Гарем
Весьма сексуальная история в трех частях
Автор: Лючия фон Беренготт
Рейтинг: NC-17 без всякого сомнения
Краткое содержание: Слэш-ш-ш-ш...Орги-и-я… Р-р-разврат...
Pairing: Гарри/Драко.
Disclaimer: все относящиеся к циклу о Гарри Поттере персонажи и идеи принадлежат Дж.К. Роулинг.
Жанр: PWP
Глава Вторая,
где Гриффиндор одерживает временную победу
Все еще тяжело дыша и вздрагивая, Гарри почувствовал на своих бедрах неожиданную тяжесть и приоткрыл один глаз. Так он и думал – Драко Малфой восседал на нем, улыбаясь, как довольный сытый кот, сдирая с него спасительный плащ-невидимку.
– Здравствуй, Потти!
Гарри поморщился от унизительного ласкательного.
– Слезь с меня немедленно, Малфой! И не зови меня Потти!
Малфой скривил рот в ухмылке, которая очень ему шла… “Что?” Гарри мотнул головой в раздражении на самого себя.
– Можешь попробовать меня скинуть, Гарри!
Гарри дернул бедрами вверх, но тут же был придавлен сверху гибким, длинным, теплым… мягким… малфоевым телом.
– Пусти!
Малфой прижался крепче и прошептал Гарри в ухо:
– Не пущу.
Гарри не нашелся, что ответить на это безапелляционное заявление, учитывая так же и то, что произнесено оно было в виде двух коротких, страстных выдохов, с лизком в качестве точки в конце предложения. Он вздохнул и умоляюще потерся своей плененной штанами эрекцией о то же самое место у Малфоя спереди. Драко приподнялся на руках и, рассмеявшись, сжал гаррины бедра своими.
– Маленький Поттер хочет что-то сказать? – он склонился над гарриным лицом, завешивая его от всего мира легкой, пушистой пеленой светлых волос. Теплое сладкое дыхание его сводило Гарри с ума, и он зажмурился от стыда и возбуждения. К пожару его позора подлил масла профессор.
– Извольте объяснить ваше присутствие в моей спальне в столь неурочный час, мистер Поттер. Хотя не думаю, что это хоть чем-то вам поможет.
Спокойный голос профессора медленно просачивался сквозь отупевшие от пережитого гриффиндорские мозги, и Гарри понял, что происходит совершенно необъяснимое – всегда такой беспощадный, холодный и невыразительный, этот голос показался ему вдруг глубоким и даже каким-то... значительным. Гарри зажмурился еще крепче.
– Мистер Поттер, – позвал его Снэйп во второй раз.
Неожиданно вмешался Драко, причем самым откровенным способом – отъехав вниз по гарриным ногам, он прижался щекой к тому самому месту, по которому растекалось темное мокрое пятно. Гарри в изумлении открыл глаза и уставился на Малфоя. От вида светлой головы ныряющей промеж его ляжек, у него опять помутилось в мозгах.
– Драко, прекрати немедленно! – прошипел Снэйп, но ответом ему был только громкий всхлип, сорвавшийся с уст гриффиндорца. Не реагируя на шипение профессора, Малфой резким движением расстегнул молнию и стащил гаррины тесные джинсы до середины бедра.
– Я тебе скажу, Сев, что он здесь делает, – продолжал Малфой, обращаясь, судя по направлению его взгляда, куда-то к гарриным трусам (красно-золотых гриффиндорских оттенков). – Во-первых, он нарушает основное правило этого почтенного заведения, гуляя по школе после отбоя... – теплые губы неожиданно поцеловали его туда, где нога плавно выгибалась в бедро, и будто электрический импульс пронзил гаррино тело с головы до самых кончиков пальцев. Он издал хриплый стон и непроизвольно раздвинул ноги.
– Во-вторых, – Малфой задрал майку у гриффиндорца на животе и совершенно бесстыже облизал губы. Гарри передернуло какой-то жаркой дрожью, – он забрался в кабинет профессора с целью украсть ингредиенты для какой-нибудь незаконной идеи этой чокнутой муглородки...
Малфой приподнялся и погрузил кончик языка Гарри в пупок, затем провел им линию вдоль резинки трусов, оставляя влажный след на нежной золотистой коже, и продолжил, выдыхая слова прямо Гарри на член:
– Уже одного этого достаточно, чтобы выставить тебя из школы, мистер Чудо-Мальчик... – Гарри опять застонал, приподнимая бедра и вжимая эрекцию прямо Малфою в лицо. Драко хихикнул и отпрянул. Гарри обиженно хныкнул.
– А если я к этому добавлю пару-тройку слухов о том, как ты тут стонал и извивался на коврике, сжимая свой несчастный член между ножек, тебе придется собирать манатки задолго до того, как твой возлюбленный старичок даст тебе пинка под зад, – Драко подтянулся обратно и уселся на прикрытую теперь только тонкой материей гарриных трусов плоть, склонился над его лицом и прошептал в его полураскрытый рот:
– Ты – труп, Поттер.
И он нежно взял своими губами гаррину нижнюю и с силой всосал ее внутрь. Гарри охнул и раскрыл губы, давая немое позволение нежному, горячему языку окунуться в его не менее горячий рот. Оба застонали. Где-то краем мозга Гарри отсутствующе поинтересовался, почему молчит профессор.
Через несколько минут жарких поцелуев (во время которых Гарри три раза чуть не кончил), Малфой отпрянул, и невинно предложил:
– Ну, так что, котик, полежишь смирненько, или сдаем тебя Дамбльдору?
От такой подлости Гарри немного пришел в себя и своими затуманенными страстью мозгами попытался найти во всем этом лазейку.
– А ты сам-то... Ну, то есть, вы с профессором, – Гарри залился краской. – Ну, то чем вы занимались... Это же запрещено...
Малфой сделал удивленное лицо.
– Кто занимался? Чем занимался? Поттер, у тебя галлюцинации... У профессора Снэйпа был в гостях знакомый, который показался тебе отдаленно похожим на меня... Я даже знаю, кто это был – помнишь, Сев, того молодого блондинчика, с которым мы провели уикенд полгода назад? Думаю, он будет просто счастлив дать показания, рассчитывая на то, что мы пригласим его еще раз...
С победоносным видом Драко устроился у Гарри на бедрах поудобнее и снова полез ему в трусы. Через несколько секунд Гарри так разомлел, что готов был сдаться на волю судьбы, а точнее руки Малфоя, делающей просто какие-то невероятные вещи. Неожиданно вмешался профессор:
– Драко.
Малфой недовольно оторвался от гарриных губ и вопросительно взглянул на своего любовника.
– Отпусти Поттера.
– Что?! – Драко отбросил светлые волосы со лба, выглядя как богиня нетерпимости.
Снэйп не спеша порылся в тумбочке, выудил серебряный портсигар закурил тонкую белую сигарету. Откинулся на подушки.
– Ты меня слышал, Драко.
Малфой сузил глаза.
– Нет.
– Малфой...
– Я полгода ждал, чтобы затащить его в постель, и когда он у меня в руках, ты просто говоришь мне его отпустить?! – голос Драко дал истеричного петуха.
– Он несовершеннолетний...
Драко выглядел так, как будто его только что смертельно обидели.
– А я?!
Снэйп затянулся и стряхнул пепел в стеклянную пепельницу.
– А вы, мистер Малфой, стали совершеннолетним в ту самую минуту, когда залезли ко мне в постель два года назад...
– Значит, меня можно было совращать в четырнадцать лет, а его в шестнадцать нельзя!
Снэйп резко задушил сигарету в горке пепла на дне пепельницы.
– Я бы не стал прикасаться к вам ни одним пальцем, мистер Малфой, если бы вы не имели наглость заявить, что сообщите директору, что я вас изнасиловал, если я вас немедленно не изнасилую!
Малфой вскочил на ноги, глаза его сверкнули.
– Не часто же ты жаловался с тех пор на свое положение!
Гарри стало не по себе от такой неожиданной потери тепла прижимающего его сверху тела.
– У меня не было выхода!
– Лгун! – Драко разбежался и запрыгнул на Снэйпа.
– Шантажист! – Снэйп притянул его к себе за шею.
– Старый развратник! – и Малфой впился губами в его губы.
– Шлюха... – пробормотал профессор между поцелуями.
– М-м-м... Сев...
– М-м-м...
Снэйп резко перевернулся и подмял Драко под себя. Юный слизеринец с готовностью раздвинул ноги, обнял ими профессора за бедра и прижал к себе. Профессор что-то простонал.
– Что это было? – потребовал Драко, вытолкнув разгорячившегося профессора из своих мягких объятий.
– Шалава... Только и думаешь о том, как бы трахнуться, – ответил Снэйп, чуть улыбаясь.
– О, да Сев... – видимо, Драко воспринял это как комплимент. – Как я люблю, когда ты заводишь это свое “шлюха-шалава”! Ну скажи что-нибудь еще в этом духе, Сев, ну, пожалуйста... – и он опять переменил позиции, забираясь на перевернутого на спину профессора.
Снэйп слегка пожал плечами и с совершенно пренебрежительным видом схватил Малфоя обеими руками за голую задницу.
– Ты просто уличная похотливая шлюха, Драко... Маленькая, глупая постельная игрушка.
Драко закусил губу и призывно поелозил бедрами.
– Грязная дешевка...
– О...
– Подстилка... – Снэйп твердой рукой остановил малфоевы лихорадочные движения. Драко заскулил.
– Сев!
Снэйп просунул вторую руку между собой и Драко и что-то там ею проделал, отчего у Драко расширились глаза и приоткрылся рот.
– Хочешь быть моей шлюхой, Малфой?
– О, Сев, о, трахни меня... сильно-сильно... Так, чтоб глаза у меня на лоб полезли, о, Сев, аххх...
Гаррино горло не выдержало и выдало чуть крякающий звук. Оба любовника одновременно повернули головы и посмотрели на бедного Гарри так, как будто в первый раз увидели его в этой пропахшей сексом спальне, лежащим на спине с расстегнутой ширинкой и задранной почти до подмышек майке. Гарри показалось, что на бледных скулах профессора обозначился легкий румянец.
– Поттер, ты свободен.
С трудом что-то соображая, Гарри поднялся на ноги, дрожа от стыда и возбуждения одновременно, и двинулся вон из комнаты, не оглядываясь. Не оглядываться было трудно, хотя два одинаково бледных, стройных, обнаженных тела так и плясали у него перед внутренним взором безо всяких оглядываний, и без зрительного тому подтверждения. Поэтому, обернувшись на оклик профессора, Гарри почти не удивился, обнаружив двух слизеринцев именно в той позе, в которой он их себе и представлял. Кроме одной мелочи – Снэйп держал в руке палочку, направленную на него. Гарри нервно проглотил слюну.
– Стереть тебе память или придержишь язык?
Секунду Гарри размышлял над заманчивым предложением – стирание памяти решило бы сразу целую кучу проблем, одна из которых очень мешала ходить. Но кто-то невероятно бесстыжий, сидящий, наверное, глубоко внутри самого честного гриффиндорца, решил за него.
– Я никому не скажу.
Драко приподнялся на руках, нависая над профессором и умоляюще на него посмотрел.
– Сев!
– Я сказал – нет!
– Ну пожалуйста!
– Драко!
Малфой замолчал и сердито скатившись с него, отвернулся на бок.
Гарри, шатаясь, вышел из комнаты.
Третий день подряд у Гарри Поттера болели губы. И от этого ему было ужасно стыдно, потому что губы от поцелуев должны болеть у смазливых влюбленных старшеклассниц, а не у гордых независимых гриффиндорцев. Но факт оставался фактом – зажимаясь с Драко Малфоем по всем мыслимым и немыслимым углам, Гарри был зацелован до умопомрачения. И результат был, в самом буквальном смысле, на лице.
– Гарри, ты бы взял у Гермионы помаду от герпеса, что ли, – Рон с сожалением обозрел гаррину покусанную нижнюю губу. Гарри открыл было рот, чтобы ответить, но вовремя вспомнил, что объяснять своему лучшему другу, что просто Драко захотелось попробовать, вкусная ли у него кровь, наверное, не стоит. Это возбудило бы ненужные расспросы, в частности, как так случилось, что Гарри подпустил к себе Драко Малфоя ближе чем на сто метров, и почему не убежал вопя и брыкаясь ногами, когда Малфой высказал желание укусить его в губу. На что Гарри пришлось бы ответить, что он непременно убежал бы, если бы не тот факт, что сразу же после укуса Малфой опустился перед ним на колени и взял его понурившийся член в свои умелые губы. И он безусловно дал бы стрекача, если бы не был страшно занят очередным потрясающим оргазмом.
Но Гарри промолчал, потому что его лучший друг, скорее всего, этого не понял бы. Мягко выражаясь.
После памятного нашествия испуганного и ничего не понимающего Гарри Поттера на личную жизнь профессора Снэйпа прошло около трех дней, и с тех пор жизнь для нашего юного гриффиндорца превратилась в удивительное, полное безумия событие. На следующий день, проведя ночь в жарких бессмысленных метаниях по пропитанных потом простыням, кое-как смочив водой опухшие глаза и вырастив от сексуальной неудовлетворенности прыщик прямо под своим знаменитым шрамом, Гарри поплелся со своими друзьями на завтрак. Выглядел он, как справедливо заметил Рон, в точности как дерьмо.
За завтраком Гарри настрадался с одной стороны от глупости своих застрявших глубоко в детстве друзей (он успел забыть о том, что не далее чем вчера находился на одном с ними уровне развития), с другой стороны – от бесстыжего малфоевского взгляда, и с третьей – от мрачных, пронизывающих его насквозь черных глаз, не оставлявших его, гаррину, персону с той самой минуты, как он ступил под своды Большого Зала.
– Опять смотрит, – прошипела Гермиона ему прямо в ухо. Гарри вздохнул и поднял глаза. Малфой. Господи, ну чем он заслужил такое мучение? Малфой с невинным видом подпер подбородок кулаками и, прикрыв глаза длинными ресницами, принялся облизывать свои чуть припухлые бледные губы. Гарри снова вздохнул и поморщился от боли, чувствуя, как его пробудившийся к жизни пенис врезается в ширинку брюк...
...А через полчаса Малфой сделал так, что Гарри оказался отбитым от назойливых друзей и увлечен в один из пустующих хогварцских коридоров, и засосал его так, что Гарри чуть не задохнулся.
– Ты с ума сошел, – прохрипел Гарри, как только кислород снова получил доступ к его легким, – Кто-нибудь может увидеть...
– Ну и ... с ними, – так же хрипло пробормотал Малфой, шаря руками у него за спиной. – Я тебя хочу.
Гарри почувствовал, как одна из облапывающих его рук спустилась ниже, и замер от сладкого ужаса.
– Прямо сейчас?
– Нет, Потти, – отчетливо, как для дебила, произнес Драко. – После свадьбы. Конечно, сейчас, идиот.
Гарри попытался выкрутиться.
– Но... Я не хочу...
Драко отпрянул и широко улыбнулся.
– Пра-а-авда?
И схватив Гарри обеими руками за задницу, прижал к себе с такой силой, что у гриффиндорца потемнело перед глазами. Гарри издал тихий стон, и Малфой воспользовался его раскрывшимся ртом, чтобы пропихнуть туда язык.
Мысли в гарриной голове понеслись с какой-то космической скоростью, путаясь и наступая друг другу на хвосты. Драко неожиданно оторвался гарриных губ и нырнул головой вниз, задирая гаррину рубашку и просовывая под нее горячие ладони. Убрав стоящую у него на пути материю, Малфой облизнулся. Гарри затаил дыхание.
– Какой ты весь... розовый... – задумчиво пробормотал слизеринец и взял в рот мгновенно напрягшийся сосок.
– О-о-о... – сказал Гарри и прикусил язык, чтобы не сказать больше. Не то чтобы у него получилось произнести нечто более или менее членораздельное, когда этот хитрый язык за какие-то пять секунд превратил все его тело, вместе с мозгами, в одно сплошное нервное окончание. Когда через маленькую вечность, Малфой наконец-то поднял голову, губы его были цвета спелой малины, и дыхание вырывалось из них с интервалом в полсекунды.
Некоторое время он, казалось, впитывал в себя выражение полнейшего экстаза на лице своего бывшего соперника, затем, продолжая одной рукой щипать и выкручивать гаррин сосок, просунул вторую ему под ремень. Не успев удивиться тому, когда и каким образом он докатился до такой жизни, Гарри почувствовал, как во второй раз в жизни его член схвачен посторонней рукой. Малфой сжал пальцы, и Гарри вскрикнул.
– Тише, тише... – жарко шептал Малфой куда-то ему в шею, вылизывая нежную кожу в перерыве между словами. Он двинул рукой вверх-вниз, и Гарри судорожно вцепился в плечи слизеринца, ощущая знакомый жар между ног.
Медленно-медленно тянулась сладкая пытка, доводя Гарри почти что до самого пика только для того, чтобы приостановиться и вызвать еще несколько безудержных всхлипов с его стороны. Через пять минут растерявший остатки гордости Гарри уже захлебывался в бессвязных мольбах, готовый на все, лишь бы убедить эту непослушную руку сжалиться над ним. Малфой, наверное, от души посмеялся бы над этим зрелищем, если бы не тот факт, что сам он был не в лучшем состоянии и настойчиво терся собственной напряженной эрекцией о гаррину ляжку.
– Поттер... – чуть задыхаясь, Малфой приостановил движение руки и захватил своими губами гаррины, проглотив страдальческий стон вместе с поцелуем. – Поттер... Пошли трахаться...
Но все, что нужно было Гарри в этот момент, была рука Малфоя на члене, двигающаяся вверх-вниз в ускоряющемся темпе. Загадочное слово “трахаться” хотя и имело свою прелесть, было далеким, как несбыточная мечта. И Гарри, твердо взяв тонкую бледную руку в свою, положил ее именно туда, где, по его мнению, ей и следовало находится, для убедительности прикрыв ее сверху своей. А чтобы Малфою стало понятнее, чем он в данный момент желает заниматься, расстегнул ремень на малфоевых брюках и просунул свою свободную руку Драко в трусы.
– А-а-а-ххх...
Мелкая дрожь, пробившая худое тело юного слизеринца и сорвавшийся с его губ тихий стон показались Гарри воплощением сексуальности. Малфой уронил голову Гарри на плечо и в благодарность за энтузиазм возобновил свои действия.
– О, Мерлин... Поттер... аххх... Поттер... У тебя... а-а-а-хххх... талант... О.. о... Поттер...
В отличие от Гарри, у Драко, похоже, не было никаких проблем со словесным подбадриванием, и Гарри, осмелев, решился на импровизацию. Сняв руку с малфоевой ладони (благо слизеринец теперь не останавливался), он обнял Драко за заднее место и, очень вовремя вспомнив, что именно ТАМ Малфою и было приятнее всего во время его сессии с профессором, засунул ее под расслабленный ремень брюк и скользнул всей пятерней куда-то вниз... В горячий, мягкий и одновременно тугой плен плоти... Драко судорожно продохнул воздух сквозь стиснутые зубы и прижался к Гарри плотнее.
– Гарри...
О, мы уже Гарри! Гриффиндорец неожиданно понял, что бразды правления малфоевым телом оказались в его неумелых руках, и повинуясь каким-то звериным половым инстинктам, указующим все выпуклое засовывать во все... э-э-э... впуклое... осторожно попробовал пропихнуть указательный палец в единственное стоящее того отверстие в малфоевом теле, кроме, разве что, рта. Палец пропихнулся с неожиданной легкостью, и Драко тихо взвыл Гарри в шею.
– Нравится?
Глупый вопрос. Драко что-то прошептал, но звук утонул в ложбинке между гарриным плечом и шеей.
Гарри осторожно провернул палец, и Драко дернулся и подался всем своим легким телом назад, надеваясь на палец полностью. Рука на его собственном пенисе задвигалась с удвоенной скоростью, и Гарри приложил все усилия, чтобы не кончить прямо здесь и сейчас. Чтобы отвлечься от своих собственных ощущений, он сосредоточился на доставлении максимального удовольствия слизеринцу (слышал бы его Рон!), старательно работая пальцем. Неожиданно Драко поднял ногу и обвил ее вокруг гарриной талии, убрав таким образом все препятствия на пути у пальцев, как и у любых других частей тела, имеющих желание пробиться к малфоевой заднице. И Гарри почувствовал, что проник ну совсем уж глубоко. До неприличия глубоко.
Драко вскрикнул.
– Там...
Гарри послушался и снова коснулся желанной точки.
– А-а-а-ххх...
Драко умел стонать. От его стонов мутилось в рассудке, да что там говорить – судя по Гарриным действиям в последние минуты ВЕСЬ его вышеупомянутый рассудок, похоже, удалился куда-то на пенсию.
– Гарри...
О Боже! Гарри узнал эту интонацию – он слышал ее вчера ночью, точно перед тем как Драко кончил профессору в рот. Словно в подтверждение, Драко повторил гаррино имя с чуть более истеричной интонацией в голосе. И больше уже не замолкал.
– Глубже! О, Боги! О... Вот так, котик... Вот... так... Там... Ааааххх...
Гарри почувствовал, что еще немного таких вот требований, и он окончательно сойдет с ума. Неожиданно Драко оторвался от его шеи, и гриффиндорец оказался один на один с чуть изумленным от быстро приближающегося оргазма взглядом серо-голубых глаз. Что-либо задерживать стало поздно, и, утонув беспомощно в этих потрясающих, до безумия сексуальных глазах, Гарри сдался. Сквозь шум в ушах и окатывающие его волны наслаждения он скорее почувствовал, нежели услышал, финальный вскрик слизеринца, снова нырнувшего носом ему в шею, и руку его окатило обильными теплыми струями...
И вот с того самого знаменательного утра, случившегося после не менее знаменательной ночи, Гарри Поттер и Драко Малфой, столкнувшись с непреодолимым и сладким, как запретный плод, обоюдным влечением, не были в состоянии оторваться друг от друга более, чем на час.
Чем все это грозило закончиться – было пока непонятно.