразу и сказал: "Я от неё убегу". А Черри теперь отправляет его в закрытую школу. И я увижу его только летом, и то если очень повезет.
- Закрытая школа? - переспрашивает Уолтер тихо. - И как, солидное заведение?
- О да, Черри денег не пожалела, не сомневайся. Лишь бы отправить его подальше от меня.
- Послушай, неужели ты на самом деле хочешь, чтобы он стал одним из нас? Возился в дерьме и рисковал жизнью за гроши? Он у тебя смышленый парнишка. Голова есть на плечах. Может, он на что получше сгодится, а, Брент?
- Господи, да я понимаю, Уолт, я понимаю! Черри и так меня достала, что я ему голову задурил. Она и слышать не желает, чтобы парень пошёл работать в полицию. Конечно, ему будет лучше с матерью, я знаю, но мне-то что делать? Да, он часто оставался один, но он уже не ребёнок, Уолтер, он всё понимал. И он не хотел ехать. Я видел. Энди не хотел. Я запретил ему обижать Черри. И взял с него обещание не расстраивать мать. Говорю ему: "Будь хорошим мальчиком и учись на отлично". А он смотрит на меня и видит, что я совсем другое хочу сказать…
Я пробираюсь между столиками и выхожу на улицу. Может быть, сегодня пойдёт снег. Я почему-то представляю, как в волосах Билла искрится иней. И вдруг понимаю, что у меня даже нет фотографии Гарри. И я увижу его только летом, и то если очень повезет.
Билл сидит за столом и старательно прячет глаза.
Каждый раз, когда я смотрю на него, где-то глубоко внутри начинает шевелиться какая-то… Злость? Страсть? Мне хочется. Чего? Не знаю. Делать ему больно. Скомкать его красоту. Сломать. Разорвать…
Спокойно. Всё.
Он машинально потирает руку и морщится.
- Снимай.
Билл непонимающе смотрит на меня.
- Снимай, - повторяю я.
Он медлит. Я жду. В камине потрескивают поленья. Билл расстёгивает рубашку.
- Зачем?
- Раздевайся.
- Что ты хо…
Я подвожу его к камину. Н-дааа...
- Кто это с тобой сделал?
- Какая разница, - отвечает он. Голос у него дрожит.
На запястьях содрана кожа. Синяки. На спине несколько вздувшихся фиолетовых рубцов. Там, где у Упивающихся знак, краснеет ожог. Словно прижгли сигаретой.
Я разворачиваю его к себе лицом.
- Кто поставил тебя на дежурство?
- Никто. Я сам. Ты же знаешь, нам не хватает людей. А папа в больнице. Сегодня должен быть он…
- Ты не был у целителя?
Он отрицательно качает головой.
- Идём со мной.
Билл молча подчиняется. Да, кто-то хорошо научил его покорности.
- Если увидит Аластор, тебе несдобровать, знаешь? - спрашиваю я, пропуская Билла в свою комнату.
- Аластора это не касается, - безразличным голосом шепчет он.
- Ошибаешься.
У меня осталось немного мази, которую я обычно использую после особенно тяжёлых ночей накануне полнолуния. Я подаю баночку Биллу.
- Намажься этим.
Он молча открывает мазь и начинает втирать её в запястья, в плечи. Впрочем, спину ему самому не намазать. Билл оборачивается.
- Ты не…
- Давай.
Он перебрасывает волосы вперёд. Они падают ему на грудь. Укушенное плечо. Багровый засос на шее.
- Знакомый автограф.
Мои пальцы скользят по его спине, я и вижу, как он закусывает губу.
- Кто это сделал, Билл?
- Неважно, - выдыхает он.
- Кто это сделал?
- Неважно.
"Шлюха. С кем ты связался? С кем ты спишь? И что ты за это имеешь?"
- Завтра всё пройдёт. Иди поспи.
- Ты скажешь Аластору? - чуть слышно спрашивает он.
"Я скажу Дамблдору. И будь уверен, он тебя близко сюда больше не подпустит".
- Там будет видно.
Он смотрит на меня.
- Сириус…
К этому всё шло уже несколько месяцев. И странно, что не случилось раньше.
Он послушен. Он восхитительно пахнет и потрясающе стонет. Он всё умеет. С ним можно сделать что угодно. Отлично выдрессированная игрушка. У дяди Алфорда была такая. Кто это, Билл, кто это с тобой сделал? Кто из них?
- Спасибо, что не стал меня бить, - шепчет он.
"Не стал бить! Да я жалею, что не сломал тебе шею в переулке!"
- Мне это не доставляет удовольствия.
Билл склоняется надо мной, собираясь поцеловать, но так и не решается. Знает своё место. Он одевается, подходит к двери и останавливается на пороге.
- Сириус, мне страшно. Если это… Завтра я должен снова… Но я могу оттуда не вернуться. И я могу… Могу вернуться другим. Я боюсь.
- Если они сделают это, то лучше не возвращайся. Потому что я тебя сразу же убью. Хочу, чтобы ты знал заранее, - добавляю я.
Билл смотрит на меня и медленно кивает.
- Я… Я всё-таки вернусь, - шепчет он и прикрывает за собой дверь.
- Сириус, мне надо с тобой поговорить.
- Чем на сей раз обязан?
- Сириус, это не смешно. Ты постоянно называешь его Джеймсом.
"Правда? Хм… Он что, серьёзно? Похоже, серьёзно…"
- Не замечал, чтобы Гарри это смущало.
- Он ещё ничего не понимает! Он думает… Святое небо, он ведь ребёнок, Сириус! Да что с тобой, ты хоть слышишь меня? Понимаешь, что я говорю? Чему ты улыбаешься?
- Я не улыбаюсь, тебе показалось.
"Тебе не показалось".
- Сириус, ты меня пугаешь.
- Неужели?
- Ты должен взять себя в руки.
"Я никому ничего не должен, Рем!"
- Я только тем и занимаюсь, что держу себя в руках. Или ты тоже считаешь, что я хочу причинить Гарри вред?
Он меняется в лице. Да, я знаю, это звучит, как угроза. Но…
Голос Рема становится вкрадчивым и мягким. Так говорят с тяжело больными. Или с сумасшедшими.
- Нет, конечно! Только не забывай - Гарри всего пятнадцать.
Он расстроен, устал и ждёт, что я это скажу. И я говорю:
- Я помню, Реми.
- Ты ведь не наделаешь глупостей?
- Я постараюсь.
- Пожалуйста, Сириус, пожалуйста, - шепчет он и крепко обнимает меня. - Не давай Молли повода. Я не говорю, что ты… Но… Ты ведёшь себя странно!
- Правда? Но я ничего особенного, кажется, не делаю.
И в самом деле. Или всё-таки?..
- Просто будь внимателен. Не называй его Джеймсом. Хорошо?
- Хорошо. Я не дам Молли повода.
"Эта клуша не видит, что творится с её собственным сыном, зато успевает следить за мной".
- Ты мне не веришь, Реми?
- Я люблю тебя, - отвечает он тихо.
Это не ответ на мой вопрос. Ты мне не веришь.
Ночь. Туч на небе нет. Луна почти полная. Завтра. Уже завтра. Скрип половиц. Осторожный стук.
- Да?
Лёгкий скрип двери.
- Можно к тебе?
- Конечно, Гарри.
Он несмело подходит ближе.
- Не спишь?
- Ты тоже.
Мы вместе смотрим на растерзанную постель.
- Ты ещё не ложишься?
- Нет.
- Сириус.
Когда он произносит моё имя, у меня что-то замирает в груди. С лета у него сильно изменился голос. И сейчас я словно слышу Джеймса. "Но это не Джеймс", - шепчет кто-то.
- Почему ты сидишь в темноте?
- Зажечь свет?
- Не надо.
Молчание.
- Мне нравится, когда ты называешь меня Джеймсом, - неожиданно выпаливает он. - И мне плевать на то, что они говорят!
"Вот оно как".
- И что же они говорят? - спрашиваю я.
- Они… Она… Я не пойду. Она сказала, чтобы я пожелал тебе спокойной ночи и возвращался. Она в нашей с Роном комнате. Ждёт, когда я приду.
Голос у него срывается. И через мгновение я уже прижимаю дрожащего мальчишку к себе.
- Я не пойду, Сириус. Я не могу. Я хочу спать. Я боюсь снова увидеть во сне… Я за три месяца только один раз нормально выспался! У меня постоянно болит шрам! Мне всё это осточертело! Я больше не хочу!
О боги.
Я машинально глажу его по спине. Что обычно делают в таких случаях? Холодная вода. Пощёчина. Нет. Хорошо, что делают с детьми, которые боятся кошмаров? Прежде всего, включают свет. Утешают до тех пор, пока они не успокоятся. Потом отдают этого ребёнка сердобольной женщине, которая с минуты на минуту будет барабанить в мою дверь. Очень просто.
- Не прогоняй меня, пожалуйста.
- Ну что ты.
Что же мне с тобой делать, мальчик?
Я беру его на руки.
Настойчивый стук.
Укладываю на кровать.
Стук становится громче.
- Сириус, ты не спишь?
Укрываю одеялом.
- Сириус?
- Она сломает дверь, - шепчет Гарри.
- Сомневаюсь.
"Она! Как же мне нравится, когда Гарри её так называет".
- Сириус! - голос Молли звучит беспомощно. Почти обречённо.
Мне очень жаль, просто смирись с этим, Молли.
Она уйдёт. Сейчас. Вот. Ушла. Наконец-то.
- Почему ты не ложишься?
Должно быть, я слишком долго молчу.
Гарри поднимает голову с подушки.
- Я могу уйти. Если мешаю. Я…
- Ты мне совсем не мешаешь.
- Тогда почему…
Что говорила ему Молли? Чьи разговоры он слышал? Может быть, это опять близнецы с их дурацкими подслушками? Но он пришёл. И хочет спать в моей кровати. И ему не противно. Что он знает? Что? И как себя вести? Теперь, когда…
Он прижимается ко мне. Запах Джеймса. Святое небо. Гарри. Гарри. Это ГАРРИ. Сердце бьётся неровно и часто. Я сумасшедший. Они правы. Я сошёл с ума.
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Гарри.
Я произношу его имя вслух, но оно мёртвое. Я не верю. Я не могу. И… А, чёрт возьми, я даже не пытаюсь!
Он утыкается мне в плечо.
Дом родителей Джеймса. Его комната. Старая яблоня за окном. Кружащиеся в солнечном луче пылинки. Запах сливовой наливки и солоноватый вкус кожи на губах.
"Сириус… А если кто-нибудь нагрянет?"
Джеймс больше не сопротивляется, а на разумные доводы ему не хватает сил. Он отпускает мою руку.
"И хрен бы с ними…"
"Ну… В общем… В общем, да… Правда, я всё ещё не передумал жениться, но… Если тебе хочется…"
"А тебе нет?"
"Мммм… Это странно… Я завтра протрезвею, и, наверное… О… Не прощу себе этого до конца жизни".
"Не так же долго".
"О, Сириус… А… Что ты дела… Мммм…"
О, чёрт всё это возьми... Чёрт возьми.
А ночь тянется долго. Очень долго.
Сонное дыхание. Звуки старого дома - шорохи, скрипы, тиканье часов. Странно. Ведь дементоры больше не придут. И не будет ни леденящего страха, ни боли, ни гнетущего чувства одиночества и безысходности. Дементоров нет. Не нужно ждать. Не нужно собирать в кулак остатки самообладания. Можно просто спать. Но я почему-то не сплю. И продолжаю ждать, когда они придут.
Гарри снится что-то плохое. Он стонет и шепчет: "Нет, пожалуйста, не трогайте Седрика". Седрик? Кто это? Не тот ли мальчик, которого…
Я бужу его.
- Прости, мне показалось, ты не хочешь досматривать свой сон.
Гарри с облегчением выдыхает.
- Спасибо, - шепчет он. - А сколько сейчас времени?
- Не знаю. Никто пока не вставал. Поспи ещё.
- Я… Мммм… Ты меня разбудишь, если я опять…
- Конечно.
Он устал. Смертельно. По-взрослому. Он совсем не отдыхает. Даже во сне не может расслабиться. А я не знаю никакого средства, чтобы ему помочь. Его рука касается моей. Случайно. И мои пальцы сжимают его узкую ладонь. Гарри придвигается ближе. Может быть, я всё-таки нужен ему больше, чем думаю? Иногда Гарри стесняется заговорить со мной, но он не стесняется спать в моей постели. А что, если обойтись без лишних слов?
Гарри крепко спит. Я держу его руку в своей.
Молли непременно зайдёт снова. Я знаю.
В комнате совсем светло, и Гарри осторожно трясёт меня за плечо. Я замечаю, что он уже одет.
- Миссис Уизли зовёт обедать.
- Обедать?.. Сколько же сейчас времени?
- Два часа. Я сказал ей, что ты сидел со мной и всю ночь не спал. Поэтому пропустил завтрак.
Он ждёт моего ответа, но я молчу, и Гарри уходит.
Джеймс тоже всегда меня выгораживал. Получалось, будто это он во всём виноват. И ему верили. Он кого угодно мог убедить. А я мог только позавидовать Джеймсу, потому что сам актёрскими талантами особенно не блистал.
- Сириус, мне надо с тобой поговорить.
- Нет, Молли.
- Сириус!
Я выхожу из кухни.
Сумерки. Я жду возвращения Рема. Он только что ушёл, но я уже жду его. Часы тянутся невозможно долго. Наверное, Гарри придёт ко мне вечером. Я к этому почти привык. Паршиво. Я не имею права привыкать. Он скоро уедет, а я останусь здесь.
Они снова и снова повторяют: "Вдруг что-нибудь случится?" Мерлин, а я уже согласен на всё. Пусть это будет опасно, пусть мне даже придётся умереть, но только бы не это бесполезное сидение.
- Рон, как ты можешь сравнивать Снэйпа с Сириусом? Обалдел?
- Ну… Понимаешь… Снэйпу приходится каждый день являться к Сам-Знаешь-Кому. Я бы так не смог.
- Так ты считаешь, что Сириус сидит тут потому что?..
- Тише, Гарри, он может услышать!
- А ты-то сама как, Гермиона? Тоже считаешь Снэйпа героем?
- Видишь ли… Мммм… Сириус убежал из Азкабана… Но он сделал это один раз, а… Профессору Снэйпу… Ему приходится рисковать собой каждый… э-э-э… Каждый день.
- Я именно это и хотел сказать.
- А больше ты ничего не хотел сказать? - выкрикивает Гарри, и я понимаю, что пришло время вмешаться.
- Эй, Гарри, я же… - Рон в замешательстве смотрит на него. - Ты что?!
- Прекратите немедленно! - испуганно кричит Гермиона. - Сириус, скажи им!
- Что случилось?
Гарри отпускает разорванный воротник Рона.
- Ничего, - отвечает Рон, удивлённо глядя на Гарри.
- От нас и так только и ждут, когда мы все перессоримся! - яростно говорит Гермиона. - Вы отлично это знаете и дерётесь, как два дурака! Нашли время.
- Гермиона права. Драться надо не с друзьями, а с врагами, - говорю я, и Гермиона потрясённо смотрит на меня.
- Сириус!!!
- А что? Разве нет?
- Да, - соглашается Рон и торопливо добавляет: - Только мы не дрались.
- Мы просто поспорили, - Гарри смотрит в пол.
- Драться - это самое последнее дело! - резко заявляет Гермиона.
- Возможно. Но если бы я не умел драться, меня не спасла бы никакая магия, - говорю я.
- А в самом деле, - Рон подходит ко мне. Вид у него немного виноватый. - Сириус, ты ведь можешь нас научить. Мы в своём, - он понижает голос, - обществе изучаем лишь заклинания. Но ты мог бы показать нам пару приёмов.
- У нас не бойцовский клуб, - Гермиона презрительно смотрит на него. - Или ты собрался нокаутировать Волдеморта?
- Пусть Гарри скажет, - отвечает Рон.
Оба внимательно смотрят на Гарри: его слово решающее. Кажется, теперь я понимаю, что такое отцовская гордость.
- Рон прав. Ты же был аурором. Вас всему учили.
Был. Да. Я был.
- Я могу показать кое-что, - отвечаю я с безразличным, как мне кажется, видом. - Но просто показать - мало. Нужно много тренироваться.
- Ясное дело.
Через несколько минут к нам присоединяются Фред и Джордж.
- Надеюсь, обойдётся без травм? - строго спрашивает Гермиона.
- Не беспокойся. Я только покажу.
Я подзываю к себе одного из близнецов, демонстрирую простенький захват сзади и объясняю, как освободиться от нападающего.
Гермиона наблюдает за безуспешными попытками Джорджа вырваться и, наконец, произносит:
- Сириус, ты выше любого из нас. Едва ли у Гарри, например, хватит сил сбить тебя с ног.
- Ты абсолютно права, Гермиона, но я уверен, что Гарри прекрасно справится с… Например, с Роном.
- Это мы посмотрим, - азартно говорит Рон.
Близнецы смотрят на них с любопытством, Гермиона - осуждающе. Но Гарри очень серьёзен. Он хмурится и безумно похож на Джеймса. Разумеется, он ведь его сын, ничего странного. И всё же…
- Подбородок ниже. Зажми его локоть. Не давай противнику добраться до горла. Да, именно. Рон, тяни его на себя, тогда он не сможет тебя достать.
- Рон, ты его задушишь, - тревожится Гермиона.
Гарри ловит мой взгляд и неожиданно резко бьёт Рона ногой. Рон разжимает захват и шлёпается на пол.
- Отлично, Гарри, - говорю я.
- Позор нашего рода, - изрекает Фред, очень похоже подражая голосу моей матери, и помогает брату подняться.
- И ещё один момент. Необходимо уметь проводить удар. Это в ближнем бою самое важное. Иди сюда и попробуй меня ударить.
- Куда ударить? - с сомнением спрашивает Фред.
- Куда хочешь.
- Это бессмысленно, - вмешивается Гермиона. - Всё равно ни один из них с тобой не справится.
- Согласен. Но ведь нам не это нужно, правда?
Фред замахивается, я перехватываю несущийся мне навстречу кулак и провожу его вперёд и вниз.
- И всё же я хотела бы увидеть, как Гарри освободится от твоего захвата, - упорствует Гермиона.
- Лапуля, на этот случай всегда есть пара-другая запрещённых приёмов, - снисходительно отвечает Джордж. - Правда, Сириус?
- Старый добрый удар ниже пояса, - ухмыляется Фред. - Бей, не ошибёшься. Безотказно действует.
Смотреть на них забавно. Но всё-таки у Джорджа получается. Он понял систему, и освободиться от его захвата не может никто из мальчишек. Интересно, Гарри тоже?..
В эту секунду Гарри резко откидывает голову назад, и Джордж отпускает его, прижимая к носу ладонь.
- Блин, как же это я не додумался! - восклицает он.
Гарри вопросительно смотрит на меня. Судя по недовольству Гермионы, вид у меня слишком одобряющий.
- Прости, Джордж, - говорит Гарри. - Ты как?
- Никаких проблем, наверное, я тебя слишком сильно прижал, - Джордж хлюпает носом. - Порядок, не дрейфь, Гарри, покалечить старину Джорджа не так просто, как кажется!
- Что тут происходит?
- Ничего, мам. Всего один разбитый нос, - беспечно отвечает Фред. - Ерунда.
Но Молли уже всё поняла. Лицо у неё становится красным от гнева.
- На минуту, Сириус, - дрожащим от ярости голосом говорит она.
Я смотрю в окно, но в комнате слишком много света, и я вижу лишь своё отражение.
- Я запрещаю тебе, ты слышишь? Запрещаю, Сириус! Если я ещё хоть раз увижу!..
- …то что случится?
- Я буду разговаривать с Дамблдором!
- Сделай милость. Может быть, он, наконец, вспомнит о моём существовании.
- Я не желаю, чтобы с моими детьми произошло то же самое, что с тобой!
- Ну, это маловероятно. Они у тебя, конечно, одарённые, но чтобы повторить всё, что удалось сделать мне...
- Прекрати паясничать! Тебе столько лет, а ты ведёшь себя хуже близнецов!
- Молли, да что такого я сделал?
- Ты…
- Ну?
- Ты плохо влияешь на них… И на Гарри тоже! Он никогда не дрался раньше!
- Откуда ты знаешь?
- Знаю!
- Мужчина должен уметь постоять за себя.
- Он не мужчина, Сириус! И его имя Гарри, а не Джеймс!
- Спасибо, что напомнила.
- Пожалуйста.
- Можно идти?
- Ты заслужил всё, что с тобой случилось!
- Возможно, - отвечаю я.
Только что наткнулся на Кричера и отобрал у него серебряную булавку с ядовитой застёжкой. Где он всё это достаёт? По каким комнатам и коридорам бродит? Особняк битком набит всякой опасной дрянью. Странно, в детстве мне казалось, что у нас уютный и гостеприимный дом. Наверное, тогда я ни черта не понимал. Это место проклято. И оно заражает своим проклятьем всех, кто в нём оказывается.
Поздний ужин.
- Собирайте вещи. Завтра мы уезжаем домой, - говорит Молли.
Недоумённые взгляды. Джинни уже всё знает и явно не одобряет решение матери.
- Гермиона, а ты останешься с нами? - неожиданно спрашивает Гарри.
- Если Сириус не будет против, - отвечает та.
Молли роняет тарелку.
- Мам, а ты уверена?..
- Мы уезжаем, - резко отвечает Молли. - Завтра. Ясно?
Она выходит из кухни.
Гермиона смотрит на растерянные лица и немедленно принимается распоряжаться за столом.
- Кто хочет ещё пирога? Давай тарелку, Джордж. Сириус, тебе положить?
- Нет, спасибо.
Она задерживает на мне взгляд. Чёрт. Надо вести себя с ней поосторожнее. Не хватало, чтобы она в меня влюбилась. Рем говорил что-то такое… Ещё летом. Почему я не прислушался? Конечно, с одной стороны это не может не льстить, но если Молли что-нибудь заметит, то мне придётся сбежать из собственного дома. Наверное, я должен относиться к ней, как к маленькой девочке. Но ведь она совсем не маленькая девочка.
Я ни в чём больше не уверен. Что бы я ни сделал, что бы ни сказал - всё неправильно. Видимо, я просто забыл, как ведут себя нормальные люди. Но я же когда-то был с ними! Неужели мне никогда не стать частью этого мира?
- Сириус, можно к тебе?
- Заходи.
- Я не мешаю?
- Нет.
Гарри садится рядом со мной. Странно, но его не удивляет, что я сижу на полу. Кто другой обязательно спросил бы, чем мне не нравятся диван или кресло.
- Они никуда не уедут, - говорит Гарри. - Она уже успокоилась.
- Ну и хорошо.
Он слабо улыбается. Потом тихо просит:
- Расскажи мне про ауроров. Ты наверняка знаешь такое, о чём в книжках не пишут.
- Что имеенно тебя интересует?
- Всё... И скажи, мой отец был одного с тобой роста?
- Чуть ниже.
- Я… Мне просто интересно. Он мог освободиться от твоего захвата?
- Мог.
"Блэк, чего стоишь, как памятник? Ты нарочно, что ли, подпускаешь Поттера так близко? Я это не зачту, так и знай! Ну-ка ещё раз! И без дураков, Блэк, ясно? Будешь подставляться, выгоню обоих!"
Разумеется, Джеймс никогда бы не справился со мной. Но Гарри об этом знать совсем не обязательно.
- Твой отец был отменным ловцом. Хорошая реакция, знаешь… Ему многое давалось легче, чем остальным. За самооборону он всегда получал самый высокий балл.
Гарри внимательно смотрит на меня.
- Сириус… А… Мммм… Ведь ауроры используют непростительные… Ммм… Ну, ты понимаешь?
- Понимаю. Да. Но их разрешено применять лишь в крайних случаях.
- А тебе приходилось?
Вот мы и добрались до самого главного.
- Всякое бывало. К тому же есть много других способов лишить человека жизни. Непростительные заклятия - это далеко не всё.
Гарри сидит с закушенной губой. Ему очень хочется спросить, и, кажется, я уже знаю, каким будет этот вопрос.
- Послушай… А… Что ты чувствовал… Когда… Когда… Ну…
- Убивал?
Гарри медленно кивает.
- Ничего.
По статистике каждый третий маг погибает под колёсами магглского автомобиля.
Иногда я вспоминаю тот дождливый зимний день и ярко, по-праздничному украшенный проспект. Регулус, стоящий на разделительной полосе. Поток машин. Визг тормозов. Регс так и не понял, что случилось. Он умер мгновенно. Не прошло и нескольких секунд, как двухэтажная громадина автобуса размазала по асфальту человека, которого несколько лет назад я считал своим младшим братом.
У Регса были хорошие оценки по маггловедению. Он бы никогда не перешёл улицу в неположенном месте. Все сразу подумали об убийстве. И не зря. Я тоже поддерживал эту версию. Никто, кроме меня не знал, что произошло. Но едва ли я когда-нибудь стану рассказывать, как всё случилось на самом деле.
- А мой отец… Он… Ему приходилось?
- Гарри, это работа.
- Значит…
- Хочешь стать аурором - научись переступать через свой страх. Но раз ты уже сейчас боишься, то лучше подыщи себе другое занятие.
Он хмурится.
- Получается, если я не смогу убивать, то я слабак?
- Нет. Просто ты не годишься для работы аурора. Вот и всё.
Гарри молчит. Потом неожиданно придвигается совсем близко и с надеждой заглядывает мне в глаза:
- А я очень на него похож?
- Да.
Секунда, и я держу его лицо в своих ладонях. Гарри замирает, как зверёк, осознавший, что ему не выбраться из капкана.
- У тебя только глаза мамины, - тихо говорю я и провожу пальцем по тонкой косточке челюсти, по подбородку. Это он и не он одновременно. И моё сердце начинает биться в груди болезненными рывками.
- Ты очень на него похож. Очень, - шёпчу я, и мой палец скользит вокруг его приоткрытого рта, по мягким губам.
Он опускает ресницы. Его лицо так близко, что я чувствую тепло выдоха и холодок вдоха.
"Сириус, а нам обязательно делать это снова?"
"А ты разве не хочешь?"
"Хочу, но…"
"Но?"
Потом мы допиваем то, что осталось в бутылке, и он уже не удерживает меня. Ещё бокал, и Джеймс позволяет желанию взять над собой верх. Теперь я могу делать с ним абсолютно всё. Он больше не будет сопротивляться.
Внезапно Гарри облизывает губы, и его язык скользит по моим дрожащим пальцам. Я отдёргиваю руку. Он открывает глаза и непонимающе смотрит на меня.
- Что случилось?
- Ничего. Только… Наверное, Молли права.
- В чём?
- Ты - не он. А я всё время об этом забываю.
- Мне жаль, но я, действительно, не он.
Он отодвигается от меня и смотрит почти с неприязнью.
- Я никому не нужен. Ни Ордену. Ни ей, хотя она и утверждает, что я для неё, как сын.
- Гарри…
- И тебе я тоже не нужен.
- Не смей так говорить!
Должно быть, это звучит слишком резко. Гарри вздрагивает. Его глаза - глаза Лили на лице Джеймса - блестят.
- Извини… Просто я… У меня кроме тебя никого нет. И если ты… Я тогда не знаю… - с усилием произносит он и отворачивается.
Надо что-то сказать. Но я молчу. Джеймс всегда говорил, что у него нет никого ближе меня. И я в это верил. До тех пор, пока он не предложил мне быть шафером. Так что теперь… Но ведь это не Джеймс. Не Джеймс? Ну конечно же. Это Гарри. Гарри.
Да, надо что-то сказать. А лучше сменить тему.
- Хочешь сливочного пива? - спрашиваю я.
Гарри поднимает голову.
- Ну… Да.
- Идём, - я беру его за руку, тяну за собой, и мы чуть ли не бегом спускаемся в кухню.
Гарри обнимает меня, когда мы оказываемся в конце лестницы, и тут же отскакивает в сторону. Молли торопливо скрывается в гостиной.
- Идём, - повторяю я.
- Ага, - он всё ещё отводит глаза, смущаясь своего порыва. - А можно… Можно мне сегодня… Э-э-э… Лечь в твоей комнате?
- Конечно, - отвечаю я.
Он неуверенно улыбается и осторожно вкладывает в мою ладонь свою руку.