Лондон, Гриммолд Плейс, 12

Автор: Катри Клинг

Редактор: DieMarchen

Pairing: Сириус/Гарри, Сириус/Джеймс, Сириус/Рем, Сириус/Билл Уизли, Рем/Снэйп

Рейтинг: R

Жанр: romance

Краткое содержание: Сириус, уставший от заточения в штабе Ордена Феникса, приглашает гостей на Рождество.

Предупреждение: непрозрачные намёки на квази-инцест, спойлеры 5 книги

Disclaimer: Всё принадлежит жадной тётке J.K.Rowling, а я никакой прибыли не извлекаю.

Размещение: с разрешения автора.

В начало

Сонное дыхание. Скрип половиц. Вой ветра. Приглушённое бормотание Кричера. Шорохи. Луна то исчезает, то появляется в чёрной арке окна. Полнолуние. Самая длинная ночь месяца.

Губы Гарри приоткрыты, и мне в голову приходит совершенно безумный вопрос: "А какие они на вкус? Как у Джеймса или?.."

Гарри громко вздыхает. Его пальцы сжимают угол одеяла.

Ночь кажется бесконечной. Как безумие. Как Азкабан.

Какого же чёрта со мной происходит? Ведь я…

Гарри вскрикивает и рывком садится на кровати.

- Он… Он их убил!

- Что?

- Волдеморт. Он сказал, что они предатели! И… Потом…

Я пытаюсь отнять ладони от его лица, но Гарри лишь мотает головой и отчаянно вырывается.

- Там был Снэйп. Волдеморт заставил его срезать метки с их рук. И Снэйп это сделал… Он сделал!

Мне наконец удаётся с ним справиться, и я прижимаю Гарри к себе. Пижамная куртка прилипает к его худой спине.

- Ну, тише. Тише.

Я не знаю, что ещё можно сказать. Всё постоянно повторяется. Прошло четырнадцать лет, а я по-прежнему не знаю, как успокоить плачущего ребёнка.

Жёлтые листья. Залитый солнцем сад. Лили, склонившаяся над коляской. И маленький орущий сверток у меня на руках.

"Мерлин, Лили, проще справиться с десятком горных троллей, чем с одним младенцем!"

"Джеймс тоже так говорит, - отвечает Лили с улыбкой. - Вы с ним вообще думаете одинаково. Вам нужно было жить вместе. Джеймс никогда бы не сказал тебе ни слова поперек".

Да уж…

- Всё хорошо. Это был сон. Не думай об этом.

"Я убью Альбуса, если он ничего не предпримет! В конце концов, не может же он совсем обо мне забыть! Мальчишка сходит с ума, нужно что-то делать. А Дамблдор, как назло, совсем не появляется в штабе. Наверное, придётся написать ему письмо".

Гарри изо всех сил прижимается лбом к моей груди. Шрам. Опять. Я не знаю, что сделаю с Дамблдором! "Ещё немного подождать!" Чего подождать? Пока Гарри загремит в обитую войлоком комнату?

- Больно?

Он не отвечает.

- Гарри.

Его плечи дрожат. Он беззвучно всхлипывает.

- Волдеморт сказал, что они предали его? - спрашиваю я.

- Да.

- Тогда не стоит плакать из-за предателей.

Гарри выпрямляется и в упор смотрит на меня.

- Я не плачу, - твёрдо говорит он.

Щёки у него мокрые, но слёз больше нет.

- Я не плачу, - повторяет он, решительно вытирая лицо рукавом. - Это всё шрам… - Гарри закусывает губу и прижимает ладонь ко лбу. - Опять… Мммм… Рон, по-моему, уже не просыпается, если я ору во сне. Голова раскалывается… Чёрт…

Я привлекаю его к себе. Кажется, Гарри понимает, что сейчас случится, но не может в это поверить. Мои губы прикасаются к шраму. Горячая и немного влажная кожа. Пушистые, торчащие в разные стороны волосы.

- Тише, - я снова касаюсь его лба, и Гарри медленно закрывает глаза. Ему всё ещё больно, но он боится шевельнуться.

Его лицо в моих пальцах, словно хрупкая фарфоровая чашка. Дрожащие веки. Закушенная губа. Маленькая морщинка между сведёнными у переносицы бровями. Он дышит очень осторожно. Ему нравится. Рем всегда говорил, что я должен вести себя с ним иначе, что он ребёнок, и ему необходимо немного ласки… Мои губы застывают в дюйме от его рта. Нет. Вот это - нет.

Я отстраняюсь. Наверное, слишком быстро. Гарри открывает глаза и смотрит на меня, близоруко щурясь.

- Ну, ты как?

- Прошло, - тихо отвечает он.

- Тогда попробуй снова заснуть. Я с тобой. Ничего не бойся.

Гарри кивает и послушно ложится.

Утром он выбирается из постели и одевается при свете волшебной палочки.

- Ты пойдёшь завтракать? - спрашивает Гарри, обернувшись на пороге. - Если хочешь, я принесу тебе что-нибудь.

- Нет, спасибо.

- А. Ну ладно, - он осторожно прикрывает за собой дверь.

Неплохо поспать хотя бы немного, но сегодня вернётся Рем… Рем. Нет, надо вставать.

Рем выглядит хуже обычного, но как всегда шутит и отказывается от помощи. За завтраком он едва выпивает чашку чая, а по лестнице поднимается с трудом, и его шатает от слабости. Я мог бы донести его до спальни без всякой магии, но он не позволяет.

- Я не хочу, чтобы видели дети и Молли. К вечеру всё пройдёт, им незачем зря волноваться.

- Да прекрати ты, наконец, думать об остальных!

Он слабо улыбается, но тут же делается серьёзным.

- Что-то случилось?

Случилось. Я собираюсь написать письмо Дамблдору. Но об этом я тебе расскажу, когда ты встанешь на ноги. Не раньше.

Оборотни болеют не так, как люди, и если Рем вдруг начинает кашлять или мучается с головной болью, все вокруг тут же начинают паниковать: а вдруг это что-то серьёзное? А вдруг будут осложнения? Вообще-то я обычно не поддаюсь всеобщей истерике. Но когда речь идёт о Реме Люпине…

Похоже, Рем читает мои мысли.

- Сириус, только не надо со мной сидеть, я же не умираю. Посплю, и всё пройдёт. Найди себе какое-нибудь занятие.

Итак, меня выставляют за дверь. Ладно. Ему на самом деле плохо. Пусть спит. Занятие я себе нахожу. Сначала письмо Дамблдору. А потом... К обеду Джорджу удаётся разбить мой захват. Гарри и Рон тренируются в паре. Гермиона сидит на подоконнике с книжкой, но, насколько я успеваю заметить, она не прочитала ни страницы. Джинни наблюдает за происходящим с нескрываемым интересом. Когда она задерживает взгляд на Гарри, щёки у неё слегка розовеют. Так-так. Но, судя по всему, Гарри рассказывал мне отнюдь не про Джинни…

Время от времени - примерно раз в двадцать минут - кто-нибудь выходит из моей комнаты и показывается на глаза Молли, и если та спрашивает, чем все занимаются, они говорят, что делают домашнее задание.

- Вот если бы ты мог учить нас, - мечтательно произносит Фред.

- А то как-то совсем не хочется попадаться такому, как Хмури, - ухмыляется Джордж.

- Как ты можешь! - упрекает его Гермиона. - Хмури настоящий аурор! Я уверена, у него тоже есть чему поучиться!

- Но он же псих, лапуля, - Фред крутит пальцем у виска. - Это, конечно, классно, когда человек преданно служит своему делу, но надо ведь и меру знать.

- Сириус, а Хмури преподавал вам что-нибудь?

- Боевую магию.

- И как? - с любопытством спрашивает Рон.

- Среди мастеров по сдиранию шкур с учеников он был первым.

Когда наши доблестные воины устроили эту заваруху с Орденом, Дамблдор запретил Хмури заниматься с новобранцами. С одной стороны, это было разумно - Аластор давно уже выжил из ума, и странности его перешли все мыслимые границы. Но с другой стороны - он не позволил бы всякому сброду вроде… Ну какие из них ауроры, святое небо! Билл, Тонкс… Да они сами для себя опасны!

Кстати, о Билле. Его не видно уже три дня.

- А где ваш старший братец?

- Он приходил вчера к папе в больницу, - отвечает Джинни, и её лицо становится грустным. - Билл так плохо выглядит.

- Говорит, что у него много работы в банке. Но по-моему, он заболел, - добавляет Рон.

- Надо сходить к маме, - напоминает Джинни.

- Дело говоришь, рыжая, - согласно кивают близнецы и отправляются на кухню.

А я иду проведать Рема.

Он спит, но жар не спадает, и дыхание с хрипом вырывается из его груди. Мне это совсем не нравится. Рем и так не может похвастаться крепким здоровьем, а тут ещё…

В дверях я натыкаюсь на Молли. Она встревоженно заглядывает в комнату.

- Как он?

- Плохо.

- Сегодня приедет Северус. Я попрошу его, пусть он посмо…

- НЕТ!

От моего крика Рем вздрагивает и открывает глаза.

- Что случилось? - спрашивает он совершенно больным голосом.

- Ничего, - торопливо отвечает Молли. - Как ты себя чувствуешь?

- Ну… Кажется… Я думаю, это простуда, - говорит Рем с виноватым видом.

- Я попрошу Северуса…

Держи себя в руках. Спокойно.

- Он не медик, Молли, - сквозь зубы цежу я.

- Но он ведь может…

- Уверен, это лишнее.

Она заливается румянцем.

- Сириус, объясни мне, почему всё, что я говорю, тебя так раздражает?

- О, прошу вас, не надо! - Рем умоляюще смотрит на нас. - Со мной всё в порядке. Просто немного больно глотать.

- Это может быть что-то серьёзное!

- В любом случае, нужен медик.

- Но мы не можем привести сюда целителя, не состоящего в Ордене. А Освальд освободится только завтра, и…

- Не будем обсуждать это здесь, - перебиваю я.

Мы спускаемся на кухню, и там схватка возобновляется.

- Ты ведёшь себя глупо! Что такого, если Северус его осмотрит? Ему это ничего не будет стоить!

- Незачем отвлекать по пустякам нашего героя. У него и так нет ни минуты свободной.

- Сириус, да что с тобой происходит?

- Ничего. Давай договоримся: ты больше не будешь меня поучать. Я сам разберусь, хорошо?

- Сильно в этом сомневаюсь!

- Ты постоянно вмешиваешься в дела, которые тебя никоим образом не касаются.

Молли потрясённо смотрит на меня:

- Ну знаешь! Ты сам пригласил нас остаться, а теперь…

- Я пригласил вас пожить тут, пока Артур лежит в больнице. Но это вовсе не значит…

- Вы же не дали мне уехать!

- Я никого не выгоняю, но я не желаю, чтобы ты или кто-то другой указывал, как мне себя вести в собственном доме!

- В собственном доме?! Да я работаю в твоём доме, не покладая рук! Или ты пригласил меня, потому что не мог найти прислугу?

- Молли, ты сама предложила помогать на кухне!

- Да. Но я имела в виду готовку, а не генеральную уборку этого свинарника. С сегодняшнего дня посуду будете мыть сами!

- Как скажешь.

Молли одаривает меня свирепым взглядом, берёт ложку и оборачивается к очагу.

- Ты мешаешь мне заниматься обедом.

Спокойно.

Я выхожу из кухни. С чего вдруг я взъелся на Молли? Есть причина. Но так себя вести - невежливо. Опуститься до того, чтобы спорить с женщиной… Я возвращаюсь и заставляю себя сказать:

- Прости. Я не хотел тебя обидеть.

Она даже не оборачивается.

- Ладно. Забыли.

Вот и отлично.

Успокоиться. Успокоиться. А то они, чего доброго, ещё уверятся в том, что со мной не всё ладно. Чёрт возьми, но я не чувствую себя виноватым! Во всяком случае, не перед ней. Молли постоянно лезет не в своё дело и уверена, что без её вмешательства непременно наступит конец света.

Ах, Мерлин, никто не оценил её благородных порывов! Я ценил бы их гораздо больше, если бы она ограничилась лишь приготовлением обедов. Мало ей Гарри, теперь она взялась и за Рема! ЧТО ЗА ЧЁРТ, В КОНЦЕ КОНЦОВ?!

Моя волшебная палочка чертит в воздухе перевёрнутый треугольник. Он тут же материализуется в пространстве и становится ярко-лиловым. У меня есть несколько секунд, чтобы скрыться с места преступления. Я успеваю влететь в комнату Рема - она ближе всех к лестнице - и захлопываю за собой дверь. Стены дома сотрясаются от грохота. Рем испуганно садится на кровати. С потолка сыпется штукатурка.

- Что это?

- Ничего.

- Но это же… Это ведь Домашний гром!

- Не обращай внимания.

- Ты с ума сошёл! - Рем с трудом поднимается с постели. - Сейчас портреты с ума сойдут!

- Фред, Джордж, несносные дети, когда же это прекратится?

- Ублюдки, осквернившие дом моих благородных предков!

- Мама, мы ничего не делали, честное слово!

- Сколько ещё вы будете испытывать моё терпение?

- Грязные полукровки, предатели!

Странно, но этот адский шум действует на меня успокаивающе. Рем удивлённо смотрит на ходящую ходуном дверь.

- Сириус, что ты… Зачем ты это сделал?!

- Не знаю, - откровенно отвечаю я. - Наверное, просто захотелось.

- Куда провалился Сириус? Гарри?

- Понятия не имею!

- Мы его не видели!

- Не обманывайте! Думаете, я не знаю, что вы не отходите от него?

- Но он ушёл с тобой, откуда я…

- Грязные ублюдки, животные, плебеи!

- Ищите Сириуса, без него нам не справиться. Святое небо, да что же это!

Рем в недоумении смотрит на меня.

- Почему ты не идёшь?

- Куда торопиться?

- Но они же… Там же…

- Ну и что?

- Как это? Я тебе помогу. Только накину что-нибудь.

- Обойдутся. А ты ложись.

- Нет, Сириус, надо…

Я молча сгребаю его в охапку и тащу к постели. Он слишком слаб, чтобы сопротивляться. Даже сквозь ветхую рубашку я чувствую исходящий от Рема жар. В голову вдруг опять приходит: "Почему он не позволяет мне покупать для него одежду?" Сколько раз я порывался выбросить застиранные до дыр тряпки, которые носит Рем, но каждый раз меня что-то удерживает.

- Сириус, ты сумасшедший, дверь не заперта! Нашёл время!.. Там… Сириус…

- Но мы же ничего не делаем.

Мы и в самом деле ничего не делаем. Хотя, если кто-нибудь войдёт…

- Остановись.

- Сейчас.

- Ты же не знаешь, что со мной. Вдруг это заразно. Ты тоже можешь заболеть.

- Исключено. А если что, то Снэйп всех нас излечит в считанные секунды.

- Сириус, ради всего святого, останови этот ужас! Иначе вылетят стёкла!

- Ну хорошо. Только ради тебя.

По мне, продолжался бы этот шум до самой ночи.

- Ну наконец-то! Тут такое…

- Сейчас разберёмся.

- Позор, мерзость, вон с глаз моих!

- Сириус, что это? Мамуля обвиняет нас, но мы были вместе со всеми!

- Я думала, кто-то хочет взорвать дом.

- Кошмар, посмотрите, что здесь творится!

- Ничего страшного, - я лениво взмахиваю волшебной палочкой, убирая со стен копоть.

Мы с Джеймсом частенько использовали эту штуковину, когда учились в старших классах. Подобных изобретений у нас было предостаточно. Кое-что до сих пор хранится у меня в сундуке.

- Чертовщина какая-то…

- Ну, это старый дом, Рон. Тут постоянно случаются разные странные вещи.

- Но бабахнуло круто, правда, Фред?

- Точно, Джордж.

Гарри осторожно касается моего локтя.

- Хочешь, я тебе помогу?

- Хочу.

Гермиона и Джинни идут накрывать на стол. Мальчишки расходятся кто куда, и мы с Гарри остаёмся вдвоём.

Галерея угомонилась. Я поднимаю перевёрнутые стулья. Гарри подбирает с пола книги и безделушки, попадавшие с каминной полки.

- А что это было? - шёпотом спрашивает он. - Ведь Фред с Джорджем не виноваты.

- Я знаю. В своё время мы с твоим папой немало натворили с помощью Домашнего грома.

Гарри восхищённо смотрит на меня.

- Ты мне покажешь?

Я почти вижу, как Рем укоризненно качает головой. Да, я знаю, я не должен учить его подобным заклинаниям, это неправильно, опасно и всё такое. Но кто тогда его научит? К чёрту.

- Конечно, покажу. Вреда от него никакого, но оглушает надолго. После обеда можно потренироваться в подвале. Хочешь?

- Хочу.

Обед проходит в напряжённой обстановке. Молли каждые пять минут награждает близнецов подзатыльниками, и приходится признаться, что весь этот разгром учинил я. Подзатыльника мне, конечно, не досталось, к тому же Молли всё равно не поверила.

- Не выгораживай их, - холодно говорит она. - Вы двое, будете мыть сегодня кухню. Ясно?

- Ясно, не тупые, - ворчат близнецы.

Гермиона шёпотом спрашивает у Гарри, каким заклинанием достигается такой потрясающий эффект.

- Я ещё не знаю. Пока, - добавляет он.

Гермиона внимательно смотрит на меня. Ну и взгляд… Мерлин, я её боюсь. Хотя она единственное существо женского пола, кроме МакГонагалл, конечно, с кем я согласился бы работать в паре. Если бы Гермиона ещё не глядела на меня, как на фруктовый торт...

Рем обедает в своей комнате. Молли приготовила что-то жаропонижающее и милостиво разрешает мне отнести лекарство Рему.

- Как себя чувствуешь?

- Спасибо, теперь намного лучше.

Рем из тех, кто будет утверждать это, даже лёжа на смертном одре.

- Мерлин, ты хотя бы со мной можешь разговаривать без своих выкрутасов?

- Я со всеми разговариваю одинаково.

- Я знаю.

- Не надо со мной сидеть. Я в порядке.

- Почему ты меня прогоняешь?

- Я тебя не прогоняю. Но они могут решить, что мне плохо.

- А ты хочешь сказать, что тебе хорошо?

- У меня всего лишь болит горло. Иди к ним.

- Ладно.

Часа через полтора мы с Гарри выбираемся из подвала почти оглохшие. Знала бы Молли, чему я его учил, шум поднялся бы до небес. Едва мы переступаем порог, на нас немедленно обрушиваются вопли моих родственников. Кто-то приехал. И кажется, я знаю, кто.

- Сегодня будет собрание? - спрашивает Гарри.

- Нет. Это привезли отчёты для Дамблдора. Иди к себе.

- Но…

- Иди.

Гарри смотрит на меня. Я молчу. Он поворачивается и бежит вверх по лестнице. А я выхожу в галерею, чтобы успокоить орущие портреты.

- Привет, Сириус.

- Привет, Тонкс.

Я начинаю натягивать занавеску на трясущуюся раму.

- Тебе помочь?

- Спасибо, я сам.

- Это не я её разбудила, - громким шёпотом оправдывается Тонкс. - Нам с профессором пришлось звонить в дверь. Хмури дежурит, открыть было некому...

Она говорит что-то ещё, но я уже не слушаю. Мой взгляд устремлён на длинную чёрную фигуру, застывшую в круглом проёме арки. Человек медленно выходит на свет, и я вижу на его тонких бледных губах знакомую кривую улыбку.

- Я получаю всё больше удовольствия от посещения твоего гостеприимного дома, Блэк. Вижу, дела идут на лад? Ты отлично справляешься со своими новыми обязанностями.

- Спасибо, - сквозь зубы отвечаю я.

Что мне мешает свернуть тебе шею, мерзавец? Наверное, присутствие Тонкс. Эта девица никогда не вызывала у меня особой симпатии. К тому же я не даю ей увиваться за Ремом, она понимает это даже своим небогатым умом. Но устраивать склоки при женщинах - дурной тон. Не будем опускаться до "грязных ублюдков, порочащих дом моих предков".

- А где Рем? - спрашивает Тонкс.

- У себя.

- Он не спустится?

- Думаю, нет.

Тонкс удивлённо смотрит на меня. Понимаю, ведь Рем всегда выходит поздороваться. Из кухни появляется Молли.

- Здравствуйте. Северус, можно вас на минуточку?

Снэйп оборачивается к Молли.

- Да.

- Молли…

- Давайте пройдём на кухню. Нам нужен ваш совет.

- Хорошо, - Снэйп говорит прохладно-вежливым тоном. - Я могу отдать тебе это? - он протягивает свиток.

Я машинально беру пергамент.

- Возьми и мой тоже, - Тонкс бесцеремонно суёт мне свой отчёт и убегает за ними в кухню.

Чёрт бы вас всех побрал.

Звонок. Проклятье. Галерея становится похожа на взбесившийся зоопарк.

На пороге стоит Билл. Вид у него и в самом деле неважный, но таких, как он, не портят даже белые губы и запавшие глаза.

- Заходи скорее.

Я втягиваю его в холл и запираю дверь. Оскорбления и ругательства разносятся по всему дому, и мне приходится потратить некоторое время, чтобы успокоить свой фамильный зверинец.

- Что вы ему дали?

Все трое выходят из кухни. И я замечаю, как цепенеет Билл, увидев Снэйпа. Интересно. Впрочем, Снэйп даже не смотрит в его сторону.

- Жаропонижающее.

Молли обращается ко мне:

- Сириус, ты не проводишь профессора наверх?

Профессора! Мой бог. А вы знаете, какая из вас сейчас отличная мишень? Да-да, из вас четверых. И Снэйп, словно услышав мои мысли, неожиданно отступает в тень.

- Провожу, - с усилием говорю я, и мы - я, Снэйп и Тонкс - поднимаемся по лестнице.

Я это выдержу. И это тоже. В конце концов… Ладно, чёрт с ним. Со всеми вами. Хорошо.

Я заглядываю в комнату Рема.

- Не спишь?

Он поднимает голову.

- Нет.

- Тебе лучше остаться здесь, Тонкс. Извини, Рем сегодня гостей не принимает.

Снэйп ухмыляется, проскальзывая в комнату мимо меня. Надо признать, что в одном мы с ним абсолютно согласны: нам обоим не нравится Тонкс. Я до сих пор не понимаю, за каким дьяволом Рем постоянно с ней любезничает. Ясное дело - вежливость, манеры… Но она же совершенно неправильно всё это истолковывает!

Я закрываю дверь перед носом Тонкс и тут же забываю о ней.

К такому я не был готов. Видеть их вдвоём оказывается неожиданно больно. Мерлин, это даже не ревность.

- Мне нужен свет, - холодно бросает Снэйп.

Я достаю палочку и машинально добавляю свечей. Чёрт. Теперь их видно ещё лучше. Одно дело просто думать об этом, но совсем другое дело - видеть, как он прикасается к Рему. Снэйп что-то негромко спрашивает у него. Рем отвечает почти шёпотом. Хватит, хватит, хватит! Рем болен. В чём я его подозреваю? Ведь он же сказал, что между ними всё кончено… Но всё ли? Подозреваю… Нет, я не подозреваю, я знаю…

Рем развязывает шнурки рубашки, и Снэйп наклоняется к его груди.

- Как давно было воспаление лёгких? - спрашивает он, выпрямляясь.

Чёрт возьми, а ведь он…

- Четыре года назад, - негромко отвечает Рем с извиняющейся улыбкой.

А я этого не знал. Не знал…

- В лёгких чисто. Думаю, тебе нужно противопростудное зелье. У меня с собой ничего нет, но…

- У тебя и не должно ничего быть, ты не целитель, - холодно замечаю я.

Лицо Снэйпа остаётся совершенно невозмутимым, но на впалых щеках загораются алые пятна.

- …я думаю, - продолжает он, глядя на Рема, - Молли знает, как готовить это лекарство.

- Такого раньше не было, - говорю я.

- Откуда ты можешь знать, что было, а что не было раньше? - тихо и зло спрашивает Снэйп, не поднимая глаз. - Ты пропадал двенадцать лет, Блэк. За это время многое случилось.

Чтоб ты сдох.

- Признайся, что напортачил с Волчьим проклятьем, профессор.

Лицо Снэйпа искажает болезненная гримасса.

- Не городи вздор, Блэк. Зелье тут ни при чём. Тебе прекрасно известно, что оборотни после превращения больше подвержены болезням.

- Конечно, - вмешивается Рем. - Такое уже было, - добавляет он не слишком уверенно. - Спасибо, Северус.

Снэйп, не говоря ни слова, выходит из комнаты. Мы остаёмся вдвоём

Молчание.

Рем не смотрит на меня.

Молчание.

Я не знаю, что сказать.

Рем медленно завязывает истрёпанную тесёмку на воротнике.

Я наблюдаю за ним. Он поднимает глаза.

- Сириус…

Я делаю шаг к постели, но Рем качает головой.

- Нет… Ничего. Иди. У нас же гости.

- Это не гости.

- Всё равно.

- Почему ты так хочешь, чтобы я ушёл?

- Не нужно со мной сидеть.

- Ему ты бы разрешил, правда? - я делаю ещё шаг к кровати. - Ведь разрешил бы, Реми?

- Сириус…

- Я могу его позвать. Он ещё не ушёл. Наверняка диктует Молли рецепт зелья. Я схожу за ним, хочешь?

- Не нужно никого звать, - чуть слышно отвечает Рем и отворачивается к стене.

Держи себя в руках.

Я выхожу из комнаты и натыкаюсь на Тонкс.

- Как он? - она встревоженно смотрит на меня.

- Нормально.

- Нормально?

- Простуда.

- Но ведь это же не опасно?

- Думаю, нет.

- Сириус, а…

- Если хочешь, останься на ужин.

- Ой… - Она пытается справиться с улыбкой, но ей это не удаётся. - А это удобно?

Ещё бы нет. Рем ведь ужинает в своей комнате.

- Конечно, удобно. Мы всегда тебе рады.

В гостиной я замечаю сгорбившегося в кресле Билла. Увидев меня, он торопливо вскакивает, сжимая что-то в кулаке.

- Паршиво выглядишь, - со свойственным ей тактом заявляет Тонкс.

- Просто устал, - Билл принужденно улыбается.

Он осунулся, и вид у него совершенно больной. Но от этого он кажется ещё соблазнительнее. Ещё беспомощнее.

- Как ты? - сдержанно спрашиваю я, и в погасших глазах Билла немедленно вспыхивает огонёк.

- Пожалуй, спрошу Молли, не нужна ли ей помощь, - говорит Тонкс и удаляется в кухню.

- У меня всё хорошо.

- Да, для покойника ты выглядишь отлично.

Он слабо улыбается. Странный предмет, который Билл крутит в пальцах, оказывается драконьим клыком.

Я подхожу к нему и отвожу прядь волос от его щеки. Припухшая порванная мочка. Запёкшаяся кровь.

- Ты меня полечишь? - чуть слышно спрашивает Билл и медленно облизывает губы.

Подстилка.

Но разве это не то, что мне сейчас так нужно? Может быть, Рему было нужно то же самое? Поэтому он… Нет, Рем не из тех, кто будет делать такое. Я не хочу думать о Реме. Я вообще ни о ком не хочу думать сейчас. Мы поднимаемся в мою комнату. Билл стоит передо мной на коленях. Мои руки прижимают его голову к низу живота, хотя большой необходимости в этом нет. Билл и не думает сопротивляться. Совершенная шлюха.

"Рем, я люблю тебя".

Удивлённый взгляд. Его прозрачные пальцы перебирают мои спутанные волосы.

"Прости… По-моему, ты ошибаешься, - он виновато улыбается. - Ты меня не любишь".

"Но Рем?!."

"Как ты не понимаешь? Любовь это нечто большее, чем просто делить постель".

"Реми, я тебя люблю и хочу, чтобы мы жили вместе. Ты этого разве не хочешь?"

"Очень хочу. Но Сириус, тебе самому это совсем не нужно".

"Зачем тогда, по-твоему, я предлагаю жить вместе?"

Взгляд из-под ресниц. Мягкая улыбка.

"Я понимаю, ты чувствуешь себя брошенным, но я не смогу заменить Джеймса".

"А я и не хочу, чтобы ты это делал. Я люблю тебя. ТЕБЯ".

Рем качает головой.

"Мы всё равно не сможем".

"Почему?"

"Ты прекрасно знаешь, почему".

"Я ничего не понял. Ну ладно. Просто я думал, ты обрадуешься. Ведь ты говорил, что любишь меня".

"Я тебя люблю. Но мы слишком разные. Нам будет сложно вместе".

"Ну, может быть, мы хотя бы попробуем?"

"А стоит?"

"Рем!"

"Если ничего не получится… Потом будет очень больно. А я не хочу. Ещё раз я просто не выдержу".

"Лунатик, я сделаю всё, чтобы тебе не было больно".

"Может быть, лучше не начинать? Со мной сложно, Сириус. Ты долго не выдержишь".

"Реми, мы знаем друг друга десять лет! Какие такие важные секреты ты сумел от меня утаить?"

"Я полюбил тебя с самой первой встречи. А ты это только что заметил".

Не знаю, чем бы закончился наш "эксперимент", если бы я не попал в Азкабан. Мы не ссорились. Рем ни в чём меня не упрекал. Я мог притаскиваться домой под утро в сильном подпитии или несколько суток подряд пропадать на работе, точно зная, что не будет никаких сцен. А я, в свою очередь, старался не обращать внимания на его переписку со Снэйпом. Это, определённо не называлось "быть вместе". Но мы любили друг друга. Любили. А сейчас?

Рем никогда не пошёл бы к шлюхам. Что бы ни случилось. Если бы он просто спал с ним! Но Рем никогда ничего не делает "просто"…

Билл облизывает губы и откидывает с лица волосы.

- Нас, наверное, уже ищут, - замечаю я безучастно.

- Ерунда, - Билл поднимается с колен.

Его волосы мягко светятся, волнами обрамляя красивое бледное лицо. Безупречная подстилка. Ярость неожиданно подкатывает к горлу. И мне хочется ударить его. Чтобы кровь потекла по рукам. Но вместо этого я привлекаю Билла к себе и касаюсь языком его уха. Щека у него прохладная, но разорванная мочка под моими губами горит. И наверняка ему больно. Но Билл не сопротивляется. Тихий стон. Сладкий запах ягод, исходящий от его волос, почему-то раздражает. Не то… Не то.

- Сириус.

Я сжимаю губы, и в рот мне стекает тоненькая струйка крови. Потрясающий стон. Пальцы Билла стискивают мои плечи.

- Больно?

- Мммм. Нет.

- Нет? Тебе нравится?

- Очень нравится. Я хочу тебя. Трахни меня. Сильно.

Жаль, этого не слышит Молли.

Да, он создан для того, чтобы доставлять удовольствие. Потрясающая шлюха. Он отдаётся мне с готовностью, едва ли не с радостью. Я не буду делать ему больно, и Билл это знает. Что у него в голове? Решил ли он, что мы станем постоянными любовниками или просто обезумел от страха? Меня это мало интересует. Я просто его хочу. Вот и всё, что мне нужно от Билла Уизли.

Вечер, плавно переходящий в ночь. Снег. За окнами непривычно светло. Дети долго не ложатся сегодня. В доме шум, возня, суета. Странно, что они до сих пор не разбудили портрет.

Я сижу в комнате Рема. Он выпил своё лекарство и спит. Реми. Если я потеряю и его тоже… Лунатик, почему я не умею с собой справиться, когда дело касается тебя? Всего лишь простуда. Всего лишь Снэйп. Что такого? И, разумеется, Молли даже не думает делать мне что-нибудь назло. Она просто хочет, чтобы с Гарри всё было в порядке.

После ужина Молли напоила Билла успокоительным, и сейчас, я думаю, он тоже спит. "Бедняжка, он столько работает!" Работает… Ну да. Два часа назад он истерически рыдал, цепляясь за меня так, словно от этого зависела его жизнь. Вполне понятно, что мальчик не выдержал. После всего, что с ним делали… "Не важно, кто. Это моя вина". Конечно. Раз он не смог постоять за себя, не отказался, струсил и допускает такое обращение, значит, сам виноват. С другой стороны - каждый выживает, как может. Ухо я ему залечил, но драконий клык до сих пор лежит у меня в кармане.

В доме становится тихо. Я по привычке прислушиваюсь, ожидая прихода дементоров. Рем лежит на боку, завернувшись в одеяло.

Ну почему Снэйп?

Да, есть ещё Билл Уизли. Но это просто похоть. Желание возникает лишь тогда, когда я перестаю держать себя в руках. Я вполне могу с этим справиться. После сегодняшнего осталась лишь лёгкая тошнота. Внутри пусто и холодно. Просто похоть. Никаких чувств. А вот что связывает Рема со Снэйпом? Мне страшно. Впервые в жизни я боюсь по-настоящему и не понимаю своего страха. Рем говорит, что любит меня. Но это не любовь. Я говорю, что люблю его. Но что я на самом деле чувствую? Страх. Я боюсь его потерять. Я боюсь его всепрощающей улыбки и всепонимающего взгляда. Боюсь, что он уйдёт. И боюсь думать, что он остаётся со мной лишь из-за своего обещания. Но ведь Джеймс никогда меня не любил. А мне было плевать. И до сих пор…

Хватит. Он мёртв. Джеймс мёртв! А Гарри?

Дом полон звуков. Это на первый взгляд кажется, будто все спят.

- Принесу своей госпоже. Кроме госпожи никто не любит бедного старого Кричера…

Шаги в комнате Молли.

- Джинни, ты ничего не добьёшься, если будешь сидеть, сложа руки. Мальчишки ужасные остолопы. Они видят не дальше своего носа.

- Легко тебе говорить, Гермиона. Ты бы так глупо не попалась.

В спальне Гарри и Рона тихо.

Я поднимаюсь на этаж выше. У близнецов горит свет.

- Я бы хотел учиться у Сириуса. Реальный парень. Ты не согласен?

- Согласен. Но только, по-моему, он немножко того, как думаешь?

- Ну, знаешь, у Дамблдора тоже не все дома, но он мировой старикан.

- Это точно.

Учиться у меня. Я постоянно кого-то учил. Джеймса - играть в квиддич. Рема - безобразничать и прогуливать. Питера просто учил. Джеймс мёртв. Питер… Н-да. А Рем… Он мог покрывать наши с Джеймсом проказы, мог даже сбежать с нами в Хогсмид, прогуляв историю магии. Но он всё равно оставался примерным учеником и послушным мальчиком. С этим ничего нельзя было сделать. Все сетовали, что он не может повлиять на меня и Джеймса. Но ведь и мы никак не могли повлиять на него. Рем до сих пор такой же, как семнадцать лет назад. Хотя нет, я просто хочу так думать.

Снэйп прав, я слишком долго был оторван от мира. Двенадцать лет. Сплошная чёрная полоса. Провал. Двенадцать лет. Почти вся сознательная жизнь Гарри. Одна длинная ночь. А потом вдруг наступил день. И я увидел солнце. И живые человеческие лица, похожие на цветы. Рем. Гарри.

Я захожу в комнату для гостей, где спит Билл, и кладу клык на туалетный столик. В воздухе носится сладкий аромат клубники.

По белой простыне рассыпались сияющие волосы. Изящная кисть лежит поверх одеяла. Аккуратно прорисованный тонкий профиль. Нежный розовый рот. Только я совершенно ничего не чувствую. Это просто физическое влечение. Довольно сильное. Но не более того.

Иногда мне кажется, что я уже не способен испытывать человеческие эмоции. Остались только животные инстинкты: страх, голод, боль, похоть. Но это не жизнь.

Я спускаюсь в кухню и заглядываю в кладовку, чтобы прихватить с собой наверх бутылку вина. Впрочем, тут есть початая бутыль огневиски. Почему бы не выпить прямо здесь.

Очаг погас, и по кучке угольев изредка пробегают красные всполохи.

Учиться у меня. А почему нет? Ведь я был аурором. Я сумел выжить в условиях, в которых выжили очень немногие. Правда, я забыл, каково быть человеком и любить людей. Но важно ли это сейчас, когда идёт война?

Руководителем нашего курса был Алоисиус Райсли. Чудной такой молодой парень. Он все три года, что мы учились, вёл у нас психологию - предмет, на взгляд юных шалопаев, совершенно бессмысленный и никому не нужный. Райсли был безобидным чудаком, и мы долго не могли понять, какой умник выдал ему диплом аурора. Райсли никогда никого не наказывал. Маленький, худой, с огромными голубыми глазами и слабым срывающимся голосом, он, казалось, боялся нас до полусмерти, поэтому мы с Джеймсом всегда валяли дурака на его уроках.

"Вы должны любить людей. В этом смысл работы аурора. В этом смысл нашей с вами жизни. Любовь и сострадание. Всегда помните о них. Вам придётся пройти через разные испытания, но вы должны сохранить любовь в своих сердцах".

Мы не воспринимали его всерьёз до тех пор, пока Хмури однажды не рассказал нам, что Алоисиус Райсли руководил Лонгстонской операцией, во время которой четыре мага смогли обезвредить полсотни Упивающихся. А после этого Волдеморт убил родителей Райсли, его жену и двух маленьких дочек.

Я и сейчас не понимаю, как Алоисиус мог говорить о любви и сострадании, пережив такое. И, видимо, не пойму уже никогда. Наверное, для этого нужно постичь и осознать нечто, доступное далеко не каждому. Кажется, из всего нашего выпуска мудрость сия открылась лишь одной Лили. Она вообще была странной и на самом деле любила людей. Даже этого ублюдка Снэйпа.

И тем не менее, я мог бы учить ауроров. Отбросив все сантименты и возвышенную чепуху, которой пичкал нас Райсли. Когда идёт война, не до хороших манер. В таких условиях главное - научить новобранцев выживать. Я выжил. Наука Хмури и ему подобных пошла мне впрок. Те, кто боготворил Райсли, погибли, а те, кто остался жив... Уж лучше бы они умерли. Иногда смерть - не самое страшное, что может случиться с человеком.

Вряд ли Райсли согласился бы со мной. Он был другим.

Как-то раз, после одной опасной заварухи, мы с Джеймсом попали в больницу. Пока нас лечили, было шумное судебное разбирательство, выяснилось, что нашу группу послали на верную смерть, и выжили мы лишь по случайности. Честно говоря, в тот момент я не особенно задумывался над серьёзностью случившегося. Мы с Джеймсом лежали в одной палате, и я был слишком счастлив, чтобы думать о чём-то другом.

Шизоглаз и Райсли навещали нас время от времени, и однажды Аластор сказал, что ничего страшного не произошло, так или иначе всех скоро выпишут отсюда, и мы сможем взять реванш.

Потом они вышли, и я услышал, как Райсли кричал: "Вы воспитываете убийц, а не ауроров! Реванш! Упивающиеся! А вы сами чем отличаетесь от них? Вы думаете лишь о том, как уничтожить слуг Волдеморта, а не о том, как прекратить войну!"

Когда погибли Джеймс и Лили, Райсли давал показания на суде. Там он заявил, что абсолютно уверен в моей нормальности и не допускает даже мысли о том, что я причастен к гибели Поттеров. Райсли подошёл ко мне прямо в зале суда и сказал: "Сожалею, что ничем не могу помочь. Но я уверен, вы справитесь, Сириус. У вас были хорошие учителя".

Райсли был единственным, кто навещал меня в тюрьме. Он умер шесть лет назад. А я даже не знаю, где его похоронили.

Почему я вспомнил об этом? Словно дементоры опять… Здесь нет никаких дементоров. Надо ложиться. Уже поздно.

Я захватываю огневиски с собой наверх. Часы бьют четыре раза.

Гарри лежит на краю моей постели, свернувшись клубочком. Рядом с ним, на одеяле, чуть светится волшебная палочка. Сколько же он меня тут прождал?

Я осторожно перекладываю Гарри на подушку. Он лёгкий и очень худенький. Словно держишь в руках котёнка. Я чувствую каждую косточку под просторной фланелевой пижамой. Его голова запрокидывается. Мягкие встрёпанные волосы, маленькое ушко, нежный изгиб скулы, хрупкое горло. Но… Но ведь это… Не Джеймс. Гарри открывает глаза, когда я снимаю с него очки.

- Сириус.

- Тише. Спи.

- Я хочу всегда быть с тобой, - шепчет он сквозь сон и послушно опускает ресницы.

Джеймс ни разу не говорил мне этого. Я никогда не был ему нужен по-настоящему. Возможно, вот он, шанс? Последний. Если упустить его, то второго не представится. Я заставляю себя отойти от кровати и сажусь на подоконник.

Гарри спит.

А я сегодня уже не засну, даже если выпью все запасы винного погреба.

Рем абсолютно здоров и ведёт себя как обычно. Тонкс не сводит с него глаз. Но я не обращаю на это внимания. Внутри меня плещется и искрится безудержная дурацкая радость. Как после той ночи, когда я соблазнил Джеймса. Я отлично знал: он уступил мне лишь потому, что был пьян, и никакого будущего у наших отношений нет, но всё равно ходил с глупой улыбкой на лице. Вот и сегодня. И пусть это просто мечты - его и мои. Но…

Гарри рассеянно шлёпает ложкой по остывающей каше.

- Милый, ты хорошо себя чувствуешь?

- Да, миссис Уизли.

- У меня ещё осталось немного зелья от простуды. Может быть, ты выпьешь его, дорогой?

- Но я же не болен.

- Молли, в самом деле, - вступаюсь я, - если у него ничего не болит, незачем пить эту гадость.

Гарри с благодарностью смотрит на меня.

- У тебя всегда было крепкое здоровье, Сириус. А Гарри ещё ребёнок, к тому же он сейчас растёт.

- Мама, обо мне ты так никогда не заботилась, - заявляет Рон.

- На твоём месте я бы извинилась, - негромко говорит Гермиона.

- Извиняюсь, - обиженно бормочет Рон.

После завтрака Джинни убирает со стола, а мы с Гарри остаёмся мыть посуду.

- Когда это уже кончится! - в сердцах восклицает Гарри.

- Ты о чём?

- Я не маленький! И даже если я простудился, то не развалюсь же от этого на части, правда?

- А ты уверен, что не простудился?

- Уверен. Я просто не хотел есть, вот и всё.

- Подай мне мыло.

- Знаешь, порой я очень завидую Рону. Миссис Уизли добрая и обо всех заботится. Но иногда это… Ну… Чересчур, понимаешь? Вот ты совсем другое дело.

- Правда?

- Я бы хотел жить здесь с тобой. Если бы было можно, - добавляет Гарри и с надеждой смотрит на меня. И я ощущаю его горячие пальцы на своём голом локте.

Палочка в моей руке внезапно начинает дрожать, и чашки предупреждающе звенят в раковине.

Так. Спокойно. Вдохни поглубже. И попытайся улыбнуться.

- Ну, тогда ты бы точно всё время ходил простуженный, питался одними бутербродами и носил одни и те же джинсы. Даже по воскресеньям. Как тебе такое? Заманчиво звучит?

- Сириус, но это всё неважно! - с неожиданным жаром возражает он. - Лишь бы быть с тобой!

Я стараюсь не смотреть ему в глаза и отворачиваюсь, но он льнёт ко мне, словно ничего не замечая. Я стараюсь не думать о щеке, прижатой к моему плечу. Пытаюсь побороть искушение бросить палочку в мыльную воду и обнять его. Крепко. Очень крепко.

"Сириус, ты меня задушишь, отпусти!"

Джеймс смеётся, пытаясь скрыть неловкость. Он не мог не чувствовать моих губ на своей шее, не мог не замечать моих дрожащих пальцев. Он просто делал вид, что это нормально - когда твой лучший друг постоянно пытается тебя облапать. Пока Джеймс не женился, у него постоянно спрашивали, в каких мы с ним отношениях. Джеймс обычно посылал всех куда подальше. Я тоже. Правда, мне было гораздо сложнее сохранять невозмутимый вид.

Поэтому лучше тебе, Гарри, не подходить ко мне близко. Ты уже слишком взрослый, чтобы так безрассудно… Держи себя в руках… Для меня ты не ребёнок, а зеркальное отражение человека, который… Хватит… Я думал, что с наступлением утра наваждение пройдёт, и всё закончится, но сейчас, при свете дня, я вижу, что ты похож на Джеймса ещё сильнее.

Гарри осторожно обнимает меня, и я знаю, что должен обнять его в ответ, но я этого не сделаю, иначе…

- У меня руки в мыле.

Гарри вспыхивает и торопливо отстраняется.

- А. Извини. Я пойду… - он беспомощно оглядывается по сторонам. - Пойду посмотрю, как там Клювокрыл.

- Хорошо, - отвечаю я, сосредоточив всё своё внимание на хлопьях мыльной пены.

В раковине жалобно звенят черепки разбившегося блюдца.

- Сириус, мне надо с тобой серьёзно поговорить.

- О чём опять?

Рем замечает мои мокрые волосы и в недоумении застывает посреди комнаты.

- Ты… Зачем?

- Зачем - что?

- Ну… Просто немного странно.

Странно. Рад слышать. Потому что если ему это перестанет казаться странным, мне точно придётся сбежать из дома. Хорошо ещё, холодная вода пока может привести в порядок мои мысли.

- Так о чём ты хотел поговорить?

- О Гарри.

- А что с ним? - спрашиваю я, и мой голос звучит на редкость неестественно.

- Гарри заходил ко мне после обеда.

- Да?

- Он хотел поговорить.

Я вопросительно смотрю на Рема.

- Ну и?..

- Гарри спрашивал, можно ли сделать так, чтобы не возвращаться в Хогвартс.

- И только?

- Он говорил серьёзно, Сириус.

- И я его вполне понимаю. Школа сейчас не самое приятное место на свете.

- Ты ему так сказал?

- Я? Да мы вообще об этом не разговаривали! Или ты хочешь…

- Я ничего не хочу…

- Враньё! Ты тоже думаешь как Молли!

- Не сердись, - ласково просит он, и моя злость испаряется без следа, как по мановению волшебной палочки. - Мне не нравится, что Гарри заговорил об этом. И я хочу посоветоваться с тобой.

- Реми, это всего лишь мысли.

- Если бы всё было так просто, он не пришёл бы ко мне.

- Хорошо, что ты предлагаешь?

- Ты должен с ним поговорить. Тебя он послушает.

- Рем, может быть, ты и слушался взрослых в пятнадцать лет, но…

- Сириус, мы не можем закрывать на это глаза. Он хочет бросить учёбу. Ты понимаешь, насколько это серьёзно?

- Мерлин, да что такого страшного случилось? Он просто спросил. Он же не собирается на самом деле бросать школу.

- Откуда ты знаешь? Мне кажется, что Гарри уже всё хорошенько обдумал.

- Всё - это что?

- Как он будет жить тут с тобой.

"Он хочет. Он… Держи себя в руках. Это не мои бесплодные мечты. Я не обманулся. Я не…"

Рем не сводит с меня глаз, и я понимаю: нужно сказать что-нибудь правильное.

- О… Ну… Рем, но ему же необходимо сначала закончить школу. Гарри не может…

"Ты понимаешь, что несёшь? Какое, к дьяволу, не может? Кто это сказал?"

- Так ты поговоришь с ним?

- Да.

- Ты скажешь ему, насколько важно получить образование?

- Конечно.

- Мы на тебя очень рассчитываем.

- Я сделаю всё, что в моих силах.

Мне хочется кричать, смеяться и громить всё вокруг. Почему? Почему так? Стёкла сыпятся на пол дождём. Ладони становятся мокрыми и липкими. Стены пляшут вокруг, а под ногами ходуном ходит паркет. Я молился. Да простят меня все святые. Моя молитва не была услышана. Его оправдали и разрешили вернуться в школу. Но я ждал. Я очень хорошо научился ждать. И вот, он сам… Сам. Гарри. Гарри. Ты единственный, кто не стал бы осуждать меня за эти мысли. Я не могу потерять тебя снова. Только не это опять. Не сейчас. Когда ты вернулся ко мне. Захотел. И вернулся.

- Что случилось, Сириус? Где ты так поранился?

- Ерунда.

- Надо перевязать.

- Пройдёт.

Они все сидят за ужином. Чистенькие, опрятные. Молли встревоженно смотрит на мои порезанные руки.

- Наверное, опять что-то выпрыгнуло из шкафа? - интересуется Фред.

- Почти.

- Садись, - приглашает Молли. - Что тебе положить?

- Всё равно.

- Рыбу или курицу?

- Чего не жалко.

- Сириус, мне ничего не жалко. Могу ещё супом сверху полить.

- Отлично.

Молли вздыхает и наполняет мою тарелку курятиной.

- Спасибо.

- На здоровье. Гарри, дорогой, ты не съел ни крошки за обедом, и сейчас едва притронулся к еде. Может быть, тебе что-то не нравится?

- Мне всё нравится.

Гарри пытается улыбаться и даже участвует в разговоре, но я вижу, что его мысли заняты совсем другим.

- Но ты ничего не кушаешь.

- Молли, я думаю, Гарри поест, когда сочтет нужным, - спокойно говорит Рем. - Не стоит его заставлять.

Если бы это сказал я, Молли немедленно ринулась бы в атаку, но Рему она возразить не смеет.

- Рон, ты написал сочинение?

- Ой, Гермиона, до отъезда ещё четыре дня!

- Эти четыре дня пролетят так быстро - опомниться не успеешь. Не понимаю, чего ты ждёшь!

- Когда ты дашь прочитать своё сочинение.

- Не дождёшься!

- Я могу дать тебе своё, если хочешь.

- Спасибо, Гарри, ты настоящий друг.

- Если бы я знала, что ты дашь списать этому… Ни за что не стала бы проверять твоё сочинение!

- Ха, да его и не нужно было проверять! Гарри отлично справился без тебя.

- А почему ты не можешь написать сам? Неужели ты глупее Гарри?

- Просто у меня нет таких способностей к зельеделию, как у него.

- А остальные предметы? Вот Гарри уже сделал всё домашнее задание!

А я хочу, чтобы он бросил школу. Нет, разумеется, я этого не хочу. Это его решение. Конечно же, он должен учиться. Но через четыре дня…

Гарри убирает со стола, Джинни моет посуду. Рем уводит меня из кухни как раз в тот момент, когда Гермионе удаётся разыскать бинт в одном из ящиков кухонного шкафа.

- Я сейчас вернусь, - говорю я.

- Не стоит это поощрять, - шепчет Рем, пока мы поднимаемся к нему в комнату. - Разве ты не видишь, как она на тебя смотрит?

- Реми, она хотела сделать мне перевязку, только и всего.

- А почему ты отказался, когда предлагала Молли?

- Ну ты сравнил.

- Мерлин, Сириус, Гермиона ещё…

- Тебя послушать, так выходит, что вокруг одни дети.

Рем закрывает дверь и оборачивается ко мне.

- Ты подумал?

- Подумал.

- И?

- И?

- Что ты ему скажешь?

- Что я безответственный крёстный, и меня надо лишить опекунства, сам я по уши в дерьме, и сейчас мне только не хватало повесить на шею несовершеннолетнего мальчишку. Поэтому пусть он собирает шмотки и проваливает отсюда.

Рем широко раскрывает глаза и несмело подходит ко мне.

- Сириус, - испуганно говорит он. - Ты с ума сошёл?

- А что? По-моему, лучше не придумаешь. Зато после этого ему точно не захочется сбежать из школы. Как думаешь?

- Да ты спятил! Разве можно?..

- А почему нет? Ведь вы с Молли хотите, чтобы Гарри выбросил свои бредни из головы, так? Думаю, после того, как я от него откажусь, он немедленно…

- Сириус, - Рем осторожно берёт меня за руки, - давай ты сейчас пойдёшь к себе и ляжешь. Тебе надо отдохнуть. А завтра мы всё обсудим. Когда ты успокоишься.

- Здесь нечего обсуждать. И я не хочу ложиться.

- Хорошо, хорошо. Ладно. Но ты заблуждаешься. Никто не заставляет тебя от него отказываться.

- Объясни ему это.

- Ну как же ты не понимаешь! Гарри не станет никого слушать. Для него сейчас существуешь только ты.

Мерлин.

- Ладно, Реми, расслабься, я обещал, значит сделаю. И не твоя забота, как я всё это устрою.

А теперь уходи, или я за себя не отвечаю.

- Сириус, в прошлый раз, когда ты так сказал, это закончилось… Ты знаешь, чем!

- Да, ты чуть было не съел своего трепетно обожаемого профессора. Сколько раз ещё повторить, что я не виноват? Неужели ты думаешь, я стал бы подставлять тебя, если бы захотел свести с ним счёты?

Бледные щёки Рема окрашиваются слабым румянцем.

- Я говорил вовсе не об этом. Я не хочу, чтобы ты опять наломал дров, а потом сожалел всю оставшуюся жизнь.

- Если я когда о чём и сожалел, то только о том, что Снэйп остался жив, - вырывается у меня.

Я не хотел говорить это вслух, но уже поздно. Рем смотрит на меня в упор, и глаза у него становятся похожими на расплавленное золото.

- В таком случае, у меня вовсе нет поводов для сожаления, - тихо отвечает он.

Я ни разу в жизни его не ударил. Почему я вдруг об этом вспомнил? Нет, я и не собирался. Рем ни в чём не виноват. И в том, что я до сих пор не могу забыть Джеймса, тоже. Надо смириться с тем, что они всегда будут между нами - Снэйп и Джеймс. Неснимаемое проклятье. А это значит, что Рем никогда не будет принадлежать мне целиком. Так же, как и я ему. Никаких обязательств. Это было моё решение. И Рем не стал со мной спорить. Ведь я сам так решил. Тогда почему? Почему?

- Я не хочу, чтобы ты думал, будто я желал ему смерти, - безжизненным голосом говорит Рем.

- Я так не думаю.

- Прости меня.

- Всё нормально, Реми.

В молчании проходит несколько томительных секунд.

- Нам просто не нужно было это начинать. Ты ничего не знал.

- Про тебя и Снэйпа? По-моему, я знал об этом всегда.

- Мерлин, Сириус, оставь Снэйпа в покое, он просто хочет быть полезным! Вот и всё.

- Всё?

Рем не выдерживает.

- Тебя не было двенадцать лет! Ты никогда не задумывался, каково мне пришлось одному? Нищий безработный оборотень! Вряд ли ты себе такое представляешь!

- Представлял бы, если бы ты об этом рассказал.

- Снэйп очень помог мне, когда я оказался на улице. И я благодарен ему за это. Только и всего.

- По вине Снэйпа ты лишился работы в Хогвартсе. Или я что-то путаю?

Рем останавливается у окна и начинает водить пальцем по замёрзшему стеклу.

- Это случилось не по его вине. Просто ты вернулся, и…

- А… Так значит, Снэйп всё-таки имел на тебя виды, а моё появление перепутало все ваши далеко идущие планы, да?

- Мы были любовниками. Но я имел неосторожность дать ему надежду на нечто большее, чем просто секс. Твоё появление всё изменило.

- Неужели?

- Я сразу прекратил… отношения с ним.

- Ага, и вы решили остаться просто друзьями, - заключаю я.

Рем с обидой смотрит на меня.

- Что смешного?

Я привлекаю его к себе.

- До чего же глупо. Ещё не хватало ругаться из-за Снэйпа.

- Сириус… - он пробует выбраться из моих объятий.

- К чёрту всё, прости меня. Я думаю только о себе. Я вообще должен быть благодарен за то, что ты впустил меня в свою жизнь после стольких лет.

Рем больше не пытается освободиться.

- Ты всегда был в моей жизни. Но я ведь живу не в пустыне.

- Я понимаю.

Напряжённое тело превращается в податливый воск. Лёгкие, как паутинка, волосы Рема знакомо пахнут лекарствами и шоколадом. Мягкие губы ласково прижимаются к моим.

Мы прерываемся, чтобы отдышаться, и просто стоим, обнявшись. Мерлин, когда он рядом, всё начинает устраиваться само собой.

Я замечаю рисунок Рема на стекле. Это снитч. Джеймс любил рисовать снитчи и вписывал в них инициалы Лили.

Внутри меня словно кто-то задувает свечу. Гарри. Я ведь должен с ним поговорить. Видимо, придётся испить эту чашу до дна. Ведь я хочу, чтобы с Гарри всё было в порядке. Ведь я хочу.

"Сириус, ты должен оставаться в укрытии для своего же блага". Но почему для меня это благо, а для Гарри нет? Почему они держат меня здесь в четырёх стенах, ведь я не представляю для Ордена никакой ценности. А между тем Гарри… В какие чёртовы игры играет Дамблдор?

- Так ты поговоришь с Гарри? - осторожно напоминает Рем.

- Я попробую. Конечно, твоих дипломатических способностей мне явно не хватает, но я постараюсь его убедить.

"Святое небо, Рем, неужели ты мне веришь? Похоже на то. А я думал, что не умею притворяться".

Он поднимает голову, и глаза у него такие, что я невольно думаю: "Лучше бы мы поругались". Тогда бы мне не пришлось чувствовать себя настолько отвратительно.

Я сижу на полу своей комнаты. Дверь широко открыта. Когда они будут проходить мимо, кто-нибудь обязательно заглянет. О, чёрт возьми. Ну ладно. Я же не обещал, что добьюсь положительного результата. Я всего лишь сказал, что попытаюсь. В конце концов, надо с чего-то начинать воспитательную деятельность. Почему этого не может сделать Рем? У него бы обязательно всё получилось. А я… Для начала я хочу, чтобы Гарри остался здесь, со мной. Поэтому…

- А что ты делаешь?

Я оборачиваюсь и вижу на пороге Гермиону, Джинни, Рона и Гарри. Попались.

- Да так. Роюсь в разном хламе. Заходите.

Джинни сегодня в платье, и ей явно не хочется садиться на пол. Она собирается присесть на край кровати, но Гермиона одёргивает её. Гарри и Рон плюхаются рядом со мной, а девочки остаются стоять. Я подзываю из другого угла комнаты два стула.

- Прошу.

- Спасибо.

- Ух ты, а что это? - Рон указывает на тускло поблёскивающий значок. Когда-то он был начищен и сиял так, что по стенам прыгали солнечные зайчики. - Знак аурора, да?

- Да, - небрежно отвечаю я. - Можно выбросить. В придачу к этому.

Рон вытягивает из кучи пожелтевшего пергамента мой диплом, разворачивает, присвистывает и оборачивается к Гермионе:

- Глянь.

Она берёт свиток и внимательно изучает его.

- Не могу поверить. Сириус, как тебе удавалось получать такие высокие оценки?

- А аурорам выдают свидетельства?

- Да, конечно.

Я машинально раскладываю бумаги в две стопки. Некоторые на самом деле пора выбросить. Старые письма, записные книжки, истлевшие газетные вырезки.

- Ты, кажется, собирался стать аурором, Рон? - строго спрашивает Гермиона.

- Собирался. А что такое?

- Ты видел диплом Сириуса? А теперь вспомни свои оценки!

- Гермиона, по-твоему, я совсем идиот? - с обидой спрашивает Рон.

- Домашнее задание ты так до сих пор не сделал!

Гарри замечает фотографию Джеймса и воровато тянется за ней. Если очень повезёт, то Гермиона скажет всё за меня.

- Сколько предметов! А зачем аурорам история магии? - удивлённо спрашивает Джинни.

- Не я этот курс составлял, не имею понятия.

- Сириус, ну поделись секретом, как тебе удавалось так хорошо учиться? Неужели ты с утра до ночи зубрил и копался в библиотеке?

- Ну, до такого, конечно, не доходило. Но всё-таки попотеть приходилось.

- Вот видите, вы оба? Особенно ты, Рон!

В эту секунду Гермиона чертовски напоминает мне Минерву МакГонагалл. "Вы оба, особенно Блэк! Если я ещё раз увижу вас в коридоре после десяти…"

- В этом году ты стал учиться намного лучше, Гарри. Я не ожидала. Если бы не Снэйп и Амбридж, то у тебя были бы все шансы стать первым учеником.

Гарри рассеянно смотрит на неё.

- Зачем мне становиться первым учеником?

- Как зачем? Ты же хочешь стать аурором. А для этого необходимо хорошо закончить школу.

- А… Да. Но я ещё не решил. И вообще я не знаю, - Гарри подносит фотографию Джеймса к глазам.

- Как это не знаешь? - хором спрашиваем мы.

- Что значит "не решил"? - возмущённо восклицает Рон. - Я думал, мы будем вместе.

- Я не знаю, проснусь ли завтра утром, а ты планируешь мою жизнь на два года вперёд, - с досадой отвечает Гарри.

Как же ты прав.

- По-моему, нам пора спать, - внезапно говорит Гермиона.

- Да, завтра рано вставать, Шизоглаз сказал, что лучше всего идти в больницу пораньше, - поддерживает её Джинни. - Пойдём, Рон.

- Но…

- Идём, - сурово произносит Гермиона.

Они выходят из комнаты и прикрывают за собой дверь.

Гарри остаётся сидеть рядом со мной возле сваленных в кучу бесполезных вещей.

- Сириус, я не вернусь в Хогвартс.

У меня на мгновение пропадает дар речи.

- Гарри ты должен…

- Я не должен! Я и так уже сделал достаточно. А больше мне ничего делать не дают. Я не вернусь в Хогвартс. Я хочу остаться с тобой. Пожалуйста, Сириус. Ты ведь разрешишь?

Он обхватывает меня за шею и прижимается лбом к моему плечу. Нет, Гарри, нет! Но я почему-то не нахожу в себе сил разжать его руки.

- Ты же говорил, что можно. Ты передумал? - срывающимся голосом спрашивает он.

- Тебе не нужно разрешения, чтобы остаться со мной.

- Значит, можно?

- Гарри.

- Да или нет? - резко спрашивает он.

Проклятье. Я не могу… Я не…

- Да.

Долгих вздох. Его пальцы разжимаются, отпуская мою рубашку, Гарри медленно сползает вниз, и его взлохмаченная голова оказывается у меня на коленях. И что делать? Я осторожно касаюсь ладонью его волос. Представь себе, что это кошка.

Гарри замирает под моей рукой. Он тоже не знает, как себя вести, и боится шевельнуться.

- Почему ты хочешь остаться? - тихо спрашиваю я. - Боишься?

- Нет. Не боюсь.

- Тогда почему?

Гарри садится. Он старается не смотреть на меня, и я этому очень рад.

- Ну… Как ты будешь тут один? Я подумал, если ты не против, то мы могли бы…

- Так ты собираешься похоронить себя здесь только потому, что тебе стало меня жалко?

Очень в духе Лили. Это даже забавно - находить в Джеймсе её черты. Но я обещал Рему. И вообще я сейчас должен негодовать, орать и доказывать ему, что он не прав, что закончить Хогвартс - это самое главное в его жизни, и что ему нужно держаться подальше от такого, как я… Но я молчу.

Гарри кладёт руку мне на запястье.

- Сириус.

- Не может быть и речи о том, чтобы ты бросил школу.

- Но если я не хочу там оставаться?

- Это ничего не меняет. Тебе всё равно придётся.

Его ладонь соскальзывает с моей руки.

- И кто меня заставит?

- Я.

- Но ты сказал, что я могу остаться здесь с тобой.

Я не умею ходить вокруг да около. Наверное, это плохо, но всякие дипломатические выкрутасы не для меня. Я привык говорить всё, как есть, и называть вещи своими именами.

- Гарри, ты уже взрослый, и я надеюсь, ты поймёшь. Я не собираюсь деликатничать и морочить тебе голову. Для меня жизнь закончилась. Едва ли они когда-нибудь снимут обвинение. В любом случае, это случится ещё очень нескоро. Возможно, даже после моей смерти. Я не знаю, сколько придётся просидеть тут. Год, два, десять лет… Так неужели ты думаешь, я допущу, чтобы ты из-за меня ломал себе жизнь?

- Я не понимаю. Ты не хочешь, чтобы я остался тут?

- Хочу. Но ты здесь не останешься.

Скажи, что ненавидишь меня.

- Я слышал, - тихо говорит он, - нужно сломать волшебную палочку. Тогда я не смогу вернуться.

- Кто тебе это сказал?

Гарри достаёт палочку и внимательно смотрит на неё.

- Ведь ты не прогонишь меня, если я не смогу вернуться?

- Гарри, кто тебе это сказал?

- Какая разница.

- Гарри.

- Так просто.

Я выхватываю палочку у него из рук.

- Прекрати сейчас же!

Тень улыбки. Он знает, о чём я думаю. Мерлин, да, я бы давно стёр эту деревяшку в порошок. Но тогда Рем... А я сам? Неужели я смогу? Почему нет? Почему?.. Потому что.

- Ты должен закончить школу.

Гарри медленно поднимает на меня глаза.

- Дело не в школе, - его голос неожиданно становится жёстким. - Просто я не Джеймс. Поэтому ты хочешь отправить меня подальше отсюда.

Заранее приготовленные слова внезапно стираются из памяти. Я смотрю на него и понимаю: он прав. Мне не нужен ребёнок. Наверное, я мог бы со временем полюбить его. Наверное. Но…

- Если бы ты разрешил, - Гарри придвигается ближе. - Я всё сделал бы, Сириус.

- Нет.

- Позволь мне остаться, - он переходит на шёпот.

- Гарри, я не могу.

- Но ведь ты совсем меня не знаешь. Если бы ты только дал мне попробовать, - он отчаянно цепляется за мою руку. - Я стану таким, каким ты захочешь. Я всё сделаю. Только разреши. Пожалуйста.

Его неровное дыхание внезапно обжигает мою щёку, и я торопливо отстраняюсь.

- Значит, каким я захочу? Я хочу, чтобы твоя жизнь не была похожа на мою. Поэтому я требую, чтобы ты выбросил из головы эти безумные идеи и смирился с тем, что тебе придётся вернуться в Хогвартс!

- А почему ты так уверен, что я туда вернусь? - с вызовом бросает Гарри.

Его голос звучит холодно и зло, глаза потемнели, и он как никогда похож на Джеймса.

- Потому что я твой опекун. И я решаю, что ты будешь или не будешь делать.

- Вот как, - тихо произносит он, и его тонкие пальцы стискивают мою ладонь. - Понятно.

- Ни черта тебе не понятно! Ты поймёшь, когда станешь старше! Сейчас можешь ненавидеть меня сколько угодно, но ты вернёшься в эту чёртову школу, даже если мне придётся тащить тебя туда силой!

Гарри, не моргая, смотрит мне в глаза.

- Что такое ты делал с ним, чего не можешь делать со мной?

Кровь бросается мне в голову, и я отталкиваю его от себя.

Он падает. Я встаю с пола, и Гарри на секунду зажмуривается, словно ожидая удара.

- Ты едешь в школу. Больше к этому разговору я возвращаться не желаю.

Какое-то время мы молча смотрим друг на друга. А потом Гарри вскакивает и выбегает из комнаты. Сегодня он ко мне уже не придёт. Будет злиться. Злоба притупляет все остальные чувства. Даже страх. Что ж, может быть, это к лучшему.

Я остаюсь один среди развалин своего прошлого. Старые газеты, фотографии, записки. Мусор. Вся моя жизнь превратилась в кучу ненужного хлама. И я не хочу, чтобы жизнь Гарри тоже превратилась в хлам. Поэтому я должен был ему сказать. Ради его же блага. Я не имею права думать о себе. Для меня всё кончено, а Гарри только начинает жить. Но Мерлин, как же я не хочу его отпускать! Это последняя надежда, последнее напоминание о…

Рем тихо входит в комнату и присаживается рядом.

- Ты всё правильно сказал.

- Спасибо.

- Гарри должен был понять.

Я вяло киваю.

- Думаю, он понял.

Рем кладёт руку мне на плечо.

- Сириус.

- Всё в порядке.

- Ты уверен?

- Более чем.

- Хочешь побыть один?

- Вот скажи мне, почему все думают, что я этого хочу?

- Посидеть с тобой?

"Мне совершенно всё равно".

- Посиди.

Рем оглядывает заваленный бумагами пол.

- Надо убрать.

- Не надо.

- Сириус.

- Этот мусор не нужен даже Кричеру. Завтра уберу.

"Что такого я мог делать с Джеймсом…"

Знал бы он... Хотя, возможно, он знает. Откуда? Да откуда угодно. Подслушки близнецов. Намёки Снэйпа. Мерлин, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Если есть глаза… К тому же Гарри ведёт себя так, словно… Чёрт возьми, ему пятнадцать, и он должен понимать, что в его возрасте уже нельзя…

- Не злись.

Гиппогриф обиженно отворачивается.

- Не злись. Ну не злись. У меня и так никого не осталось, кроме тебя.

Клювокрыл издаёт тихий клёкот и косится на лежащую перед ним крысу.

- Ну хочешь, я тебе курочку принесу? Будешь?

Он раздумывает некоторое время, затем склоняет голову и даёт себя погладить. Наверное, я прощён. Приходится сюсюкать с ним, как с больным ребёнком. Он капризничает и отказывается есть. Впрочем, я веду себя не намного лучше. Поэтому мы сидим вместе. Время от времени я перекидываюсь в пса - Клювокрылу это очень нравится - и мы катаем по спальне моей матери потрёпанный тряпочный мячик. Какое-никакое, а занятие. Помогает отвлечься от неприятных мыслей.

Изредка кто-нибудь подходит к двери и робко просит меня спуститься к обеду или к ужину. Или спрашивает, всё ли в порядке. Даже Кричер вчера топтался на пороге - Мерлин знает, чего он хотел. Но Гарри не пришёл ни разу. Наверное, это даже хорошо.

- Блэк, тащи свою задницу в гостиную, есть разговор.

Аластор.

- Хватит прикидываться спящим. Выходи из этого хлева.

Не выйду.

- Дамблдор сказал, что получил твоё письмо.

Неужели.

- Он благодарен тебе за внимательное отношение к Гарри.

Благодарен? Да пошёл он…

- Сириус, что за чертовщина с тобой творится?

Со мной? Вы заставляете меня сидеть здесь безвылазно, а потом недоумеваете, почему я так странно себя веду.

- Сдается мне, тут кое-кто очень хочет с тобой потолковать. Но как знаешь.

Гарри всё-таки пришёл. Он ничего не говорил и ни о чём меня не спрашивал. Просто сидел под дверью и молчал. Но он пришёл. Значит, больше не сердится. Наверняка Рем полоскал ему мозги все эти дни и заставил беднягу поверить в то, что моё решение было продиктовано исключительно великой любовью к единственному крестнику. В любом случае, у Гарри нет выбора. Ему придётся вернуться в школу, хочет он этого или нет. Хочу я этого или нет.

Послезавтра он уедет. И всё закончится.

Рем отправился куда-то с очередным поручением и вернётся только утром, чтобы проводить Гарри и остальных в школу. Клювокрыл перестал дуться и милостиво дал понять, что абсолютно не обидится, если я займусь своими гостями, раз уж они в скором времени покинут дом.

Но я не испытываю никакого желания изображать радушного хозяина. Мне надоел этот театр. Они прекрасно обходятся без меня. Я их лишь смущаю своим присутствием. Поэтому я весь вечер валяюсь в постели и стараюсь ни о чём не думать.

Скрип половиц.

Бормотание Кричера.

Смех.

Бой часов.

Тихие шаги за дверью.

- Сириус.

Молли.

- Сириус, я не хочу тебе мешать, но это важно. Если ты не спишь, пожалуйста, спустись на кухню.

Это что-то новенькое. Я открываю дверь.

- Что случилось?

Молли придирчиво разглядывает меня, словно прикидывая, могу ли я выйти к людям, проведя трое суток взаперти. Могу. Я не хочу, чтобы все решили, будто я бреюсь исключительно в те дни, когда дома бывает Рем. Так что выгляжу я вполне прилично.

- Видишь ли… - Молли подбирает слова очень осторожно, словно боится чего-то. - Дело в том, что… Мммм… Северус Снэйп привёз письмо от Дамблдора и хочет обсудить с тобой какой-то важный вопрос.

Мантикора задери обоих!!! И Снэйпа, и Дамблдора!!! Неужели в Ордене больше никого не нашлось, чтобы передать мне письмо?!

- Хорошо, Молли.

- А я позову Гарри.

- Зачем?

- Северус сказал, его это тоже касается.

Что ещё за новости?!

- Ладно.

Я спускаюсь в кухню.

У меня нет ни малейшего желания видеть Снэйпа, но тут от моего желания ничего не зависит. Похоже, Дамблдор выбрал его посланником не случайно. Что ж, утешает лишь одно: Снэйп тоже не испытывает удовольствия от встреч со мной.

Я вхожу в кухню. Снэйп оборачивается со своей неизменной кривой ухмылкой и отвешивает издевательский поклон.

- Чем обязан?

Он кладёт на стол свиток.

- Дамблдор просил передать тебе это.

Я пробегаю пергамент глазами. Ни имён, ни фамилий. Ни подписи. Просто спасибо за проявленную заботу и внимание… И "меры будут приняты незамедлительно".

- Всю эту чушь я уже слышал от Хмури. О каких мерах идёт речь?

- Остальное я расскажу позже. Когда придёт Поттер. Вообще-то, к тебе это не имеет никакого отношения, но если есть желание поприсутствовать…

- Почему ты, Снэйп? - перебиваю я.

Он пожимает плечами.

- Я не спрашиваю Дамблдора, зачем он даёт мне то или иное поручение.

- Вот как.

Мы смотрим друг на друга. Мне ничего не стоит перепрыгнуть через стол и вцепиться Снэйпу в глотку. Но я лишь делаю короткий жест, приглашая его присесть. Мне приходится это сделать. Чёрта с два я бы разводил перед ним церемонии, если бы не данное Дамблдору обещание.

- И как долго ты собираешься здесь сидеть, Сириус? - спрашивает он таким тоном, словно мы находимся на великосветском рауте.

- А что тебя смущает, Снэйп? Или завидуешь? Все вокруг без устали твердят, что ты у нас герой из героев, а ты, наверное, только и мечтаешь о том, чтобы тебя спрятали в тихом безопасном месте.

Он кладёт руки на край стола и переплетает пальцы.

- Если ты когда-нибудь передумаешь и всё же решишь оставить своё замечательное укрытие…

- Поверь, сидеть тут гораздо сложнее, чем рисковать жизнью.

- О, но тебя же никто не держит здесь насильно.

- Я выполняю приказ Дамблдора.

- Неужели какой-то приказ сможет удержать великого Сириуса Блэка от совершения подвига? Не могу поверить. Видимо, Азкабан наконец-то научил тебя дисциплине… - Снэйп ядовито улыбается. - Или лишил остатков разума.

- Я выполняю приказ.

- Называй это как угодно.

Держи себя в руках.

- Ты никогда не задумывался над тем, насколько всем было бы спокойнее, останься ты в Азкабане, Блэк? Ты являешься через столько лет, даже не спросив себя, нужен ли ты тут кому-нибудь. Ты просто пришёл, и всё.

- Я никому не навязывал своё общество, Снэйп. Это было решение Рема.

- О да-а-а, попробовал бы он решить иначе!

- Разумеется, после моего возвращения тебе стало гораздо сложнее морочить Рему голову.

Снэйп слегка наклоняется вперёд.

- Рему сложно заморочить голову, Блэк. И ты прекрасно об этом знаешь.

- Ты использовал его.

- Ты его тоже использовал, разве нет? - пожимает плечами Снэйп.

- Тебя это не касается.

- Я просто хотел сказать, что ты сломал ему жизнь. А теперь доламываешь то, что уцелело вследствие какой-то невероятной случайности.

- Тебя это не касается!

- Ошибаешься. Всё ещё касается. Хотя наши с ним отношения и остались в прошлом, - с холодной улыбкой отвечает он.

И я понимаю, что он говорит правду. Я отказываюсь верить, но чутьё меня не обманывает. Он не лжёт. Не может этого… Но…

- Э-э…

Гарри делает маленький шаг вперёд. Вид у него немного испуганный и растерянный. Он смотрит то на меня, то на Снэйпа.

- Сядьте, Поттер.

Я ловлю умоляющий о помощи взгляд.

- Мне хотелось бы напомнить, что это мой дом.

- О, несомненно. Итак, к делу.

Все знают, что я не умею держать себя в руках и часто срываюсь. Только иногда я не могу вспомнить, что говорил и делал в такие моменты. Это случается редко, но всё же случается. Особенно, когда я теряю над собой контроль. Похоже, сегодня это опять произошло. Слава Мерлину, нет нужды вспоминать, что конкретно случилось. Снэйп. Остальное понятно. Меня беспокоит лишь одно: не наговорил ли я лишнего. Ведь тут был Гарри.

- Сириус, ты уверен, что всё нормально?

- Да, Артур, конечно. Молли как всегда преувеличивает. Никакой опасности не было. Если бы я собирался его убить, то не мешкал бы. Уж поверь.

Осунувшееся лицо Артура делается совсем серым.

- Я верю. Но нет ничего хорошего в том, что это видел Гарри.

- Артур, Гарри не ребёнок и прекрасно понимает, что творится вокруг.

- Я знаю. Но тебе следует держать себя в руках.

Да, похоже, не появись на кухне Артур со своим семейством, сейчас я бы скрывался не только от Министерства, но и от Ордена тоже. За убийство особо ценного двойного агента, прах его побери…

Гарри уже немного успокоился. Молли и Артур ничего не спрашивают. Гарри тоже молчит. И я стараюсь вести себя так, словно случившееся было чистым недоразумением. Одна часть меня рада, что всё обошлось, но другая, к несчастью, большая моя часть, страдает по этому поводу. Молли непременно расскажет Рему. Ладно. Наплевать. Мне наплевать. Пока я об этом думать не буду. Потом. После. Когда останусь один. Тогда времени на раздумья будет хоть отбавляй. А сейчас я сделаю вид, что всё в полном порядке.

Гарри внимательно слушает рассказ Артура о его чудесном излечении, но я отлично вижу, что в этом внимании больше вежливости, чем интереса. Иногда я ловлю его встревоженный взгляд. Но Гарри молчит. И я тоже молчу.

Вечер проходит довольно спокойно. И я стараюсь не вспоминать о том, что завтра за этим столом мне придётся сидеть одному. Теперь Рему приходится уезжать чаще, и его поездки становятся всё продолжительнее. Рем не любит, когда я дёргаюсь из-за него. Меня бы это тоже раздражало, но я ничего не могу с собой поделать. Поначалу я пытался дать ему зеркало, с помощью которого можно поддерживать связь друг с другом. Но Рем отказался. Может быть от того, что когда-то это зеркало принадлежало Джеймсу. А может быть… Я смотрю на Гарри и снова ловлю его взгляд. Он торопливо отворачивается. Неважно. Он должен взять зеркало. Пусть даже в память о своём отце.

- Не сидите сегодня долго, - Молли встаёт из-за стола. - Завтра рано вставать. Надеюсь, вы уже собрали вещи? Нам не придётся искать по всему дому ваши волшебные палочки, мантии и домашние задания?

- Не беспокойся, мам.

- Мы всё собрали ещё утром. Даже Рон.

- Что значит "даже Рон"?! Я чего, особенный?

- Ну смотрите! Чтобы завтра не было, как обычно!

- Не страшно, если кто-нибудь что-то забудет, отошлём позже.

- Сириус, так они никогда не научатся собирать свои вещи!

- Да, наверное, - послушно киваю я.

Молли вечно делает из мухи слона, но сейчас у меня нет настроения с нею спорить.

- Всё, спать. Быстро. Никаких пяти минут. Эти пять минут вам не помогут. Спать. Фред, Джордж, Рон, девочки.

Гарри осторожно трогает меня за плечо.

- Можно…

- Что?

Наверное, это звучит слишком резко. Гарри затравленно смотрит по сторонам.

- Я хотел…

- Гарри, дорогой, иди наверх, - ласково говорит Молли.

- Да. Сейчас, миссис Уизли.

- Пойдём, я тебя провожу.

Они идут к лестнице. Гарри несколько раз оборачивается, но я не останавливаю его.

- И всё же, я уверен, что швы - это очень неплохое средство лечения, - шёпотом говорит Артур, когда мы остаёмся вдвоём. - Просто оно не так быстро действует, как некоторые магические средства.

- Неужели, - машинально отвечаю я.

Кот Гермионы крутится вокруг в надежде стянуть что-нибудь со стола. Я выкладываю на блюдце остатки рыбного пудинга и ставлю его на пол. Молли это не понравится, но ей и так ничего не нравится. Не ходить же из-за этого коту голодным.

Косолап с урчанием набрасывается на остывший пудинг.

Артур рассеянно смотрит на него и продолжает:

- Знаешь, этот целитель, он из магглов. Неплохой парень. Обещал мне принести такие штуки… Как же они называются… - он с досадой трёт лоб. - Кажется, ручки с шариками. Или что-то вроде. Это как долгопишущие перья. Но они совсем не ставят клякс!

- Здорово.

Кот расправляется с пудингом в считанные секунды и начинает с урчанием тереться о мою ногу, благодаря за угощение.

- Артур, ты ещё здесь? - Молли появляется в кухне. - Тебе тоже нужно прилечь.

- Да, дорогая. А ты разве не пойдёшь?

- Пойду, только приберу немного.

- Я уберу. Спасибо за ужин, Молли.

Она с подозрением смотрит на нас и замечает на полу блюдце.

- Это я уронил, - торопливо говорит Артур.

- Уронил? И оно не разбилось?

- Ну это…

- Сириус, ты опять кормил кота!

- Кота? Причём тут кот! Это закон магглской физики, дорогая. Давай, я тебе объясню…

Артур уводит Молли из кухни.

Я остаюсь один.

Ночь.

За окнами воет ветер, и старый дом отзывается тоскливым болезненным скрипом. Где-то хлопает оторванная ставня.

В комнате холодно.

Надеюсь, я не засну раньше, чем вернётся Рем. Правда, Рем ужасно не любит, когда я его жду. Но он уже должен к этому привыкнуть. В конце концов, ожидание - это единственное, что мне осталось. Ждать я умею. А они ещё думают, что мне не хватает терпения. Хватает. Поверьте. Не имеет значения, на часы или на годы идёт счёт. Я справлюсь. С ожиданием справляться легче, чем с безумием.

Надо просто держать себя в руках.

И не вспоминать о Джеймсе. О Гарри. О них обоих.

Может быть, тогда они отпустят меня. И всё закончится.

Гарри входит без стука.

Я оборачиваюсь, и он застывает на пороге. Дрожащий огонёк волшебной палочки выхватывает из полумрака встрёпанную чёлку, блестящий ободок оправы, упрямо сжатые губы.

- Сириус, можно я побуду тут?

- Нельзя.

- Почему?

Хороший вопрос.

- Уже поздно.

- Сириус.

- Иди, Гарри. Завтра рано вставать.

Он не двигается с места.

- Зачем ты пришёл?

- Побыть с тобой.

- Для чего?

Гарри озадаченно смотрит на меня.

- Ну…

- Ну?

- Мне надо поговорить...

- Я не хочу разговаривать.

- Но это важно.

- Сейчас не время для разговоров, Гарри.

- Мне уйти? - спрашивает он.

- Так будет лучше.

- Хорошо.

Гарри опускает голову.

- Тогда… Мммм… Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Он медленно прикрывает за собой дверь.

Через мгновение она распахивается, как от сильного ветра. Гарри решительно переступает порог и входит в комнату. Кулаки у него сжаты. Плечи расправлены, голова высоко поднята. Он отбрасывает палочку в сторону, и золотистый огонёк, подпрыгивая, катится по полу.

- Ты думаешь, я ничего не понимаю? - чуть слышно спрашивает Гарри и подходит ближе. - Я всё понимаю.

Я молчу. В голове у меня нет ни единой мысли. О чём-то думать слишком поздно. Отступать некуда.

Гарри останавливается и, глядя мне в глаза, произносит очень тихо, но отчётливо:

- Я не боюсь.

Рем возвращается в четыре утра. Он, как обычно, заглядывает в кухню и устало говорит:

- Сириус, ну сколько раз тебе повторять!..

За полгода это уже превратилось в подобие ритуала.

Обычно я всегда подхожу, чтобы обнять его, и спрашиваю, как дела, но сегодня я не могу двинуться с места. Мне кажется, если я сейчас прикоснусь к Рему и скажу что-нибудь, то сорвусь. Глубокий вдох. Спокойно. Ведь ничего не случилось. Почти ничего. О чём это я? Всё в полном порядке. Держи себя в руках.

Молли появляется в кухне, кутаясь в халат.

- Ну как, Рем? Удачно?

- В общем, да.

- Приготовить тебе что-нибудь?

- Я не голоден. Думаю, мы позавтракаем вместе со всеми.

- Тогда, может быть, кофе?

- Было бы замечательно, - Рем тепло улыбается ей и получает в ответ такую же тёплую улыбку. - Я слышал, Артура вчера выписали?

- О, да, слава Мерлину, он совсем здоров. Я, конечно, настаивала на том, чтобы он остался сегодня тут, но Артур решил поехать в Министерство.

- Откуда ты знаешь, что его вчера выписали? - спрашиваю я.

Рем в недоумении пожимает плечами.

- Аластор рассказал. А что такое?

- Да так. Ничего.

В кухню входит Артур.

- Дорогой, ты уже встал? - Молли ставит на стол дымящийся кофейник и начинает разливать кофе.

- Да, Молли, дорогая. Доброе утро всем, - бодро произносит он. - Здравствуй, Рем. Как съездил?

- Здравствуй. Съездил нормально. Рад, что с тобой всё в порядке.

Я не поднимаю головы от своей чашки.

- Сириус, ты хорошо себя чувствуешь? - спрашивает Рем, пытаясь заглянуть мне в лицо.

- Думаю, прескверно, - сварливо говорит Молли, и я понимаю, что сейчас последует подробный рассказ о неудачной попытке убийства одного из ценнейших членов Ордена.

- А…

- Ничего особенного, - Артур выразительно глядит на Молли.

Рем непонимающе смотрит на них и обращается ко мне:

- Сириус.

- Мммм?

- Что тут у вас опять произошло?

- Абсолютно ничего, - Артур допивает кофе и поднимается из-за стола. - Если бы случилось что-то серьёзное, неужели ты думаешь, мы бы тебе не сказали? Ну, дорогая, мне пора.

- Но ведь ещё так рано! И к тому же тебя только вчера выписали. Может быть, ты всё-таки передумаешь, дорогой?

- Молли, милая, я должен как можно скорее встать в строй. Билл дежурит за меня уже вторую неделю. Он вымотался как тролль знает что.

- Мне кажется, у него какие-то неприятности на службе.

- Вот видишь. Тем более. Ему надо больше отдыхать.

Они выходят из кухни.

- Я завтра опять уеду, - говорит Рем. - Наверное, надолго.

- Надолго - это сколько? - спрашиваю я. - Неделя? Месяц? Год?

- Может быть, дней десять, - терпеливо отвечает Рем. - Сириус, что с тобой сегодня?

- Ничего.

- Ты какой-то…

- Какой?

- Не знаю. Что-то случилось. Я же вижу. Почему вы мне не говорите?

- Рем, случилось. Давно случилось. Не могу добавить ничего нового к тому, что ты уже знаешь.

- Почему ты злишься на меня? - мягко спрашивает Рем, и мне делается ещё паршивей.

- Я не злюсь.

- Ты расстроен.

- А по-твоему, у меня есть повод радоваться жизни?

Рем не успевает ничего ответить. Возвращается Молли.

- Сириус, ты не будешь против, если Билл поживёт тут немного? - она старается говорить дружелюбно, и это у неё почти получается.

- Почему я должен быть против? - я тоже стараюсь изобразить благодушие, хотя актёр из меня ни к чёрту. - Здесь навалом места.

- Мне кажется, ему неудобно жить в той съёмной квартире. И…

- Пусть перевозит свои вещи и живёт, сколько влезет, - я встаю из-за стола. - Спасибо за кофе. Я пойду… Проверю, как там Клювокрыл.

Хорошо, что есть Клювокрыл.

Я выхожу из кухни и останавливаюсь около лестницы.

Надо держать себя в руках. Держать себя в руках. Мой бог. Я очень вовремя об этом вспомнил.

Рем подходит ко мне и ждёт, пока я заговорю.

- Дамблдор прислал письмо. Передал через Снэйпа.

- Через?.. И что в письме?

- Дамблдор решил… В общем, теперь Снэйп будет обучать Гарри Ментальному заграждению.

- О. Но это же хорошо, - произносит Рем осторожно. - Как ты думаешь?

- Не знаю. По крайней мере, Дамблдор начал делать хоть что-нибудь.

- Да.

Мы молча смотрим друг на друга. Рем касается моей руки.

- Я не виноват, что снова уезжаю. Ну правда, Сириус. Ты же не думаешь, что я нарочно выпрашиваю у Дамблдора эти поручения.

- Верю. Потому что в Ордене поручения выпрашиваю я один. Но, судя по всему, Альбус выбирает лишь тех, кто прилично ведёт себя на собраниях.

Рем на мгновение прижимается щекой к моему плечу.

- Я посплю немного, пока дети не встали, ладно? А ты не ляжешь? Ведь ещё пяти нет.

Нет, я туда не пойду. Там спит Гарри. А я не хочу его беспокоить.

- Я выспался.

- Тогда разбудишь меня в восемь, хорошо?

- Конечно.

- Не пугай меня больше, - шепчет Рем. Глаза у него совсем сонные, волосы растрепались и падают на лоб.

Я с улыбкой киваю в ответ.

Возможно, со временем из меня всё-таки получится неплохой актёр.

К восьми является Тонкс. Рем уже на ногах, и сборы идут полным ходом. Завтрак на скорую руку. Несколько разбитых тарелок, семейная галерея в диких корчах. Кричер сыпет проклятьями. И куда-то пропал Гермионин кот.

В доме хлопают двери.

- Я забыл шарф!

- Когда пойдёшь наверх, посмотри, нет ли на столе моего сочинения по истории!

- Сама посмотри!

- Ведь я просила всё проверить ещё вечером!

- Ну мама, ты же знаешь, мы по-другому ни разу не уезжали!

- Фред… То есть Джордж, пора бы уже подавать пример младшим!

- Ты удивишься, мама, но мы подаём. Мы давно готовы.

- Готовы? Вы в таком виде собираетесь ехать? Там ужасно холодно! Где ваши перчатки?

- Ээээ… Наверное, где-то на дне чемодана.

- И как вы собираетесь идти на такой мороз без перчаток?

- Мама, нам надо всего лишь дождаться автобуса, нам не нужны…

- Сириус, ты не видел Косолапа?

- Он всё время крутился тут. Может быть, решил перекусить перед дорогой?

- Наверное. Он такой обжора! - Гермиона убегает в кухню.

Кричер на мгновение показывается из-под лестницы и тут же убирается обратно.

Гарри замечает меня у последней ступеньки и останавливается посередине лестницы. Всё утро нам не представилось возможности побыть вместе. Нужно было отдать ему зеркало вечером. Но вчера я об этом не думал. Вчера…

У Гарри вид человека, который узнал очень важную тайну. Он не улыбается, но глаза у него так блестят, что все невольно задерживают на нём взгляды. Рон замечает:

- Ты сегодня какой-то странный.

- Обыкновенный, - рассеянно отвечает Гарри, отворачиваясь.

- Не копайтесь, мы можем опоздать на автобус. Рем, у нас есть время?

- Есть. Ещё целых двадцать минут. Ну что, кот нашёлся?

- Нет! - в отчаяньи восклицает Гермиона.

- Давайте, я посмотрю в гостиной. А вы проверьте кладовку.

- Святое небо, его нет в кухне? Воистину, странно! Неужели этот проглот наконец наелся? Рон, Фред, Джордж, не стойте, помогите им искать кота! Мерлин, вы всё-таки опоздаете на автобус! Ну что за наказание!

- Мама, мы найдём Косолапа в считанные секунды, только не заставляй нас надевать варежки!

- Глупости! Они тёплые и совсем не колючие…

- Но они же розовые!!!

Пользуясь всеобщей суматохой, я подзываю к себе Гарри.

- Возьми.

Гарри машинально берёт свёрток.

- Спрячь скорее.

Он послушно убирает зеркало в карман куртки.

- А что это?

- Если понадобится помощь. Знаешь, мало ли что. Снэйп, например… Ну, и всякое такое. В общем, можешь связаться со мной в любое время.

Гарри кивает. Разумеется, он никогда этим не воспользуется. Но ситуации бывают разные. Вдруг ему понадобится совет или… Да всё, что угодно.

Непроизнесённые слова тоскливо звенят в воздухе. Гарри всё ещё ждёт, что я скажу их вслух, но я молчу. Мне хочется схватить его и убежать далеко-далеко отсюда. Но я не двигаюсь с места.

Я не должен просто так стоять. Надо обнять его, шепнуть что-нибудь ласковое. В конце концов, теперь это не вызовет у него никакого удивления. Гарри всё ещё с надеждой смотрит мне в глаза. Он ожидал от сегодняшнего утра чего-то иного. Возможно, чуда. Не знаю. Но я ничего не могу сделать для него. Я и для себя-то ничего не могу сделать.

Рем оборачивается к Гермионе.

- Кота нашли? Можно ехать?

- Мы должны успеть, - говорит Тонкс, поправляя перед потускневшим зеркалом свою старомодную шляпку.

- Гарри, дорогой…- Молли целует его в щеку.

Он стоит, как неживой, и машинально кивает в ответ на неё тёплые напутствия. Потом Молли бросается к своему выводку. Гарри поднимает голову и вскидывает на меня потемневшие глаза.

- Сириус…

Я молча привлекаю его к себе.

Никаких слов.

На мгновение его дрожащие пальцы сжимают мои плечи.

- До свидания.

Гарри отлично знает, что я хочу сказать на самом деле, но тем не менее он послушно повторяет за мной:

- До свидания.

Мне кажется, я тоже повторяю за кем-то:

- Учись хорошо.

Гарри кивает, но я уверен: он сейчас слышит совсем другое. И это другое я никогда вслух не произнесу.

- Береги себя, ладно? - на секунду наши взгляды встречаются.

Не губы, не руки. Просто взгляды.

Мы стоим на крыльце, и холодный ветер с воем залетает в холл.

Молли украдкой вытирает глаза. В руке у неё ярко-розовые варежки.

- Ну, - произносит Молли простуженным голосом, - Рем заедет вечером и расскажет, как они добрались.

Я держусь за ледяную, потемневшую от времени ручку в виде трёхглавой змеи.

Ветер гоняет по безлюдной улице обрывки газет, пакеты и старые листья.

- Тебя покормить? С этим отъездом толком никто не позавтракал, - Молли немного успокоилась и теперь говорит своим обычным тоном - деловито и немного снисходительно.

- Спасибо, я пока не хочу.

- Скажи, когда захочешь.

- Хорошо.

Молли уходит. Я закрываю дверь.

Если очень повезёт, то я увижу Гарри летом.

Но обычно мне всегда везёт. Особенно если я не затеваю ничего хорошего.

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру