Призраки полудня

часть 3
"Cосуд для слёз"

Автор: Nereis

Бета: Daria

Pairing: ГП/СС + ГПА (там видно будет, кто это) и прочие исторические и не очень персонажи.

Рейтинг: R

Жанр: юмор

Дисклеймер: герои принадлежат Роулинг, а персонажи - мировой истории. Остальное мне.

Предупреждение: небольшие отсылки к пятой книжке, возможны уродства в исторических реалиях.

Краткое содержание: см части первую и вторую. Волдеморт, продолжая маяться с Перевертышем, решает, не откладывая дела в гроб, выяснить, кого же он неосторожно осчастливил правом безнаказанно пользоваться этой могучей вещью - ГП или СС. Нажимает на второго. Героям приходится класть головы в пасть Вечности... Ужасные вещи происходят, я сама испугалась.

Размещение: с разрешения автора

...Артуру самому было около тридцати, он был высок, темноволос и вечно не в своей тарелке. Люди постоянно спрашивали его, чем он так сильно обеспокоен - это-то и беспокоило его больше всего.

Дуглас Адамс. "Путеводитель "Автостопом по Галактике".

...Он не понял, что по правде-то все очень хорошо.

Янка

- И ты умудрился проторчать ним на острове полтора месяца? - Рон сделал такие глаза, словно ему самому предстояло этим заниматься.

- Месяц, - уточнил Гарри. - Еще две недели были в Португалии.

- Да какая разница где... Он не заставлял тебя мыть пещеру? Или стирать себе что-нибудь?

- Он бы ему не доверил, - заметила Гермиона, не отрываясь от книжки. - Хотя если он тебя эксплуатировал, ты вправе...

- Да нет же! Он и сам... неплохо справлялся, - превал ее Гарри. Он давно рассказал им почти все, утаив только Лигу и причину смерти волдемортовского палача.

- А он кормил тебя?

Гарри вспомнил тропическую землянику.

- Угу. Хотя он сказал, что это не доставляет ему удовольствия. Но меня там не обязательно было кормить, Герми. Я вообще-то сам умею есть.

- Слушай, а ты помнишь, где это? Поедем туда на лето? - Рона, как всегда, не уставали посещать констуктивные идеи.

- До лета надо еще дожить, - осторожно сказал Гарри.

- А там Снейп не всю библиотеку разграбил? - заинтересовалась Гермиона. - Ты представляешь, что там можно найти!

- Я думаю, все, что там можно было найти, этот маньяк уже нашел.

- Но не мог же он все утащить с собой.

- А ты у него спроси.

- Ага, - обрадовался Рон, - и найми его в проводники. То-то радости будет... Слушай, - снова обратился он к Гарри, - а он там хоть раз голову мыл?

- Ну, в общем... но эффект был недолгим. Он вообще любит воду. Подолгу плавал.

- А почему его тогда не съели акулы? - поинтересовалась Джинни.

- Не знаю.

- Даже маленького кусочка не откусили?

- НЕТ!

- А большого? - Рон оставался верным своему максимализму даже в предположениях.

- Нет, все на месте было.

- Откуда ты знаешь?

- Пропади у него хоть какая-нибудь часть тела, он обвинил бы в этом Гарри, а не акул, - съязвила Гермиона.

Забавно было обсуждать Снейпа со здравомыслящими людьми.

- Непременно, - подтвердил Гарри. - Это человек принципа.

- Будешь у нас теперь экспертом по Снейпу, - Рон хлопнул его по плечу.

- Иди ты, - хмыкнул Гарри. - Я предпочитаю изучать предметы посимпатичней.

- Например, Зельеделие, - подхватила Гермиона.

- Идите к Мерлину!

- Снейп, наверно, бывает симпатичным, - не унимался Рон, - когда спит. Он спал?

- Рон, ты больной, - вмешалась Джинни. - Конечно, спал.

- И как? - обратился Рон к Гарри.

- Нормально, лежа, - объяснил Гарри. - Как и я.

- Вы что же, спали одновременно?

- Да! Ночью!

- Не ори. Я думал, ну, может, у вас там вахта была - ведь хищники нападали...

- Угу. Один спал, а другой авадил хищников, - буркнул Гарри.

- Все равно не понимаю, - озадачивался Рон, - почему ты так спокойно об этом рассказываешь?

- А чего бы ему беспокоиться, - заметила Гермиона, - самое страшное-то уже позади.

- Слушай, а что он ест?

- Все.

- Неприхотлив?

- Ну да.

- Ты решил завести дома такого же? Тебе этого мало? - напустилась на брата Джинни.

- Нет, я подумал, не подарить ли такого Фреду с Джорджем. Гарри, где они водятся?

- В Хогвартсе. Обычно бывают деканами факультета Слизерин. Людям не доверяют.

- А говоришь - не эскперт!

- Так это каждый хаплпафец знает.

- А на что ловится?

- На орден Мерлина, - подумав, ответил Гарри. И тут же опечалился - надо же так остроумно проехаться в адрес декана Слизерина и не получить от этого никакого удовольствия! А ведь всего каких-то полтора месяца...

Первое время он даже боялся, что заразился от Снейпа стремлением к одиночеству - иной раз хотелось покинуть своих друзей в разгар беседы, чтобы домыслить себе что-то неведомое... Но быстро прошло. Теперь стало почти так же, если не считать того, что после прошлогодних событий он порой ощущал себя куда более повзрослевшим, чем полагалось.

...Пол в этой комнате имел два уровня. Северус лишь мельком оценил события на нижнем и ступил на лестницу, ведущую на следующий.

- Ну наконец-то. Ты соизволил появиться.

Это не было вопросом; не было и, как могло бы показаться, утверждением. Скорее, нагнетанием обстановки, или, в представлении Северуса, просто нагнетанием обстановки.

Северус поклонился.

- Ты знаешь, зачем я позвал тебя?

- Нет, мой Лорд.

- Там, - Волдеморт кивнул немного наискось, - лежит эта штука. Мои аналитики так и не смогли разобраться в ее настройках. Я не могу позволить себе ошибаться, и поэтому ты сделаешь то, что не смогли эти идиоты.

- Да, мой Лорд.

- Ты выяснишь, наконец, кого она протащила первым - тебя или Поттера. Если он в процессе израсходуется, получишь поощрение. Уйдешь, наконец, из этой песочницы... Или тебя там что-то держит, а, Северус?

- Нет, мой Лорд.

Когда-то у Волдеморта были хорошие аналитики. Потом, как он выразился, "израсходовались". Закончились. И теперь никто из новых не мог отрегулировать этот странный круглый предмет, похожий на попавшую под большое давление железяку с потрескавшимися от внутреннего натяжения краями. Перевертыш походил на слегка подсохшую, а потом раздавленную чем-то могучим коровью лепеху.

- Поскольку мы не можем притащить этого ублюдка сюда, ты возьмешь Перевертыш с собой. Там, - он шевельнул пальцем в сторону нижней части помещения, - хорошо видно, что я сделаю, если ты захочешь меня обмануть. Или потеряешь его.

Северус даже не оглянулся.

- Моя верность вам, мой Лорд, не нуждается в угрозах, - сказал он ровно.

- Перестань паясничать. Я не знаю, как ты устроил то, что ты устроил в Португалии, я не знаю, почему тебя не оказывается там, где ты должен быть, но к верности это наверняка отношения не имеет. Радуйся, что мне пока не до тебя, но твоей верностью я еще займусь. Сколько тебе нужно времени?

- Я не аналитик.

- Так станешь им.

- Тогда... примерно две недели.

- Даю одну. Чтобы через неделю, ровно в это время, ты принес сюда эту штуку и объяснил мне - как вводить в нее новые координаты; как исключить погрешность; как путешествовать во времени. Иначе у этих ублюдков появится новая игрушка. Без глаз и рук. Кайзер к тому времени как раз подохнет.

- Да, мой Лорд. А разве Кайзер занимался Перевертышем?

- Я не верю, что ты еще не выяснил, чем занимался Кайзер. Он собрал всю шваль Лиги, чтобы с ее помошью занять мое место. Разве ты об этом не знал?

- Нет.

Нормальный Северус вспомнил бы рассказ Поттера про метки и удивился бы неувязке, но Северус, искушенный в Оклюменции, перед креслом Лорда превращался в пустой алгоритм. Поэтому он не вспоминал ничего. Ни об аналитиках, ни о параноидальном складе характера Лорда, пилящего ножки креслу, на котором он рассчитывал удерживаться вечно, ни о тупости Министерства, которое позволило такому недальновидному врагу забраться так высоко, ни о том, что сейчас, судя по звуковой картине, происходило с несчастным Кайзером. И еще долго будет происходить.

- Что-то ты подозрительно долго молчишь.

- Если мне будет позволено уйти, я приступлю к работе.

Разглядев абстрактный кивок, Северус призвал Перевертыш и аппарировал.

Подходя к Хогвартсу, он задавался вопросом, почему сегодня обошлось без эксцессов. Даже без круциатусов - Лорд любил такую профилактику, хотя навечно больные нервы Северуса давно перестали на такие вещи отвечать адекватно. Чаще всего, после короткой вспышки, просто выключались. Лет двадцать назад их хозяин вспомнил тот момент из далекого прошлого, когда им надоело терпеть превратности его судьбы и они научились переходить на автономный режим. С тех пор момент не забывался, потому что таким, померкшим, схематичным, его можно было терпеть, на правах факта из чужой биографии. Счастье Поттера, что он не напоролся на него в своих исследованиях, потому что эти четыре дня выглядели жутковато даже как абстрактный случай. Бывают на свете такие абстрактные случаи, услышав про которые лишь мельком и в нескольких словах, большинство людей долго не могут изжить в себе ужас перед любым из ближних своих. Этот получился как раз из их разряда. Из последующего полугода Северус не помнил почти ничего. Нет, с датами был порядок - но в том, кто жил за него, нельзя было отыскать себя. Тот его двойник ничего не чувствовал, ничего не хотел и ни о чем не думал, кроме насущного. Это он, его защитный фантом, родившись, может быть, на третий день из лихорадочного бреда, научился гибкости и сдержанности. Он, спасибо ему, принес пустоту, из которой можно было построить мост над любой пропастью. Может быть, он был самой Смертью, поселившейся в его заброшеной душе из сострадания.

Следовало ли из этого акта справедливости, что преподаватель Хогвартса никогда не умрет? - развлек себя Северус. Справедливость в его жизни чаще всего оказывалась фальшивой, но ведь не бывает правил без исключений.

А потом от него шарахались. Потому что его черные глаза олицетворяли собой место возможного преступления, на которое, как им казалось, они были не способны. Местом с очень хорошей памятью.

...Но больше всего веселило его тогда, двадцать лет назад, именно то, что как раз в тот период он ничего из случившегося не помнил. Так тоже бывает.

...У диска оказалась интересная особенность - с одной стороны он выглядел, как уже упоминалось, плоским и железным, а с другой стороны... никак не выглядел. При повороте на другую сторону он просто исчезал. Осязание, правда, призывало не верить глазам, потому что ощущение тяжести в руках оставалось. И тень присутствовала.

В холле Северус прикрыл артефакт мантией, и, как сразу выяснилось, не зря - из-за поворота тут же выскочила девушка, нарушив полумрак блеском разметавшихся по плечам рыжих волос.

- Мисс Уизли?

Девушка вздрогнула и остановилась.

- Да, сэр...

- Вы не боитесь что-нибудь сломать - себе или тому, кто будет иметь неосторожность оказаться у вас на пути?

- Простите, сэр. Здесь еще минуту назад никого не было...

- Никогда не думал, что гриффиндорский факультет все еще находит такое удовольствие в беготне по коридорам. Надеюсь, такая мелочь, как я, не слишком повредила вашему блаженству. Или баллы все-таки снять? Техника безопасности...

- Простите, сэр...

- Вы повторяетесь, мисс Уизли.

- Но ведь я вас не сшибла!

- Еще бы вы меня сшибли.

Джинни набрала воздух и задержала дыхание.

- Как вам будет угодно, сэр, - попыталась без раздражения сказать она.

- Мне будет угодно попросить вас об ответной любезности, - светским тоном продолжил Снейп, - передайте мистеру Поттеру, что через час я буду ждать его у директорского кабинета. Минус балл за каждую минуту опоздания.

- А если я его так быстро не найду?

- Это ваши проблемы, мисс Уизли. Вы свободны.

Гарри не опоздал - даже после того, как обсудил с Джинни все аспекты гнусного характера алхимика. Интересно было узнать, зачем тому столь оперативно понадобилась эта встреча.

Поэтому Гарри выскочил из-за поворота примерно на той же скорости, что и Джинни на первом этаже. Снейп умудрялся сохранять неподвижность с видом предмета, абсолютно чуждого этому коридору. Стоял и смотрел себе под ноги.

- Сэр?

- Подойдите сюда, Поттер.

Гарри приблизился.

Сенкунду профессор изучал его, словно не зная, с чего начать, потом сказал:

- Я обязан задать вам формальный вопрос. И вы мне дадите формальный ответ. Прежде, чем спросить, должен предупредить, что вы вовсе не обязаны соглашаться. Даже более того - в ваших интересах отказаться. И никто, в том числе и я, не будет в претензии, если вы так и сделаете.

- Я понял, сэр.

- Если вы согласитесь, мы поднимемся к директору, где вы повторите то же самое в его присутствии. Возможно, потребуется написать некий документ, освобождающий директора от ответственности за вашу жизнь. Это может быть приказ о вашем исключении. А возможно и нет. Скорее всего директор предпочтет просто ничего не знать. И вы дожны это запомнить.

- Да понял я! - нетерпеливо прошипел Гарри. - Что за вопрос?

Снейп посмотрел на него как на гроб, который через секунду должен рухнуть на дно могилы. Гриффиндорец тут же догадался, что в его согласии никто не сомневается, каковая определенность Снейпа и угнетает безо всякой видимой причины. Просто как неоригнальный ход.

- Только не орите, - предупредил он с отвращением. - Вы согласны принять участие в испытаниях Перевертыша? Предупреждаю - это может кого-нибудь из нас убить. Непонятным никому образом. Если мы выясним, что он настроен на меня, я вас тут же и отпущу. Если же нет... мне потребуется ваше присутствие.

- Да! Но... сэр... где вы... где вы его взяли?

Снейп быстро оглядел коридор, затем развернулся и сделал Гарри знак следовать за собой.

...Они уже полчаса сидели здесь, беседуя под храп портретов. За это время Гарри в полной мере оценил маневр Снейпа, задавшего свой вопрос перед кабинетом, а не внутри него. Потому что в присутствии Дамблдора, как всегда, тянуло на подвиги. Неужели, подумал Гарри, и эту подземельную нежить тоже?

Мысль отдать Переветыш аналитикам из Ордена была отвергнута алхимиком, как возможная причина утечки информации. Спорить никто не стал - речь шла о его шкуре, и он имел полное право на некоторые пожелания относительно ее судьбы. Однако он же повторно предложил Гарри отказаться, пока не поздно. Гарри заметил, что в случае его отказа шансы Снейпа выйти одним куском из этой истории уменьшаются вполовину, но Снейп ответил, что это - последнее, что должно волновать гриффиндорца, и еще некоторое время они взаимно расшаркивались, пока Дамблдор наконец не поинтересовался:

- Ты что-то задумал, Северус?

- Пока ничего конкретного. Но Лорд так старательно пытался убедить всех, что Перевертыш - его творение, что я заподозрил, что это неправда. Теперь это очевидно. В связи с чем хотелось бы знать - кто автор этой вещи, и когда она была создана. Его аналитики этого не знают. Орден, я так понял, тоже. Не говоря уж о Министерстве. Где он ее нашел - непонятно.

- Что же, - директор улыбнулся, - нам повезет, если автор каким-то образом оставил клеймо. Наверное, человек, сумевший создать такую вещь, сумел хоть как-то остаться в истории. Да и сам Перевертыш упоминается по крайней мере, в двух источниках, - Дамблдор сделал движение палочкой, и пыльные источники послушно пролеветировали с полок на стол, - но увы, как вещь, утерянная в двухсотых годах от начала эры. И еще, - Дамблдор лукаво блеснул очками, - я тут подумал и, кажется, припомнил кое-какие азы аналитической магии. Сдается мне, некоторые вещи мы сможем выяснить прямо сейчас.

Северус выглядел смущенным.

- Да, - он сглотнул, глядя в чашку, - не хотел утруждать тебя, Альбус, но... это было бы удобней, потому что речь не только обо мне.

Во дает, подумал Гарри. Вопрос жизни и смерти, а он стесняется попросить. Просто помешан на своем самолюбии. "Не только обо мне". Нет, чтоб выразить благодарность от своего имени. Изображает тут заботливого учителя. Никак уже зачислил меня в Слизерин.

Пока Гарри мысленно подвергал Снейпа остракизму, ректор исследовал железную болванку. Поняв про нее что-то, ему одному ведомое, развеселился. Достал палочку и несколькими заклинаниями засветил над артефактом зеленоватый круг, явивший в некоем своем надуровне прочерченную синеватыми линиями схему из двух кружочков и прямой, соединяющей их через кривой квадрат. Рассмотрев его, Дамблдор прошептал еще одну, довольно длинную формулу, долго что-то рисовал в воздухе, пока по кругу не побежали латинские буквы. Они удивили обоих - и директора, и Снейпа. Аналитики переглянулись. Снейп поднял два пальца. Дамблдор кивнул.

- Это многое объясняет, - сказал он. - Итак, автор этой вещи - достаточно известный в свои времена целитель... здесь не понятно - то ли Филастрий, то ли Фингалий. После его смерти вещь сломалась. Ее скоро восстановили, а заодно нанесли координатную карту почти всей Земли, но не смогли пользоваться из-за отсутствия настройки. Нужно было кого-то сквозь нее прогнать в пространстве и времени, но восстановитель не рискнул ни сделать это сам, ни попросить кого-либо из своих знакомых. Так он и умер, ни разу ей не воспользовавшись. В наше время Перевертышем каким-то образом завладел Волдеморт, который, само собой, не побоялся рискнуть вами обоими, и Перевертыш самонастроился. Выяснилось, что путешествовать с его помощью в пространстве не так опасно, хотя и не очень точно. Однако тот из вас, кто стал хозяином Перевертыша, может покорять не только пространство, но и время - о чем всегда мечтал Волдеморт. Остальных это может убить. Или - нужно совершить ритуал передачи, чтобы вещь признала второго хозяина.

- А что там такое за цифра "два"? - спросил Гарри, который давно на нее смотрел. Световые линии над Перевертышем вообще напоминали панель какого-то прибора.

Аналитики переглянулись. Дамблдор пожал плечами.

- Может быть, какой-то другой режим.

- А ритуал - это как? - продолжал Гарри.

- Как - знал только Фингалий.

- Или Филастрий, - дополнил Снейп.

- Единственное, что нам остается, - сказал алхимик уже в коридоре, - это установить хозяина эскпериментально. То есть, переместившись куда-нибудь. Желательно, не только в пространстве, но и во времени, хотя такое перемещение может не только быть неточным, но и фатальным. Вы готовы, Поттер?

Гарри пожал плечами, прикидывая варианты. Умереть он, наверное, не умрет, пока не исполнится Пророчество... это, если Волдеморт, конечно, не решил прикончить его именно таким образом... И попросил об этом Снейпа... Они уже наверняка были близки к захвату Гарри, но тут Ачи внезапно помер, план провалился, Снейп вышел сухим из воды... Откуда, прервал себя Гарри, у меня эти параноидальные подозрения? Как может человек, который месяц спасал меня на острове, а потом еще и в этом кресле...

Вспомнив о кресле, Гарри пошел медленнее. Впрочем, возразил он себе, если человек предпочитает об этом сразу же и забыть, он вполне способен на неискренность и обман. И это...

- Поттер, вы меня слышите?

- Слышу... да... я думаю.

- Раньше, стало быть, у вас времени не было?

- Сэр, я согласен. И чем быстрее, тем лучше. Сейчас.

- Нет, Поттер, сейчас я хотел бы немного поспать. И еще мне нужно поискать литературу по эпохе наших несравненных Филастрия с Фингалием. Поэтому, если вы, конечно, не возражаете, завтра утром.

- Но ведь завтра суббота!

- Это отказ?

Они стояли друг напротив друга, и после этой фразы Гарри впервые посмотрел в лицо наставнику.

- Вы же знаете, что я не откажусь, - прошептал он.

- Увы, знаю, - насмешливо подтвердил Снейп. - Поэтому - в девять.

Он развернулся и пошел прочь.

Залезая под одеяло, Гарри не мог избавиться от беспокойства. Кто-то из них может погибнуть. Гарри не хотелось бы. Оставался Снейп. Подобная мысль тоже не доставила удовольствия. Несмотря на то, что для него, наверное, это было бы лучшим выходом... равно как и для Ордена, у которого останется артефакт.

Юноша лежал и смотрел в потолок. От умственного напряжения стало жарко - он определил руку на прохладное место покрывала и продолжал размышлять, теребя его за край. Неожиданно ощущение шелковистых кисточек под пальцами за секунду разогнало кровь так, что его снова бросило в жар. Вспомнилось, что последний раз его пальцы чувствовали то же самое, будучи погруженными в волосы Снейпа. Последний был прав - такие рефлексы приобретаются быстро. Все было очень похоже, даже положение руки. Гарри застонал и перевернулся на живот, чтобы обнять хотя бы подушку. Спасибо дорогому декану Слизерина за наши воспоминания... Очень вовремя. Сейчас уже не верится, что это был именно он. Но больше некому, да и представить кого-то другого на его месте гриффиндорец не мог. Как не мог и взять в толк, в чем секрет чувственной привлекательности этого, во-первых, безобразно брутального, во-вторых - мужика. В облике которого не было ни одной сколько-нибудь плавной черты, который на ощупь костляв до шока, который капризен, неуравновешен, а временами так просто отвратителен. Наверно, именно поэтому. Люди так устроены - то, что в обычной жизни неприятно, в определенной ситуации действует совсем наоборот. Иначе они не различали бы, когда чего должны делать, и все перепутали бы, объяснил себе Гарри. Для таких определенных ситуаций создан Снейп. Просто он не знает об этом. Или уверен, что ситуации его участия недостойны. "Не царское это дело..."

Интересно было бы уточнить у него самого. Кабы спросить. Нет, спросить-то можно... если скучаешь так, что готов развлечься, выслушивая о своих умственных способностях много нового и интересного. И нового-то ничего не узнаешь - он не утруждает себя разнообразием.

И все-таки хорошо бы ему пережить завтрашний день, потому что, если случится иначе, Гарри твердо уверует в то, что приносит людям несчастье. Если, конечно, переживет его сам.

После завтрака на подвиги не тянуло совершенно. Кое-как отговорившись срочными делами и оставив друзей в некотором недоумении, Гарри нехотя спустился в подземелья. Если, загадал он, не нарвусь по пути на Малфоя, все кончится хорошо.

Нарвался на Гойла, но так и не придумал, как это истолковать.

Толкнул дверь. Снейп сидел на положенном месте. Не глядя буркнул "войдите" и продолжил пребывать в задумчивости над, очевидно, только что написанным текстом. Так и сидел, тревожа скулу растрепанным кончиком пера.

Некотрое время царила тишина - Гарри замер по одну сторону стола, Снейп - по другую, но скоро алхимик вытащил палочку и уничтожил написанное. Еще почему-то для верности смял пергамент и выбросил его куда-то под стол.

- Идемте, - позвал он, поднимаясь.

Они прошли в личные профессорские апартаменты. Ничего примечательного внутри не наблюдалось, кроме, пожалуй, книжных стеллажей, нескольких развешанных по стенам сюрреалистических гравюр с изображением непонятных вещей и стоящего возле стола скелета тестраля, на который профессор определил только что сброшенную мантию. Остался в рубашке и брюках, выглядевших довольно мятыми - то ли спал прямо в них, то ли выбрал из того, что не жалко трансфигурировать. Гарри давно заметил, что в приватной обстановке профессор предпочитает то, что ему меньше всего мешает, в результате чего порой выглядит, как не самая везучая жертва стихийного бедствия. Что, нельзя не отметить, оттеняет и гипнотически углубляет его брутальный образ. Ну, такую мысль, Гарри, конечно, сформулировать не мог, но прочувствовал.

Снейп запер дверь, запечатав ее несколькими заклинаниями, потом достал большой железный ключ, к замку, судя по виду, подходящий, его тоже чем-то убедил и положил на тумбочку.

- Запомните, - предполагалось, что это обращение к Гарри, хотя физически оно адресовалось скелету, - если вернетесь сюда один, на этом ключе - весь комплекс отпирающих заклятий.

- Да, сэр.

- Для того, чтобы вернуться, говорите диску "нексус верте". По-латыни это значит совмещение двух слов - повернуть и связаться. Это на случай, если вы забудете, хотя не представляю, что тут можно забыть.

- У... угу.

- Как путешествовать с его помощью куда-нибудь еще, я вам не расскажу, потому что это долго. Если что-нибудь пойдет не так, ваша задача - вернуться. На всякий случай о правилах поведения в мирах, так называемых смещенных координат. Время - субстанция очень пластичная. Вы можете много чего наизменять в прошлом, но, если это прошлое достаточно далекое, изменения компенсируются. Если близкое - поменять можно очень много. Но, если вы в далеком прошлом утопите, например, предка вашего врага, то это вовсе не значит, что враг не родится. Просто у него будет другой предок, что для решения ваших проблем принципиального значения иметь не будет. Вы знакомы с теорией времени?

- Нет, сэр.

- А о чем вы думали вчера вечером? - начал раздражаться наставник.

- Честно? - вспомнил Гарри свои мысли.

- Значит, либо о чем-то скучном, либо о непристойном, - тут же сообразил Снейп, ориентируясь, скорее, на его тон. - Что по сути одно и тоже.

- Ну, - не удержался Гарри, - если считать вас вещью скучной и непристойной...

- Спасибо, Поттер, что до сих пор считаете меня вещью. Другого я от вас и не ожидал... Впрочем, того разнообразия, которым отличается существование одушевленных предметов, вы в мою жизнь отнюдь не вносите, поэтому вы, наверно, правы. Я - голем, чья задача пытаться вас хоть-чему-то научить. Итак, попытка номер восемьсот тридцать шесть.

В общих чертах - время бывает прямым, обратным, общим и частным. Первые два мы используем при перемещениях, со вторыми двумя нам приходится мириться - они используют нас. Если вы попадете в прошлое или будущее и проведете там двадцать лет, а потом вернетесь в ту же точку, из которой начали, то продолжите существование на двадцать лет постаревшим, потому что ваше частное время не изменится. Этот принцип работает для любого физического тела. Вы можете сто лет крутиться во временной петле, но это будут ваши сто лет, и, согласно их течению, вы состаритесь и умрете. Принцип перемещения по времени называется принципом взаимодействия с мирами, где координаты смещены. Относительно ваших собственных - вашего частного времени. Оттуда сюда нельзя переносить ничего материального. Туда желательно тоже брать минимум предметов, и вести себя как можно незаметней. Далее - пространственно наше пребывание там задается некоторой областью, которую мы не сможем покинуть. Я выбрал довольно большую, нам ее должно хватить. Ясно?

- Ясно.

- Сейчас мы встанем на этот диск и попытаемся переместиться примерно в начало эры - когда он начал свое существование. И в то место.

Гарри стало не по себе. Другое время... место... впрочем, если не понравится, он вернется. А если переместится не весь, то и возвращаться не понадобится.

- Вы не хотите никому ничего передать, Поттер? На случай если из нас двоих вернусь только я. Директор сказал, что завещание вы уже составили. Если на словах - я исполню все в точности.

Гарри думал, что ответ на этот вопрос потребует усилий, однако первое же пожелание вылетело само.

- Вашему Лорду передайте Аваду, - буркнул он, - в необходимом количестве.

Снейп подавился смешком.

- Постараюсь. Еще? Что-нибудь вашим друзьям?

Совершенно не хотелось передавать своим друзьям что-то через него, тем более, когда Гарри представил сам момент передачи, его передернуло.

- Ну... извинитесь, что я... их оставил, не попрощавшись. Объясните им... все, что можно объяснить. Они должны понять. Пусть Гермиона распорядится моими вещами. И еще... пусть они вас ни в чем не обвиняют.

- Спасибо, но вряд ли ваши слова, к тому же в моем исполнении, смогут что-то изменить в этой доброй традиции. Которая мне к тому же совершенно безразлична. Но я передам.

Гарри высказал еще несколько личных пожеланий, и постепенно ему стало казаться, что это у него сон такой замечательный - все, что он хотел бы сказать напоследок наиболее близким людям, он говорит Снейпу. Просто издевательство какое-то.

- Родственникам? - напомнил Снейп.

- Угу. Что я им все простил. Думаю, это у вас получится лучше всего.

Даже захотелось увидеть... Как Снейп, вот такой, какой он есть, появляется перед дядей Верноном с посмертным прощением от Гарри. Если дядя поймет хоть что-нибудь, его хватит удар.

- А себе можете передать, что вы - не вещь, - закончил юноша после паузы с должной долей упрямства в голосе. - Если вы еще не знаете.

Собеседник не отвечал. Напротив, он плотно сжал губы смотрел в сторону. Наконец, кивнул.

- А вы что-нибудь хотите передать? - проявил Гарри ответную любезность.

Снейп некоторое время не реагировал, потом отрицательно мотнул головой.

- Я уже все сказал.

Гарри первым приблизился к железному диску с зазубринами по краями и наступил на него ногой. В прошлый раз он сюда, кажется, упал... А этот мешок с костями, очевидно, рухнул сверху. Или рядом, а эту штуку попытался из-под Гарри вытащить. В памяти осталась чья-то попытка провернуть это во всеобщей свалке.

- Вторую ногу не забудьте.

Голос у наставника был так себе. Севший.

Гарри встал, попытавшись занять ровно половину диска. Снейп, как смог, уместился с другой, и они расположились несколько боком друг к другу. Потом Северус определил его руки себе на талию, а сам обнял гриффиндорца за плечи.

- Держитесь крепче, - сказал он мягко. - От этого зависит, перебросится ли ваша верхняя половина одновременно с нижней, или интервал их прибытия растянется на полгода. На двоих этот прибор не рассчитан.

Гарри последовал его совету, однако в этом жесте было столько отчаяния, что Снейп наклонился к его уху и негромко сказал:

- Вам не кажется, что вы совершаете ошибку? Как уже неоднократно бывало.

Гриффиндорец помотал головой.

- Лучше я совершу эту ошибку, чем потом буду жалеть о другой, - ответил он.

Сознание включилось у подножия какой-то горы, жесткого и пыльного, лишь кое-где сдобренного чахлой сизоватой травкой. На небе только занималось утро, по какому поводу он страшно замерз. Перевертыша видно не было, однако Гарри быстро сумел отыскать его по тени - тот хоть и валялся невидимой стороной вверх, а тень отбрасывал. И только совместив два из трех пустившихся в перемещение предметов, Гарри осознал произошедшее. Он прибыл цел и невредим, если не считать набившейся в нос пыли. Артефакт тоже на самочувствие не жаловался. Значит, Волдеморт был прав - Гарри - хозяин Перевертыша. Он сможет вернуться и, по возвращении, отправиться туда, куда хотел, потому что, он точно знал, у всех миров есть координаты, и это гениальное изобретение способно переносить любое тело куда угодно в целости и сохранности.

А если Снейп не отыщется, по инструкции положено возвращение.

Стараясь не думать о том, что могло бы случиться с его наставником, Гарри взял диск и осмотрелся. Место выглядело абсолютно неинтересным. Кое-где трава и несколько полузасохших раскидистых деревьев - вот и все. Дорога, избитая следами копыт и колес - наверно, днем здесь ездят в ту сторону, где холмы сходятся. Что за ними? Коли туда все едут, наверно, город. Если Снейп знал, куда они направляются, то почему не сказал? Или требовался вопрос? Надо хотя бы трансфигурировать одежду, но - что носят в этой провинции неизвестных времен? Спросить не у кого. Наставника - живого или мертвого - отсюда не наблюдалось. Но самое страшное - Гарри знал, что не вернется, пока не выяснит, что Снейпа нет на всей отпущенной им территории, и что тот не появится там через энное количество времени.

Подавляя внутреннюю панику, юноша обошел весь зримый периметр отведенного ему под приземление плацдарма, и на одном месте услышал слабый шум воды - за небольшим ущельем, змеящимся по краю холма, протекала речка. Направился к ней.

Каменистые берега могли похвастаться несколько большим количеством растительности. И там, в прибрежных кустах, кто-то шевелился. Приблизившись, Гарри понял, что это человек - сквозь массу тонких веток он выглядел темным, странным, но несомненно живым, потому что наклонился над ручьем. На нем были какие-то тряпки и поверх них - балахон из облезлых козьих шкур или похожего материала, спутанная грива курчавых волос и борода, которая распространялась по обе стороны от его широких плеч. Услышав кого-то позади себя, человек распрямился, но не совсем - мешал горб, которого Гарри за живописным нарядом не заметил.

Горбун обернулся - у него было непонятного возраста рыхлое, плоское лицо, заросшее до самых глаз. Точнее, того места, где их у людей бывало два. У горбуна же на месте второго зиял черный провал.

- А, - хрипло захохотал он, - ты пришел! Поздно, поздно, поздно...

Он развернулся, и бросился на гостя из будущего, как разъяренный бизон. Гарри не успел увернуться, как горбун его сшиб, захохотал, как те гиены с острова Т. и тяжелым галопом проскакал в ущелье, повторя, как мантру: "поздно, поздно..."

Гарри поднялся, потирая ушибленный локоть.

- С-скотина, - прошептал он, пытаясь поскорее расстаться не только с испугом, но и чувством потусторонней жути, оставшимся у него после этой загадочной встречи. Нашупав в кармане палочку, постепенно успокоился.

Пошел вдоль берега, рассматривая булыжное дно, подрагивающее под бурной, но прозрачной водой. Между камнями дрожали штрихи маленьких рыбок. И тут он вспомнил. Достав палочку, обвел ей вокруг себя и не без дрожи в голосе произнес:

- Акцио Снейп.

Ничего не произошло. Гарри колебался - расстроиться ему сразу или продолжать свои вызовы до посинения, пока не найдет в себе силы поверить в очевидное. Он решил повторить свой призыв, но тут с холма, спиной к которому он стоял, что-то прошелестело, ломая кусты, и ударило его по ногам. Весь на нервах после общения с горбуном, Гарри умудрился в падении развернуться и рассмотреть побеспокоивший его предмет.

Единственный знакомый в этом времени. Драный и помятый, он сидел на берегу, неловко завернув под себя ногу, и смотрел в землю.

Вскочив, Гарри подошел ближе. Позвал.

Снейп никак не отреагировал. Все так же, опираясь на руку, продолжал рассматривать прибрежные камешки. Даже не отряхнулся.

- Профессор... вы слышите меня?

Не поднял головы.

Гарри наклонился и заглянул ему в лицо. Лицо то самое. И одежда. Это даже не мог быть кто-то похожий.

Но тем не менее, это был не он.

Юноша не мог объяснить, почему он сразу так и решил. Почему не подумал, что его наставник контужен, или в шоке, или просто не совсем пришел в себя... В нем чего-то зримо не хватало. Так бывает, когда заходишь в привычную комнату, и никак не можешь понять, что из нее исчезло. Или от того, что вспомнились родители Невилла.

На всякий случай Гарри несколько раз назвал его по имени. Потом похлопал по щекам. Побрызгал водой. Схватил за ворот и потряс. Тот не возражал, и сознание юноши постепенно наполнялось ужасом, какой испытывает каждый, наблюдая уродливое и неестественное, что он раньше не мог и представить, а теперь увидел воочию. Воспоминание об одноглазом горбуне померкло.

- Северус... - из последних сил разума рявкнул Гарри ему в ухо, - черт вас дери! Если это тоже игра, я... я не знаю, что с вами сделаю, но что-нибудь ужасное точно.

Тот даже виду не подал, что знает эти слова. Просто повернул голову на источник звука и некоторое время следил за ним с интересом рыбы, изучающей пространство за стеклом аквариума. И была в его глазах такая запредельная пустота, словно за всю сорокалетнюю жизнь в ней не случилось ни одного события, которому повезло бы задержаться памяти.

За последующие полчаса Гарри еще больше уверился в том, что от того, что прежде называлось Снейпом, осталась абсолютно пустая оболочка. Его мятежная душа потерялась где-то в двухтысячелетнем интервале, отделяющем их прошлое, которому только суждено было стать мировым будущим, от их настоящего, которому суждено было остаться мировым прошлым.

Чтобы пережить это и составить план на будущее, требовалось время и трезвые мысли. И первая же из них подсказала юноше, что дольше на берегу оставаться просто опасно и переживания лучше бы отложить на потом. А сейчас хорошо бы забраться наверх, туда, откуда он вызвал этот кошмар. Поэтому, подняв с колен оболочку своего наставника, Гарри отряхнул ее и повел на холм. Снейп не сопротивлялся; смотрел прямо перед собой, и взгляд его оставался незаинтересованным, бессмысленным и абсолютно ничем не удивленным.

Наступало утро. С той стороны ущелья уже изредка доносились голоса - как ни странно, Гарри понимал, о чем они говорят, хотя это явно был не английский. Вроде бы он и сам мог изъясняться на этом языке. Почему - непонятно. То ли Снейп так распорядился, то ли это входило в сервис Перевертыша.

Следовало понаблюдать аборигенов с вершины холма и побыстрее превратить одежду в такую, которая не привлекла бы особенного внимания, но в то же время не послужила бы поводом к эксцессам. И Гарри, усадив потерявшего себя профессора рядом, начал наблюдение за дорогой. Вот внизу проехал обоз, запряженный какими-то одрами и управляемый человеком в серой тунике, по виду - не очень богатым. Им становиться не хотелось.

Гарри покосился на наставника - тот сначала сидел, как посадили, потом лег на бок, подложил руку под голову и уставился в пространство. Ладно хоть память на движения у тебя осталась, подумал Гарри. Может, и не придется тебя с боку на бок переворачивать - это было бы уж совсем невыносимо. Хотя невыносимо было и так - все время приходилось напоминать себе, что рядом вещь. Которой несчастный алхимик так не хотел быть, а теперь вот, стал. Гарри с ужасом думал о том, что он еще может не уметь и что придется за него делать. И случаются ли у него буйные припадки, как раньше.

Следующая повозка была запряжена уже не лошадьми, а людьми. Очевидно, рабами. Непривычного к таким зрелищам мальчика это сначало очень заинтересовало, а потом слегка замутило. Третьим прошел просто какой-то старик с посохом, потом группа молодых людей, довольно хорошо одетых, проехала богатая закрытая повозка, потом, очевидно, работорговец с товаром... Гарри уже решил было, что по этой дороге так и будет тянуться всякое отребье, как вдруг увидел господина на лошади. С ним, ехали еще двое, одетых попроще. Скорее всего, тоже прислуга, потому что одежда у них была между собой схожая и без украшений.

Гарри постарался запомнить как можно больше деталей и, пока не забыл, приступил к превращениям. Пытаясь в расстройстве не перепутать одежду с ее хозяином, он выверял каждую мысль. Получилось удовлетворительно. Себя он облачил в белое с золотым орнаментом. Снейпа - в черное с серебром, подобрал подходящую обувь и вообще, увлекся. Теперь главное, чтобы полет его фантазии не означал на местном языке символов чего-нибудь непоправимого. Чертов Снейп, хоть бы сказал, куда мы попали. Хорошо бы с кем-нибудь познакомиться, но, таская за собой этот балласт, далеко не уйдешь... Он попытался как следует рассердиться на этот ходячий труп, чтобы не расклеиться окончательно, но тщета этих намерений лишь усугубляла его безрадостное настроение. В некий момент дыхание перехватило и веки стали горячими. Руки дрожали от усталости, мир никуда не годился... Еще это чучело...

Уткнувшись чучелу в плечо, он некоторе время ни о чем не думал. Потом, пожалев несчастное создание, начал гладить его по голове и рассказывать, какая он сволочь, что душу в себя надо вернуть, потому что какая бы она не была, без нее еще отвратительнее, чем с ней.

Очнулся, когда заметил, что солнце начало припекать, и что его ответно гладят по затылку. Вскинул голову и посмотрел профессору в глаза. Нет. Ничего. Но обучается. Совершенно не тем вещам, какие одобрил бы сам. Если он будет повторять за мной все, мрачно подумал Гарри, я свихнусь куда быстрее, чем планировал.

Он с трудом распрямился, поднял Снейпа, на всякий случай объяснил вслух несколько предстоящих им задач и приступил к поискам безопасного места для хранения диска и наставника, потому что понял - с ними лучше в город не соваться. О его названии он вроде бы догадался. Оставалось установить год.

Первые дни приходилось трудно. Если бы не достаточно мягкий климат, Гарри провалил бы миссию к черту. Но тепло давало куда больше времени на поиски, и уже к вечеру ему удалось отыскать небольшую хижину, странным образом совмещенную с довольно крупной, но по виду заброшенной каменной постройкой. В хижине обитала не менее живописная, чем горбун, старуха, которой Гарри пообещал любые блага за то, чтобы она пустила их туда, где не живет сама.

- Это был мой дом, - указала бабка на каменную постройку. - Туда меня не пускают неприятные воспоминания... Ты можешь жить внутри сколько угодно, если тебя устроит моя цена.

Бабка назвала цифру, но Гарри начал торговаться, сославшись на иностранное происхождение (им он объяснял свой более чем не местный вид) и отсутствие на руках валюты. Договорились, что первую неделю он только помогает бабке по хозяйству, а платить начинает со второй. Хозяйка не очень-то упиралась - видно, одиночество ей надоело.

- А это кто? - указала она на Снейпа. - Твой отец?

- Нет. Это мой учитель. Но он сошел с ума.

- Странно. Вы похожи.

- МЫ ПОХОЖИ?

- Да. Это тебя пугает?

- Очень. Я не хочу быть на него похожим.

- Тогда почему ты называешь его своим учителем?

- Так вышло. Была бы моя воля, я выбрал бы кого-нибудь другого.

- Но сейчас ты уже не откажешься от него, так ведь? - бабка довольно дружелюбно засмеялась. Гарри никак не мог понять, сколько ей лет. Могло быть и шестьдесят, и сто шестьдесят.

- А куда я денусь.

- Идем, покажу тебе твой дом... там гнилая крыша, но ты молодой и должен справиться.

На неделю его совершенно поглотил быт. Стараясь востанавливать и оборудовать дом, разумно совмещая магию и ручной труд, он умудрялся помогать бабке, следить за безгласной вещью, спрятать Перевертыш и несколько просветить себя в местных обычаях прежде, чем столкнется с их наихудшей стороной. Так занят он еще не был никогда в жизни.

Кстати выяснилось, что его полуживой спутник на уровне моторных навыков вполне может позаботиться о себе и способен даже на более сложные действия, если ему показать как. Однако интерес к жизни в нем так и не пробудился. Он мог часами сидеть на крыльце и смотреть непонятно куда. Поэтому Гарри чаще предпочитал общество бабки, у которой, по ее рассказам, была необыкновенно богатая биография. Сейчас, жаловалась она, она отстала от жизни, потому что растеряла всех своих влиятельных друзей, а вот в молодости за один разговор с такой гетерой, как она, любой обеспеченый патриций мог отвалить целое состояние...

- А что, - спросил Гарри, - патриции бывают необеспечеными?

- Да сколько угодно. Многие разорились на бегах и боях. Многие на любовном фронте, а иные просто попали в немилость к императору.

Гарри хотел спросить, какой у них сейчас император, чтобы хоть как-то сориентироваться в календаре, но этот вопрос выглядел бы более, чем странно. Оставалось надеяться, что имя императора в одной из следующих бесед всплывет само. Как обычно всплывают имена императоров.

Еще он, конечно, сразу же спросил у бывшей гетеры про Фингалия, который Филастрий, но она не знала.

- А тебе очень нужно? - спросила она.

- Да. Ради этого я сюда приехал.

- Сейчас полно вских целителей, колдунов и пророков. Многие из них даже не мужчины.

- Что значит "даже не мужчины"?

- Это значит, что они не могут ответить за сказанное однажды. Не выполняют обещаний. Не говоря уж о пытках, которые каждого заставляют отречься от своих слов.

- Наверное все-таки не каждого, - понадеялся Гарри, кое-что припомнив.

- Ну, всем хочется в это верить, - согласилась бывшая гетера. - Значит, ты говоришь, его зовут Филастрий? А откуда он?

- Я не знаю... но он сейчас должен быть где-то поблизости.

Старуха задумалась.

- Это, пожалуй, повод обратиться к одному человеку, которого я давно хотела увидеть. Но не сейчас. Нынче не время. Иди, ты должен позаботиться о своем друге.

- Он мне не друг, - быстро ответил Гарри. - Он не хотел бы, чтобы его так называли.

- Почему?

- Ну... мы вроде как... ну, почти из разных сословий... или партий... в общем, в вашем языке нет такого слова. А для него это много значит.

Гетера издала пренебрежительный звук.

- Странный у тебя учитель. Если это его нормальное состояние, то как ты понял, что он... того?

Бабка словно забыла о данном обещании. Впрочем, Гарри и не торопил.

Он нашел способ честно зарабатывать - прибился к бродячим актерам (то ли театру, то ли цирку) и изображал на римских площадях фокусника. Легкий способ, если не считать необходимости выступлений с закрытым лицом - на всякий случай. Несколько раз их разгоняла стража, но в целом такая жизнь была ему по душе. Денег выпадало когда как, но на жизнь хватало, и постепенно Гарри с удивлением обнаружил, что прожил в качестве подданного империи почти месяц. Теперь он знал имя не только императора, но других известных людей, а так же всю подноготную их личной жизни - сплетни, казалось, питают актеров не меньше, чем деньги и аплодисменты.

Крыльцо каменного дома выходило на противоположную сторону от бабкиного шалаша, поэтому при желании можно было не сталкиваться с хозяйкой целый день. И все-таки Гарри замечал, что к ней часто приходят какие-то люди, причем все больше молодые. Как правило - богатые девушки, но иногда и юноши.

Он предположил, что старая сводня - еще и ведьма. Однако вступать с ней в профессиональные разговоры не тянуло. Мало ли, что ей понадобится - любит докапываться, а Снейп заморочил Гарри голову до некоторой аллергии на откровенность, и в этом времени было бы неосторожно от этого свойства избавляться.

Однако все время молчать тоже не годилось. Весь месяц юноша пытался осторожно что-то выяснить про многочисленных пророков и целителей, но неустойчивая политика императора взрастила в народе скрытность - никто не знал, что он может запретить завтра. Или, наоборот, разрешить. Правда, он только что в очередной раз женился, по поводу чего предполагалось народное ликование. Денег ненадолго стало больше.

Гарри пытался расшевелить застрявшего в безвременьи Снейпа, но тот не пошел дальше понимания сентенций о необходимых вещах. Хуже всего, что он стал меняться внешне. Из-за отсутствия привычной мимики в его чертах появилась какая-то нездоровая, невыразительная расплывчатость. А еще он совершенно не ограничивал себя в еде, и стал... не то, чтобы толстеть, до этого еще было далеко, но местами как-то округляться. Это придавало бы ему благополучный вид, не будь его движения настолько пугающе незаинтересованными в самих себе. И этих движений становилось все меньше.

Гарри не знал, что с ним делать. Несколько раз вытаскивал в город, посмотреть на гладиаторов. Никакой реакции. Разок даже на бои сходили, и несчастный юноша, вовсе не относивший себя к ценителям подобных зрелищ, был вынужден высидеть все представление от начала до конца, представляя, что он чертов римлянин. Мало того, что у него от напряжения разболелась голова, так еще и в толпе с противоположной стороны он заметил давешнего горбуна, увлеченного происходящим настолько, что вокруг него пустовало несколько мест. Да и не мог Гарри представить себе человека, пожелавшего бы сесть рядом с этим. Снейп же без интереса наблюдал за происходящим, а в конце, как все, встал и ушел, даже не вспомнив о том, что явился сюда не один.

Притащив спутника домой, юноша заперся в другой комнате, и не выходил из нее до вечера - так у него на душе было погано.

Он обнес дом изнутри железным, а снаружи - неказистым деревянным забором (воспоминание о горбуне очень помогало в строительстве фортификаций), на который еще и повесил пару охранных заклинаний, на случай, если кто-то заинтересуется бабкиными жильцами. Пока, однако, эти жильцы были всем до Капитолийского холма.

В тот вечер Гарри сказал этому странному чужому человеку, которого, как ему часто теперь казалось, он где-то подобрал по ошибке:

- Вы когда-то просили меня о смерти. Интересно, о чем бы вы попросили вместо этого, если б знали, что случится нечто похожее. Если мы вернемся, и вы останетесь в том же состоянии, я... я, наверно, сдам вас в Отдел Магических Травм... если вам и там не помогут, то просто не знаю, что мне делать.

Снейп не отвечал. Они сидели рядом на скамье, и Гарри очень хотелось внушить себе, что его наставник такой же, как прежде, особенно сейчас, в сумерках, что он просто молчит, потому что ему это нравится... не получалось. Эта растительная форма жизни слишком долго вызывала у него отвращение и запредельную жуть.

Гарри сбежал от него во двор - он успел полюбить эти ясные, теплые ночи, эти пейзажи... и даже этих цивилизованных варваров. Приятели-актеры неоднократно признавали в нем бездну обаяния и танственности, после чего часто тянули его во всякие увеселительные заведения, и Гарри чувствовал, что скоро ему надоест возвращаться домой к этому разлагающемуся заживо непонятно чему, которое вот-вот даже перестанет напоминать то, чем являлось когда-то. Но пока он возвращался. Вошло в привычку даже иногда говорить с ним, как с домашним животным, гладить его по голове. Правда, в иные моменты эта возможность приводила Гарри в ужас, и он уходил, не в силах побороть отвращение к этому предмету у себя дома.

Некоторое возвышение, на котором стоял дом гетеры, не позволяло видеть его с дороги. Однако путники иногда забредали в маленькую одичавшую фруктовую рощицу, некогда, видимо, носившую гордое название сада.

Вот и сейчас под деревом пристроилась какая-то парочка. Судя по едва различимым в темноте движениям, эти двое были заняты друг другом. Гарри даже подумал, не старуха ли это там развлекается, а что, с нее станется. В Риме, как он понял, всякое возможно. Бабки тоже люди.

Через некоторое время одна из теней поднялась и ушла - Гарри показалось, что это женщина, - а вторая тень осталась лежать под деревом.

Гарри сделал вид, что идет мимо, но все-таки осторожно оглянулся - мало ли, человека могли ограбить и убить. Или ему нужна помощь. Однако мужик валялся под деревом живой и здоровый, заложив руки за голову и глядя на звезды, пробивающиеся сквозь живописные густые ветви.

- Эй, кто тут? - спросил он довольно грубо. Но приятным, и даже почему-то знакомым голосом.

- Я здесь живу, - отвечал Гарри. - А ты, должно быть, воин?

- Щас... еще скажи - гладиатор, - лениво огрызнулся лежащий. - Я свободный гражданин.

- Я рад за тебя, - вежливо сказал Гарри.

- Да я сам никак не нарадуюсь... слушай, а у тебя выпить нет?

- Выпить...

Тут же захотелось, чтоб было.

- У меня есть выпить. А что ты пьешь?

- Все, что горит. Но лучше вино.

- Сейчас.

Гарри наколдовал бурдюк вина и две вполне эстетичных кружки - не хотелось раньше времени выпендриваться с бокалами.

- А кто была эта женщина? - спросил он, когда они сделали по первому глотку.

- А я откуда знаю. Пришла какая-то. Ушла вот.

- Тебе все равно?

- Конечно. Я ж философ.

Почему-то такое мировоззрение показалось Гарри лучшим из возможных.

- Э... а они часто... так приходят? - спросил он.

- Как Венера пожелает, - ответил философ. - Если я в городе кому-то понравлюсь... Что это у тебя на глазах - видишь плохо?

- Угу.

- Чего только люди не придумают, чтобы плохо видеть. Я б вот тоже рад половину не видеть, но такого прибора пока не знаю. А у тебя пожрать нет?

Было и пожрать.

Философ казался вполне безобидным, поэтому примерно в середине ночи они решили перенести пьянку в дом. Взошли на крыльцо, Гарри зажег свечу, обернулся и... выронил ее.

- Ты чего? - лениво поинтересовался философ. - Хотя, конечно, земляной пол... наверно, можно.

Гарри поднял упавшее и ушел в другую комнату - зажигать свечу заново и унимать дрожь. Сердце постепенно возвращалось на место, с которого только что не стартовало в неведомое только потому, наверное, что не знало - на две тысячи лет в будущее оно хочет, или в прошлое.

Когда сели за стол, Гарри старался присматриваться осторожно. Искоса. Нет, не очень похож... но все же. Греческое и фракийское перемешалось в нем очень странно. И не только между собой.

- Я тебе кого-нибудь напоминаю? - проницательно поинтересовался философ.

- Ага, - Гарри глотнул из стакана. - Только это человек уже умер.

"А точнее, еще не родился..."

- Значит, не я. Но философ - это уже и не совсем живущий. Как говорит Сенека: "философия - не вторичное, а основное", поэтому если ты с ним согласен, то со стороны ты выглядишь странным в глазах несогласных... кажется, я правильно сказал. Ну че ты так мало наливаешь? Не жадничай. Когда я еще здесь появлюсь.

- Руки дрожат.

- Так это ж замечательно... Даже захотелось дать тебе денег. Жаль, что их у меня нет.

- Не нужно мне денег, - вздохнул Гарри.

- А приятный собеседник у тебя уже есть.

Впрочем, собеседник довольно быстро стал клевать носом, и Гарри определил его на место рядом со Снейпом, предупредив, что это лежит псих, но мирный. Философ пробормотал, что психов не бывает, а если есть, то он ничего плохого им не сделает.

Гарри все боялся спросить имя - казалось, это непременно перебьет удовольствие мысленно называть его Сириусом.

Философ проспал до рассвета, потом разбудил хозяина и продемонстрировал свой дорожный мешок в знак того, что ничего не спер.

- Спасибо, я знаю, - зевнул сонный Гарри, вышедший его проводить, завернувшись в одеяло. - У меня и брать-то нечего.

- Юноша! - укорил его философ. - Нельзя быть таким доверчивым. Сразу видно, что иностранец. И вообще какой-то заброшеный... Этот человек там - он тебе кто?

Гарри вздохнул, чтобы не расплакаться.

- Он был... моим учителем. Но потом с ним что-то случилось, и он, наверное, скоро умрет. Я тогда еще заброшенней стану.

Философ задумался. Пока Гарри рассказывал, он щелкал ногтями об ногти и щурился на пробивающийся в окно восход. Потом сказал:

- Ведь твой приятель мне тоже кое-кого напоминает... Погоди-ка! - он выкинул вверх палец. - Я понял.

И метнулся обратно в комнату.

Еще один псих, подумал Гарри.

Через минуту философ вернулся просветленным.

- Точно, - пробормотал он. - На Пилата похож. Только тот старше и толще... Н-да, не задалась у человека карьера... Ну ладно, надеюсь, хотя бы здесь все будет хорошо. Спасибо за ночлег. Vale!

И удалился пружинистой походкой, насвистывая какой-то архаический марш.

Гарри вернулся на свою кушетку. Уход философа придал его опустошенности болезненный оттенок. Чужой мир. Чужое время. Чужие люди, он чувствовал это даже с актерами. Которые, наверно, его любили. И ему нравилась одна девушка, Гичи. У нее были светлые кудри и глаза, смотреть на которые никогда не надоедало. Один раз она даже мимолетно поцеловала Гарри, когда ему удалось из-за кулис поддержать их гимнаста в воздухе несколько дольше, чем позволяла физика. Но непонятно, за кого она радовалась при этом, - Гичи вообще отличалась скрытностью. Почти как этот чертов Северус... в период своей дееспособности.

Интересно, подумал Гарри, а у меня здесь аналог есть? И тут же понадеялся, что это не Нерон. Хотя вряд ли. Он тоже плоховато видит, но у него, вроде, светлые волосы.

С этим и уснул.

Утром пришлось несколько раз пройти мимо Снейпа, как обычно неподвижно маячившего возле самого большого из выходящих в сад окон. Закопать его, что ли, живьем в землю, чтоб не мучился, подумал Гарри, сунул в зубы кусок лепешки и стал собираться на работу.

- Вы не хотите в честь сегодняшнего дня пропустить свои сценические развлечения и для разнообразия хотя бы починить сортир? - внезапно донеслось до него.

Что-то я быстро допился, подумал Гарри. Сначала один мерещится, потом другой восстает из грибов...

- Что?

- Поттер, вы оглохли?

Снейп пошевелился и оказался к нему вполоборота.

- Я не могу больше видеть это сиротливое сооружение, - объяснил он тоном, которым читал лекции. - Меня преследует иллюзия жизни в бараке для прокаженных. Мало того, что вы за полтора месяца не сделали ничего, что могло бы нас хоть на шаг приблизить к результату, вы еще и умудрились, всю ночь пропьянствовав с гражданином Филастрием, упустить его сегодня утром! Но хуже всего, повторяю - вон то.

И ткнул перстом за окно.

Гарри встал со скамьи, выронил изо рта лепешку и на подкашивающихся ногах приблизился. Обошел, посмотрел в глаза. И сравнение тут же нашлось - здесь на рынке продавали речных карасей, нанизав по три-четыре на ивовую веточку. Вот в такого карася, проткнутого прутом от глотки до задницы, и превращал обычно этот взгляд.

- Вы... - Гарри на миг позабыл слова, - вы вернулись!

- Да, полюбоваться на учиненный вами разгром.

Гарри подпрыгнул и повис у наставника на шее, нимало не озаботившись его возможным неудовольствием.

- Осторожней! - прошипел Снейп. - Мое тело не слишком удалось природе, но другого у меня нет. А возможность делать с ним что угодно у вас сегодня закончилась.

- Это хорошо, - с облегчением объяснил Гарри.

- Вы скучали, потому что вам было некого выводить из себя?

- Угу, - Гарри ласкался к нему беззастенчиво, как кошка. - А еще мне не от кого было выслушивать какой я тупой, бестолковый, неуклюжий, насколько это непоправимо, и кем мне следовало стать вместо того, чтобы вам надоедать.

Внезапно юноша прервал изъявления восторга и отстранился, припомнив, что наставник не любит назойливости. И этот жест заставил Снейпа слегка смутиться.

- Да заткнитесь вы, - пробормотал он отрешенно, продолжая держать собеседника за локти. - Я не исчезал. Все время был здесь... но не совсем в себе. Мне было неприятно, и это тоже вас должно порадовать. Похоже на репетицию смерти. Чем я заслужил этот взгляд?

- Я чуть не решил, что это навсегда.

- Ну и что с того? - наставник отпустил его руки. - Вы бы могли прекрасно справиться и без меня, если б не ваша дурацкая сентиментальность. Я догадываюсь, почему вы не спросили имени у Филастрия... черт, до сих пор не уверен, что его зовут именно так. А как имя бабки?

- Фиона.

- Незатейливо.

- Она не просто бабка, - охотно просвещал Гарри, - она бывшая гетера...

Снейп издал горлом какой-то придушенный звук и приложил пальцы к глазам.

- Гниющий сад... развалины сортира... и престарелая гетера... Поттер, вы превзошли самого себя, - его голос сел до шепота. - Извините...

Развернулся и исчез в своей комнате. Гарри догадывался, что у него что-то вроде истерики, потому что с ним самим случилась именно она. Однако даже сил добраться до скамьи у не нашлось. Да он и не стремился никуда прятаться.

- И как он вас.. э... исцелил? - деликатно поинтересовался Гарри.

Они сидели на верхней ступеньке полуобвалившегося крыльца и рассматривали гниющий сад. Снейп уже успокоился, однако было заметно, что власть над эмоциями дается ему с видимым усилием. Хлопая подсыхающими ресницами на восходящее за холмами солнце, он пытался расщепить попавшуюся под руку веточку какой-то лозы. С присущей ему добросовестностью. На атомы.

- Большинство этих людей сами не знают, каким образом у них это получается, - поведал он. - Примерно как какой-нибудь поэт пишет стихи... вы когда-нибудь сочиняли стихи, Поттер?

- Неа. А вы?

- Нет. То есть да, но согласитесь, было бы странно, если б я их записывал.

- Зря, - вдохновился Гарри. - Вот, например, наш августейший Нерон...

Северус остановил его брезгливым жестом.

- Я читал.

- Но не слышали. Он их декламирует!

- Надеюсь, вы не собираетесь следовать его примеру. А то мне придется снова покинуть свое тело.

- Да я и не очень помню. Зато я знаю одного поэта, который умеет его пародировать, но это запрещено, поэтому он тихо.

И Гарри некоторое время рассказывал про то, как он по последовавшей тут же харктеристике Снейпа "зарабатывает на жизнь зрелищами для плебеев". Когда он выложил все, учитель некоторое время молчал.

- Наверно, - сказал он вдруг, - я должен поблагодарить вас за вежливое обращение с моим безответным организмом. По инструкции вы были обязаны его бросить и вернуться. Это решило бы сразу множество проблем. Но вы остались верны своей глупости и понадеялись на удачу.

- На самом деле все было еще глупее, - обнаглел Гарри. - Я не мог бы спать по ночам, представляя, как вас употребляют в пищу собаки. Им бы, правда, все равно не хватило...

- Какую утонченную гуманность, Поттер, пробудила в вас жестокая древняя цивилизация, - промурлыкал алхимик. - Действительно, зачем дразнить несчастных животных, если все равно не сможешь их накормить. Я рад, что это косвенно отразилось на моей судьбе... - он огляделся. - Однако, все вышесказанное не освобождает вас от обязанности починить сортир. И кухню помыть - такое впечатление, что там не убирали не месяц, а два года.

- Сэр, я работаю! - возмутился Гарри.

- Цирк - это не работа, - отрезал Северус. - Это дурацкая попытка оправдать лень и бездарность. Неуклюжая, как и все ваши действия... Не говоря уж о завоевании дешевой популярности, к которой вы всегда были неравнодушны. Лучше б в театре играли... хотя вы не умеете.

- Но я не могу грабить казну!

- Правильно, теперь это буду делать я, - со своим обычным нажимом заявил алхимик. - А с вашими талантами можно заниматься только вещами, которые невозможно испортить.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, потом Гарри кивнул и нехотя поднялся. Очнулся, блин, сатрап недоаваженный... Войдя на кухню юноша злобно пнул стол и с мрачным удовлетворением наблюдал как все, чему на нем было неуютно, шлепками осыпалось на пол.

"Наверно, должен поблагодарить". Знаем мы вашу благодарность.

Гад подколодный.

Часа через два Гарри посмотрел на результаты своей работы и остался доволен. Чисто. Насколько тут вообще может быть чисто.

Снейп исчез (не успел прийти в себя, как опять куда-то испарился), так что оценить было некому. Гарри открыл калитку, вышел и лег под то самое дерево, где вчера отдыхал Филастрий. Постепенно шелест листвы начал убаюкивать, и проснулся юноша от ощущения, что ему сели на ноги. Почему-то представился горбун. Однако нет - тот, кто сидел на ногах, был легким.

Гарри открыл глаза. Надел очки. Где-то он видел это огромное количество мелких предметов на одном человеке.

- Гичи?

- Ты не пришел, я решила узнать, на том ли ты еще свете. А то сейчас все бывает.

Гарри сел.

- Нет, я здоров. Просто мой учитель пробудился к жизни и оставил меня дома.

- А раньше он не пробуждался? - Гичи грызла одну из своих многочисленных косичек. Она была единственным человеком, у кого эта мерзкая манера выглядела трогательно.

- Раньше он... был не в себе, - нехотя сказал Гарри.

- Теперь он в себе, и ты нас оставишь?

Гарри отвел взгляд.

- Наверное, мне придется, - вздохнул он. - Как это ни печально.

- Понятно. Но я, вообще-то, еще и вот по какому поводу... - девушка замялась.

- Ну?

- Ты ведь настоящий волшебник? Не фокусник?

- Ну да...

- А этот, твой учитель - ведь это он тебя всему научил?

- Ну, не всему... многому.

- А он еще берет учеников?

Так, подумал Гарри, влипли. Теперь понятно, почему она ходит вся увешаная какими-то зубами, дешевыми амулетиками, бусами и кольцами. Даже на ногах она носила несколько браслетов, а уж во что заплетала волосы...

- Нет, не берет. Он и от меня-то не чает избавиться.

- Так пусть избавляется, и иди к нам.

- Нельзя.

- Хорошо. Я хочу его увидеть.

- Он... он не захочет тебя видеть... а если и захочет - вы долго не прообщаетесь, поверь мне. Тебе будет неприятно с ним говорить.

Гичи встала.

- Посмотрим, - сказала она упрямо. - Кому с кем как будет.

- Зачем тебе?

- Не спрашивай меня, зачем я делаю те или иные вещи. Я чувствую, когда надо. Я должна говорить с этим человеком.

- Не обо мне ли речь?

Снейп подошел откуда-то сбоку, и стал виден только теперь.

- О тебе, - ответила Гичи.

Алхимик где-то раздобыл довольно изысканный наряд, и теперь Гичи его с любопытством рассматривала.

- Ты иностранец, - сказала она, прикрывая глаза.

- Да.

- Даже больше, чем иностранец, - продолжила она громко. - У тебя темные глаза, темные волосы, тебе около сорока, ты родился ночью, в пять лет тебя чуть не убило упавшим карнизом, ты занимаешься жидкостями, один раз пытался покончить с собой. У тебя на десятом ребре справа след перелома, на спине около шести одинаковых шрамов, на голове три, на левом запястье отметина в виде черепа, а на этом... как это называется...

- Хватит! - рявкнул Снейп. Потом, уже спокойнее, добавил: - Регалий много, я не вчера родился. Что ты хочешь?

Гичи поджала губы, изобразив неопределенность, приподняла бровь и посмотрела в сторону.

- Честно говоря, не знаю. Ты колдун, вот и объясни мне, от чего так все сошлось. Ведь я тебя в первый раз вижу.

- Обычный магический дар, - пожал плечами Снейп. - Не слишком развитый, и того порядка, который не поддается классификации, потому как слишком индивидуален. Что ты еще умеешь?

- Да ничего, - буркнула Гичи. - Я могу нарисовать на песке знак, на котором завтра найдут мертвого человека. Могу быстро вырастить кристалл соли. Потерять сандалии таким образом, что их найдет черная птица. Рассказать первому встречному про его умерших. Говорить с металлами, узнавая их прежнюю форму и побуждая их выполнять мои просьбы. Знаю, как убирать зло.

- Что значит "убирать зло"? - спросил Снейп.

- Ну вот, например, эту твою штуку...

- Ты смогла бы ее убрать?

- Я уже вижу как. Просто из нее надо нарисовать киску. Ушки приделать и усики. Хочешь?

- А почему именно ее?

- Ну... да говорю же - не знаю... это символ отрицания... который тебе подходит. В случае с другим человеком была бы, например, ослица...

- А как различить по морде, тем более по нарисованной, ослица это или осел? - заинтересовался Гарри.

- У самцов морды упрямее, - охотно пояснила Гичи.

- А как ты еще убираешь зло? - продолжал Снейп.

- Каждый раз по разному. Один раз на меня напали солдаты - чем-то я им приглянулась - а я, не знаю, как так получилось, сразу сказала им, что тот, кто прикоснется ко мне, сразу захочет кого-то другого. Получилось весело. Хорошо еще, что не все успели, и те, кто шли сзади, потом растаскивали тех, кто успел раньше... а это было довольно трудно, они ж сильные...

- А когда это получилось первый раз? - продолжал допрос алхимик. - Когда ты узнала про свой дар?

- Я ела омара. И складывала из пустых скорлупок на столе его же, рядом и пустого. А потом ушла, и когда вернулась, он в том же виде был на дорожке. И за два дня выполз из сада. Я сначала думала, что это кто-то так шутит, но потом подняла его за клешню, а он весь за ней потянулся... пустой... брр.

За полчаса он вытянул из Гичи столько веселых историй, что Гарри начал икать. Да и его наставнику, похоже, нравилось. Во всяком случае, выглядел он, как маньяк, обнаруживший нужную ему информацию в совершенно неожиданном источнике. Потом, правда, прервал девушку под предлогом, что им надо уходить.

- А я только собиралась рассказать самое интересное, - вздохнула маленькая ведьма.

Снейп холодно пообещал ей, что если они найдут Филастрия, то попросят его взять ее в ученицы. Он узнал о ее даре все интересное, сделал для себя какие-то выводы и не видел смысла в дальнейшем разговоре.

- Только никому не говорите, - попросила Гичи. - А то меня убьют.

- Да нас, наверно, тоже, - пожал плечами Гарри. - Если узнают.

Он проводил взглядом легкую светлую фигурку и приготовился к комментариям. Однако Снейпу было не до них.

- Поднимайтесь, Поттер. Надеюсь, наша роковая женщина уже облачилась в свои самые соблазнительные наряды, дабы представить нас ко двору.

- Уже? - Гарри вскочил. - Но мне совершенно нечего одеть...

- Я вам купил, - обрадовал Снейп таким тоном, словно Гарри до сих пор ходил голым и ужасно всем надоел. - Если вы не против зеленого цвета.

- Ну...

- Он подходит вашим глазам, - прищемил наставник его зарождающийся протест.

- С каких это пор вы заметили, какого цвета у меня глаза?

- С давних.

Они шли к дому.

- Тот человек, с которым нас познакомят, оценит это сочетание, - информировал Снейп.

- Вы собираетесь продать меня в рабство? - обрадовался Гарри возможности съязвить.

- Хорошая мысль. Но я пока не настолько сильно нуждаюсь в деньгах. Тем более толку от вас, как от раба, будет немного.

- Неправда! Я всем нравлюсь.

- Ну, продажа вас в сексуальное рабство будет, несомненно, выгодным вложением капитала, - Северус остановился у входа, пропуская его вперед, - внешность подходит, если свет потушить, рефлексы, как я недавно имел возможность убедиться, в порядке...

Гарри чуть не упал с крыльца. То ли от неожиданности этого упоминания, то ли от небрежности, с которой он было сделано. Конечно, подумал Гарри, ему можно. Он старый, и ему наплевать. Но ведь он мог предположить... а еще требует деликатности.

- Что с вами, Поттер? - голос его стал откровенно насмешливым, - Разучились по ступеням подниматься? Могу помочь...

Он действительно взял Гарри под локоть и провел в комнату. Довел до кровати, где лежало то, во что надлежало облачиться, отступил на шаг.

- Переодевайтесь.

- Тогда отвернитесь, - вздохнул Гарри.

- Не буду.

- Я не могу так...

- А собирались в сексуальное рабство.

- Ну, не к вам же.

- В рабстве это без разницы.

- Да ну вас...

- В рабстве так не говорят.

- Тьфу!

- И так тоже.

- Не хочу в рабство!

- Даже ко мне?

- К вам тем более. Вы злобный старый извращенец. Как я уже имел возможность убедиться, - сказал Гарри, решительно раздеваясь. - Это что?

- Это вниз.

- Каким образом? И где здесь дырка?

- Поттер, ваш отказ от сексуального рабства вовсе не означает, что дырки для вас будут искать другие. Я вообще не знаю, достоин ли существования человек, не умеющий находить дырки... Так, ну давайте сначала все это изваляем в грязи, конечно...

Гарри тихо всхлипывал, опустившись на колено и уткнувшись в то, что так и не успел на себя набросить.

- А вы, кстати, растолстели, - заметил Снейп. - Этого я не учел. Надеюсь, это покрывало выдержит ваши объемы.

- Вы тоже! - мстительно выкрикнул Гарри, кинув в него тем, что держал в руках.

- Спасибо, - сцапал балахон Снейп. - Идите сюда. Я покажу, как это носят. И где дырка, тоже покажу.

- На... этой штуке? - на всякий случай уточнил Гарри, поднимаясь.

- Где угодно... Я, как старый извращенец, могу найти дырку даже там, где ее никогда не было... Вы так и будуте падать на каждом шагу?

- Ну, вы же меня смешите...

- Старые извращенцы всегда поначалу выглядят смешными. И только потом... да прекратите вы падать. Вас как начнешь одевать, так пропадешь на сутки.

Снейп все-таки поставил его на ноги и начал что-то на нем застегивать. Все это время юноша боролся с собой и пытался не складываться пополам, однако комментарии Снейпа сильно уменьшали его шансы на победу в этой борьбе.

- Все.

Они стояли друг напротив друга.

- Спасибо, сэр... можно, я буду прибегать к вашей помощи каждый раз, когда мне...

- Понадобится воспользоваться дыркой? - перебил Снейп с неподражаемым выражением лица. - Боюсь, такую нагрузку мне одному не потянуть. Потребуется помощь бабушки.

Гарри зажмурился.

- Ик... сэр, я не знал, что с вами... так весело, - прошептал он из последних сил.

- Это оптимальная форма общения с вами, Поттер. Чем больше вы смеетесь, тем меньше глупостей из вас доносится. Идемте.

Знакомого Фионы звали... нет, об этом потом.

Он проживал в богатом доме с бассейном, садом и даже оранжереей для каких-то особенных видов орхидей. У него насчитывалось немало рабов и неплохая библиотека, одну книгу в нескольких томах для которой он только что написал собственноручно.

Транспорт о двух караковых лошадях и возничий, присланный им, дожидался еще некотрое время, потому что одна женщина все равно будет собираться дольше двух мужчин. По окончании сборов ее даже узнали с трудом. Не то чтобы она стала привлекательней, но изменилась со всех сторон.

Усадили бабку; тронулись. Гарри смотрел, как черные лошадиные хвосты шлепают по настырным мухам. Вот уж кто не изменился за две тыщи лет... Ехали неспешно, но Гарри не особенно интересовался сторонами, потому что дорогу эту изучил, как родную. Однако в какой-то момент ему показалось, как с краю поля зрения мелькнула широкая приземистая тень и скрылась за камнем. Он встревоженно оглянулся, но нашел, что камень слишком маленький.

- Хорошо, - между тем вещала Фиона Снейпу, - что ты пришел в себя. Ты достойный человек, а достойный не должен страдать. И твой приятель тоже так считает. Боги к вам нынче благосклонны. И каждый из вас немножко не одинок, а это угодно богам.

- Надеюсь, - сухо отвечал Снейп. - Даром что ли судьба раз за разом сталкивает нас.

- Когда боги часто предлагают тебе общество одного и того же человека, - охотно толковала бабка, - или людей, похожих друг на друга, это значит, что ты должен закрыть какую-то страницу в своей судьбе. И пока ты не поступишь правильно, следующая не откроется.

Гарри покосился на Снейпа. Тот молчал, скрывая претензии к богам за свалившуюся на его голову очередную бодягу. Ругать богов, даже за сомнительные дары, - занятие неблагодарное. А спрашивать, как и с кем надо поступать, было не в его правилах.

- Когда человек молод, - продолжала Фиона, - он старается опередить время в обществе тех, кто старше его, а когда молодость уходит - пытается сделать воспоминания о ней лучше, чем они есть. И ни что так не помогает в этом, как общество юноши или девушки. Потому что каждый из них - источник искренности, а на этот дар боги щедры лишь к молодым. По твоему лицу вижу, что ты со мной согласен.

Гарри дорого бы отдал за возможность разглядеть на лице Северуса согласие хоть с чем-нибудь, не говоря уж о философствованиях бабки, но в тот момент не нашел в себе достаточно смелости, чтобы оторваться от лошадиных крупов. Потому что карга оказалась проницательна, поймав суть того, на что их с алхимиком недавно сподвигла безысходность короткого португальского плена.

По крайней мере, из того, что он помнил. А развернуться картине воспомнаний ничто не мешало, потому что лошади уже несколько минут покорно стояли, видимо, давно привыкнув к тому, что возможность попасть на одну из узких центральных улиц иногда исчезает. Особенно когда туда надо всем и сразу.

И, хотя солнце не так уж сильно старалось, поднимающийся от нагретой мостовой воздух создавал жуткую жару, и Северус наконец-то нашел повод пообщаться. Он безо всяких эмоций высказал все, что думает о соседях по несчастью, о застройке улиц, климате, талантах возницы, времени дня, года, отрезке тысячелетия, самом тысячелетии, людях вообще, и теперь сидел, полностью погруженный в себя, ибо только там, по его же собственным словам, можно было отдыхать от суетного мира в покое и взаимопонимании. И на лице его было уже не согласие, а та непроницаемая кротость, с которой, он, наверно, выполнял приказы обоих своих начальников.

И та, с которой он, по воспоминаниям Гарри, вежливо спросил у него в доме Ачиэра: "Вы действительно не знаете, как это бывает?". Только в общих чертах, отвечал Гарри. Комментариев не последовало - Северус отвел глаза и подвинул его, устроившись рядом.

Прямо как сейчас. Только тогда с ними не было Фионы с ее комментариями.

В обычной ситуации Гарри, наверно, волновался бы. Но тогда эмоции у него иссякли, а все попытки вызвать к жизни недавние страхи давали усталую осечку. Поэтому, когда рука наставника вдруг оказалась под одеждой, изучая и одновременно угадывая рельеф его тела, напряжение отпустило, уступив, однако, место удивлению - неужели это возможно вот так, прямо и грубо, без каких-то предварительных объяснений... Однако то, что делал Северус, не было грубо. Просто откровенно, как во сне. И реакция на эти действия вышла такой же сильной и мгновенной - юноша не успел ни смутиться, ни отдать себе отчет в происходящем, ни защититься - наставник словно бы резко вывернул его наизнанку и теперь играл обнаженными рефлексами, не давая опомниться и наслаждаясь обретенной властью. Гарри так и не понял, чего хочет больше - оттолкнуть его, чтобы спасти изнывающее самолюбие, или все-таки отдаться, рискуя нарваться на возможный унизительный жест. Который, возможно, существовал лишь в воображении гриффиндорца, потому что при всей непристойности ситуации наставник был на удивление деликатен.

Вскоре, сочтя возбуждение достаточным, алхимик задрал его футболку наверх, а локти завел за спину, чтобы затем, наклонившись, уже губами осыпать его грудь каскадом ускользающих прикосновений. Их небрежный и настойчивый характер обоснованно претендовал вызвать значительное помрачение рассудка. Рванувшись, юноша судорожно высвободил руки и погрузил пальцы в черные шелковистые волосы - единственную на тот момент доступную часть партнера. Порадовался их вязкой длине - она превращала резкое возбуждение в плавную, сладкую истому, которой нервный Северус, казалось, его намеренно лишал. Возможно, какую-то часть прически Гарри ему на радостях выдрал, но если и так, то не его в том вина, а их владельца, увлеченно погружавшего любопытсного подростка в глубины чувственной одури.

Дойдя до этого места в своих воспоминаниях, Гарри окинул взглядом разъезжающиеся повозки, нашел темпы освобождения пути очень неспешными и попытался найти более удобное положение на той дурацкой доске, где они втроем непонятно каким образом помещались. В процессе наступил Снейпу на ногу. Хозяин ее тут же брезгливо выдернул а конечность агрессора отодвинул в сторону. Тот вознамерился вернуться на позиции, однако доверия к нему уже не было, некоторое время они так боролись, а в наивысшей точке противостояния хитрый Снейп ногу убрал, и Гарри вылетел бы со своего места, не поймай его тот же наставник сзади за локоть.

Тут колесница продвинулась в тень, и Гарри продолжил вспоминать, и полуобъятие, в котором его Снейп так и оставил, очень способствовало яркости картин.

Сознание вернулось, когда Северус приказал подняться с кресла. Сам же прижался сзади, лаская сквозь одежду. Зацепил пальцем за пояс. "Снимайте". Дрожащими руками Гарри расправлялся с застежками, однако на исходе задачи наставник остановил его руку своею. "Нет". Развернул лицом. Коротко изучив, что-то заключил и утешающе поцеловал в висок. Отстранился. Гарри знал, что в очередной раз отражается в этих черных глазах как нечто непонятное и неразумное, однако объяснить себя этому человеку не мог, взамен чего прикрыл глаза, на все готовый. "Ну... так снимайте", - хрипло напомнил Северус. Скольжение его пальцев по горячей напряженной коже породило уже не импульсы, а затяжную волну, утопившую в себе еще просившиеся в сознание фрагменты мира. Гарри слабо помнил, как его усадили обратно, раздвинув колени и устроившись на полу между ними. Не дав прийти в себя от возможных прогнозов, подсказанных воображением, Северус произвел пальцами в воздухе сложный жест, в результате которого кончики его ногтей обрамил ободок зеленоватого сияния. Всего одно сложное прикосновение этими зажженными пальцами к объекту внимания - долгое, сверху вниз - повлекло за собой комплекс невероятных ощущений. Вначале немного болезненное, оно по проникновении в плоть превратилось в такую нежную и томящую сладкую волну, что окажись в окрестностях Лиссабона дементоры - лопнули бы невосполнимо, не выдержав эманации столь острого блаженства. Возможно, так и случилось - кто знает, какого происхождения гниющие, прикрытые черными тряпками груды мусора на окраинах иных городов? Но сам Гарри даже закричать не успел - так быстро это блаженство пошло на спад. Так обрывается порою импульс подступающего оргазма, пришедшийся не ко времени. И если б маг в следующий момент не прекратил выпендриваться и не продолжил просвещение уже весьма древним, но от того не менее приятным способом, Гарри, наверно, убил бы его за недозволенный прием. Но мести не произошло, и скоро юноша, отринув образы, наполнившие сознание, широко открыл глаза в попытке заменить их неповторимой реальностью - прохладным полумраком комнаты, гнетущим ожиданием и присутствием этого непостижимого человека, скрасившего ему текущий момент впечатлением, похожим на упоительное, обессиливающее падение в пустоту.

...Снейп поднял голову, наградив его печально-надменным взглядом. Традиционно, однако, вопросительным. Вытащил руку и рассеянно провел пальцем вдоль нижней губы, то ли вытирая, то ли смахивая. Гарри, который уже несколько секунд ощущал прилив ненормальной радости, схватил его за плечи и втащил наверх. Возражений не последовало. Снейп вытащил из кармана платок, окончательно вытер рот и бросил Гарри на грудь. "Приведите себя в порядок". Выполнив эту просьбу молниеносно, но небрежно, Гарри покрыл лицо наставника поцелуями, выплеснув в этом шквале все пережитое. Тот вяло сопротивлялся. Правда, единственный вопрос, который получился у него полностью, звучал как "Неужели я вам приятен?" В ответ Гарри тоже посмотрел на него, как на неразумное создание, и продолжил единственно, по его мнению, правильное в данной ситуации. Конечно, магию он не применял, но в общих чертах ответил тем же, заметив, что когда выражал особенно сильные из переполнявших его эмоций, наставника дергало немилосердно, словно упомянутая Фионой искренность причиняла ему боль. И хватанул он ее изрядно, потому что после минуту сидел, сжавшись и спрятав лицо в ладонях, словно над ним совершили насилие, или просто непростительно измучили.

Может быть, скрываемое им тогда выражение лица и появилось в ответ на бабкино замечание, позволив ей сделать вывод о его согласии - Гарри все равно его упустил, не посмев оторвать смущенного взгляда от извечной борьбы назойливых мух и столь же неутомимых хвостов.

Они поехали, и Фиона продолжила размышлять вслух, прибегая ко всяким цветочным метафорам. Завершила их очередной откровенной учтивостью:

- Впрочем, вы оба достойные люди, только разные. И ты, Северус, из тех, что чувствуют глубоко, долго и никогда ничего не забывают, а твой ученик из тех, чьи привязанности сильны и разрушительны, но изживают себя полностью, сменяясь другими. И все равно, видеть таких людей рядом - тонкое удовольствие, даже для такой развалины, как я. Я не утомила тебя?

- Нет, Фиона, - мягко ответил Северус. - Я с удовольствием заплачу тебе за эту речь, ведь она сколько-то стоит?

- Это подарок, - рассмеялась Фиона. - Я же сказала, мне это в удовольствие.

"А я б заплатил тебе, чтоб ты заткнулась", - мрачно подумал Гарри. И вздрогнул, потому что согбенная тень примерещилась вновь, на этот раз в толпе.

Лошади встали возле арки над высоким крыльцом, по ступеням которого Фиона поднялась в сопровождении возничего.

- Ждите здесь, - бросила она, оставив их во внутреннем саду.

Гарри изумленно осматривался - все-таки рабский труд, что бы о нем не говорили, иногда приносил прекрасные плоды. Вроде цветов и фонтанов в этом саду, озаренном просеянными сквозь узорчатую крышу небесными лучами.

Он осторожно оглянулся на Снейпа. Его чуть склоненное лицо разбивалось тенями на острые фигуры, скрывавшие общее выражение, зато на скуле под солнечным бликом таял легкий румянец, перечеркнутый случайным штрихом отбившейся тонкой пряди. Но вот, коротким движением поменяв ракурс, алхимик встретился глазами с наблюдающим. Осознав, какую мысль позволил застать на собственном лице, Гарри смутился. Снейпу это понравилось. Оставалось только проглотить вздох - сказать было нечего, да не смог бы он по причине неуверенности в голосе.

- Бабка права, - насмешливо сказал Северус. - Вы действительно не умеете ничего скрывать. Вы ведь сейчас думали о своем единственном в жизни интимном опыте? Ваши чувства прекрасны в своей безнадежности, хоть вы этого и не понимаете.

- Прекратите, - сипло выдавил Гарри.

- А все-таки рабство пошло бы вам на пользу... Пара дней в колодках, и вы бы не были неблагодарно резки с тем, в ком ваши бестолковые метания действительно некогда породили, - Снейп снова чуть склонил голову на бок, - глубокую ностальгию. - Тут он вернулся к обычному суховатому тону, сразу придавшему декларированной им только что лирике знакомый привкус фиглярства. - Впрочем, в нашем случае ни мои, ни ваши чуства не имеют ни малейшего значения... Обернитесь, вон хозяин. Не забудьте поприветствовать его, а то у вас такой вид, что можно в фонтан ставить. Слава Юпитеру, что здесь ваших статуй никогда не будет... хотя бы потому, что город меньше, чем через год полностью сгорит.

...Шел второй час визита. Беседовали, конечно же, исключительно Снейп с Петронием, а если кто из них и обращал внимание на Гарри, то исключительно второй, из-за присущей ему любознательной вежливости. Однако в тот момент юноша о ней не размышлял - ему мечталось высидеть этот кошмар до конца, забиться куда-нибудь в угол и от души завыть. Надраться в балагане. Попроситься на арену, утолив свой гнев прилюдным убийством - он был уверен, что сейчас сможет голыми руками придушить любого человека, будь тот хоть немного похож на Снейпа, а поскольку общие с ним черты имелись у значительной части местного населения, шансы на успех выходили неплохими.

Беседа же развивалась помимо него. Осторожный вначале, алхимик скоро оценил тактичность Петрония - тому показалось, что вопросы о родине и национальности собеседник находит неприятными - и углубился в рассуждения об иных вещах. О науке и философии. Гарри и раньше считал его маньяком, но только теперь полностью прочувствовал значение этого слова. Наблюдая за Снейпом, какого вообще никогда не видел. Удивленным самому себе. Наверно, раньше он проявлял такую зантересованность лишь в обществе книг, а теперь, сменив их на человека, ощущал себя странно, но эйфорически. Эмоции из него, конечно, не фонтанировали, но Гарри прекрасно помнил, как выглядит эйфория у Снейпа. Когда на острове Т. ему попадалась в черноте гнилой коряги какая-нибудь хрупкая реликтовая поганка, или когда он проводил вслух свежепришедшие в голову параллели меж принципами действия двух не связанных классификацией ядов, или если автору какого-нибудь древнего текста посмертно везло его удивить. Тогда он начинал напоминать одну из их тиркушек, отыскавшую муравейник и зависшую над ним, быстрыми, неуловимыми глазом движениями выклевывая вкусное.

А вкусного в речах придворного писателя Петрония было много. Тем более для того, кто родился через две тысячи лет после него и всегда предполагал, что из утерянного прошлого история могла бы побольше сохранить для настоящего. Северус был увлечен, захвачен и даже расслаблен. Выглядел так, словно его всю жизнь продержали под подушкой, а теперь, наконец, подвели воздух. Что ему, как морской птице, чьи лучшие дни прошли в душной норе, теперь, наконец, подвели под истосковавшиеся крылья морской пейзаж. Филастрий был прав - хороший собеседник для некоторых людей - это все. И казалось, что алхимик готов предать и забыть всю свою прошлую жизнь ради общества таких, как этот римский писатель. Петроний выглядел спокойнее, однако его аристократическое лицо, скорее всего, просто не ведало крайностей.

Через два с половиной часа Гарри обожрался фруктами и устал наблюдать эгоистичное единение двух родственных душ, по какой причине тихо и незаметно их оставил. Может быть это было невежливо, он не знал. Но слушать разговор о неведомых тебе вещах, в который ты даже не можешь вставить слово, да еще столько времени, было выше его сил. Не знал он так же, припомнит ли Снейп спросить о Филастрии. Если нет - ему же хуже. Второй раз к Петронию пойдет один.

Не то чтобы Гарри не нравился Петроний. Скорее, нравился, но раз Снейп решил стать единственным, кто говорил с автором "Сатирикона", и видит в этом такое счастье, то пусть наслаждается дальше, Гарри этот сатирикон никуда не сплющился, все равно Петроний ему никто, а все нюансы этой древней байды его ни капельки не увлекают.

...Он вышел из дома, присел на какой-то бордюр, отослал услужливого раба и уставился на ступеньки небольшого фонтана рядом с крыльцом. Здесь не было ограды, и прямо возле дома шумела улица. Хотелось скорее вернуться. И все забыть, Снейп, сволочь, гад, урод костлявый, был прав, от него, что б он не говорил, становится только гнуснее. Ностальгия у него. Как мило. А еще прекраснее, что она так трагично бессмысленна. И, конечно, он лучше будет любоваться безнадежностью чужих чувств, чем подпустит хоть кого-то к своей ревностно оберегаемой душе. Юпитер всемогущий, кто ж его так, придурка... Разочаровал? Предал? Гарри не знал, у него и на эти-то выводы опыта не хватало. Но он-то в любом случае не виноват... или виноват? Просто из-за того, что он такой, а не другой... что он - не Петроний. Точно.

- Поттер, вы тут не уснули? - вклинился в его невеселые думы проклятый голос.

- Нет.

Гарри сам удивился, насколько интонация этого слова передавала глубину пропасти, на дне которой сейчас лежали, недвижимы, все его эмоции.

- Нас пригласили пожить здесь неделю, до возвращения Филастрия, - собщил Снейп, которому, как всегда, было глубоко плевать на эти пропасти и судьбы.

- Спасибо. У меня там Перевертыш, под кроватью - раз, там мне привычней - два. А вы, если очень хотите, оставайтесь.

Снейп молчал. Гарри не поднимал головы, поэтому не видел его лица, но предполагал, что он в раздумьях.

- Тогда подождите, я попрошу для вас сопровождение. Это не самая безопасная часть города.

- Не надо обо мне заботиться, Северус, - Гарри встал и направился прочь. - Мне противно от этого.

- Вернитесь.

- Идите к черту.

Улицы действительно выглядели неспокойно - присмотрись Гарри, он бы заметил. Но погружение в себя позволяло инстинкту лишь держать его поближе к домам, чтобы не попадаться на глаза кому не надо. Однако, не помогло - он очнулся, когда по бокам образовались две тени с копьями. И почувстовал мрачное удовлетворение. Что-то такое ему сейчас было необходимо. Какая-нибудь проблема военного характера.

- Имя? - вопросили его.

Гарри назвал первое попавшееся.

- Работа есть?

- Нет, я недавно приехал.

- Убеждения?

- Никаких.

Патруль посовещался и решил, что эта физиономия не нравится никому из действующего состава.

Гарри не возражал. Черт с ними. Хоть в тюрьму, хоть куда.

Миссия, приведшая его сюда, казалась далеким и не слишком правдивым сном.

Скоро он оказался в квадратном, заполненном людьми помещении, находящимся явно ниже уровня земли. Отыскав место у стенки, сел и замер, не обращая внимания на тычки и вопросы. И его оставили в покое.

Спать не получилось до самого утра. Есть тоже не хотелось - в этой яме стояла вонь, не предполагавшая пробуждения аппетита. Иногда кто-то пихал его, требуя подвинуться, но юноша отвечал таким тоном, что второй раз не обращались. Вообще что-то случилось и с голосом его, и с мыслями - он словно вынимал их не глядя со дна темного провала и пугал всех, кроме себя самого. Нынешнего - прежний не понял бы ничего.

И главное, он теперь сам не понимал, почему несколько фраз Снейпа обрушили его в эту безвременную темноту. Теперь, разбившись и онемев, он не мог вспомнить, что толкнуло его с этого края. Он ждал признания, но получил его в непригодном к использованию и совершенно безнадежном виде. И только тогда понял, что ждал. Тут уже не было смысла размышлять о причинах. Они умирали безвинно и больно.

К утру он выделил из общего гула голос, раздражавший больше всего. Что только подтверждало общеизвестную истину о том, что в каждом кругу способен найтись человек, которому не лень взять на себя нелегкое дело общественного беспокойства. В тюрьме тоже общество... Гарри больше нравилось думать "у нас в тюрьме", потому что он больше не хотел иметь никакого отношения к Хогвартсу. Пусть чертов Снейп возвращается обратно. Пусть они делают, что хотят. У него там действительно никого нет. Даже Рон с Гермионой все-таки больше любят друг друга, чем его. Лучше жить и умереть в этом времени - пусть оно жестокое, пусть Рим горит, сколько хочет... Если выпустят, подумал Гарри - найду Гичи, женюсь. Уедем к ней в Грецию... и ну это все. Если все, как бы оно не обстояло, не имеет никакого значения.

Однако выпускать его никто не собирался. Время от времени кого-то уводили, кого-то приводили. Так прошло три дня, в течении которых Гарри готов был лучше умереть, чем прикоснуться к тому, чем здесь кормили. Никто и не уговаривал. За стенами, по слухам, творились какие-то беспорядки, однако ничего конкретно слышно не было, искали, как всегда, то христиан, то еще каких-то сектантов, то просто устраивали облавы на мифических заговорщиков. Очередной бзик у Нерона.

Вечером третьего дня Гарри очнулся с воспоминанием о том, что несколько часов провел в забытьи. Пора проситься на волю. Что они там требуют? Денег? Ручательства? Все равно.

Он поднялся и подошел к лестнице наверх, у которой неизменно толпились. Новых квартирантов встречали радостными воплями. Устроили себе развлечение. Все-таки люди какие были две тысячи лет назад, такие и остались.

Пробиться наверх оказалось нелегким делом - выпускали только тех, кто обещал страже что-нибудь интересное. Женщин чаще. Хотя и впускали тоже - после получаса стояния под лестницей, Гарри заметил, что втолкнули двух. Одна была некрасивая брюнетка лет тридцати, а вторая... а второй была Гичи.

- Гичи!

- Гарри!

Они обнялись. Толпа взвыла от восторга. Их тут же засыпали вопросами - сколько они не виделись, не ссорились ли, какие планы на будущее. Как познакомились. Почему его зовут Гарри. Почему их имена на одну букву. Еле удалось отбрехаться.

- Гарри, - прошептала Гичи, - тебя ищут.

- Ты тоже меня искала?

- Представь себе. А то пошла бы я самовольно в тюрьму... это уже третья. Я захожу внутрь, через полчаса появляются люди и вытаскивают меня... наверно, уже полгорода уверено, что я родственница Петрония.

- А зачем меня ищут? - невинно поинтересовался Гарри.

- Не знаю. У них все плохо. Совсем все. То есть хуже быть не может.

Гарри похолодел.

- В каком смысле?

- Он не сказал. Петроний тоже не сказал. Он тоже по своему поводу переживает, не хочет говорить, по какому. А если не говорит, значит, дело касается императора. Петроний не любит его обсуждать. Говорят, Нерон, когда на него находит, признает его своим единственным другом, а Петроний порядочный человек... наверно, нелегко быть другом этого кретина.

- Другом кретина вообще быть нелегко, - искренне посочувстовал Гарри автору "Сатирикона". - А двух кретинов сразу - тем более.

- А кто второй?

- Твой любимый Северус.

Гичи засмеялась.

- Как выразился про него Петроний... э... "живой... то есть полуживой символ обуревающей мир эстетической горечи... " - вспомнила она.

Гарри фыркнул. Они здесь все двинутые. Тут кто-то его толкнул, что-то ударило по голове, и свет померк.

...Очнувшись, он почувствовал себя почти дома. На своей кровати, в доме Фионы. Голова болела. Желудок тоже, наверно, частично переварив себя.

Гарри огляделся. Комната была пуста, если не считать его самого, а за окнами начинался день. Интересно, который. Прошло еще больше времени прежде, чем смог побороть головокружение и добраться до кухни, где обнаружил кувшин с водой. Глотнул. Желудок обиженно вздрогнул - отвык, мол, и не надо. Терпи, подумал в его сторону Гарри и откусил лепешки. Стало хуже. Пища грубая. Решив его больше не терзать, Гарри открыл дверь, чтобы выйти на крыльцо.

На ступеньке, накинув на плечи одеяло, сидел Северус. Символом он не выглядел, просто сидел. Спиной к дому. И выглядел так неподвижно, словно вернулся в недавно покинутое состояние. Только его волосы, что не попали под одеяло, шевелились от ветра.

- Доброе утро, - сказал Гарри. Показалось, что он уже когда-то это говорил.

- Кому как, - отвечал наставник.

- Где Гичи?

- Скоро придет.

- А... этот... Петроний?

- У себя дома, я полагаю.

- Тогда что вообще случилось?

- Наконец-то вы об этом спросили.

- Ну?

- Поттер, вы вообще с кем разговариваете? - прошипел Снейп, оглянувшись.

- Извините, сэр... я просто... переживаю. Гичи сказала, что все плохо...

- Раньше надо было переживать. И не орать на всю улицу, что Перевертыш у вас под кроватью.

- Ч-что? Его...

- Честно говоря, я не удивлен. Было бы странно, если б им никто не интересовался. К сожалению, мы многого не знаем про этот мир.

- Но откуда они поняли, что это такое!

- Не все такие идиоты, как вы, - Снейп оглянулся. - Идемте в дом, вы на ногах не держитесь.

- Нет, - Гарри плюхнулся рядом, - я хочу свежий воздух. Кто ударил меня в тюрьме?

- Случайно. Человек не хотел. Просто вы три дня не ели и дышали всяким дерьмом. Наверняка что-нибудь подцепили. Я, правда, вас помыл, но насколько это помогло, мы узнаем не сегодня.

Гарри скрипнул зубами. Ну почему, что бы он ни делал, он всегда попадает в дурацкое положение?

- Я знаю, - тихо сказал он, через какое-то время, - кто украл Перевертыш.

- Почтенная Фиона не могла, она до сих пор у Петрония, - предупредил Снейп.

- Я не о ней.

- Поттер, скажите мне, зачем вам понадобилось в тюрьму? - спросил Снейп вечером, когда желудок болел уже не так, да и остальной Гарри чувстовал себя лучше.

- Меня поймали.

- Не прикидывайтесь дебилом. И из за вашего разгильдяйства мы можем остаться здесь насовсем.

Гарри вздохнул. Потом поднялся и подошел к двери.

- Я не намерен вам отвечать, сэр, - сказал он глухо. - А если вы будете настаивать, я просто уйду. И вы будете сами искать свой Перевертыш. Филастрий вам его настроит, и вы вернетесь. А за то, что вы потеряли меня, вас посадят в Азкабан.

Гарри даже взялся было за ручку двери, но потом передумал. Вернулся и сел на его кровать рядом с заинтригованным Снейпом .

- Но вы не захотите в Азкабан, - продолжал он, обнимая наставника за костлявые плечи, - и вернетесь к своему Лорду. Он...

- Прекратите.

Снейп дернулся, однако Гарри вцепился в него, как клещ.

- Так вот, - шептал он, свободной рукой отводя волосы от левого уха Снейпа, - рано или поздно ваш любимый Лорд заподозрит, что вы хотели его надинамить, и... что он там хотел с вами сделать? - Гарри оставил ухо, и сжал наставнику кисть. Тот дернулся, словно пальцы Гарри были раскаленными. Но вырваться оказалось не так просто.

- Отпустите, - прошипел он. - Я могу... причинить вам боль.

- Нет, сэр, - Гарри отпустил его плечи и схватил за волосы, - уже не можете. Теперь будет больно не мне, а вам. И не только сейчас... Но и сейчас тоже.

Он отвел руку назад и одновременно толкнул Снейпа в грудь, повалив на спину.

- Я сказал - отпустите, - повторил тот, уставившись в потолок.- Я не могу с вами драться.

Гарри лениво устроился рядом. Он знал, что Снейп его сильнее, но почему-то был уверен, что вступать в борьбу он не станет.

- А вам и не придется, - проникновенно заверил юноша. - Потому что я сейчас уйду.

- Вы идиот, - поделился новостью Снейп, однако, не так уверенно, как обычно. Явно ждал продолжения.

- Вы совершенно правы, - пошептал Гарри снова наклонившись к его уху. - Но вы хуже. В ваших интересах оставить меня здесь, потому что если мы вернемся, я уничтожу те остатки вашего доброго имени, которые вы еще пытаетесь сохранить. Я скажу, что вы меня совратили и прокляли... и каждый, кто даст себе труд порыться в моих воспоминаниях...

Северус закрыл глаза.

- Отпустите мне волосы, пожалуйста, - попросил он.

Гарри некоторое время выпутывался. Когда он убрал руку, Снейп сел, потер затылок и поморщися.

- Так вот, - продолжал гриффиндорец, - я скажу, что вы повесили на меня страшное проклятие. Вроде того, что носила Мария. И никто не сможет это опровергнуть, потому что вы учились у Волдеморта, и ваши недавние слова вполне могли значить больше, чем они значили... а Волдеморт их опровергать не станет.

- У этого преступления, Поттер, к тому времени истечет срок давности, - возразил Снейп. - Два тысячелетия - это много.

- Остается еще одно.

- Я всегда знал, что вы способны на подлость.

- Просто вы были неосторожны. Скажите, вы ведь меня пожалели? Или... что?

- Поттер, вам обязательно надо это знать? Я вам все сказал. Но... это не важно, я не знаю, как вам это объяснить. Я не хочу говорить на эту тему.

- Ну почему?! - взмолился Гарри. - Вы можете раз поговорить на эту тему, все мне объяснить, и мы ее закроем. Но не так, как вы делаете обычно. Мне очень плохо после этого. Я знаю, что это доставляет вам удовольствие, но я больше не могу.

- Я иначе чувствую. Вы же видите... А если вы не видите ничего, кроме этого, - добавил он после некоторй паузы, - то не моя в том вина.

Гарри уронил лицо в ладони.

- Я знаю, - сказал он глухо. - Я не могу быть таким, как например, Петроний. У меня ничего нет для вас. А просто мое общество вам не нужно.

- Ну и что, вы хотите, чтоб я это отрицал? - утомленно произнес Снейп. - Угораздило же меня попасть с вами на этот остров... в этот Хогвартс... теперь еще и сюда. Когда вы, наконец, поймете, что людей нельзя присваивать? И существует много способов выразить свое расположение, а не один.

- Второй - это оставить в покое?

- Иногда и так. Да просто попытаться понять кого-то, кто думает не так, как вы.

- Но зачем, - прошептал Гарри, - было мне это все... говорить?

- Поттер, я не умею общаться с детьми! Тем более с озабоченными. Как умел, так и сказал.

- Видите, вы меня тоже не понимаете.

- А я ни на что и не претендовал.

Некоторое время они молчали.

- Меньше, чем через три года, - тихо произнес Снейп, - Петроний покончит с собой по приказу Нерона. Вскроет вены. А Нерон, разочаровавшись не знаю уж в чем, повелит прирезать себя несколько позже, но перед этим казнит несколько тысяч несправедливо им же оклеветанных. Подозреваю, что вам это неизвестно.

Гарри передернуло.

- Нет, - прошептал он в тоске. - Я домой хочу.

- Слава Юпитеру, - прокомментировал Снейп. - Так где, говорите, водится ваш горбатый брат по разуму?

Дальше

На главную   Фанфики    Обсудить на форуме

Фики по автору Фики по названию Фики по жанру