Узел Избранных

Автор: Eire
Бета: Ольга Каленик
Pairing: Драко/Гарри, Драко/новый персонаж, Гарри/Джинни, Снейп/новый персонаж
Рейтинг: NC-17
Жанр: angst, action/adventures
Краткое содержание: после окончания Хогвартса прошло несколько лет, а о Волдеморте ни слуху ни духу. Об опасности забыли все, кроме Драко Малфоя... А зря.
Предупреждение: смерть персонажа, насилие, нецензурная лексика. Гет.
Дисклеймер: все, что не мое, принадлежит Ей. Мне принадлежат Сиринга, авроры и вампиры, Себастьян Снейп принадлежит моей подруге Инне, Анна Бонни и Мэри Рид принадлежат истории.
Размещение: с разрешения автора.

Оглавление

Глава 5. Римские каникулы

И валит с ног меня деревьев аромат,
Измученный, ничком мечте могилу рою
И землю я грызу, где ландыши звенят,
Боясь, обрушенный, восстать опять тоскою...
А на плетне Лазурь смеется, и рассвет
Пестро расцветших птиц щебечет солнцу вслед.

Стефан Малларме, "Весеннее обновление"

Я проснулся с какой-то тянущей тоской под сердцем. Невыразимо странное чувство, - печаль и предчувствие назревающей грозы. Отчаянно хотелось даже не теплых объятий - я реалист - а хотя бы перекинуться с кем-нибудь словечком. С кем-то, кого я давным-давно знал, но словно бы забыл, с далеким и верным другом, которого у меня никогда не было... Словно кто-то звал меня, и этот кто-то не был ни Себастьяном, ни моим пленником. Это я знал так же точно, как собственное имя. Смутное, необъяснимое желание водило пилой по нервам, заставляя раздраженно фыркать в подушку, и единственное, что пришло мне в голову... Ну да, знаю, это глупо. Но я больше ничего не смог придумать. Это было то единственное, что всегда поднимало мне настроение.
Укладка волос.
Я решил позавтракать в городе. Нужно было кое-что уладить на работе, отчитаться перед начальством, то бишь, закинуть в их голодные пасти очередную кипу бумаг. Этого добра у меня было более чем достаточно, ведь в последнее время я работал внеурочно, спасаясь от придирок Каро. Ну, а потом... Было одно уютное местечко в Лондоне, предназначенное исключительно для VIP персон (читай, для чистокровных). Клиентов было немного, цены заоблачные, но это того стоило. Заведеньице держали братья Адлер, французы, оба стопроцентные геи. Безукоризненно вежливые, лощеные, бесстрастные, однако глаза обоих загорались каждый раз, когда я переступал порог. Наверняка они видели во мне не только щедрого клиента, но лишнего себе никогда не позволяли.
- О, месье Малфой! - лучезарно улыбнулся мне младший из братьев, Мишель. - Как я рад вас видеть!
Я позволил себе легкую улыбку.
- Добрый день, Мишель.
- Будьте добры, присаживайтесь, - засуетился француз. - Оливье освободится через минуту...
- Эээ... - раздался женский голос, - боюсь, вряд ли через минуту. Или даже через полчаса.
Я обернулся, сердито передернув плечами. Что еще за цыпочка?.. Чего я терпеть не могу, так это когда мне не дают постричься. Ну да, я пришел без предупреждения, но ведь я - VIP, разве не так?
Из зеркала мне приветливо улыбнулось подозрительно знакомое лицо. Высокие скулы, синие глаза, четко очерченные брови. Подрагивающие в веселой усмешке губы. И волосы, Господи, какие волосы! Никогда не видел такой роскоши. Густые, черные, прямые и очень длинные - распущенные, они должны были доходить ей до колен. Я бы даже посочувствовал бедняге Оливье, вынужденном прикладывать титанические усилия, чтобы хоть как-то уложить это великолепие, если бы мое сердце не провалилось куда-то в область желудка. Я не верил собственным глазам. Этого не могло быть. Кто-то наверху решил доконать меня окончательно, послав, кроме прикосновения Эроса, еще и призрак освобождения.
Это была Сиринга Кэр.
Я был оглушен, растерян. Обезоружен. Я оказался совершенно не готов к подобному. Как, во имя инкубов и суккубов, могло произойти нечто подобное? Ну да, любая уважающая себя ясновидящая скажет, что мне следовало ожидать продолжения в веренице совпадений. И будет совершенно права. Я не имел права расслабляться. Я мысленно пообещал себе, что, если когда-нибудь окажусь лицом к лицу с Тем, Который Наверху, у нас будет долгая беседа о пагубном влиянии подобных шуток на нервную систему чистокровных волшебников.
- Привет, Драко, - должно быть, потрясение на моем лице она истолковала по-своему, потому что ее улыбка превратилась из легкой в несколько... ехидную, - что, блохи замучили?
Моя ярость не поддается описанию. Ей понадобилась всего секунда, чтобы я, скрежеща зубами, начал нашаривать палочку. Сейчас я ей устрою!
- Тихо, тихо! - она подняла руки, продемонстрировав, что ладони пусты, - Ты меня напугал. Мы квиты. Драко, успокойся, я пошутила.
Я тяжело дышал, понемногу приходя в себя. Нет, самоконтроль у меня ни к черту. Вот так бы и зашиб ее, провалив всю миссию. Так, все. Хватит. Надо разговорить ее, а потом... Ну, я потом что-нибудь придумаю.
- Давно ты в Лондоне? - вот видите, какой я сообразительный и мирный. Даже "Круцио" не сказал.
Моя тихая истерика, кажется, не произвела на нее особого впечатления, но теперь она посерьезнела.
- Я... Умер мой отец. Мне пришлось сделать крюк, чтобы уладить кое-какие дела в Гринготсе, ну и... - она замолчала.
Я лихорадочно обдумывал следующий вопрос. Не дать ей уйти! Мне было глубоко плевать на Кэр и ее чувства, но уж никак не на то, что она могла мне дать. Сказать что-нибудь банальное?.. Не пройдет, она же слизеринка и всю кухню словесного обольщения знает наизусть. Думай, Драко, думай...
- Как давно? - мой тон был подчеркнуто нейтрален.
- Как давно что? - уточнила она.
- Ты теперь сирота? - я отклонился немного в сторону и тут же пожалел. На ее лицо наползла отстраненно-холодная маска. Говорят же, что женщины любят ушами, кретин! Неудивительно, что она инстинктивно закрылась, услышав слово "сирота"! Нет, я положительно начал сдавать.
- Да, - наконец тихо ответила она.
И снова пауза, еще более тяжелая. Братья старательно делают вид, что ничего не слышат. Только порхают руки Оливье над черноволосой головой, сплетая и перевивая тяжелые косы.
- Я рада тебя видеть, - наконец еле слышно говорит Сиринга, не глядя на меня. Я еле сдерживаюсь, чтобы не поперхнуться. Нет, я решительно никогда не пойму женщин. Во всяком случае, таких, как она. Я был достаточно чуток и внимателен, чтобы понять, что она не лжет. Но внутри шевелился червь недоверия. За что ей меня любить? Она не может мне радоваться, это нелепо. На мне по-прежнему висит магический долг, я оскорбил ее, причем дважды, переспав с племянником Снейпа в ночь после похорон. Я впервые подумал о том, что она могла нас слышать. И представил, что она могла чувствовать в тот момент. И содрогнулся.
- Ты не знаешь, где сейчас Себастьян? - продолжила она, по-прежнему не повышая голоса, - Я хотела бы повидаться с ним...
Эта невероятная женщина прочитала меня! Ну и ну. Тоска по Себастьяну была настолько реальна, что я почти мог ощутить ее пальцами. Я умирал от желания поговорить о нем хоть с кем-то, пусть даже с ней. Особенно с ней, ведь она его знала... На меня накатила горькая волна, к горлу подступили слезы. Нет, я не стану плакать. Я не могу заплакать сейчас, здесь. Не могу.
- Я не знаю, - кое-как справившись с голосовыми связками, ответил я. - Он не...
- Я тоже скучаю по нему.
И это меня добило. Не знаю, как я сдержался, - хотелось шагнуть к ней, прижаться и застыть вот так... В тот момент я не думал ни о том, что она - мой ключ к свободе, ни о том, как мне добиться от нее желаемого. Ноздри будто щекотал аромат жимолости, почти осязаемый, почти настоящий, - скажите на милость, ну неужели человек может пахнуть так? Чья еще кожа источает этот тонкий запах? Господи, сжалься надо мной, неужели воспоминания могут быть так реальны...
Я изо всех сил зажмурился, вцепившись ногтями себе в плечи.
- Мадемуазель, быть может, стоит вплести в ваши прекрасные волосы жемчужные нити? - в тот момент я готов был расцеловать Оливье. Хоть один живой человек в этом мире мертвых.
Она удивленно рассмеялась.
- Нет, что вы, это лишнее. Вряд ли кто-нибудь примет меня за скромную путешественницу, если я буду пестреть драгоценностями.
- Как вам угодно, - с ноткой разочарования. Оливье обижался, когда к его советам не прислушивались.
Но этот короткий диалог немного отрезвил меня. Путешественница?..
- Сиринга, ты... - я прочистил горло, - ты не откажешь мне в чести пообедать со мной?
Получилось почти так, как я хотел, - вежливо, заинтересованно, галантно. Но...
- Разумеется, - она посмотрела на меня немного недоверчиво, но потом черты лица расслабились. - А что с твоей прической?
- В другой раз, - я как мог небрежно взмахнул рукой, стараясь не обращать внимания на отвисшую челюсть Оливье. Такого он от меня еще не слышал.
Сиринга тоже посмотрела на меня с некоторым изумлением.
- Ну ладно. Как знаешь.

Она заказала лазанью с сыром и оливками и бутылку мартини.
- У меня от виски уже горло сводит, - призналась она. - Хочется чего-нибудь рафинированного, утонченного.
Я вопросительно поднял бровь. Это было частью моей излюбленной тактики: громкое молчание. Как правило, жертва не могла устоять и все выбалтывала.
- Я два года провела в Ирландии. Ирландцы обижаются, если ты не уделяешь должного внимания их национальному продукту... Пойло жуткое, - доверительно сообщила она, склонившись ко мне. На дне синих глаз плясали чертенята. - Как моча дракона.
Я чуть не подавился куском ветчины. Ее что, не учили, как вести себя за столом?! Неужели Снейп вынужден был терпеть нечто подобное?..
Она откинулась на спинку стула и удовлетворенно улыбнулась.
- Не обижайся. Просто у тебя было такое лицо, словно твоя жизнь зависит от моих пояснений.
Опа. Кажется, надо ой как следить за собой, когда с ней разговариваешь. Интересно, это у нее от природы? Или Снейпова проницательность подобна вирусу? Мне было немного не по себе. Она, часом, не маг-ясновидящая? Это бы многое объяснило, в частности, нашу неожиданную встречу...
На ее губах играла немного ироничная улыбка.
- Спрашивай.
- Два года о тебе было ни слуху, ни духу, - осторожно начал я. - Почему Ирландия?
- Потому что я наполовину ирландка, - пожала плечами она. - И потом... Мне некуда было идти после смерти Северуса. Не домой же возвращаться, право слово. - Должно быть, моя бровь опять сделала попытку изогнуться, потому что Кэр мученически закатила глаза и продолжила, - я разругалась с родителями почти сразу после окончания Хогвартса.
Здесь я должен оговориться. Чистокровные волшебники тем и отличаются от остальных, что трясутся над своими традициями. Эти неписаные правила многим дороже собственных глаз. К примеру, я не могу представить отца потерявшим контроль настолько, чтобы выказывать эмоции при посторонних (кроме презрения, разумеется). Это было просто невозможно. Поэтому с точки зрения чистокровного мага поступок Кэр был диким. Уйти из дома по глупой сиюминутной прихоти - это все равно что... Ну, как на могилу прапредка плюнуть. Совершивший нечто подобное становился изгоем, человеком без рода и племени. Что неудивительно - нас слишком мало, чтобы позволять себе такое.
В ответ на мой ошарашенный взгляд Кэр недовольно передернула плечами.
- Отец возненавидел меня с того самого момента, как Шляпа определила меня в Слизерин. Неужели ты думаешь, что он одобрил мой выбор? Да он жабами плевался. "Только попробуй, и ты мне больше не дочь", - передразнила она. - Меня подобное предложение более чем устроило.
- Погоди, я не понимаю. Он же твой отец! Сложные периоды бывают, неужели нельзя...
- Малфой, - она тяжко вздохнула, - мы принадлежим к разным традициям. Нити моей крови ведут к матерям Авалона и еще дальше, во времена, от которых ничего, кроме легенд, не осталось. Я ношу фамилию матери, мое второе имя - имя бабушки. Если у меня появится дочь, ее вторым именем будет Амариллис. Это даже не обсуждается.
- Я не думал, - медленно проговорил я, - что нечто подобное могло сохраниться. Матриархат...
Под сердцем кольнуло. А что, если род Кэр гораздо древнее, чем все полагали? Что, если способности Кэров так редки, что ими не обладает больше никто? При других обстоятельствах я бы, пожалуй, обиделся на скрытый подтекст ее слов (Малфои - захватчики, сосунки перед ее древним родом), но сейчас меня занимало совершенно другое. Какие сокровища может таить ее кровь? А что, если... Что, если... В моей голове с бешеной скоростью вращались кусочки головоломки. Похищение артефактов... Кровь благороднорожденных... И как-то оказывается, что она - последняя, чьей крови мне не хватает - ведет свой род от Матерей Авалона! Матери Авалона... Господи, да ведь Моргана была из их числа. Что, если в жилах Кэр есть и ее кровь тоже? Она же бесценна... Я не был особо искушен в ритуалах высшей темной магии, но наверняка можно при желании превратить Кэр в некое подобие призмы. Плюс артефакты... Это наложит невидимые путы на всех волшебниц Британии, лишит их сил... Темный Лорд?.. Кому же еще есть резон творить подобное... Но почему... Стоп. Я дурак! Ведь тогда, более двадцати лет назад его остановила именно волшебница!!! Лили Поттер, нечистокровная женщина, правда, очень талантливая, но как мог Лорд предвидеть?.. Значит, магическая сеть... Она покроет не только аристократок, она покроет ВСЕХ. Всех без исключения волшебниц Британии. А с мужчинами он разберется...
Только один кусочек никак не вставал на место. Почему мы с ней все еще сидим в ресторане и мило (по слизеринским меркам, разумеется) болтаем? Почему Лорд бездействует? Выжидает? Да ну, сомнительно. Чего ему ждать? Вряд ли он доверяет мне настолько, чтобы не перехватить штурвал именно сейчас, когда все почти готово, и не доделать все самому.
- ... преувеличивай. Не такой уж это и матриархат. Моя мать, к примеру, была настолько мягкой и покладистой, что у меня аж зубы сводило.
Ладно, потом попробую разобраться. Недостаточно информации, Драко, явно недостаточно. К тому же, вариант с Морганой не доказан. Вполне вероятно, что Кэр не имеет к ней никакого отношения.
- А на тебе природа отдохнула? - я решил ее поддразнить и заодно вернуться к теме беседы.
- Можно и так сказать. Во всяком случае, Северус часто повторял, что скромность - не моя сильная сторона.
Я на мгновение задумался, тщательно подыскивая слова. Как же... Как спросить ее? Я не могу свести все только к Себастьяну, это будет... Больно. Для нее. Кэр, слизеринка. Мы нелегко сходимся с людьми, и я готов был поспорить, что за прошедшие два года она не нашла не то что друга - даже случайных знакомых не завела. И поговорить ей было не с кем, кроме, разве что, своей совы.
Боль - такая упрямая и прилипчивая штука, что одной лишь силой воли от нее не избавишься. Мне ли не знать этого. Кэр сидела передо мной, девушка с чуть поникшими плечами и ироничным взглядом, но даже под всей этой напускной ехидностью чувствовалась боль. Нет, не так. БОЛЬ. Как отвратительная тварь, обвившая ее своими щупальцами.
Я хотел заговорить и не решался. Это как в озеро кислоты вступить. Но у меня не было выбора.
- Сиринга... - медленно и очень осторожно, - расскажи мне.
Повисшее между нами молчание было напряженным и таким густым, что его можно было резать ножом. Она поняла меня, я знал. Вопрос лишь в том, что она собиралась по этому поводу сделать. Ее пальцы чуть напряглись, сжимая салфетку, взгляд блуждал где-то над моей головой. И расслабились.

Конечно, она поняла эту немую мольбу, вложенную Драко в почти робкое "расскажи". Фарфоровый принц, такой красивый (небо, она и забыла, как он красив и изящен в этой своей самоуверенной хрупкости) и такой печальный. Бедный. Как он старается держаться под грузом родового имени. Но что рассказать ему? А самое главное - как? Ведь Драко почти наверняка не знает, что Себастьян - вампир; с этого испорченного мальчишки сталось бы промолчать. Начать издалека, подготовить? Сиринга теребила салфетку. Нет, есть вещи сокровенные, которые она никому и под пыткой не расскажет. Например, какой ценой ей удалось завоевать Снейпа. Впрочем, вряд ли это слово тут применимо. Скорее уж, зашантажировать до смерти. Скажи - никто не поверит. Сиринга слабо улыбнулась, ловя полный скрытого напряжения взгляд Драко. Нет, пожалуй, она и впрямь неосознанно переняла многие повадки Северуса. Например, тщательно лелеемое им искусство мелких издевок. Или умение держать паузу так долго, пока собеседник не взревет от бешенства. Снейп называл ее ненормальной, когда она просила повторить на бис какую-нибудь колкость, а она лишь смеялась: если бы он только знал, как она любила эту его мрачную угрюмость! Загадочность. Интригующую, щекочущую ноздри загадочность...
Тем ранним ноябрьским утром Сиринга изрядно озадачила Северуса. Полураздетая, в наброшенной на плечи рубашке, она прыгала по комнате, размахивая пергаментом, и бросалась на Снейпа с объятиями, порываясь чмокнуть его в нос.
- Рин, послушай, - он попытался отцепить от себя разрезвившуюся девушку, - может, попробуешь объяснить членораздельно?
Как выяснилось, у нее были все основания ходить на голове от радости. Пробежав глазами протянутый пергамент, Северус улыбнулся: Объединенная Европейская Академия Травологии и Зельеварения имела честь уведомить мисс Сирингу Кэр о присуждении ей степени доктора за разработку Зелья Памяти, а также гранта в размере... - тут Снейп присвистнул. Ну надо же.
На самом деле Северус не особо жаловал Академию, считая ее сборищем жирных бестолковых индюков, но ликование девочки было неподдельным, и он решил воздержаться от едких комментариев. К тому же, она это заслужила: полгода напряженной работы что-то да значат, да и результат был более чем впечатляющим. Зелье Памяти! Сколько книг она перечла, пытаясь оптимизировать состав, сколько сил и средств потратила на то, чтобы добыть редкие ингредиенты! Одна только метеоритная вода чего стоит...
Северус не уставал удивляться ей, и, прежде всего, его ставила в тупик та беззаветная, отрицающая самое себя страсть, с которой девочка относилась к нему. Бог свидетель, Северус сделал все, чтобы не допустить этой связи, но, как видно, не преуспел. Сиринга с поразительным равнодушием выслушала упреки матери и грубую ругань отца, спокойно и аккуратно собрала вещи, уместившиеся в одном чемодане, и ушла из дома. Как ни уговаривал ее Северус помириться с родными, Сиринга даже слышать об этом не желала. "Мое место рядом с тобой", - неизменно отвечала она. - "Ты единственный, кто говорит мне правду".
Он старался. "Я не люблю тебя" она слышала из его уст едва ли не чаще, чем "доброе утро". Он мог грубо стряхивать ее руки, говорить ей колкости, а мог и запросто выставить из лаборатории, если ему казалось, что у нее недостаточно серьезное настроение для занятия, требующего концентрации и еще раз концентрации.
Северус не любил ее, правда. Она ничем не напоминала ему рыжеволосую красавицу Лили Эванс, единственную женщину, когда-либо заставлявшую его сердце биться чаще. У нее не было этих сводящих с ума изумрудных глаз, как у Лили. Синие колодцы. Иногда Северус ловил себя на том, что побаивается их. Они напоминали... Только у Блэка были вот такие вот глаза. Ножи, а не глаза. Северус называл ее Рин, потому что Сири - сокращение как от Сиринги, так и от Сириуса, - просто жгло ему язык. Нет, он не любил ее.
И в то же время без нее он себя не мыслил. Северус клял себя за то, что упустил момент, когда еще можно было остановиться. Теперь он ловил себя на том, что ему не хочется отпускать ее: когда Сиринга моталась по всей Британии, разыскивая какой-нибудь редкий ингредиент, он не мог найти себе места. Писал ей строгие, лаконичные письма и с нетерпением ждал ответа, меряя шагами совятню. Он терпеть не мог легкомысленный стиль Сиринги ("Знаешь, тут, в Шеффилде, мороженое чуть горьковатое, словно пропитанное легким туманом дождливой осени. Иногда я чувствую привкус опавших листьев или что-то в этом роде, не могу сказать точнее..."), но в те редкие дни, когда она по каким-то причинам медлила с ответом, едва не выл от... ревности? Неужели? От этой мысли Северус ярился еще больше.
Он ждал ее у двери, но, стоило ему заслышать ее шаги, буквально отпрыгивал на другой конец комнаты и поворачивался спиной к входу. И раздраженно сбрасывал ее руки. Ох уж эти ее руки!.. Северус никогда не признался бы себе, каким целительным покоем наполняют его объятия этой девочки. Он не имел права. Не имел права портить ей жизнь. И пугала его отнюдь не разница в возрасте. Ну вот еще! Просто его изношенная, бесконечно старая душа, иногда проглядывавшая в уголках глаз, нестерпимо болела от прикосновения этой свежей юности. Сиринга, сама того не зная, пыталась воскресить его, влить, как легендарная чародейка Медея, новую кровь в его жилы. Это было... поздно это было. И, кроме того, уговаривал себя Северус, она должна идти вперед, а не хоронить себя заживо рядом с мумией вроде него. У нее будет замечательная жизнь. Надо только найти в себе силы прогнать ее. Завтра. Он сделает это завтра. Еще одну ночь он будет молча лежать, слушая ее сонное дыхание, а наутро прогонит. Так больше не может продолжаться.
- Северус, ты обязательно должен поехать со мной в Рим на церемонию награждения...
Он наградил ее сердитым взглядом.
- Ты с ума сошла? У меня десяток зелий, за которыми надо присматривать, министерские повесили на меня участие в расследовании одного отравления. Кроме того, мой проект...
- Ну, пожалуйста, - она подняла руку дотронуться до его плеча, и опустила, - я прошу тебя. Зелья можно законсервировать, а в Министерстве вполне обождут пару дней. Ну, пожалуйста... Северус... Что подумают в Риме, если я приеду без наставника?..
Северус прекрасно понимал, что как раз это волнует ее меньше всего. Более своенравную девчонку сложно было представить. Но эти умоляюще-покорные интонации... Паршивка быстро училась. Успела усвоить, что тактильные контакты вне постели не являются эффективным орудием убеждения его, профессора, в чем бы то ни было, и перенесла акцент на голос.
- Ничего они не подумают. Это нормально, - сухо сказал Северус. - Гораздо хуже, если они начнут на каждом углу обсуждать наши... отношения. - Он произнес это слово так, словно его вот-вот стошнит.
- Ну, я прошу тебя, - она как не слышала, - к тому же, ходят слухи, что в Риме возросла смертность среди магов...
- Местных магов, Рин. А ты ирландка.
Сиринга тихонько вздохнула и перестала настаивать. Выскользнув из комнаты, отправилась собирать вещи. Нельзя было сказать, чтобы она особенно расстроилась - это только поначалу она запиралась в ванной, включала воду и плакала, когда Снейп с бешеной вежливостью сообщал, что он ее не держит и она может уходить хоть сию минуту, если ей что-то не нравится. Со временем она научилась принимать его таким, как есть, и довольствоваться малым. И ценить это малое, как дар небес: редкую ласку. Кривую улыбку. Позволение сесть ему на колени. Книгу в подарок. Мастер Зелий не был нежнейшим из мужчин. Но он был. И Сиринге этого хватало.
Когда ее шаги затихли, Снейп позволил себе раздраженно фыркнуть, отбрасывая с лица непослушную прядь. Вот ведь вздумала!.. Тащить его в Рим, к чертям на рога, непонятно какого гоблина! Маленькая она, что ли? Наверняка хочет прозрачно намекнуть магической общественности на то, что ходит у него в любовницах. Ну, еще бы. Вот только эти треклятые убийства... Целая волна смертей, прокатившаяся по Вечному Городу, наделала много шума в Европе. Чистокровные маги, из которых высасывали души при помощи каких-то невероятно сложных и запутанных древних заклинаний. Итальянские авроры голосили, что здесь замешаны темные наемники, а, вполне вероятно, даже не-мертвые. Снейп нахмурился. Да, но она едет-то всего на пару дней... Конечно, после церемонии намечается банкет... И у нее будет свободное время... Конечно, девочка вряд ли соблазнится каким-нибудь хорошеньким римлянином, но... Снейп скрипнул зубами. И откуда у него смутное ощущение, что происшедшее было ее тонкой манипуляцией?
Кроме того...
- Рин? - громко позвал он. Две секунды - и она стояла перед ним, сжимая в руках джинсы. - Хорошо, я поеду. Из соображений безопасности, - поспешно добавил он, завидев, как блеснули глаза девочки. И, ворчливо, - и не вздумай брать джинсы, это уродство, почему ты их до сих пор не выбросила, не понимаю... Возьми синее шерстяное платье, - конечно, в Риме сейчас тепло, но мало ли... - И пару носков!
Сиринга послушно кивнула, пряча улыбку. Еще один подарок в ее небольшой коллекции.

Церемония оказалась скучной, как он и предупреждал, едко объявил Снейп за ужином. А ей бы не помешало брать уроки хороших манер.
- Но я же ничего особенного не сделала, - пыталась защищаться Сиринга. Разве можно считать неприличной выходкой картинку, нарисованную на обратной стороне приглашения? Она задумалась... И вообще, она не собиралась рисовать возбужденный... И уронила она его нечаянно, а то, что это увидел сидевший рядом седовласый зельевар, вовсе не ее вина.
- В следующий раз поотбиваю руки, - грозно пообещал Северус, ожесточенно кромсая ни в чем неповинную пиццу. - Позорище!
- Я больше не буду. Не сердись.
- А я и не сержусь. Я просто в бешенстве. Хорошо еще, что мы не пошли на фуршет, ты бы и там...
- Северус... - не то чтобы она действительно раскаивалась, но головомойка продолжалась уже больше часа и успела порядком утомить.
- Рин, - неожиданно устало, нож и вилка отложены в сторону, - послушай. Так больше продолжаться не может.
Сиринга закатила глаза. Опять двадцать пять. Ему еще не надоело?
- Возьми, - он положил перед ней талисман на цепочке, испрещенный рунами. - Это принадлежит тебе.
Сиринга не верила своим глазам. Эта вещь, много веков назад подаренная Талии Кэр мужем-викингом, была одним из величайших сокровищ рода и досталась ей от бабушки. Сиринга передала ее Северусу, тем самым вручая ему власть над собой. Отказаться он не мог - дар был добровольным, но оставалась лазейка. По прошествии года он мог вернуть его - день в день, час в час, минута в минуту. Ее сердце оборвалось и ухнуло в черную пропасть. Пришло понимание - так вот зачем он поехал с ней. Ровно год назад они впервые провели вместе ночь, и тогда же она связала его волшебным даром. Конечно, он ее не любит, но чтобы вот так жестоко... Пытаться прогнать ее - это одно. Они оба находили в этой игре своеобразное удовольствие. Но теперь Снейп не просто ее прогонял - он отсекал ее от себя, не давая надежды на возвращение. На талисман не одно заклятие наложено - если сейчас она примет его, то не сможет больше даже дотронуться до Северуса. Простое прикосновение вспыхнет ожогом, и это в лучшем случае...
Северус поднял глаза и встретился с полыханием расширившихся зрачков. Сиринга затравленно смотрела на Мастера Зелий, и в ее лице читался... нет, не упрек. Неверие. Ужас.
- Я возвращаю твой дар, - говорить больно, словно он глотает битое стекло. - Отныне...
Она не дослушала. Вскочила из-за стола, едва не сдернув скатерть, и...
Снейп откинулся на спинку стула, зажмурившись. Ничего. Пусть подышит свежим воздухом. Она все поймет. И забудет. Со временем...

Сиринга стояла, облокотившись о поручни ограждений, и наблюдала за бликами на черной, зеркальной поверхности воды. Слез не было, только тупая, ноющая боль, поселившаяся в висках, и предательская дрожь. Как... гнусно, глупо и гнусно! Нелепо, но винить, кроме себя, некого. Но зачем было так?..
Стемнело. Дождь становился все более назойливым, и, хотя девушка любила дождь, она начала мерзнуть. И пусть. Замерзнуть к чертям, прямо здесь, на набережной. Только не возвращаться. Не видеть. Не слышать. Не быть...
На плечи ей легла тяжелая теплая ткань.
- Вы простудитесь, госпожа Сиринга.
Она сильно вздрогнула и подалась в сторону, но по пальцам, сжимавшим ее локоть, словно пробежала волна успокаивающего тепла, заставляя расслабиться. Она осторожно обернулась, сощурив глаза: в неясном свете фонарей проступила высокая фигура. Мужчина лет сорока. Но что-то выдавало в нем возраст - он, казалось, был немолод, и в то же время капризен и юн. Необычный разрез светлых глаз и порочный рот выдавали в нем аристократа.
- Мервин Альмандин, - незнакомец галантно поклонился, - пойдемте, госпожа, - протянул ей руку, - вам надо согреться. Тут в двух шагах кафе, где подают неплохой глинтвейн.
Сиринга шмыгнула носом и закуталась в так любезно предоставленный им плащ. Пойти с ним? Почему бы и нет, тем более что он явно не похож ни на разбойника, ни на насильника. К тому же, она и впрямь вся заледенела... Вот только внутренний голос нашептывал об опасности. Она исходила не от самого Мервина, нет; словно кто-то стоял за его плечом, и этот кто-то был настроен совсем не дружелюбно. Сиринга инстинктивно попятилась.
Мервин резко обернулся и рявкнул:
- Бруно! Дитя канализации! Раз уж увязался за мной, будь так добр хоть немного экранироваться!
- Я не...
- Не бойтесь, госпожа. И не обращайте на него внимания, он того не стоит. Бруно из клана Бродяг, и аура у него немного нечеловеческая. Пойдемте, - он снова поманил ее, - не стоит торчать на сыром осеннем воздухе, рискуя заболеть из-за того, кто сейчас сидит в тепле.
Сиринга посмотрела на него немного внимательней. А, ну конечно... Бродяга, вампир. Стало быть, сам Мервин из клана Тореадоров. То-то у нее защитные рефлексы так криво сработали. Голос крови... Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Немного некстати, конечно, встретить их именно сейчас, но, с другой стороны... Почему бы и нет? Это может оказаться интересным.
Вампиру, должно быть, не составило ни малейшего труда считать ее состояние.
- Я постараюсь не разочаровать вас, госпожа.

- Итак, - Сиринга барабанила пальцами по столу, - почему именно сейчас?
Мервин, устроившийся напротив, сосредоточенно перекатывал в пальцах виноградину. Теперь, в гораздо более уютном освещении кафе, Сиринга смогла разглядеть его получше. Короткие волосы с проседью. Сломанный контур бровей. Благородный, хоть и немного неправильный овал лица. Одет и выбрит безукоризненно. Длинные розовые ногти и едва уловимый аромат пряностей. Короче, прошу любить и жаловать, Тореадор во всей красе.
- У каждого свое время, - как-то туманно произнес он. - Вы должны знать это, госпожа.
Сиринга поморщилась, не заботясь, что он о ней подумает. Пресловутое высокомерие каинита. Не то чтобы Мервин и впрямь хотел ее обидеть - он, скорее всего, делает это уже неосознанно.
- Слова имеют разное значение для нас обоих. Хотите, я скажу, о чем вы сейчас думаете?
- Сделайте милость, - Мервин приподнял бровь.
- То, что вам поручили, оскорбляет вас. Вы близки к тому, чтобы войти в число лордов, и младенец вроде меня сам по себе не способен привлечь не то что ваше пристальное внимание, но даже один заинтересованный взгляд. И, тем более, вам не по нутру роль посланника. Хотя вы, безусловно, уверены в том, что я сейчас хочу произвести на вас впечатление.
- Бросьте, госпожа Сиринга, - Мервин весело ухмыльнулся, - вы и ВПРЯМЬ этого хотите.
- Не стану спорить. Вы весьма эффектны.
- Браво, - шепнул Мервин, наклонившись и касаясь ее губ своими, а затем встал на одно колено и поцеловал край ее платья. - Браво. Вы и впрямь госпожа.
Если официант, принесший глинтвейн, и удивился увиденному, то виду не подал. Впрочем, вполне вероятно, что на способность бедняги испытывать любопытство весьма негативно повлиял сидевший неподалеку смуглый черноволосый красавец, поигрывавший метательной звездочкой. Бруно.
- Госпожа, - Мервин посерьезнел, - я не хотел оскорбить вас и прошу прощения, если сделал это. Вы весьма проницательны, но не совсем правы. Я действительно скоро стану лордом клана, но порученная миссия вовсе не внушает мне отвращения...
Он замолк, глядя на зарумянившуюся от горячего напитка девушку.
- Клан Тореадоров просит вашей помощи, госпожа.
Сиринга посмотрела на него, как на ненормального. Он что, спятил?..
- Нет, - Мервин не обратил внимания на довольно-таки невежливый взгляд, - госпожа, известна ли вам история вашего рода?
- Да, - Сиринга не понимала, куда он клонит.
Мервин молчал, выжидающе глядя на нее.
- Сиринга Дейрдре Кэр, - вздохнув, начала она. - Дочь...
- Прошу прощения, - перебил ее вампир. - Я не совсем точно выразился. Знакома ли вам история вашего предка Адара?
Не то чтобы Сиринге не нравилось сознавать свою принадлежность к одной из древнейших в Британии магических фамилий, но иногда эти хитросплетения начинали здорово утомлять. Она снова вздохнула, на этот раз еще тяжелее.
- Адар Вильвин, мой дед по матери, муж моей бабушки Дейрдре. Вампир клана Тореадоров, маг Тишины.
- Судя по выражению ваших глаз, госпожа, - Мервин мягко коснулся тыльной стороны ее ладони, - вам известно далеко не все.
Достал. Сиринга со стуком отставила бокал и поднялась.
- Бессмертный мастер, у меня сегодня был трудный и довольно неприятный день. Я ничего не имею против вашего общества, но я и в самом деле сильно устала и не настроена играть в загадки. Если вам есть что сказать - говорите, а не ходите вокруг да око...
Она уже сделала шаг по направлению к выходу, но тут словно материализовавшийся из воздуха Бруно чуть надавил пальцем на какую-то точку на ее спине, послав по телу волну сладкой, полудремотной дрожи. Сиринга села обратно.
- И этот бесстыдник еще называет себя Бродягой! - Мервин укоризненно покачал головой. - Бруно, прочь с глаз моих. Госпожа, прошу прощения за него. Это больше не повторится.
Сиринга вяло приподняла бровь. Повторится - не повторится... Не это, так что-нибудь другое. Даже самый талантливый в области ментального манипулирования волшебник не отважится тягаться с высшими вампирами. Эти ребята способны самого темного Лорда заставить рыдать от зависти. И то, что Мервин еще не вытянул из ее подсознания всю нужную ему информацию и не выбил из нее согласие на участие в какой-то там сомнительной авантюре, говорило лишь о том, что добровольное согласие принципиально. Хотелось бы знать, зачем она, довольно-таки бездарная в темных искусствах девчонка, могла им понадобиться.
- Вы любите своего отца, госпожа?
- Нет, - вопрос застал ее врасплох, но с ответом она не колебалась. - Он вызывает во мне просто-таки физическое отвращение.
- И так было всегда? - Мервин поправился, - то есть столько, сколько вы помните?
- Да, - Сиринга не понимала. - Это имеет значение?
- Пока не знаю, - туманно ответил Мервин. - Видите ли, госпожа, есть вещи, которые спрятаны от посторонних глаз настолько хорошо, что докопаться до них почти нереально... Маркиз Адар, ваш дед, оставил после себя больше вопросов, чем ответов. Та история, которая вам наверняка известна - я имею в виду его коронацию - лишь капля в море. Да, он был Князем клана, хотя и недолго...
- Всего семь месяцев, - задумчиво произнесла Сиринга. - Слишком короткий срок для того, чтобы оставить после себя значительный след.
- Не скажите, - слабо улыбнулся Альмандин. - Адар наворотил столько, что мы до сих пор разгрести не можем. Например, - он кивнул в сторону нахохлившегося Бруно, - заключение тесного союза с Бродягами. Теперь мы шагу без их "чуткого" надзора ступить не можем в чужом городе. Они, видите ли, признанные асы шпионажа и конспирации... Время от времени они даже пытаются навязать нам родство, - пожаловался он. - Со времен Адара клан пополнился, как минимум, тремя десятками Бродяг. Та еще путаница. Впрочем, - он блеснул клыками в улыбке, - это еще не самое выдающееся из достижений вашего деда, моя госпожа. Одно из них напрямую связано с вами.
- Со мной? Мервин, вы ошибаетесь. В моей семье наследование ведется по женской линии.
- Но это не отменяет законы крови, госпожа, - что-то металлическое сверкнуло в его взгляде, заставив Сирингу поежиться. - Хотите вы того или нет, но вы - его наследница. Прямая и единственная.
- Но... Я же смертная, - и прикусила язык. Это всегда можно поправить. Не стоит искушать каинита.
- Когда Адар приехал в Рим в середине двадцатого века, - заговорил Альмандин, - он был еще совсем юн. Не особо спокойное для магглов время, война и прочие проблемы его не интересовали, он искал новых впечатлений. Ему и было-то всего семнадцать, а он уже успел пресытиться. Французская кровь, как это ни банально прозвучит. Слепящий. Порочный. Быстрый, как лезвие кинжала, вспоровшего вам горло прежде, чем вы успели его увидеть. Неудивительно, что Алессандро Фебриле, тогдашний князь клана, обратил на него внимание. И весьма пристальное. Он был из тех, кого мой отец называл "скучающими", и, пожалуй, я не сильно погрешу против правды, если скажу, что именно это и погубило обоих.
- Любовь...
- Страсть, госпожа, страсть настолько же яркая, насколько и смертельная. Не буду утомлять вас подробностями - сколько раз они пытались расстаться, найти себе замену и даже убить друг друга, когда это не вышло. В конце концов, отчаявшийся Адар не придумал ничего лучше, как жениться. И был бы счастлив в браке, благо, ваша бабушка Дейрдре была очень красивой и мудрой женщиной, но у него не получилось... Алессандро ему не позволил.
- Я знаю, что было дальше.
Это был самый громкий скандал в магическом обществе шестидесятых годов. Адар, уже взрослый и зрелый, обаятельный, как сам черт, решил, наконец, остепениться. То есть так все думали. На самом деле он просто бежал от самого себя, и ей ли, тридцатилетней Дейрдре Кэр, его лучшему и единственному другу, было этого не знать. Но на то она и была Кэр, чтобы пренебрегать правилами. Выйти замуж наперекор всему миру. Знала ли она, чем это грозит? Ну, разумеется, знала. Не могла не знать. И, тем не менее, происшедшее потрясло даже ее.
- ... когда Алессандро узнал о готовящейся свадьбе, он словно обезумел. Знаете, госпожа, это было... страшно. Мы не отважились его удерживать. Никто не посмел, кроме одного лишь, пожалуй, лорда Авлета, но и тому так здорово досталось, что...
Князь ворвался прямо во время венчания (на том, чтобы провести церемонию в церкви, настоял сам Адар), но было уже поздно, Адар Вильвин успел принести клятву. "Бойня", писали потом газеты. Вряд ли они имели представление...
- ... Алессандро прогрыз ему горло едва не до позвоночника. И, что самое ужасное, превращение началось сразу - так бывает, только если все подготовить, просчитать и обмануть бдительность жертвы... В течение месяца Адар пил его кровь князя. Капли, подмешанные в вино, в еду. Прощальный медовый месяц, который вымолил у него Алессандро, обернулся...
Единственным, кто не потерял голову в суматохе, был священник. Выплеснутое из чаши освященное вино - и шипящая, как масло на сковородке, плоть Алессандро начала расползаться, обнажая кости черепа, крики боли, кто-то уносит потерявшую сознание Дейрдре...
- Алессандро не смог помочь даже целитель крови. Единственное, что мы могли сделать для него - провести церемонию ухода по правилам, не оставив от его тела ничего, что так или иначе могло послужить ценным материалом для экспериментов некромантов. Это было очень тяжелое время, госпожа. Согласно последней воле князя, его преемником должен стать Вильвин. Злая ирония... Последняя пощечина, которой князь наградил своего возлюбленного. Адар пережил его ненадолго, вот только...
- Кто мог знать, что Дейрдре уже на момент свадьбы была беременна?
- И носила под сердцем полувампира. Мне очень жаль, госпожа.
- Почему? Мне это известно. Бабушка Дейрдре люто ненавидела каинитов, неужели вы думаете, что она мне этого не рассказала?
- Вы не поняли, госпожа. - Мервин на мгновение запнулся, - Адар запретил клану подходить к вашей матери на расстояние пушечного выстрела. Мы свято выполняли его волю, обходя Амариллис стороной, даже когда один за другим гибли наши князья. За эти годы мы потеряли семерых. Это непростительно много. Клан ослаб.
- Не представляю, какое это имеет отношение ко мне, - сухо сказала Сиринга.
- Мы очень долго пытались понять, в чем же дело, - Мервин не обратил внимания на ее слова. - То, что имело место заклятие крови, было ясно и слепому, но, во имя Прародительницы, что такого таилось в крови Адара, что после него венец не смог удержать больше никто?
- Вы спрашиваете у меня?
Мервин поднял на нее серо-голубые глаза.
- Клан просит вас о помощи, госпожа.
- Вы рехнулись, - грубо сказала Сиринга. - Я не могу быть княгиней.
- Почему? - мягко так, терпеливо.
- Потому что я не хочу быть вампиром, и ни одна сила в мире не заставит меня пойти на это.
Внезапно Мервин перегнулся через стол, поймал ее губы своими. От неожиданности Сиринга даже не успела отреагировать, а потом уже почему-то не пожелала. Чары или нет, но этот поцелуй был так нежен и целителен... Никто и никогда не целовал ее так. Не было ни пряного ощущения чужой слюны во рту, ни неловкого нащупывания. Альмандин то едва касался ее губ, то погружался в ставший неожиданно податливым рот, лаская шелковистую поверхность. На ум почему-то пришли пустынные караваны Юга, чернокожие невольники, вкус диковинных фруктов, которые она никогда не пробовала, улюлюканье берберов, миражи и зеленая трава оазисов, на которой так здорово валяться, глядя на закат...
Секунду. Это не ее воспоминания. Или ассоциации. Неважно.
- Прекрасно, - шепнул Мервин, отстраняясь, - как и должно быть.
Он взмахнул рукой, и перед Сирингой блеснуло зеркало.
- У вас чудесные волосы, госпожа.
Когда?.. Как он успел это сделать? Ее волосы, которые она заплетала лишь на время работы, сами собой свились в несколько кос, образовав надо лбом что-то вроде венца и покрыв плечи теплым живым плащом. Что...
Но это и впрямь было красиво. С ее лица словно убрали лишние тени, добавив коже нежного матового сияния. Красиво. Аристократично. Но, если Мервин подумал, что ее это убедит...
- Я попрошу вас больше так не делать.
- Не надо так, госпожа, - очень тихо. - Я не собирался вас домогаться, и, что бы вы ни думали, для Тореадоров многое значат законы чести. Вы ничем не запятнали свою верность вашему мужчине, - интересно, он издевается или говорит серьезно? У Сиринги было четкое ощущение, что Мервин ее отчитывает, как будто это ее реакция обидела его, а не наоборот. - Мой отец просил передать вам это.
- А кто ваш отец?
И что, черт возьми, на самом деле происходит?
- Я вас, судя по всему, не убедил, госпожа, - Мервин вздернул бровь. - Вы по-прежнему думаете, что я морочу вам голову?
- Нет, - честно ответила Сиринга. - Но я также не могу поверить, что дед мог обречь кого-то из своей семьи на существование вампира вот таким вот образом.
- Не думаю, что он сделал это сознательно. Скорее всего, дело здесь не в вас и не в нем, а в тех узах, которые связали его с Алессандро. Да мы и сами не знаем, - в его голосе проскользнула нотка безнадежности, - в противном случае вы бы даже не услышали о нас.
- Не знаю, чем могу помочь вам. Я довольно посредственная волшебница...
- Ни в коем случае, госпожа. Вы еще очень молоды и даже на четверть не раскрыли свои таланты. Кроме того, в ваших жилах течет древняя и могущественная кровь, и потом, вы единственная из всех, кого мы знаем, кто... - Мервин замолчал в нерешительности.
- Кто что?..
- Нося в себе кровь вампира, не встал ни на нашу сторону, ни на сторону Охотников.
- И все равно...
- Шшш, - Мервин прижал палец к губам, заглушая поток возражений, - мы не требуем немедленного ответа. Время для нас течет не так, как для людей. Подумайте. Думайте столько, сколько сочтете нужным. Если вы не захотите помочь - что ж, ваше священное право. Если да... - он протянул ей крошечную шкатулку для благовоний, - внутри находится портал. Его создавал один из наших лордов, маг порталов, поэтому можете не опасаться. Это не обычные грубые подделки, которые так популярны у современных дилетантов, - он поджал губы, словно на язык ему попало что-то кислое.
- И куда я попаду, если им воспользуюсь?
- В Дом клана, госпожа. Прощайте.
Взмах изящной руки - и кафе словно смазалось, через неясные краски проступило серое утро. Сиринга стояла у гостиницы, в которой их с Северусом поселили.
И уже светало. Неужели вампир перепутал время?..
Сиринга, виновато улыбнувшись портье, взбежала по лестнице. Номер восемнадцать...
- Прекрати истерику, - недовольный голос Снейпа. - Всему есть предел, Себастьян!
Сиринга застыла у двери. Себастьян?.. Это еще кто?
- Я чувствую, - нервный, высокий голос, - чутье меня никогда не обманывает. Они здесь.
- Убирайся, - неожиданно устало.
Скрип двери, и двое мужчин оборачиваются: один - высокий, суровый, черноволосый, второй - совсем юный, лет двадцати пяти, худенький и бледный. Секунда - и пространство комнаты словно взрывается огненными брызгами. Вихрь колючих звездочек, вылетевших из палочки юноши, ударяется в невидимый щит, рассыпается, и единственное, что приходит в голову Сиринге - спрятаться за что-нибудь, пока она не придумает, каким бы заклинанием ответить. Самым ближайшим "чем-то" оказывается спина Северуса...
- А ну, стоять, щенок! - рычит он, широко расставив руки, заслоняя Сирингу, пальцы плетут защитные заклинания (как он это делает?!..)
Очередной сноп искр, и еще один.
- Ты что, спишь с вампиршей?! - почти что визг.
Сиринга прикрывает глаза, пытаясь сосредоточиться. Охотник... Наверняка Охотник, дхампир, его никаким Ступефаем не прошибешь, это вампир "наоборот"...
- Себастьян, - гневно шипит он, - не заставляй меня...
- Ты! С вампиршей! С ГРЯЗНОЙ СУКОЙ САТАНЫ!!!
- Флекто! - ух, грязный прием. А что ей еще было делать? Северус явно не собирался с ним драться. Себастьяна словно аккуратно сложило вдвое, голова к коленям, ладони к ступням. Палочка выпала из пальцев.
- Это кто?
Северус смотрел на нее, раздувая ноздри и покусывая губы. Все ясно - опять выволочка. А, он же ее прогнал... Ох, как давно это было...
- Ты где была?
Э, нет. Так не пойдет. Сиринга подчеркнуто спокойно засунула палочку в карман и скрестила руки на груди. Пусть отвечает первым.
- Сучка, - просипел с пола Себастьян.
Северус вздрогнул: казалось, он уже успел забыть о нем. Короткое заклинание - и побагровевший юноша поднимается с пола, тянется к палочке...
- Акцио! - она оказывается в тонких пальцах мастера зелий. - Пошел вон. Ты получишь ее обратно не раньше, чем мы уедем отсюда. И не вздумай размахивать колом, мое терпение не безгранично.
Юноша протискивается мимо них, сердито сверкая глазами, и внезапно - даже Снейп не успевает отреагировать - склоняется к Сиринге и проводит языком по ее щеке, втягивает ноздрями запах ее волос. "Снимает образцы для будущей охоты", - мелькает у нее в голове.
- Я запомню, - и звучит это очень многообещающе.
И исчезает за дверью.
Снейп, проводив его взглядом, снова оборачивается к ней.
- Я жду ответа.
Раньше, когда он говорил с ней подобным тоном, у Сиринги душа уходила в пятки. Теперь же что-то поменялось. Словно что-то сместилось в глазном хрусталике, и она увидела то, что стояло за этим яростным тоном на самом деле: беспокойство. Тревога за нее. Бессонная ночь. И что-то еще. Желание и...
- Где тебя носило?
- Я встречалась с родственником.
- Ааа, - с еле сдерживаемой злостью, - значит, ему не показалось. Тебя пометили?
- Нет, - с легким удивлением. - А должны были?
Скрип ключа, поворачивающегося в замке.
Короткий вскрик, треск рвущейся ткани. Глухое рычание, стол пошатывается под тяжестью двух тел. Что ж... Каждый признается в любви по-своему.

Конечно, Сиринга не стала рассказывать всю историю целиком. "Однажды мы с Северусом крупно повздорили в Риме", - мило, буднично начала она, опустив все касающиеся вампиров и секса подробности.

- ... вот только закончилось все неожиданно. Для всех. Через несколько месяцев Себастьян навестил нас в провинции - похорошевший, излучающий обаяние - ни следа от того истеричного мальчишки, который пытался спасти мою грешную душу...
Засосало под ложечкой. Дхампир... похорошевший... Господи, пожалуйста, только не то, что я думаю, пожалуйста, только не это...
- Поначалу даже Северус не мог поверить. Но все знаки были налицо.
- Сиринга, но это же невозможно. Так не бывает. Кто угодно может стать каинитом, только не Охотник. Они же буквально запрограммированы убивать!
"Это так просто - быть убийцей. Приятно, сродни мастурбации. Чувствуешь себя всемогущим".
- Он говорил, что ты на многое открыла ему глаза...
Она чуть нахмурилась.
- Возможно, только на одно: я никогда не жалею о том, что совершила. А убийца, даже если он сражается за якобы правое дело, вынужден все время искать успокоения... прощения, что ли, но Охотникам во много крат сложнее. Они не служители закона, они сами в некотором роде закон, который основан на непоколебимой вере в то, что Пьющие Кровь оскорбляют взор Всевышнего. Себастьян никогда до конца в это не верил, поэтому и пошел прямо в расставленную ловушку. Сознательно пошел, прекрасно понимая, что есть вампиры, который не по зубам даже Охотнику.
- Ты говоришь о Высших?
- Разумеется.
Мне надо было время, чтобы все это переварить. Вампир. Мой чудесный мальчик, мой нежный Себастьян - вампир. Как же я мог быть настолько слеп, чтобы не догадаться.
А что бы изменилось? Разве это оттолкнуло бы меня от него?
Нет.
Имело ли это какое-то значение?
Нет.
Тогда почему же так больно?
Потому что, я знал, Себастьян мог пойти на такое только по одной-единственной причине. Любовь. Дхампиры редко бывают счастливы, они ничего не умеют, кроме как убивать. Безупречные воины, заложившие свои души во имя обещания лучшей жизни, которая никогда для них не наступит. Совершенные палачи. Но, Господи, как же сильно нужно любить, чтобы отречься от своего призвания ради ласк того, кто всегда был твоим врагом...
Гарри...
Я, должно быть, вздрогнул так сильно, что Сиринга это заметила.
- Драко?
Я поднял на нее полубезумный взгляд.
- Выпей со мной, Сиринга. За мертвых.

Должен быть какой-то выход. Он всегда есть. Мы можем его не видеть, но выход есть всегда. И он лежит не в прошлом.
Надо поговорить с Драко. Просто и честно. Вот только что сказать ему? Что, если он снова замкнется и не пожелает слушать? Как... Что-то должно быть. Что-то близкое, какая-то частичка, которая роднит их обоих. Серебряная змея на зеленом фоне. Мудрость. Власть. Переменчивость. Яд. Исцеление. Секс.
Гарри покраснел в ответ собственным мыслям. Это еще что за? Хотя... Зачем теперь лгать? Ты ведь хочешь этого, хочешь, как ничего другого. С ним.
Заняться любовью с Драко. Гарри впервые проговорил это про себя, удивляясь тому, как... правильно это прозвучало. Так... Неужели все это время, все эти годы он хотел не убить Драко, а? Почувствовать. Добраться, сорвать маску с этого безупречного лица. Что может скрываться там? Ужас? Бездна? Или отплясывающие танго в обнимку с давным-давно проданной дьяволу душой демоны? Чего он так боялся? Неужели всего лишь слов?
Риторический вопрос. Гарри покопался в своей памяти, пытаясь вспомнить все то, что было известно ему о мужской любви. Немного. Это плохо. Очень пл...
Женский смех вывел его из раздумий. Кто-то поднимался по лестнице.
- Давай-давай, Малфой, переставляй свои дивные копытца, - тяжело дыша, - не надо на мне виснуть...
Неразборчивое бормотание.
- Что?..
- Ты м'ня ненав'дишь... - заплетающимся языком.
Она расхохоталась от души.
- Пошли, мой ты высокоморальный. Я тебя обожаю.
В дверь они прошли, кажется, только со второй попытки. И снова смех, шорох одежды и скрип пружин.
Гарри так и остался стоять у двери, напряженный как тетива, вслушиваясь в доносящиеся звуки. Кажется, дверь они оставили открытой...
Он и не заметил, как ему под ногти впились занозы. Видимо, деревянные панели не так уж и прочны... Он взглянул на окровавленные пальцы, словно не узнавая их.
Наверное, он должен был догадаться зажать уши... А теперь поздно. Долгий стон Драко коснулся барабанных перепонок, и мир раскололся на куски.

Глава 6. Дикая Охота

Вторая примета, если ты вышел,
В путь со двора собираясь, -
Увидеть двоих к поединку готовых
Воинов славных.

"Речи Регина"

Пробуждение было гадким и сопровождалось тремя ощущениями: два из них были препаршивыми. Головная боль и могучий запах перегара. Как вам? Самая что ни на есть махровая похмелюга. Но третье несколько сглаживало сам факт наступления этого мерзкого утра - меня укрывало что-то легкое, теплое и пушистое, щекочущее голую кожу груди и живота. Я протянул руку, ощупывая это восхитительное нечто. На покрывало не похоже, да у меня такого и нет… Но…
Я распахнул глаза, хотя это простое движение отозвалось зверской болью в черепе.
Волосы. Это были невероятно длинные черные волосы. Рядом со мной спала девушка с самыми прекрасными волосами из всех, что мне когда-либо доводилось видеть. Я знал только одну такую девушку, - поэтому мне даже не пришлось отводить в сторону живой водопад, чтобы рассмотреть ее лицо. Кэр. Это была Сиринга Кэр. И, кажется, мы переспали.
Я плюхнулся обратно на подушки, тихо шипя сквозь зубы. Сразу всплыли в голове воспоминания прошлой ночи: мы набрались в ресторане… Она предложила аппарировать, я отнекивался, но потом… что-то было в ее синих глазах, что-то такое… не эротический голод, не мольба, а… что-то манящее, чарующее, я никогда не видел такого в женских глазах и не смог ей отказать. А может, я просто не хотел ей отказывать.
Я помню, как метался между охватывающих меня нежных бедер, как Сиринга гладила мои плечи и шептала что-то успокаивающее; она продолжала баюкать меня - не странно ли? - даже после того, как я взорвался в ее теле фонтаном тягучих брызг. Я все хотел спросить - не противно ли тебе, что я в постели с тобой так неприкрыто думаю о другом? Думаешь ли ты о том, кого любила, - о нем, о Снейпе? Почему ты делаешь это со мной? Я ведь вижу, что ты и на йоту не подошла к тому болезненному наслаждению, которое я только что испытал. Почему, почему ты делаешь это? Я хотел спросить ее, но не спросил. Почему? Да потому что был пьян и вскоре отключился.
Сиринга пошевелилась и приоткрыла глаза.
- Драко?
- Ты думаешь о том же?..
Ну надо же что-то сказать. Любую глупость, что угодно. Сиринга выглядела едва ли не свежей и, казалось, совсем не страдала от похмелья. А ведь мы выпили виски поровну. Вот что значит провести два года в Ирландии.
- Прости? - она собрала волосы в хвост (язык не поворачивается сказать конский - где вы видели таких лошадей?), заставив меня нервно подтянуть простыню.
- Ну… Эээ…
- А, ты имеешь в виду, что… как там говорят… "прошлая ночь была ошибкой"? - усмехнулась она.
- Я просто…
- Влюблен в мужчину, у тебя на роже написано. Понятно. Расслабляться ты не умеешь, вот что. - Она встала, завернувшись в простыню, и зевнула. - Угости случайную возлюбленную кофе, будь так добр.
Я поплелся за ней в столовую. А что мне оставалось делать? Голова трещала, хотелось в душ, антипохмельного зелья и спать. Но я был у Кэр в долгу, да и, кроме того, я с ней все же переспал. Семейные традиции Малфоев утверждают, что дама, разделившая с тобой постель, пусть даже на одну ночь, заслуживает хорошего обращения, знаете ли. Вот так вот.
Сиринга шла уверенно, каждый раз сворачивая там, где надо, будто уже бывала здесь прежде. А что, если… Черт, а что, если она вставала ночью?! Что, если моя тайна раскрыта? Мой мозг лихорадочно заработал. Надо что-то делать. Но что? Убить ее? Не пойдет, она из Кэров, ее отсутствие обязательно заметят. Взять с нее слово молчать? Не смешите, мы оба слизеринцы и обещания не выполняем. Хотя стоп, минутку. Давайте плясать от того, что мы оба хитрые сукины дети. Значит, если бы Кэр вставала ночью и узнала мой чертов секрет, она не стала бы так откровенно заявлять об этом, а дождалась бы, пока сможет выйти из Мэнора. Значит, либо она спала, как все приличные девушки (тут я нервно хихикнул про себя), либо есть какая-то другая причина. Какая? Она не бывала здесь прежде, разве что предположить, что… нет, с моим отцом спать она не могла. Ей было всего шестнадцать лет, когда он угодил в Азкабан, да и не стал бы он связываться с несовершеннолетней Кэр, как бы ни был самоуверен. Здесь что-то другое. Снейп? Да, Снейп не раз бывал здесь и мог рассказать ей, но зачем? Отпадает. Эльфы? Нет, глупо. Должно быть еще что-то. Что…
Кэр обернулась ко мне с кислым лицом.
- Я начинаю разочаровываться в наших предках.
- Почему?
- У наших поместий почти идентичная планировка. Кто у кого украл идею, хотела бы я знать?
У меня отлегло от сердца. Вот, значит, что.
- Скорее всего, - продолжила она, - вы у нас, потому что мы жили на этих землях задолго до вашего прихода.
Кэр в своем репертуаре.
- Это еще в хрониках посмотреть надо, кто раньше себе замок из камня построил - мы или вы. А то я что-то не слыхал, чтобы кельты баловались каменными постройками.
Кэр привалилась к стене и захохотала.
- Ой, Малфой, какой же ты смешной. И предсказуемый… Так и знала, что ты на эту фигню про то, чей замок старше, поведешься. Тебя даже дразнить не интересно.
Я не нашел, что ответить. Это я-то? Я пасую перед женщиной? Нет, не так - я пасую перед Кэр? Ага. Точно. Дементор мне в задницу.
Я протиснулся мимо нее в столовую.
И застыл на пороге.
Утро точно начиналось паршиво.

Кэр среагировала первой.
- Принеси мой плащ!!! Быстро!!!
Я не успел даже подумать о достойном ответе - к примеру, что я не домовой эльф, как уже мчался обратно в спальню.
Увиденной мельком картины хватило бы и на большее. Со стола были сорваны скатерти, столетнее красное дерево изрезано рядами непонятных символов, окна были распахнуты настежь, ветер трепал занавеси. И среди всего этого бедлама, в полутора метрах над столом парило бесчувственное тело Гарри Поттера.
Не думать. Потом, все потом. Я ворвался в спальню. Где этот чертов плащ??? Ага, вот он, на кресле… Я помчался обратно, лихорадочно соображая. Что могло произойти? Тайная вылазка слуг Темного Лорда? Он узнал? В таком случае почему его просто не похитили? Вряд ли. Если бы Лорд узнал, я бы давно ползал в луже собственной крови, рассказывая все, что мне известно и даже то, что нет. Кто мог это сделать? Кэр? А ей-то зачем? Уж кого-кого, а ее трудно подозревать в лояльности силам Тьмы. Хотя я два года ее не видел, и все же… Нет, не похоже. Каро? Она ведь ревнива как черт, и, узнай она про то, что в Мэноре поселился красивый юноша… Нет, не то. Мощное темное заклинание ей не по зубам, к тому же Га... Поттер - аврор. Ей с ним не справиться.
Я влетел в столовую. Кэр, до этой секунды внимательно рассматривавшая письмена на поверхности стола, выхватила плащ у меня из рук, разорвала атласную подкладку. А, так вот почему он такой тяжелый! Подкладка была двойной, - второй слой был усыпан микроскопическими склянками, закрепленными кручеными шелковыми нитками. Кэр вытащила из внутреннего кармана палочку, затем выудила несколько склянок, аккуратно разложила перед собой.
- Он жив?
- Жив, жив. Не стой столбом, Малфой. Вели эльфам сварить кофе и принести дюжину веревок покрепче.
- Зачем?
- Делай, как я говорю. Потом будешь спорить.
И опять я побежал исполнять ее поручения. Кто после этого обвинит меня в сатанинской гордыне?
Когда я вернулся, Кэр, задумчиво почесывая нос, оглядывала батарею увеличенных до нормальных размеров банок и что-то бормотала. Заметив меня, она подвинула ко мне чистый стакан, наполовину заполненный густой грязно-зеленой жидкостью.
- Это еще что?
- Кураре, разумеется. В равной пропорции с аконитом. Антипохмельное зелье, что же еще?!
- Что-то я не припомню в рецепте подобного результирующего цвета…
- Да ради Бога, не хочешь - не пей. Мучайся, - и она опять вернулась к своим склянкам.
Кажется, я ее обидел.
- Я хотел сказать…
- Ни хрена ты не хотел, Малфой. Ты всегда сначала говоришь, потом думаешь. Я два года пила беспробудно. Пришлось усовершенствовать зелье.
А я и забыл. Что Ирландия с людьми делает! Зажмурившись, я проглотил неаппетитное на вид варево.
Вкус не самый приятный, но благодаря нотке мяты вполне удобоваримый. Ух ты! Боль почти сразу начала отступать.
- Вот это да! Ну, ты даешь! Собственный рецепт?
- Не скажу, - проворчала она. - Перестань мельтешить и сядь.
Говорит как Снейп, честное слово. Нет, я все же соберусь с силами и придумаю достойный ответ. Потом. Я бухнулся в кресло.
- Давно он здесь? - спросила она. Видна Снейпова школа - Кэр даже не удивилась. В Мэноре Малфоев над столом висит Гарри Поттер, а она и бровью не повела.
Ох, надо срочно состряпать хоть сколько-нибудь правдоподобную версию. Или… нет, хотя бы полуправду… С чего бы начать…
- Драко?..
- Около недели, - ладно, буду врать по обстоятельствам.
- Что-то не припомню между вами романтики. Кроме садомазохистской, разумеется, - она смотрела на меня полунасмешливо-полувопросительно.
Я молчал, подыскивая ответ. Варианты: внезапная страсть, секретное задание Поттера, мой переход на Светлую сторону, несчастный случай, - отпадали. На выручку пришла Кэр:
- Это в него ты влюблен. Ладно, я не собираюсь тащить из тебя ответ клещами.
Я вздохнул с облегчением.
- Как ты думаешь, что случилось?
- Я хотела бы послушать твои версии, - она присела, любовно оглаживая свои снадобья. - С какого боку здесь Темный Лорд?
- Ни с какого. Я тоже об этом подумал. Если бы он узнал, что Поттер здесь, он…
- Раз не знает Лорд, значит, не знает больше никто, - перебила меня Кэр.
- Кроме меня, тебя и его самого.
- И в Министерстве не всполошились?
- У него отпуск.
- Вот как, - она продолжала перебирать склянки. - Что ж. А вариант с бывшими любовниками?
Я задумался. В самом деле, а если? За последние пять лет в моей постели перебывала целая армия народу. Кто из них любит - или любил - меня достаточно, чтобы решиться на месть?
Эльфы принесли завтрак и веревки, которые требовала Кэр. Веревки сложили на стол, а для трапезы сервировали стол поменьше. Не есть же за тем, над которым повис Поттер!
- Ты думай, а я пока поем.
Я рассеянно кивнул. Итак, что мы имеем? Мощное темное заклятие, которое не было известно Поттеру или оказалось ему не по зубам. Чему учат Авроров, я не знал досконально, но мог предположить, что ЗОТС они владеют в совершенстве. Поттер несколько раз побеждал Лорда, сначала выбив его из бренной оболочки, а потом наваляв еще. Ах да, Лорда мы отмели. Значит, Поттера застали врасплох. Или этого кого-то он знал и не ожидал подвоха? Нет, не то. Вернемся к заклинанию. Кто, кроме аврора, может составить такое? Или другой аврор, или… Слизеринец. Были у меня любовники с моего факультета? Ха, вы еще спрашиваете! Но разве хоть один из них способен на такое? Нет, нет и нет.
- Ну что? - Кэр дожевывала тост с маслом и ветчиной, - есть идеи?
- Боюсь, что нет. Среди моих бывших любовников нет ни одного, кому это по силам. Или я просто об этом не знал, но это маловероятно.
- Видел бы ты работу мысли на своем лице, - съехидничала Кэр. - Велик труд, наверное, - вспомнить, с кем спал? Наверняка проще сосчитать тех, с кем нет?
Я не отреагировал. Пускай подкалывает, сколько хочет. Надо разобраться с этим дерьмом.
- Что ж, если больше вариантов нет, я думаю, что знаю, что тут произошло.
Я вскинул на нее глаза.
- И?
Сиринга отхлебнула кофе.
- Это очень редкое заклинание и почти неизученное. Символы тебе ничего не говорят?
Я помотал головой.
- Древнейшие германские руны. Старший Футарк. Причем не просто руны, а руны путешествий между мирами. А если конкретнее - руны Одина и снежных великанов. Турисаз, Хагалаз, Исса, Эйваз и… Дагаз. Повторенные в нескольких рунических поясах. Я не помню, чтобы ты посещал рунологию…
- Да, да. Я не занимался рунами. Объясни.
- Очень мощное заклятие. Очень. Турисаз - руна-молот, символ бога грома Тора, который сражался с инеистыми великанами. В начале заклятия означает призыв к силам, существовавшим до создания мира людей. Хагалаз - руна… ну, что-то вроде разрыв-травы. Она либо наводит мосты, либо их взрывает. В данном случае, как ни парадоксально - и то, и другое.
- Прости?..
- Сейчас объясню… Исса замораживает. По преданиям германцев, мир возник из ледяной капли и изначально содержал в себе все, - Сиринга надкусила персик. - Остаются Эйваз и Дагаз. Эйваз охраняет воина. Одна из мощнейших и самых опасных рун, тисовое дерево. Но Дагаз… Никогда не видела их рядом в заклятии. Последняя в руническом ряду, руна преображения и возрождения. Хмм…
- И? - я буквально подпрыгивал на месте от нетерпения. - Что это все значит?
Сиринга задумчиво грызла персик.
- Это значит, что твой ненаглядный сам составил заклятие.
- Чего? Зачем?!
- Не имею понятия, что тут между вами творилось, но Поттер явно чувствовал себя очень несчастным, если пошел на такое. Позволь подчеркнуть еще раз, что заклятие редчайшее. Вообще не понимаю, как он до него добрался.
- Но ведь тебе оно известно?
- Северус боялся за меня и заставил пройти весь курс ЗОТС.
- То есть ты полноценный аврор?
- Не аврор, а боевой маг, - поправила она меня, обсасывая косточку. - К тому же я больше разбираюсь в темной магии, чем любой из них. Не забывай, у меня дедушка был вампир.
Забудешь такое, ага.
- Я, быть может, действительно дилетант в рунах, но не слышал, чтобы их относили к темной магии.
- Руны нейтральны. Их можно использовать и так, и эдак.
- И все равно я не понимаю, зачем ему понадобилось…
- Мир мертвых, Драко. Он хотел пообщаться с кем-то оттуда. Есть у него там близкие? Кроме родителей?
- Блэк был его крестным, ты ведь наверняка знаешь. Он погиб несколько лет назад.
- Стоп, стоп. Он ведь был и твоим родственником тоже?
- Двоюродный брат мамы.
- Сириус Блэк. Плохо, - подытожила она. - То есть хуже, чем я думала. Понимаешь, дело в том, что Поттер поставил последней в ряду Дагаз, хотя обычно здесь появляется Одал - символ обретения чего-то и возвращения домой. Гарант того, что ты вернешься. А Дагаз - руна перерождения, что-то вроде превращения куколки в бабочку. Ни та, ни другая не являются рунами Одина, но Одал возвращает тебя обратно, а вот Дагаз…
- То есть…
- Он изменил заклятие. Вероятно, он не собирается возвращаться.
Меня как палкой по голове ударили.
- Как?!
- Заклинание он составил сам. Он аврор, Драко. Как бы пьяны мы вчера ни были, звуки драки мы бы точно услышали. Я бы услышала, я сплю чутко. Вопрос в том, что его на это толкнуло?.. - она смотрела на меня вопросительно. - Ты ведь любишь его?
Я сглотнул. Какой смысл лгать теперь?
- Да.
- Он знает об этом?
- Нет.
- Ага, значит, ему не понравились твои вопли сегодня ночью.
- Мои?.. - у меня не хватало слов толком возмутиться.
Кэр пожала плечами.
- Ну не мои же. Не имею привычки кончать в объятиях пьяных в хлам слизеринцев.
Я густо покраснел. Могла бы и не говорить, право слово.
- Извини, если оскорбила твое эго, но это правда. Ты истекал желанием и любовью, как раненый.
- И тебе стало меня жаль, - мой голос был полон сарказма.
Сиринга промолчала, посасывая косточку.
- Прости. Не хотел тебя обидеть.
- Ты ведь хочешь вернуть его, правда?
Я посмотрел на Кэр едва ли не беспомощно. Она еще спрашивает!
- Это будет нелегко. Поттер в скачке.
- Где?!
- В седле бога Дикой Охоты, Одина.

До меня вдруг дошло.
- Погоди секунду… То есть… он вот так вот решил покончить с собой?! - Кэр молчала. - Да скажи что-нибудь!
- Я не знаю, Драко. Правда, не знаю. Не знаю даже, как нам его искать. Я много читала о Дикой Охоте, но Один - все же не нашего пантеона бог. У нас своя Дикая Охота и свой бог Запредельных Холмов, Гвинн ап Нидд. Ближайшие к нам угодья Одина - это Дания.
- И что это значит?
Сиринга пожала плечами:
- Только то, что… так, стоп. Когда у нас Самайн?
- Чего?..
- Хэллоуин.
Я задумался.
- Сегодня третье сентября. Чуть меньше месяца осталось.
- Супер, ничего не скажешь, - она посмотрела на меня, чуть нахмурившись. - Еще месяц, и он мог бы говорить с самим Гвинном, но не стал дожидаться. Догадайся, почему.
- Он…
- В тебя влюблен. И не надо все валить на меня, я не знала о том, что он в Мэноре.
Я открыл было рот для гневной отповеди - и закрыл. Она права. А я Осел Длинные Уши. Гарри тоже меня любит! Я точно кретин. Нет, не кретин. Хуже. Малфой. Как я мог не заметить?!.. И что теперь делать?
- Без истерик, - предупредила Кэр. - Надо подумать. Так. Гвинн выходит из холмов раз в год. Один - нет. Он вечный странник. Что-то я такое читала… Сейчас… В Дании есть легенда о короле Вальдемаре… что-то там было… какой-то ключ… что-то…
- В Дании сотни легенд, и…
- Не мешай… Так, есть! - она вскочила с места, - Бери веревки.
- Зачем?
- Сейчас все объясню, - она перебросила мне пучок веревок, взяв в руки другой конец, - даже если я права, нам все равно надо опустить его.
- Я ничего не понимаю. Почему не сделать это заклинанием?
- Да потому, что его заклинаниями не опустишь на стол, неужели не понятно? Он в седле Одина, балда ты!
И снова я проглотил оскорбление. Ладно, потом поквитаюсь.
- Давай, забрасываем… Отойди… еще… Так, теперь тянем. Тише, осторожней!
Веревки постепенно натягивались, но тело Гарри не сдвинулось ни на волосок.
- Значит, я все-таки права, - резюмировала Кэр. - Теперь тянем изо всех сил.
Мы тащили каждый на себя концы веревок, пыхтя и упираясь ногами в пол. Ничего.
- Еще!
Мы повисли на веревках. И опять ноль.
- Еще!!! - она выкрикнула что-то на непонятном мне языке, я только смог разобрать слова "Тре рюттер" (кажется, какое-то из скандинавских наречий) или что-то в этом роде, как веревки лопнули с сухим треском и мы грохнулись на пол.
Кэр поднялась первой. Лицо ее сияло.
- Мое почтение, о Великий, - поклонилась она кому-то невидимому, - смиренно прошу тебя о знаке. И снова заговорила - низким, почтительным голосом, - Хель бор ундер эн… - она покачала головой, - ундер дэн андра римтурсар… дэн тр…
Я отпрыгнул скорее инстинктивно, чем осознанно, - тело Гарри со стуком упало на стол. Тьфу ты… Я уже рванулся вперед, как Кэр крикнула:
- Не трогай его!
Я замер, не донеся руку до Гарри:
- Почему?
- Слушай, Малфой, отойди от стола. Я это серьезно говорю. Ты хочешь его вытащить или нет? - скрипя зубами, я отошел и сел. Сучка такая. - Засунь свою гребаную гордость себе в задницу, - посоветовала она. - Если бы размеры твоего самомнения соответствовали твоим знаниям, я бы еще поняла. Но ты ни хрена в рунах и рунической магии не понимаешь.
Я бы не удивился, если бы из ушей меня повалил пар.
- Кэр, не…
Она подбежала ко мне и влепила пощечину.
- Чертов сукин сын! У тебя на руках умирает любимый человек, а ты ни о чем, кроме себя, не можешь думать!
На меня словно вылили ведро холодной воды. Она опять права, черт побери. Я постарался взять себя в руки.
- Ты сказала, что заклинание не поможет.
- А это и не было заклинанием. Есть такая датская байка о реально существовавшем короле Вальдемаре. Она длинная, но, если вкратце, одна предприимчивая девица решила его приворожить. Ее мать подошла к задаче творчески и состряпала чудную вещицу - сделанное на заказ, заколдованное кольцо. Король, как и следовало ожидать, втюрился по уши. Потом дама умерла, и король отказался дать разрешение ее похоронить. Она и мертвая вызывала в нем бурю чувств. Наконец один из слуг сообразил, в чем тут дело, спер кольцо и бедолага монарх, неожиданно для самого себя… Ну, короче, ты понял. А потом слуге это надоело, и он выбросил кольцо в одном из королевских лесов. С тех пор короля из этого леса нельзя было выгнать, он даже говорил, что ему и рай не нужен, только бы в нем остаться навсегда. Он и остался, до сих пор скачет над окрестными крышами.
- Прости, но я не понял, при чем тут эта история.
- Я пока что выяснила две любопытные вещи, - пояснила Кэр. - Во-первых, зачем он поставил Дагаз в конце заклинания и зачем ему все это понадобилось.
- И? - она первоклассно умела играть на нервах, но снова наезжать я не рискнул.
- Он не собирается там оставаться. Поттер хочет просить у Одина твоей любви.
- У бога войны?!
- Один стал богом войны довольно поздно, когда викинги стригли Европу. Он бог мудрости, магии и путешествий между мирами. Плюс - это очень интересно, - он в некотором роде бог секса. То есть сексуальной магии, его сама Фрейя этому обучила. Интересный, в общем, парень.
- То есть…
- Он мне начинает нравиться, - Сиринга с уважением посмотрела на распростертого на столе Гарри. - Вот дает… Использовал редкие аспекты рун… А я его всегда считала Золотым Мальчиком и полным тупицей. Твой Поттер пошел ва-банк. Поступок воина.
Я лихорадочно соображал. Значит, если ее наблюдения верны и если я действительно небезразличен Гарри… Как же все-таки плохо я его знал! Он считал, что недостаточно хорош для меня, а так как экспериментировать было не с кем, он решил прибегнуть к магии. Опасной. Очень опасной. ОЧЕНЬ ОПАСНОЙ. Я снова себя обругал. Я никогда не верил, что хотя бы половина восторженных о нем слухов правдивы. Либо он действительно очень храбр, либо был в отчаянии. Или и то, и другое. А моим самым смелым в жизни поступком был отказ от Метки.
- Он хочет вернуться к тебе едва ли не богом секса. Не понимаю только, почему он не обратился прямиком к Фрейе. Хотя… Как правило, это вопрос выбора самого божества. Не захочет тебе покровительствовать - можешь в лепешку расшибиться, ничего не добьешься.
- А во-вторых?
- Я выяснила, как нам его вернуть.
- Но, быть может, все не так уж страшно, - неуверенно предположил я. - Если он собирается вернуться…
Кэр закатила глаза.
- Малфой, ну не разочаровывай меня окончательно. Я же сказала, что Дагаз - руна преображения. Даже если Один даст Поттеру то, о чем тот просит, еще не факт, что тот сможет вернуться. Он не взял с собой посох.
Ну вот, опять.
- Какой еще посох?
- Рунический. Путешествующие между мирами маги всегда берут с собой посох с вырезанной на нем руной Пути, Райдо. Она ведет, учит и дает возможность вернуться. У Поттера его нет, что и неудивительно - во-первых, он не маг-путешественник, а, во-вторых, ты ведь его наверняка не пускал за порог? Из чего ему было сделать посох? Разве что ножки у стола отпилить.
Я сдался.
- Хорошо, Кэр, ты меня побила. Я умоляю тебя, уймись и не добивай меня.
- И не подумаю, - заявила она. - Я к Поттеру особой любви не испытываю, но раз ты довел его до такого состояния, то снисхождения не заслуживаешь.
- Снейп в юбке, - пробормотал я.
- Ладно, хватит трепаться, - кажется, сравнение несколько смягчило ее непреклонность, - так вот, во-вторых. В "Старшей Эдде" есть стих:

Три корня растут
на три стороны
у ясеня Иггдрасиль:
Хель под одним,
под другим великаны
и люди под третьим.

Я именно эти слова произнесла. И, поскольку меня, кажется услышал сам Игг, то есть Один, это и есть подсказка. Должны быть двое, которые хотят вернуть нашего юного аврора, то есть существо, принадлежащее миру людей. Он ведь полукровка, так? И, ко всему прочему, эти двое должны обладать определенными способностями.
На этот раз до меня дошло почти мгновенно.
- То есть, ты имеешь в виду, два мага…
- Ага. Чистокровных. Один совершенно определенно должен быть некромантом, потому что Хель - мир мертвых.
- Я некромант.
Брови Сиринги выстрелили вверх.
- Наверняка? Ты это наверняка знаешь?
- Да. А что второй?
- Второй… здесь сложнее. Великаны… Рискну предположить, что второй должен быть воином не совсем человеческого происхождения. Вот как я, например.
Вот тогда я впервые пожалел, что не могу рассказать ей о том, чем на самом деле занимаюсь. Будь у меня возможность исследовать ее кровь, я бы наверняка выяснил, какова ее самая сильная сторона, - как я понял с ее слов, она сама этого не знала. Или очень тщательно скрывала. Пресловутая слизеринская подозрительность. Если ваш потенциальный любовник потребует у вас справку о состоянии здоровья, будьте уверены, что он слизеринец.
- Не то чтобы меня очень уж воодушевляла подобная идея, - продолжала она, - но, кажется, мы должны связать себя Узлом Избранных.
Я всерьез обдумывал возможность начать молиться, чтобы чертовы сюрпризы наконец закончились.
- В этом смысл подсказки. Если ты и я будем действовать поодиночке, хрен мы Поттера вернем. Но…
- То есть ты поможешь мне?! - до меня наконец дошло.
- Ну разумеется. Будешь должен мне дважды, - она ухмыльнулась. - Ты, надеюсь, не забыл о долге со времен Хогвартса?
Нет, какая же все-таки Кэр заноза! И она опять была права.
- Думаешь, как бы продаться подороже? - поддела она меня. - И не надейся. К тому же у тебя просто нет выбора. Я подхожу на роль второго мага едва ли не идеально.
Но не до конца, подумал я.
- Это опасно?..
Кэр фыркнула.
- Разумеется, опасно, а ты чего хотел?
- Тогда почему ты…
- По кочану. Ничего я тебе объяснять не буду, - отрезала она. - Хочу лишь напомнить, что нам не мешало бы поспешить. И что я разбираюсь в рунах, а ты нет. Ты, конечно, можешь меня припечатать Авадой, но тебе чертовски долго придется искать замену. Думай, Малфой. Только думай быстро.
И снова я пожалел - но на этот раз о том, что почти никогда не обращал на нее внимания раньше. Я считал себя выше подобных ей и, как водится, недооценил. Ну, в самом-то деле, не впустил бы Снейп в свою жизнь ничем не примечательную женщину! Она предлагала помощь, чего я никогда бы на ее месте не сделал. Чего ради? Я не мог понять ее мотивов - почему она хочет помочь мне? Но и отвергнуть ее помощь из чистой подозрительности я не мог. У меня действительно не было выбора. Остается только надеяться на милость богов и ее мастерство обращения с рунами.
- Хорошо, я сделаю, как ты скажешь, Сиринга.

- Это меня вполне устроит, - она хлопнула себя по коленям и поднялась. - Значит, так: сейчас мне надо провести пару опытов со снадобьями. Просто чтобы исключить всякие неприятные случайности. Так… ты иди поспи, потому что раньше ночи мы все равно начать не сможем.
- А ты?
- Я тоже вздремну, но чуть позже. Проснешься, начнем все готовить. Сонное зелье у тебя есть? Выпей, всякая дрянь сниться не будет.
- А…
- Малфой, ты меня достал. Ты мне не доверяешь своего драгоценного? А то, что я боевой маг и в состоянии размазать тебя по стенке быстрее, чем ты скажешь "Кэр", тебе в голову не приходило? Если я тебя до сих пор терплю и этого не сделала… - выразительная пауза.
Я прикусил губу. Хрен с ним, в самом деле. К тому же, даже захоти она покинуть пределы Мэнора незаметно, - она не сможет этого сделать. То есть я надеялся на это.

Я проспал почти что до пяти вечера, глубоко и без сновидений. Когда я вернулся в столовую, Кэр дремала в кресле в довольно нехарактерной для девушки позе, забросив ноги на стол. Стесняться ей, впрочем, было нечего, - она успела переодеться во все черное, - брюки из грубой ткани, сапоги со шнуровкой и рубашку. Волосы были тщательно заплетены и уложены.
Я подошел поближе, рассматривая ее. Вот такой, спокойной и безмятежной, она мне нравилась. Аристократические черты, скорее мягкие, нежели заостренные, как у меня, были нежными и… страдальческими? Вчера вечером и сегодня днем я был слишком занят, чтобы заметить горькую морщинку между бровей и тени под глазами. Мне подумалось, что, должно быть, она часто плачет. И пьет - что там она говорила о пьянстве? Пить и плакать два года… Она, наверняка, и в самом деле любила Снейпа, но два года? Не слишком ли много для женщины?
- Шовинист, - пробурчала она, открывая глаза и потягиваясь. Я буквально отпрыгнул от ее кресла. Она слышала мои мысли?!
- Ты чего? - удивилась она явно далекому от уверенности выражению моего лица.
- Ты умеешь читать мысли?
- А ты что, не вслух это сказал? Нет? - она пожала плечами. - Да не парься ты. Сегодня еще будет повод удивиться. - Она легко соскочила с кресла и прошествовала к столу, на котором лежал Гарри.
- Я боялась, что он мог выпить что-то перед тем, как творить заклинание, но, на наше с тобой счастье он этого не сделал, линия реальности не искривлена и нам не придется метаться. Видимых следов запрещенных зелий тоже нет. Теперь идем в библиотеку, - и, не дожидаясь моей реакции, набросила на плечи плащ и вышла.
Она шла размашистыми шагами в сторону библиотеки, и мне приходилось едва ли не бежать за ней вприпрыжку. В этой одежде и развевающемся плаще она была так похожа на Снейпа, что я даже ощутил легкое дежа вю. С готовностью открывшиеся двери дополнили образ, - судя по всему, Кэр уже успела с ними поговорить…
- Вот, - она хлопнула ладонью по развороту лежавшей на столе книги, - к счастью, эта книга в вашем собрании есть. Это, - ее палец уперся в изображение трех переплетенных перевернутых треугольников, - Валькнут, Узел Павших, или, как еще его называют, Узел Избранных. Один из наиболее могущественных и загадочных символов северной магии. Изображался на рунических камнях, особенно погребальных… Что он символизировал и в чем его тайна - мнения расходятся. Но знак… Эй, ты меня слушаешь?
Я оперся о тяжелую передвижную лестницу, запустив пальцы в волосы. Узел Павших… Днем она говорила только об Узле Избранных.
- Что ты сказала, прости? Ах да, я слушаю.
- Знак указал именно на Узел, - Сиринга поморщилась, недовольная моей рассеянностью. - Почему - я не знаю. Я никогда не слышала, чтобы Валькнут можно было использовать для возвращения кого-либо из межмирья. Если начистоту, я предпочла бы какой-нибудь мощный ритуал и контрзаклинание, но, - она вздохнула, - от этого, судя по всему, толку будет ноль.
- Подожди, - что-то вертелось в голове, не давая покоя, - название. Узел Павших. Что это значит?
Сиринга потерла переносицу.
- Я не знаю, - призналась она наконец. - Можно только строить предположения, - она надолго замолчала, перебирая страницы книги.
Мысли роились, путались, и я внезапно почувствовал дурноту. Не так. Что-то здесь не так. Что-то неправильно. Что-то она не договаривает.
- Драко, - нарушила она наконец тишину, - могу я говорить начистоту?
Я посмотрел на нее удивленно. Вполне невинный вопрос, - можете сказать вы. В том-то и дело. Простой, искренний вопрос. Слизеринцы таких вопросов не задают. Я кивнул.
- У нас почти нет шансов, - наконец призналась она. - Я не имею понятия о том, что нас там ждет. Большинство рунических техник утрачены, настоящие эрили встречаются в сотни раз реже, чем единороги. Подготовка к тому, что мы должны сделать сейчас, занимает годы, и весь план построен на моих догадках.
- Ты же догадливая девочка, Сиринга, - я сказал это почти мягко, такой растерянной она выглядела - впервые после нашей нечаянной встречи. - Благодаря тебе мы продвинулись на шаг вперед.
- Я знаю. И все равно мне страшно. Послушай… - она подошла ближе, заглядывая мне в глаза, - мы можем не только не спасти его, но и сами там застрять. Поэтому… - она подбирала слова, - ты должен кое-что знать. Если то, что я задумала, удастся, мы трое станем ближе, чем кровные родственники, ближе, чем рожденные одной матерью и отцом люди. - Она снова постучала ногтем по рисунку. - Треугольники Валькнута неразделимы и повернуты основаниями вверх, а это значит, что, объединившись, мы сможем питать друг друга. То есть станем Узлом Избранных.
- Иными словами, наши возможности будут безграничны?
- Ну да. То есть я так полагаю. Но есть и обратная сторона. Если умрет один - его смерть сожрет остальных, и ничто не в силах остановить это. Вот почему одно из толкований Валькнута - Узел Павших.
- Мерлин всемогущий, - я сжал виски, - Сиринга, ты меня пугаешь.
- Драко, - она положила руку мне на плечо, - Поттер - воин. Ни тебе, ни мне такая сила духа и не снилась. Мы не умеем возрождаться из пепла, - сказала она с горечью, - а он это делал не единожды. Он силен. И он любит тебя, а значит, Тьма его не поглотила. Подумай об этом.
И тут я сделал то, чего сам от себя не ожидал, - притянул ее к себе и уткнулся в душистые черные волосы. До меня только сейчас дошел весь ужас происходящего, - мы, двое слизеринцев, таких по гриффиндорским меркам себялюбивых и лживых, а на самом деле ожесточившихся до предела, покрытых драконьей шкурой, - что мы пытаемся сделать? Гарри всегда был правдив, он не юлил и не прятался, он рискнул жизнью ради того, чтобы быть со мной, а я?..
Руки Сиринги оплели меня, и в тот момент я знал, что она меня понимает. Мы молчали, потому что оба боялись и оба были изъедены болью, а еще потому, что ни у нее, ни у меня не было надежды изменить это.
В тот момент мы оба были настоящими.
- Сиринга, - спросил я, отстранившись, коснувшись ее скулы, - скажи, ты когда-нибудь была счастлива?
Я не знаю, почему спросил ее об этом. Быть может, потому, что она была мне интересна. Быть может, потому, что мы с ней были похожи. А быть может, я все-таки хотел проникнуть в тайну ее отношений со Снейпом, понять, что же держало их вместе?
Сиринга снова потерла переносицу, - кажется, она всегда делала так в моменты задумчивости, - и ответила:
- Была. Когда бабушка Дейрдре забирала меня к себе на каникулы. Но она умерла, когда мне было одиннадцать.
- И все? - я был удивлен.
- И все.
- Но я думал… Снейп…
Сиринга как-то странно усмехнулась.
- Драко, посмотри на меня. Посмотри, во что меня превратила эта любовь. Она меня уничтожила.
Я не понимал. Все это время я думал, что она была счастлива с мастером Зелий, несмотря на его угрюмый, замкнутый характер. Неужели нет? Неужели я ошибался?
Должно быть, сомнения были явно написаны у меня на лице, потому что Сиринга сказала:
- Давай так: если мы вернем нашу Спящую Красавицу и сами останемся в живых, я расскажу тебе то, что ты хочешь узнать, хорошо? И, Драко, - поверь, в твоем случае прошлое не имеет значения. Я говорю это не для того, чтобы тебя успокоить, а потому что тебе и вправду нечего терять. Кроме страха. Я никогда не путешествовала в межмирье, но все же могу тебе дать совет, - не бойся, не цепляйся за свой страх. Когда мы будем там, в седлах Дикой Охоты, смотри только на него, думай только о нем, о том, как ты его любишь и как он тебе необходим. Ни о завтрашнем дне, ни о препятствиях, ни о мести, ни о прощении, ни обо мне. Только о нем. Думай о нем так, чтобы он почувствовал это. Думай о нем изо всех сил. Понимаешь? Изо всех своих слизеринских сил.
- А ты?
- А я о себе позабочусь. Пошли, - она развернулась и направилась к выходу. И я задал еще один вопрос, вслепую, не надеясь на ответ:
- И все-таки я хотел бы знать, Сиринга. Почему ты идешь на это?
Она обернулась в дверях. Улыбнулась одними губами:
- Потому что все, что могла, я уже потеряла.

Мне было страшно. Несмотря на совет Сиринги и ее странную решимость, мне было страшно, и тогда я стал повторять за ней все ее движения, делая это почти механически, неосознанно, чувствуя где-то в глубине души, что так нужно. Я шел рядом с ней по коридору в сторону столовой, стараясь попадать с ней в ногу, поворачивал голову вслед за ней и старательно копировал мельчайшие жесты.
Сиринга довольно быстро заметила мои манипуляции.
- Откуда ты этому научился?
- Чему? - я невинно захлопал ресницами.
- Медитативным воинским техникам.
Я промолчал, не зная, что ответить. И в самом деле, откуда?
И снова она прочитала мои мысли. И нахмурилась.
- Высокий не стал бы нам помогать настолько очевидно. Странно это. Как будто нас ведут. Вот только кто?
Мы вошли в столовую. Стол, на котором покоилось тело Гарри, был по моему приказу освещен полутора десятками канделябров и настолько походил на открытый саркофаг, что я передернулся.
Сиринга обошла стол кругом, проводя пальцами над свечами. Казалось, она ведет с язычками пламени разговор прикосновений, спрашивает разрешения, просит о помощи. И снова я повторил ее движения, двинувшись вокруг стола в обратном направлении. И вот наступил момент, когда внутри меня повернулся невидимый выключатель и весь мой страх волшебным образом испарился. Я поднял голову и посмотрел на распростертое на столе тело, словно видел его впервые, замечая каждую черточку, каждый изгиб. Закрыл глаза в несвойственной, никогда мной прежде не испытанной уверенности - теперь я найду его и узнаю, где бы он ни был, под какой личиной бы ни скрывался. Я его найду.
Я медленно распахнул веки и увидел, что на другом конце стола Сиринга делает все то же самое. Вот ее руки взметнулись в воздух, делая ее тело похожим на трезубец - и мои сделали то же самое. Левая нога выступила вперед, ладони прижались крест-накрест к плечам - и через долю секунды я стоял в такой же почтительной позе. Не знаю, взывала ли она к богам древнего Севера, - губы ее не шевелились, - но мое сознание наполнилось чувством благоговения и спокойной смелости. Если она позвала, то ее услышали. Не знаю кто, но услышали.
Затем мы одновременно повернулись (в этот момент я перестал понимать, кто ведет в этой странной игре) - она влево, я вправо, - и мысленно призвали необходимое для ритуала. В ее руках оказались синяя свеча и пучок хвойных благовоний, в моих - чаша с водой и чаша с землей. Мы установили их по углам стола, каждый со своей стороны. Затем я почувствовал, как что-то теплое, похожее на небольшое осеннее солнце, толкает меня в солнечное сплетение. Сиринга что-то от меня хотела. Ааа…
В голове всплыл образ еще одного предмета, без которого ритуал был бы невозможен. Круглая медная чаша, инкрустированная серебром и янтарем. Я видел ее так ясно, словно тысячу раз держал в руках.
Я услышал, как ладони Сиринги сомкнулись, издав хлопок, и что-то плеснуло мне в лицо. Я открыл глаза и облизнул губы. Яблочный сок. Сиринга отрицательно покачала головой, и я отер лицо рукавом. Она коротко кивнула - приношение не следует пробовать, но несколько капель погоды не делают.
И снова несколько плавных синхронных движений рук - и чаша зависла прямо над Гарри. Теперь его надо было поднять, - и мы без единого заклинания, одним простым знанием того, что это возможно и должно быть сделано, подняли безвольное тело и установили его в вертикальное положение.
Глаза снова закрылись сами собой, и я сделал несколько шагов назад, пока не уперся в стену спиной. Теперь надо было разогнаться и вскочить на стол. Не знаю, почему я решил, что именно вскочить, а не забраться с помощью рук, но это меня не удивило. Я даже не спросил себя, как собираюсь это делать, я просто знал, что смогу.
Я до сих пор не знаю, как не споткнулся, не врезался в тяжелую столешницу, как умудрился в буквальном смысле слова вспорхнуть на нее. Мой мозг совершенно отключился, когда я, по-прежнему не открывая глаз, поднял руки и лицо к небу и пошел по столу.
Это заняло долю секунды - мои ладони коснулись ладоней Сиринги, наши тела плотно прижались к телу Гарри, мгновенный рывок в области солнечного сплетения - и…

- Возьми его на седло, Херфьётур. Труд, не дай ей упасть.
Веки расклеились с таким трудом, словно я проспал несколько суток, предварительно выпив лошадиную дозу сонного зелья. Но, даже снова обретя способность видеть, я долго моргал, как очумелая сова, не соображая, где я нахожусь. Зрение фиксировало, мягко говоря, странные вещи: я сидел на лошади, всем корпусом откинувшись назад, на чью-то грудь, облаченную в металл. Женскую грудь. Я осторожно повернул голову, рассматривая свою спутницу.
Она была высокой, выше меня, с прекрасным бесстрастным лицом, обрамленным длинными белокурыми локонами. Шлем был сдвинут на затылок, алый плащ хлопал по ветру.
- Я Херфьётур, валькирия Одина, - без тени улыбки ответила она на незаданный вопрос. - Не вздумай падать, возвращаться и поднимать тебя я не стану.
Откуда-то слева раздался низкий смешок.
- Я бы на твоем месте прислушался к ее словам, сын Хель. Она не шутит. Упадешь - костей не соберешь.
Только сейчас до меня дошло, что мы не стоим на месте, а движемся. Стука копыт я не слышал, да и лошадь передвигалась как-то слишком мягко и плавно, словно бежала по вате. Но мы определенно двигались вперед. И я решил посмотреть вниз.
Уж лучше бы я этого не делал! В первый момент я увидел только клочья тумана, проносящиеся под нами с сумасшедшей скоростью. Затем я различил внизу мелькающие огоньки, темные пятна и зеркальный блеск.
Я сглотнул, мозг отказывался принимать происходящее. То, что я видел внизу, несомненно, было домами, лесами и реками. Мы летели на высоте в как минимум мили три-четыре! Я сглотнул, судорожно вцепившись в гриву лошади. Та недовольно всхрапнула и мотнула головой, пытаясь высвободиться.
- Ну-ну, сын Хель, - все тот же низкий голос, - не стоит бояться того, что рядом, - уж если ты допустил, чтобы оно приблизилось, бежать бессмысленно. Разве не за этим ты здесь? Так найди в себе силы взглянуть в лицо тому, кого ты звал.
Я развернулся в седле и поднял глаза.
Я слышал о нем, но никогда не представлял его себе таким.
Он был статным и плечистым, буря каштановых с проседью волос, то и дело захлестывавших лицо, делала весь его облик суровым и диким: резкие скулы, сломанный контур бровей, высокий и чистый лоб. Он посмотрел на меня, блеснув белоснежными зубами, и подмигнул, - простое движение, но у меня по всему телу пробежали мурашки. Он был одноглаз.
И я залюбовался им.
Я понял, почему его называли богом, взывали к нему и приносили жертвы. От него исходило всепоглощающее чувство целостности, покоя и силы. Кем бы он ни был, откуда бы ни пришел, какие бы имена не носил, не преклоняться перед ним было невозможно. Это чувство благоговения было самым естественным, что могло испытывать перед его ликом человеческое существо, сколько бы магической крови не текло в его жилах. Он был до людей, это я знал точно.
И я склонил голову, как не склонял ни перед кем.
- О чем ты пришел просить меня? - спросил он, и голос его улыбался.
"Думай о нем. Думай только о нем, о том, как ты его любишь и как он тебе необходим. Только о нем…" Сиринга ни разу не упомянула о том, что Высокого надо просить отдать мне Гарри. Значило ли это?..
- Я пришел не просить тебя, Отец Асов. Я пришел за тем, кого люблю.
Он расхохотался, протянул руку и хлопнул меня по плечу, - совсем легонько, но я чуть было не вылетел из седла.
- А ты не глуп, сын Хель. Немногие понимают, что я вовсе не исполнитель желаний. Но ты прав, твоему возлюбленному здесь не место. Однако я хотел бы получить доказательства.
Испытание? Он хочет меня испытать?
Один пожал одетыми сталью плечами.
- Ваше племя ныне измельчало и обленилось. Вы не обращаете внимания на знаки и сны, не слышите голоса мудрости, взывающие к вам со всех сторон. Вы больше не смотрите в небо. Вы не смотрите достаточно внимательно даже друг на друга. Вы разучились любить. Но ты и твоя мужественная спутница привлекли мое внимание, и я помог вам добраться сюда - с тем, чтобы взглянуть на вас поближе. Как ты думаешь, сын Хель, зачем мне это?
- Я не знаю, Высокий, но думаю, что ты ничего не делаешь просто так.
Один снова рассмеялся.
- Когда-то давно, столетия назад, твои предки поклонялись мне, сын Хель. Это их голос заговорил из глубины твоей души, и мне это нравится. Я действительно ничего не делаю просто так. Ты, твоя спутница и твой возлюбленный стоите на пороге своей судьбы. Она у вас общая, одна на троих, и вы трое воины, а воины милы моему сердцу. Мир станет немного лучше и краше, если вы объединитесь. Вот зачем я открыл вам дорогу в объятия моей Охоты. Но, - он поднял палец, - ты должен узнать их.
- Узнать?
- Они спят, убаюканные стуком копыт. Твой возлюбленный слишком много сражался, а твоя спутница слишком долго страдала. Я дал им сны светлые и беспечальные. И я отпущу их обратно, только если ты их узнаешь и укажешь на них. Это, - он щелкнул языком, - не так уж просто. Здесь ваши личины отражают ваши души.
Я не понял, что он имел в виду, и мне это не понравилось.
- Обернись, - позвал он. - Обернись и узнай их.
Херфьётур развернула лошадь, и моим глазам открылось потрясающее зрелище.
По зыбкой облачной долине за нами скакало не меньше тридцати валькирий, и каждая придерживала свободной рукой спящего человека. Впрочем, человека ли? У некоторых не было лиц, некоторые дремали, завернувшись в разноцветные крылья, у некоторых волосы были длинны настолько, что исчезали во мгле под нами. Были там и существа с ярко-фиолетовой кожей, с чешуей вместо бровей, с двумя, тремя, пятью головами. От некоторых расходилось слабое свечение.
Теперь это показалось действительно сложным. Среди этих странных созданий были Гарри и Сиринга, и я не имел ни малейшего понятия, как мне найти их.
- Простите, - обратился я к Херфьётур, - вы не могли бы проехать мимо ваших спутниц? Я хотел бы рассмотреть спящих.
Без единого слова валькирия тронула лошадь с места.
Мы ехали медленно, и я снова и снова качал головой. Нет… Нет… Мы миновали шестую по счету валькирию и поравнялись с седьмой, как мое внимание привлекла сидевшая перед ней в седле белокожая женщина.
Она совершенно не была похожа на Сирингу, но я каким-то глубинным чувством знал, что это именно она. Белокожая, с короткими черными волосами, она была облачена в одежду всадницы, сочетание красного и черного цветов больно било по глазам. Длинные изогнутые ресницы, усеянные алыми каплями, - я никогда таких не видел, - отбрасывали тень на пол-лица. Облик дополняли крылья того же красно-черного цвета, которые я поначалу принял за плащ. Не птичьи крылья, а скорее… ну да, как у летучей мыши. Только во сто крат красивее.
Это была Сиринга, я не сомневался и уже потянулся было встряхнуть ее, но… Она улыбнулась во сне и чуть повернулась в объятиях валькирии. Теперь я видел все ее лицо, и оно было таким… одухотворенным и… хрупким, я не смог подобрать нужное слово, что я не посмел до нее дотронуться. Но валькирия, поддерживавшая ее, ударила пятками по бокам лошади и выехала вперед, в голову отряда.
А мы с Херфьётур тронулись дальше. Восьмая валькирия… Десятая… Пятнадцатая… Оставалось не больше десяти, а я все еще не видел Гарри. Двадцать седьмая… Двадцать восьмая… Я начинал паниковать. Двадцать девятая… Стоп. Вот он!
Это я знал так же наверняка, как и то, что меня зовут Драко. Абсолютно непохожий на себя в земном воплощении, это, тем не менее, был он.
Полуобнаженный, с увитыми браслетами мускулистыми предплечьями и длинными, заплетенными на индейский манер две косы волосами, украшенными венком из омелы. Но больше всего в нем завораживала кожа. Она словно жила собственной жизнью, переливаясь зеленью и золотом.
Его мне трясти не понадобилось. Безмолвная дочь Одина тронула поводья, и мы с Херфьётур последовали за ней.
Один встретил нас легкой улыбкой.
- Я держу слово, сын Хель.
Я склонил голову.
- … ты можешь разбудить их, - он махнул рукой валькириям. Отряд остановился.
Ко мне подъехали всадницы, в чьих седлах спали Сиринга и Гарри. Кого будить первым? Гарри, конечно, но… эээ… нет, разбужу-ка я сначала ее.
Я перегнулся через холку лошади и потряс ее за плечо.
- Просыпайся. Просыпайся, Сири, - я назвал ее ласковым именем, точно зная, что теперь она наверняка не выбьет мне зубы, - это я, Драко, проснись.
Она сонно моргнула, явно не понимая, где находится. Смешно поморщилась, - ей мешали ресницы, она попыталась их убрать, но не вышло. Потом она посмотрела на меня:
- Драко? Это ты?
- Я, конечно, а что?
- Выглядишь ты как-то нетипично.
А я и забыл. Здесь же никто на себя не похож. Интересно, и каким обликом я щеголяю?
- Ты весь какой-то жемчужный. То есть, наполовину жемчужный, наполовину пурпурный. И волосы у тебя какие-то странные… Словно совсем не волосы. На траву похожи, только белые, - она внимательно меня рассматривала. - А Гарри ты нашел? Нашел? Тогда почему не будишь его? - и она заворочала головой, видимо, в поисках Высокого.
Я прокашлялся. До тех пор, пока мы не попали сюда, я был словно на иголках: что я скажу ему? И как я ему это скажу? И, самое главное - захочет ли он меня выслушать? А если…
Ох, хватит. Я дотронулся до его колена:
- Гарри, ты слышишь меня?
Он открыл глаза - все те же, похожие на прозрачные драгоценные камни, - и посмотрел на меня.
- Ты назвал меня Гарри.
- Назвал.
- Сколько помню, я для тебя всегда был Поттером. Ты сам говорил, что я - твое единственное препятствие на пути к счастью. Разве не так?
Я вздохнул.
- Нет, не так. Я ведь здесь. И, пожалуйста, если хочешь, можешь высказать мне все, что накипело, но после возвращения, хорошо?
- Нет, - я вздрогнул. - Я не хочу возвращаться только ради выяснения отношений. Чего ради? Когда я стремился сюда, я хотел …
- Я знаю.
- … Но здесь мне не надо никому ничего доказывать, ни перед кем не надо унижаться, никого не надо просить. Я понял, что достиг всего и мне ничего больше не нужно. Скажи мне, почему я должен вернуться?
- Я люблю тебя. Я ненавидел тебя, то есть мне так казалось, именно потому, что твоя любовь принадлежала не мне. Я ни с кем не хотел тебя делить и именно поэтому ненавидел, - я говорил быстро, боясь, что мое красноречие вот-вот иссякнет, - поверь, это правда. Я не зову тебя обратно, чтобы все исправить.
- Зачем же тогда?
- Гарри, мы ведь даже не начали. Я ничего тебе не обещаю, но я постараюсь любить тебя, как смогу, и быть с тобой честным.
Я не мог сказать яснее. Быть честным - не каждый слизеринец обещает такие вещи, даже горячо любимому человеку, и Гарри, видимо, это понял.
- А кто эта бабочка? - я посмотрел на него озадаченно, и Гарри пояснил, - ну, та девушка с крыльями?
- Это Сиринга Кэр. Помнишь, она и Снейп… - он кивнул, - Без нее я бы до тебя не добрался. Я просто не знал, как.
Гарри так внимательно ее рассматривал, что я проследил его взгляд - что не так? Что он увидел?
Сиринга разговаривала с Одином. То есть говорил он, а она лишь изредка склоняла голову: я слышала тебя, Высокий. Не глядя на нас, он сделал валькириям знак приблизиться.
- … Ты должна помнить об этом, дочь рода Кэр. Тебе еще не раз доведется падать, но теперь рядом будет тот, кто поднимет тебя. Ты мне не веришь? - спросил он со смешком. - Ты мудра не по годам, дочь рода Кэр. Я не требую веры ни от кого. Верь себе, этого будет достаточно. А вы, - он обратился к нам, - каково ваше решение?
Все выжидающе посмотрели на Гарри, даже Сиринга. Я внутренне сжался - ради этого момента я шел сюда. А теперь мне было страшно.
- Я бы хотел попробовать, - медленно сказал Гарри.
- Значит, Валгалла отпадает? - спросил Один.
- Не знаю… Но ведь ты в любом случае предоставишь мне возможность туда попасть, Высокий?
Один раскатисто расхохотался.
- Ты мне нравишься, юный воин. Поэтому - да, предоставлю. Раньше или позже - для меня не имеет значения. А теперь, когда вы проснулись, - он выделил это слово, обращаясь к нам с Гарри, - вы и ты, дочь рода Кэр, должны кое-что знать. Отныне ваши судьбы неотделимы друг от друга. Хотите вы того или нет, но вы стали ближе друг к другу, чем если бы вышли из чрева одной матери, зачавшей вас от чресл одного отца. Ваш символ - Валькнут, вы триедины, вместе вас почти невозможно победить.
- Почти? - невежливо перебила его Сиринга. - Почему почти?
- Потому что вы люди. Сколько бы волшебной крови ни текло в ваших жилах, вы все еще люди. Тебе, дочь рода Кэр, я многое рассказал и дал тебе ключ. Делиться ли этими знаниями с ними - он кивком указал на нас, - тебе решать. Однако хочу предупредить: при всей силе Узла Избранных вы - ничто, пока не узнаете друг друга и не примете в самой мглистой глубине ваших душ. А теперь идите. Ваш путь потягивается, просыпаясь, и, если вы позволите ему длиться, он достанет до неба, и боги услышат о вас.
И валькирии подхватили нас подмышки и швырнули, всех троих, в объятия налетевшего ветра. Мгновение - и мы стояли у раздвоенной, как рога Минотавра, лестницы в Мэноре.
Впервые каменный щит с родовым гербом Малфоев показался мне едва ли не родным. Да и сам он, распахнув глаза диковинных птиц, изумленно на нас таращился. И тут я понял, что дело вовсе не в нас, что даже Второе Пришествие не заставило бы его воздержаться от ехидных комментариев. Что-то было не так с ним самим. Портреты тоже молчали, как зачарованные.
Первым среагировал Гарри (сказалась аврорская выправка). С неожиданной силой отпихнув меня в сторону, заставляя откатиться на несколько метров, он повернулся было к Сиринге, и тут каменный щит, предмет гордости семейства Малфоев, насчитывавший не одну сотню лет, как-то жалко искривился - и разлетелся на куски.

Главы 7 - 8

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру