Помнить о тебе

Автор: Alanis

Рейтинг: NC-17

Жанр: Angst/Romance

Краткое содержание: узнаем кое-что о Томе, о взаимоотношениях Гарри и Драко, о Дэймоне и опять лейтмотив воспоминаний...

Пары: Гарри/Драко, Сириус/Северус, возможно, еще?..

Дисклеймер: Мне не принадлежат герои Роулинг (думаю, их легко отличить от моих собственных), также как и живые люди Стив и Стефан (члены группы Placebo). Деймон принадлежит мне. Хех! Как мило звучит :) Ща прикую наручниками и изнасилую :)

A/n: посвящаю Глоридэйл, Катри Клинг и Вереск – нашим воскресным посиделкам)

Оглавление

It’s not about the fortune
not about the fame
once you're flying higher
everything's the same
but you wanna fire
that's what you will
don't say I didn't warn you
love can kill
so why do you wanna fall in love?..
(The 69 eyes, “Crashing high”)

Глава 9

Forevermore

"Дорогой дневник!

Сегодня я встречалась с той самой группой, о которой тебе говорила. Все оказалось вовсе не так страшно, как я предполагала, и волнения как рукой сняло, как только эти трое приблизились к моему столику.

Их музыка захватила меня полностью, абсолютно и бесповоротно. Мой первый опыт работы с подобной музыкой, и первый опыт общения с подобным человеком.

Дэймон Поттер.

Невысокий, с женской походкой – словно балансирует на каблуках, иссиня-черные волосы до середины щеки, потрясающие голубые глаза. В нем угадывается несомненная чувствительность, но в то же время холодность, умение держать себя в зависимости от ситуации. Он не показывает ничего, что не должно быть показано чужому. Хотя, возможно, интуиция меня подводит.
Он производит впечатление двойственности, во всем: начиная от манеры одеваться до взгляда по сторонам, он с одинаковым интересом или равным же безразличием взглянет на молодую девушку или красивого парня.
Хотя я говорила с ним всего один раз, я сразу проследила за его манерой говорить – он слегка нервничает, но не показывает этого, а когда губы расплываются в улыбке, глаза остаются прежними. Они словно застыли в одном выражении, я не могу понять, в каком. Он словно смотрит не наружу, а внутрь, подыскивая нужное слово, необходимую фразу. Часто он забывает вернуться, но усилием воли ему нетрудно убедить себя сконцентрироваться.
Да, дневник, мне надо было пойти на психолога. Привычка анализировать людей меня погубит. Хотя это все глупости! Никогда бы не запомнила столько деталей, если бы он меня не интересовал... признаю.

Он замечательно играет на гитаре. С самого начала своей работы сужу о музыкантах по манере играть: а он прикрывает глаза, смотрит исключительно на струны, вслушивается в каждую сыгранную ноту. Волосы падают на лоб, потому что он наклоняет голову, и нельзя разобрать, какое выражение скрывают глаза при определенной песне. В живую он сыграл мне пять.

Его губы еле открываются при тихой игре, а на резких моментах наоборот, когда он тянет звук. Они выглядят мягкими даже когда он открывает рот слишком широко, чтобы взять высокую ноту. У него вообще высокий, затягивающий голос. Не очень похож на тот, которым он говорит.

Если честно, не представляю, как буду работать с ним. Я чувствую, как он затягивает меня. Скоро я окажусь в западне. Со мной такое редко случается – последний раз, если помнишь, меня оставила Кларисса, но тогда все происходило постепенно. Сейчас же хочется броситься в жар событий.

...Он много курит. Много думает и постоянно перебирает рукой струны. Заканчивая песню, первым делом откидывает со лба черные прядки. Они втроем вышли проводить меня до машины, и он ни на секунду не переставал перебирать струны. Всю дорогу домой мне слышались эти звуки.

Дэймон... его имиджу идет это имя. Даже странно, что он – начинающий музыкант... такое ощущение, что поет он всю свою жизнь.

Завтра я встречаюсь с ним. На этот раз вдвоем, без его группы. Чтобы обсудить детали контракта, а после – надеюсь – песни, которые войдут в первый альбом.
Уже сижу как на иголках.

Стыдно отчего-то...

Дж.Т."

Она отложила тетрадь, медленно разделась, глядя в висящее на стене зеркало. Оно улыбнулось ей материнской улыбкой и потускнело, как только она отвернулась. Она взяла расческу, провела по длинным белым волосам и забралась под одеяло. Чайного цвета глаза блеснули в сумерках, освещенные только свечой на столике у кровати.

В задумчивости она дотянулась до плеера и нажала на “play”.

Она откинулась на подушку. Голос снова захватил ее. Он был настолько высок и красив, что хотелось плакать.

Дэймон Поттер.

Интригующая, затягивающая личность. Ей хотелось слышать этот голос постоянно. Все время. Каждую секунду жизни. Носить его в своем сердце, чтобы оно отбивало ритм, под который он поет... за сутки она уже вступила в стадию привыкания.

Как один человек смог заполнить ее мир волшебством, не сравнимым с врожденным? Ни заклинания, ни взмаха палочкой, а она околдована.

- Нокс, - прошептала она. Свечи погасли, и она закрыла глаза, полностью отдаваясь музыке.

В окна барабанил дождь, смешанный с мокрым снегом. Он шел по пустынной улице и перебирал пальцами струны, напевая одну из новых своих песен, наслаждаясь каплями, которые оседали на его волосах, стекали струйками по щекам и щекотали шею.

Ноты утопали в весне. Хотя какая там весна в середине января!

Он шел к ней лондонскими дворами, каждая мелодия соответствовала своей улице, каждая новая песня – переулку. Вот здесь, кажется, она и живет. Пришлось на секунду оторвать пальцы от гитары, чтобы достать из кармана клочок пергамента, на котором она записала адрес.

Да, все правильно. Квартира в обычном магловском доме. Шестой этаж.

А вот и она – стоит на балконе и ждет его. Белые волосы обрамляют лицо, слегка влажное от вездесущих мокрых снежинок. Сжимая в руке сигарету, она подпевает. Он даже способен угадать ее мысли в этот самый момент: неужели всему этому суждено исчезнуть, скрыться, забыться?.. Нет, скорее всего, опять не угадал. Слишком разрослось самомнение...

Он заглянул в зеркало в лифте и вытер пятна от туши на веках. Улыбнулся своему отражению. Голубые стекла глаз не отражали ничего, как всегда, только струны, которые были вездесущи, словно опутывали все его тело и звучали, куда бы он ни шел.

Дверь открыта.

Он зашел и вежливо поинтересовался, куда можно повесить куртку. Она взмахнула палочкой, и блестящая кожа снова стала матовой, капель от снега как не бывало.

- Спасибо, что пришел прямо ко мне. Ну что, сыграешь мне что-нибудь еще? Мне нравится слушать твой голос.

Соблазняет? Он усмехнулся и присел на край дивана, не глядя по сторонам, и тут же начал играть... Она села рядом. Постепенно ее рука переместилась к нему на плечо, а потом обвилась вокруг талии.

Лень сопротивляться... он поцеловал ее. Глаза в слезах. Странно, неужели его музыка так действует на людей, или только на впечатлительных молодых девушек?.. Если он все же заключит контракт, появится возможность это проверить.

- Обними меня.

И он молча держит ее. Трудно быть богом.

Little miss spookiness
always laughing at the death
how could I ever forget...
(The 69 eyes, “Don’t turn your back on fear”)

Драко открыл глаза и увидел рядом с собой копну черных волос. Кто...?

Он с трудом узнал. Поттер. Что они здесь делают- здесь, это где?.. А, в кабинете Защиты. Вдвоем с Гарри Поттером.

Драко вздохнул и закашлялся. Они лежали прямо у камина, который, судя по всему, не зажигали несколько дней... ведь на каникулах тут никого не было. Только зола кружила в воздухе.

Драко выглянул в окно. Утро. Сколько же он тут провалялся?.. Поттер рядом что-то пробормотал и тоже открыл глаза.

- Что? Что за черт? Малфой?

- Приятно познакомиться, - лицо Драко исказила гримаса раздражения. Какого черта Поттер притащил его сюда? - А теперь отвечай, зачем ты притащил меня в кабинет Защиты и что ты со мной делал!

Кто знает, может, Поттер решил его изнасиловать... не то чтобы он был против... стоп.

- Малфой, я понятия не имею о том, как ты здесь оказался. Я не помню, почему *я* здесь, да еще в такой *приятной* компании.

- Радуйся, Поттер, возможно, нескоро ты удостоишься подобной чести еще раз.

Малфой фыркнул и забрался на подоконник, чтобы исследовать происходящее за окном. Обычное утро. Только мелкий и мокрый снег сыплет на черные стволы деревьев.

Гарри приподнялся на локтях и оглядел комнату.

- Это кабинет защиты?

- Поражаюсь твоей сообразительности.

Привычная Малфоевская усмешка, которая так бесила Гарри с самого начала его обучения в Хогвартсе. Гарри пробормотал что-то вроде "голова раскалывается!" и привстал, держась за каминную полку. Что-то крутилось в голове, но память будто отшибло.

Вдруг дверь распахнулась и на пороге появилась профессор Джин, новая преподавательница защиты.

- Мальчики! она удивленно перевела взгляд с одного шестикурсника на другого. У вас мой урок только после обеда. А сейчас, по-моему, Хаффлпафф и Рейвенкло, третий курс. Директор что, поменял расписание?

Гарри приложил руку к глазам.

- Профессор... разве каникулы уже закончились?..

- Конечно. Сегодня первый день семестра, - она переводила удивленный взгляд со слизеринца на гриффиндорца. Драко выглядел не менее удивленным, чем Поттер. - Вы хотели что-то узнать? Вопросы по лекциям?

Вместо ответа Гарри задрал рукав и взглянул на свои старые магловские часы. Они стояли, словно он не заводил их по крайней мере трое суток.

Профессор подошла к камину и пробормотала очищающее заклинание. Камин вздрогнул, зола исчезла. "Инсендио!" - и снова заиграли светло-рыжие искры.

- Вы что, жгли тут что-то?..

Гарри посмотрел на Драко странными глазами, словно силился что-то вспомнить, и не мог. Все, что с ним произошло, начиная с... экзамена по С.О.В. в прошлом году были словно расплывчатым пятном. Он помнил, что сдал экзамены, помнил, что лето провел у Дурслей, помнил, что когда уснул, еще были каникулы – но как все это происходило, что он чувствовал, с кем говорил – пусто.

Малфой спрыгнул с подоконника и схватил его за рукав мантии.

- Увидимся на уроке, профессор! - элегантно поправив мантию, Драко вытолкнул Гарри в коридор отнюдь не элегантным жестом.

- Что опять, Малфой!?

Драко прижал его рукой к стене и приставил палочку к горлу.

- Малфой!..

- Признавайся, Поттер, это ты наложил на меня заклятие забвения.

- Малфой... я ничего на тебя не накладывал! - Гарри начал злиться. Не хватало собственных проблем с происходящим, плюс Малфой, направляющий на него палочку... перебор. - Я сам ничего не помню с самого конца прошлого учебного года!

- Врешь, ублюдок!

Гарри вспомнил, что вполне может оттолкнуть противника, и тоже выхватил палочку.

- Малфой, придурок, на нас наложили заклятие забвения, а ты...

- Нас? Сейчас выясним, кто из *нас* наложил заклятие на другого. Ступефай!

Гарри легко блокировал заклинание, но не сделал ответного выпада. Малфой повторил удар еще два раза, и Гарри еще два раза поставил защиту.

- Черт, Поттер!

- Малфой! Кто-то стер нам память. В этом неплохо было бы разобраться. В одиночку мы этого не сделаем.

- Я уж как-нибудь справлюсь!

- Поцелуй меня.

- Что?..

- Поцелуй меня. Единственное, что я помню – как в конце прошлого года перестал прятаться. Не мог же я...

- Поттер, ты сошел с ума. Но я, признаться, очень тогда повеселился, наблюдая за твоими тайными встречами с Финниганом.

Тем не менее, Малфой сделал шаг назад.

- Малфой... *пожалуйста*.

- Зачем?.. Что ты хочешь этим доказать?!

- Я... не знаю.

Гарри опустил голову. Чертова поттеровская интуиция.

- Забудь, Малфой. Если я не ошибаюсь, скоро обед. Мне надо еще перехватить Рона и Гермиону, посоветоваться с ними.

- Ты же больше не общаешься с Уизли!

С чего ты это взял?..

Малфой и сам не понял, почему он это сказал, но знал точно. Или ему просто этого очень хотелось?..

- Слушай, Поттер. Возможно, это и не такая плохая идея.

- Какая?

- Идиот!

Одним резким движением Малфой притянул к себе гриффиндорца и накрыл его губы своими.

Дрожь прошибла обоих юношей, и руки на плечах у Драко слегка расслабились. Язык Драко двинулся вперед и встретился с раскаленным языком Гарри. Совместный еле слышный стон вырвался из их соединенных ртов, Гарри подался всем телом вперед и прижал Драко к противоположной стене коридора. Руки слизеринца обвились вокруг его талии, пока языки судорожно ласкали друг друга, пытаясь с каждым движением пробиться глубже, сталкиваясь, гладя губы.
Это длилось не более двадцати секунд. Они резко отстранились друг от друга, отодвигаясь на несколько шагов, каждый к своей стене.

- Ну и, Поттер?! Малфой был весь красный и тяжело дышал, и был неимоверно зол. Гарри выглядел немногим лучше. - Помогло это тебе что-нибудь вспомнить?! Мне лично нет!

Гарри не успел ответить, а Драко уже развернулся и стал быстро спускаться вниз по лестнице к подземельям. Дверь кабинета защиты приоткрылась, и профессор Джин взглянула на взлохмаченного Гарри, смотрящего вслед слизеринцу.

- С тобой все в порядке, Поттер? Вы тут подрались?

Гарри только слабо повел плечами и побрел наверх по противоположной лестнице.

Been a while ever since, the wildest of the winds
been whispering about you again
been a while ever since, the wildest of the winds
started whispering about you again~
Feel my heartbeat like it’s just begun
feel my heartbeat on this endless run
feel my heartbeat forever more
once more
Been a while ever since I let it shine in
been wandering without you within
been a while ever since I let you shine in
I've been wandering without you within~
feel my heartbeat like it’s just begun
feel my heartbeat on this endless run
feel my heartbeat forever more
feel my heartbeat once more...
(The 69 eyes, “Forevermore”)

Что пела бы израненная душа, внутренний голос, если бы он помнил?..

Чувствуешь, как бьется мое израненное сердце? Ты чувствуешь, как я проклинаю весь мир, не в состоянии найти нbгде успокоения?.. Ты не нужен мне, и это убивает, использует самые хитрые приемы, чтобы добиться своего... Я помню, как нужен был мне кто-то, кто бы заглянул в глубину меня, прочитал душу и рассказал мне обо мне...

Теперь мне не нужен никто. Я жалок.

Я, как ветер, бродил по свету в поисках тебя, и вот нашел в лице совершенно необъяснимого человека – все глупости и маски наконец оставлены позади, предубеждения исчезли, споры окончены вничью...

Но нет – как любое заветное желание, как любая цель, сияющая впереди, не может оно не ускользнуть еще дальше, или еще хуже – забыться. Перестать быть заветным.

Интересно мне, чувствуешь ли ты, как бьется на бегу мое сердце?.. В такт моему бегу, я дышу, дыхание сбивается и жжется, как пчелиный укус, в солнечном сплетении. Но я бегу. Я разучился летать.

С тех пор, как я был дик и одинок прошло всего несколько дней. Стоило мне обрести смысл, весь тот год поиска улетучился из моей памяти. И лишь сейчас я понял, что на самом деле не просто жил, а искал, отчаянно искал, что-то.
Но моя память, равно как и мои чувства, предали меня. Я бегу. Бегу за памятью. Дальше и дальше, за пределы Хогвартса, словно желая убежать за пределы зимы.

Интересно, за сколько я сумею обежать весь мир?

И я просто продолжаю двигаться. Мне нужно двигаться, чтобы забыть о забытом тебе. Однако я всегда буду помнить, что что-то забыл, и это будет угнетать меня до самой моей смерти. И я ищу память.

Вот сейчас я вскарабкаюсь на это дерево, огляжусь вокруг – о, как мне хочется порхнуть с него, как птица - нет, как маленький желторотый птенец, скатиться, цепляясь крылом за ветки, и упасть в снег – тот самый снег, где все началось.
Все началось со снега, Малфой, помнишь? Я – нет. Все закончится снегом, как бы я ни желал растопить его, как бы я ни ждал, весна не наступит.

Нашей весне тоже не суждено прийти на место волшебной, черной, но от этого не менее яркой зиме.

Первый раз ты слышишь мои мысли, они чернее макушек деревьев запретного леса; они поют сильнее и ярче, чем исполнители церковных хоров во время заупокойной церемонии; пора и мне петь свой уходящий гимн, поскольку меня все равно никто не услышит.

Но ты ведь не дашь мне забыть. Я начинаю думать о тебе как о чем-то безвозвратно потерянном, но это не значит, что я хочу тебя вернуть – напротив, мне так легче, не помнить.

Но память зла, и имеет свойство возвращаться в самые неподходящие моменты жизни. Значит ли это, что когда-нибудь я вспомню? Конечно! Конечно, это случится, и, возможно, даже скорее, чем я думаю. И я знаю, что что-то связывало нас, и оно теперь исчезло; неужели эта связь так быстро вышла из игры?

Я начинаю размышлять в каком-то бескрайне бессмысленном, непонятном, лишенном определений направлении. Я бегу, а на небе горят звезды: они тоже намекают мне на что-то, имеют для нас какое-то определенное значение – о Мерлин, как ярко! Как ясно я помню этот факт, но мои мысли слишком сбиты в кучу, чтобы вспоминать сразу обо всем.

Этот факт не единственный.

Итак, я помню звезды. Что-то мутное и серое, словно происходящее во сне – губы на моих, руки на плечах, спускающиеся ниже. Смутные воспоминания, причиняющие мне достойную смерти боль. Я хочу умереть. Только чтобы ее не чувствовать. Но от нее нельзя избавиться – она живет во мне, не физически и даже не душевно, но я весь в ней. Выхода нет.

Мы столкнулись один, два, три раза – это было слишком хорошо и неправдоподобно, сюрреалистично и неожиданно. Возможно, вместе с забвением пришло бы ко мне и успокоение, но это забвение не настоящее, а значит, может быть снято.

Кто-то заколдовал нас. Да, *нас*! Обоих. Иначе я бы вспомнил и миллион других вещей, и в последнюю очередь вспомнил бы о тебе.

Я бегу.

Ты чувствуешь мое сердцебиение?

Я бы хотел, чтобы ты почувствовал его еще хотя бы раз, если не всегда. Больше, дальше, выше. Больнее. Не помню, чтобы в запретном лесу были холмы. Выходит, я много чего не знал. Я карабкаюсь по покрытым изморозью камням – ощущение такое, что в разных частях одного и того же места совершенно разные времена года.

Я хочу сброситься, скатиться, упасть в ничто, раствориться в силе забвения, питающей сейчас мои мускулы...

Чувствуешь, как бьется мое сердце в такт толчкам и прыжкам, в такт каждого шага, движения, малейшего вдоха?

Чувствуешь, как сильно я хочу умереть, умереть на бегу от удара о какое-то препятствие... возможно, о твою грудь. Что, если я сейчас столкнусь с тобой?
Что, если мы никогда больше не будем отдельно друг от друга? Я боюсь этого также, как боюсь, что мы больше никогда не будем рядом. Что, если эта магическая связь не отпускает нас ни на секунду, несмотря на то, что она словно потускнела, исчезла сейчас, оставив лишь мысленные предрассудки и убеждения, которые проносятся сейчас в моем воспаленном мозгу?

Я бегу.

Я бегу.

Чувствуешь, как бьется мое сердце?..

Он поскользнулся на корне и плашмя упал лицом в грязь. Неприятное ощущение, он словно видел себя со стороны: грязного, жалкого, бегущего. Безумного. Беспомощного.

Ему больше не хотелось бежать. Хотелось скитаться в поисках чего-то потерянного и глубоко в душе понимал он, что без этого не будет больше нормальной, привычной жизни. По непонятной причине он не ходил сегодня весь день в Башню Гриффиндора, опасаясь правды в словах Малфоя - "ты же больше не общаешься с Уизли"... Неужели такое могло случиться? Пять лет неразлучной дружбы, и вдруг?..

Без Рона точно не было бы больше нормальной жизни. Если такая жизнь вообще имела место среди мыслей Гарри Поттера.

С детства твердили: необычный мальчик. Никогда не был обычным, и никогда им не станет. Ему все время надо было с чем-то бороться, кому-то противостоять, скрываться и разгадывать загадки. Когда Тома не стало, а Малфой и Снейп давно потеряли свою значимость как враги, Гарри переключился на ближайшую кандидатуру – лучшего друга.

Он привстал и попробовал сделать несколько шагов в сторону, как ему казалось, просвета между деревьями. Он проковылял по тропинке, держась за стволы деревьев, и вышел на поляну, окруженную со всех сторон одинаковой высоты кустами, идеальной круглой формы. Удивительно – от снега на этой поляне исходил туманный свет, как от магловских уличных фонарей.

Гарри опустился на прогалину под кустом. Вывихнутая лодыжка ныла, а часы на руке говорили ему, что скоро полночь. Что скоро ему все же придется принять решение: искать помощь или навсегда уйти. Чувства и интуиция никогда его не подводили.

Гарри провел рукой по глазам, собирая с лица комочки мокрого снега, которые еще не успели растаять после падения. Кусты, через которые он продирался, теперь послужили ему опорой.

Полночь приближалась. Гарри охватило чувство волнения и страха, и даже какого-то неясного восторга, что-то подсказывало ему сделать выбор сейчас, но в то же время хотелось дождаться чего-то... оттянуть момент истины... и вдруг Гарри почувствовал резкое дуновение ветра.

Прямо в лицо ему дул пронзительный ветер. Сметающий все на своем пути, практически ураган. Он слышал ветер, как он гуляет по верхушкам деревьев, перебирает оголенные ветки кустов, один из тех, что приносит бурю и угоняет циклоны с запада на восток.

Это был туманный ветер, вживающийся в бледный свет, источаемый снегом на поляне.

Гарри, прищурившись, оглядел поляну, тот полукруг, что смог охватить взглядом. Она действительно была неестественно круглой – не овальной, не приплюснутой, а идеально круглой, как полная луна. И тут он увидел.

Они.

Собирались все они.

Тени возникали в тумане из ниоткуда, как будто аппарировали тени великих, но от этого не менее темных волшебников. Как только туман начал рассеиваться, Гарри узнал их.

Первой прибыла чета Лестрейнджей. Высокий статный юноша немногим старше самого Гарри, вел под руку худую рыже-русую, в салатовой мантии девушку. Они смотрелись как пережиток лета среди этой зимы, несмотря на бледность их формы. Но они не были серы, как привидения в Хогвартсе. Однако, сквозь них можно было различить деревья, как сквозь запотевшее стекло.

Откуда-то справа материализовался среднего роста молодой человек с белыми волосами чуть выше плеч, одной рукой он поправлял мантию, обшитую по краю норковым мехом, а другой тянул за локоть упирающуюся девушку, красивее которой Гарри в жизни не видел.

Но ее лицо было перекошено невиданной гримасой ужаса и отвращения, что сразу же портило всю ее красоту, несмотря на оживляющий светло-голубой оттенок шелковой мантии.

Гарри не сразу узнал обоих. Только когда ее высокий голос, слишком реальный для призрака, выкрикнул "Люциус! Не дергай мою руку!" с удивлением оглядел родителей Драко Малфоя, представших перед ним в семнадцатилетнем возрасте.

Гарри поворачивал голову в разные стороны. Отовсюду налетали, аппарировали, возникали полупрозрачные фигуры, и они встали уже видимым Гарри дважды полукругом вокруг центра поляны, источавшего туманный свет. Нечто черное, как яма или пень от срубленного дерева появилось на этом самом месте.

Наконец, до полуночи оставалось не более десяти секунд. Гарри и думать забыл о собственных проблемах с памятью. Он впитывал картину, развернувшуюся перед ним: Пожиратели Смерти вели себя так, будто не раз уже собирались здесь. Все выглядело мутно, как сон, но в то же время настолько реально, что Гарри вжался спиной в куст в надежде, что его не заметят.

К счастью, полукруг молодых людей жадно пожирал взглядами черное пятно. Часы протикали полночь.

На черном круге, который оказался просто-напросто оголенной от снега землей, возник еще один призрак.

Черноволосый, с холодным лицом, худощавый, но величественный, он достал палочку и прошелся по кругу, и каждый новый человек, к которому он приближался, поднимал голову и смотрел ему в глаза.

- Нарцисса, душа моя. Взгляни на меня.

Тихий, прохладный, но обволакивающий голос. Такой знакомый. Нарцисса не посмела противиться и взглянула Вольдеморту в глаза, и не сумела больше отвести.

Как только церемония окончилась, все опустились на одно колено. Ни один из них не сводил взгляда со своего господина. И тут он поднял голову и через всю поляну посмотрел прямо Гарри в глаза.

Гарри разом все вспомнил.

Драко вернулся в Слизеринские подземелья сразу после поцелуя с Поттером. Почему-то этот поцелуй заметно опустошил его – не то чтобы ему понравилось, хотя секс с Поттером мог бы быть не плох; его мучило другое.

Недостаток воспоминаний.

Что случилось после того, как он уехал на Хогвартс-экспрессе после сдачи С.О.В.? Он помнил, что сидел в купе, писал письмо матери, рядом мирно храпели Крэбб и Гойл, из коридора доносился скрип продуктовой тележки. Но что было потом – пусто.

Словно его мысли, как кусочки стотысячной мозаики, раскидали по разным сторонам полушарий мозга, а некоторые вообще потеряли.

Малфой тут же отмел в сторону подозрения в содеянном Поттера. Ему просто такое не под силу. Да и врать мальчишка не умеет: ясно было, что ту же шутку сыграли и с ним.

И все же.

Малфой шел по коридору, стараясь не шаркать ногами и не глядя по сторонам. Он направлялся к декану факультета Слизерин, которому, как считал Драко, известно все о зельях и заклинаниях. До сих пор Снейп помогал ему во всем. А сейчас необходимо просто посоветоваться.

Драко дошел до кабинета Снейпа и притормозил. Из-за дверей доносились сбитые в кучу звуки.

Крики. Вздохи. Вдохи и выдохи. Стоны.

Драко имел достаточно опыта, чтобы заключить, что у Снейпа в спальне не женщина. А кто-то гораздо более... громкий.

Драко последовал какому-то совершенно противоестественному импульсу и опустился на ковер в коридоре, гипнотизируя дверь. Внезапно ему в голову пришло забавное заклинание, которому еще на четвертом курсе научила Слизеринцев сама Рита Скитер. "Одио!" - палочка указала на дверь, и Драко поднес ее к уху, чтобы лучше слышать.
Стоны постепенно прекратились. Драко терпеливо ждал какого-то знака, чтобы установить, кто же разбудил страсть в их холодном профессоре. Ему обязательно нужно было поговорить со Снейпом, старой закалки учитель должен помочь ему установить, какого рода заклятие было использовано против них с Поттером.

Них с Поттером?..

Поттер и Малфой. Малфой и Поттер. Звучит как Доктор Джекиль и Мистер Хайд. Только Малфою в голову это сравнение, естественно, не пришло. Поэтому он продолжил гипноз Снейповской двери. Из палочки не доносилось ничего, кроме тяжелого дыхания.

Что ж, можно дать им еще пару минут насладиться афтершоком. И применить еще одно полезное заклинание. "Дислейус!" - экран на противоположной двери осветил спальню Снейпа, и перед Драко предстала картина, ничуть его не удивившая: Северус Снейп лежал на Сириусе Блэке, пригвоздив его к кровати, из укуса на шее Блэка стекала тоненькая струйка крови, опухшие губы слегка приоткрыты. Ясно было, что началось это не невинным поцелуем.

А ведь их с Поттером драки вполне могли бы оканчиваться тем же.

Губы Снейпа, обычно тонкие и бледные, на этот раз были красными и местами окровавленными. Черные волосы слиплись и прижались к щекам. Они смотрели друг другу в глаза с всеобъемлющей ненавистью.

- И все же ты не прав, Блэк, - выдохнул Снейп.

- Да пошел ты, Снейп! - Блэк оттолкнул его с себя и вскочил с кровати. - Не хватало только мне следовать примеру Гарри и увлекаться вонючими слизеринцами.

- А я думал, тебе нравится мой одеколон, Блэк.

"Пять из пяти, Снейп", -похвалил Драко учительскую усмешку. Но тут разговор перескочил на менее понятную Драко тему.

- Блэк, если он решил переспать с Малфоем, это его личное дело. Черт, кому я это говорю...

Блэк взревел, но только продолжил натягивать брюки и мантию, стараясь во все влезть одновременно.

- Я, конечно, понимаю, Блэк. Неразделенная любовь.

- Да уж. Кто-кто, а уж *ты* понимаешь меня лучше всех, учитывая ту безумную страсть к Джеймсу, - по-собачьи дико улыбнулся Сириус. С лица Снейпа исчезла ухмылка.

- Проваливай, Блэк. Надеюсь больше тебя здесь не видеть.

- С удовольствием, Летучая Мышь.

Драко еле успел отскочить, как из-за двери выскочил взлохмаченный Сириус Блэк. К счастью, экран на стене выключился сам собой. Сириус посмотрел на него безумными глазами, но развернулся и помчался вверх по коридору, к лестнице.

На третий день бессознательного лежания на Снейповом диване Сириус Блэк начал приходить в себя. В полном смысле этого слова. Когда он проснулся в первый раз, сегодня днем, он ударился головой о подлокотник дивана и растянулся на полу. Второй раз проснулся с дикой головной болью и противным ощущением, что за ним кто-то подглядывает.

Так и оказалось. Над ним навис Снейп, в своей мантии Летучей Мыши и со стаканом зеленовато-желтой дымящейся жидкости в руке. Он резко открыл Сириусу рот и влил туда его содержимое. Жидкость обожгла, и Сириус отрубился еще на несколько часов.

Когда он проснулся окончательно, вокруг было темно – хоть глаз выколи, как будто он ослеп. Чувствовал он себя совсем отдохнувшим. Только вот ему до безумия, совершенно нелепо хотелось кого-то. Хоть первого попавшегося человека.

К несчастью, в комнату зашел Снейп, заклинанием зажигая все свечи и оглядывая лежащего на диване Блэка. Он фыркнул и уселся в свое любимое кресло, в котором в канун Нового года сидел, разговаривая с Поттером.

- Ну что, Блэк, желаешь продолжить дискуссию о взаимоотношениях юного мистера Малфоя с твоим драгоценным крестником?..

Сириусу сейчас было совершенно наплевать и на Гарри, и на Малфоя, даже если бы они сейчас трахались прямо перед его глазами. Черт, что за зелье Снейп влил ему в глотку?.. Такое ощущение, что это был раствор виагры.

- Ты понимаешь, что это неизбежно, Снейп?.. - Сириус медленно подошел к его креслу и забрался на Снейпа сверху, отрезая пути к отступлению.

- Что неизбежно?.. - Снейп тщетно попытался столкнуть его, но и сам понимал, что побочные эффекты оживляющего зелья весьма неприятны. Надо держаться.

- Отношения... Малфоя и Гарри... - Сириус не понимал, что несет. Он резко сел на колени к Снейпу, давая понять о своем недвусмысленном состоянии. Снейп вздрогнул и против воли сжал руками зад Сириуса.

- Блэк, ты даже не пытаешься понять, что здесь не обошлось без магии...

- Ты хочешь сказать, что с помощью той самой фотографии им впрыснули любовное зелье? - Сириус иронически повел бровями и двинул бедрами вверх-вниз, желая забыть, кто под ним, и что он делает. Так грязно, так унизительно... но так хочется забыться.

Если бы он мог стать для Гарри кем-то близким... но Малфой... Малфой! Дрянные слизеринцы, привлекательные до безумия своей холодностью, утонченной красотой и умением играть... Каким бы рисковым и скрытным ни был Сириус Блэк, держать себя так, как Снейп или Малфой, он не мог.

Что-то в Гарри, что оттолкнуло его от мальчика – это напоминало ему о слизеринцах. Если это не влияние Малфоя, то чье же?..

- Блэк, ты можешь особенно не переживать.

Снейп ненавидел себя за слабость. Но так давно, слишком давно это было в последний раз... если не считать их недавней прелюдии на снегу.

- Снимай штаны, Блэк, - сдался он, прекрасно зная, что иначе Блэк его изнасилует. Такой, как он, не будет тихо ждать, пока действие зелья закончится.
Сириуса не надо было просить дважды. Как угодно, лишь бы сейчас удовлетворить низменные потребности организма. Снейп скинул с них обоих мантии и почти бросил Сириуса на кровать с неизвестно откуда взявшейся силой.
Блэк выгнулся под ним, и Снейп впился зубами в обнаженную шею, стараясь оставить как можно больше меток, чтобы помучить экс-гриффиндорца в следующие дни. Блэку было все равно. Он был слишком возбужден, чтобы обращать внимание на резкость движений.

Снейп нашел пальцами его отверстие и даже удивился, услышав стоны и крики Блэка, просящие его продолжать. Как это было непохоже на него! Пожалуй, надо завести привычку варить это зелье... Снейп двумя резкими толчками вошел в него, одной рукой держась за плечо Блэка, а другой обхватив его член.
Крики и вздохи заполнили комнату. Только сейчас Снейп вспомнил, что не запер дверь заклинанием. Ладно, неважно... он уже терял голову, быстро и резко трахая Блэка, мечтая, чтобы это поскорее закончилось. О Мерлин!.. О... Да... Все.

Гарри сидел под кустом, глядя прямо в глаза призраку Тома. Этот взгляд выжигал насквозь и доходил до самого сердца, бьющегося в безумном ритме, будоражил его мысли, которые, казалось, метались со сверхзвуковой скоростью, стараясь перегруппироваться, как солдаты перед суровым полководцем.

Одно за другим события выстраивались в ряд, в строго хронологическом порядке: смерть Тома, поездка к Дурслям, безразличность к Сириусу, ссоры с Роном, память об утерянном... первое сентября этого учебного года, Симус, Драки с бывшим лучшим другом, одиночество и воспоминания, воспоминания...
У Гарри закружилась голова. Он инстинктивно прижал ладони к вискам... и вот он отвел взгляд.

Гарри словно отпустило. Воспоминания полностью обрели живость, однако чего-то еще не хватало... он ощутил неподъемную слабость и потерял сознание.
Когда он очнулся, на поляне уже никого не было. Он попробовал привстать и одновременно понять, не привидилось ли ему все это. Но нет – голова пухла от перестановки мыслей в обратном порядке, как расфасовка продуктов по нужным полкам. Поляна все источала туманный свет.

С противоположной стороны послышался шорох. Гарри резко вскинул голову и оглядел поляну. Неужели призраки возвращались?.. Кусты напротив зашевелились, и оттуда вылез никто иной, как Драко Малфой.

У него были совершенно сумасшедшие глаза, и Гарри заключил, что сам сейчас выглядит не лучше.

- Поттер! Ты видел, Поттер?!

Голос Драко срывался, грудь поднималась и опускалась от видимых трудностей с дыханием. Малфой подбрел к нему, но не удержался и поскользнулся на луже. Гарри еле успел подхватить его за руку, но Малфой распластался у него в ногах.
Гарри опустился на корточки и приложил ладони к бледным вискам слизеринца. Малфой дрожал, но под его ладонями постепенно успокаивался. Гарри тоже почувствовал себя лучше; сердце успокаивалось, взбудораженные мысли привыкали к прежнему порядку, и только Гарри начал расфасовывать вспомненное, почувствовал снова то же безумное волнение. Как в подтверждение, Малфой сильнее дрогнул в его руках.

- Поттер... сейчас начнется еще...

- Знаю, - только успел выдохнуть он, и замер, потому что на поляну стали прибывать новые люди.

Он понял, что это были вовсе не призраки, потому что половина этих людей сейчас сидела в Азкабане, живая и до некоторой степени здоровая. Скорее тени прошлого.

О да, это были сами воспоминания. Опять прибыли Нарцисса и Люциус, на этот раз они были первыми. Нарцисса больше не убивалась и не сопротивлялась. Ее воля была сломлена. Вскоре появились все те же, что и на первом собрании, только Гарри не увидел Лестрейнджей, и понял, что сходка датируется примерно тем годом, когда убили его родителей.

И на этот раз в середине возник Вольдеморт, но на этот раз он был не один. У его ног топтался маленький, лет одиннадцати-двенадцати мальчик в Хогвартской мантии и со значком Слизерина. Уже в этом возрасте его выдавала та же холодная красота, так часто восхваляемая Люциусом Малфоем.
Познакомьтесь, сказал Томас Риддл. Мой сын. Том.

Драко затрясся у Гарри на коленях, и Гарри почувствовал влагу под своими пальцами, которые таинственным образом опустились с висков Драко на его щеки. Слезы. Как вспышка света вызвали они deja vu.

И в этот момент сын Вольдеморта поднял на них глаза.

- Том...

- Крестный...

Два стона слились в один, Гарри попробовал закрыть глаза и закрыл их Драко, но нет – взгляд проникал сквозь этот посредственный заслон, и смог бы проникнуть через трехфутовый слой железа, случись ему заслонять от него глаза. Он находил путь сквозь тонкие перегородки их мыслей, он наводил в них порядок – свой порядок, им перепутанный и им же восстановленный.

Второй раз Гарри испытал поток вспышек и событий. Но на этот раз все было еще хуже и сильнее и ярче, чем можно было предположить. Этот поток хлынул по его веном вместе с сознанием: покончивший с собой Том – это не Вольдеморт.

Это его сын.

Неслась река мыслей: папка, оставленная троим людям. Новый год, столкновение с Малфоем у Квиддичного поля, Астрономическая башня, лес, сон... и, наконец, как они уснули вдвоем в кабинете защиты, предварительно уничтожив силу Тома. Он вместе сожгли оставленное Томом – не Вольдемортом, а просто Томом Риддлом! – наследство.

Неудивительно, что у Гарри в течение года язык не поворачивался назвать его Вольдемортом.

Драко сильнее вжался спиной в Гарри. Это было странно и чудесно одновременно: сердце Гарри билось резко, готовое выскочить из грудной клетки прямо в спину Малфоя под натиском их совместных воспоминаний. Да, он чувствовал, что Малфой тоже это видит... и его сердце билось с бешеной скоростью, как будто он до сих пор бежал... теперь он ощутил, что снова способен летать.

С каждым ударом сердца Драко откидывался на Гарри, дрожа и словно истекая слезами.

"Том был крестным Драко, - вспомнил Гарри. - "Его воспоминания должны быть вдвое ярче, чем его собственные... " Он захлопнул глаза и уронил голову Драко на плечо. Они, видимо, оба потеряли сознание, потому что когда Гарри снова приоткрыл глаза, поляна была пуста и больше не излучала дымный свет. Они оказались в приятно окутывающей тьме.

Драко лежал в футе от него лицом вниз – испачканные, спутанные белые волосы закрывали искаженное болью лицо. А ведь еще утром они забыли, что связывало их.

Длинный, непонятный, удивительный день. Таких не бывает.

Пора бы привыкнуть, что со мной случается только то, чего не бывает, подумал Гарри, и это был первый раз за год, когда он заговорил сам с собой.

Он наклонился к Драко и рассмотрел его лицо. За несколько дней ему хотелось заняться с ним сексом, потом открыть душу, закрыв ее для всех остальных, потом просто хотелось быть с ним... Неужели ему еще чего-то хотелось?..

Да.

Целовать его.

Сейчас.

Give me the moment that the world won't need
ce soir tu es а moi, mon cherie
but your fears ain't no strangers for me
morning can never be so cold as you leave~
Dance with me to the night
into the serious moonlight
brighter than the stars above you shine
and the loving feels alright...
(The 69 eyes, “Dance D’amour”)

Гарри развернул испачканное лицо Драко к себе и коснулся пальцем его губ. Частые вдохи и выдохи постепенно заменились на глубокое дыхание.
Гарри медленно, словно боясь сломать что-то маленькое и хрупкое, откинул волосы со лба и провел ладонью по шее, прежде чем прижаться губами к щеке, потом к уголку рта.

Вздох.

Губы податливо раскрылись. Гарри нежно сжал их своими – Мерлин, как правильно! Как волшебно! Драко вздохнул и прижался к нему всем телом.

- Поттер, выдохнул он Гарри в рот. Губы чуть дрогнули, и сквозь них пробралась мягкая влажность языка. Непонятный, неописуемый вкус. Языки на ощупь сплелись и начали свой молчаливый танец из одного рта в другой.

Пальцы Гарри словно горели – ему нужно было, ему до невозможности хотелось прикоснуться к бледной, слегка шершавой коже, гладким щекам, изгибу плеч...

Снова лес, снова полночь и снова звезды... как будто пленку отмотали назад, но теперь все было по-другому, чем тогда, хотя и сейчас столкнуло их то же волшебство; однако, в этот момент все было не так просто.

Сердце билось под ладонью Гарри. Первый раз он чувствовал ускоренный пульс на шее. Словно бешеный вальс, танцевали их языки в унисон с мыслями, не зная, где грань, разделяющая одно от другого.

Гарри хотел чувствовать его всем своим телом, поэтому быстро стянул с плеч Слизеринца мантию. Драко, словно во сне, бессознательно, полностью растворяясь, целовал его шею, останавливаясь на губах чаще, чем сам осознавал. Если вообще был способен воспринимать окружающее.

Мантия сброшена. Гарри накинулся на открытую шею. Он точно знал точки, на которых сможет выдавить из Драко стоны, в нем словно была заложена специальная программа, как карта... он знал наизусть всего этого человека, изнутри и снаружи, он знал, что ему нужно и чего он хочет... по крайней мере, так сейчас казалось.

В его ушах все еще звучало это гортанное "Поттер...". Драко чуть ли не взвыл под его натиском. Гарри ускорил движения языком, поднимаясь к мочке уха и слегка прикусывая ее.

Руки Малфоя быстро потянулись к застежке мантии Гарри. Через секунду обе мантии валялись на снегу. Либо эта поляна была заколдована, либо они слишком привыкли к свежему ночному воздуху, однако оба совершенно не чувствовали холода, который должен щипать за уши в середине января.

Голова у Драко кружилась. Все, что он мог видеть – это расплывчатый силуэт Гарри над собой, все, что мог чувствовать – руки, опускающиеся все ниже и ниже, губы, ни на секунду не оставляющие то великолепно чувствительное место на его шее, и картины перед глазами, повторяющие все эти действия...

Он положил ладонь Гарри на сердце. Стук, похожий на стук колес Хогвартс-экспресса, только в несколько раз быстрее...

- Разденься, - прошептал Драко, слово прозвучало как стон, потому что именно в этот момент пальцы Гарри проникли в его брюки. Гарри лишь помотал головой и стянул через голову Драко свитер, обнажая наконец белую, в тон снегу грудь.

На левом соске Гарри остановился и замер на секунду, прислушиваясь к перестуку главного человеческого органа, и если бы его рот не был сейчас так занят, он бы обязательно задал Драко какой-нибудь глупый риторический вопрос, один из тех, что в своих трудах обсуждают бездарные философы.

Гарри резко сжал зубами сосок, тут же отпустил и зализал прикушенную точку. У Драко вырвался хриплый возглас.

Гарри раздвинул ноги Драко, покрывая короткими поцелуями его грудь, легонько водя пальцами по внутренней стороне бедра...

- Хватит... Поттер... - Драко с неведомой ему самому силой приподнялся и перекатился на Гарри, впиваясь в его рот бешеным поцелуем, а руками сдирая с него рубашку.

- Черт, выругался сквозь зубы Гарри, когда его разгоряченная кожа встретилась с разгоряченной кожей Драко. Малфой распластался на нем, прижимая к земле, мечтая только об одном – слиться.

Брюки были сброшены в считанные секунды, боксеры полетели вслед за ними. Но стоило пальцу Драко коснуться отверстия Гарри, как тот словно протрезвел.

- Нет.

- Драко не сразу понял. Поттер, в чем дело? Ты что, девственник? - тяжело дыша, возмущенно прошипел Драко, за что был награжден скептическим взглядом изумрудных глаз. - Тогда что?..

- Я всегда сверху, Малфой.

Как холодным душем обдало слизеринца его голосом, слишком ярко контрастировал он со всем происходящим. Словно забытая на время зима вернулась во всех ее проявлениях.

- Поттер, я тоже.

Две секунды они просто смотрели друг другу в глаза. Достаточно, чтобы понять, что ни один не поступится своими принципами ради того, чтобы слиться.

Но почему тогда им суждено так хотеть друг друга?.. Их тянет, как магнитом, они знают друг друга насквозь... кроме одной маленькой детали. Они хотят проникнуть друг в друга и не могут откинуть в сторону условности.

- Ну ты и идиот, Поттер! выплюнул Драко ему в лицо.

- Да пошел ты, Малфой!..

- Отлично.

- Отлично.

Малфой поднялся, накинул на плечи мантию, натянул брюки и быстро пошел прочь. Гарри выругался и оделся. Свитер Малфоя остался валяться рядом в снегу; что-то заставило Гарри поднять вещь и оглядеть ее.

Свитер был дорогой. Как типично для прежнего Малфоя, и как странно для этого нового человека, о котором он так много успел узнать... пахнет терпким одеколоном.

Взять с собой или оставить здесь?

Гарри прислонился к ближайшему стволу и закрыл глаза, уткнувшись носом в свитер. Черт, теперь можно было ясно заключить, насколько его тянет к Драко Малфою.

А на поляне незаметно для него неожиданно появились еще две фигуры.

- Дэйм!

Кто дал ей право так звать его?.. Он повернулся на голос, чем-то вдруг напомнивший ему тот, принадлежавший забытому человеку. Он нахмурился. Зря эти мысли посещают его голову, особенно в эти дни, когда у него что-то происходит с Джойс.

Какие же бессмысленные отношения!.. С каждым проходящим годом девушки все меньше и меньше влекли его, но была какая-то совершенно животная потребность в человеке, с которым можно проводить время.

Он умел обхаживать их, делать им комплименты, ненавязчиво брать за руку, угадывать их мысли и желания. Но это скучно, неинтересно и банально, да и они так неестественны, эти женщины.

Не то чтобы он был против время от времени побыть в обществе красивой девушки, коей являлась Джойс. Но он смотрел мимо нее. Смотрел в прошлое, и не видел будущего.

Стив и Стефан пытались встряхнуть его музыкой – что ж, до поры до времени это спасает. Только новый роман – ошибка. Она – продюсер, он – умеющий взять за душу певец. Работа мешает жизни личной.

- Дэймон Поттер! Ты слышишь меня?

Вот она. Зря пришел сегодня. Даже забыл, где нахожусь, а она смотрит так, словно у меня есть ответы на все вопросы. Я погляжу, их немало; что ж, я готов попробовать ответить хотя бы на часть... посмотрим, насколько меня хватит.

- Дэймон, тебе только что пришло вот это. Магловской почтой.

Она протянула ему папку из потрепанной кожи, странную на вид и явно окруженную ореолом глубокой магической мощи. Дэймон сразу заметил свое имя в виде замка, то есть замок в виде его имени – черный, рядом с двумя другими, золотым и серебряным.

Едва он коснулся края папки, сердце его забилось быстро-быстро, и охватило необъяснимое волнение, но не страх – скорее предвкушение чего-то нового, необратимого.

- От кого? пробормотал он неожиданно охрипшим голосом. Джойс пожала плечами.

- Почтальон просто принес ее, сказав, что адресована она Дэймону Поттеру. Откуда он узнал, что сегодня ты будешь у меня, я совершенно не представляю.

Дэймон прервал ее жестом.

- Постой. Я чувствую что-то... не я один принадлежу ей... не мне одному она адресована... передай мне мою палочку...

Джойс странно поглядела на него, вслушиваясь в сбитые слова, и пролевитировала с каминной полки палочку Дэймона – сердце дракона, ясень, десять с половиной дюймов.

Дэймон, не сказав ни слова, коснулся концом палочки своего имени. Папка вздрогнула и открылась с легким скрипом, являя двум изумленным парам глаз свое содержимое – переливающееся всеми цветами радуги зеркало, от которого невозможно было отвести глаз.

- Что это, Дэйм?.. Такая красота...

- Не знаю... - Джойс взяла его за руку, в которой была сжата палочка. Дэймон попробовал сбросить ее руку, и случайно дотронулся палочкой до зеркала.
Вдруг перед глазами все помутнело, их подкинуло вверх, закружило и с громким свистом втянуло в зеркало. Джойс успела только изумленно вскрикнуть, как они исчезли. Зеркало слегка помутнело, словно закрывая дверь.

Папка захлопнулась и с легким хлопком исчезла со столика.

Глава Х

Оглавление

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру