Узел Избранных

Автор: Eire
Бета: Ольга Каленик
Pairing: Драко/Гарри, Драко/новый персонаж, Гарри/Джинни, Снейп/новый персонаж
Рейтинг: NC-17
Жанр: angst, action/adventures
Краткое содержание: после окончания Хогвартса прошло несколько лет, а о Волдеморте ни слуху ни духу. Об опасности забыли все, кроме Драко Малфоя... А зря.
Предупреждение: смерть персонажа, насилие, нецензурная лексика. Гет.
Дисклеймер: все, что не мое, принадлежит Ей. Мне принадлежат Сиринга, авроры и вампиры, Себастьян Снейп принадлежит моей подруге Инне, Анна Бонни и Мэри Рид принадлежат истории.
Размещение: с разрешения автора.

Оглавление

Глава 9. Тревожные соцветия

Ты знать не можешь, как тебя люблю я, -
Ты спишь во мне, спокойно и устало.
Среди змеиных отзвуков металла
Тебя я прячу, плача и целуя.

Тела и звезды грудь мою живую
Томили предрешенностью финала ,
И злоба твои крылья запятнала,
Оставив грязь, как метку ножевую.

А по садам орда людей и ружей,
Суля разлуку, скачет к изголовью,
Зеленогривы огненные кони.

Не просыпайся, жизнь моя, и слушай,
Какие скрипки плещут этой кровью!
Далек рассвет и нет конца погоне!

Федерико Гарсиа Лорка

Это было самое счастливое время в моей жизни. Незаметно пролетела неделя, потом другая. Страх будущего постепенно отступил перед той всепоглощающей радостью, сопровождавшей каждое мое пробуждение.
Мы с Гарри словно поменялись ролями, и теперь я вставал бессовестно рано, а он спал допоздна. Утро... Как я ненавидел это время суток и как полюбил его теперь! Спящий рядом Гарри, всегда в одной и той же позе - на животе, забросив на меня руку или ногу. Но, стоило мне попытаться отодвинуться, как он, недовольно что-то проворчав во сне, придвигался ближе. Мое обожаемое чудовище даже во сне не хотело отпускать меня - и в то же время могло подпрыгнуть на полметра вверх, услышав среди ночи тихие шажки эльфа. Чудовище всерьез полагало своим долгом защищать меня...
"Нет, любимый, хватит с тебя сражений. Теперь я буду тебя защищать. Знаю, ты считаешь меня пугливым зайцем, но я сделаю все, чтобы тебе больше не пришлось сражаться с ветряными мельницами..."
Я подолгу рассматривал его, борясь с желанием притянуть ближе такое податливое во сне, теплое и желанное тело. Тянулся к нему - и останавливался, не донеся руку. Черные волосы, рассыпавшиеся по подушке сотнями прядок, каждая из которых упрямо заявляла о своем праве на полную независимость. Причудливые резные тени на идеальном лице... Да, скульптор его лица поработал на славу. Каждое утро я рассматривал его заново, впитывая каждую деталь - веер изогнутых, по-девичьи длинных ресниц. Тонкие крылья носа. Излучины бровей. Он тихо посапывал во сне - Гарри никогда не храпел, даже будучи смертельно уставшим...
Я осторожно выскальзывал из-под вороха одеял и рук Гарри (о, это было целое искусство!) и бежал в ванную. Потом, не вытираясь, нацепив старые джинсы Гарри и его же футболку, вприпрыжку мчался на террасу, вскакивал на метлу и с гиканьем несся к озеру. Осень стояла на удивление теплая, и я как-то ухитрился не простудиться, хотя, возможно, в те дни ничего плохого со мной не могло случиться по определению...
На обратном пути я давал указания эльфам насчет завтрака и тайком заглядывал в обитую серебряной парчой комнату - полюбоваться спящей Сирингой. Не обошлось без курьезов: в первый раз я, осоловевший и счастливый, умудрился забыть, что имею дело с болезненно подозрительной слизеринкой. Такой же, впрочем, как я сам. Когда я, разумеется, не влюблен.
Пара профессионально наложенных на дверь заклинаний - и меня больно шмякнуло о стену, стоило мне лишь коснуться ручки. Пока я, охая, поднимался, ощупывая кости в поисках вероятных переломов, дверь распахнулась и оттуда, придерживая левой рукой сползающую простыню и зажав палочку в правой, вылетела Кэр.
- Малфой?! Какого хрена ты здесь делаешь? - она поддернула простыню повыше, - совсем рехнулся?
Это называется "Сиринга Кэр проснулась. Кто не спрятался - я не виновата".
- У тебя что, запущенная форма паранойи? - жалобно спросил я.
- А у тебя бессонница? - парировала она.
- Это ты дрыхнешь до полудня...
- А ты вообще сейчас должен находиться в другой постели...
- Классно выглядишь.
- Маньяк.
- Ты всегда спишь нагая?
- Закройся, а то я еще подумаю, что ты меня клеишь.
Я фыркнул. С минуту мы хохотали, как сумасшедшие. Вы замечали, как смеются девушки? Большинство старается контролировать свой смех, позволяя себе лишь блеснуть зубами, а если улыбка не идеальна - и вообще прикрыть рот ладонью. Сиринга же смеялась по-мужски, весело и от души, запрокинув голову. Наконец я выговорил, всхлипывая:
- Классный ты парень, Сири.
Она насмешливо прищурилась:
- Нет, и все же какого ты ко мне полез?
- Хотел на тебя посмотреть.
- Зачем? - не поняла она.
- Так, - хмыкнул я, - понятно. Ты не применяла Заклятие Зеркал.
Заклятие Зеркал было нашей семейной гордостью: простенькое, оно, тем не менее, позволяло здорово повысить самооценку. Одно короткое слово - и пространство вокруг вас рассыпается на сотню слоев, отражающих тело и семь слоев ауры. Зеркальный кокон, в котором даже гоблин покажется очаровательным, а уж если вы красивы от природы... Зная, как ей трудно освоиться со своей новой внешностью, я поделился с Сирингой этим секретом. Не могу сказать, чтобы на эту ходячую крепость подействовало: с упрямством, достойным лучшего применения, Кэр отказывалась принимать себя такой, как есть.
- Драко Малфой, - я поднял палец, - не дает бесполезных советов...
- Связанных с внешностью, - закончила она. - Знаю.
- И не делится семейными тайнами...
- С теми, кто этого недостоин. Знаю.
- Ты неотразима.
- Ты говорил.
- Не запечатывай больше двери.
- Не буду.
В это сложно поверить, но мы трое, несмотря на кажущиеся противоречия, сошлись довольно быстро. Вечерами, когда мы грелись у камина (то есть грелась не переносившая холод Сиринга), я позволял себе быть самим собой. Развалиться на коленях у Гарри, потягивая глинтвейн, ероша и без того спутанные волосы. Говорить вещи, о которых прежде боялся даже подумать. Мы могли часами обсуждать какой-нибудь древний запутанный миф, а могли просто валять дурака, подкалывая друг друга. Особенно доставалось нам с Гарри: я не ошибся, Сиринга и впрямь острила беспардонно, по-снейповски. Нахалка. И мне никак не удавалось придумать что-то достаточно непристойное в ответ. Впервые.
- "Драко, я люблю тебя. - Я себя тоже люблю", - передразнивала она, заставляя меня пыхтеть от бессильной злости.
Составить ей конкуренцию мог, как ни странно, только Гарри со своей бесхитростной прямотой. Он не привык к стилю слизеринских перепалок и некоторых шуток просто не понимал, время от времени сбивая с Кэр спесь совершенно чудными, на мой взгляд, вопросами:
- Рин, а какие слова ты больше всего на свете хотела бы услышать?
Она сбивалась, краснела и бормотала что-то невнятное.
- Рин? Риииин!
Неприличный жест, адресованный нам обоим.
- Рин, не дуйся. Рин!
Она тянется к бутылке, с которой почти не расстается, делает глоток и откусывает огромный кусок бутерброда с тунцом и зеленью. На языке ее жестов это значит "отвянь".
- Тебе не кажется, что она слишком много пьет? - как-то спросил меня Гарри.
Я пожал плечами.
- Не вздумай сказать ей об этом, Гарри. Мне это тоже не нравится, но она уже взрослая и имеет право творить со своей жизнью все, что ей вздумается.
Гарри это не убедило. В нем вообще обнаружилась поразительная черта - заботливость. Причем почти материнская. Обилие в моем парке белок привело его в почти что щенячий восторг. Как я ни старался убедить Гарри в том, что ореховых деревьев здесь предостаточно и белки не голодают, он упрямо продолжал их подкармливать. Доверчивость хвостатых вымогателей его умиляла. То же самое относилось к эльфам. Гарри приводил их в ужас предложениями отнести посуду на кухню самому и постоянными уговорами ничего изысканного не готовить. Впрочем, без толку: эльфы так стремились ему угодить, что я даже немного обиделся - они собственных хозяев никогда так не баловали! Через неделю Гарри знал всех домовиков по именам и то и дело шептался с кем-нибудь из них: как я потом узнал, он просил их прятать от Сиринги запасы спиртного. Но те, при всей своей беззаветной к нему любви, не рисковали этого делать. Сложно представить, что могла бы вытворить разъяренная слизеринка, которую лишили ежедневной порции выпивки...
Каждому человеку необходимо говорить кому-то "я тебя люблю" и слышать подобное в ответ. Это непременное условие жизни. Когда Гарри наконец удалось дожать Кэр, она призналась, что ей хочется услышать именно это.
- Но, Сири, - удивился я, - я люблю тебя!
- Я тоже, - присоединился Гарри.
- Дурики, - грустно улыбнулась она. - Вы любите меня, потому что я помогла вам. А я хочу, чтобы мне кто-нибудь сказал это просто так.
- А разве тебе никогда этого не говорили?
- Я говорила. Мне - никогда.
- Рин, - сказал он, - поверь мне, ты еще...
- Гарри, не надо.
Тема была закрыта.
В это действительно сложно поверить, но я и в самом деле привязался к ней. В Сиринге была какая-то необычайная притягательность и, что бы она по этому поводу ни думала, сила. Ее печаль оттеняла наше с Гарри счастье, делала его острее и ярче.
Наше счастье...
Впервые кто-то захотел разделить со мной душу. То гаррино "Протекто", которое он прошептал, погружая меня в подводное течение прошлой жизни, хранило меня и вело. Я никогда не чувствовал себя таким смелым. "Я люблю тебя, Гарри, я люблю тебя, люблю тебя, люблю-люблю-люблю..."
Ему не надоедало. Все, что раньше казалось невозможным, теперь было в порядке вещей: есть спагетти из одной огромной миски, всасывая с двух концов одну макаронину. С воплями носиться наперегонки вокруг замка на метлах. Кормить с рук оленей и белок, рвать целые охапки осенних цветов для Сиринги (как-то раз мы принесли целую тонну и сложили под ее дверью, надеясь устроить сюрприз. К несчастью, она не оценила порыв: споткнувшись об это великолепие и растянувшись во весь рост на полу, она выдала такое громкое многоэтажное ругательство в наш адрес, что у меня покраснели уши). Встав потихоньку утром, спрятать его одежду, чтобы подольше полюбоваться гибкими движениями обнаженного тела, словно перетекающими друг в друга, и сорвать еще один поцелуй.
Поцелуи...
Мы целовались не переставая: в парке, в постели, в воздухе. Мне не показалось: Гарри и впрямь был неопытен в делах плоти, но учился пугающе быстро. Вся дремавшая в нем сила и нежность обрушились на меня, словно цунами, и иногда я просто боялся захлебнуться в нем... Он затянул меня в водоворот своих чувств, отточенных, как тысячи метательных ножей, и ему понадобилось совсем немного времени, чтобы пришпилить меня к себе, как бабочку булавкой. А бабочка была словно накачанная наркотиками - она плавала в густом, сладком аромате его загорелой кожи, совершенно отказавшись от собственной воли.
Все маски полетели к чертям. Раньше я пропускал бы каждый жест Гарри через фильтры разума - подходящее ли сейчас время? Прилично ли?.. Стоило Гарри бросить взгляд в мою сторону - и меня словно обдавало кипятком.
Когда я говорил этому чуду красоты и утонченной порочности, какое воздействие
на меня оказывают его взгляды, он лишь делал большие невинные глаза - о Боже, юный Ганимед, который понятия не имел, что такое трахаться, пока его не умыкнул Зевс назло ревнивой женушке. Хотя, что он там вытворял со своими козами?
Иногда он приводил меня в такое исступление нарочито томным трепетанием ресниц, что я, наплевав на все приличия, прерывал его или Сирингу на полуслове и тащил бесстыжего гриффиндорца за пояс в спальню, еле сдерживаясь, чтобы не завалить его прямо на полу в коридоре. Кэр обычно провожала нас хохотом и подколками вроде:
- Эй, парни, вам бы сейчас на члены по ведру с водой повесить и пустить наперегонки!
Если хватало терпения - я швырял в нее диванной подушкой, если нет (что бывало значительно чаще) - отвечал только по возвращении, а иногда и вовсе на следующий день.
Наш первый раз... Не уверен, что вообще смог бы запомнить его, если бы не врожденная черта всех слизеринцев - практичность. Мы помним все, это и дар, и проклятие. В данном случае - благословение.
Мы ограничивались лишь легкими прикосновениями и поцелуями до тех пор, пока Гарри сам не попросил меня заняться с ним любовью. Я ждал, терпеливо и долго ждал этого момента, готовился к нему психологически, но, когда это наконец произошло, понял, что могу просто не выдержать, смести, прыгнуть в пропасть и потерять себя окончательно и навсегда. Заблудиться в нем, превратиться в пускающее струйки слюны покорное существо, полное преклонения...
- Нет, Драко. Я хочу, чтобы ты сделал это со мной. Пожалуйста, я прошу тебя... Не надо меня жалеть...
Глупый... Да как же еще относиться к тебе, как не к святыне?
Медленно снять с него одежду. Его одежду, а не Люциуса - к тому времени я успел накупить ему целый ворох, причем именно той, которую он просил и которая нравилась и мне тоже. Простую, грубую. Синие джинсы с дырой на колене. Мазнуть губами по гладкой чашечке. Тонкий зеленый свитер. Футболку. Белье.
- Драко, разденься. Я хочу видеть тебя.
Да, любимый, ты прав. Мы должны быть равны. Собственная одежда соскальзывает с меня, как изношенная змеиная кожа, я не замечаю, как пуговицы покидают гнезда петель, как падают к щиколоткам брюки, оголяя кожу, которая рядом с твоей кажется прозрачной и белоснежной. Я сдерживаю себя, сдерживаю, чтобы не наброситься и не растерзать на месте...
- Ты меня не хочешь?
Хочу, господи, если бы ты только знал, как я тебя хочу... Я просто не могу позволить себе сорваться, потому что не смогу остановиться, я никогда не прощу себе даже капли твоей яркой, горячей крови... Потому что ее я тоже хочу, я хочу тебя целиком, ты для меня - как шанс восстать из мертвых, почувствуй эту пожирающую меня жажду живой плоти, ты ведь меня любишь, ты не можешь не чувствовать...
Ритуал, к которому наши с тобой предки когда-то готовились годами, зная, что такие ночи меняют все. Священный секс, полное слияние, полная потеря себя. Я вкладываю все свое умение, всю бушующую в венах силу в каждую ласку, каждое прикосновение. Ты не умеешь таиться, ты открыт, ты отвечаешь. Ты просишь. Ты стонешь. Ты кричишь. Кэр наверняка нас слышит. Пусть.
Ты пытаешься притянуть меня ближе, так, чтобы между нашими телами не осталось ни просвета, ни молекулы воздуха, - ближе, ближе, еще... Я отвожу твои руки, ты должен понять, что я хочу с тобой сделать. Должен дать согласие.
- Драко, не мучай меня...
- Гарри, - я почти рыдаю от желания, - подожди... Потерпи...
На грани, по тонкому волоску, соединяющему края пропасти, мои влажные пальцы проникают в тебя, встречая дрожь потрясения. Твои бедра взбрыкивают, ты не знаешь, что делать, как реагировать, и это дает мне драгоценное мгновение, чтобы нащупать округлый бугорок и обрисовать его подушечкой пальца. Надавить.
Все. Врата распахнулись. Я обрушиваю на тебя шквал ласк и поцелуев, и короткие вскрики сливаются в один невыносимо долгий низкий стон, - я даже не знал, что твой голос может быть таким бесстыдным...
Я почти теряю сознание, мне нужна эта тесная, жаркая глубина, которой никто, кроме меня, еще не касался, и только понимание твоей уязвимости сдерживает меня.
- Драко... Пожалуйста, сделай что-нибудь, я больше не могу...
Не знаю, как мне это удается, но уже в следующее мгновение я в тебе, крепко, до боли стиснутый твоими коленями, ты прижимаешь меня к себе так отчаянно, словно от этого зависит твоя жизнь, берешь в кольцо рук и ног, впуская меня целиком, до конца... Впиваясь зубами мне в шею... безошибочно находя ту единственную точку, простое прикосновение к которой лишает меня остатков разума.
Раскачивание из стороны в сторону. Мы так близко, что я не могу сказать, где заканчивается твое тело и начинается мое. Еще... Цепляясь за лохмотья здравого смысла, я стараюсь двигаться мягче, но не получается. Если бы не было так узко... так горячо... Так сладко... Я в тебе, неужели это правда, Гарри, как такое может быть?.. Гарри...
Ты выкрикиваешь, выстанываешь мое имя на все лады, и я словно слышу его впервые. Ты и впрямь первый назвал его, ты первый, мой создатель, мой любимый, Гарри... Га...


Слизеринцы, в большинстве своем, однолюбы, и я являлся красноречивым тому подтверждением. Скрыто. Явно. Как угодно, но я любил его с такой силой, что иногда думал, что мое сердце не выдержит. Моя мечта. Моя любовь. Мое ВСЕ.
Мудрый, мудрый Себастьян.
Любовь двух мужчин не похожа на любовь мужчины и женщины. И дело не в опыте или чем-то подобном. Она просто другая. Существа одного пола тратят меньше времени на то, чтобы свыкнуться с телами друг друга, в них нет того детского любопытства, которое порой испытывают даже опытные гетеросексуальные партнеры. Лишь желание идти дальше. Переступить самую грань. Умереть и возродиться. Любовь двух мужчин - это как пить воду из горного ручья. Это как касаться его тела, закрыв глаза, точно зная, что откликнется не заколдованный лес женского тела, а простор и ветер долины.
Любовь двух мужчин молчалива. В самые сокровенные минуты она не просит клятв, ведь тот, кто только что доверил тебе власть над собой, не мог сделать больше. Даже если эта ночь станет единственной.
Говорят, что мужчина обретает в любимой женщине надежду и покой. У нас было не так. На следующее утро, глядя на натягивающего брюки Гарри, я с потрясающей четкостью осознал, что вот оно - то, что я искал так долго. Мой дом. Рядом с ним, куда бы ни забросила его судьба. В то утро в моей душе не было мира, лишь вера в то, что так и должно быть. Из миллиона путей я выбрал свой единственный, и готов был умереть за этот выбор. Наверное, то же самое чувствовали первые христиане на римских аренах.
"И на костях вырастут цветы". Какая ирония! Мэнор, должно быть, с того момента, как был заложен первый камень фундамента, и вплоть до появления здесь Гарри не видел подобного. Смешение любви и боли, ярости и страсти. Не было прошлого, не было будущего, мы переливались из мгновения в мгновение, как капли в стакане Сиринги.
- Рин, - практичный Гарри не мог не вернуться к обсуждению ключа, данного нам Одином, - ты точно уверена, что он больше ничего не говорил?
- Ыыы... - задумчиво отозвалась она. - Гм. Боюсь, милый, ты не хочешь этого знать.
- Не понял?..
Сиринга вздохнула.
- Одна деталь. Она касается не столько предсказания, сколько нас троих.
- И?
- Гм, ну... Как бы это... Если вдруг потребуется сделать невозможное...
- Что-то ты виляешь, Сири. Можно немного конкретней?
Она кисло взглянула на меня.
- В состоянии телесного единения мы способны творить невероятное.
- То есть, ты имеешь в виду, - до меня начало доходить, - что, если мы устроим групповуху...
- Угу.
- Я против, - быстро сказал Гарри. Я улыбнулся про себя: нет, ну каков собственник! Мысль, что я могу еще раз оказаться с Кэр под одним одеялом, пусть даже вместе с ним, не внушала моему ненаглядному никакого оптимизма.
- Я тоже, - присоединилась Сиринга.
Оба повернулись в мою сторону. Я одарил их мерзейшей из своих ухмылок.
- Нууу...
- Заткнись, Малфой!!!
- Сама по себе идея неплоха...
- Малфой!!! Сволочь бесстыжая!
- Я буду неплохо смотреться в вашей компании, брюнетистые вы мои.
Гарри шумно втянул ноздрями воздух.
- Рин, выйди, пожалуйста. Я собираюсь преподать кое-кому урок хороших манер.
Сиринга фыркнула, но послушалась. Гарри в несколько шагов пересек комнату, и, ухватив меня за ремень, вздернул на ноги.
Урок удался на славу...
Это было даже не счастье. То, что люди понимают под этим словом, никогда не причиняет боли. А мне было больно. Потому что я любил слишком сильно и потому, что понимал: каждая минута может оказаться последней. Когда вскроется мой трусливый обман, Гарри оттолкнет и проклянет меня. Это было неизбежно, и я это понимал.
Сотни раз я пытался заставить себя рассказать. И не мог. Потому что обрел, наконец, настоящий дом, и цеплялся за него когтями, как замерзший котенок, которого пытаются оттащить от очага. Не желая уходить... Один день превратился в два, потом в три, потом в неделю, потом в другую. Я погружался все глубже. Временами накатывало такое леденящее отчаяние, что хотелось выть на луну. Если бы я верил в существование дьявола, я бы продал ему душу за то, чтобы все изменить. За саму возможность сделать это. Но, увы - демоны таких желаний не исполняют...
- Драко, я люблю тебя...
Ну, что прикажете делать? Если бы он хоть о чем-нибудь просил! Нет, Гарри все нравилось, и это потрясало меня до глубины души, - я бы давно попросил внести в наши отношения немного конкретики. Кто я для тебя? Почему я все еще здесь? Почему ты почти ничего о себе не рассказываешь? Почему, почему, почему? Но он не задавал вопросов, хотя должен был бы это делать: все-таки аврор...
- ... и хочу остаться с тобой.
- Что?!
Если мой тон его и задел, то виду Гарри не подал.
- Я хочу остаться с тобой, - повторил он. - Я уволюсь...
- Но, Гарри, - попытался возразить я, - ты ведь столько труда вложил в эту работу, столько жизни, слез... Ты не можешь вот так взять и все бросить!
Что-нибудь придумать. Я должен был найти выход, как-то вывернуться, передвинуть фигуры на доске так, чтобы мы все остались живы. И чтобы Гарри ничего не узнал... Глупо. Ты сам знаешь, что из этого ничего не выйдет.
- Могу, - с пугающим спокойствием.
- Гарри, нет. Ты сам никогда меня за это не простишь. Ты...
- Драко, ты говоришь об абсолютно несущественных вещах, - пожал плечами этот ненормальный. - Я хотел стать аврором, потому что считал, что меня душила месть и ненависть. Но сначала... Я тебе не говорил... Я ведь все понял тогда, когда увидел тебя с Лидией. Это ведь меня ты представлял тогда, я прав? Я понял это, и... Я сам чувствовал то же самое. А все, что было потом - тренировки, пробные задания, горячие точки, - я даже страха не чувствовал под бомбами. У меня словно отняли цель, как игрушку у ребенка. Я же не видел тебя. То есть я знал, где ты и чем занимаешься, но... Я у меня больше не было причин находиться рядом с тобой. Мне больше ничего не было интересно, ни Волдеморт, ни предстоящая война, ничего. Честное слово, вздумай он меня убить, я бы сопротивлялся на чистом автопилоте, для виду. Я будто заживо гнил... Поэтому, - неожиданно бодро заявил он, - я остаюсь.
Гриффиндорец. Спорить с этими ребятами - занятие не для слабонервных. Ничего, мы с тобой еще вернемся к этому вопросу, Гарри.
- Поттер, если ты не прекратишь пожимать плечами, я тебя убью, - я сказал это просто чтобы не остаться в долгу.
Он хитро, очень по-поттеровски ухмыльнулся.
- Кстати, наши психологи говорят, что есть хороший способ избавиться от дурных воспоминаний.
- Да? - недоверчиво. - И какой же?
- Проиграть всю сцену еще раз, но изменить концовку.
- Не понял, прости?
- Нууу, - надул он губы, - а я-то думал, что это ты здесь самый опытный и развращенный. Я говорю про твой первый раз.
Я уставился на него так, словно воочию увидел висячие сады Семирамиды. Пардон, в данном случае ходячие.
- То есть, ты предлагаешь...
- Ну, у стены мы ведь еще не пробовали?
Мы еще много где не пробовали, любимый. Не стоит меня дразнить...
- Или пробовали? Я что-то забыл...
- ПОТТЕР!!!
Нет, ну где это видано? У него явно природный талант...
И, много позже:
- Поттер?
- Ммм? - лениво.
- Знаешь, на Востоке тебя с руками бы оторвали. Тоже мне, девственник...
Говорят, боги завидуют счастливым. Может, это и так, но тогда они словно забыли о нас. А мы - о них: я перестал спрашивать себя, кем же был тот некто, толкнувший нас друг к другу, приведший к нам Сирингу, подаривший нам это медовый месяц. Зря, потому что знал, что рано или поздно долг придется возвращать. Но, как азартный игрок, как наркоман, получивший необходимую дозу, старался об этом не думать. Нет, не так: я вообще об этом не думал. Почти. Затолкать внутренний голос с его нытьем поглубже, расслабиться и расплавиться в этих руках. Совсем не по-малфоевски, но что поделать? Время текло сквозь пальцы, слишком расслабленные и безвольные, чтобы оставить после себя хоть что-то, кроме сладкого, дурманящего послевкусия.
Всхлип.
- Гарри? Гарри, что случилось?
Я проснулся среди ночи от какого-то странного звука. Свернувшись в клубок под одеялом, Гарри тихо плакал.
- Гарри? Да что с тобой? Что?
- Мне снова... - выдавил он, - снова эти сны...
- Какие сны, - я просто не знал, что делать, - Гарри, у тебя был кошмар?
- Ты же не знаешь... Еще когда мы учились в школе, мне начали сниться сны о... о Волдеморте. Думаю, он и сам не знал, что наша дурацкая связь может вот так работать... так мне удалось предотвратить несколько серьезных нападений... А потом я перестал видеть сны. То ли он догадался и отсек меня от себя, то ли... Неважно... А теперь вот опять, - и он снова зашелся во всхлипываниях.
- Гарри, но ведь это всего лишь сон, - попытался успокоить его я. - Сон, понимаешь? Мне тоже иногда снятся шестиногие чудовища...
- Ты не понимаешь, - он резко сел, яростным жестом вытирая слезы, - Драко, если бы ты только знал, насколько это серьезно, тебе бы и в голову не пришло шутить... Он мне угрожал. Сказал, что все знает, знает, где я, с кем и что делаю. Сказал, что скоро вернет мне долг... - его передернуло. - Драко, обещай мне, что будешь очень осторожен, я тебя прошу. Драко, пожалуйста...
Он притянул меня к себе, с отчаянием заглядывая в глаза.
- Драко, я прошу тебя, - повторял он, - я тебя прошу, Драко, обещай мне, я тебя прошу...
- Тише, тише, - я обнял его, - тише, хороший мой, тише, все хорошо.
- Обещай...
- Обещаю, что буду очень осторожен. Гарри, - я чуть шевельнул плечом, показывая, что он стиснул меня слишком сильно.
- Прости, - он отстранился, - ты правда...
- Правда, правда, - перебил его я. - Не бойся за меня, Гарри, все будет в порядке.
Он расслабился - совсем чуть-чуть, - и снова пытливо заглянул мне в глаза:
- Драко, я не истерик, поверь... Ты и представить себе не можешь, на что он способен...
Милый мой, бедный, знал бы ты, как я это представляю... Если бы ты только знал...

А Гарри и впрямь было страшно. До крика. Слишком много он успел пережить и понять с тех пор, как погиб Сириус. Месть, - первое, что мелькнуло тогда в голове. К черту честную игру, правила, придуманные теми, кто ни разу не стоял лицом к лицу с красноглазым монстром! К черту принципы! Ох, будь он тогда совершеннолетним, его бы ничто не удержало, и попробовал бы кто-нибудь остановить... Но что-то остановило. Драко. Все, что когда-либо интересовало его в жизни по-настоящему - это белокурое, ослепительно красивое чудо, такое гордое и такое уязвимое в своей хрупкости. Желал он признавать это или нет, спал или бодрствовал, сражался или отдыхал - действительность от этого не менялась.
Драко, бесценное сокровище... Только когда между ними рухнули барьеры, Гарри понял: ничто больше не имеет значения, никакого. Вообще. Конечно, он догадывался, что слизеринец что-то от него скрывает: они так срослись, что Гарри чувствовал его эмоции как свои собственные. Сиамские близнецы... Разумеется, у Драко много скелетов в шкафу и много грязных тайн. В конце концов, он ведь требовал его крови. Зачем? Драко так и не объяснил, а он и не спрашивал. Но не потому, что боялся. Гарри было абсолютно все равно. Скользкий мерзавец? А каким бы стал он сам в подобных условиях? Если тебе лгут, ты начинаешь лгать в ответ и со временем забываешь, что значит говорить правду. Ты лжешь механически, не думая, обман впитывается в кости, и каждый раз, говоря искренне, ты словно ломаешь себе позвоночник. Сам. А еще ты не умеешь прощать, и жить не умеешь тоже, ты весь словно облеплен вонючей паутиной, и, чтобы выбраться из нее, тебе нужна помощь кого-то любящего и очень сильного, чтобы, вытаскивая тебя оттуда, он не завяз сам.
Гарри любил его. Даже не так: Гарри его боготворил. Он знал его и принимал таким как есть, со всеми потрохами и покрытыми пылью сломанными скелетами. Сиамские близнецы, сросшиеся еще в утробе. Анна и Мэри, сквозь закрученную ленту времен. Драко, любовь моя, не бойся. Опасаться надо лишь тех, кто сочтет себя вправе судить нас: тебя - за то, что ты спутался с Гарри Поттером, меня - за то, что я стал послушной игрушкой в руках сил Тьмы и предал цель, во имя которой погибло столько дорогих мне людей.
Это не значит, что я простил. Я ведь не ангел. Разве что ангел смерти, и то с большой натяжкой - потрепанный, вечно сомневающийся, усталый.
Я люблю тебя, Драко, и буду любить тебя любым. Ведь не придет же тебе в голову проклинать собственные голосовые связки за то, что они озвучивают ложь? Так почему я должен отвернуться от тебя только потому, что ты, отчаявшись, наделал ошибок? У тебя нет Метки. А даже если бы и была, то это не имело бы значения. Я догадываюсь, что ты, скорее всего, как-то связан с этой живучей тварью. Я всегда это знал, так ведь иначе и быть не могло. Ты Малфой.
И это не важно.
Так думала Анна, засыпая в колыбели рук золотоволосой девушки, и так думаю я.


Неутолимо... Как два схлестнувшихся огненных потока, как пожар в засуху, пожирающий тело до костей, плавящий сами кости, не оставляя ничего, кроме самого нерва, сердцевины нерва. Кто еще бывал там? Хотя бы во сне?
Мы не могли насытиться, и это был не гормональный взрыв, а отчаянное желание слиться до конца, уничтожить проклятую разделенность на два тела, стать единым существом. И тогда страх потерять его исчез бы сам собой...
Я люблю тебя, Гарри. Я буду говорить это, пока ты не поверишь мне.
Что бы ни случилось.
Потому что я больше не смогу быть один. Я хочу встречать с тобой Рождество, согревать твои ладони на морозе, баюкать, когда тебе снятся страшные сны. Я хочу уберечь тебя от боли. Ты больше не должен плакать, никогда.
Я весь твой, прими меня всего, как принял мою душу.
И как бы я ни боялся неумолимо размахивающего мечом старика-время, как бы ни бежал от расплаты, я все-таки знаю: если ты найдешь в себе силы понять и простить меня, мы сможем, наконец, восстать из пепла.
Я люблю тебя, мое солнечное чудо с глазами священной египетской кошки.
Я люблю тебя.

- Ребята, как насчет смотаться в город?
У Сиринги был взъерошенный вид заспанного совенка. Неудивительно, учитывая то, что накануне она вылакала полторы бутылки джина. Я считал.
- А зачем, Сири? У тебя закончились дамские мелочи? Ты спокойно можешь заказать их по почте...
Она фыркнула.
- У меня сегодня день рождения. К тому же, забодало меня сидеть взаперти, я хочу развеяться.
После положенных по протоколу лобызаний и нестройно пропетого "happy birthday" она снова спросила:
- Так как?
Мы с Гарри переглянулись. Едва уловимое отрицательное движение бровей.
Вопросительный взгляд.
"Гарри, пожалуйста".
- Эээ, Рин... Я, наверное, останусь. Присмотрю за... за сюрпризом.
Сиринга поморщилась.
- Не надо никаких сюрпризов. Я просто хочу перекусить где-нибудь в центре и поболтаться по городу, вот и все. Ну, может, купить какой-нибудь пустячок... Не хочу идти одна, вот и все.
- Я пойду с тобой, Сири. День рождения - все-таки день рождения, не дело его тратить на всякую чепуху...
Она снова скривилась, но потом махнула рукой.
- Ладно. Пойду только надену штаны.

- Черт, надо купить новые, - бормотала она, разглядывая себя, когда мы, аппарировав в Косой переулок, прогулочным шагом направлялись к выходу в город. - Хожу, как оборванка...
- Пойдем купим, - предложил я. - Какие ты хочешь?
- Чтобы задницу закрывали, - глубокомысленно заявила она. - И рвались пореже.
- Сири, - укоризненно, - ты же женщина из благородной семьи. Хотя бы вид делала, что умеешь себя вести...
- Я не леди и очень этим горжусь. Тебе, кстати, тоже не помешало бы говорить правду почаще.
Я вздрогнул. Что ей известно? Неужели она о чем-то догадывается? Нет, это невозможно... Нет, не может быть.
- ... Например, если ты хочешь знать, что я имела в виду, то гораздо проще спросить меня об этом.
- А ты ответишь?
- Почему бы и нет? - она дернула плечом.
- В таком случае...
- Драко, - перебила она, - у вас все серьезно?
Я был несколько... ошарашен вопросом. Она ведь слизеринка, она не могла не понимать. Неужели Кэр и впрямь считает меня такой сволочью? Конечно, у нее есть все причины...
- Потому что, если ты собираешься его просто попользовать и вышвырнуть, я тебе настоятельно не рекомендую этого делать, - с тихой угрозой.
Вот так сюрприз. Кэр-защитница?
- "Кэр" переводится с валлийского как замок, - светским тоном сообщила она, словно не грозила мне только что.
И снова она прочла мои мысли. А может, счастье сделало их настолько плоскими и прозрачными, что прочесть их не составляет труда? Так или иначе, надо поставить ее на место, наконец. Что она себе позволяет!
- Я знаю, - нейтральным тоном. - Кэр, полегче.
- "Я люблю тебя, Сири", - передразнила она меня. - Ыгы, как же. Достаточно одного тычка, чтобы вся твоя любовь испарилась. Драко, - она забежала на несколько шагов вперед, загородила мне путь, вынуждая остановиться, - ответь.
- Для начала задай вопрос.
- Что он для тебя?
- Я люблю его, - очень спокойно, потому что повысить голос хоть на йоту означало заорать на нее. Или не сдержаться и проклясть. - Мы можем идти дальше?
Кэр повернулась и пошла чуть впереди.
- Не надо на меня дуться, - тихо, - я любила тебя, Драко, и я тебя знаю. Знаю, какой тварью ты можешь быть при желании. И на что ты спо...
- Что? - мое горло словно выплюнуло острый камешек.
- Что "что"?
- Ты - что? Любила?..
- Ну да, - она посмотрела на меня немного удивленно, - а как ты думал, зачем я сварила для тебя то зелье? Чтобы переспать с тобой? Я же не Панси, ты что, рехнулся?
Я остановился. Сердце бешено колотилось, колени подгибались. Любила... Сиринга Кэр любила меня.
- Я должен обдумать это.
- Нечего обдумывать, - она тряхнула головой. - Это того не стоит.
- Не стоит? - беззвучно завопил я. - Господи, Кэр, кто из нас рехнулся?
Она любила меня. Она. Меня. Б**...
- Не истерикуй попусту. Кстати, мы собирались за штанами, - напомнила она.
И с абсолютно безмятежным видом направилась вперед, черные косы танцевали по спине.
Сучка.
- Что еще ты мне не сказала?
Мы сидели в уютном кафе (пойти в ресторан Сиринга отказалась наотрез), потягивая "Маргариту". В отличие от меня - я не смог проглотить ни кусочка - она с удовольствием поела и теперь, лениво развалившись на скамье, выстукивала пальцами ритм на своем колене.
- Ммм?
- Не валяй дурака. Ты знаешь, о чем я.
- Знаю, - подтвердила она. Ты мне тоже много чего не сказал.
- Черт, Сири!
- Ты считаешь, что я поступила неправильно, утаив сей примечательный факт от Гарри, да? Я должна была все ему рассказать?
- Ты мстительная стерва, - пробормотал я.
Она безмятежно улыбнулась:
- Я имею на это право, согласись.
Я помолчал.
- Мы по-прежнему в состоянии войны, да?
Она бросила на меня долгий взгляд.
- Нет, Драко. Ни в коем случае. Мне это не интересно.
Сучка.
- Что же вас интересует в таком случае, принцесса? - раздался глубокий, бархатный голос у меня за спиной. Боже, какой чудесный, полный обертонами тембр... По позвоночнику пробежали мурашки.
Я обернулся - за мной стоял человек, одетый в голубой джинсовый костюм. Лицо без возраста - ему могло быть с равным успехом и двадцать пять, и пятьдесят - тонкое, словно выточенное из мрамора, в обрамлении коротких седых волос. И слишком совершенное, чтобы это было правдой. Неестественно прекрасное, так не бывает. Темно-синие, почти черные глаза. Незнакомец широко улыбался, засунув руки в карманы и раскачиваясь на пятках. Взгляд синих глаз словно приклеился к Сиринге.
На нее же, судя по всему, появление чудесного существа не произвело ровным счетом никакого впечатления.
- Точно не вы, - грубо отрезала она.
Незнакомца это, однако, совершенно не смутило.
- О, вы разбиваете мне сердце, - его ослепительная улыбка растопила бы даже Снежную Королеву.
Кэр, однако, не поддалась.
- У вас все?
- О нет, принцесса, - улыбка стала еще шире, - отнюдь. Видите ли, у меня к вам поручение. Ваш... Профессор Северус Снейп завещал передать вам одну вещь в день, когда вы достигнете совершеннолетия.
Ни один мускул на ее лице не дрогнул.
- Мне двадцать два, - сухо сообщила она.
Незнакомец вздохнул.
- К огромному сожалению, мне не удалось найти вас год назад. Прошу извинить мою оплошность...
- Кто вы? - прервала его Сиринга.
- Так ли это важно? - совершенное лицо оставалось подчеркнуть дружелюбным, но чувствовалось, что странный незнакомец не уступит ей в упрямстве. - Я ваш друг.
- У меня нет друзей.
- Вот как? Боюсь, вы ошибаетесь. - Жестом фокусника он выудил из внутреннего кармана небольшой сверток. - Вам знакома эта печать?
А вот теперь ее проняло. Черные брови чуть дрогнули.
- Его личная печать, - тихо проговорила она. И вскинула на незнакомца неожиданно умоляющие глаза, - кто вы?
- Я же сказал, что это не имеет значения. Возьмите, - он вложил сверток ей в руки, - это принадлежит вам. Он так хотел.
Она все еще смотрела на незнакомца, и я чувствовал, что она еле сдерживается, чтобы не начать разрывать обертку.
- Мне пора, - он понял, что Сиринга ни за что не откроет сверток при нем, и поспешил откланяться.
- Как мне... - начала было она, но осеклась, - незнакомец словно растворился в воздухе, - найти вас, - закончила она в пустоту.
Зашуршала бумага. Под верхним слоем обнаружился еще один, а потом еще; следующий был тщательно перевязан черной лентой.
- Ты не поможешь? - она сражалась с хитрыми узлами, - не могу распустить...
Я коротко кивнул, включаясь в процесс распеленывания свертка. Черт, да кто же так завязывает? Там внутри что, нейронная бомба?
Я не успел узнать, что же было в свертке. На ладони упало что-то гладкое и холодное, а следом последовал рывок в области солнечного сплетения.
Портал.

На мгновение я словно ослеп. Никогда не любил порталы, тем более, если их мне посылали вместо вежливого приглашения. Правда, раньше со мной такое случалось крайне редко, а теперь... Общество Кэр перестало казаться мне безопасным. Где мы, черт подери?
Зрение возвращалось волнами. Тяжелая, мрачная обстановка. Мебель черного дерева, плотно сомкнутые шторы. Полки с книгами... так, я это уже где-то видел. Да мы же в поместье Снейпа!
Предсказуемо, да?
Сиринга выругалась сквозь зубы, пытаясь подняться.
- Какого хрена... - она охнула, схватившись за локоть. - Больно же!
- О, я прошу прощения, юная леди. Вынужден извиниться за некоторую бесцеремонность, но мне уж очень хотелось увидеть вас обоих.
Нет. Не должно было здесь быть этого голоса. Неправильно. НЕВОЗМОЖНО. Господи, пусть это окажется сном...
- Ну-ну, Драко, - недовольные нотки. - Разве ты не знаешь, как мне противны молитвы?
Я бросил на него взгляд из-под ресниц: осторожно, стараясь не делать резких движений, словно имея дело с бешеной собакой. Какой он, собственно, и был.
Сегодня тварь была облачена в непривычный для себя белый цвет. Длинный балахон придавал его лицу (если, конечно, это можно назвать лицом) синюшный оттенок. И он улыбался. На мой взгляд, как-то чересчур радостно.
- Лорд Волдеморт? - умная девочка, она догадалась сразу. - Чем обязаны честью?
Она сказала "мы". Показательно. Но каким тоном! В ее голосе слились отвращение, бешенство, ненависть, чувство собственного превосходства - и ни капли страха. Ну ни капельки.
Что очень зря.
У Кэр всегда был исключительный талант злить себе подобных. И не очень подобных тоже.
- О, мисс Кэр, - "не очень подобный", как я и полагал, был того же мнения об ее ораторских способностях и заодно искусстве самоконтроля. - Вы так неприветливы. Могу я поинтересоваться, отчего?
- О, милорд, - в тон ему ответила эта невыносимая ведьма, - я наслышана о вашей проницательности. Так стоит ли задавать вопрос, если ответ заранее известен?
Лорд чуть склонил голову набок и... весело расхохотался. Жуткий, скрежещущий звук.
- Все верно, мисс Кэр. Позвольте дать вам небольшой совет: предоставьте мертвых самим себе. Ваш достойный любовник наверняка хотел бы этого. Впрочем...
Он взмахнул мертвенно бледной рукой, подзывая фигуру, все это время стоявшую в темном углу.
- Подойди.
Сиринга со свистом втянула воздух ноздрями, слепо шаря руками вокруг, пытаясь найти опору. Я придвинулся ближе, обхватил ее за талию.
- Сири? - шепотом. Конечно, шептать было глупо, урод нас все равно слышит, но я все же попытался. - Не смотри, Сири, это не может быть он.
Конечно, если это только не брат-близнец. Или зомби. Впрочем, два года прошло, а он как новенький, никаких признаков тления. Значит...
Сиринга вцепилась в мою кисть с такой силой, что мне пришлось прикусить губу, чтобы не заорать от боли. И смотрела, смотрела, словно пытаясь найти в нем хоть что-то, что доказало бы - перед нами подделка, пусть даже искусная.
До сих пор я не могу понять, как ей тогда удалось совладать с голосовыми связками настолько, чтобы голос прозвучал равнодушно. Или почти что.
- Милорд, снимаю перед вами шляпу. Ваш слуга и впрямь весьма одаренный маг. - Мой слуга? - эдак недоуменно - невинно.
- Тот белобрысый не-мертвый ублюдок в кафе, - любезно отозвалась Сиринга. - О, неужели я ошиблась? - в ее словах прозвучал намек, который я не понял.
Не-мертвый. Черт, я же некромант, как я мог не почувствовать?! Разве что он экранировался... Нет, чутье некроманта обмануть невозможно. Я перестал что-либо понимать.
А урод снова рассмеялся.
- Вы не разочаровали меня, мисс Кэр, - он играл с ней, как кошка с мышью, прекрасно зная, что она никуда не денется, - что очень неплохо, последняя волшебница в списке Драко Малфоя, - Сиринга метнула на меня вопросительно-предупреждающий взгляд, - позвольте отнять еще несколько минут вашего драгоценного времени. Я хочу сделать вам обоим предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Глава 10. Дети Лилит

К чертям, коль эти берега покинет солнце!
Потоки света, прочь! На всех дорогах мгла.
Гроза на ивы и на двор почета
Швырять свои большие капли начала.

Артюр Рембо, "Мишель и Кристина"

Гарри рассеянно перелистывал уворованную из малфоевской библиотеки книгу о квиддиче. Эльфы решительно отвергли его предложения помочь им в украшении гостиной, и Гарри не знал, как ему скоротать время до возвращения Драко и Сиринги. Разве что вот это... В жизни бы не подумал, что квиддич может быть таким скучным... Да куда же они подевались?! Он не сомневался в Драко, кроме того, познакомившись поближе с Сирингой и ее весьма своеобразными понятиями о чести, не сомневался и в ней. Она скорее запытает Драко насмерть, чем еще раз ляжет с ним в постель. Слизеринка, что с нее взять.
Тогда почему так неспокойно на душе? Быть может, с ними что-то случилось? А он тут сидит... Так, спокойно. Он дочитает страницу до конца и что-нибудь придумает. В крайнем случае, начнет паниковать.
Страница никак не дочитывалась. Деяния великого Клиффа Теренса и не думали подходить к концу. Ловец, тоже мне. Чего он сделал?.. А, это он уже читал...
Громкий хлопок заставил его подпрыгнуть на месте.
На ковре стояли потеряшки. Впрочем, стояли - слишком громкое слово: Сиринга почти висела на бледном как полотно Драко. Гриффиндорцу не понадобилось много времени, чтобы сообразить, что случилось и почему ее красивое лицо пошло нездоровыми пятнами. На девушке кто-то опробовал Круциатус. У Драко же был вид настолько растерянный и пришибленный, что Гарри понял: все. Фиеста закончилась. Навсегда.
Он не успел отреагировать. Конечно, знай он, что слизеринка вкупе со всеми своими многочисленными достоинствами, еще и боевой маг, то, возможно... Мелькнувший в воздухе кулак неизвестно когда успевшей собраться Сиринги с силой впечатался в лицо Драко. Не ожидавшего такой прыти Малфоя отшвырнуло на добрых пару метров.
- Рин!!! - Гарри попытался было удержать ее, но Сиринга, отпихнув его в сторону с неженской силой, снова ринулась в атаку.
- Сволочь! - рычала она, - С дороги, Поттер... Сволочь! - носок ее ботинка врезался прямо под ребра даже не пытавшемуся защищаться слизеринцу, - ублюдок! Говори, ты и его тоже сдал? И его тоже? - еще один пинок, срывающийся от бешенства голос, - говори, а то я от тебя кровавых клочьев не оставлю!!!
- Рин, да что же... - Гарри удалось обхватить ее за талию, но та вырвалась, - что случилось?
- Уйди, Гарри, не трогай ее, - глухо проговорил Драко, пытаясь остановить хлещущую из носа кровь, - оставь, пусть...
- Рин, пожалуйста, - Гарри пытался заслонить собой Драко от взбешенной чародейки, - Рин, объясни же что-нибудь!
- Объяснить?! - растрепанная фурия на мгновение остановилась, - ты хочешь объяснений?! Этот красноглазый... - Сиринга произнесла настолько ужасное слово, что даже видавший виды Гарри залился краской, - все знает! Знает, где ты, и... Я хочу услышать, почему этот гнусный избалованный недоносок, - она ткнула пальцем в сторону все еще лежащего на полу Драко, - пошел на такое!!! Малфой, я даю тебе последний шанс, - она снова оттолкнула Гарри, уперев слизеринцу палочку в лоб. - Посмотри ему в глаза и попробуй объяснить.
Драко съежился на полу - окровавленный, жалкий, дрожащий. Гарри смотрел на него - и не чувствовал ничего, ни злости, не ненависти. Он ведь знал, - хорошо, подозревал, - что это произойдет, что врата рая захлопнутся перед самым носом. Вот только сознание собственной правоты почему-то не приносило радости...
В напряженной тишине разве что искры не потрескивали. Из палочки застывшей каменным изваянием Сиринги начали сочиться зеленые струйки.
- Малфой? - напомнила она.
- Не говорите мне, что вы не знали! - неожиданно взвился он. - Вы что, забыли, кто я? Меня всегда рядили в миньоны Тьмы, и я стал им, в конце концов, потому что у меня не было выбора!!!
- Был, - почти спокойно произнесла она. - Не прикидывайся жертвой, тварь.
Драко сник, словно из него выпустили воздух.
- Он дал мне задание. Четыре года назад, когда мы только-только закончили Хогвартс. Я должен был...
Драко говорил бесцветным, усталым голосом. Все давным-давно было передумано, все оправдания исчерпаны, все лазейки обследованы. Пути назад не было и не предвиделось.
Спокойная обреченность.
Сердце Гарри дернулось и затихло, тронутое корочкой льда. Рано или поздно это должно было случиться, но почему так рано?..
... и снова встрепенулось. Разве он не знал? Что, для него это сюрприз? Вот это? "Драко - предатель". Гарри мысленно произнес эти слова - ничего. Ни ярости, ни неприятия. Потому что Малфой предателем не был. Испорченным, безответственным, эгоистичным мальчишкой - да, раз умудрился так попасться. Но предательство? Гарри слишком хорошо знал, что это такое.
Кроме того... Кроме того, если любовь не способна выдержать такое испытание, то что она вообще может? Бросить Драко сейчас проще всего. А вот помочь ему...
- ... последние.
- А теперь этот мудак требует, чтобы мы поженились, - заключила Сиринга.
На Гарри словно выплеснули ушат холодной воды.
- Что?!
- Он сказал, что мы, видите ли, красивая пара, - буркнула Сиринга.
- "Гармоничная", - тихо поправил Драко.
- И Самайн через десять дней...
- Чего?
- Не будь деревенщиной, Гарри. Хэллоуин, будь он неладен.
- Рин... Что вы ответили?
Сиринга посмотрела на него не без удивления.
- Ты что, спятил? Темный Лорд знает, где ты и может хоть сейчас брать тебя тепленьким, а ты спрашиваешь, что мы ответили?
- Рин. - С жирной точкой на конце.
Сиринга отбросила встрепанные косы на спину, поморщилась.
- А как по-твоему, что мы могли ответить?
Она была права. Что им еще оставалось делать? Отказаться с гордым видом и быть порубленными в фарш на месте?
- Церемония планируется на Хэллоуин? - деревянными губами проговорил Гарри.
- Да, - и, раздраженно, - да встань ты наконец, Малфой. У меня шея затекла на тебя смотреть.
- Большое спасибо.
- Закрыл хлеборезку, - устало, - я еще не решила, оставлю ли тебя в живых, гаденыш. Дементор в глотку этому уроду! У кого-нибудь есть идеи?
Идеи. Значит ли это, что она с нами?
Почему?
- Рин?
- Ммм? - она шлепнулась в кресло, забросила ноги на стол.
- За что он тебя?
Она не ответила. Вместо нее голос подал Драко:
- Он счел, что Сиринге недостает хороших манер.
- Я сказала, что с удовольствием вышла бы за него самого, будь у него яйца, - Сиринга ухмыльнулась и снова поморщилась.
Брови Гарри упорхнули под кромку волос.
- Прямо так и сказала? - невероятная женщина. С ума сойти можно. Кажется, она первая осмелилась на нечто подобное и осталась при этом в живых.
- Рин... - Гарри подошел, коснулся ее плеча, - больно?
- Больно, - Сиринга прижалась щекой к теплой руке. - Он выкручивал мне сердце.
- Что? - растерянно переспросил Гарри.
И снова ответил Драко:
- Я никогда не слышал об этом варианте Круциатуса.
- Я тоже.
- Еще один такой сеанс садо-мазо - и мне конец, - буднично сказала Сиринга. Словно пиццу заказывала. - Это проклятие идеально работает на тех, в чьих жилах есть хоть капля не-мертвой крови. Я погибну, если он использует его еще раз.
Внешне спокойные и неэмоциональные слова дышали ядовитыми испарениями ненависти. Кажется, слизеринку бесила даже не глупость Драко, а то, что Волдеморт дал ей жизнь взаймы. В самом деле, теперь он может оборвать ее даже на расстоянии...
Свобода. Архиценность в глазах любого последователя благородного Салазара. Темный Лорд сделал из нее марионетку. Или попытался сделать, совершенно забыв при этом, что у нее есть по крайней мере одна веская причина объявить ему вендетту.
- Рин...
- Гарри, тебя не затруднит принести мне выпить?
- Рин, - с сомнением, - ты уверена? Ты ведь только что...
- Гарри.

Гарри вышел, оставив нас одних. Сиринга молчала, откинув голову на спинку кресла, равномерно втягивая и выдыхая воздух. Невероятная женщина. Я бы давно потерял сознание, а она держится.
Мы и впрямь "не смогли отказаться" от предложения Лорда. Согласие Сиринги его не интересовало: женщина, кто и когда спрашивал их мнения? Еще одна глупая сучка из тысяч себе подобных.
Я выкрикнул "да" едва ли не раньше, чем он повторил вопрос, когда увидел повисшую в воздухе, превратившуюся в комок боли и выворачиваемых мышц девушку. Сирингу. Мою Сирингу. Моего друга. Невыносимую, бесцеремонную, которую мне столько раз хотелось убить.
Он не смел касаться ее. Не смел причинять ей боль. В тот момент я поклялся себе - впервые - что не оставлю этого так. Он ответит!
Я был так зол и испуган, что не успел даже спросить себя - секундочку, а зачем ему наша свадьба? Древняя кровь? Да не стал бы он устраивать такой маскарад с тонкой игрой на нервах, слишком хлопотно. Здесь было что-то еще. Не-мертвый в обличье Снейпа? Возможно, но тоже недостаточно. Или я просто не все знаю?
Зачем праздновать свадьбу в день, когда открываются врата между мирами? Как далеко простираются планы ублюдка? Все это промелькнуло у меня в голове уже много позже, когда Сиринга вымещала на мне свою ярость и чувство бессилия. Спасибо, что она хотя бы не носит туфли с острыми носами, внутренние органы вроде бы целы...
И Гарри. Мой любимый, мой светлый, мой чистый мальчик, который никогда меня не простит.
- Сири...
- Малфой, когда все это закончится, я тебя убью, - пообещала она, не открывая глаз.
- Сири, прости меня. Клянусь, я не знал, что он затевает, - я знал, что мои оправдания достойны жалости, но ничего не мог поделать. - Сири, прости. Сири...
- Если бы ты хоть когда-нибудь, хоть о чем-нибудь, кроме своего члена и глупой гордости, думал... Видеть тебя не хочу.
Дверь открылась, и появился Гарри с подносом, заставленным мисочками и увенчанным целой бадьей дымящегося грога.
- Вот. Эльфы сказали, что это... забыл, как называется, - полезно для восстановления кровообращения. Тут есть бульон, тефтели с картошкой и сыром, оливки, орехи, фрукты... Виски они мне не дали, сказали, что грог сейчас лучше. Они тебя любят, кажется...
Сиринга приподняла уголки губ в подобии улыбки.
- Это приятно. Мне они тоже всегда нравились.
- Тебе помочь? Я имею в виду, может, отнести наверх? Ты дойдешь сама? - сыпал он вопросами.
- Я пока что не инвалид, - ответила она. - Дойду. И отдай мне поднос.
- Драко... - когда за ней закрылась дверь.
- Гарри, - перебил я, - Бога ради, не говори ничего.
"Я этого не выдержу".
- Ты не хочешь объяснить?
- Не знаю, как можно это сделать.
- Я тебе помогу. Итак, ты пошел на заведомую подлость. Почему?
Я спрятал лицо в ладонях. А ведь и впрямь придется ему объяснять. Да только как сделать это, чтобы он понял? Хотя бы понял, если уж простить не сможет?
- Я хотел жить так, как мне хочется, ни на кого не оглядываясь. Тебе сложно понять, ты не Малфой. Я думал... Я мечтал уехать куда-нибудь далеко. Во Францию, на юг. Я...
Мне нечего было сказать в свое оправдание, и Гарри прекрасно это понимал. Он мог бы сказать о себе то же самое. Уехать, исчезнуть, жить так, как нравится - он тоже этого хотел. Но не сделал того, что сделал я.
Я отер лицо и решительно взглянул на него.
- Тебе надо идти, Гарри. Я проведу тебя подземными переходами. За замком наверняка следят, но вряд ли успели взять нас в кольцо. Там, у деревни, есть старая церковь, оттуда...
- Замолчи.
- Что?..
- Замолчи, Драко. Я никуда не пойду, даже не думай меня выставить.
- Гарри, ты должен. Ты не можешь...
- Могу. Ты что, думаешь, что я ни о чем не догадывался? Долго я бы протянул аврором, если бы не умел сложить два и два!
Я со стуком захлопнул рот. Да, что тут еще сказать... И так, Гарри не сомневался в том, что я по уши в дерьме. Но я и их с Сирингой туда затащил - и пока что жив. Они меня не убили. Почему?
А Гарри тем временем продолжал:
- Я остаюсь. С вами обоими. Ведь если бы не я, Рин во все это бы не влипла и теперь была бы в безопасности.
Гриффиндорец. Во всем винит себя, как всегда. И ведь ему даже в голову не приходит, что во всем от начала и до конца виноват только я один.
- Гарри, не будь идиотом, это опасно!
- Ну еще бы. Но вдвоем у вас просто нет шансов.
- Можно подумать, что с тобой нам гарантирована победа!
Я прикусил язык. Нельзя говорить ему такие вещи. Я попробовал зайти с другой стороны:
- Гарри, пожалуйста. Я не смогу жить, если с тобой что-нибудь случится...
Подло, зато правда. Теперь он одумается...
- Странно, но я могу сказать о себе то же самое.
- Вот именно, Гарри, "странно". Опомнись... Это же не шутки...
- Так же как это - не ваша война, а моя.
- Да почему же, черт возьми!
- Хватит, - безапелляционно заявил он, поднимаясь. - Разговор окончен, я остаюсь.
- Гарри, если ты не уйдешь сам, я оглушу тебя Ступефаем и переправлю в Министерство.
- Не выйдет. На аврорах эти семечки не срабатывают. К тому же, тебе не удастся застать меня врасплох... любимый.
Он очень проникновенно произнес это слово. Никогда не слышал, чтобы в простой набор букв можно было вложить столько противоречивых чувств: желание, жалость. Любовь. Решимость. И разочарование. Это было больно, но винить Гарри я не мог.
И я сдался.
- Хорошо. Я... я переберусь в другую спальню, а завтра...
- Ты никуда не переберешься, - отрубил Гарри, ухватив меня за локоть (что было весьма чувствительно), и потащил к выходу.
... Тогда он впервые взял меня. Бережно, хотя сквозь пелену слез я умолял его быть со мной грубым. Не жалеть. Не готовить. Разорвать на тысячу кусков, потому что больнее все равно быть не может. Я тварь, Гарри, я недостоин целовать твои ноги... Я люблю тебя...
- Я люблю тебя, Драко.
- Гарри, да послушай же... Он тебя убьет...
- Меня не так просто убить, как ты думаешь. У меня, знаешь ли, тренированные ангелы-хранители. К тому же... ты ведь будешь прикрывать мне спину?
Нет, мне с ним не сладить. Я тихо всхлипнул, пряча лицо у него на груди. Вот если бы Кэр... Она могла бы его убедить, даже вышвырнуть при необходимости, но...
Прости меня, Сири. Я боюсь думать о том, каково тебе сейчас. Увидеть его рядом - такого близкого, любимого, теплого - и снова потерять... Я не представляю, чего это тебе стоило - не броситься на шею этой безупречной подделке, не поддаться искушению хоть на секунду оказаться в его объятиях. На секунду оказаться живой, как будто не было этих лет боли, пьянства и сухих слез. Прости меня.
Прости меня, Гарри. За то, что из-за меня ты снова вынужден будешь надевать кольчугу и брать в руки арбалет. Я тебя не стою, я всегда это знал. Если есть на свете Бог, ты не погибнешь. Оставь меня, только живи, пусть даже я никогда тебя больше не увижу... Я буду знать, что ты дышишь, улыбаешься, а драгоценные камни твоих глаз по-прежнему полны жизнью...
"Я не позволю им умереть из-за меня. Никто не должен расплачиваться за мою глупость. Я должен предпринять что-то, пойти к нему, пообещать ему душу, что угодно, лишь бы он их не трогал или хотя бы отсрочил этот идиотизм, мы бы выиграли время..."
Кое-как одевшись и бросив взгляд на мирно посапывающего Гарри, я выскользнул в коридор. Это вариант... Может, мне удастся выторговать несколько дней. Быть может, я очень на это надеюсь.
- Малфой?
Ну вот. Всевышний точно надо мной издевается.
- Ты куда собрался?
Она была пьяна. Не то чтобы совсем уж в дрова, но пьяна. Лихорадочный румянец, слегка заплетающийся язык... Точно.
- Почему ты не спишь, Сири?
- Нечего командовать, папочка, - мерзко ухмыльнулась она. - Заходи, мне надо с тобой поговорить.
Я тяжело опустился в кресло. Господи...
- Ты красивый, Малфой, ты знаешь об этом? - неожиданно спросила она.
- Что?..
- Ты слышал.
- Я... Почему ты спрашиваешь?
- Я, как и все Тореадоры, больна красотой, - она запихнула в рот пригоршню оливок, скривилась, - ты очень хорош собой, Малфой, и тебе должно быть это известно.
- Зачем ты говоришь мне это?
Она чавкнула с ужасающе мокрым и неприятным звуком, глотая полупережеванные оливки, и потянулась за бокалом.
- Я не дам тебе умереть. И ему тоже.
Молчание. Я пытался переварить то, что она сказала. Она все-таки с нами. Неужели только по эстетическим соображениям? Я не заметил, чтобы Кэр так уж рвалась в драку. Хамить темному Лорду - это одно, а вот выступить против него в открытую - совершенно другое. Я не понимал.
- Объясни.
- Как я вижу, ты собирался на свидание с нашим скользким евнухом? - Сиринга проигнорировала вопрос. - Даже не думай. Я сейчас не в том состоянии, чтобы соорудить качественную Аваду, но на Заклятие Обездвиживания меня хватит.
- Сири, ты не обязана во всем этом участвовать.
- Ыгы, - она поглощала очередную порцию оливок, - только ты кое о чем забыл, Малфой. Мы - Узел Павших. Если погибнете вы - погибну и я, какая разница, раньше или позже?
- Ты недоговариваешь.
- Имею право.
- Сири, я хочу знать причину!
- Не твое собачье дело, Малфой. - Она выудила из воздуха хрустальный бокал, плеснула в него грога и протянула мне. - Пей и вали отсюда.

Следующий день начался для нас троих бессовестно поздно. Сиринга отсыпалась, мы с Гарри лежали обнявшись, бездумно глядя в никуда. Все было сказано, акценты расставлены, решения приняты. Конечно, будь я помладше, я воспринял бы это как захватывающе опасное приключение троих закадычных друзей. Ведь когда ты юн, тебе кажется, что ты никогда не умрешь. А теперь...
Теперь мне было что терять, и я не знал, благословлять или проклинать судьбу за это. Будь это вызов, брошенный кем-то свыше, чтобы испытать и закалить, это было бы одно. Но то болото, в котором мы трое сидели сейчас, было платой за мою глупость.
И виноват в этом был только я сам.
Если бы только эти два ишака позволили уговорить себя! Ладно еще Гарри, но она! И что прикажете делать?
- Рин, как ты себя чувствуешь?
- Как в драконьем дерьме искупалась, - честно ответила она. Выглядела она вполне прилично, но, учитывая вчерашнее...
Не буду об этом думать.
- Может, тебе стоит отдохнуть?
- Успею, - отмахнулась она. - Ребята, послушайте, кажется, у нас есть шанс. Небольшой и пока что совсем ненадежный, но попробовать стоит. Я... Меня пару дней не будет. За это время...
- Я все сделаю, Рин, - прервал ее Гарри. - Не беспокойся.
Она утвердительно прикрыла веки.
- Спасибо, Гарри. Если я буду задерживаться, то дам знать, но, скорее всего, это не понадобится.
- Ты не скажешь, куда собираешься?
- Из соображений безопасности - нет. Не сердись, ты сам знаешь, что так надо.
- Тебе точно не нужна помощь?
- Нужна. Даже необходима. Но мы должны грамотно распределить силы, чтобы не оставить дырок в защите. Я ведь могу положиться на тебя, правда?
- Могла бы и не спрашивать, - пробурчал он.
- Прости, я не хотела тебя обидеть. Ладно, - она поднялась, подцепила со стола тарелку, - я поем и попробую еще поспать. К ужину меня не ждите.
Все это время я молчал, чувствуя себя совершенно беспомощным, как если бы они разговаривали на хинди. Дилетант в обществе двух боевых магов - что может быть великолепнее? Они умудрились обсудить тактику в трех предложениях, а я почти ничего не понял.
- Гарри?..
- Тебе тоже не помешало бы отдохнуть, - рассеянно заявил он. - У нас много работы.
- Какой?
- Позже объясню.
- Гарри! - это начинало здорово злить. Конечно, я понимал, что и в подметки не гожусь этой парочке, но они меня, похоже, совсем за беспомощного идиота держат! - Сейчас.
- Ладно, - он пожал плечами. - У нас три направления работы: твоя подготовка, подготовка Мэнора и доработка плана. Сирингу на время со счетов сбрасываем, потому что пока неизвестно, удастся ей задуманное или нет...
- Прости, не понял. У нас есть план?
- Ну разумеется, - он удивленно посмотрел на меня, - ведь свадьбу планируется провести в Мэноре, разве не так?
Точно хинди.
- А что с моей подготовкой?
- Необходимый минимум соответствующих заклинаний и, по возможности, кое-что из холодного оружия. Это если успеем. Конечно, можно было бы включить еще и боевые искусства, но это уже вряд ли. Что?..
- Ты это серьезно? - моя челюсть болталась где-то в районе коленей. - Ты хочешь сделать из меня боевого мага за десять дней?!
- За неделю, - поправил Гарри. - И не боевого мага, не преувеличивай. За этот срок сам Годрик Гриффиндор ничего не смог бы сделать. Поэтому я и говорю, что тебе не помешал бы отдых.
О, черт... Я только сейчас понял, что это будет больно. А я-то всегда считал авроров тупыми машинами! Вот и получи теперь. Кажется, я еще долго буду извиняться перед Гарри.
- Ты уверен, что это стоит того? - жалобно спросил я.
- Драко, - жестко сказал он, - если мы с Сирингой будем заняты только твоим спасением, то можно вообще забыть о самой возможности успеха. У нас и без того достаточно проблем.
И кто когда смел думать, что Гарри Поттер - нежный, романтичный юноша? Неужели я? На меня, должно быть, нашло помутнение. Сейчас он был в своей стихии - профессиональный воин, стратег, боевой маг. Сражаться так сражаться, и, когда все начнется... И откуда у меня такое впечатление, что единственным сомневающимся в собственных силах буду я сам?

Сиринга долго лежала, закрыв глаза и дожидаясь заката, вслушиваясь в собственный неровный пульс. По сравнению со вчерашним днем ритм успел немного выровняться, но не привыкшая к сердечной боли девушка по-прежнему чувствовала себя отвратительно слабой.
Это было слишком. А чего ты ожидала, связавшись с этими двумя? Но... Сиринга ни за что не призналась бы в этом даже самой себе, но та отвратительно совершенная иллюзия в поместье... Сиринга давно перестала полагаться на свою изъеденную алкоголем память, и увидеть его сейчас, когда прошло столько лет, такого живого и настоящего, даже запретив себе прикасаться, зная, что глаза лгут... За это можно было отдать все, что угодно. И - хлещущая через край ярость - этот!!! Этот урод посмел!!! "Подойди"...
Сиринга сама не понимала, как смогла удержаться и не швырнуть в него чем-нибудь из своего богатого арсенала темной магии. Нет, месть - это блюдо, которое подают в холодном виде, как говорят итальянцы. Слишком долго она мечтала об этом, чтобы вот так глупо налететь на Аваду, когда представился такой шанс!
Они все замяли. Никто не поинтересовался, почему профессор (на тот момент уже бывший) умер от сердечного приступа не в собственной кровати, а в кишащей блохами гостинице. Англичане, мать-перемать: они даже ее толком не допросили. Она ведь всего-навсего слив для спермы, правда? Ничего серьезного не может быть между профессором и студенткой. Во имя всех демонов ада, Северус, ну почему ты ничего мне не сказал?! Ну что за бессмысленная гордость, что за глупость - пытаться уберечь от знания? Ты не оставил мне ни единой зацепки, и сделал это специально, чтобы удержать от самоубийственной попытки разобраться с Темным Лордом. Но неужели ты думал, что я не догадаюсь? Ведь ты мешал ему, как, впрочем, и всем остальным, в том числе и Дамблдору, которому ты был больше не нужен...
Но теперь у нее был козырь. Сиринга знала, что единственные мастера иллюзий, способные скопировать облик умершего человека, не прибегая к эксгумации - это вампиры секты Саббат. То, что тело Северуса не было эксгумировано, она знала так же хорошо, как и собственное имя. Она собственноручно наложила на его могилу тройное заклинание, связанное ее собственной кровью, чтобы никто не потревожил его покой. Обмануть это заклятие не смог бы даже вампир, как бы искусен он ни был, а о Волдеморте и говорить нечего.
Так значит, он связан с саббатовцами. Дурак. Помешанный на власти и бессмертии маньяк. Ничего удивительного, если окажется, что они его и крестили. Скорее, именно поэтому он и стал таким уродливым...
Точно дурак. Причем слепой, если уверен в том, что может ими управлять. Интриги, пытки, - пожалуйста, но вот только знал ли тот белобрысый, что Сиринга - наследница князя Тореадоров Адара?
Посмотрим.
Сиринга поднялась, сняла со спинки кресла свой плащ, отвела в сторону распоротую несколькими днями раньше подкладку. Подбросила на ладони уменьшенную в несколько раз крошечную шкатулку для благовоний. Посмотрим.
Надеюсь, что ты все еще ждешь меня, Мервин.
Портал и впрямь был сплетен мастерски, как он и говорил. Ни рывка, ни болезненного головокружения, ни тошноты. Простое прикосновение - и вот она уже стоит в просторных покоях (язык не поворачивается сказать "комнате"), утопающей в тенях. Два больших канделябра с оплывшими свечами - не понять, то ли они раздвигают пространство, то ли сжимают его. Это похоже на калейдоскоп полутонов.
Тяжелый запах цветущей медуницы.
- Не бойтесь. Я ждал Вас.
Это не Мервин. Он тоньше и ниже ростом, но рядом с Сирингой все равно кажется высоким. Она поднимает палочку, чтобы шепнуть "Люмос", но он опережает ее, вступив в пятно света.
- Меня зовут Кориан Альвин Эрс.
Он великолепен. Не красив и даже не прекрасен - он вне этих категорий, словно вылепленный гениальным безумцем из солнечных бликов. Зеленоглазый. Вьющиеся золотистые локоны волной опускаются на плечи. Полные губы, средоточие порока. Но привлекают внимание даже не они - а какая-то неуловимая "неправильность" этого лица, которую невозможно ни понять, ни забыть, однажды увидев. Он одет в белое, тяжелый воротник топорщится от золотой вышивки.
Дионис.
Он не человек, вся его фигура просто кричит об этом.
"Влипла".
Кориан Альвин Эрс, первый по старшинству Тореадор Британии. Один из влиятельнейших лордов Камариллы. Это нечестно. Это свинство. Ну кто бы мог предположить, что он настолько великолепен? Сиринга всхлипнула, и вампир тотчас выпустил ее ладонь, которую уже поднес к губам для поцелуя:
- Простите мою неучтивость, Сиринга, - Вы позволите мне называть Вас так? Я даже не справился о Вашем самочувствии...
- Я в порядке, благодарю, - Сиринга отступила на шаг назад, стараясь закрыть свое сознание от дурманящего аромата, - правда.
- А вот и нет, - он неожиданно по-мальчишески широко улыбнулся, - не пытайтесь меня надуть. Итак? Ваше сердце еще не восстановилось?
Сиринга вовремя сообразила, что стучать челюстью об пол не стоит. Он же вампир. Да еще лорд. Плюс хозяин Лондона, это его резиденция. Ну разумеется, он знает, а то.
- Нет, мой лорд.
- О, просто Кориан, - весело отмахнулся он, - давайте без китайских церемоний. Секунду, - он протянул ей невесть откуда взявшийся кубок, - вот, выпейте. Вам полегчает.
Сиринга послушно приняла его из рук вампира. Интересно, что это? И ведь не спросишь, обидится... Ладно, была не была.
Зелье было приятным на вкус, земляничное вино и что-то еще, она не разобрала. Эффект наступил почти сразу: жилки весело встрепенулись, кровь побежала быстрее, боль немного притупилась. Гм, а это, часом, не афродизиак? Нет, вряд ли лорд клана опустился бы до такого. Тогда почему она так разрозовелась?
Кориан уже открыл рот, чтобы что-то сказать, и вдруг застыл на месте, прислушиваясь. Снова протянул ей руку:
- Сиринга, Вы не окажете мне честь прогуляться со мной по берегам моей родины?
Хотела бы она знать, что он такого услышал.
- Родины? - переспросила она.
- Эллады. Хоть сейчас и осень, там очень красиво, - тонкая кисть чуть шевельнулась, приглашая, и Сиринга приняла ее.
Прохладная кожа, пахнущая медуницей.
- Как Ваше настоящее имя, Кориан?
Он замялся.
- Сиринга, зачем Вам это?
Она сама не понимала, почему задала этот вопрос. Сознание будто плавилось, заставляя ее воспринимать происходящее острее обычного. Что было в этом зелье? Или это просто присутствие Кориана так на нее действует?
Они шли по мокрому песку, оставляя за собой две цепочки следов. Сиринга отставала на полшага, пытаясь скрыть пылающие щеки. Конечно, он и сквозь затылок все увидит, но... Пресловутая иллюзия безопасности.
Следующий вопрос задал он:
- Вы наконец решили прийти. Не хотите объяснить?
Вообще-то Сиринга не хотела, но деваться было некуда. Надо было назвать хотя бы одну из множества веских причин, чтобы Кориан счел, что ей стоит помогать. Вот только какую? И что он вообще знает? Одну порцию информации вампир уже выделил: он знал, что ее пытали, и знал, что это была за пытка. Простая проницательность или же каиниты следят за ней? А если да, то как долго? Имеет ли вообще смысл что-то скрывать от лорда?
- Я хочу помочь моим друзьям, - козырь она пока благоразумно припрятала в рукаве.
- Иными словами, вы просите нашей помощи. В обмен на что?
- На себя. Я сделаю все, что вы попросите.
Кориан резко остановился, обернулся к ней.
- Не слишком ли большая жертва ради тех, кто даже не понимает ее размеров?
Где-то она уже это слышала. И, кажется, тоже от каинита. И не послушалась. Сиринга упрямо тряхнула головой.
- Я делаю это сознательно.
- Но почему? Ведь не только во имя дружбы? - он пытливо вглядывался в ее лицо, - должно быть что-то еще, и я хотел бы знать об этом.
- Они очень красивы, Кориан.
Вампир подошел вплотную, коснулся пунцовой щеки.
- Ты абсолютно уверена в том, что хочешь это сделать? Это слишком серьезно, чтобы принимать подобное решение в порыве ярости или от отчаяния, querida.
Он говорил тихо, но нежный шепот пробирал до самых костей, обещая - нет, не рай, а исцеление. Querida, дорогая. Никто не называл ее так, никогда...
Сиринга пропустила тот момент, когда он подошел так непростительно близко. Когда она оказалась в кольце его рук. Когда золотые локоны пощекотали ее шею, когда ее скулы коснулось чужое дыхание, когда ее губы попали в плен... Потому что если бы она успела это сделать, то ни за что не позволила бы ему поцеловать себя.
Как хорошо... И как ей этого не хватало! Уютных объятий, которые защитят, сохранят, согреют. А впрочем, откуда же ей знать, что это такое? Просто она всю жизнь хотела вот таких вот объятий...
Северус очень редко по-настоящему глубоко целовал ее и не разрешал ласкать себя. Она вообще знала о сексе бессовестно мало, но и этой малости было достаточно, чтобы чувствовать себя обманутой. Все это время алкоголь заглушал телесный голод, не давая срываться, но теперь отступать было просто некуда, и Сиринга столкнулась лицом к лицу с жаждущим зверем внутри себя. И заглянула в бездну.
Ей понадобилось все самообладание, чтобы не разбить волшебство поцелуя и не наброситься на Кориана. Хвала небесам, он ни о чем не стал спрашивать, почувствовав напряженное дрожание ее губ. И не выпустил их, позволяя ей сбежать. Кориан все сделал правильно, не напирая, не заставляя, - Сиринга потянулась к нему сама, как цветок к рассветным лучам.
Внезапный резкий рывок выдернул их из пропитанного морской солью вечера, отрывая друг от друга, растаскивая с такой силой, что Сиринга едва не вывихнула запястья, сплетенные с тонкими пальцами каинита.
Они снова стояли в переливчатых покоях, но только теперь они были ярко освещены. Кроме роскошной обстановки, в ней наблюдались два вампира: первым был Мервин, второго Сиринга не знала. У него было тонкое лицо с высокими скулами и широко расставленными серыми глазами; стройный и гибкий, он был с ног до головы облачен в облегающий черный бархат. И у него, и у Мервина был несколько встрепанный и испуганный вид.
- Ну? Вы, оба. Я слушаю,- ласково сказал Кориан. И вдруг перешел на рык, - где этот ублюдок???
Вампиры молчали, уставившись в пол, но Сиринга готова была поклясться, что они натянули ментальные щиты до самых ушей в попытке защититься от разгневанного лорда. Воздух начал потрескивать.
Тихий шорох почти на грани слуха заставил Сирингу вздрогнуть: там, снаружи за дверью, явно чувствовалось чье-то присутствие. Словно образ на проявляющейся фотографии, в мозгу появились слова:
- … Сделай что-нибудь, женщина! Он же их выпотрошит!
Ааа, ну как же. Конечно.
"Здравствуй, Себастьян."
Искушение поддразнить юного Снейпа, а заодно и узнать, какого дементора делает его голос у нее в голове, было велико, но… Ладно, этим двоим, похоже, несладко приходится. А повалять дурака она всегда успеет.
- Кориан, - тихо проговорила она. Никакой реакции. - Кориан, пожалуйста, - может, ты все же дашь им сказать?
В конце концов, он первый перешел на "ты".
Медленно, очень медленно, словно речь шла не о секундах, а о тысячелетиях, Эрс обернулся.
- Ты не видишь всего, querida, - ей не понравилось, как он сделал ударение на "всего". Здесь явно велась очень тонкая игра, всех нюансов которой она не понимала, да и не могла понимать. - Знай ты то, что знаю я, ты бы не стала защищать этих, - Кориан с шумом втянул воздух и ткнул рукой в сторону Мервина и вампира в черном. - Так где этот недоносок? - повелительно спросил он.
Ответил вампир в черном:
- Вас ждут в зале собраний. Для госпожи Сиринги приготовлен наряд.
- Сколько вас?.. - задал Кориан не совсем ясный для слизеринки вопрос.
- Здесь твои дети, - кроме Габриэле, он запаздывает, - Трой и его дети, Персиваль и его дети, Дана и ее дети, включая меня.
- Хорошо, - пробормотал Кориан. - А теперь вышли, все. - И повернулся к Сиринге, - querida, я не хотел, чтобы так все вышло, но раз уж нас прервали... Сейчас тебе предстоит встретиться с теми, кто на твоей стороне вне зависимости от того, о чем ты попросишь. Слушай меня внимательно. Один из них - Наместник клана Трой Александр, и то, что он здесь, резко повышает шансы на успех.
- Наместник? - Сиринге не доводилось слышать о самой возможности наместничества в клане. Князь - это было бы понятно, но эрцгерцог?..
- Мы опасаемся, Мервин говорил тебе. Трой - самый, пожалуй, сильный из всех нас, он пользуется большим уважением, но принять венец не рискнул даже он.
- Кориан...
Он сделал успокаивающий жест рукой:
- Знаю, querida. Тебе кажется, что обязанности княгини тебе не по плечу. Поверь, мы бы не стали затевать все это, если бы не были уверены в обратном.
Сиринга помолчала, теребя в руках обнаружившееся на одном из кресел черное платье.
- А кроме Троя Александра?
- Не считая нас с ним, здесь еще один лорд и три леди с детьми.
- СКОЛЬКО?
Кориан улыбнулся:
- Не хочешь же ты сказать, что, залучив себе в помощники только Мервина и меня, думала сражаться с Темным Лордом?
- Но… Шесть лордов! Это же тяжелая артиллерия! Здесь что, собрался весь Совет Британии?!
- Во-первых, querida, мы сейчас не в Англии, а во Франции, - начал загибать пальцы Кориан с очень серьезным видом, - во-вторых, не все они англичане. В-третьих, не хочешь же ты сказать, маленькая задира, что боишься их?..
Сиринга обиженно засопела. Боится? Вот еще! "Маленькая задира"... "Мой отец просил передать вам это"... "Мервин говорил тебе"... Кусочки мозаики вращались, вставая на место. Рим... Тот поцелуй...
- Ты - отец Мервина?
Кориан утвердительно кивнул.
- А кто отец Себастьяна в таком случае?
Уважительное хмыканье.
- А ты говоришь, что из тебя не выйдет княгиня.
- Кориан.
- Не скажу. Сама догадайся.
- Почему ты? - все-таки есть свои плюсы в общении с вампирами. Недосказанное они свободно читают в твоей голове.
- Потому что, - он посерьезнел, - я все еще помню, что значит быть человеком.

Пятеро лордов оказались вовсе не такими страшными, как их рисовало воспаленное воображение слизеринки. По крайней мере, внешне. Небольшой обитый синим бархатом и белым шелком зал, куда привел ее Эрс, был уставлен мягкими низкими креслами, - в них в расслабленных позах сидели вампиры - всего двенадцать. Кориан шагнул было к ближайшему из них, но его остановила рыжеволосая красавица, расположившаяся в четвертом слева кресле:
- Нет, Кориан, пусть все будет по правилам. Здесь, не считая нас с тобой, одиннадцать вампиров, из них четверо - лорды. Пусть узнает их, пусть докажет, что достойна того риска, на который мы идем ради нее.
Кориан открыл было рот - и закрыл.
- Ты права. Это справедливо, - он повернулся к Сиринге. - Отыщи их, querida.
Она выпустила запястье Кориана, которое сжимала все это время, и шагнула к первому креслу.
В нем сидела женщина. Ее светло-русые волосы были очень коротко острижены, но лицо отличалось настолько нежной красотой, что отсутствие прически ничуть ее не портило. Сиринга готова была побиться об заклад, что она и до смерти была не совсем человеком; просвечивало в ней что-то… лебединое, неземное.
- Меня зовут Сиринга, - склонив голову, произнесла слизеринка.
Вампирша чуть кивнула и подняла на нее зеленовато-голубые, идеальной формы глаза:
- Селеста Сильвана.
- Что скажешь? - задала положенный вопрос рыжеволосая.
- Я склоню перед ней голову, но не колени, - в тон ей ответила Сиринга, - ибо нет в ней венца царственного, и путь ее не пройден до конца. - Слова лились сами собой - и снова она не удивилась. В конце концов, должна же когда-то была заговорить в ней кровь Адара.
Кориан удовлетворенно кивнул. Сиринга перешла к следующему креслу.
В нем разместился тот самый вампир в черном, который недавно пытался успокоить разъяренного Эрса. Теперь Сиринга могла рассмотреть его повнимательнее. Он был настолько похож на Селесту, что их можно было принять за близких родственников, но Сиринга откуда-то знала, что это не так. Под кажущейся нежностью облика проглядывала стальная воля и спокойствие, присущее лишь тем, кто много сражался и много видел. От него пахло шампанским. Не потому, что он пил его, - просто это был его природный запах.
- Меня зовут Эмилиан Эвар Вильфанд, - представился он.
Сиринга кивнула.
- Я не склоню перед тобой колени.
- А жаль, - вампир подмигнул ей. Блеснули клыки в улыбке.
Сиринга коротко улыбнулась в ответ и перешла дальше.
Она остановилась перед креслом, в котором сидел золотоволосый юноша. Он был красив той сочной, чувственной красотой, которая выдавала в нем южанина. Воплощенная мечта римского императора. Нежный, стыдливый, робкий. Сиринга чуть втянула ноздрями воздух - от вампира исходил аромат лилий и шампанского. Все ясно - сын Эмилиана. И, с позволения, не только сын.
- Меня зовут Сиринга. Сиринга Кэр.
- Чезаре дель Ауре, - слова будто спорхнули с губ.
- Но не мне перед тобой склонять колени.
- Верно.
Он был зависим от природы. Он был слишком хрупок и прекрасен, чтобы прожить в этом мире одному. Эмилиан стал для него всем. Тьмой и светом, жизнью и смертью.
В следующем кресле сидел Мервин. Затем…
Она увидела цвет. Лазурный, радостный, перевитый золотыми струйками цвет. Ее словно погладили по внутренней стороне кожи. Тело невольно дернулось вперед - это она тоже отметила почти неосознанно - как будто притянутое золотистым магнитом. Краешек сознания отметил, что вампиры взволнованно о чем-то шепчутся. Что пошло не так?.. Что-то…
Глаза наконец сфокусировались, и она поняла, что, сидя на полу, трется щекой о теплую широкую ладонь. Она вполне могла бы начать сопротивляться, царапаться и вопить, но ничего подобного делать не хотелось - сила, ласкавшая ее изнутри, была нежной, как молоко, и бодрящей, как запах леса. Она была… - мысли суетились, как пчелы в летний день, собрать их в связную фразу казалось даже сложней, чем заново обрести контроль над собственным телом, - ЩЕДРОЙ. С ней можно ничего не…
Те же руки подняли ее с пола, удобно устроили на коленях, обвились вокруг. Она немедленно уткнулась носом в ложбинку между ключицами, вдыхая запах ванили и лотоса. Как необычно. И как знакомо. Она всегда знала это запах - как она умудрилась забыть?
Кто-то потряс ее за плечо.
- Не спи, querida.
- Ты солгал нам, Эрс, - мягкий, как шерсть, голос рождался где-то под ее щекой, - там, где она прижималась к нему. Он?..
- Я никогда не лгал клану, Авлет. Отпусти ее, - в голосе Кориана зазвучали нервные нотки.
- Иди нах, - миролюбиво отозвался голос. - Я не держу ее.
- Авлет!!!
- Кориан, - неожиданно мягко заговорила рыжеволосая, - Персиваль прав. На совете ты потребовал право опеки над ней, сославшись на связи с домом Кэров. Однако если она и впрямь обладает даром создавать порталы, то Персиваль ее Учитель по праву. Таков закон, и тебе это известно.
- Это не…
- Ты не можешь отнять принадлежащее мне, - проурчал голос у нее над ухом.
Повисла угрожающая пауза.
- Отпусти ее, Авлет, или, клянусь Прародительницей, я… - Кориан резко выдохнул. - Твое право мы обсудим позже.
- Разумеется, обсудим. Малыш, - руки разжались, - взгляни на меня.
- Нет!!!
Кричал Кориан, но было поздно. Сиринга подняла взгляд на обладателя чудесного голоса, и их глаза встретились.
Русые, огненного оттенка волосы, коротко остриженные по бокам, длинные посередине, опускающиеся беспорядочными прядями на затылок. Огромные глаза цвета моря. Резанул по глазам яркий цвет, - вампир был с ног до головы облачен в алое и черное. Черты потомственного аристократа. Высокий лоб, светлые брови вразлет, тонкий нос с еле заметной горбинкой. Играющий на щеках румянец, губы невероятно красивой формы - не такие полные, как у Кориана, но Сиринга готова была поклясться, что ими можно творить чудеса…
ОЙ.
Он взял ее за плечи, чуть отстранил, внимательно рассматривая.
- Сокровище, - наконец заключил он. - А тебе, Эрс, я рожу разобью.
Он склонился к Сиринге, провел губами по щеке. Задержался в сантиметре от ее кожи, словно смакуя ее запах. А потом без всякого усилия поднял ее и поставил на пол.
- Нууу, - протянула рыжеволосая, - думаю, что…
- Пусть все же скажет, - произнес Мервин, все это время бесстрастно наблюдавший за спектаклем. - В противном случае ритуал не будет соблюден.
Персиваль, - так, кажется, его звали? - сделал царственный жест рукой. Вампиры сосредоточенно и даже с некоторой опаской, будто не зная, чего ждать от слизеринки, смотрели на нее.
- Лорд клана. Отец Селесты. Старше трехсот лет.
Брови Персиваля взлетели вверх в немом изумлении.
- Как ты узнала?..
- Понятия не имею.
Персиваль метнул раскаленный взгляд на Кориана.
- Сукин ты сын, Эрс. Я это всегда говорил.
- Хватит, - в разговор вмешался высокий вампир со светлыми волосами. - Персиваль, сейчас не время. Кроме того, ты дал мне слово.
Тот что-то пробурчал. Кажется, не совсем пристойное нечто.
- И, будь добр, сверни связь. Мы должны завершить церемонию.
Персиваль ухмыльнулся.
- Прости, Трой, не могу. Это врожденная сила, я не в силах ей командовать вот так запросто.
- Тогда выйди. Ты мешаешь.
Персиваль, казалось, обдумывает что-то.
- Хорошо. - Он поднялся, коснулся щеки Сиринги. - Счастлив нашему знакомству, малыш. - И, не успела она придумать достойный ответ, вышел.
Еще четырежды Сиринга становилась на колени, соблюдая древний ритуал, признавая кого-то из них выше себя, прося о помощи.
Этель де Тарьи - рыжеволосая вампирша, которая начала ритуал.
Тея Иллария дель Маре, прекрасная, как древнеримская камея.
Дана Гардрова, дочь Сигрун, - худощавая и рыжая, как горящая спичка, красивая трогательной, полудетской красотой.
Трой Александр, - тот самый вампир, который одернул Кориана и выставил за дверь Персиваля, - высокий, статный, с самыми чудесными золотыми волосами, что ей когда-либо доводилось видеть. Он был стар и силен, - одно его присутствие было словно камертоном для собравшихся. Не Эрс, а именно он держал их вместе, и последнее слово оставалось за ним.
- Ну что ж, - заключил он, - думаю, присутствующие согласятся, что ты стоишь того, чтобы мы помогли тебе. Персиваль, - он сказал это, не повышая голоса, - ты можешь войти.
Тот, не утруждая себя прохождением через дверь, материализовался прямо в своем кресле. Вальяжно закинул ногу за ногу.
- Итак, - как ни в чем не бывало продолжил Трой, - касаемо плана. Поскольку мы придерживаемся Великого Маскарада, ты должна понять, что, раз уж мы появимся и вступим в битву, погибнут все. Кроме, разумеется, тех, кого ты объявишь под своей защитой заранее. Крепко подумай об этом, наследница Адара, чтобы не марать свою совесть чужой кровью. Это условие номер один. И второе. Ты знаешь о планах клана насчет тебя? - Сиринга вскинула на него глаза. - Думаю, знаешь. Кем бы ты ни была, сколько бы силы в тебе ни было заключено, ты не можешь обойтись без Учителя. Им, - полагаю, присутствующие должны с этим согласиться, - станет Персиваль. Кроме того... Кориан, будь так любезен, перестань бубнить… - На лице Эрса читалась чистейшая ярость. - Большое спасибо… Позволь напомнить, что ты не довел до нас информацию о том, что Сиринга - потенциальный маг порталов, в противном случае к ней отправился бы он, а не ты… Я не желаю ничего слушать. Ты прекрасно знал, что она собой представляет. Мы потеряли время, а у нас его и так немного… Еще раз спасибо… Дитя, - обратился он к Сиринге, - у вас неделя в запасе. Это очень мало. Не медлите.
Сиринга оглянулась на Кориана - тот, казалось, еле сдерживается, чтобы не наброситься на Александра с кулаками.
Персиваль встал, отряхнул алые джинсы (под которыми читалось явное отсутствие белья!) от несуществующих пылинок, поклонился:
- Высокое собрание. Сиринга, - он обнял ее за плечи, - я, кажется, готов поверить в Бога.
Половина присутствующих издала дружное фырканье. То ли он заявлял это не в первый раз, то ли просто вообще никогда ничего не говорил всерьез.
- Пора, малыш, - в пальцах Персиваля вспыхнули сияющие ниточки, сплелись, образуя зыбкую ткань портала, - идем. - Он подтолкнул ее вперед.
Громкий хохот и гневное рычание заставили ее обернуться на мгновение: Персиваль (или уже Учитель?) выставил вперед средний палец, и адресован этот жест был побледневшему от ярости Кориану.

Главы 11 - 12

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру