Помнить о тебе
Автор: Alanis
Рейтинг: NC-17
Жанр: Angst/Romance
Саммари: More than just a leitmotif, more chaotic, no relief (цитата из ‘Special K’ Placebo). Да, наверное, именно так =) Воспоминания и слэш, зима и снег, самоубийства и одиночество, романтика... Все сразу.
Пары: Гарри\Драко, Том\??? Еще? Может быть, не сразу...
~Chinese masseuse
Comes between us
Talks in haikus
Plastic venus
Got a headrush
In her pocket
Two rubbers two lubes
And a silver rocket
-Hang on hang on
To your iq to your id
I'm lonely–
Every morning
My eyes will open wide
I gotta get high
Before I go outside
Roll another
For breakfast
Burning clouds around
And in my solar plexus
-Hang on hang on
To your iq to your id
I'm lonely–
Legs eleven
Makes me stay up late
Two fat ladies on my back
And now it's 88
I'm a fool
Whose tool is small
It's so miniscule
It's no tool at all
-Hang on hang on
To your iq to your id
I'm lonely~
Глава 5.
Hang on to your iq
Молодая китаянка гладила его плечи, говоря что-то на своем языке подруге, которая доставала баночки с кремом и маслом из настенного шкафчика. Густой аромат вокруг, обрамленное черными волосами лицо девушки, тростник в тугом пучке ее подруги и на окнах вместо занавесок, наконец, медленное поглаживание клонили Драко в сон.
Он положил голову на руки и закрыл глаза. Да, конечно, сбежать на целый день из Хогвартса, чтобы воспользоваться услугами массажистки его отца... но Драко привык поддаваться собственным безумным идеям, когда они посещали его, что случалось нечасто.
Он хотел развеяться, отвлечься от мыслей. Всех.
Все эти мысли… Само понятие “мысль” стало ему противно. Он хотел светлого или темного – неважно, – но перерыва, прогалины в потоке мыслей.
Но Том не отпускал его.
Сегодня утром Драко долго вспоминал ночь. Широко открыв глаза, он смотрел в зеркало и видел там другого человека, которым он был и вчера – но два дня назад его еще не было. Он появился в нем внезапно.
Это был одинокий человек – но не в общепринятом смысле слова, он чувствовал себя так, как будто стоит в начале широкой дороги, выложенной камнями, на него светит луна, и самое главное – на дворе лето. И деревья, цветы и огромный зеленый дуб на опушке леса поддерживают его, и больше никто ему не нужен. Хотя... через две секунды, не успев ничего понять, Драко был на полпути в Хогсмид.
– Драко-сан, – вмешалась в его мысли (так уж устроена человеческая природа, от мыслей отделаться невозможно) Чунь-ли, массажистка его отца. – Я закончить. – Очаровательный акцент, саркастически подумал Драко. Он чувствовал себя еще хуже, чем до сеанса – приятные ароматы вызывали только тошноту, а тело казалось липким и грязным, несмотря на то, что девушки тщательно втерли крем, хотелось залезть под душ. А еще лучше – поваляться голым на снегу. Как Поттер.
Драко заплатил Чунь-ли, едва понимающей по-английски, и вышел на улицу. Опять повалил снег, ветер задувал снежинки за шиворот, и они таяли, замораживая только что вышедшего из тепла Драко. Волосы застилали глаза, в горле першило, от ветра на глазах выступили слезы. Сам не зная почему, Драко снова плакал. Как вредная привычка.
Со стороны это выглядело красиво, даже нежно: голубоватые, холодные как льдинки слезы катились по раскрасневшимся щекам, формируясь в самых уголках серо-голубых, зимних глаз – его собственных озер, на которые только-только начал покрывать лед.
– Эй! – кто-то кинул снежок, попав Драко в плечо. Он развернулся.
На первый взгляд совершеннейший магл, в зимней куртке и джинсах а-ля grunge, да еще и с гитарой. Но гитара – Драко разглядел даже с такого расстояния – известной магической марки.
На такой “Сирене” когда-то играла его мать. Но отец ненавидел музыку – от него Драко унаследовал полное равнодушие к любым нотам, и матери пришлось спрятать ее. Драко знал, что иногда она доставала ее и играла для себя, но он никогда не оставался послушать.
Сзади гитариста стояли еще двое, по-видимому, его друзья – долговязый, больше шести футов, блондин без шапки, в сером замшевом пальто, и обычного вида добродушный парень с открытой улыбкой и не очень примечательной внешностью.
– Эй, – повторил тот же парень, подходя ближе, укрываясь от диких снежинок. – Сколько стоит массаж в этом салоне?
Драко не сразу понял, о чем речь, пришлось переспрашивать. Парень повторил.
– Пятнадцать галлеонов сеанс. – Его отец не любил дешевые заведения.
Трое переглянулись.
– Ты что, плакал? – спросил третий, которого Драко охарактеризовал как добродушного. Первым побуждением было послать его куда подальше, но сил, как ни странно, не осталось.
– Нет, – хрипло ответил Драко. – С чего вы взяли?
– У тебя глаза красные. –Драко пожал плечами. Надо сваливать отсюда, и побыстрее, пока не появилось желание кому-то вмазать.
– Ты умеешь играть на гитаре? – неожиданно спросил первый, пристально глядя на Драко из-под шапки. Слово “пристально” идеально подходило к проникающим под кожу голубым глазам. Черные волосы до середины щеки, необычно блестящие под светом фонаря, обрамляли мраморно-бледное лицо. В зимних сумерках – было всего пять, а уже стемнело, – его лицо казалось под стать снегу.
Знакомое лицо. Драко уже где-то видел этого человека.
– Нет, – ответил он, наконец вспоминая про заданный вопрос.
– Музыку любишь? – спросил долговязый.
– Нет. – Последовал более твердый ответ, сопровожденный уверенным кивком. Трое казались удивленными, как будто не понимали, как можно не любить музыку.
– Кстати, меня зовут Дэймон, – представился черноволосый. – Это – Стеф, – высокий улыбнулся, – а это – Стивен.
Драко пожал протянутые руки, не называя себя. Зачем?
– Ты из Хогвартса? – глупый вопрос.
– Да. Каникулы.
– Я тоже когда-то учился в Хогвартсе. – Драко кивнул. Разговор заходил в тупик. Драко попросту не понимал, к чему все это. Все английские волшебники учились в Хогвартсе. Хотя этот не был англичанином. Драко не общался с иностранцами, но каким-то образом отличил. Странный акцент – немного растянутый, какой-то... американско-французский, что ли... его свободная речь – слова выливались, он говорил, как пел. И голос тоже поразил Драко – звонкий, не женский и не мужской, а какой-то средний, непохожий на другие голоса.
Дэймон.
Сразу вспомнилась папка и три замка на ней. Да нет, скорее всего, просто совпадение.
– Ладно, спасибо, как-нибудь увидимся.
Драко проследил за троицей, они вошли на крыльцо салона. Дэймон снял шапку и обернулся, говоря что-то своим друзьям с задумчивым, туманным выражением лица.
И тут Драко понял. Да, он уже видел этого человека. Фотография... мечтательное лицо... дождь, ветер, Эмпайр Стейт Билдинг и девушка с длинными белыми волосами, готовая броситься вниз... Черт. Это он.
Драко хотел побежать за ним, избить его до смерти, наложить на него Аваду Кедавру и, разрезав на кусочки, сбросить с моста в реку. Все это он увидел перед глазами также ясно, как соседний фонарь, ненависть волной накатилась на него, заставляя вздрогнуть.
Но через секунду Драко успокоился. В конце концов, это был только сон, пусть очень реальный и изменивший ход всех его мыслей, но это был сон. Все остальное – и лицо Дэймона, и та девушка, и имя на папке – лишь странное совпадение.
Но слишком уж точное совпадение.
– Сириус, зачем ты здесь?
– Ты не рад меня видеть? – Сириус чувствовал себя как на первом свидании, Гарри оказался совсем другим после двух лет, которые они провели вдали друг от друга.
– Ты что, конечно, рад. – Гарри обнял своего крестного. Сириусу очень хотелось ему поверить. Он чувствовал нарастающее между ними напряжение, исходящее главным образом от натянутого как струна Гарри. Он, как тигр, был готов к прыжку, и сейчас выглядел так, как будто его остановили в двух секундах от решающей атаки.
– Так-так-так. Воссоединение крестника и крестного. Как мило.
Двое развернулись и увидели стоящего на лестнице профессора Зельеделия, в черной зимней мантии и с чемоданом в руках. Заметная неприязнь проскользнула между взглядами двух выпускников Хогвартса, и Гарри успел это заметить.
– Пойдем, Сириус, погуляем, – быстро сказал он. Еще не хватало, чтобы крестный узнал о его визите к Снейпу в новогоднюю ночь, а главное – о его причине. – Простите, профессор Снейп. Мне надо поговорить с крестным, – обернулся он к профессору.
Снейп фыркнул в своей презрительной манере и пронесся мимо них прочь из замка, шурша мантией, едва не задев Сириуса чемоданом. Бывший гриффиндорец проводил его полными презрения глазами и снова повернулся к Гарри, снова осознавая, насколько был не прав в своих догадках.
– Пойдем на улицу, – предложил тот, прерывая неудобное молчание. Сириус кивнул и вышел за крестником на заснеженный двор, оглядывая знакомые места. Гарри, сам не зная, зачем, повел его на опушку леса к озеру, где сегодняшней ночью должен был встретиться с Малфоем.
Они присели на берегу, опустив ноги на толстый, но прозрачный лед. Сириус нервно теребил подкладку мантии, наблюдая за сидящим рядом юношей. Гарри смотрел в никуда, выглядел отрешенно, иногда шевелил губами, словно читая про себя или повторяя слова выученной наизусть песни.
Сириус наконец решился.
– Куда ты спешил, когда наткнулся на меня? – преувеличенно веселый тон, конечно, вряд ли поможет делу. Этот человек явно умел отличить фальшь от искренности, но тем не менее Гарри ответил.
– Не знаю. Хотелось... полетать. И надоело все, – пробормотал он последние слова вполголоса, но Сириус его услышал.
– Не возражаешь, если я закурю? – Сириус не мог обойтись без допинга.
– Нет, конечно нет.
Сириус сделал несколько глубоких затяжек, прежде чем смог продолжать.
– Расскажи мне что-нибудь о себе. Как жизнь в Хогвартсе? Как Рон, Герми?
– Все как обычно, – Гарри пожал плечами, гадая, каким будет следующий вопрос.
– Как личная жизнь? Есть девушка?
Этот вопрос повис в воздухе. Гарри выпрямился и резко выдохнул воздух. Сириус готов был провалиться сквозь землю.
– Гарри? Если не хочешь, не отвечай, извини, я...
– Да ладно, Сириус. Нет у меня девушки. – Гарри отмахнулся от крестного. Сириус хочет как лучше, уверял он себя. Не хотелось срываться на крестного. Но, признал Гарри, даже со Снейпом разговаривать было легче.
Сириус затянулся так глубоко, что помутнело перед глазами, и он бросил недокуренную сигарету на гладь озера. Тут же из-подо льда появилась русалочья голова и немолодая, сердитая русалка что-то прокричала им на своем языке, указывая на бычок и тряся головой, обвитой водорослями. Наконец она исчезла.
– Гарри. Ты знаешь, что такое секс? – наконец выдохнул Сириус, сам не зная, чего хочет добиться. Глупо, глупо. Безнадежно, повторял он про себя. Когда он повернулся, чтобы увидеть реакцию крестника, он от неожиданности отодвинулся назад.
Гарри смеялся. Во весь голос, держась за живот руками, он катался от смеха, слезы катились по щекам, громкое хихиканье эхом раздавалось по опушке. Сириус, не выдержав, непонимающе улыбнулся, он никак не мог взять в толк, в чем причина такого веселья.
Гарри резко оборвал смех.
– Сириус, мне пора. Может, расскажешь мне про тычинки и пестики как-нибудь в другой раз? – пару раз хихикнув и вытря слезы, Гарри снова стал серьезно-отрешенным, как будто и не смеялся вовсе.
На улице стало темнеть, как будто на озеро неожиданно опустилась огромная снежная туча, предвещающая бурю. Сириус нарушил-таки молчание.
– Гарри, прости, я не хотел навязываться, просто...
– Но все равно – навязываешься, – почти что с жалостью докончил за него Гарри. – Мне правда пора, Сириус.
И он ушел. Сириус не виноват, говорил он себе. Он не виноват, что больше мне не нужен.
Сириус смотрел вслед крестнику, осознавая, что теряет его, если не навсегда, то на долгое время.
– Что, Блэк, неудача?
– Снейп, заткнись.
Северус рассмеялся, ему нравилось заставать врасплох таких людей, как Блэк.
– Твой Поттер , я же тебя предупреждал.
– Закройся.
Северус сел на корточки. Он еще не закончил мстить.
– Хочешь быть для него отцом, этаким Поттером-старшим, да, Блэк? Поздновато ты спохватился.
Сириус грустно усмехнулся. Ему стало настолько все равно – он остался один, а остаться одному в замке, полном людей – все равно что быть белкой среди кроликов или кошкой среди собак... Гарри ушел. Плевать на издевательства этого ничтожества. Такое ощущение, что он сам был маленьким ребенком, которого бросили на произвол судьбы.
– Я знаю, Снейп.
– Хм. Я ожидал более бурной реакции. Где же угрозы наложить на меня Круциатус, или на худой конец Ступефай, или слова типа “неплохое замечание от человека, за которого ни одна девушка не захотела выходить замуж, не говоря уже о детях?”
– Да, Снейп, так бы тебе было гораздо интереснее, правда? Быть сломленным Гриффиндорцами, мародерами из года в год так и не пошло тебе на пользу, я не прав? Если бы хотел, придумал бы издевку поинтереснее. Вали отсюда.
– Еще не время. Хочешь совет?
Сириус положил голову на руки. – Все равно не отстанешь, – промычал он, и Снейп поздравил себя с временной победой.
– Поиграй с ним в квиддич. И понаблюдай издали. Может, чего и поймешь. Я многое знаю о твоем крестнике, Блэк, достаточно, чтобы его исключили из школы. Или отправили в клинику Святого Манго.
Сириус поднял на него глаза, немедленно встретившись с черным как ночь взглядом. Все угрозы Снейпа он привык воспринимать как пустые запугивания.
– Почему бы *тебе* не поиграть с ним в квиддич, раз вы так сдружились? Ах, я забыл, ты не можешь держаться прямо на метле. Вдруг упадешь, и Хогвартс останется без драгоценного профессора Зельеделия? – саркастично проговорил Сириус и уставился на башни, темнеющие вдалеке.
Снейп поморщился. – Комплименты, комплименты, Блэк. Ревнуешь. Ты не знаешь Гарри, Блэк, признай, и не узнаешь, если будешь вести себя так же. А вообще, какая мне разница! Все Поттеры одинаковые. – Северус развернулся, чтобы уйти.
– Разница есть, – догнал его голос.
– И какая же, просвети меня.
– Его отец, Снейп. Джеймс Кевин Поттер.
Снейп развернулся.
– Отстань от меня, Блэк. Или я отравлю тебя за обедом.
– Знаешь, ты даже неплохо держишься, – Сириус деланно пожал плечами. – Я бы на твоем месте не выдержал напоминания о том, что над тобой смеялся весь Гриффиндор. А Джеймс... он попросту ничего не знал.
Северус сжал кулаки, внешне спокойный, а экс-гриффиндорец улыбнулся про себя. Его очередь мстить.
– Бедный, несчастный Северус. Я с первого курса заметил, что ты неравнодушен к Джеймсу. Если бы Римус сожрал тебя, все было бы куда проще, не находишь? – Сириус быстро перехватил кулак, стремящийся к его лицу. – Хм. Все вы, Слизеринцы, такие тщедушные. Надо побольше проводить времени на воздухе.
Снейп начал терять самообладание. Сириус крепко держал его за плечи и улыбался. Улыбка – вынести ее было выше его сил.
– Ведь тебе не наплевать, Снейп, – шепнул Сириус ему на ухо, склоняясь к самому лицу. – У нас одна и та же цель.
Снейп вырвался и толкнул Сириуса на снег, прыгнул на него, хватая за горло. Он готов был удушить его, заставить замолчать любым способом – только чтобы он замолчал.
– Что? Что, не можешь? – Сириус с легкостью расцепил длинные бледные пальцы, сомкнувшиеся на его шее, и схватил Северуса за запястье. – Ты ведь помнишь, я знаю...
Снейп смотрел ему в глаза со злостью, которой хватило бы на сотню Авад, если бы он мог вырваться. Такую ненависть, как сейчас, он не чувствовал с самого седьмого курса, Блэк – этот чертов Блэк всегда выводил его из себя одним своим видом. Глупая, детская влюбленность в Джеймса Поттера... эта тупая, хоть и правдивая сплетня подлила масла в огонь, и без того разгоревшийся между ними адским пламенем лютой ненависти.
Сириус продолжал улыбаться. Он знал... он знал.
– Снейп, что, кошка язык проглотила?
Северусу необходимо было заткнуть этот грязный рот. Он наклонился и сжал губы экс-гриффиндорца своими, резко и нагло, созвучно его репликам.
Сириус, как он и ожидал, не задумываясь, ответил. Козыри в рукаве были и у Северуса. Блэк долгое время жил один, друзей у него не осталось, единственный родственник – Гарри – относился к нему как к пустому месту...
Сириус укусил его нижнюю губу, и Снейп почувствовал вкус собственной крови, и через эту ранку лилась их ненависть и презрение друг к другу, сливаясь в один кровавый пожар, передавая возбуждение с клетками крови по всему телу; возбуждение от спора переросло в физическое, Северус все смятение вложил в этот поцелуй, который был похож на схватку, схватку без победителей и побежденных.
Сириус не думал – эмоции совершенно разного вида захлестнули его. Он был возбужден сверх меры, он хотел сожрать этого человека, а потом запить его кровью, отметить его, заставить подчиняться себе. Но главное – напомнить.
– Снейп, – пробормотал Сириус между резкими столкновениями окровавленных языков. Тот только простонал что-то, не в силах оторваться от всепоглощающей схватки, потоки адреналина от боли и возбуждения не давали остановиться, и Сириус, чувствуя это, углубил поцелуй, вбирая в себя мечущийся навстречу язык, сжимая его сильнее, между зубов, но так, чтобы хватало места для собственного.
Северус на секунду попытался перехватить инициативу, но Сириус хитро, даже как-то игриво сжал зубами кончик его языка и перекатился на него. Волосы Снейпа теперь были в снегу, оттеняя их ночную черноту, и Сириус, открыв на миг глаза, успел запомнить именно этот момент.
Снейп, уже полностью отбросивший все мысли о мести – как-никак, он тоже жил один, еще дольше, чем сам Сириус, – распахнул их мантии, резко поднял бедра, следуя инстинкту.
– Fuck, – Сириус резко отпрянул и вскочил на ноги, отталкивая от себя Снейпа, все еще чувствуя взаимно притягательную ненависть. Но на этот раз он должен быть выше этого. Он – благородный гриффиндорец.
– Снейп... хватит, – пробормотал он и, быстро развернувшись, запахивая на ходу мантию, сделал несколько шагов и коснулся лежащего в кармане старого ржавого ключа – портала.
Темная ночь прилегла пластами на снегу, лишь деревья выбивались из общей массы сумерек, то и дело скидывая снег с ветвей в сугробы, повинуясь потокам воздуха. Ветки, не сбросившие с себя ношу, прогибались под белыми шапками, светящимися в ночном воздухе как помпон на головном уборе Санта-Клауса.
Гарри шел между деревьев, окутанный темнотой и серебристым изнутри, прозрачным снаружи плащом. Его путь лежал к озеру; он быстро достиг цели еще без десяти одиннадцать и сел на берегу. Подо льдом, прозрачным, как утренний воздух, перекатывались волны – в воде бурлила жизнь. К самому берегу подплыла русалка – та самая, что утром возмущалась окурком Сириуса, и постучала снизу в лед, стараясь привлечь его внимание.
Гарри нарочно отвернулся. Русалки дружили с плаксой Миртл, и вообще были не самыми приятными в общении существами.
Одиннадцать.
Драко нигде не было; когда он наконец появился в четверть двенадцатого, Гарри успел основательно замерзнуть и ходил по берегу, дыша себе на руки.
Вместе с приходом Драко на берег вышла луна, и Гарри увидел, что его щеки красные, и он тяжело дышит, как будто бежал всю дорогу сюда...
Драко приехал в Хогсмид на лондонской подземке. Точнее, он доехал подземкой до Диагон-аллеи, а потом через камин Дырявого котла прямо в Хогсмид.
Он ехал в вагоне метро, прижавшись спиной к боку сиденья, глядя на открывающиеся рядом с ним двери. На одной из станций в вагон зашла темнокожая девушка. Сначала, казалось, она просто была плохо накрашена, одета как цыганка, но она прижалась к дверям, вытирая глаза грязной ладонью...
Драко заметил, что она плачет, и перед глазами явственно пронеслись моменты жизни, связанные со слезами. Драко был не из тех, кто задумывается о жизни, смерти, существовании и чем-то еще подобном, разыскивать скрытый смысл в вещах было не по его части. Но слезы... слезы стали для него чем-то вроде силы, которая порой направляла его движения и действия в ту или иную сторону, как сильный Империус.
Первый раз в жизни он заплакал в три года, когда отец напугал его – случайно – вырвавшейся из палочки Авадой, убившей ручного ужа Драко – Сиц. Зеленая вспышка – и Сиц лежит мертвая на серебристом ковре. Как чучело.
Драко снова поднял взгляд на плачущую цыганку. Ее со всех сторон толкали, потому что она не держалась за поручни, только крепко-крепко прижималась к дверям во время перегонов, а на время остановок отходила, позволяя другим пассажирам обходить ее, толкая...
Внезапно она подняла глаза на Драко – такие безнадежные, слегка осуждающие, и Драко испугался, что сейчас – вот сейчас она обратится к нему, повиснет у него на плече, уткнется носом в ткань его куртки, захочет рассказать ему, почему плачет, и попросит помощи.
Драко поскорее отвел глаза.
Ему стало противно и стыдно за эти мысли – у нее горе.
Инстинктивно все мысли о возможной причине слез вытесняли из головы все остальные. Он попросту не мог не думать об этом, когда девушка (девушка ли? Просто слезы делали ее моложе) стояла совсем близко от него.
Может ее бросил муж. Любовник. Или умер кто-то из семьи. Сестра? Отец? Мать? Чуждые Драко слова.
Наверное, у нее умер крестный.
– Поттер.
– Малфой.
Они кивнули друг другу и Гарри наконец согрелся – это Драко сделал то, до чего не додумался он сам – наложил согревающее заклинание.
– Ты опоздал, – не удержался он.
– Прости, – как всегда, ни единой нотки сожаления. Драко сел и достал из кармана мантии заветную папку. Гарри протянул к ней руку, и их пальцы соединились над их именами, и папка ярко засияла, их имена блеснули смесью золотого и серебряного цветов, так что оба на секунду ослепли, инстинктивно схватив друг друга за руки, попятились и чуть не упали.
– Что это, Малфой? – Гарри наконец смог открыть глаза и, убрав руку, удивленно смотрел на золотой, черный и серебряный замки.
– Понятия не имею. Так же как и не знаю, как открыть эти замки, – сказал Драко. – конечно, я еще не пробовал...
– Не пробовал?! А зачем тогда принес ее сюда? Я думал, ты хочешь показать мне то, что внутри. Кстати, как она все же связана с Томом?
Драко рассказал, как папку принес незнакомый ему человек, умолчав о том, куда он ее принес. – Может, опробуем открыть ее сейчас?
– Вперед. Ты первый, или как?
– Я первый. – Драко взял свою палочку и дотронулся кончиком до красиво выгравированного имени. С тихим скрипом замок слегка блеснул, подался и перед глазами изумленных мальчиков папка распахнулась, обе части замка – – Дра – и – ко – потухли, изредка поблескивая серебром.